Он взял из рук Лорри перламутровую картинку.
Сжав её в руке, он даже немного выпрямился и, оглядевшись вокруг, увидел Лотту.
– Чего бы это ни стоило в этом безумном мире, – начал он, – моё имя Чарльз Дюпри, ваш вечный слуга, мэм. И если я ещё не окончательно потерял счёт дням, то сегодня у нас вроде как праздник.
Похожий на бородатое пугало, он грациозно склонился перед Лоттой.
– Может быть, – тут он раскашлялся и виновато улыбнулся, – может быть, теперь я могу сказать это. Мадам, будьте моей… Валентиной!
Лотта подхватила коробочку, выпавшую из его рук. Он бы и сам упал на пол, если бы женщина не толкнула его обратно в кресло.
– Лорри! Стена!!! – она не давала Чарльзу упасть с кресла. – Нажми на два конца средней полки, на два конца одновременно!
Лорри широко раздвинула руки. Кончики её пальцев еле-еле доставали до краёв полки. Она нажала изо всех сил. И отскочила назад – стена повернулась. За ней открылась крошечная треугольная комната с совсем узкой щелью окна.
В дверях показалась Коул. Она несла кружку, над которой поднимался пар. А потом раздался громкий стук в двери, казалось, пронёсшийся по всему дому.
– Это они! – Коул молнией кинулась через комнату, поставила в потайной уголок кружку, сбросила с плеча одеяло и вернулась назад.
– Я с ним справлюсь, мисс Лотта. А вы подите поговорите с ними!
Лорри шагнула вперёд, чтобы помочь Коул, но не успела дотянуться до кресла. Свет и темнота снова закружили кругом, чтобы снова превратиться в лунный свет и тени вокруг кукольного домика. Она медленно повернулась, глядя на стену. Стена была закрыта. Но теперь она знала. Лорри медленно подошла к пустым полкам, на которых, кажется, лишь секунду назад стояли книги. Она протянула руки, нащупала пальцами секрет и нажала. Стена не распахнулась, как тогда. Но чуть подалась. Лорри просунула пальцы в щёлку и потянула.
Вот она – маленькая пустая треугольная комната. Она действительно была там. Лорри толкнула стену на место. Как-то сразу ей стало холодно, тени показались густыми и мрачными, а полоска лунного света на полу – тонкой и бледной. Лорри захотелось назад, к настоящим людям и настоящему свету. И она шагнула, вслед за Сабиной, возвращаясь в своё собственное время.
Золотая иголочка
Сжав её в руке, он даже немного выпрямился и, оглядевшись вокруг, увидел Лотту.
– Чего бы это ни стоило в этом безумном мире, – начал он, – моё имя Чарльз Дюпри, ваш вечный слуга, мэм. И если я ещё не окончательно потерял счёт дням, то сегодня у нас вроде как праздник.
Похожий на бородатое пугало, он грациозно склонился перед Лоттой.
– Может быть, – тут он раскашлялся и виновато улыбнулся, – может быть, теперь я могу сказать это. Мадам, будьте моей… Валентиной!
Лотта подхватила коробочку, выпавшую из его рук. Он бы и сам упал на пол, если бы женщина не толкнула его обратно в кресло.
– Лорри! Стена!!! – она не давала Чарльзу упасть с кресла. – Нажми на два конца средней полки, на два конца одновременно!
Лорри широко раздвинула руки. Кончики её пальцев еле-еле доставали до краёв полки. Она нажала изо всех сил. И отскочила назад – стена повернулась. За ней открылась крошечная треугольная комната с совсем узкой щелью окна.
В дверях показалась Коул. Она несла кружку, над которой поднимался пар. А потом раздался громкий стук в двери, казалось, пронёсшийся по всему дому.
– Это они! – Коул молнией кинулась через комнату, поставила в потайной уголок кружку, сбросила с плеча одеяло и вернулась назад.
– Я с ним справлюсь, мисс Лотта. А вы подите поговорите с ними!
Лорри шагнула вперёд, чтобы помочь Коул, но не успела дотянуться до кресла. Свет и темнота снова закружили кругом, чтобы снова превратиться в лунный свет и тени вокруг кукольного домика. Она медленно повернулась, глядя на стену. Стена была закрыта. Но теперь она знала. Лорри медленно подошла к пустым полкам, на которых, кажется, лишь секунду назад стояли книги. Она протянула руки, нащупала пальцами секрет и нажала. Стена не распахнулась, как тогда. Но чуть подалась. Лорри просунула пальцы в щёлку и потянула.
Вот она – маленькая пустая треугольная комната. Она действительно была там. Лорри толкнула стену на место. Как-то сразу ей стало холодно, тени показались густыми и мрачными, а полоска лунного света на полу – тонкой и бледной. Лорри захотелось назад, к настоящим людям и настоящему свету. И она шагнула, вслед за Сабиной, возвращаясь в своё собственное время.
Золотая иголочка
– Это вам, с благодарностью от всего нашего комитета, – Лори протянула завёрнутый в папиросную бумагу пакетик мисс Эшмид. – А вот альбом. Все девочки были очень осторожны. Мы знали, что это драгоценная вещь. Большое спасибо, что вы уговорили тётю Маргарет разрешить нам взять его.
Мисс Эшмид улыбнулась, принимая пакетик от Лорри.
– Если бы я не знала, что вы будете его беречь, я бы не дала его тебе, Лорри. Нет ничего слишком ценного, чтобы не дать человеку, который действительно нуждается в этом. Помни это, Лорри. А ну-ка, давай посмотрим, что у нас там?
Она, не торопясь, развязала ленточку, развернула папиросную бумагу и посмотрела на подарок комитета.
– Это была самая красивая, – похвасталась Лорри. – Мы все вместе делали её.
Мисс Эшмид подняла валентинку так, чтобы свет падал на бумажные кружева и на букет цветов в центре, потом коснулась вырезанных из золотой бумаги витых буковок, которые так искусно вырезала Лизабет.
– Нашей Валентине, – прочла она. – Вы хорошо постарались, все вы, Лорри. Я напишу благодарственное письмо для вашего комитета. Значит, вот такие вы собираетесь продавать на вашей ярмарке?
– Мы сделали пятьдесят штук, – вновь похвасталась Лорри. – Но они не такие большие, как эта. И мы постарались скопировать из альбома самые лучшие. И миссис Рэймонд сказала, что это "произведения искусства", – гордо добавила она.
Мисс Эшмид аккуратно поставила валентинку на свой рабочий столик. Лорри повела за ней глазами, огляделась кругом… и сообразила, что комната изменилась. Она стала другой, и Лорри почувствовала, как страх кольнул её сердце. Девочка сразу поняла, почему. Длинный стол опустел, на нём больше не лежало ни моточков шерсти, ни рулончиков материи, ни вещей, дожидающихся починки.
Пяльцы для вышивания оставались пустыми и отодвинутыми к стене. Хотя в камине горел огонь, и Сабина всё так же грелась на коврике у огня, и свечи ярко горели в подсвечниках – всё равно Лорри не почувствовала старого ощущения безопасности. Она тревожно посмотрела на мисс Эшмид.
– Но теперь-то вы не убираетесь… – она хотела, чтобы это был вопрос, но прозвучало это как утверждение, которому она никак не могла поверить.
– Да, Лорри, с уборкой уже почти закончено.
– Дом! Мисс Эшмид, собрание… неужели адвокат ничем вам не помог? Они же не могут снести Дом-Восьмистенок! Они не могут!
Она была так занята делами комитета, так занята с концом четверти, с контрольными – так занята, чтобы вспомнить об этом! Если бы только она сделала бы хоть что-нибудь… Это же была её идея, заинтересовать людей, чтобы они все вместе спасли дом, если бы только она уделила этому внимание, если бы она хотя бы постаралась… Лорри пробрала дрожь. Её зазнобило, когда она снова огляделась вокруг и заметила, что со стен исчезли все такие уже знакомые картины! Что… Что же теперь будет?
– Лорри, – мягкий голос мисс Эшмид отвлёк её внимание. – Ты права, время Дома быстро уходит. Но это естественный ход жизни, дорогая моя. Ничто не может оставаться неизменным, иначе это будет уход от жизни. По человеческим меркам Дом-Восьмистенок прожил долгую жизнь, много более сотни лет. Он видел вокруг множество изменений, а теперь должен измениться сам.
– Но ведь его снесут! Он исчезнет, не просто изменится, а исчезнет! – Лорри вскочила на ноги, и вся горечь этих слов вырвалась из неё жалобным криком.
Мисс Эшмид больше не улыбалась. Она пристально и печально смотрела на Лорри.
– Лорри, нельзя сказать жизни "Нет" и оставаться неизменным. Когда ты пришла сюда в первый раз, ты хотела сказать "нет" переменам. Ты думала, что не сможешь найти ничего хорошего в новой жизни. Не так ли?
Она сделала паузу, а Лорри попыталась вспомнить те дни, когда Дом ещё не открыл перед ней свои двери.
– Тогда Дом мог предложить тебе кое-что. То же, что он предлагал всегда – убежище. Ты понимаешь, о чём я, Лорри?
– Убежище, – отозвалась Лорри.
– Убежище. И кое-кто из тех, что нашли путь сюда, дитя моё, были настолько изуродованы жизнью, что это убежище стало для них домом. Дом предлагает тебе единственный выбор – снова вернуться в жизнь, или остаться. Тебе казалось, что ты несчастна и одинока. Но была ли ты так несчастна и одинока, как Феба и Финеас? Как Коул и Нэкки? Как Чарльз Дюпри?
Лорри никак не могла понять, что пыталась объяснить ей мисс Эшмид.
– Они пришли… Лотта привела их… потому что за ними гнались. Люди гнались за ними…
– Да, за ними охотились. Два осиротевших ребёнка. Два беглых раба. Военнопленный. Дом решил дать им приют, и в свою очередь, они решили остаться в Доме.
Тебе тоже казалось, что за тобой охотятся, но кто был охотником, Лорри?
– Джимми Парвис и… мальчишки… – начала было Лорри, пытаясь сообразить, почему. Каким глупым казалось всё это теперь. – И, наверное, что-то ещё… я скучала по бабушке и по Хэмпстеду, и мне было так одиноко. Я была такая глупая, – она почувствовала, что краснеет, – они тогда правильно говорили.
– И это казалось тебе огромной трагедией, Лорри. А как ты смотришь на это сейчас?
– Мелочь, – призналась Лорри.
– Потому что ты поняла – время может изменить многие вещи? Неожиданно Лорри ответила вопросом на вопрос:
– Мисс Эшмид – а кукольный домик и этот дом… они одинаковые? Она сама толком не знала, что она хотела сказать, знала только, что это очень важно.
Мисс Эшмид покачала головой.
– Я не могу сказать тебе этого. Не потому, что не хочу, а потому что в самом деле не могу. Но знай: если бы в тебе не было той силы, которая открывала тебе двери дома, ты бы не увидела и того немногого, что видела. Дом выбирает сам, он всегда сам делает выбор. А теперь, когда ты уже что-то увидела – есть все основания думать, что время откроет перед тобой ещё много-много дверей. Если ты того захочешь.
– Мисс Эшмид, но если Дом-Восьмистенок снесут, то где же будете жить вы с Халли? Мисс Эшмид снова улыбнулась.
– Не беспокойся об этом, дитя. И, кстати, кажется, на твоём образце остался всего один ряд до конца. Может быть, мы немного повышиваем?
Она отложила в сторону валентинку и сдвинула в сторону крышку рабочего столика. Лорри взяла свою коробку с рукоделием и вынула оттуда отрезок полотна, покрытый рядами стежков. Она с удивлением посмотрела на него – образец оказался длиннее, чем ей казалось. Начиная с простых обмёточных стежков и французского узелка, потом стежок перышком, стежок цепочкой, потом и более сложная работа.
Тем временем мисс Эшмид достала из стола маленький свёрточек и разворачивала полоску ткани.
– А не завести ли музыкальную шкатулку, Лорри? – спросила она.
И когда в комнате зазвенела музыка, Лорри не удивилась, что мисс Эшмид снова напевает что-то на своём неведомом языке. Только в руках она держала не вышивку, не кусок кружев для починки, и не ошейник…
Ошейник, неожиданно вспомнила Лорри. Мисс Эшмид сделала тот бархатный ошейник для Сабины на Рождество. Но Сабина не носила его ни тогда, ни потом. С того дня, как он был сшит, Лорри больше его не видела.
А что мисс Эшмид шьёт сейчас? Лорри пришлось наклониться вперёд, чтобы разглядеть, такое оно оказалось маленькое. Она снова увидела сияние золотой иголки и – мисс Эшмид шила платье!
И по мере того, как она сшивала кусочки ткани, она поглядывала на маленькую картинку, которая была завёрнута вместе с материалом. Наклонившись вперёд ещё немного, Лорри разглядела и картинку и неожиданно узнала леди, изображённую на ней.
Это был портрет Лотты, такой Лотты, какую Лорри видела последний раз, вместе с Чарльзом. Только вместо костюма для верховой езды на ней было прелестное платье, с бесконечными кружевами, спускавшимися волнами складок от её тоненькой талии. И мисс Эшмид копировала это платье, сшивая столь крохотные складочки, что Лорри не могла поверить своим глазам. И ещё мисс Эшмид пела. И Лорри снова поймала себя на том, что подпевает, и её собственная игла движется в такт мелодии, с лёгкостью и удовольствием.
А когда последний стежок на её образце был закончен, девочка аккуратно свернула его и уложила на дно коробки, рядом со шкатулкой, в которой лежала игольница и катушки. Теперь она просто сидела и смотрела, как мелькает золотая игла, повторяя вслед за мисс Эшмид непонятные слова, не зная, что они значат, догадываясь только, что это – неотъемлемая часть того, что сейчас делает мисс Эшмид.
Лорри не знала, сколько времени она так просидела. Тепло и покой снова вернулись в комнату. Но вот мисс Эшмид сделала последний стежок и обрезала нитку. Платье было окончено. Она разгладила его пальцами, отложила в сторону и развернула ещё один свёрточек. Внутри лежало второе платье, розовое, с крахмальным передником.
– Ох! – вскрикнула Лорри. – Она сломалась, ваша золотая иголка сломалась!
Мисс Эшмид больше не пела. И когда она отложила иглу в сторону, та больше не сверкала. Она была сломана пополам и теперь почему-то не казалась золотой, как будто шитьё вытянуло из неё всю жизнь, что когда-то играла внутри.
– Её работа окончена, дорогая моя, – в голосе мисс Эшмид не было сожаления. – Она была очень старой и израсходовалась вся, до конца.
Лорри ещё раз посмотрела на кукольные платья. Она хотела спросить, зачем мисс Эшмид сшила их, но почему-то не могла. Почему-то такой вопрос казался ей грубым и бестактным.
А мисс Эшмид завернула платья и отложила их в сторону. Потом закрыла крышку рабочего столика.
– А теперь, Лорри, если ты принесёшь мне перо и бумагу, я поблагодарю ваш комитет за чудесный подарок.
Пока мисс Эшмид писала, Лорри подвинулась к камину. В комнате теперь стояла такая тишина, что было слышно даже поскрипывание пера о бумагу, даже шорох розового язычка старательно умывающейся Сабины. Лорри очень не нравилась такая тишина. И Халли? Куда же делась Халли? Она прислушалась, стараясь уловить хоть какой-нибудь шум на кухне. Наверное, стены старого дома были слишком толстыми, потому что если Халли и была занята на кухне, то слышно всё равно ничего не было.
Мисс Эшмид запечатала конверт сургучом, а затем вынула из какого-то кармана своей широкой юбки ещё один.
– Лорри, я попрошу тебя сделать одну вещь, которая очень важна для меня. И я прошу тебя не задавать никаких вопросов, просто сделать – и всё. Я могу на тебя положиться?
– Да, мисс Эшмид.
– Когда ты будешь уходить, то в замке чёрного хода найдёшь ключ. Ты закроешь дверь, положишь ключ в этот конверт, запечатаешь его и бросишь в почтовый ящик на углу.
– Мисс Эшмид! – Лорри осмелилась перехватить руку с конвертом. – Мисс Эшмид, что вы собираетесь сделать?
– Я же сказала, никаких вопросов, Лорри. И не бойся, тебе нечего бояться. Я ведь говорила тебе как-то, вера очень важна. Так поверь мне сейчас.
Лорри взяла конверт.
– Да.
– А теперь, Лорри, уже поздно.
Но Лорри не пошла к дверям, как обычно.
– Пожалуйста – я увижу вас ещё?
Мисс Эшмид улыбнулась. Сабина пробежала через комнату и вскочила к ней на колени.
– Я думаю, да, Лорри. Помни, верить очень важно. Верить и видеть сердцем так же зорко, как и глазами. Всегда помни это. А сейчас – до свидания, Лорри.
– До свидания, – Лорри больше не должна была задерживаться, ведь они уже попрощались, но почему-то она боялась выйти из комнаты. Она боялась, что если выйдет сейчас, то больше никогда не увидит мисс Эшмид снова. Дойдя до двери, она обернулась и ещё раз посмотрела на неё.
Мисс Эшмид гладила Сабину, устроившуюся на коленях у своей хозяйки. По углам комнаты сгущались тени, постепенно подступая к середине.
– А можно мне попрощаться с Халли?
– Конечно, дорогая моя. Если найдёшь её.
Лорри прикрыла дверь комнаты и подошла к двери на кухню. Но дверь оказалась плотно закрытой и не поддалась. Как это сказала мисс Эшмид – входи в любую дверь, которая откроется перед тобой… Эта дверь не откроется.
Лорри постучалась, но ответа не последовало. Как же так, она должна попрощаться с Халли! Почему-то сегодня это было особенно важно! Всё ещё упрямо прижимая сжатые пальцы к двери, Лорри крикнула:
– До свиданья, Халли, до свиданья!
И всё равно, этого было мало. Лорри вдруг встревожено повернула обратно к двери бархатной комнаты, из которой она вышла всего несколько секунд назад. Она спросит мисс Эшмид. Но и эта дверь теперь тоже не открывалась. Она подняла руку, но не постучала. После последнего прощания нельзя больше тревожить хозяйку Дома-Восьмистенка.
Она оделась, натянула сапоги. Ключ торчал в замке, как и сказала мисс Эшмид. Девочка вышла на улицу, потом закрыла дверь. Несколько секунд неподвижно стояла, глядя на ключ в своей руке. Она только что заперла Халли и мисс Эшмид внутри. Почему? Ключ был старинный, большой и тяжёлый. Может быть, у них есть другой ключ? Может быть, Халли просто устала и легла отдохнуть, а мисс Эшмид не хотела тревожить её…
Но зачем тогда класть ключ в конверт и бросать его в почтовый ящик? Лорри повертела в руках конверт. Внутри ещё лежали какие-то бумаги, он был довольно толстый. Она положила внутрь ключ, лизнула края конверта и запечатала его. Имя и адрес – письмо было адресовано мистеру Эрнесту Трастону, адвокату!
Вера, очень важно верить. Мисс Эшмид предупредила её. И не задавать вопросов… Но всё равно, пока она шла к почтовому ящику, вопросы, не переставая, кружили у Лорри в голове.
Этот ключ не выходил из головы у девочки и пока она готовила ужин для тёти Маргарет, которая сегодня задерживалась. Она вспоминала о многом, и от этого ей всё больше и больше становилось не по себе. Золотая игла мисс Эшмид, сломанная пополам. И закрытая дверь бархатной комнаты – мисс Эшмид не могла сама встать и запереть её за то время, пока Лорри стояла у двери на кухню. А кто тогда её запер? Халли, которая прошла вокруг, через пустую гостиную?
И раз за разом её мысли возвращались к ключу, который мисс Эшмид попросила отправить мистеру Трастону.
Куда могли переехать мисс Эшмид и Халли и Сабина? Лорри не могла представить их иначе, как в Доме-Восьмистенке. Они не принадлежали миру за стенами Дома. И что будет со всеми сокровищами Дома? Разве мисс Эшмид сможет забрать их с собой?
Лорри оглядела свою маленькую кухоньку. Невозможно представить себе Халли на этой кухне! Сюда не поместится даже её любимая плита. Неожиданно Лорри захотелось броситься на вечернюю улицу, пробежать назад, к Дому, забарабанить в чёрный ход – в запертый чёрный ход, и убедиться, что с Халли, с бархатной комнатой и с мисс Эшмид всё в порядке. Что они такие же, какими были всё то время, что она их знала. Всё то время. Несколько месяцев. Конец октября, ноябрь, декабрь, январь и неделя в феврале. Но ей казалось, что она была гостем Дома-Восьмистенка гораздо дольше.
А что будет с Бевисом и с кукольным домиком? Или – тут мысли Лори прыгнули в другую сторону – а был ли вообще кукольный домик? Был ли он вообще?
Но мисс Эшмид знала и о Финеасе и Фебе, и о Коул с Нэкки, и о Чарльзе Дюпри. И она сказала сегодня днём, что они решили остаться в покое Дома. Может быть, это значило, что они там так и живут – вечно? Лори покосилась на часы и на кофейник, стоящий на огне. Верь мне, сказала мисс Эшмид.
Лорри вздохнула. Она глядела на стену, не замечая висящих там полированных медных украшений, которые тётя повесила, чтобы оживить тёмный уголок маленькой кухни. Теперь она вновь почувствовала тёплое ощущение покоя. Теперь – теперь она верила, что с мисс Эшмид, и с Халли, и с Сабиной – всё будет хорошо. И что бы ни случилось с Домом-Восьмистенком – они будут в безопасности.
– Лорри? – она не услышала, как тётя Маргарет открыла дверь, и вздрогнула от испуга.
Тётя Маргарет ещё не сняла ни пальто, ни шляпки. Она выглядела очень подавленной.
– Лорри, мне очень жаль…
– Жаль чего? – Лорри с трудом оторвалась от собственных мыслей.
– Дом-Восьмистенок, – тётя Маргарет держала в руке вечернюю газету. – Шоссе… – она вздохнула.
– Я знаю. Мисс Эшмид мне сказала.
– Бедные старушки. Им как-то нужно помочь, Лорри. Куда им деваться? Я, наверное, зайду сейчас к ним, спрошу, не надо ли чем помочь.
– Мисс Эшмид сказала, что всё будет в порядке.
– В порядке? Ах, да, ты же была там сегодня днём. Может быть, она не совсем понимает. Комиссия объявила, что все протесты отклонены. Все, кто возражал, будут вынуждены переехать. А мисс Эшмид очень старенькая, крошка. И иногда старые люди не понимают, какой переезд могут устроить городские власти.
– Она знает, тётя Маргарет. Она сказала, что для Дома-Восьмистенка здесь больше нет места. Тётя Маргарит выскользнула из пальто.
– Но ведь должно же быть! – сказала она почти яростно. – Ничего, мы ещё посмотрим, что можно сделать. По крайней мере, для несчастных старушек.
– Тётя Маргарет, – тихо спросила Лорри, – ты и в самом деле думаешь, что они – несчастные старушки?
Тётя удивлённо посмотрела на Лорри. Потом задумалась.
– Ты права, Лорри. Мисс Эшмид может быть старой, но не думаю, что она позволит кому-нибудь принимать за себя решения. И она сказала тебе, что собирается делать?
– Да… и, – и Лорри рассказала ей всё о ключе и о письме.
– Закрыть за собой дверь и отправить ключ по почте? И ты сделала это? Но Лорри, оставить их там, запертых и… Зачем им это понадобилось? Лорри – оставайся дома, понятно?
Она торопливо натянула пальто, выскочила в коридор и убежала, даже не захлопнув за собой дверь. На какое-то мгновение удивление смешалось у Лорри со страхом. А потом к ней вернулась уверенность – она знала, что беспокоиться за мисс Эшмид и других жителей Дома-Восьмистенка не нужно. Она снова взялась за ужин, ожидая, пока вернётся тётя.
И тётя вернулась быстро. Когда она снова зашла на кухню, у неё был довольно озадаченный вид.
– Просто не знаю, – пожала она плечами. – Я добежала до самых ворот… а потом, Лорри, я просто поняла, что всё в порядке. Что с ними всё в полном порядке.
Лорри кивнула.
– Я тоже это знала.
Однако тётя Маргарет ещё долго сидела на кухне с озадаченным видом. Словно у неё на глазах случилось что-то такое, во что она до сих пор не могла поверить. Хотя и видела это собственными глазами. Затем она покачала головой.
Письмо пришло в следующую пятницу. Но был праздник, и они прочитали его только вечером, так как тётя Маргарет была на ужине Ассоциации Учителей и Родителей, и они с Лорри вернулись домой только в девять вечера. Письмо дожидалось их в ящике – длинный конверт с обратным адресом в верхнем углу. И оно было адесовано им обоим – Мисс Маргарет Джерсон, Мисс Лорри Маллард.
Удивлённая тётя Маргарет прочла его вслух. В субботу утром, в одиннадцать часов, их приглашали в Дом-Восьмистенок. Подписано – Эрнест Трастов.
– Это адвокат мисс Эшмид.
– Но зачем? – тётя перечла письмо ещё раз, на этот раз про себя. – Не понимаю. Ну что ж, зато очень возбуждает воображение. Хорошо, что я завтра не работаю.
Когда на следующий день они открыли ворота Дома-Восьмистенка, падал лёгкий снежок. У гордого оленя на спине снова намело маленький холмик, но он всё так же величаво смотрел над их головами. Лорри с грустью улыбнулась ему. "Надеюсь, он найдёт себе другой дом, когда у него отберут его лужайку и сад", – подумала она. На снегу виднелись чьи-то следы, как будто кто-то недавно обошёл дом кругом, и они пошли по этим следам к чёрному ходу. Тётя Маргарет постучала и дверь открылась, но отворила её не Халли, а незнакомец, который с порога спросил:
– Мисс Джерсон?
– Да, и Лорри.
Он провёл их в бархатную комнату. Лорри поёжилась. В камине больше не горел огонь. Правда, горела лампа и несколько свечей, но всё тепло и приветливость исчезли. Прямое кресло с высокой спинкой опустело. Тётя Маргарет задала вопрос, который Лорри не могла заставить себя спросить:
– Мисс Эшмид?
– Она уехала. Как и всегда, она решила всё самостоятельно. Она отправила ключ и инструкции мне по почте. Бррр – эти старые дома без центрального отопления – сыро, холодно.
Он оглянулся кругом, словно ему было всё равно, что будет и с этой комнатой, и с этим домом. Как будто ему хотелось поскорей закончить со всеми делами.
– Мисс Эшмид сделала определённые распоряжения относительно своего имущества, которые я уполномочен выполнить. Ваша племянница Лори Маллард получает в своё распоряжение всё содержимое детской комнаты. Будьте так добры, пройдёмте со мной…
– Детской комнаты… – эхом повторила тётя. – Но…
Это всё-таки очень странный дом, ещё раз подумала Лорри, когда они проходили через пустую гостиную в спальню, где теперь тоже всё было спрятано под чехлы. Потом мистер Трастон толкнул дверь, и они вошли в комнату с рисунком на полу.
Там стояли Бевис и кукольный домик – как ни в чём не бывало. – Лорри! Кукольный домик и лошадь-качалка… – тётя Маргарет с удивлением оглядывалась по сторонам. Но теперь здесь появилось и кое-что ещё, заметила Лорри. Коробка, из которой мисс Эшмид доставала великолепные новог одние игрушки, стояла на полу, а сверху на ней лежал альбом с валентинками и коробка с рукоделием Лорри.
Тётя Маргарет медленно обошла вокруг домика, заглядывая в окна. – Это музейный экспонат, мистер Трастон. И… у нас в квартире не хватит для него места.
– Думаю, что мисс Эшмид предвидела и эту проблему, – мистер Трастон достал ещё один листик бумаги. – Здесь сказано, что большинство внутренней обстановки дома, имеющее историческое значение, преподносится в подарок Историческому Обществу Эштона. Кукольный домик и лошадка также могут быть помещены туда на временное хранение, и будут возвращены по первому требованию вашей племянницы. Они будут храниться там в безопасности, и, несомненно, публика будет только рада видеть их. Кажется, школы проводят ежегодные экскурсии в Историческом Обществе. Но как только Лорри захочет, она сможет востребовать их обратно. А теперь, мне не хотелось бы торопить вас, мисс Джерсон, но некоторые вещи передаются в ваше распоряжение. Если вы пройдёте со мной…
– Такой чудесный дом… Иду, – откликнулась тётя Маргарет.
Лорри дождалась, пока они уйдут, а потом подошла к кукольному домику с той стороны, где была столовая – бархатная комната мисс Эшмид, которая стала ей такой родной. Хотя в комнате было темно, она заметила слабый отблеск, крохотную искорку в деревянном основании. Лорри нагнулась – да, так и есть! Золотая цепочка и семь маленьких ключиков. А восьмой был вставлен в замочную скважину.
Она повернула ключ и открыла ящик. Это был самый широкий ящик. – Лотта, – она не коснулась ни прекрасного белого кружевного платья, ни куклы, одетой в него.
– Халли, – теперь не согнутая и старая, а такая же молодая, как и мисс Лотта, в розовом платье.
– Сабина, – маленькая, притихшая, в ошейнике с серебряными бубенчиками.
– Здравствуйте, – голос Лорри упал до шёпота. – Подождите меня.
Она тихо задвинула ящик и повернула ключ в замке. Зачем она сказала это? Ждать её – где? Как? Пока в один прекрасный день она не обзаведётся таким домом, в котором поместится этот кукольный домик? Когда у неё снова появится возможность посетить его и снова встретиться с теми, кто будет всегда, всегда жить там?
Один, два, три, четыре ящичка со своими обитателями. А что в остальных четырёх?
Она попробовала открыть следующий – пусто. Второй и третий – ничего. Но вот четвёртый – в нём лежал маленький деревянный пенальчик. Деревянная игольница. Лорри медленно открыла её. Внутри, воткнутая в бархат, стояла одна-единственная золотая иголка. Лорри не стала трогать её. Она аккуратно закрыла коробочку и положила её обратно в ящик.
Затем ещё раз проверила все восемь. Закрыты как следует. Дом – пускай, пускай они поместят его в музей, где на него сможет смотреть кто угодно. Но жители Дома – пусть они пребывают в том самом покое, который выбрали.
Лорри спрятала цепочку с ключами в коробку с рукоделием, и взяла её с собой, вместе с альбомом с валентинками. За ёлочными украшениями она заглянет потом. С альбомом и коробкой в руке она подошла к Бевис и погладила выгнутую шею лошадки. Стук, стук – конь закачался вперёд-назад, но вокруг ничего не менялось. Лорри не удивилась. Так оно и должно быть – пока.
В дверях она ещё раз обернулась и посмотрела на домик и на Бевис. Они будут ждать её, домик и конь.
Пока пройдёт время. Такое короткое. И такое длинное.
– До свидания, – тихо сказала Лорри. – До свидания.
Скрипнула половица. Или это Бевис одобрительно качнула головой в ответ?
Мисс Эшмид улыбнулась, принимая пакетик от Лорри.
– Если бы я не знала, что вы будете его беречь, я бы не дала его тебе, Лорри. Нет ничего слишком ценного, чтобы не дать человеку, который действительно нуждается в этом. Помни это, Лорри. А ну-ка, давай посмотрим, что у нас там?
Она, не торопясь, развязала ленточку, развернула папиросную бумагу и посмотрела на подарок комитета.
– Это была самая красивая, – похвасталась Лорри. – Мы все вместе делали её.
Мисс Эшмид подняла валентинку так, чтобы свет падал на бумажные кружева и на букет цветов в центре, потом коснулась вырезанных из золотой бумаги витых буковок, которые так искусно вырезала Лизабет.
– Нашей Валентине, – прочла она. – Вы хорошо постарались, все вы, Лорри. Я напишу благодарственное письмо для вашего комитета. Значит, вот такие вы собираетесь продавать на вашей ярмарке?
– Мы сделали пятьдесят штук, – вновь похвасталась Лорри. – Но они не такие большие, как эта. И мы постарались скопировать из альбома самые лучшие. И миссис Рэймонд сказала, что это "произведения искусства", – гордо добавила она.
Мисс Эшмид аккуратно поставила валентинку на свой рабочий столик. Лорри повела за ней глазами, огляделась кругом… и сообразила, что комната изменилась. Она стала другой, и Лорри почувствовала, как страх кольнул её сердце. Девочка сразу поняла, почему. Длинный стол опустел, на нём больше не лежало ни моточков шерсти, ни рулончиков материи, ни вещей, дожидающихся починки.
Пяльцы для вышивания оставались пустыми и отодвинутыми к стене. Хотя в камине горел огонь, и Сабина всё так же грелась на коврике у огня, и свечи ярко горели в подсвечниках – всё равно Лорри не почувствовала старого ощущения безопасности. Она тревожно посмотрела на мисс Эшмид.
– Но теперь-то вы не убираетесь… – она хотела, чтобы это был вопрос, но прозвучало это как утверждение, которому она никак не могла поверить.
– Да, Лорри, с уборкой уже почти закончено.
– Дом! Мисс Эшмид, собрание… неужели адвокат ничем вам не помог? Они же не могут снести Дом-Восьмистенок! Они не могут!
Она была так занята делами комитета, так занята с концом четверти, с контрольными – так занята, чтобы вспомнить об этом! Если бы только она сделала бы хоть что-нибудь… Это же была её идея, заинтересовать людей, чтобы они все вместе спасли дом, если бы только она уделила этому внимание, если бы она хотя бы постаралась… Лорри пробрала дрожь. Её зазнобило, когда она снова огляделась вокруг и заметила, что со стен исчезли все такие уже знакомые картины! Что… Что же теперь будет?
– Лорри, – мягкий голос мисс Эшмид отвлёк её внимание. – Ты права, время Дома быстро уходит. Но это естественный ход жизни, дорогая моя. Ничто не может оставаться неизменным, иначе это будет уход от жизни. По человеческим меркам Дом-Восьмистенок прожил долгую жизнь, много более сотни лет. Он видел вокруг множество изменений, а теперь должен измениться сам.
– Но ведь его снесут! Он исчезнет, не просто изменится, а исчезнет! – Лорри вскочила на ноги, и вся горечь этих слов вырвалась из неё жалобным криком.
Мисс Эшмид больше не улыбалась. Она пристально и печально смотрела на Лорри.
– Лорри, нельзя сказать жизни "Нет" и оставаться неизменным. Когда ты пришла сюда в первый раз, ты хотела сказать "нет" переменам. Ты думала, что не сможешь найти ничего хорошего в новой жизни. Не так ли?
Она сделала паузу, а Лорри попыталась вспомнить те дни, когда Дом ещё не открыл перед ней свои двери.
– Тогда Дом мог предложить тебе кое-что. То же, что он предлагал всегда – убежище. Ты понимаешь, о чём я, Лорри?
– Убежище, – отозвалась Лорри.
– Убежище. И кое-кто из тех, что нашли путь сюда, дитя моё, были настолько изуродованы жизнью, что это убежище стало для них домом. Дом предлагает тебе единственный выбор – снова вернуться в жизнь, или остаться. Тебе казалось, что ты несчастна и одинока. Но была ли ты так несчастна и одинока, как Феба и Финеас? Как Коул и Нэкки? Как Чарльз Дюпри?
Лорри никак не могла понять, что пыталась объяснить ей мисс Эшмид.
– Они пришли… Лотта привела их… потому что за ними гнались. Люди гнались за ними…
– Да, за ними охотились. Два осиротевших ребёнка. Два беглых раба. Военнопленный. Дом решил дать им приют, и в свою очередь, они решили остаться в Доме.
Тебе тоже казалось, что за тобой охотятся, но кто был охотником, Лорри?
– Джимми Парвис и… мальчишки… – начала было Лорри, пытаясь сообразить, почему. Каким глупым казалось всё это теперь. – И, наверное, что-то ещё… я скучала по бабушке и по Хэмпстеду, и мне было так одиноко. Я была такая глупая, – она почувствовала, что краснеет, – они тогда правильно говорили.
– И это казалось тебе огромной трагедией, Лорри. А как ты смотришь на это сейчас?
– Мелочь, – призналась Лорри.
– Потому что ты поняла – время может изменить многие вещи? Неожиданно Лорри ответила вопросом на вопрос:
– Мисс Эшмид – а кукольный домик и этот дом… они одинаковые? Она сама толком не знала, что она хотела сказать, знала только, что это очень важно.
Мисс Эшмид покачала головой.
– Я не могу сказать тебе этого. Не потому, что не хочу, а потому что в самом деле не могу. Но знай: если бы в тебе не было той силы, которая открывала тебе двери дома, ты бы не увидела и того немногого, что видела. Дом выбирает сам, он всегда сам делает выбор. А теперь, когда ты уже что-то увидела – есть все основания думать, что время откроет перед тобой ещё много-много дверей. Если ты того захочешь.
– Мисс Эшмид, но если Дом-Восьмистенок снесут, то где же будете жить вы с Халли? Мисс Эшмид снова улыбнулась.
– Не беспокойся об этом, дитя. И, кстати, кажется, на твоём образце остался всего один ряд до конца. Может быть, мы немного повышиваем?
Она отложила в сторону валентинку и сдвинула в сторону крышку рабочего столика. Лорри взяла свою коробку с рукоделием и вынула оттуда отрезок полотна, покрытый рядами стежков. Она с удивлением посмотрела на него – образец оказался длиннее, чем ей казалось. Начиная с простых обмёточных стежков и французского узелка, потом стежок перышком, стежок цепочкой, потом и более сложная работа.
Тем временем мисс Эшмид достала из стола маленький свёрточек и разворачивала полоску ткани.
– А не завести ли музыкальную шкатулку, Лорри? – спросила она.
И когда в комнате зазвенела музыка, Лорри не удивилась, что мисс Эшмид снова напевает что-то на своём неведомом языке. Только в руках она держала не вышивку, не кусок кружев для починки, и не ошейник…
Ошейник, неожиданно вспомнила Лорри. Мисс Эшмид сделала тот бархатный ошейник для Сабины на Рождество. Но Сабина не носила его ни тогда, ни потом. С того дня, как он был сшит, Лорри больше его не видела.
А что мисс Эшмид шьёт сейчас? Лорри пришлось наклониться вперёд, чтобы разглядеть, такое оно оказалось маленькое. Она снова увидела сияние золотой иголки и – мисс Эшмид шила платье!
И по мере того, как она сшивала кусочки ткани, она поглядывала на маленькую картинку, которая была завёрнута вместе с материалом. Наклонившись вперёд ещё немного, Лорри разглядела и картинку и неожиданно узнала леди, изображённую на ней.
Это был портрет Лотты, такой Лотты, какую Лорри видела последний раз, вместе с Чарльзом. Только вместо костюма для верховой езды на ней было прелестное платье, с бесконечными кружевами, спускавшимися волнами складок от её тоненькой талии. И мисс Эшмид копировала это платье, сшивая столь крохотные складочки, что Лорри не могла поверить своим глазам. И ещё мисс Эшмид пела. И Лорри снова поймала себя на том, что подпевает, и её собственная игла движется в такт мелодии, с лёгкостью и удовольствием.
А когда последний стежок на её образце был закончен, девочка аккуратно свернула его и уложила на дно коробки, рядом со шкатулкой, в которой лежала игольница и катушки. Теперь она просто сидела и смотрела, как мелькает золотая игла, повторяя вслед за мисс Эшмид непонятные слова, не зная, что они значат, догадываясь только, что это – неотъемлемая часть того, что сейчас делает мисс Эшмид.
Лорри не знала, сколько времени она так просидела. Тепло и покой снова вернулись в комнату. Но вот мисс Эшмид сделала последний стежок и обрезала нитку. Платье было окончено. Она разгладила его пальцами, отложила в сторону и развернула ещё один свёрточек. Внутри лежало второе платье, розовое, с крахмальным передником.
– Ох! – вскрикнула Лорри. – Она сломалась, ваша золотая иголка сломалась!
Мисс Эшмид больше не пела. И когда она отложила иглу в сторону, та больше не сверкала. Она была сломана пополам и теперь почему-то не казалась золотой, как будто шитьё вытянуло из неё всю жизнь, что когда-то играла внутри.
– Её работа окончена, дорогая моя, – в голосе мисс Эшмид не было сожаления. – Она была очень старой и израсходовалась вся, до конца.
Лорри ещё раз посмотрела на кукольные платья. Она хотела спросить, зачем мисс Эшмид сшила их, но почему-то не могла. Почему-то такой вопрос казался ей грубым и бестактным.
А мисс Эшмид завернула платья и отложила их в сторону. Потом закрыла крышку рабочего столика.
– А теперь, Лорри, если ты принесёшь мне перо и бумагу, я поблагодарю ваш комитет за чудесный подарок.
Пока мисс Эшмид писала, Лорри подвинулась к камину. В комнате теперь стояла такая тишина, что было слышно даже поскрипывание пера о бумагу, даже шорох розового язычка старательно умывающейся Сабины. Лорри очень не нравилась такая тишина. И Халли? Куда же делась Халли? Она прислушалась, стараясь уловить хоть какой-нибудь шум на кухне. Наверное, стены старого дома были слишком толстыми, потому что если Халли и была занята на кухне, то слышно всё равно ничего не было.
Мисс Эшмид запечатала конверт сургучом, а затем вынула из какого-то кармана своей широкой юбки ещё один.
– Лорри, я попрошу тебя сделать одну вещь, которая очень важна для меня. И я прошу тебя не задавать никаких вопросов, просто сделать – и всё. Я могу на тебя положиться?
– Да, мисс Эшмид.
– Когда ты будешь уходить, то в замке чёрного хода найдёшь ключ. Ты закроешь дверь, положишь ключ в этот конверт, запечатаешь его и бросишь в почтовый ящик на углу.
– Мисс Эшмид! – Лорри осмелилась перехватить руку с конвертом. – Мисс Эшмид, что вы собираетесь сделать?
– Я же сказала, никаких вопросов, Лорри. И не бойся, тебе нечего бояться. Я ведь говорила тебе как-то, вера очень важна. Так поверь мне сейчас.
Лорри взяла конверт.
– Да.
– А теперь, Лорри, уже поздно.
Но Лорри не пошла к дверям, как обычно.
– Пожалуйста – я увижу вас ещё?
Мисс Эшмид улыбнулась. Сабина пробежала через комнату и вскочила к ней на колени.
– Я думаю, да, Лорри. Помни, верить очень важно. Верить и видеть сердцем так же зорко, как и глазами. Всегда помни это. А сейчас – до свидания, Лорри.
– До свидания, – Лорри больше не должна была задерживаться, ведь они уже попрощались, но почему-то она боялась выйти из комнаты. Она боялась, что если выйдет сейчас, то больше никогда не увидит мисс Эшмид снова. Дойдя до двери, она обернулась и ещё раз посмотрела на неё.
Мисс Эшмид гладила Сабину, устроившуюся на коленях у своей хозяйки. По углам комнаты сгущались тени, постепенно подступая к середине.
– А можно мне попрощаться с Халли?
– Конечно, дорогая моя. Если найдёшь её.
Лорри прикрыла дверь комнаты и подошла к двери на кухню. Но дверь оказалась плотно закрытой и не поддалась. Как это сказала мисс Эшмид – входи в любую дверь, которая откроется перед тобой… Эта дверь не откроется.
Лорри постучалась, но ответа не последовало. Как же так, она должна попрощаться с Халли! Почему-то сегодня это было особенно важно! Всё ещё упрямо прижимая сжатые пальцы к двери, Лорри крикнула:
– До свиданья, Халли, до свиданья!
И всё равно, этого было мало. Лорри вдруг встревожено повернула обратно к двери бархатной комнаты, из которой она вышла всего несколько секунд назад. Она спросит мисс Эшмид. Но и эта дверь теперь тоже не открывалась. Она подняла руку, но не постучала. После последнего прощания нельзя больше тревожить хозяйку Дома-Восьмистенка.
Она оделась, натянула сапоги. Ключ торчал в замке, как и сказала мисс Эшмид. Девочка вышла на улицу, потом закрыла дверь. Несколько секунд неподвижно стояла, глядя на ключ в своей руке. Она только что заперла Халли и мисс Эшмид внутри. Почему? Ключ был старинный, большой и тяжёлый. Может быть, у них есть другой ключ? Может быть, Халли просто устала и легла отдохнуть, а мисс Эшмид не хотела тревожить её…
Но зачем тогда класть ключ в конверт и бросать его в почтовый ящик? Лорри повертела в руках конверт. Внутри ещё лежали какие-то бумаги, он был довольно толстый. Она положила внутрь ключ, лизнула края конверта и запечатала его. Имя и адрес – письмо было адресовано мистеру Эрнесту Трастону, адвокату!
Вера, очень важно верить. Мисс Эшмид предупредила её. И не задавать вопросов… Но всё равно, пока она шла к почтовому ящику, вопросы, не переставая, кружили у Лорри в голове.
Этот ключ не выходил из головы у девочки и пока она готовила ужин для тёти Маргарет, которая сегодня задерживалась. Она вспоминала о многом, и от этого ей всё больше и больше становилось не по себе. Золотая игла мисс Эшмид, сломанная пополам. И закрытая дверь бархатной комнаты – мисс Эшмид не могла сама встать и запереть её за то время, пока Лорри стояла у двери на кухню. А кто тогда её запер? Халли, которая прошла вокруг, через пустую гостиную?
И раз за разом её мысли возвращались к ключу, который мисс Эшмид попросила отправить мистеру Трастону.
Куда могли переехать мисс Эшмид и Халли и Сабина? Лорри не могла представить их иначе, как в Доме-Восьмистенке. Они не принадлежали миру за стенами Дома. И что будет со всеми сокровищами Дома? Разве мисс Эшмид сможет забрать их с собой?
Лорри оглядела свою маленькую кухоньку. Невозможно представить себе Халли на этой кухне! Сюда не поместится даже её любимая плита. Неожиданно Лорри захотелось броситься на вечернюю улицу, пробежать назад, к Дому, забарабанить в чёрный ход – в запертый чёрный ход, и убедиться, что с Халли, с бархатной комнатой и с мисс Эшмид всё в порядке. Что они такие же, какими были всё то время, что она их знала. Всё то время. Несколько месяцев. Конец октября, ноябрь, декабрь, январь и неделя в феврале. Но ей казалось, что она была гостем Дома-Восьмистенка гораздо дольше.
А что будет с Бевисом и с кукольным домиком? Или – тут мысли Лори прыгнули в другую сторону – а был ли вообще кукольный домик? Был ли он вообще?
Но мисс Эшмид знала и о Финеасе и Фебе, и о Коул с Нэкки, и о Чарльзе Дюпри. И она сказала сегодня днём, что они решили остаться в покое Дома. Может быть, это значило, что они там так и живут – вечно? Лори покосилась на часы и на кофейник, стоящий на огне. Верь мне, сказала мисс Эшмид.
Лорри вздохнула. Она глядела на стену, не замечая висящих там полированных медных украшений, которые тётя повесила, чтобы оживить тёмный уголок маленькой кухни. Теперь она вновь почувствовала тёплое ощущение покоя. Теперь – теперь она верила, что с мисс Эшмид, и с Халли, и с Сабиной – всё будет хорошо. И что бы ни случилось с Домом-Восьмистенком – они будут в безопасности.
– Лорри? – она не услышала, как тётя Маргарет открыла дверь, и вздрогнула от испуга.
Тётя Маргарет ещё не сняла ни пальто, ни шляпки. Она выглядела очень подавленной.
– Лорри, мне очень жаль…
– Жаль чего? – Лорри с трудом оторвалась от собственных мыслей.
– Дом-Восьмистенок, – тётя Маргарет держала в руке вечернюю газету. – Шоссе… – она вздохнула.
– Я знаю. Мисс Эшмид мне сказала.
– Бедные старушки. Им как-то нужно помочь, Лорри. Куда им деваться? Я, наверное, зайду сейчас к ним, спрошу, не надо ли чем помочь.
– Мисс Эшмид сказала, что всё будет в порядке.
– В порядке? Ах, да, ты же была там сегодня днём. Может быть, она не совсем понимает. Комиссия объявила, что все протесты отклонены. Все, кто возражал, будут вынуждены переехать. А мисс Эшмид очень старенькая, крошка. И иногда старые люди не понимают, какой переезд могут устроить городские власти.
– Она знает, тётя Маргарет. Она сказала, что для Дома-Восьмистенка здесь больше нет места. Тётя Маргарит выскользнула из пальто.
– Но ведь должно же быть! – сказала она почти яростно. – Ничего, мы ещё посмотрим, что можно сделать. По крайней мере, для несчастных старушек.
– Тётя Маргарет, – тихо спросила Лорри, – ты и в самом деле думаешь, что они – несчастные старушки?
Тётя удивлённо посмотрела на Лорри. Потом задумалась.
– Ты права, Лорри. Мисс Эшмид может быть старой, но не думаю, что она позволит кому-нибудь принимать за себя решения. И она сказала тебе, что собирается делать?
– Да… и, – и Лорри рассказала ей всё о ключе и о письме.
– Закрыть за собой дверь и отправить ключ по почте? И ты сделала это? Но Лорри, оставить их там, запертых и… Зачем им это понадобилось? Лорри – оставайся дома, понятно?
Она торопливо натянула пальто, выскочила в коридор и убежала, даже не захлопнув за собой дверь. На какое-то мгновение удивление смешалось у Лорри со страхом. А потом к ней вернулась уверенность – она знала, что беспокоиться за мисс Эшмид и других жителей Дома-Восьмистенка не нужно. Она снова взялась за ужин, ожидая, пока вернётся тётя.
И тётя вернулась быстро. Когда она снова зашла на кухню, у неё был довольно озадаченный вид.
– Просто не знаю, – пожала она плечами. – Я добежала до самых ворот… а потом, Лорри, я просто поняла, что всё в порядке. Что с ними всё в полном порядке.
Лорри кивнула.
– Я тоже это знала.
Однако тётя Маргарет ещё долго сидела на кухне с озадаченным видом. Словно у неё на глазах случилось что-то такое, во что она до сих пор не могла поверить. Хотя и видела это собственными глазами. Затем она покачала головой.
Письмо пришло в следующую пятницу. Но был праздник, и они прочитали его только вечером, так как тётя Маргарет была на ужине Ассоциации Учителей и Родителей, и они с Лорри вернулись домой только в девять вечера. Письмо дожидалось их в ящике – длинный конверт с обратным адресом в верхнем углу. И оно было адесовано им обоим – Мисс Маргарет Джерсон, Мисс Лорри Маллард.
Удивлённая тётя Маргарет прочла его вслух. В субботу утром, в одиннадцать часов, их приглашали в Дом-Восьмистенок. Подписано – Эрнест Трастов.
– Это адвокат мисс Эшмид.
– Но зачем? – тётя перечла письмо ещё раз, на этот раз про себя. – Не понимаю. Ну что ж, зато очень возбуждает воображение. Хорошо, что я завтра не работаю.
Когда на следующий день они открыли ворота Дома-Восьмистенка, падал лёгкий снежок. У гордого оленя на спине снова намело маленький холмик, но он всё так же величаво смотрел над их головами. Лорри с грустью улыбнулась ему. "Надеюсь, он найдёт себе другой дом, когда у него отберут его лужайку и сад", – подумала она. На снегу виднелись чьи-то следы, как будто кто-то недавно обошёл дом кругом, и они пошли по этим следам к чёрному ходу. Тётя Маргарет постучала и дверь открылась, но отворила её не Халли, а незнакомец, который с порога спросил:
– Мисс Джерсон?
– Да, и Лорри.
Он провёл их в бархатную комнату. Лорри поёжилась. В камине больше не горел огонь. Правда, горела лампа и несколько свечей, но всё тепло и приветливость исчезли. Прямое кресло с высокой спинкой опустело. Тётя Маргарет задала вопрос, который Лорри не могла заставить себя спросить:
– Мисс Эшмид?
– Она уехала. Как и всегда, она решила всё самостоятельно. Она отправила ключ и инструкции мне по почте. Бррр – эти старые дома без центрального отопления – сыро, холодно.
Он оглянулся кругом, словно ему было всё равно, что будет и с этой комнатой, и с этим домом. Как будто ему хотелось поскорей закончить со всеми делами.
– Мисс Эшмид сделала определённые распоряжения относительно своего имущества, которые я уполномочен выполнить. Ваша племянница Лори Маллард получает в своё распоряжение всё содержимое детской комнаты. Будьте так добры, пройдёмте со мной…
– Детской комнаты… – эхом повторила тётя. – Но…
Это всё-таки очень странный дом, ещё раз подумала Лорри, когда они проходили через пустую гостиную в спальню, где теперь тоже всё было спрятано под чехлы. Потом мистер Трастон толкнул дверь, и они вошли в комнату с рисунком на полу.
Там стояли Бевис и кукольный домик – как ни в чём не бывало. – Лорри! Кукольный домик и лошадь-качалка… – тётя Маргарет с удивлением оглядывалась по сторонам. Но теперь здесь появилось и кое-что ещё, заметила Лорри. Коробка, из которой мисс Эшмид доставала великолепные новог одние игрушки, стояла на полу, а сверху на ней лежал альбом с валентинками и коробка с рукоделием Лорри.
Тётя Маргарет медленно обошла вокруг домика, заглядывая в окна. – Это музейный экспонат, мистер Трастон. И… у нас в квартире не хватит для него места.
– Думаю, что мисс Эшмид предвидела и эту проблему, – мистер Трастон достал ещё один листик бумаги. – Здесь сказано, что большинство внутренней обстановки дома, имеющее историческое значение, преподносится в подарок Историческому Обществу Эштона. Кукольный домик и лошадка также могут быть помещены туда на временное хранение, и будут возвращены по первому требованию вашей племянницы. Они будут храниться там в безопасности, и, несомненно, публика будет только рада видеть их. Кажется, школы проводят ежегодные экскурсии в Историческом Обществе. Но как только Лорри захочет, она сможет востребовать их обратно. А теперь, мне не хотелось бы торопить вас, мисс Джерсон, но некоторые вещи передаются в ваше распоряжение. Если вы пройдёте со мной…
– Такой чудесный дом… Иду, – откликнулась тётя Маргарет.
Лорри дождалась, пока они уйдут, а потом подошла к кукольному домику с той стороны, где была столовая – бархатная комната мисс Эшмид, которая стала ей такой родной. Хотя в комнате было темно, она заметила слабый отблеск, крохотную искорку в деревянном основании. Лорри нагнулась – да, так и есть! Золотая цепочка и семь маленьких ключиков. А восьмой был вставлен в замочную скважину.
Она повернула ключ и открыла ящик. Это был самый широкий ящик. – Лотта, – она не коснулась ни прекрасного белого кружевного платья, ни куклы, одетой в него.
– Халли, – теперь не согнутая и старая, а такая же молодая, как и мисс Лотта, в розовом платье.
– Сабина, – маленькая, притихшая, в ошейнике с серебряными бубенчиками.
– Здравствуйте, – голос Лорри упал до шёпота. – Подождите меня.
Она тихо задвинула ящик и повернула ключ в замке. Зачем она сказала это? Ждать её – где? Как? Пока в один прекрасный день она не обзаведётся таким домом, в котором поместится этот кукольный домик? Когда у неё снова появится возможность посетить его и снова встретиться с теми, кто будет всегда, всегда жить там?
Один, два, три, четыре ящичка со своими обитателями. А что в остальных четырёх?
Она попробовала открыть следующий – пусто. Второй и третий – ничего. Но вот четвёртый – в нём лежал маленький деревянный пенальчик. Деревянная игольница. Лорри медленно открыла её. Внутри, воткнутая в бархат, стояла одна-единственная золотая иголка. Лорри не стала трогать её. Она аккуратно закрыла коробочку и положила её обратно в ящик.
Затем ещё раз проверила все восемь. Закрыты как следует. Дом – пускай, пускай они поместят его в музей, где на него сможет смотреть кто угодно. Но жители Дома – пусть они пребывают в том самом покое, который выбрали.
Лорри спрятала цепочку с ключами в коробку с рукоделием, и взяла её с собой, вместе с альбомом с валентинками. За ёлочными украшениями она заглянет потом. С альбомом и коробкой в руке она подошла к Бевис и погладила выгнутую шею лошадки. Стук, стук – конь закачался вперёд-назад, но вокруг ничего не менялось. Лорри не удивилась. Так оно и должно быть – пока.
В дверях она ещё раз обернулась и посмотрела на домик и на Бевис. Они будут ждать её, домик и конь.
Пока пройдёт время. Такое короткое. И такое длинное.
– До свидания, – тихо сказала Лорри. – До свидания.
Скрипнула половица. Или это Бевис одобрительно качнула головой в ответ?