Ольга Черных. Девять с половиной дней чужой жизни

   То, что происходило с ней, гораздо хуже. И это не кино. Встреча с собой в реальной жизни. В подтверждение достаточно было лишь протянуть руку и прикоснуться к той, что была ее копией.
   Ореол ярко-рыжих волос в беспорядке разметался по подушке. Глаза закрыты, но она могла, на что угодно поспорить, что они – зеленые. Нос такой же курносый с маленькой родинкой на переносице. Родинка, пожалуй, стала последней каплей.
   В душе бедняга еще надеялась, что это нелепый розыгрыш.
   Робкий взгляд широко открытых зеленых глаз вопрошающе поднялся к доктору. Он, не проронив ни слова, крепко сжал ее локоть и поспешно увел в свой кабинет.
   – Что ты об этом думаешь? – спросил Ямпольский, после того, как закрыл дверь на ключ, и почти силой усадил ее на диван.
   Сильвия пока не способна была ни о чем думать. Она машинально сняла маску и мяла ее дрожащими пальцами. Ответа на его вопрос не было. Вдруг вспомнился страшный сон. Кто же на самом деле был в машине? Она или…
   – Сильва, скажи, хоть что-нибудь, – тихо попросил доктор.
   – Авария… прошлой ночью на автостраде… – прошептала отрешенно.
   Он пристально посмотрел ей в лицо и закурил.
   – Откуда знаешь? – спросил, нервно затянувшись сигаретным дымом.
   В задумчивости пожала плечами.
   – Она мне приснилась. А утром ты позвонил и попросил приехать.
   Ямпольский долго молчал, переваривая эту информацию.
   – Скажи, эта женщина не может быть твоей родственницей? Ну… какой-то двоюродной или сводной сестрой, наконец?
   – Я у мамы одна. Она да я – вот и вся наша семья. Да ты и сам это хорошо знаешь.
   – Знаю.
   – А, как она попала в клинику?
   Шура тяжело вздохнул.
   – Я сам привез ее. На свою голову приключение…
   – Сам? Где же ты ее нашел такую? Сюжеты «Фантастических историй» по телевизору полностью отдыхают. Кому рассказать – не поверит.
   Он снова вздохнул и тяжело опустился в соседнее кресло.
   – Сейчас я не воспринимаю шутки. Господи, за что мне это?
   Сильвия наклонилась к нему и провела рукой по волосам.
   – А, что она? Так и лежит все время?
   – Ну, да. В сознание с момента аварии не приходила. Боюсь, от нее мы еще долго ничего не услышим. Ума не приложу…
   – Расскажи все сначала. Может, вдвоем придумаем какое-то объяснение?
   Шура поймал ее руку и прижал пальцы к губам.
   – Накануне я провел день у друзей за городом, а следующим утром мне нужно было обязательно присутствовать в клинике. Лучше бы я остался у них ночевать…
   Шел сильный дождь. Асфальт был мокрый, а эта машина неслась навстречу на такой скорости, что казалось, колеса не касаются земли. Признаться, у меня тоже на спидометре стрелка зашкаливала, но трасса была пустынной и пара рюмок, выпитая за ужином, немного притупила бдительность. Я вообще мало обращал внимания на редкие встречные машины, занятый своими мыслями. Эта же неслась прямо на меня. Даже мысли не возникло, что за рулем женщина. Хотя, какое это имеет значение? Возможно, фары моего автомобиля ослепили ее? Хотя, скорее всего, она не справилась с управлением на изгибе дороги… – он нервно сглотнул. – Как машина вылетела на обочину, я не видел. Все произошло в мгновение. Когда подбежал и открыл дверцу, женщина была без сознания. Бегло осмотрел ее. Наружных повреждений не было, голова запрокинута назад и из рассеченной брови тоненькой струйкой по щеке бежала кровь. Я действовал машинально. Все, что полагается в таких случаях… Но когда осветил лицо карманным фонариком, не поверил своим глазам. Это была ты. Пьяная, в крови и без сознания. Показалось? Проверил еще раз, еще и еще… Вспышки молнии, дождь и раскаты грома я не замечал. Тогда, возвращаясь, домой, я думал о тебе, о том, что мы стали редко видеться. Жизнь идет, а мы безнадежно теряем время. Ситуация сложилась так, будто мои мысли материализовались. Я не просто увидел тебя, но даже смог прикоснуться, и первые в жизни не знал, как себя вести? Вызывать «скорую» не было времени и смысла. Перенес тебя в свою машину и помчался в клинику. По дороге позвонил в ГАИ и сообщил об аварии. У меня даже мысли не возникло поискать сумочку, документы или еще что-то, что осталось на обочине или в машине. Да все и так было очевидно. Размышлять о том, как ты оказалась на этой автостраде в дорогой машине, было некогда. Нужно было спасать тебя. Ночь пролетела незаметно. Бригада не отходила от тебя ни на минуту. Уже под утро меня вызвала в коридор дежурная сестра, шепнув, что приехал отец пациентки.
   В ГАИ пробили номер машины, выяснили имя владельца и сообщили ему об аварии. Я мог поверить во что угодно, но только не в то, что эта женщина – не ты. До последней минуты я был в этом убежден и молча проводил человека, назвавшимся отцом, в палату.
   Представь себе, он сразу признал свою дочь и назвал ее имя – Евгения.
   Все еще надеясь, что это абсурдное недоразумение, я позвонил тебе. Но и после разговора не мог поверить, в то, что с тобой все в порядке и в клинике находится другая женщина. Мне нужно было тебя увидеть, убедиться, наконец, что этот нелепый случай имеет свое объяснение. Наверное, впервые в жизни я вдруг отчетливо понял, что очень боюсь тебя потерять. С той минуты я больше ни о чем другом не мог думать… – он тяжело вздохнул, поднялся с кресла и медленно подошел к окну. – Можно, я закурю?
   Сильвия слегка кивнула, наблюдая, как он глубоко затянулся сигаретным дымом и, выпустил его в открытое окно.
   Они долго молчали. Доктор заговорил первым.
   – Сначала все так и было. Я просто хотел тебя видеть, убедиться в том, что с тобой все в порядке. Но вчера, когда ты приехала, я вдруг понял, что это поразительное и невероятное ваше сходство – редкий подарок судьбы. Иногда она подбрасывает нам готовое решение и остается лишь… – он не договорил.
   В дверь постучали. Выбросив окурок в окно, кивнул ей и вышел, запрев кабинет на ключ.
   Сильвия осталась одна. Мысли, опережая друг друга, блуждали далеко за пределами реального восприятия, отчего потерялся счет времени.
   Ямпольский вернулся сам не свой. Молча открыл шкафчик и достал коньяк.
   – Выпьешь? – спросил мрачно.
   Она отрицательно покачала головой.
   – А я выпью, – налил себе крохотную рюмочку и быстро опрокинул ее в рот.
   – Господи, Шура, да на тебе лица нет. Неужели тебя так поразило наше сходство? Стоит ли так переживать? Когда-нибудь мы отгадаем эту загадку.
   – Ты не понимаешь. Эта женщина – жена одного… – он сделал паузу и вздохнул. – В общем, какая разница, чья она жена? Хуже другое. Она еще и единственная дочь строительного магната… – поднял палец вверх, перевел взгляд на потолок и снова налил себе коньяк. – Они думают, что я Господь Бог и творю чудеса. Но чудес не бы-ва-ет. После аварии, эта дама была в лучшем состоянии. Оно было тяжелым, но стабильным. Мы сделали все, что могли. Сейчас она в коме и никто не может сказать, когда ее организм справится с этим состоянием? Это уже не зависит от медицины. Тут она сама и только сама… – он сунул руки в карманы и нервно зашагал по кабинету.
   – Чем я могу помочь? – тихо спросила Сильвия. Она уже поняла, что теперь пришло ее время. Сейчас Шура скажет, зачем привез ее в клинику?
   Ямпольский, отмерив несколько кругов вокруг стола, опустился на корточки и обхватил руками ее колени. Глаза его горели странным огнем.
   – Только что приезжал ее отец…
   – И что?
   – Если раньше я еще сомневался, то после разговора с ним, окончательно понял, что ты должна занять ее место.
   – ???
   – Это единственный выход, иначе я погиб и больше уже никогда не смогу подняться. Меня просто уничтожат.
   – Господи, что ты говоришь? Тебя убьют? – она перешла на шепот.
   – Похоже на то. Не бойся. Это будет не по-настоящему.
   – Как это можно убить не «по-настоящему»? Тоже нашел время для шуток.
   – Сейчас не до шуток. Конечно, стрелять в меня никто не будет и нож бросать в спину не станут. В наше время для того, чтобы уничтожить человека есть масса других более страшных способов, которые уголовно ненаказуемы…
   – Шура, я готова многое сделать для тебя. В любую минуту придти на помощь. Но то, что ты предлагаешь сейчас… Это невозможно.
   – «… придти на помощь…» – повторил он, крепко сжав ее коленки, и вдруг крикнул: – Так приди. Сейчас самое для этого время.
   Сильвия испуганно забилась в угол дивана. Перед ней был уже не Шура, а кто-то другой – чужой и незнакомый.
   «Какая-то встреча двойников» – мимоходом мелькнула странная мысль.
   – Прости. Нервы. Конечно, я могу плюнуть на все и уехать простым врачом в какую-нибудь Зачухаевку. Буду там лечить людей, и они будут мне за это благодарны. Не пропаду. Но отец… Эта клиника – дело его жизни. Я не могу перечеркнуть его жизнь из-за какой-то алкоголички, у которой муж и папа занимают слишком определенное положение и денег у них не меряно. Они взрослые люди, но даже понять не хотят, что не все можно купить за эти самые проклятые деньги, – он в сердцах стукнул кулаком по столу.
   Было жаль Шуру, но она и представить не могла, как можно занять место другого человека? А, кто тогда будет на ее месте? У этой женщины – папа, но и она тоже не сирота. У нее есть мама, в конце концов.
   Ямпольский снова отошел к окну. Он молчал, потому что и сам слабо представлял, чего хочет от Сильвии? Однако безошибочно чувствовал, что в ней его единственное спасение. Именно она и есть та самая соломинка, за которую просто необходимо уцепиться, и он уже держал ее, боясь отпустить.
   – Давай не будем горячиться. Нужно все обсудить спокойно, – напряженный взгляд метнулся к портрету профессора. В какое-то мгновение показалось, что он смотрит с осуждением и недоволен ее нерешительностью. Бред какой-то. – Я не оставлю тебя и, конечно же, попытаюсь помочь. Но, может, можно, другим путем? Более честным? Господи, что я говорю? – прошептала и сильно сжала виски. – Каким честным путем? Придти к ее родственникам и сказать: я похожа на вашу дочь и пока она будет находиться в коме, я займу ее место?
   Теперь уже Шура с сочувствием посмотрел на подругу. Он присел рядом с ней на дивай и легонько прикоснулся к плечу.
   – Сильва, – начал осторожно, подбирая нужные слова. – Мне нужно время. Надеюсь, ты понимаешь, что я не отказываю в помощи этой женщине и не вынашиваю планов навсегда оставить тебя с ее именем. Я лишь прошу время, которое я использую для ее лечения. На этой неделе прилетает друг отца из Канады. Он известный нейрохирург и согласился провести ряд консультаций. Сама понимаешь, далеко не бесплатно, но я надеюсь, очень надеюсь на его помощь. Все будет идти параллельно, но, уверен, не по мановению волшебной палочки. Ничего нет сложнее и загадочнее человеческого организма. Пойми, пожалуйста, я не могу с точностью прогнозировать дату ее выздоровления, но убежден, что такой день обязательно придет. Эта дамочка не безнадежна, но родственники мешают мне и не хотят ждать. Им нужна она сегодня, сейчас и в самое ближайшее время – живехонькая и здоровехонькая. Иначе папа грозится перевести свое нерадивое и больное чадо в другую клинику, а то и вовсе отправить за границу.
   – А, может, в этом выход? – несмело предположила Сильвия, втайне надеясь, что проблема, которая так остро и неожиданно встала перед ней, отпадет сама по себе.
   В ответ Шура посмотрел каким-то особенным взглядом, в котором эмоций было больше чем вопросов.
   – Я так не думаю. Во-первых, я категорически против того, чтобы ее вообще трогать. Вряд ли транспортировка пойдет на пользу, и будет способствовать дальнейшему выздоровлению. Это даже студент-первокурсник знает. А, во-вторых, если у меня заберут эту пациентку, даже сам факт ударит по престижу клиники. Мне просто перестанут доверять. Это – конец. Москва, не такой уж и большой город, тем более в определенных кругах. И тут место под солнцем дважды не завоюешь, – он тяжело вздохнул, и устало добавил: – Уж это я точно знаю.
   Сильвия растерянно смотрела на доктора. Выхода не было. И в самом деле, он борется за себя, за папу – гениального врача, за честь клиники и еще старается помочь тяжелой пациентке.
   Пока она размышляла, Ямпольский принял ее молчание за согласие. Глаза его возбужденно блеснули, а рука ласково погладила ее плечо.
   – Я все сделаю сам. От тебя потребуется лишь открыть глаза и ощутить себя полным младенцем. Без памяти и речи, как будто бы ты заново родилась на свет, только уже совсем взрослой девочкой.
   – Просто открыть глаза?
   Шура согласно кивнул, но в этом жесте Сильвия уловила какую-то незавершенность и сразу заподозрила неладное.
   – Надеюсь, мне не придется с ними разговаривать, вспоминать всех родственников и знакомых, друзей папы и школьных подруг этой самой Евгении? Они не будут спрашивать, что я в последний раз ела дома за ужином? Что предпочитаю на завтрак и так далее.
   Он не сразу ответил. Шумно набрал в легкие воздух, резко выдохнул и озадачено промолчал. Потом сунул руки в карманы куртки и уже в который раз прошелся по кабинету.
   – Понимаешь, тут уж все зависит от того, как на самом деле будет чувствовать себя наша пациентка… – сказал неопределенно, словно находился на планерке среди своих коллег. – Я, конечно, очень надеюсь, что до этого не дойдет…
   – М-да, – закатила глаза Сильвия. – Бразильский сериал отдыхает. Все в наличии и даже более того. Богатая семья, непутевая дочь, от которой эти самые «богатые» не просто плачут, а горько рыдают, что видно даже на первый взгляд. Злодей, – она выразительно посмотрела на доктора, – и его коварная сообщница, преследующая свои планы. Скорее всего, она охотится не только за деньгами, но и за мужем жертвы – обаятельным и непревзойденным красавцем, который потом, конечно же, женится на ней, влюбившись без памяти. Вот только закончится все это плачевно. Жертва вылечится, сбежит от своих мучителей и благополучно вернется в семью. Пройдя столько испытаний, она образумится и станет хорошей. Это обязательное условие по закону жанра, а злодеев разоблачат и упекут в тюрьму на очень даже приличный срок. И, если им посчастливится оттуда выйти живыми и здоровыми, в чем я сильно сомневаюсь, остатки своих безрадостных дней они проведут в полном раскаянии и замаливании грехов, потому что у них больше ни на что уже не будет сил.
   Шура с удивление посмотрел на нее.
   – Ну, дорогая, то, что ты подаешь надежды в своей химии, я до сих пор не сомневался. Достаточно лишь прочитать название твоей диссертации, но о том, что у тебя есть еще и другие выдающиеся способности, я и не догадывался, – он озадачено потер подбородок. – И все же, думаю, мои злодейские планы ты сильно преувеличила. Я обязательно вылечу эту дамочку и не только потому, что она твоя копия. Я буду жить у ее постели, но поставлю ее на ноги и без промедления сам верну в семью. Кстати, сразу же выбрось из головы мысли относительно красавца-мужа. Во-первых, он этим качеством не обладает. Здоровый, грубый и, чем-то напоминает большую гориллу. Ну, а, во-вторых, тебе просто никто не позволит этого сделать.
   – Это почему же? – вопрос таил в себе подозрение.
   – Потому что, как только эта кошмарная история закончится, я сразу женюсь на тебе. И в этот раз все будет серьезно, – сказал он и, приподняв ее подбородок, посмотрел в глаза.
   – Твои слова можно считать предложением?
   – Ни в коем случае. Предложение – это что-то сомнительное. Его можно принять, а можно и отклонить. А мои слова утверждение. Я окончательно понял, что ближе и роднее тебя у меня никого нет, и больше не будет. Хочу, чтобы ты всегда была со мной. Мы и так непростительно много потеряли времени, – добавил тихо и вздохнул.
   – А, как же любовь? Знаешь, несмотря на то, что мне давно уже не восемнадцать, я, как сопливая девчонка, продолжаю верить в это призрачное чувство.
   – Хм, – он потер наморщенный лоб. – На этот вопрос я могу ответить без подготовки. Я люблю тебя уже много лет.
   – Верно и самозабвенно, – добавила Сильвия и лукаво прищурилась.
   – Да, именно так и есть, а все, что было в моей жизни помимо тебя, – он на мгновение задумался, подбирая подходящие слова, – назовем маленькими мужскими шалостями, о которых и вспоминать особенно не хочется. Так, обычное себе мужское дело.
   Она немного отстранилась и присвистнула, что позволяла себе лишь в особенных случаях, и то, когда поблизости не было студентов.
   – «Мужское дело»? Интересная теория, – засмеялась. – Выходит, мужчина – царь природы и волен творить все, что ему заблагорассудится, а женщина – хранительница очага и должна безропотно принимать выходки повелителя. Любить его и повиноваться. Все старо, как и этот мир, но как ни странно, из века в век остается неизменным.
   – Такая понятливая жена, – Шура заметно повеселел и снова прижал ее к груди, – мечта каждого мужчины. Кстати, не все так безнадежно. Мы имеем небольшой запас времени. Ты можешь вернуться домой, уладить свои дела и решить вопрос с мамой, – он не дал возразить, нежно прикоснувшись губами к ее губам. – Маме скажешь, что подвернулась хорошая работа в Москве или командировка за границу в составе научной делегации, представляющей какое-то направление в химии. Мне ли тебя учить? Да и потом, я, думаю, она не будет обращаться к частному детективу, чтобы выследить тебя.
   – Подожди-ка, «хорошая работа в Москве» – это, как я понимаю, временное явление. Но я уже работаю и мне не хотелось бы потерять свою постоянную, возможно, и не такую «хорошую». Кто меня потом возьмет назад на кафедру? Желающих занять это место уже сейчас предостаточно.
   – О каком месте ты говоришь? Прежде всего, уясни, что ты навсегда останешься в Москве и выйдешь за меня замуж. Но я, как врач, допускаю всякие перекосы жизни в виде несчастных случаев, намеренных убийств и просто естественных ситуаций, поэтому, ради твоего спокойствия, оставлю место – маленькое местечко на запасном аэродроме. До начала занятий почти две недели. Я буду звонить каждый день, и сообщать новости. Если состояние нашей пациентки улучшится, и она придет в себя, тогда наша участь облегчится сама по себе, и мы возблагодарим Господа нашего, – он поднял вверх глаза. – В общем, выйдем из этой сложной истории без потерь. Если же нет, будем действовать по плану.
   – А у нас и план есть? – удивленно спросила Сильвия. – А я и не знала.
   – Что-то вроде этого уже созрело в моей умной голове, – грустно усмехнулся Шура. – Правда его нужно будет еще доработать.
   – Скажи честно, она не умрет?
   – Мне кажется, она переживет еще и нас с тобой, но я предусмотрел и этот случай. Я подстрахуюсь со всех сторон. Не боись, ботаник, – он щелкнул ее по носу.
   – Даже, если все так и будет, у нас ничего не получается по времени. Через две недели начинаются занятия в институте. Ты почему-то упускаешь это обстоятельство и предлагаешь приехать в Москву. Как же моя работа?
   Доктор задумался.
   – Безвыходных ситуаций не бывает. Если пациентка придет в себя, проблем не будет. Если же нет, ты займешь ее место, а на работу мы сообщим, что ты находишься в клинике на стационарном лечении. Сделаем это официально в письменной форме на соответствующем бланке с печатью и подписью главного врача. Желающие тебя навестить, чтобы убедиться в правдивости ситуации, могут в любое время приехать, и я им позволю заглянуть в твою палату. Ведь там и на самом деле будет находиться женщина, слишком похожая на тебя, – он улыбнулся. – К тому же, пока ты будешь находиться в Москве, по закону уволить тебя никто не сможет без твоего на это согласия. Маме скажешь все, что захочешь, лишь бы она не впала в панику и была готова к участливым звонкам сотрудников, если вдруг случится это чудо человеческого внимания и милосердия. Теперь довольна?
   – Вполне, – уныло кивнула Сильвия. Другого выхода все равно не было. Остается лишь ждать и надеяться. Возможно, все само собой образуется. Зачем ломать копья и переживать заранее?
   – Ну и, слава Богу, – с облегчением произнес Ямпольский. – Завтра же схожу в церковь и поставлю дюжину свечек. Мы обязательно победим, – он подмигнул и отошел к столу.
   – Остается на это надеяться, – подтвердила она без энтузиазма. – И все же ты не сказал о главном. Когда это авантюрное мероприятие закончится?
   Шура удивленно поднял бровь.
   – Не сказал? Правильно. Не сказал, потому что не знаю. Этого никто не знает.
   – Выходит, эта Евгения может находиться в коме год, два… несколько лет? Я, что же, все эти годы должна буду жить вместо нее? А, как же моя жизнь?
   – Успокойся, я этого не допущу. Обещаю, что вместо нее ты будешь жить совсем недолго. Нам сейчас нужно выиграть время, а там мы снова совершим подмену и, каждая из вас окажется на своем месте. Это уже дело техники. Знаешь, как в карточных фокусах? Всегда можно вытащить ту карту, которая тебе необходима.
   – Что ты имеешь ввиду?
   – Ничего, кроме того, что все будет вполне законно и без осложнений. На этот счет существует несколько вариантов. К примеру, вариант первый. Если потребуется, подчеркиваю, если только потребуется. Мы возвращаем дамочку домой (в твоем лице) живую и не совсем здоровую. Хотя, обещаю, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы этого не произошло, – предупредил он сразу, заметив ее несогласие, проявившееся в нетерпеливом жесте. – Пойми, я должен предусмотреть все варианты. В этом случае она будет проходить реабилитационный период под моим присмотром. Другими словами, жить среди родных и близких в знакомой обстановке, но регулярно посещать клинику. К тому же, это успокоит родственников, что даст мне передышку и возможность больше времени уделять нашей пациентке в борьбе за ее полное выздоровление. И, что немаловажно, исключить постоянные визиты ее отца и мужа. Для нас это зона повышенного риска. Вполне вероятно, что за это время она выйдет их комы. На этот случай я продумал второй вариант, так сказать, второй карточный фокус. Быстренько устраиваем что-то подобное новой аварии, или какой-нибудь другой несчастный случай. Ты попадаешь в больницу, и я вас снова меняю местами. Все возвращается на круги своя. Уровень сознания и памяти нашей пострадавшей на тот момент мы спишем на очередную травму, а дальше – их дело. Пускай сами разбираются и выясняют, что она помнит или не помнит? Полная была у нее потеря памяти или частичная? А, может, ей многое просто привиделось в больном воображении? Все это доказать будет трудно. Она может придти в себя и вообще никогда ничего не вспомнить, или до конца своих дней остаться на уровне детского развития и мышления.
   – Как жестоко, – прошептала Сильвия. И было непонятно, что в рассказе Шуры потрясло ее больше. Его продуманное поведение в трагической ситуации или туманная перспектива собственного двойника.
   – Ну-ну, – он погладил ее по плечу. – Считай, что я немного преувеличил. Скорее всего, наша пациентка откроет глаза и сразу окажется в реальном мире. Всех узнает и все вспомнит. Что зря гадать? Человеческая психика неподвластна пониманию. Ее тайны наука еще окончательно не постигла. И ни один врач заранее не даст никаких гарантий. Давай запасемся терпением. Прежде всего, нужно, чтобы она пришла в себя.
   – А, если она еще долго не придет в себя? – в голосе Сильвии чувствовалось напряжение.
   – Я предусмотрел и этот вариант. Назовем его фокусом номер три. Если ситуация начнет затягиваться, тогда мы будем действовать частично по предыдущему сценарию. Та же авария или другой несчастный случай. Ты в ее лице оказываешься снова в клинике, после чего мы представляем родственникам настоящую Евгению в том состоянии, из которого она на самом деле и не выходила. Если у них будет на это желание, они могут оставить ее у нас для дальнейшего лечения. Могут же увезти в другую клинику или даже за границу. Я, надеюсь, что тогда уже ее семья просто будет вынуждена понять, что мы не боги, и не можем «собирать» их непутевую дочь каждый раз, как новенькую. Вот и весь план, всего в три хода.
   Сильвия понуро опустила голову, старательно рассматривая рисунок на паркете. Что с того, что находчивый доктор Ямпольский все так тщательно продумал и предусмотрел? Ее жизненный опыт заставлял не раз убеждаться в том, не все получается, по заранее намеченному плану.
   Она долго прятала глаза, оттягивая решение, но когда встретилась с его взглядом, сердце дрогнуло от жалости. Темные круги под глазами, сеточка мелких морщинок на лице, красные веки – следы бессонной ночи. После смерти профессора его сын остался один. В любом случае, еще есть две недели, и, кто на самом деле знает, как все сложится за это время? Хорошо бы все разрешилось само собой.
   Молча перевела взгляд на портрет профессора и, заручившись его поддержкой, просто кивнула.
   Шура с облегчением вздохнул. Он обнял ее и бережно прижал к груди.
   – Все будет хорошо. Никто не виноват, что жизнь чаще всего является к нам в драконьем обличии. И сначала нужно убить дракона, чтобы после наступил мир, и пришло счастье. Помнишь, как в сказке? Счастье нужно заслужить. И, чем больше испытаний, тем большая награда ждет впереди.
   Он наклонился к ее губам, но она слегка отстранилась, и поцелуй пришелся в подбородок.
   – Ох, недотрога. Раньше ты была смелее.
   – То раньше. А теперь, будем строить отношения по другим правилам.
   – Хм, и какие же это будут правила? – насмешливо спросил доктор.
   – Раз ты вспомнил сказки и старые добрые времена, значит, сначала женись, а потом уже и целуй, чтобы все было по закону и по совести, – ответила шутливо и лукаво прищурилась. – А то, знаем мы таких резвых. Сначала сладкие речи, сплошные соблазны, а потом – «горький мед на губах»? Кажется, так поется в песне о несчастной девушке? К тому, же, помнится, этот этап отношений мы уже проходили. Я права?