Страница:
В рубке управления появилась голограмма Берии.
– Товарищ Черныш, – сурово сказала голограмма, – немедленно прекратите взлет и отгоните корабль на Краснокамский космодром. Посадочные координаты мы вам…
– Во-первых, тезка, гусь свинье не товарищ, – прервал его Черныш. – Так что попрошу обращаться ко мне со всем почтением: господин! – Петр говорил внушительно, неторопливо, и вся его фигура излучала властность и достоинство человека, привыкшего повелевать. Артисту не раз приходилось играть на сцене диктаторов и царьков разного пошиба, а потому эта роль ему далась легко. – Во-вторых, вы нагло оболгали меня, назвав сонарианским шпионом. Я не привык подобные оскорбления прощать. – Черныш поднял руку, зажатую в кулак. – Вы знаете, что у меня в кулаке?
Побагровевший от с трудом сдерживаемой ярости глава КГБ Федерации отрицательно покачал головой.
– Кнопка включения скачковых двигателей. Вас наверняка уже поставили в известность, что все они неисправны. Если вы немедленно не принесете мне публичное извинение, я ее нажму, и с Землей будет покончено. Ее разнесет вместе с нами в клочья. Считаю до трех. Раз… два…
– Прошу меня простить за столь неосторожное высказывание, – с трудом выдавил из себя Берия. – Меня, возможно, неправильно проинформировали.
Петр с достоинством кивнул, принимая извинения, мысленно перекрестился и так же мысленно перевел дух, что, впрочем не отразилось на его смуглом лице, на котором не дрогнул ни один мускул. Его блеф сработал, и он начал развивать успех. Краем глаза Черныш видел по экранам, что корабль уже вышел из облаков, но эти же экраны показывали показания радаров. А они говорили, что к точке взлета подтягиваются боевые корабли противника. Служба ГБ работала четко.
– То же самое произойдет, если в нашу сторону будет сделан хотя бы один выстрел, – отчеканил Черныш. – Так что рекомендую вам отдать приказ отойти своим кораблям подальше. Их прекрасно видно на радаре. Если через десять секунд они не начнут разворот…
– Немедленно очистить коридор для крейсера!
Разноцветные точки начали делать плавный разворот и расходиться в разные стороны.
– Разумное решение. Вы свободны.
– Что? – опешил Берия.
– Свободен говорю! – рявкнул Черныш. – Если потребуешься – вызову. Нола, крошка, отключи его, он мне надоел.
Голограмма Берии исчезла.
– Гиви… – Капитан осекся, увидев боцмана.
Бортмеханик сидел с отпавшей челюстью, глядя на него круглыми глазами. И тут рубку наполнил гром аплодисментов, заставивший подпрыгнуть как гнома, так и Черныша.
На шум в рубку вернулся малость посвежевший юнга.
– Это еще что такое? – не сразу врубился Петр.
– Заслуженные аплодисменты, – откликнулась гнома. – От этих недоумков разве их дождешься? Кстати, мы уже в открытом космосе. Первую космическую одолели. Через тридцать две секунды Земля окажется в безопасной зоне, и корабли противника смогут нас атаковать, не опасаясь взрыва скачковых двигателей.
– Нола, солнышко, ты просто прелесть, – умилился Петр. – Врубай их за секунду до этого события. Прыгаем или взрываемся, и все дела.
– Есть одна проблема: я не знаю, куда прыгать.
– Да куда подальше!
– Какая прелесть! Прыжок в никуда. Это так романтично!
– Я тебе дам в никуда! – заволновался пришедший в себя гном. – На Селесту давай!
– А Селеста у нас что? – заинтересовался Петр.
– Самая дальняя от Земли планета Федерации, – оживился Джим, спеша усесться в кресло. – Там, говорят, есть целый город для инопланетян. Бары, казино! Уй, чё там творится!!!
– Приготовиться к скачку. Даю обратный отсчет. Да, реквием на всякий случай включить? – спросила приколистка.
– Я тебе включу! – зарычал Петр.
– Жаль. Это было бы так романтично. Три… два… один…
Звездный крейсер тряхнуло, и Черныша всосала в себя тьма…
Это был первый подготовительный импульс включения двигателей перед выходом в подпространство, но ни второго, ни третьего импульса они так и не дождались. На глазах приготовившейся к атаке космической флотилии врага крейсер растворился в пустоте и исчез с радаров, не оставив после себя даже слабого электромагнитного всплеска. Такого ухода в подпространство военные спецы еще не видели. Одним махом, без подготовительного разгона и самое главное – без остаточных следов пробоя подпространства, по которым можно было вычислить направление скачка!
Когда информация о подробностях провала операции захвата легла к Берии на стол, глава КГБ долго и смачно матерился, отводя свою коммунистическую душу, потом обхватил голову руками и задумался. Вопросов было много. Кто такой этот Петр Алексеевич Черныш, откуда он взялся на его голову, как на обычной базе утилизации в Перми, где демонтировались обычные грузовые суда и пассажирские лайнеры, оказался боевой крейсер с такими уникальными характеристиками скачка? Не мог же он на музейном браке нырнуть в подпространство! Куча вопросов и ни одного ответа. Берия не сомневался, что прилюдно унизивший его мерзавец сейчас мчится на всех парах в подпространстве на другую сторону Галактики и добраться до него у всесильного главы Комитета государственной безопасности нет никаких шансов, однако многолетняя привычка доводить все дела до конца заставила его активировать свой Итор. А вдруг этот безбашенный отморозок объявится на подвластной ему территории? А что? С него станется. На всякий случай надо объявить его в розыск по всей Федерации и начать с приграничных планет…
8
9
– Товарищ Черныш, – сурово сказала голограмма, – немедленно прекратите взлет и отгоните корабль на Краснокамский космодром. Посадочные координаты мы вам…
– Во-первых, тезка, гусь свинье не товарищ, – прервал его Черныш. – Так что попрошу обращаться ко мне со всем почтением: господин! – Петр говорил внушительно, неторопливо, и вся его фигура излучала властность и достоинство человека, привыкшего повелевать. Артисту не раз приходилось играть на сцене диктаторов и царьков разного пошиба, а потому эта роль ему далась легко. – Во-вторых, вы нагло оболгали меня, назвав сонарианским шпионом. Я не привык подобные оскорбления прощать. – Черныш поднял руку, зажатую в кулак. – Вы знаете, что у меня в кулаке?
Побагровевший от с трудом сдерживаемой ярости глава КГБ Федерации отрицательно покачал головой.
– Кнопка включения скачковых двигателей. Вас наверняка уже поставили в известность, что все они неисправны. Если вы немедленно не принесете мне публичное извинение, я ее нажму, и с Землей будет покончено. Ее разнесет вместе с нами в клочья. Считаю до трех. Раз… два…
– Прошу меня простить за столь неосторожное высказывание, – с трудом выдавил из себя Берия. – Меня, возможно, неправильно проинформировали.
Петр с достоинством кивнул, принимая извинения, мысленно перекрестился и так же мысленно перевел дух, что, впрочем не отразилось на его смуглом лице, на котором не дрогнул ни один мускул. Его блеф сработал, и он начал развивать успех. Краем глаза Черныш видел по экранам, что корабль уже вышел из облаков, но эти же экраны показывали показания радаров. А они говорили, что к точке взлета подтягиваются боевые корабли противника. Служба ГБ работала четко.
– То же самое произойдет, если в нашу сторону будет сделан хотя бы один выстрел, – отчеканил Черныш. – Так что рекомендую вам отдать приказ отойти своим кораблям подальше. Их прекрасно видно на радаре. Если через десять секунд они не начнут разворот…
– Немедленно очистить коридор для крейсера!
Разноцветные точки начали делать плавный разворот и расходиться в разные стороны.
– Разумное решение. Вы свободны.
– Что? – опешил Берия.
– Свободен говорю! – рявкнул Черныш. – Если потребуешься – вызову. Нола, крошка, отключи его, он мне надоел.
Голограмма Берии исчезла.
– Гиви… – Капитан осекся, увидев боцмана.
Бортмеханик сидел с отпавшей челюстью, глядя на него круглыми глазами. И тут рубку наполнил гром аплодисментов, заставивший подпрыгнуть как гнома, так и Черныша.
На шум в рубку вернулся малость посвежевший юнга.
– Это еще что такое? – не сразу врубился Петр.
– Заслуженные аплодисменты, – откликнулась гнома. – От этих недоумков разве их дождешься? Кстати, мы уже в открытом космосе. Первую космическую одолели. Через тридцать две секунды Земля окажется в безопасной зоне, и корабли противника смогут нас атаковать, не опасаясь взрыва скачковых двигателей.
– Нола, солнышко, ты просто прелесть, – умилился Петр. – Врубай их за секунду до этого события. Прыгаем или взрываемся, и все дела.
– Есть одна проблема: я не знаю, куда прыгать.
– Да куда подальше!
– Какая прелесть! Прыжок в никуда. Это так романтично!
– Я тебе дам в никуда! – заволновался пришедший в себя гном. – На Селесту давай!
– А Селеста у нас что? – заинтересовался Петр.
– Самая дальняя от Земли планета Федерации, – оживился Джим, спеша усесться в кресло. – Там, говорят, есть целый город для инопланетян. Бары, казино! Уй, чё там творится!!!
– Приготовиться к скачку. Даю обратный отсчет. Да, реквием на всякий случай включить? – спросила приколистка.
– Я тебе включу! – зарычал Петр.
– Жаль. Это было бы так романтично. Три… два… один…
Звездный крейсер тряхнуло, и Черныша всосала в себя тьма…
Это был первый подготовительный импульс включения двигателей перед выходом в подпространство, но ни второго, ни третьего импульса они так и не дождались. На глазах приготовившейся к атаке космической флотилии врага крейсер растворился в пустоте и исчез с радаров, не оставив после себя даже слабого электромагнитного всплеска. Такого ухода в подпространство военные спецы еще не видели. Одним махом, без подготовительного разгона и самое главное – без остаточных следов пробоя подпространства, по которым можно было вычислить направление скачка!
Когда информация о подробностях провала операции захвата легла к Берии на стол, глава КГБ долго и смачно матерился, отводя свою коммунистическую душу, потом обхватил голову руками и задумался. Вопросов было много. Кто такой этот Петр Алексеевич Черныш, откуда он взялся на его голову, как на обычной базе утилизации в Перми, где демонтировались обычные грузовые суда и пассажирские лайнеры, оказался боевой крейсер с такими уникальными характеристиками скачка? Не мог же он на музейном браке нырнуть в подпространство! Куча вопросов и ни одного ответа. Берия не сомневался, что прилюдно унизивший его мерзавец сейчас мчится на всех парах в подпространстве на другую сторону Галактики и добраться до него у всесильного главы Комитета государственной безопасности нет никаких шансов, однако многолетняя привычка доводить все дела до конца заставила его активировать свой Итор. А вдруг этот безбашенный отморозок объявится на подвластной ему территории? А что? С него станется. На всякий случай надо объявить его в розыск по всей Федерации и начать с приграничных планет…
8
Первое, что Черныш увидел, придя в себя, – дикая чехарда звезд на экранах внешнего обзора. Корабль, выйдя из скачка, кувыркался в космосе под отборный мат отводящего душу гнома.
– Нола, мать твою за ногу! Ты чем там занимаешься, бездельница! Немедленно займись стабилизацией положения корабля!
– Шалунишка, я ж твоя программа. Ты мне и папочка и мама. Так что дерни себя за ногу и успокойся.
– Нет, ну это надо… прорвались! – Петр потряс головой, не веря своим глазам.
Он сидит в кресле капитана и он живой! Его безумная идея со скачковыми двигателями сработала! На всякий случай Черныш ущипнул себя за ляжку. Было больно, но эта боль его не огорчила. Он не спит, и он живой. Замечательно!
Хоровод звезд на экранах начал замедлять свое движение. Стабилизаторы включились, сообразил Петр, и тонус настроения повысился еще на один градус. Раз они включились, значит, неподалеку есть достаточно массивный объект, гравитационное поле которого дало возможность заработать двигателям на антигравах. Выход из скачка произошел именно там, где и планировалось. Автоматика не подвела.
– Ы-ы-ы… – Джим зажал ладонью рот. Похмельный синдром снова дал о себе знать.
– Только попробуй мне тут пульт изгадить! – пригрозил ему Черныш. – До конца дней своих сортиры зубной щеткой драить будешь.
Юнга, не отрывая от рта ладони, сорвался с кресла и вновь помчался в туалет.
– Нола, режим крейсера убрать. Включай каботажника, – распорядился Петр.
– Слушаюсь, мой капитан.
Орудия крейсера втянулись под защитную обшивку, бронированные пластины аккуратно встали на свои места, и корабль принял вид мирного каботажного судна, летящего по своим торговым делам.
– Где мы вышли? – деловито спросил гном. – До Селесты далеко?
– А я откуда знаю? – фыркнула Нола.
– Не понял… – насторожился Петр. – Что значит – не знаю?
– То и значит. Не знаю. И спектральный класс и масса звезды совпадают, но до Глизе мы в подпространстве трое суток должны были ползти, а по бортовым часам всего восемь секунд прошло.
– А Глизе – это что? – осторожно спросил Петр.
– Боцман, просветите капитана, мне сейчас не до него, – ядовито сказала Нола и отключилась.
– Действительно наглеет девка, – покачал головой Черныш. – Ты бы ее для порядка вразумил.
– Это запросто. Она у меня еще попляшет!
– Плясками займетесь в своей каюте. Так что такое Глизе?
– Красная звезда, вокруг которой вращается Селеста, – пояснил Гиви. – Двадцать с половиной световых лет от Земли. Самая дальняя точка границы Федерации. Восемь секунд… – И тут до гнома дошло. – Восемь секунд в подпространстве… Да за это время мы дальше Плутона улететь не могли!
Гном как ошпаренный сорвался с кресла и рванул к лифту. Черныш на всякий случай поспешил за ним. Мало ли что в голову взбредет неуравновешенному гному. Как выяснилось, Гиви рвался в двигательный отсек. Рваные края сокрушенных переборок, около которых все еще возились сервороботы, заставили его застонать, а икебана из трех двигателей, которые дроиды из-за нехватки времени чуть ли не гвоздями присобачили к полу, конкретно ввела его в ступор.
– И вот это вот нас через подпространство… – выпучил он глаза на дикую конструкцию.
– Ага, – подтвердила Нола. Гнома ходила вокруг оплетенных кабелями двигателей, задумчиво пиная их призрачной ножкой. – За восемь секунд. Я уже проверила по контурам созвездий. Мы у Глизе. Через восемнадцать часов, если запустить планетарные на полную тягу, будем на Селесте.
– Вот это да! – восторженно ухнул Гиви. – Какой расход топлива?
– Практически нулевой.
– В смысле? – не понял гном.
– Полтора грамма протия на первый импульс в пару мегаватт.
– И все?
– И все. Эти дураки, – опять пнула ножкой связку двигателей Нола, – отказались больше брать, вышвырнули нас в подпространство и заткнулись. Как мы эти восемь секунд летели, понять не могу. Они же не работали! Но все равно доставили нас на Глизе и вернули в нормальное пространство. И с какой точностью! Всего на тридцать палочек промазали.
– Палочек? – не понял Петр.
– Астрономических единиц, – пояснил гном. – У нас их палочками зовут.
– У кого у нас?
– У астронавтов.
– Ясно. Профессиональный сленг. А тридцать палок – это много или мало?
– Палочек, – зашипел гном, косясь на захихикавшую Нолу. – Палка на нашем сленге к космосу отношения не имеет.
– Гм… на нашем вообще-то тоже. Так это много или мало?
– Фигня по меркам космоса, – перестав хихикать, заявила гнома. – И главное – это самое оптимальное в плане безопасности расстояние до цели. Без маршевых двигателей обойдемся. На антигравах дойдем. Меня больше вот это чучело волнует. Оно обязано было разобрать нас на атомы после включения третьей импульсной составляющей!
– Радуйся, что не разобрало. Будем считать, что у нас получился суперэкономный и суперскоростной скачковый двигатель, и успокоимся на этом, – сказал Петр.
– Еще какой экономный, – хмыкнула Нола. – Ни одного выплеска энергии наружу при входе и выходе из скачка.
– Да мы же невидимки!!! – запрыгал от радости гном. – Нас не отследит ни одна зараза!
– Угу, – глубокомысленно сказал Черныш. – Мне это тоже нравится. Почти все понятно, кроме полутора грамм протия и пары мегаватт.
– Антигравы и скачковые двигатели работают на холодном термояде, – пояснила Нола.
– А баки с горючим? На фига они тогда нужны при таком расходе топлива?
– Для маневрирования на обычных реактивных двигателях после выхода из подпространства, – пояснила гнома. – Как правило, их выбрасывает в районе пары сотен палочек от звезды. Гравитации для антигравов мало, а скачковые двигатели на таком расстоянии от цели включать нельзя. Слишком опасно. Может в местное светило засосать. Вот тут и требуются маршевые двигатели на допотопном топливе, чтоб дотянуть до зоны, где включатся антигравы.
– Умничка, Нола. Очень популярно и, главное, понятно. Кстати, как у нас с горючим?
– Протия, что есть на борту, лет на десять хватит, этого добра в открытом космосе полно, и его запасы можно прямо в полете пополнять, а баки по нулям, – бодро доложила гнома.
– Что?!! Выходит, мы чуть было не застряли? – возмутился Черныш, смерив боцмана прокурорским взглядом.
– А где я тебе на свалке топливо найду? – начал оправдываться Гиви.
– Почему сразу не сказал?
– Ага, дроиды корабль мой крушат, Джим за пультом связи клюет носом, ты дикие приказы отдаешь, а я спросонок о пустых баках должен волноваться! Радуйся, что килограмм протия пару лет назад у одного придурка стырил.
– Ладно. Замнем для ясности. Нола, кончай пинать движки. Они нам жизнь спасли.
– Должна же я понять, как они работают!
– Потом разберемся. Прикажи дроидам здесь все окультурить и прибраться. И включай антигравы. Через восемнадцать часов мы должны быть на Селесте.
– Будет сделано, мой капитан.
– Гиви, пошли в кают-компанию. Надо до высадки на форпост коммунизма решить ряд проблем. Нола, найди Джима и подгоняй его туда же.
– Процесс очищения желудка юнги еще не закончен, но, как только он придет в себя, подгоню, – пообещала гнома.
На совещании в кают-компании присутствовали все члены экипажа. За столом сидели: капитан, юнга, боцман и легкомысленная Нола. Создавая в свое время себе виртуальную подругу, Гиви, кажется, переборщил с программой обольщения, и она строила глазки всем подряд.
– Итак, дамы и господа…
– Ах! Я уже во множественном числе, – проворковала гнома. – Какая прелесть. Мальчики…
– Уволю! – рыкнул Гиви.
Нола обиженно надула губки.
– Хорошо. Изменим формулировку. Дама и господа, – продолжил Петр, – судьба дала нам еще один шанс. Мы опережаем противника на трое суток. И если мы за это время не добудем на Селесте штурмана, то я просто перестану всех вас уважать.
– А себя? – хмыкнула гнома.
– Себя родного я с рождения уважаю, так что я не в счет. Однако не будем отвлекаться. Что нам надо сделать, для того чтоб на Селесте не было проблем? Отвечаю: создать себе приличную легенду и держаться ее до конца. Во-первых, по легенде к КОФЕ мы не должны иметь никакого отношения. Мы… ну, скажем, вольные торговцы, прибывшие сюда из глубин космоса по своим торговым делам. А это означает что?
– Что? – спросил Джим, наивно хлопая глазами.
– Что всем надо сменить имя, придумать себе родину, и, в конце концов, как-то назвать корабль. Это на тот случай, если за трое суток не успеем добыть штурмана и о наших подвигах на Земле станет известно местным органам Селесты. Одна линия защиты уже есть. Все будут искать мятежный крейсер, а мы к форпосту коммунизма на каботажнике подгребем. Итак, предлагаю начать с подбора звучного имени для нашего судна. Какие будут предложения?
– На моей родине кораблям присваивают имена друзей, которым капитан чем-то обязан, – сказал гном. – Давай назовем Ара.
– Кто такой Ара? – спросил Петр.
– Кореш мой. Как-то меня от смерти спас.
– Как, расскажи? – жадно подался вперед Джим.
Очищение желудка благотворно повлияло на его организм, и он буквально лучился восторженным любопытством. Ну как же, космос и он – юнга на военном корабле! Как говорится, вот оно: сбываются все мечты!
– Пили на спор. Гномью водку ложками из мисок хлебали. Я проиграл. На седьмой миске сломался. Если бы Ара меня из нее не вытащил, точно бы помер… ну типа захлебнулся.
– Каких размеров были миски? – заинтересовался Петр.
Гиви растопырил руки, задавая габариты.
– Ничего себе мисочка! – ахнул Джим.
– Сожалею, шалун, но ты не капитан, а потому права давать название кораблю не имеешь, – сморщила носик гнома.
– Не имеет значения, – махнул рукой Черныш. – Вообще-то меня тоже в десятом классе одна подруга спасла. Красивая чертовка! Карачаевка. Беллой звали.
– Как спасла? – Юнге все было интересно.
– В морду мне дала за то, что руки тянул куда не надо. А после десятого класса папа ее на родину увез. В Учкекен. Если б не увез, точно бы женился. А для меня, закоренелого холостяка, это подобно смерти.
– Так как корабль называть будем? Арой или Беллой? – спросил гном.
Черныш невольно рассмеялся, сообразив, какой получился каламбур. Питер Блад и гордячка Арабелла Бишоп, чьим именем он назвал взятый с бою испанский фрегат.
– Да так и назовем: Ара-Белла! И вопрос с моим именем сразу отпадает. Зовите меня Блад. Капитан Питер Блад.
– Что-то знакомое… – нахмурил брови гном. – Вроде пират такой был.
– Так это он и есть! – восторженно хлопнул себя по ляжкам Джим.
– Но Питер Блад пиратствовал тысячи лет назад! – замотал бородой Гиви.
– Будем считать, что я этот срок отмотал в анабиозе, – заявил Петр. – Продолжим…
– Нет, не продолжим! – возмутилась гнома. – Это с какого бодуна я буду называться Ара-Беллой? Я – Нола!
– Малышка, – вкрадчиво сказал Черныш, – твою красоту не испортит никакое имя. – Щечки гномы зарделись от похвалы. – Если от человека уйдет душа, он превращается в растение. А если из компьютера убрать программу, он превращается в железку. Корабль – это железка, а ты, Нола, его душа… – Каботажник вдруг тряхнуло так, что все чуть не полетели на пол. – Что за черт?! Нола, что происходит?
– По-моему, мы слишком резко легли на курс, – пробормотала гнома.
– Расслабилась от удовольствия, – недовольно буркнул гном, – перехвалил ты ее, капитан.
– Ара-Белла, проверь на вирусы свои программы. Джим тебе поможет. Он классный хакер.
– Без проблем, – закивал юнга.
– Однако вернемся к нашим баранам. Отныне по легенде ты – Ара-Белла. Нола будет твой тайный позывной.
– Как романтично!
– Такой тайный, что ты о нем забудешь. Это имя засветилось на Земле, когда я Берию на место ставил. Ясно?
– Ясно.
– Ну а тебя, Гиви, – повернулся к гному Петр, – мы будем звать…
– Гивиниан! – грохнул кулаком по столу гном. – Мы уже на свободе, и я не собираюсь больше жить под чужими именами! Можно звать и Гиви, меня друзья частенько называли так, но ни на что другое не согласен!
– Принимается, – не стал возражать Черныш. – На матушке-Земле как Гивиниан ты не светился. Когда свалим с Селесты, будешь Гиви, мы к этому привыкли, а до того момента ты – Гивиниан. А вот с Джимом будет сложнее. Сын известного ученого с довольно характерной внешностью.
– Я тоже имя не хочу менять.
– Почему?
– Вдруг, спросят: как зовут, а я и брякну по привычке – Джим!
– Да, запросто спалишься, – согласился Петр. – А фамилию сменить не хочешь? Кстати, ты мне ее ни разу не называл.
– Хопкинс.
– Вот это номер! – рассмеялся капитан. – То-то, думаю, чего тебя к пиратам тянет? Морганом, Сильвером интересуешься. Да, это судьба. Одну букву убираем, и ты – новый человек. Нарекаю тебя Джимом Хокинсом. Договорились?
– Договорились.
– Ара-Белла, занеси новые имена членов команды в бортовой компьютер, а все старые данные сотри, – распорядился Петр. Гнома молчала, засунув пальчик в рот, о чем-то напряженно думая. – Ара-Белла, черт тебя дери! Ты что, заснула?
– Нет, я думаю, – откликнулась программа.
– О чем? – заинтересовался Джим.
– Об Ара-Белле. Пусть лучше она будет мой тайный позывной, а я останусь очаровашкой Нолой.
– Гивиниан, ты с этой программой перебрал, – внезапно озаботился юнга, – дал ей слишком много воли.
– Она мне такая больше нравится, – сердито буркнул гном.
– Смотри, как бы чего не вышло. – Джим говорил серьезно, без привычной уже Бладу полудетской восторженности.
– Займешься этой программой на досуге, – распорядился капитан. – Причешешь ее виртуальную головку на предмет вирусов и блох. Но это потом. Сейчас есть дела важнее. А пока, временно, принимается предложение единственной среди нас дамы. Один черт мы на Земле почти что все неслабо засветились и, если не успеем за пару суток драпануть с Селесты, всем хана. Итак, постановляю: девочка, твоим тайным именем станет Ара-Белла, а настоящим Нола.
– Настоящий мужчина всегда пойдет навстречу даме, – проворковала Нола, посылая Бладу воздушный поцелуй, – не то что ты, грубиян. Учись, бородатенький, манерам.
– Так! Отставить пустой треп! Ты новые данные в компьютер занесла?
– Разумеется, мой капитан.
– А старые стерла?
– Конечно, пупсик!
– Насчет пупсика – это к нему, – ткнул пальцем в гнома Блад, – а для тебя я только капитан.
– Не дашь бородатому повода приревновать?
– Нет!
– Какая скукотища! Ну никакой романтики, – расстроилась гнома и переключилась на Джима.
– Нола! Кончай юнге строить глазки. Ты мешаешь нам работать, – строго сказал Блад. Гнома возмущенно фыркнула, задрала носик кверху и начала изучать потолок. – Совсем другое дело. Так и стой. Теперь вопрос: за пределами Федерации вот эти браслеты распространены? – ткнул пальцем Черныш в свой Итор.
– Нет, – помотал головой гном. – Ни одно нормальное существо в свободном мире его на себя не повесит. Это ж не только средство связи и идентификатор личности, но и шпион гэбэшников. Они при первом подозрении могут с него любую инфу снять. Где был, что делал, с кем спал.
– Снимайте! – Петр содрал с руки свой Итор и швырнул его на стол. Гном с Джимом с готовностью последовали его примеру. – Господин Гивиниан, планетарные двигатели уже работают. После совещания суй это барахло в магнето на зачистку.
– А можно я их обнулю? – подпрыгнул Джим. – Никогда таким диким способом не зачищал Иторы.
– Разрешаю, – кивнул Блад. – Чистые болванки потом спрячь. Желательно в такое место, чтоб таможня не нашла. Гиви, на нашем крейсере найдется такое место?
– Спрашиваешь! – оживился гном. – У меня здесь такие тайники есть, закачаешься. Ни одна таможня не найдет. Как минимум на две-три сотни тонн контрабандного груза всегда можешь рассчитывать, капитан.
– Я, кажется, догадываюсь, на каких судах ты летал раньше в космосе. Ну что ж, при случае воспользуемся твоим опытом работы в этой сфере. Остались мелочи. Как объяснить местным властям отсутствие на борту судна штурмана, сменить форму одежды, чтоб по ней не сообразили, что мы только что из Федерации, и чего-нибудь пожрать. С утра во рту крошки хлеба не было. Нола, что у нас на завтрак?
– Гномья водка, – огласила меню гнома.
– Отпадает. Пока не утрясем дела, сухой закон. Что еще?
– Все. Нет, вру. Еще есть вода.
– И все? – подпрыгнул капитан.
– И все, – подтвердила Нола.
– Боцман, объяснитесь!
– Кто ж знал, что мы так резко стартанем, – начал оправдываться Гиви. – Вся жратва была в моей каптерке возле КПП. На каботажнике я только водку прятал.
– А оранжерея? На корабле обязана быть оранжерея для регенерации воздуха!
– Допотопный метод, – фыркнула Нола. – Нужный состав атмосферы на кораблях давно уже поддерживает автоматика.
– Приплыли, – глубокомысленно изрек Черныш. – Ну что ж, придется подтянуть пояса. Завтракать, обедать и ужинать будем на Селесте. Стоп! Раз мы теперь свободные торговцы, то даром нам пожрать там не дадут. Какой мы везем товар?
– Гномью водку, – мрачно буркнул гном.
– А денежек у тебя случайно нет?
– Ни одного галактического кредо.
– Прелестно… Вот теперь действительно приплыли!
– Нола, мать твою за ногу! Ты чем там занимаешься, бездельница! Немедленно займись стабилизацией положения корабля!
– Шалунишка, я ж твоя программа. Ты мне и папочка и мама. Так что дерни себя за ногу и успокойся.
– Нет, ну это надо… прорвались! – Петр потряс головой, не веря своим глазам.
Он сидит в кресле капитана и он живой! Его безумная идея со скачковыми двигателями сработала! На всякий случай Черныш ущипнул себя за ляжку. Было больно, но эта боль его не огорчила. Он не спит, и он живой. Замечательно!
Хоровод звезд на экранах начал замедлять свое движение. Стабилизаторы включились, сообразил Петр, и тонус настроения повысился еще на один градус. Раз они включились, значит, неподалеку есть достаточно массивный объект, гравитационное поле которого дало возможность заработать двигателям на антигравах. Выход из скачка произошел именно там, где и планировалось. Автоматика не подвела.
– Ы-ы-ы… – Джим зажал ладонью рот. Похмельный синдром снова дал о себе знать.
– Только попробуй мне тут пульт изгадить! – пригрозил ему Черныш. – До конца дней своих сортиры зубной щеткой драить будешь.
Юнга, не отрывая от рта ладони, сорвался с кресла и вновь помчался в туалет.
– Нола, режим крейсера убрать. Включай каботажника, – распорядился Петр.
– Слушаюсь, мой капитан.
Орудия крейсера втянулись под защитную обшивку, бронированные пластины аккуратно встали на свои места, и корабль принял вид мирного каботажного судна, летящего по своим торговым делам.
– Где мы вышли? – деловито спросил гном. – До Селесты далеко?
– А я откуда знаю? – фыркнула Нола.
– Не понял… – насторожился Петр. – Что значит – не знаю?
– То и значит. Не знаю. И спектральный класс и масса звезды совпадают, но до Глизе мы в подпространстве трое суток должны были ползти, а по бортовым часам всего восемь секунд прошло.
– А Глизе – это что? – осторожно спросил Петр.
– Боцман, просветите капитана, мне сейчас не до него, – ядовито сказала Нола и отключилась.
– Действительно наглеет девка, – покачал головой Черныш. – Ты бы ее для порядка вразумил.
– Это запросто. Она у меня еще попляшет!
– Плясками займетесь в своей каюте. Так что такое Глизе?
– Красная звезда, вокруг которой вращается Селеста, – пояснил Гиви. – Двадцать с половиной световых лет от Земли. Самая дальняя точка границы Федерации. Восемь секунд… – И тут до гнома дошло. – Восемь секунд в подпространстве… Да за это время мы дальше Плутона улететь не могли!
Гном как ошпаренный сорвался с кресла и рванул к лифту. Черныш на всякий случай поспешил за ним. Мало ли что в голову взбредет неуравновешенному гному. Как выяснилось, Гиви рвался в двигательный отсек. Рваные края сокрушенных переборок, около которых все еще возились сервороботы, заставили его застонать, а икебана из трех двигателей, которые дроиды из-за нехватки времени чуть ли не гвоздями присобачили к полу, конкретно ввела его в ступор.
– И вот это вот нас через подпространство… – выпучил он глаза на дикую конструкцию.
– Ага, – подтвердила Нола. Гнома ходила вокруг оплетенных кабелями двигателей, задумчиво пиная их призрачной ножкой. – За восемь секунд. Я уже проверила по контурам созвездий. Мы у Глизе. Через восемнадцать часов, если запустить планетарные на полную тягу, будем на Селесте.
– Вот это да! – восторженно ухнул Гиви. – Какой расход топлива?
– Практически нулевой.
– В смысле? – не понял гном.
– Полтора грамма протия на первый импульс в пару мегаватт.
– И все?
– И все. Эти дураки, – опять пнула ножкой связку двигателей Нола, – отказались больше брать, вышвырнули нас в подпространство и заткнулись. Как мы эти восемь секунд летели, понять не могу. Они же не работали! Но все равно доставили нас на Глизе и вернули в нормальное пространство. И с какой точностью! Всего на тридцать палочек промазали.
– Палочек? – не понял Петр.
– Астрономических единиц, – пояснил гном. – У нас их палочками зовут.
– У кого у нас?
– У астронавтов.
– Ясно. Профессиональный сленг. А тридцать палок – это много или мало?
– Палочек, – зашипел гном, косясь на захихикавшую Нолу. – Палка на нашем сленге к космосу отношения не имеет.
– Гм… на нашем вообще-то тоже. Так это много или мало?
– Фигня по меркам космоса, – перестав хихикать, заявила гнома. – И главное – это самое оптимальное в плане безопасности расстояние до цели. Без маршевых двигателей обойдемся. На антигравах дойдем. Меня больше вот это чучело волнует. Оно обязано было разобрать нас на атомы после включения третьей импульсной составляющей!
– Радуйся, что не разобрало. Будем считать, что у нас получился суперэкономный и суперскоростной скачковый двигатель, и успокоимся на этом, – сказал Петр.
– Еще какой экономный, – хмыкнула Нола. – Ни одного выплеска энергии наружу при входе и выходе из скачка.
– Да мы же невидимки!!! – запрыгал от радости гном. – Нас не отследит ни одна зараза!
– Угу, – глубокомысленно сказал Черныш. – Мне это тоже нравится. Почти все понятно, кроме полутора грамм протия и пары мегаватт.
– Антигравы и скачковые двигатели работают на холодном термояде, – пояснила Нола.
– А баки с горючим? На фига они тогда нужны при таком расходе топлива?
– Для маневрирования на обычных реактивных двигателях после выхода из подпространства, – пояснила гнома. – Как правило, их выбрасывает в районе пары сотен палочек от звезды. Гравитации для антигравов мало, а скачковые двигатели на таком расстоянии от цели включать нельзя. Слишком опасно. Может в местное светило засосать. Вот тут и требуются маршевые двигатели на допотопном топливе, чтоб дотянуть до зоны, где включатся антигравы.
– Умничка, Нола. Очень популярно и, главное, понятно. Кстати, как у нас с горючим?
– Протия, что есть на борту, лет на десять хватит, этого добра в открытом космосе полно, и его запасы можно прямо в полете пополнять, а баки по нулям, – бодро доложила гнома.
– Что?!! Выходит, мы чуть было не застряли? – возмутился Черныш, смерив боцмана прокурорским взглядом.
– А где я тебе на свалке топливо найду? – начал оправдываться Гиви.
– Почему сразу не сказал?
– Ага, дроиды корабль мой крушат, Джим за пультом связи клюет носом, ты дикие приказы отдаешь, а я спросонок о пустых баках должен волноваться! Радуйся, что килограмм протия пару лет назад у одного придурка стырил.
– Ладно. Замнем для ясности. Нола, кончай пинать движки. Они нам жизнь спасли.
– Должна же я понять, как они работают!
– Потом разберемся. Прикажи дроидам здесь все окультурить и прибраться. И включай антигравы. Через восемнадцать часов мы должны быть на Селесте.
– Будет сделано, мой капитан.
– Гиви, пошли в кают-компанию. Надо до высадки на форпост коммунизма решить ряд проблем. Нола, найди Джима и подгоняй его туда же.
– Процесс очищения желудка юнги еще не закончен, но, как только он придет в себя, подгоню, – пообещала гнома.
На совещании в кают-компании присутствовали все члены экипажа. За столом сидели: капитан, юнга, боцман и легкомысленная Нола. Создавая в свое время себе виртуальную подругу, Гиви, кажется, переборщил с программой обольщения, и она строила глазки всем подряд.
– Итак, дамы и господа…
– Ах! Я уже во множественном числе, – проворковала гнома. – Какая прелесть. Мальчики…
– Уволю! – рыкнул Гиви.
Нола обиженно надула губки.
– Хорошо. Изменим формулировку. Дама и господа, – продолжил Петр, – судьба дала нам еще один шанс. Мы опережаем противника на трое суток. И если мы за это время не добудем на Селесте штурмана, то я просто перестану всех вас уважать.
– А себя? – хмыкнула гнома.
– Себя родного я с рождения уважаю, так что я не в счет. Однако не будем отвлекаться. Что нам надо сделать, для того чтоб на Селесте не было проблем? Отвечаю: создать себе приличную легенду и держаться ее до конца. Во-первых, по легенде к КОФЕ мы не должны иметь никакого отношения. Мы… ну, скажем, вольные торговцы, прибывшие сюда из глубин космоса по своим торговым делам. А это означает что?
– Что? – спросил Джим, наивно хлопая глазами.
– Что всем надо сменить имя, придумать себе родину, и, в конце концов, как-то назвать корабль. Это на тот случай, если за трое суток не успеем добыть штурмана и о наших подвигах на Земле станет известно местным органам Селесты. Одна линия защиты уже есть. Все будут искать мятежный крейсер, а мы к форпосту коммунизма на каботажнике подгребем. Итак, предлагаю начать с подбора звучного имени для нашего судна. Какие будут предложения?
– На моей родине кораблям присваивают имена друзей, которым капитан чем-то обязан, – сказал гном. – Давай назовем Ара.
– Кто такой Ара? – спросил Петр.
– Кореш мой. Как-то меня от смерти спас.
– Как, расскажи? – жадно подался вперед Джим.
Очищение желудка благотворно повлияло на его организм, и он буквально лучился восторженным любопытством. Ну как же, космос и он – юнга на военном корабле! Как говорится, вот оно: сбываются все мечты!
– Пили на спор. Гномью водку ложками из мисок хлебали. Я проиграл. На седьмой миске сломался. Если бы Ара меня из нее не вытащил, точно бы помер… ну типа захлебнулся.
– Каких размеров были миски? – заинтересовался Петр.
Гиви растопырил руки, задавая габариты.
– Ничего себе мисочка! – ахнул Джим.
– Сожалею, шалун, но ты не капитан, а потому права давать название кораблю не имеешь, – сморщила носик гнома.
– Не имеет значения, – махнул рукой Черныш. – Вообще-то меня тоже в десятом классе одна подруга спасла. Красивая чертовка! Карачаевка. Беллой звали.
– Как спасла? – Юнге все было интересно.
– В морду мне дала за то, что руки тянул куда не надо. А после десятого класса папа ее на родину увез. В Учкекен. Если б не увез, точно бы женился. А для меня, закоренелого холостяка, это подобно смерти.
– Так как корабль называть будем? Арой или Беллой? – спросил гном.
Черныш невольно рассмеялся, сообразив, какой получился каламбур. Питер Блад и гордячка Арабелла Бишоп, чьим именем он назвал взятый с бою испанский фрегат.
– Да так и назовем: Ара-Белла! И вопрос с моим именем сразу отпадает. Зовите меня Блад. Капитан Питер Блад.
– Что-то знакомое… – нахмурил брови гном. – Вроде пират такой был.
– Так это он и есть! – восторженно хлопнул себя по ляжкам Джим.
– Но Питер Блад пиратствовал тысячи лет назад! – замотал бородой Гиви.
– Будем считать, что я этот срок отмотал в анабиозе, – заявил Петр. – Продолжим…
– Нет, не продолжим! – возмутилась гнома. – Это с какого бодуна я буду называться Ара-Беллой? Я – Нола!
– Малышка, – вкрадчиво сказал Черныш, – твою красоту не испортит никакое имя. – Щечки гномы зарделись от похвалы. – Если от человека уйдет душа, он превращается в растение. А если из компьютера убрать программу, он превращается в железку. Корабль – это железка, а ты, Нола, его душа… – Каботажник вдруг тряхнуло так, что все чуть не полетели на пол. – Что за черт?! Нола, что происходит?
– По-моему, мы слишком резко легли на курс, – пробормотала гнома.
– Расслабилась от удовольствия, – недовольно буркнул гном, – перехвалил ты ее, капитан.
– Ара-Белла, проверь на вирусы свои программы. Джим тебе поможет. Он классный хакер.
– Без проблем, – закивал юнга.
– Однако вернемся к нашим баранам. Отныне по легенде ты – Ара-Белла. Нола будет твой тайный позывной.
– Как романтично!
– Такой тайный, что ты о нем забудешь. Это имя засветилось на Земле, когда я Берию на место ставил. Ясно?
– Ясно.
– Ну а тебя, Гиви, – повернулся к гному Петр, – мы будем звать…
– Гивиниан! – грохнул кулаком по столу гном. – Мы уже на свободе, и я не собираюсь больше жить под чужими именами! Можно звать и Гиви, меня друзья частенько называли так, но ни на что другое не согласен!
– Принимается, – не стал возражать Черныш. – На матушке-Земле как Гивиниан ты не светился. Когда свалим с Селесты, будешь Гиви, мы к этому привыкли, а до того момента ты – Гивиниан. А вот с Джимом будет сложнее. Сын известного ученого с довольно характерной внешностью.
– Я тоже имя не хочу менять.
– Почему?
– Вдруг, спросят: как зовут, а я и брякну по привычке – Джим!
– Да, запросто спалишься, – согласился Петр. – А фамилию сменить не хочешь? Кстати, ты мне ее ни разу не называл.
– Хопкинс.
– Вот это номер! – рассмеялся капитан. – То-то, думаю, чего тебя к пиратам тянет? Морганом, Сильвером интересуешься. Да, это судьба. Одну букву убираем, и ты – новый человек. Нарекаю тебя Джимом Хокинсом. Договорились?
– Договорились.
– Ара-Белла, занеси новые имена членов команды в бортовой компьютер, а все старые данные сотри, – распорядился Петр. Гнома молчала, засунув пальчик в рот, о чем-то напряженно думая. – Ара-Белла, черт тебя дери! Ты что, заснула?
– Нет, я думаю, – откликнулась программа.
– О чем? – заинтересовался Джим.
– Об Ара-Белле. Пусть лучше она будет мой тайный позывной, а я останусь очаровашкой Нолой.
– Гивиниан, ты с этой программой перебрал, – внезапно озаботился юнга, – дал ей слишком много воли.
– Она мне такая больше нравится, – сердито буркнул гном.
– Смотри, как бы чего не вышло. – Джим говорил серьезно, без привычной уже Бладу полудетской восторженности.
– Займешься этой программой на досуге, – распорядился капитан. – Причешешь ее виртуальную головку на предмет вирусов и блох. Но это потом. Сейчас есть дела важнее. А пока, временно, принимается предложение единственной среди нас дамы. Один черт мы на Земле почти что все неслабо засветились и, если не успеем за пару суток драпануть с Селесты, всем хана. Итак, постановляю: девочка, твоим тайным именем станет Ара-Белла, а настоящим Нола.
– Настоящий мужчина всегда пойдет навстречу даме, – проворковала Нола, посылая Бладу воздушный поцелуй, – не то что ты, грубиян. Учись, бородатенький, манерам.
– Так! Отставить пустой треп! Ты новые данные в компьютер занесла?
– Разумеется, мой капитан.
– А старые стерла?
– Конечно, пупсик!
– Насчет пупсика – это к нему, – ткнул пальцем в гнома Блад, – а для тебя я только капитан.
– Не дашь бородатому повода приревновать?
– Нет!
– Какая скукотища! Ну никакой романтики, – расстроилась гнома и переключилась на Джима.
– Нола! Кончай юнге строить глазки. Ты мешаешь нам работать, – строго сказал Блад. Гнома возмущенно фыркнула, задрала носик кверху и начала изучать потолок. – Совсем другое дело. Так и стой. Теперь вопрос: за пределами Федерации вот эти браслеты распространены? – ткнул пальцем Черныш в свой Итор.
– Нет, – помотал головой гном. – Ни одно нормальное существо в свободном мире его на себя не повесит. Это ж не только средство связи и идентификатор личности, но и шпион гэбэшников. Они при первом подозрении могут с него любую инфу снять. Где был, что делал, с кем спал.
– Снимайте! – Петр содрал с руки свой Итор и швырнул его на стол. Гном с Джимом с готовностью последовали его примеру. – Господин Гивиниан, планетарные двигатели уже работают. После совещания суй это барахло в магнето на зачистку.
– А можно я их обнулю? – подпрыгнул Джим. – Никогда таким диким способом не зачищал Иторы.
– Разрешаю, – кивнул Блад. – Чистые болванки потом спрячь. Желательно в такое место, чтоб таможня не нашла. Гиви, на нашем крейсере найдется такое место?
– Спрашиваешь! – оживился гном. – У меня здесь такие тайники есть, закачаешься. Ни одна таможня не найдет. Как минимум на две-три сотни тонн контрабандного груза всегда можешь рассчитывать, капитан.
– Я, кажется, догадываюсь, на каких судах ты летал раньше в космосе. Ну что ж, при случае воспользуемся твоим опытом работы в этой сфере. Остались мелочи. Как объяснить местным властям отсутствие на борту судна штурмана, сменить форму одежды, чтоб по ней не сообразили, что мы только что из Федерации, и чего-нибудь пожрать. С утра во рту крошки хлеба не было. Нола, что у нас на завтрак?
– Гномья водка, – огласила меню гнома.
– Отпадает. Пока не утрясем дела, сухой закон. Что еще?
– Все. Нет, вру. Еще есть вода.
– И все? – подпрыгнул капитан.
– И все, – подтвердила Нола.
– Боцман, объяснитесь!
– Кто ж знал, что мы так резко стартанем, – начал оправдываться Гиви. – Вся жратва была в моей каптерке возле КПП. На каботажнике я только водку прятал.
– А оранжерея? На корабле обязана быть оранжерея для регенерации воздуха!
– Допотопный метод, – фыркнула Нола. – Нужный состав атмосферы на кораблях давно уже поддерживает автоматика.
– Приплыли, – глубокомысленно изрек Черныш. – Ну что ж, придется подтянуть пояса. Завтракать, обедать и ужинать будем на Селесте. Стоп! Раз мы теперь свободные торговцы, то даром нам пожрать там не дадут. Какой мы везем товар?
– Гномью водку, – мрачно буркнул гном.
– А денежек у тебя случайно нет?
– Ни одного галактического кредо.
– Прелестно… Вот теперь действительно приплыли!
9
Прекрасно понимая, что невыспавшиеся бойцы наполовину уже не бойцы, Петр Алексеевич Черныш, или, как его теперь будет правильней называть, капитан Питер Блад, щедро выделил своей команде целых восемь часов на сон, но зато оставшиеся до прибытия на Селесту десять часов использовал на всю катушку. Сачковать никому не дал. Позавтракав водичкой, все дружно взялись за работу. Джим оседлал бортовой компьютер и начал над ним издеваться. Он получил от капитана задание взломать базу данных космического агентства Селесты, в которой наверняка есть электронные галактические навигаторы, раз это агентство выдает их капитанам своих кораблей перед полетом за пределы Федерации. Юнга к заданию отнесся серьезно и теперь пыхтел, создавая головоломную программу, которой решил взломать не только базу данных этого агентства, но и крякнуть заодно все серверы Селесты. Повышенные обязательства он взял на себя, втайне надеясь на похвалу капитана, которого уже боготворил. Он просмотрел запись событий перед стартом с Земли, и то, как шеф построил Берию, его восхитило. Это же сказка! Половина Федерации мечтала сказать этому надутому индюку во френче нечто подобное в лицо. Увлекшийся работой юнга совсем забыл про еще одну, не менее важную задачу: прошерстить программу Нолы на антивирусы и слегка уменьшить потенциал ее индивидуальности, пока игривая и очень своевольная программа не довела дело до беды.
Гиви тоже пришлось попотеть. На него капитан взвалил основную часть работы по подготовке к высадке на Селесту. Задачи перед ним стояли грандиозные, но золотые руки механика пока справлялись. Срочно перепрограммированные ремонтные роботы в мастерской уже клепали для всех членов команды элегантные перстни с печаткой, чипом связи и секретным оружием внутри. На печатках были выгравированы черепа, из глазниц которых выползали змеи, чьи скрещенные под черепом тела подозрительно смахивали на берцовые кости. Другая группа роботов занималась пошивом одежды. Они строчили что-то, с точки зрения Гиви, непотребное, и он с ужасом думал, что эту страсть ему скоро придется на себя надеть.
– Кэп, а может, не надо?
– Надо, Гиви, надо. Я теперь эпсанский гранд, вы моя свита, так что одеваться придется соответственно.
– Да что это за Эпсания такая?
– Никогда не слышал?
– Нет.
– Во-о-от. Значит, и остальные не слышали. Можно лепить горбатого сколько душе угодно.
Гиви тоже пришлось попотеть. На него капитан взвалил основную часть работы по подготовке к высадке на Селесту. Задачи перед ним стояли грандиозные, но золотые руки механика пока справлялись. Срочно перепрограммированные ремонтные роботы в мастерской уже клепали для всех членов команды элегантные перстни с печаткой, чипом связи и секретным оружием внутри. На печатках были выгравированы черепа, из глазниц которых выползали змеи, чьи скрещенные под черепом тела подозрительно смахивали на берцовые кости. Другая группа роботов занималась пошивом одежды. Они строчили что-то, с точки зрения Гиви, непотребное, и он с ужасом думал, что эту страсть ему скоро придется на себя надеть.
– Кэп, а может, не надо?
– Надо, Гиви, надо. Я теперь эпсанский гранд, вы моя свита, так что одеваться придется соответственно.
– Да что это за Эпсания такая?
– Никогда не слышал?
– Нет.
– Во-о-от. Значит, и остальные не слышали. Можно лепить горбатого сколько душе угодно.