Страница:
– Лихо, – заметила проводница, остановившись в дверях.
Мужчина взглянул на нее поверх очков с прямоугольными стеклами, снова опустил взгляд в книгу и сказал с усмешкой:
– Я всегда читал очень быстро – чтобы успеть прочитать как можно больше.
– Успеть до чего?
– До последней станции.
Проводница понимающе улыбнулась. Постояв с минуту в дверях, она пошла дальше, кажется, немного разочарованная – судя по всему, не ожидала, что диалог закончится так быстро.
Мужчина не обратил на ее уход внимания. Казалось, он был настолько увлечен книгой, что даже сделай проводница двойное сальто назад, это осталось бы для него незамеченным.
Книги интересней жизни. Потому что в них подчас ее больше.
Поезд престарелой гусеницей полз к Новому Орлеану.
Если этого не сказал ни один из классиков, значит, вся наша философия – не более чем набор пустых слов.
Утро было мерзким продолжением отвратной ночи – серое небо разрезали бесцветные струи дождя, размывая дерьмо и грязь по асфальту, соплями стекая по грязным оконным стеклам и поливая бродяг, спавших под дырявыми карнизами.
Винс стоял у окна с остатками злосчастного «Мидлтона» в стакане, дрожью в коленях и мерзким гулом в висках. Его взгляд не пытался вырвать из общей картины какую-то деталь. Детектив просто смотрел на дождь – с тем же равнодушием, с каким смотрят прогноз погоды или соревнования по керлингу.
Тучи. Льет, как из ведра. Прохладно. Ветер…
Новал пригубил виски, поморщился.
– И за такое пойло кто-то готов платить тридцать баксов? – спросил он у отражения в стекле.
Отражение пожало плечами.
– Идиоты, – без тени эмоций на лице произнес Винс и поплелся к креслу.
Усевшись за стол, он стал рыться в ящиках.
– Куда же я сунул эту проклятую пачку?.. – бормотал детектив.
По просшествии пяти минут бестолковых поисков возникла идея посмотреть в кармане плаща.
– Я, пожалуй, тоже идиот, – заключил сыщик, закурил и бросил пачку на стол.
Некоторое время он просто сидел, тупо уставившись в противоположную стену. С аляповатых плакатов на него смотрели старые и очень старые рок-звезды. Когда-то он знал наизусть их песни, даже сам наигрывал некоторые, самые известные, на гитаре и дурным голосом распевал их, мешая соседям спать.
То было время экстази, пива и бухих кобыл, готовых наброситься на любого типа, смахивающего на Курта Кобейна или Уэса Борланда. Время беспробудного пьянства, плясок до утра и гитарных запилов.
Славное время.
Винс улыбнулся. Память услужливо подбросила несколько видеофайлов – вечеринка у Джисс, концерт Limp Bizkit в Оберн-хилл…
В дверь постучали.
– Кого там несет с утра пораньше… – поднявшись, пробурчал Винс. – Если новый клиент – выгоню к чертям собачим…
Это был не клиент.
– Мистер Пропник! – воскликнул Винс и радостно улыбнулся.
По крайне мере, натягивая улыбку, детектив хотел, чтобы она выглядела радостной.
Впрочем, старого прохвоста было не так легко провести. Он не в первый раз имел дело с Винсом и прекрасно знал цену его актерскому таланту.
– Не верю, – проскрипел старик и, не дожидаясь приглашения, разъяренным воробьем влетел внутрь. Дорогой он беззастенчиво толкнул Новала в плечо.
– Хороший удар, мистер Пропник! – похвалил детектив. – Думаю, в юности вы не раз бивали этого проклятого выскочку, Кассиуса Клея!
– Заткнись.
Старик вышел на середину комнаты и, уперев руки в бока, принялся вертеть головой. Зорким взглядом он выискивал скрытые изъяны, полагая, что множество явных – лишь капля в море.
К счастью для Винса, Пропник не обнаружил ничего, кроме того, что и так было на виду – кучи грязной одежды, разбросанных по полу бутылок и окурков, торчащих из ковра.
– Это все? – спросил старик, поворачиваясь к Новалу.
– О чем вы?
– О дерьме. То, что я вижу – это все дерьмо, которым ты завалил мою квартиру?
– О да, больше дерьма из меня бы просто не вышло, – охотно закивал Винс.
– Ну да уж конечно! – саркастически воскликнул Пропник. – Да в тебе больше дерьма, чем во всех жителях этого города, вместе взятых! И ты рассчитываешь, что клиенты станут общаться с детективом, живущим в таком гадюшнике? Нужно быть идиотом, чтобы войти сюда!
– Нужно быть достаточно небедным, чтобы оплачивать мои услуги, сэр. Я беру довольно много.
– Ага. Именно поэтому ты уже третий месяц подряд не платишь мне за квартиру.
– Небедных мало, – парировал Винс. – Вот если бы я работал за ломаный цент, уверен, от клиентов отбоя бы не было. Но тогда, чтобы оплатить аренду, мне пришлось бы в месяц раскрывать по пятьдесят тысяч дел – и то, это если не пить и не есть.
– Все шутишь, – фыркнул Пропник. – Ты не сыщик, ты клоун, Новал!
– У меня много талантов.
– А по мне – ни одного.
– Вы говорили, что есть – клоунский.
– Думай, что хочешь, делай, что хочешь. Мне глубоко фиолетово, кем ты будешь работать – сыщиком, пожарником или сутенером. Но если сегодня вечером я не получу аренду за все три месяца, твой офис переедет на ближайшую помойку.
– О’кей, – неожиданно легко согласился Винс. – Зайду после восьми.
– Чего так поздно?
– Ну, до семи я буду занят. А потом начинается «Немного счастья» – не могу же я пропустить шоу?
– А, ну да, ну да, – спохватился Пропник. – Шоу пропускать нельзя, тут ты прав… И как я позабыл? Ну ладно… Значит, жду тебя не позже девяти, иначе к половине десятого ты уже будешь искать новое место для своей… конторы. Усекаешь?
– А то.
– Все, жду, – с этими словами Пропник вышел прочь, громко хлопнув дверью напоследок.
Винс зевнул, с наслаждением потянулся.
Старик, посетивший его контору, был владельцем дома и, по совместительству, старым скупым ублюдком. Однако, как бы ни пыжился Пропник, детектив давно уже завладел ключиком, открывающим перед ним, казалось бы, недосягаемые возможности.
Этим ключиком была непреклонность, с которой отлично сочеталась определенная харизма Винса. В ответ на вопрос о квартплате Новал предлагал долгую и скучную игру под названием «хоть-вы-и-главный-но-последнее-слово-будет-за-мной». Он не успокаивался до тех пор, пока Пропник не сдавался. Это было непросто, да, но приз того стоил. Пока что Винс не проигрывал ни разу.
До этого дня.
Впрочем, у детектива имелась веская на то причина – ужасный бодун.
– Здорово бы было, если б пил я, а от мигрени мучился старый ишак, – пробормотал Новал, потирая лоб.
Проглотив таблетку, детектив решил отправиться на прогулку. Клиенты – коль таковые найдутся – пусть дежурят у таблички: «Вышел на 15 минут по строго секретным сыскным делам», а ему не помешает приобрести банку легкого пива, чтобы убить горечь во рту… А, может, и пару-тройку банок. Это как первая пойдет…
Отец частенько говорил маленькому Винсу: «Не откладывай на вечер то, что можно выпить утром».
А поскольку у родителя был большой опыт в подобных делах, тут Новал ему вполне доверял.
Затворив дверь и повесив прекрасную табличку на ручку, Новал отправился вниз. Дорогой он насвистывал под нос незатейливый мотив. Детективу было плохо, очень плохо, но он не хотел, чтобы окружающие об этом знали.
Пусть думают, что Винс Новал чертовски рад наступлению нового дня и просто обожает прогулки под дождем.
Улица встречала его непробиваемой стеной ливня. Похоже, небо решило разом избавиться от всех запасов, накопленных за неполную неделю тишины.
Винс открыл зонт и вышел из-под карниза. Тут же проезжавший мимо «Опель Вектра» окатил его из лужи и скрылся за поворотом.
– Проклятые кретины, – бормотал Новал, хлюпая туфлями по тротуару. – Попробивать бы вам все колеса…
Забыв про свою «маскировку», с грустным лицом и столь же печальными мыслями, он толкнул дверь мини-маркета и вошел внутрь.
В магазине было пусто и тихо. Продавец, худющий метис, скучал за кассой; камеры, установленные по углам, лениво перемещались справа-налево, слева-направо…
Покупателей не было.
Впрочем, большинство идиотов, что толпятся здесь по выходным, в это время маялись в душных офисах, а остальные еще не проснулись.
Детектив сложил зонт и подошел к метису.
– Пива, холодного, четыре, – хриплым голосом сказал Новал.
– И тебе привет, Винс, – хмыкнул продавец, изображая добрую улыбку.
– Привет-привет. Четыре банки, похолодней.
– Ты, видно, с похмелья?
– Сильно видно?
– Да.
– Ну и хрен с ним. Давай пиво, Ахмед.
– Уже бегу, – кивнул метис и, нажав кнопку на пульте, открыл холодильник. – Всегдашнее?
– Да. Давай скорей.
Ахмед вытащил из холодильника четыре банки «Натурала», поставил на прилавок. Винс тут же схватил одну и, сорвав ключ, стал жадно и шумно пить. Ополовинив банку, он вернул ее на место.
– Учти, что в этой было меньше, чем в остальных! – предупредил он, вытирая рот рукавом плаща.
– Ну да, конечно. Будем считать, что часть ты выпил вчера, пообещав сегодня расплатиться за целую.
– Жадная сволочь.
– От такого же слышу, – фыркнул Ахмед. – Давай доллар и двадцать центов, скряга.
– Чтоб тебя черти жарили, – буркнул Винс, бросая на прилавок три монеты.
– Еще посмотрим, кого поджарят первым.
– Сыщиков не берут в ад.
– А продавцов мини-маркетов, думаешь, берут? – усмехнулся метис.
– Будь моя воля, только вас бы туда и совали. Давай мне бесплатный пакет!
– С каких это пор он стал бесплатным? – удивился Ахмед.
– Сегодня по телевизору слышал.
– Ничего не знаю, – замахал руками продавец. – Давай еще пять центов или понесешь все это в руках.
– Грабеж средь бела дня, – пробурчал Винс, добавляя к монетам еще пятак.
– Открытую тоже упаковать?
– Отчего бы и нет? Пиво из открытой банки ведь так классно булькает в ваших дерьмовых пакетах!
– Ты сегодня колючей обычного, хмурый еж, – осклабился Ахмед. – Вот, держи свой пакет. И не забудь открытую, иначе сам выпью.
– Могу уступить за тридцать центов.
– Проваливай, – усмехнулся метис.
– Ни на секунду не задержусь в твоем вонючем гадюшнике, – пообещал Винс, уже топая к выходу.
Оказавшись на улице, он снова раскрыл зонт, повесил пакет на запястье и, хлебнув из початой банки, поплелся обратно в контору.
Под балконами соседней трехэтажки собралась целая шайка голубей. Кто-то швырял им сверху хлебные крошки.
Новал задрал голову, чтобы взглянуть на неизвестного добряка.
На балконе третьего этажа стоял карапуз лет восьми с булкой в руках. Рядом дежурил отец с пневматической винтовкой.
Винс ухмыльнулся и, залпом допив остатки пива, швырнул в голубей пустой банкой. Птицы, шумно хлопая крыльями, воспарили в небо и спешно ретировались.
– Эй! – негодующе воскликнул карапуз. – Что творишь, гад?
Детектив усмехнулся, но ничего не ответил. Продолжил идти.
– Ты глухой, нет? К тебе ребенок обращается! – окликнул его отец.
– Могу посоветовать засунуть ему в задницу дуло вашего дерьмового ружья и нажать на курок, – бросил Винс.
– Ах ты ублюдок! Я тебе сейчас покажу «в задницу»…
Винс вытащил из кармана верный кольт и, продемонстрировав его «добрякам», убрал обратно. Сынок открыл рот, папаша громко выругался и скрылся в комнате.
Детектив усмехнулся вновь и пошел дальше.
Даже в более погожий день машин здесь было мало, но сейчас они отсутствовали вовсе. Проклятый «Опель» оказался, похоже, единственным нарушителем спокойствия.
Винс нырнул в подъезд. Поднимаясь по лестнице, детектив размахивал пакетом из стороны в сторону, отчего банки жутко гремели.
Новал был совершенно уверен, что по такой погоде ни одна собака не сунется к нему в контору.
Он ошибался.
У двери в его квартирку уже стояли две собаки. Сучка и кобель. Она держит его под лапку, и мордочки у обоих печальные, прямо до слез.
– Принесла нелегкая… – пробурчал Новал.
Сделав вид, что он не имеет к двери с табличкой никакого отношения, Винс прошел мимо парочки дальше по коридору. Миновав нежданных посетителей, он стал лихорадочно соображать, к кому бы приткнуться – на то время, пока «собачки» не уберутся куда-нибудь, по своим чертовски важным собачьим делам.
«Было бы здорово засесть в квартире прямо напротив моей, – размышлял Винс, – чтобы следить за ними через глазок. Но напротив живет мистер Пропник… А заходить к нему с полным пакетом пива – идея не из лучших. Есть еще Тревор, но у него тоже скорее всего бодун, и мои баночки он опустошит в момент. А остальные, надо думать, на работе… Ну и дурацкая же ситуация получается!»
С такими мыслями Винс дошел до конца коридора и остановился у окна. Постояв так минуту или две, он развернулся и потопал в обратном направлении.
«Черт с ними, подойду. У них наверняка какая-нибудь мелочь – вроде сбежавшей кошки или потерянной потенции, которую совершенно невозможно отыскать без помощи частного сыщика».
– Простите, не могли бы вы немного отойти? Я хотел бы открыть дверь… – сказал детектив и в качестве доказательства потряс перед лицами посетителей брелком с ключами.
Они переглянулись.
– Вы мистер Новал? – спросила женщина.
– Нет, вы обознались. Я – Шерлок Холмс. Не желаете ли чашечку чая? Миссис Хадсон сделает в момент. А потом придет доктор Ватсон, и мы будем играть в твист до поздней ночи.
Такой атаки «собачки» явно не ждали. Растерянные, они отошли на пару шагов назад.
Сыщик возвел очи горе и пробормотал:
– Боже… И почему так много людей никогда не слышали о штуке под названием «сарказм»?
Он повернулся к испуганным собеседникам и воскликнул:
– Конечно же, я мистер Новал! Хотел бы я посмотреть на другого идиота, который согласился бы жить в этом свинарнике!
Он повернул ключ в замке и толкнул дверь, предоставляя гостям возможность самолично оценить хаос, царящий внутри.
Те изумленно раскрыли рты.
– Ваша реакция меня вполне устраивает, – сказал детектив. – Хотя эта комната знавала и худшие времена. Зайдете?
– Да, – кивнула женщина.
– Прошу.
Винс пропустил гостей вперед и вошел следом. Хлопнул дверью и щелкнул замком.
– Присаживайтесь… куда сможете, – предложил он, проходя к креслу. Мимоходом Новал задвинул корзину для бумаг под стол, дабы окончательно не шокировать посетителей, а пакет с пивом бросил в открытый ящик.
– Ну-с? – усевшись в кресло, сыщик потер руки. – Что у вас за проблема?
Женщина опустила голову и заплакала. Мужчина похлопал ее по коленке, прошептал что-то – видно, подбадривал.
– Простите ее, мистер Новал, – сказал он сыщику. – Она так огорчена случившимся…
– Охотно прощаю, – кивнул Винс. – Но не могли бы вы, раз уж она огорчена, в двух словах описать, что же все-таки случилось?
– Покажи ему, Мэй, – тихо сказал мужчина.
Женщина, не переставая рыдать, вытащила из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его сыщику.
– Что это? – спросил Винс у мужчины.
– Посмотрите сами.
Детектив принял лист из рук женщины, развернул.
– Мать честная! – подскочив на кресле, воскликнул Винс.
На фотографии был запечатлен младенец. Вряд ли бы вид обычного малыша напугал детектива, но этот относился как раз к необычным.
Малыш на фотографии был зеленым. Его огромные глаза с вертикальными зрачками смотрели, казалось, в самую душу, а длинные коготки на пальцах рук и ног больше напоминали кошачьи.
– Зачем вы пугаете меня этим снимком? – спросил сыщик, отбросив лист в сторону. – Выглядит устрашающе, не спорю, но какое это имеет отношение ко мне? Я не редактор журнала «Очевидное-невероятное» и в фотомонтаже ничего не смыслю.
– Это не фотомонтаж, мистер Новал, – покачал головой мужчина. – Это снимок существа, которое мы обнаружили сегодня утром в колыбели.
– Да вы никак шутите! – отмахнулся детектив. – Это же явно из «Чужого», что-нибудь вроде «Кадров, не вошедших в фильм».
Мужчина неожиданно вскочил на ноги и кинулся к столу. Винс на всякий случай сунул руку в карман, поближе к кольту, однако револьвер не понадобился.
– Эта тварь, – мужчина ткнул пальцем в снимок, – лежала в колыбели, а наш сын, Джонни, мертв!
– То есть, вы хотите сказать, они убили вашего малыша, а вместо него подбросили эту уродскую куклу?
– Не куклу, мистер Новал. Эта тварь – живая.
Винс еще раз посмотрел на снимок. Потом – в лицо собеседника.
– Живая? – переспросил он.
– Вы не видели Мэй с утра, – покачал головой мужчина. – Обнаружив это чудовище, она так закричала! Я думал, стекла в окнах полопаются. Я и сам, признаться, еле сдержался, чтобы не завопить – настолько неожиданно и ужасно это все было.
– Уж наверное… – пробормотал сыщик. – Черт, второй день подряд мне кажется, что я герой какого-то дерьмового триллера. Вчера – Нуб, сегодня – зеленый младенец…
– О чем вы?
– Да так, мысли вслух, – отмахнулся Винс. – Расскажите мне, что же случилось?
– Да, конечно… Я хотел бы представиться. Простите, что так поздно, но вы же понимаете…
– Понимаю, понимаю. Продолжайте.
– Мое имя – Генри, Генри Кребол. Это моя жена Мэй. Мы живем в девятиэтажном доме на углу Дрим и Лонг-стрит, на пятом этаже. Полтора месяца назад в нашей семье случилось прибавление – Мэй подарила мне чудесного малыша, малютку Джонни. Настоящий красавец…
Мэй, которая, казалось бы, успокоилась, снова зарыдала навзрыд.
– Я понимаю ваше горе, – кивнул Винс. – Но, прошу вас, мистер Кребол: не рассказывайте мне, как вы возились с малышом, как меняли ему пеленки, как и чем кормили. Сразу переходите к сегодняшним событиям.
– Хорошо, – сказал Генри, протягивая сыщику небольшую фотокарточку. – Сегодняшним утром моя жена зашла в детскую и обнаружила эту тварь.
– Я с самого рождения Джонни спала на диванчике в его комнате! – подала голос женщина. – Боялась, как бы чего не случилось. Но вы видите…
– Ясно, – кивнул детектив, пряча фото Джонни в карман. – Но ваш муж сказал, что вы зашли в комнату. Значит, вы все же куда-то выходили?
– В туалет, – смущенно призналась Мэй. – Буквально на минутку.
– А до этого все время были в комнате?
– Да, мистер Новал. Всю ночь.
– Всю ночь… Во сколько примерно вы отлучились в туалет?
– В половине седьмого, мистер Новал.
– То есть, мальчик спал в колыбели, когда вы покинули комнату в шесть тридцать, а потом, когда вернулись, примерно в шесть тридцать… пять… Он был уже мертв?
– Да, именно так, – всхлипнула миссис Кребол.
– Ну и дела… – протянул Новал. – Знаете, за пять минут забраться в квартиру на пятом этаже, подбросить в колыбель одного младенца и, убив другого, скрыться – это довольно сложно… Если вообще выполнимо. Окно было закрыто?
– Когда я вернулась, окна не было вовсе.
– Что?!
– Когда я вошла, по всему ковру были разбросаны осколки и куски рамы. Такое ощущение, что в окно выстрелили из пушки.
– Чем дальше в лес, тем тяжелее джинсы. В смысле, страшнее, – сыщик потер лоб ладонью. – Значит, рама раскурочена, по всему ковру осколки, а в колыбели – странный зеленый ребенок?
– Да, – кивнул Генри.
– А где же вы обнаружили… Джонни?..
– В кроватке, рядом с уродцем.
– Боже… И он уже был мертв?
– Ему вырезали сердце.
Детектив вскинул брови, нашарил в кармане пачку, закурил. Бросил взгляд на фотографию зеленого уродца. Уставился в потолок.
Креболы молчали, боясь сбить Винса с мысли.
– Мне нужно осмотреть детскую, – сказал детектив, не поворачиваясь. – Мелкий гаденыш ведь еще у вас? Как и… Джонни?..
– Да, – кивнул Генри. – Мы даже тронуть его боялись.
– Полицию вызывали?
– Нет…
– А почему? – удивился сыщик.
– Это… Долгая история, мистер Новал, – неожиданно замямлил собеседник. – Это очень личное, и, если вы не против, я не хотел бы вам рассказывать.
– Желание клиента – закон, – поднял руки Винс. – Не могу вас заставлять, если это не имеет никакого отношения к делу.
– Не имеет, – уверенно заявил Генри.
– Вот и хорошо.
«Что же ты скрываешь, парень? Имел проблемы с полицией раньше? Да ты должен был первым делом позвонить в участок!» – подумал Винс.
– Мы вспомнили, как вас нахваливала наша соседка, и решили отправиться к вам, – подала голос Мэй.
– Соседка?
– Миссис Линнер. Она рекомендовала вас как настоящего мастера своего дела. Мы сразу же сорвались и поехали к вам.
– Ах да, припоминаю эту добрейшую старушку…
Детектив выругался про себя. Проклятая старуха, стоило отыскать ее идиотского кота, и она уже всем рассказала о Винсе…
– Давайте определимся сразу – вы хотите, чтобы я отыскал убийцу вашего сына, так я понимаю?
– Да! Да! Найдите его, умоляю вас! – воскликнула Мэй.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Винс. – Однако, прежде чем мы отправимся к вам домой, я хотел бы сразу решить вопрос насчет моего гонорара.
– Да, да, разумеется, – закивал Генри. – Сколько вы хотите?
– Тысячу долларов. Плюс расходы.
Креболы переглянулись.
– Хорошо, – согласился Генри.
– Вот так просто? – удивился сыщик. – Обычно мне приходится биться за каждый цент.
«Обычно меня просят искать всякую ерунду» – мысленно добавил он.
– Убит наш сын, мистер Новал, – с чувством сказал Генри. – И мы во что бы то ни стало хотим, чтобы его убийца получил по заслугам.
– Я понял вашу позицию, – кивнул Винс и, поднявшись с кресла, поправил съехавшую набок шляпу.
– Тогда в путь! – сказал он и швырнул окурок в угол.
– Неплохое авто, – прокомментировал детектив, возлежа на заднем сидении и выпуская дым в открытое окно.
– Спасибо, – рассеяно ответил Генри.
– Не хватает только мини-бара.
– Когда мы покупали эту машину, мы рассчитывали, что сзади будет ехать наш сын.
«Сын тоже когда-нибудь вырастет, и тогда без минибара точно не обойтись», – хотел сострить сыщик, но вовремя прикусил язык: ситуация была явно неподходящая.
Мэй ехала рядом с Генри, но в беседе участия не принимала. Она уже не плакала, но все еще находилась в некой прострации.
Сыщик задумчиво поскреб подбородок. Он невольно вздрогнул, вспомнив снимок зеленого уродца.
И откуда только такой взялся? Зачем понадобилось убивать маленького Джонни?
Мэй отходила всего на минуту… Ну, пускай на две-три или даже пять. Кем надо быть, чтобы успеть за это время попасть в квартиру, расправиться с младенцем, подложить в колыбель еще одного, живого и невероятно омерзительного, и убраться восвояси? Флэшем Гордоном? Или, может, Человеком-пауком?
А может… Даркером?
Винс выпучил глаза.
А почему бы и нет? Нуб сказал, что они умеют становиться невидимыми для людей. И тянут все, что плохо лежит. Может, этот уродец – маленький даркер? Черт его знает, как выглядят их детишки. Может, они рождаются зелеными, а потом чернеют?
«Не спеши с выводами, – осадил его внутренний голос. – Прежде всего осмотри комнату, строить догадки будешь после».
И верно.
Ко всему прочему, Нубу и ему подобным вряд ли под силу выломать оконную раму.
Так что не будем торопиться, не будем…
– Приехали, – сказал Генри.
– Хорошо, что не на девятом живете, – сказал он, изучая сказочно чистый потолок.
Креболы не нашли, что ответить.
Мучительное ожидание наконец-то подошло к концу: кнопка с цифрой «5» вспыхнула оранжевым, и челюсти дверей открылись.
– Я бы лучше поднялся пешком, – честно признался Винс, выходя из кабины.
– Мы привыкли пользоваться лифтом, – ответил Генри.
Он подошел к двери с номером «23» и, вынув ключ, повернул его в замке.
– Прошу вас, мистер Новал, – сказал он, отходя в сторону.
– Благодарю, – бросил сыщик, переступая порог.
Квартира Креболов, в отличие от комнаты сыщика, являла собой образец чистоты и порядка.
– Разуваться? – спросил детектив.
– Да, – кивнул Генри. – Плащ и шляпу можете оставить на вешалке.
– Я предпочту оставить их на себе, – покачал головой сыщик.
Стянув туфли, он прошел в уютную комнату, обставленную просто и со вкусом: диван, возле него – журнальный столик, у противоположной стены – большой плазменный телевизор. На столике красовалась ваза с огромным букетом алых роз. Несколько лепестков в хаотичном порядке разлеглись на раскрытой газете.
– Это гостиная, мистер Новал, – сказал Генри.
– Я догадался.
– Детская – вторая дверь слева.
– Что ж, пойдемте…
Детская комната была один в один списана с той, что показывают в рекламе: кроватка, куча мягких игрушек, разбросанных по полу, красный диван у стены, большой шкаф в углу. Интерьер портили только останки рамы вперемешку со стеклом.
– Уютное местечко, – прокомментировал Винс.
– Нам помогал дизай…
Их беседу прервал крик.
– О Боже, это опять он… – простонала Мэй и выбежала из комнаты.
– Дьявол, вот так сирена, – поморщился Винс.
Детектив подошел к кроватке и заглянул внутрь.
– Чтоб меня черти жарили… – только и сказал он.
Мужчина взглянул на нее поверх очков с прямоугольными стеклами, снова опустил взгляд в книгу и сказал с усмешкой:
– Я всегда читал очень быстро – чтобы успеть прочитать как можно больше.
– Успеть до чего?
– До последней станции.
Проводница понимающе улыбнулась. Постояв с минуту в дверях, она пошла дальше, кажется, немного разочарованная – судя по всему, не ожидала, что диалог закончится так быстро.
Мужчина не обратил на ее уход внимания. Казалось, он был настолько увлечен книгой, что даже сделай проводница двойное сальто назад, это осталось бы для него незамеченным.
Книги интересней жизни. Потому что в них подчас ее больше.
Поезд престарелой гусеницей полз к Новому Орлеану.
* * *
Человечество не придумало большей кары за жадность, чем утренний бодун.Если этого не сказал ни один из классиков, значит, вся наша философия – не более чем набор пустых слов.
* * *
Пакостный будильник зазвонил в самое неподходящее время – в восемь.Утро было мерзким продолжением отвратной ночи – серое небо разрезали бесцветные струи дождя, размывая дерьмо и грязь по асфальту, соплями стекая по грязным оконным стеклам и поливая бродяг, спавших под дырявыми карнизами.
Винс стоял у окна с остатками злосчастного «Мидлтона» в стакане, дрожью в коленях и мерзким гулом в висках. Его взгляд не пытался вырвать из общей картины какую-то деталь. Детектив просто смотрел на дождь – с тем же равнодушием, с каким смотрят прогноз погоды или соревнования по керлингу.
Тучи. Льет, как из ведра. Прохладно. Ветер…
Новал пригубил виски, поморщился.
– И за такое пойло кто-то готов платить тридцать баксов? – спросил он у отражения в стекле.
Отражение пожало плечами.
– Идиоты, – без тени эмоций на лице произнес Винс и поплелся к креслу.
Усевшись за стол, он стал рыться в ящиках.
– Куда же я сунул эту проклятую пачку?.. – бормотал детектив.
По просшествии пяти минут бестолковых поисков возникла идея посмотреть в кармане плаща.
– Я, пожалуй, тоже идиот, – заключил сыщик, закурил и бросил пачку на стол.
Некоторое время он просто сидел, тупо уставившись в противоположную стену. С аляповатых плакатов на него смотрели старые и очень старые рок-звезды. Когда-то он знал наизусть их песни, даже сам наигрывал некоторые, самые известные, на гитаре и дурным голосом распевал их, мешая соседям спать.
То было время экстази, пива и бухих кобыл, готовых наброситься на любого типа, смахивающего на Курта Кобейна или Уэса Борланда. Время беспробудного пьянства, плясок до утра и гитарных запилов.
Славное время.
Винс улыбнулся. Память услужливо подбросила несколько видеофайлов – вечеринка у Джисс, концерт Limp Bizkit в Оберн-хилл…
В дверь постучали.
– Кого там несет с утра пораньше… – поднявшись, пробурчал Винс. – Если новый клиент – выгоню к чертям собачим…
Это был не клиент.
– Мистер Пропник! – воскликнул Винс и радостно улыбнулся.
По крайне мере, натягивая улыбку, детектив хотел, чтобы она выглядела радостной.
Впрочем, старого прохвоста было не так легко провести. Он не в первый раз имел дело с Винсом и прекрасно знал цену его актерскому таланту.
– Не верю, – проскрипел старик и, не дожидаясь приглашения, разъяренным воробьем влетел внутрь. Дорогой он беззастенчиво толкнул Новала в плечо.
– Хороший удар, мистер Пропник! – похвалил детектив. – Думаю, в юности вы не раз бивали этого проклятого выскочку, Кассиуса Клея!
– Заткнись.
Старик вышел на середину комнаты и, уперев руки в бока, принялся вертеть головой. Зорким взглядом он выискивал скрытые изъяны, полагая, что множество явных – лишь капля в море.
К счастью для Винса, Пропник не обнаружил ничего, кроме того, что и так было на виду – кучи грязной одежды, разбросанных по полу бутылок и окурков, торчащих из ковра.
– Это все? – спросил старик, поворачиваясь к Новалу.
– О чем вы?
– О дерьме. То, что я вижу – это все дерьмо, которым ты завалил мою квартиру?
– О да, больше дерьма из меня бы просто не вышло, – охотно закивал Винс.
– Ну да уж конечно! – саркастически воскликнул Пропник. – Да в тебе больше дерьма, чем во всех жителях этого города, вместе взятых! И ты рассчитываешь, что клиенты станут общаться с детективом, живущим в таком гадюшнике? Нужно быть идиотом, чтобы войти сюда!
– Нужно быть достаточно небедным, чтобы оплачивать мои услуги, сэр. Я беру довольно много.
– Ага. Именно поэтому ты уже третий месяц подряд не платишь мне за квартиру.
– Небедных мало, – парировал Винс. – Вот если бы я работал за ломаный цент, уверен, от клиентов отбоя бы не было. Но тогда, чтобы оплатить аренду, мне пришлось бы в месяц раскрывать по пятьдесят тысяч дел – и то, это если не пить и не есть.
– Все шутишь, – фыркнул Пропник. – Ты не сыщик, ты клоун, Новал!
– У меня много талантов.
– А по мне – ни одного.
– Вы говорили, что есть – клоунский.
– Думай, что хочешь, делай, что хочешь. Мне глубоко фиолетово, кем ты будешь работать – сыщиком, пожарником или сутенером. Но если сегодня вечером я не получу аренду за все три месяца, твой офис переедет на ближайшую помойку.
– О’кей, – неожиданно легко согласился Винс. – Зайду после восьми.
– Чего так поздно?
– Ну, до семи я буду занят. А потом начинается «Немного счастья» – не могу же я пропустить шоу?
– А, ну да, ну да, – спохватился Пропник. – Шоу пропускать нельзя, тут ты прав… И как я позабыл? Ну ладно… Значит, жду тебя не позже девяти, иначе к половине десятого ты уже будешь искать новое место для своей… конторы. Усекаешь?
– А то.
– Все, жду, – с этими словами Пропник вышел прочь, громко хлопнув дверью напоследок.
Винс зевнул, с наслаждением потянулся.
Старик, посетивший его контору, был владельцем дома и, по совместительству, старым скупым ублюдком. Однако, как бы ни пыжился Пропник, детектив давно уже завладел ключиком, открывающим перед ним, казалось бы, недосягаемые возможности.
Этим ключиком была непреклонность, с которой отлично сочеталась определенная харизма Винса. В ответ на вопрос о квартплате Новал предлагал долгую и скучную игру под названием «хоть-вы-и-главный-но-последнее-слово-будет-за-мной». Он не успокаивался до тех пор, пока Пропник не сдавался. Это было непросто, да, но приз того стоил. Пока что Винс не проигрывал ни разу.
До этого дня.
Впрочем, у детектива имелась веская на то причина – ужасный бодун.
– Здорово бы было, если б пил я, а от мигрени мучился старый ишак, – пробормотал Новал, потирая лоб.
Проглотив таблетку, детектив решил отправиться на прогулку. Клиенты – коль таковые найдутся – пусть дежурят у таблички: «Вышел на 15 минут по строго секретным сыскным делам», а ему не помешает приобрести банку легкого пива, чтобы убить горечь во рту… А, может, и пару-тройку банок. Это как первая пойдет…
Отец частенько говорил маленькому Винсу: «Не откладывай на вечер то, что можно выпить утром».
А поскольку у родителя был большой опыт в подобных делах, тут Новал ему вполне доверял.
Затворив дверь и повесив прекрасную табличку на ручку, Новал отправился вниз. Дорогой он насвистывал под нос незатейливый мотив. Детективу было плохо, очень плохо, но он не хотел, чтобы окружающие об этом знали.
Пусть думают, что Винс Новал чертовски рад наступлению нового дня и просто обожает прогулки под дождем.
Улица встречала его непробиваемой стеной ливня. Похоже, небо решило разом избавиться от всех запасов, накопленных за неполную неделю тишины.
Винс открыл зонт и вышел из-под карниза. Тут же проезжавший мимо «Опель Вектра» окатил его из лужи и скрылся за поворотом.
– Проклятые кретины, – бормотал Новал, хлюпая туфлями по тротуару. – Попробивать бы вам все колеса…
Забыв про свою «маскировку», с грустным лицом и столь же печальными мыслями, он толкнул дверь мини-маркета и вошел внутрь.
В магазине было пусто и тихо. Продавец, худющий метис, скучал за кассой; камеры, установленные по углам, лениво перемещались справа-налево, слева-направо…
Покупателей не было.
Впрочем, большинство идиотов, что толпятся здесь по выходным, в это время маялись в душных офисах, а остальные еще не проснулись.
Детектив сложил зонт и подошел к метису.
– Пива, холодного, четыре, – хриплым голосом сказал Новал.
– И тебе привет, Винс, – хмыкнул продавец, изображая добрую улыбку.
– Привет-привет. Четыре банки, похолодней.
– Ты, видно, с похмелья?
– Сильно видно?
– Да.
– Ну и хрен с ним. Давай пиво, Ахмед.
– Уже бегу, – кивнул метис и, нажав кнопку на пульте, открыл холодильник. – Всегдашнее?
– Да. Давай скорей.
Ахмед вытащил из холодильника четыре банки «Натурала», поставил на прилавок. Винс тут же схватил одну и, сорвав ключ, стал жадно и шумно пить. Ополовинив банку, он вернул ее на место.
– Учти, что в этой было меньше, чем в остальных! – предупредил он, вытирая рот рукавом плаща.
– Ну да, конечно. Будем считать, что часть ты выпил вчера, пообещав сегодня расплатиться за целую.
– Жадная сволочь.
– От такого же слышу, – фыркнул Ахмед. – Давай доллар и двадцать центов, скряга.
– Чтоб тебя черти жарили, – буркнул Винс, бросая на прилавок три монеты.
– Еще посмотрим, кого поджарят первым.
– Сыщиков не берут в ад.
– А продавцов мини-маркетов, думаешь, берут? – усмехнулся метис.
– Будь моя воля, только вас бы туда и совали. Давай мне бесплатный пакет!
– С каких это пор он стал бесплатным? – удивился Ахмед.
– Сегодня по телевизору слышал.
– Ничего не знаю, – замахал руками продавец. – Давай еще пять центов или понесешь все это в руках.
– Грабеж средь бела дня, – пробурчал Винс, добавляя к монетам еще пятак.
– Открытую тоже упаковать?
– Отчего бы и нет? Пиво из открытой банки ведь так классно булькает в ваших дерьмовых пакетах!
– Ты сегодня колючей обычного, хмурый еж, – осклабился Ахмед. – Вот, держи свой пакет. И не забудь открытую, иначе сам выпью.
– Могу уступить за тридцать центов.
– Проваливай, – усмехнулся метис.
– Ни на секунду не задержусь в твоем вонючем гадюшнике, – пообещал Винс, уже топая к выходу.
Оказавшись на улице, он снова раскрыл зонт, повесил пакет на запястье и, хлебнув из початой банки, поплелся обратно в контору.
Под балконами соседней трехэтажки собралась целая шайка голубей. Кто-то швырял им сверху хлебные крошки.
Новал задрал голову, чтобы взглянуть на неизвестного добряка.
На балконе третьего этажа стоял карапуз лет восьми с булкой в руках. Рядом дежурил отец с пневматической винтовкой.
Винс ухмыльнулся и, залпом допив остатки пива, швырнул в голубей пустой банкой. Птицы, шумно хлопая крыльями, воспарили в небо и спешно ретировались.
– Эй! – негодующе воскликнул карапуз. – Что творишь, гад?
Детектив усмехнулся, но ничего не ответил. Продолжил идти.
– Ты глухой, нет? К тебе ребенок обращается! – окликнул его отец.
– Могу посоветовать засунуть ему в задницу дуло вашего дерьмового ружья и нажать на курок, – бросил Винс.
– Ах ты ублюдок! Я тебе сейчас покажу «в задницу»…
Винс вытащил из кармана верный кольт и, продемонстрировав его «добрякам», убрал обратно. Сынок открыл рот, папаша громко выругался и скрылся в комнате.
Детектив усмехнулся вновь и пошел дальше.
Даже в более погожий день машин здесь было мало, но сейчас они отсутствовали вовсе. Проклятый «Опель» оказался, похоже, единственным нарушителем спокойствия.
Винс нырнул в подъезд. Поднимаясь по лестнице, детектив размахивал пакетом из стороны в сторону, отчего банки жутко гремели.
Новал был совершенно уверен, что по такой погоде ни одна собака не сунется к нему в контору.
Он ошибался.
У двери в его квартирку уже стояли две собаки. Сучка и кобель. Она держит его под лапку, и мордочки у обоих печальные, прямо до слез.
– Принесла нелегкая… – пробурчал Новал.
Сделав вид, что он не имеет к двери с табличкой никакого отношения, Винс прошел мимо парочки дальше по коридору. Миновав нежданных посетителей, он стал лихорадочно соображать, к кому бы приткнуться – на то время, пока «собачки» не уберутся куда-нибудь, по своим чертовски важным собачьим делам.
«Было бы здорово засесть в квартире прямо напротив моей, – размышлял Винс, – чтобы следить за ними через глазок. Но напротив живет мистер Пропник… А заходить к нему с полным пакетом пива – идея не из лучших. Есть еще Тревор, но у него тоже скорее всего бодун, и мои баночки он опустошит в момент. А остальные, надо думать, на работе… Ну и дурацкая же ситуация получается!»
С такими мыслями Винс дошел до конца коридора и остановился у окна. Постояв так минуту или две, он развернулся и потопал в обратном направлении.
«Черт с ними, подойду. У них наверняка какая-нибудь мелочь – вроде сбежавшей кошки или потерянной потенции, которую совершенно невозможно отыскать без помощи частного сыщика».
– Простите, не могли бы вы немного отойти? Я хотел бы открыть дверь… – сказал детектив и в качестве доказательства потряс перед лицами посетителей брелком с ключами.
Они переглянулись.
– Вы мистер Новал? – спросила женщина.
– Нет, вы обознались. Я – Шерлок Холмс. Не желаете ли чашечку чая? Миссис Хадсон сделает в момент. А потом придет доктор Ватсон, и мы будем играть в твист до поздней ночи.
Такой атаки «собачки» явно не ждали. Растерянные, они отошли на пару шагов назад.
Сыщик возвел очи горе и пробормотал:
– Боже… И почему так много людей никогда не слышали о штуке под названием «сарказм»?
Он повернулся к испуганным собеседникам и воскликнул:
– Конечно же, я мистер Новал! Хотел бы я посмотреть на другого идиота, который согласился бы жить в этом свинарнике!
Он повернул ключ в замке и толкнул дверь, предоставляя гостям возможность самолично оценить хаос, царящий внутри.
Те изумленно раскрыли рты.
– Ваша реакция меня вполне устраивает, – сказал детектив. – Хотя эта комната знавала и худшие времена. Зайдете?
– Да, – кивнула женщина.
– Прошу.
Винс пропустил гостей вперед и вошел следом. Хлопнул дверью и щелкнул замком.
– Присаживайтесь… куда сможете, – предложил он, проходя к креслу. Мимоходом Новал задвинул корзину для бумаг под стол, дабы окончательно не шокировать посетителей, а пакет с пивом бросил в открытый ящик.
– Ну-с? – усевшись в кресло, сыщик потер руки. – Что у вас за проблема?
Женщина опустила голову и заплакала. Мужчина похлопал ее по коленке, прошептал что-то – видно, подбадривал.
– Простите ее, мистер Новал, – сказал он сыщику. – Она так огорчена случившимся…
– Охотно прощаю, – кивнул Винс. – Но не могли бы вы, раз уж она огорчена, в двух словах описать, что же все-таки случилось?
– Покажи ему, Мэй, – тихо сказал мужчина.
Женщина, не переставая рыдать, вытащила из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянула его сыщику.
– Что это? – спросил Винс у мужчины.
– Посмотрите сами.
Детектив принял лист из рук женщины, развернул.
– Мать честная! – подскочив на кресле, воскликнул Винс.
На фотографии был запечатлен младенец. Вряд ли бы вид обычного малыша напугал детектива, но этот относился как раз к необычным.
Малыш на фотографии был зеленым. Его огромные глаза с вертикальными зрачками смотрели, казалось, в самую душу, а длинные коготки на пальцах рук и ног больше напоминали кошачьи.
– Зачем вы пугаете меня этим снимком? – спросил сыщик, отбросив лист в сторону. – Выглядит устрашающе, не спорю, но какое это имеет отношение ко мне? Я не редактор журнала «Очевидное-невероятное» и в фотомонтаже ничего не смыслю.
– Это не фотомонтаж, мистер Новал, – покачал головой мужчина. – Это снимок существа, которое мы обнаружили сегодня утром в колыбели.
– Да вы никак шутите! – отмахнулся детектив. – Это же явно из «Чужого», что-нибудь вроде «Кадров, не вошедших в фильм».
Мужчина неожиданно вскочил на ноги и кинулся к столу. Винс на всякий случай сунул руку в карман, поближе к кольту, однако револьвер не понадобился.
– Эта тварь, – мужчина ткнул пальцем в снимок, – лежала в колыбели, а наш сын, Джонни, мертв!
– То есть, вы хотите сказать, они убили вашего малыша, а вместо него подбросили эту уродскую куклу?
– Не куклу, мистер Новал. Эта тварь – живая.
Винс еще раз посмотрел на снимок. Потом – в лицо собеседника.
– Живая? – переспросил он.
– Вы не видели Мэй с утра, – покачал головой мужчина. – Обнаружив это чудовище, она так закричала! Я думал, стекла в окнах полопаются. Я и сам, признаться, еле сдержался, чтобы не завопить – настолько неожиданно и ужасно это все было.
– Уж наверное… – пробормотал сыщик. – Черт, второй день подряд мне кажется, что я герой какого-то дерьмового триллера. Вчера – Нуб, сегодня – зеленый младенец…
– О чем вы?
– Да так, мысли вслух, – отмахнулся Винс. – Расскажите мне, что же случилось?
– Да, конечно… Я хотел бы представиться. Простите, что так поздно, но вы же понимаете…
– Понимаю, понимаю. Продолжайте.
– Мое имя – Генри, Генри Кребол. Это моя жена Мэй. Мы живем в девятиэтажном доме на углу Дрим и Лонг-стрит, на пятом этаже. Полтора месяца назад в нашей семье случилось прибавление – Мэй подарила мне чудесного малыша, малютку Джонни. Настоящий красавец…
Мэй, которая, казалось бы, успокоилась, снова зарыдала навзрыд.
– Я понимаю ваше горе, – кивнул Винс. – Но, прошу вас, мистер Кребол: не рассказывайте мне, как вы возились с малышом, как меняли ему пеленки, как и чем кормили. Сразу переходите к сегодняшним событиям.
– Хорошо, – сказал Генри, протягивая сыщику небольшую фотокарточку. – Сегодняшним утром моя жена зашла в детскую и обнаружила эту тварь.
– Я с самого рождения Джонни спала на диванчике в его комнате! – подала голос женщина. – Боялась, как бы чего не случилось. Но вы видите…
– Ясно, – кивнул детектив, пряча фото Джонни в карман. – Но ваш муж сказал, что вы зашли в комнату. Значит, вы все же куда-то выходили?
– В туалет, – смущенно призналась Мэй. – Буквально на минутку.
– А до этого все время были в комнате?
– Да, мистер Новал. Всю ночь.
– Всю ночь… Во сколько примерно вы отлучились в туалет?
– В половине седьмого, мистер Новал.
– То есть, мальчик спал в колыбели, когда вы покинули комнату в шесть тридцать, а потом, когда вернулись, примерно в шесть тридцать… пять… Он был уже мертв?
– Да, именно так, – всхлипнула миссис Кребол.
– Ну и дела… – протянул Новал. – Знаете, за пять минут забраться в квартиру на пятом этаже, подбросить в колыбель одного младенца и, убив другого, скрыться – это довольно сложно… Если вообще выполнимо. Окно было закрыто?
– Когда я вернулась, окна не было вовсе.
– Что?!
– Когда я вошла, по всему ковру были разбросаны осколки и куски рамы. Такое ощущение, что в окно выстрелили из пушки.
– Чем дальше в лес, тем тяжелее джинсы. В смысле, страшнее, – сыщик потер лоб ладонью. – Значит, рама раскурочена, по всему ковру осколки, а в колыбели – странный зеленый ребенок?
– Да, – кивнул Генри.
– А где же вы обнаружили… Джонни?..
– В кроватке, рядом с уродцем.
– Боже… И он уже был мертв?
– Ему вырезали сердце.
Детектив вскинул брови, нашарил в кармане пачку, закурил. Бросил взгляд на фотографию зеленого уродца. Уставился в потолок.
Креболы молчали, боясь сбить Винса с мысли.
– Мне нужно осмотреть детскую, – сказал детектив, не поворачиваясь. – Мелкий гаденыш ведь еще у вас? Как и… Джонни?..
– Да, – кивнул Генри. – Мы даже тронуть его боялись.
– Полицию вызывали?
– Нет…
– А почему? – удивился сыщик.
– Это… Долгая история, мистер Новал, – неожиданно замямлил собеседник. – Это очень личное, и, если вы не против, я не хотел бы вам рассказывать.
– Желание клиента – закон, – поднял руки Винс. – Не могу вас заставлять, если это не имеет никакого отношения к делу.
– Не имеет, – уверенно заявил Генри.
– Вот и хорошо.
«Что же ты скрываешь, парень? Имел проблемы с полицией раньше? Да ты должен был первым делом позвонить в участок!» – подумал Винс.
– Мы вспомнили, как вас нахваливала наша соседка, и решили отправиться к вам, – подала голос Мэй.
– Соседка?
– Миссис Линнер. Она рекомендовала вас как настоящего мастера своего дела. Мы сразу же сорвались и поехали к вам.
– Ах да, припоминаю эту добрейшую старушку…
Детектив выругался про себя. Проклятая старуха, стоило отыскать ее идиотского кота, и она уже всем рассказала о Винсе…
– Давайте определимся сразу – вы хотите, чтобы я отыскал убийцу вашего сына, так я понимаю?
– Да! Да! Найдите его, умоляю вас! – воскликнула Мэй.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Винс. – Однако, прежде чем мы отправимся к вам домой, я хотел бы сразу решить вопрос насчет моего гонорара.
– Да, да, разумеется, – закивал Генри. – Сколько вы хотите?
– Тысячу долларов. Плюс расходы.
Креболы переглянулись.
– Хорошо, – согласился Генри.
– Вот так просто? – удивился сыщик. – Обычно мне приходится биться за каждый цент.
«Обычно меня просят искать всякую ерунду» – мысленно добавил он.
– Убит наш сын, мистер Новал, – с чувством сказал Генри. – И мы во что бы то ни стало хотим, чтобы его убийца получил по заслугам.
– Я понял вашу позицию, – кивнул Винс и, поднявшись с кресла, поправил съехавшую набок шляпу.
– Тогда в путь! – сказал он и швырнул окурок в угол.
* * *
У Креболов оказался уютный «Форд Эскейп» кремового цвета.– Неплохое авто, – прокомментировал детектив, возлежа на заднем сидении и выпуская дым в открытое окно.
– Спасибо, – рассеяно ответил Генри.
– Не хватает только мини-бара.
– Когда мы покупали эту машину, мы рассчитывали, что сзади будет ехать наш сын.
«Сын тоже когда-нибудь вырастет, и тогда без минибара точно не обойтись», – хотел сострить сыщик, но вовремя прикусил язык: ситуация была явно неподходящая.
Мэй ехала рядом с Генри, но в беседе участия не принимала. Она уже не плакала, но все еще находилась в некой прострации.
Сыщик задумчиво поскреб подбородок. Он невольно вздрогнул, вспомнив снимок зеленого уродца.
И откуда только такой взялся? Зачем понадобилось убивать маленького Джонни?
Мэй отходила всего на минуту… Ну, пускай на две-три или даже пять. Кем надо быть, чтобы успеть за это время попасть в квартиру, расправиться с младенцем, подложить в колыбель еще одного, живого и невероятно омерзительного, и убраться восвояси? Флэшем Гордоном? Или, может, Человеком-пауком?
А может… Даркером?
Винс выпучил глаза.
А почему бы и нет? Нуб сказал, что они умеют становиться невидимыми для людей. И тянут все, что плохо лежит. Может, этот уродец – маленький даркер? Черт его знает, как выглядят их детишки. Может, они рождаются зелеными, а потом чернеют?
«Не спеши с выводами, – осадил его внутренний голос. – Прежде всего осмотри комнату, строить догадки будешь после».
И верно.
Ко всему прочему, Нубу и ему подобным вряд ли под силу выломать оконную раму.
Так что не будем торопиться, не будем…
– Приехали, – сказал Генри.
* * *
Лифт полз медленно, словно нехотя. Винс уже вдоволь налюбовался чистым полом, стенами, блестящими кнопками, а проклятая кабина только-только миновала третий этаж.– Хорошо, что не на девятом живете, – сказал он, изучая сказочно чистый потолок.
Креболы не нашли, что ответить.
Мучительное ожидание наконец-то подошло к концу: кнопка с цифрой «5» вспыхнула оранжевым, и челюсти дверей открылись.
– Я бы лучше поднялся пешком, – честно признался Винс, выходя из кабины.
– Мы привыкли пользоваться лифтом, – ответил Генри.
Он подошел к двери с номером «23» и, вынув ключ, повернул его в замке.
– Прошу вас, мистер Новал, – сказал он, отходя в сторону.
– Благодарю, – бросил сыщик, переступая порог.
Квартира Креболов, в отличие от комнаты сыщика, являла собой образец чистоты и порядка.
– Разуваться? – спросил детектив.
– Да, – кивнул Генри. – Плащ и шляпу можете оставить на вешалке.
– Я предпочту оставить их на себе, – покачал головой сыщик.
Стянув туфли, он прошел в уютную комнату, обставленную просто и со вкусом: диван, возле него – журнальный столик, у противоположной стены – большой плазменный телевизор. На столике красовалась ваза с огромным букетом алых роз. Несколько лепестков в хаотичном порядке разлеглись на раскрытой газете.
– Это гостиная, мистер Новал, – сказал Генри.
– Я догадался.
– Детская – вторая дверь слева.
– Что ж, пойдемте…
Детская комната была один в один списана с той, что показывают в рекламе: кроватка, куча мягких игрушек, разбросанных по полу, красный диван у стены, большой шкаф в углу. Интерьер портили только останки рамы вперемешку со стеклом.
– Уютное местечко, – прокомментировал Винс.
– Нам помогал дизай…
Их беседу прервал крик.
– О Боже, это опять он… – простонала Мэй и выбежала из комнаты.
– Дьявол, вот так сирена, – поморщился Винс.
Детектив подошел к кроватке и заглянул внутрь.
– Чтоб меня черти жарили… – только и сказал он.