Страница:
продемонстрировал свою склонность искажать закон - завладев значительной
частью ВС Новой Республики и использовав их несовместимым с его приказами
образом. Это же выходит далеко за рамки той ситуации. Он должен будет
присвоить боеприпасы и технику и передать - не дать взаймы! - приватным силам.
Даже если он победит, он войдет во все исторические анналы с клеймом
предателя. И ты тоже. Ты это сделаешь, Ведж?
Ведж смешался и не смог сразу ответить. Остальные молчали.
Наконец Ведж взглянул Маре в глаза, потом посмотрел на остальных.
- Я думаю, мы стоим на краю аннигиляции. Не только правительство. Вся
наша культура, наша история. Если йуужань-вонги победят, они не обязательно
нас уничтожат... нет, они нас поглотят. Растворят нас в себе. Мы превратимся в
йуужань-вонгов, и все, за что мы сражались, все, к чему стремились, исчезнет.
Как будто мы - голограма, у которой вдруг отключили питание. Мы уйдем без
следа, - его голос сделался хриплым. - Я не хочу, чтобы это случилось с моими
дочерьми или с вашими детьми. Поэтому я предлагаю вот что.
Он достал бластер и толкнул его в центр стола.
- Кому-нибудь нужен бластер? Вот мой. Я хочу, чтобы он лежал там, потому
что в этой комнате нет никого, кому бы я не решился его отдать или в чьи руки
я бы не решился вложить свою жизнь. Вот так я и предлагаю организовать наше
Сопротивление. Пока не посвящайте в это никого, кому вы не доверили бы свою
жизнь и жизни своих детей. Мы будем устанавливать контакты, базы и ячейки, как
делал старый повстанческий Альянс. В то время как Новая Республика бьет врага
там, где он силен, мы подумаем, как поразить его в слабое место. И если Новая
Республика падет - или когда она падет - мы останемся здесь и будем наносить
удары по врагу, совмещая жесткий и гибкий стили.
- Так мы договорились? - Ведж по очереди посмотрел каждому в глаза.
Каждый кивнул или поднял руку - все, кроме Бустера, который прорычал: -
Полагаю, да.
Остальные засмеялись.
- Отлично, - Ведж откинулся назад. - Отныне мы - Узкий круг. То, что
будет здесь сказано, не должно выйти наружу. Народ будет думать, что вы - моя
группа консультантов, а не начало движения сопротивления. Если вы думаете, что
кто-то должен узнать о нашем заговоре, скажите остальным... и мы проголосуем,
ввести его или ее в Узкий круг или нет. Другие, кому мы верим и в ком
нуждаемся, такие как Соло, присоединятся к нам, когда прилетят сюда, если
прилетят.
- Теперь подумаем о гибком способе ведения войны. Йуужань-вонги придут на
Борлейас, чтобы разбить нас. Нужно заманить их, дать им кое-какой
незаслуженный успех, чтобы они стали зависеть от нашей тактики, которую они
смогут предсказывать и от которой мы откажемся, когда сочтем нужным. Мне нужен
"я", и мне нужны "они".
Он повернулся к Тикхо.
Тот сделал глубокий вдох: - Ладно, я могу быть "ими", возможно, с тем же
успехом, что и "тобой". И, конечно, ты можешь быть собой лучше, чем я. Но если
ты будешь за них, а я - за тебя, то каждый будет думать вне своей черепушки.
Ведж кивнул: - Хорошая мысль.
Лэндо сказал: - Я что-то потерялся...
Ведж ухмыльнулся: - Тактическая игра, Лэндо. Когда они решат послать
против нас серьезного полководца - произойдет ли это прямо сейчас или после
нескольких боев - этот полководец будет анализировать нашу тактику, чтобы
применить против нее наилучшую стратегию. Иными словами, чтобы иметь
представление о том, что он будет делать, мы должны предугадать, насколько он
сможет предсказывать наше мышление и нашу тактику. Тогда, если мы сумеем дать
ему в точности то, что он будет от нас ожидать, есди сможем подкрепить его
предубеждения о наших стратегических талантах...
- То позже ты сможешь это прекратить и застать его врасплох, - сказал
Лэндо.
- Правильно. Поэтому на наших сеансах планирования Тикхо будет генералом
Антиллесом, а я буду йуужань-вонгским командующим, кем бы он ни был, и мы
посмотрем, как далеко мы сумеем его завести.
- Я понял, - заявил Лэндо. - По сути, я понял даже лучше, чем ты. Ты
играешь в сабакк.
Ведж обмозговал это заявление с задумчивым лицом: - Наверно, да. И с
самыми высокими ставками, которые я когда-либо видел.
Оккупация Борлейас. Дни 4-5
Впервые за много лет Люк встретился с противником, сама сущность которого
поколебала его отвагу и решимость: с бюрократией.
Едва ли не самым страшным оружием этого противника были совещания. Люк
проводил час, два, три, обсуждая с полковником Селчу и группой военных
консультантов анти-вонгскую тактику истребителей, затем шел на такие же
долгие, нудные и утомительные собрания с учеными, размышляющими над причиной,
по которой йуужань-вонги и их твари невидимы в Силе. Люк научился смягчать
свое расстройство, сам проводя встречи и совмещая их с другими занятиями - с
упражнениями, учетом припасов и сеансами обучения юных джедаев на борту
"Искателя приключений".
Меж тем разрабатывался план - "узкий круг" определил структуру
Сопротивления, которое должно было притаиться при приходе йуужань-вонгов, а
затем, когда придет время, развернуться и уничтожить захватчиков изнутри.
Сходное по структуре с джедайским подпольем, организацией которго
занимались Лея и Хан, Сопротивление должно было быть шире и многочисленнее.
Внутренний круг должен был высадить одного или больше доверенных членов на
каждой планете, где это было возможно. Эти члены должны были подобрать бойцов
и организовать ячейки Сопротивления. Каждая ячейка должна была приступить к
организации других ячеек. Ни один член ячейки не должен был знать больше двух
членов Сопротивления за пределами своей ячейки - так лучше локализовать ущерб,
если ячейка будет раскрыта. Каждая ячейка должна была попытаться организовать
базу, которую не смогли бы найти йуужань-вонги - место для хранения машин,
оружия, инструментов, дроидов, вообще всего, что могло понадобиться
Сопротивлению, когда настанет время снова сражаться с йуужань-вонгами.
О существовании "узкого круга" стало известно в группе флотов Веджа; их
назвали Инсайдерами, но все полагали, что это группа военных консультантов. Их
истинная цель оставалась в секрете.
Люк предложил все свои знания и тактические навыки, какие только мог, и
это оказалось больше, чем он думал.
Многие годы после того, как он стал мастером-джедаем - и в течение многих
лет, когда он оставался единственным известным мастером-джедаем в галактике -
он без устали искал сведения о джедаях, какими они были до прихода к власти
Палпатина. Палпатин и его правая рука, родной отец Люка Дарт Вейдер,
систематически уничтожали джедаев и пытались искоренить всякую память об их
существовании. Чтобы восстановить эту память, потребовались долгие поиски. Люк
отслеживал остаточные следы джедаев, находя обрывки здесь и слухи там, и таким
образом научился распутывать эти клубки. Большая часть их вела в никуда;
джедаи, которых он разыскивал, либо благополучно исчезли, либо на время
затаились - лишь для того, чтобы их в конце концов обнаружили и уничтожили
прихвостни Палпатина.
Исследуя способы, благодаря которым джедаи, пережившие перые
Императорские Чистки, сумели это сделать - как они забивались в норы, стирали
свои официальные личности, скрывали свою Силу, прятали светомечи и избавлялись
от охотников - Люк, сам того не осознавая, накопил громадные, хотя и чисто
теоретические, знания этих приемов. Теперь, на собраниях и сеансах записи, эта
информация изливалась из него и, добавленная к разведтренировкам Мары и
других, становилась частью Руководства по основанию ячеек Сопротивления - так
же, как тогда, когда он и его друзья начали формировать джедайское подполье по
всей галактике.
В конце концов, осознав, какую пользу могут принести эти заседания делу
Сопротивления, Люк примирился с ними и даже стал получать от них удовольствие.
И они отвлекали его мысли от беспокойства и боли, которые росли в нем.
Более двадцати пяти лет назад, когда его дядя Оуэн и тетя Беру умерли на
далеком, никому не нужном Татуине, Люк остался один - окруженный новыми
друзьями, но без семьи. Потом, с течением времени, он собрал вокруг себя эту
семью. Среди этих людей не было его отца; Энакин Скайуокер умер через
несколько месяцев после раскрытия своей истинной личности. Однако в Лее Люк
нашел родную сестру; затем его друг Хан Соло стал его зятем. У них появились
дети - Джесин, Джайна и Энакин Соло. Дальше отношения Люка с Марой, которые
эволюционировали от смертельной ненависти с ее стороны к обоюдной любви - к
любви и связи, выражавшейся через Силу, которая размывала границы между ними,
объединяла их мысли и надежды - достигли кульминации в форме брака. Наконец,
появился Бен, который родился всего несколько месяцев назад; семья Люка стала
насчитывать восемь членов, и все они называли своим домом Корускант.
Теперь "дом" был полем проигранной битвы. Семья, собранная ценой таких
жертв и усилий за столько лет, рассыпалась. Юный Энакин Соло был мертв, и все
надежды, которые возлагал на него Люк, рухнули. Джесин пропал; большинство
людей были уверены, что он тоже мертв. Джайна не прилетела на Борлейас; она
отправилась на поиски личного возмездия, а такие поиски зачастую вели к
разрушению, к темной стороне Силы, к смерти... или ко всем трем. Хан залечивал
рану на секретной базе джедаев, и Лея оставалась с ним. Единственные, кого Люк
мог каждый день прижимать к себе, были Мара с Беном, и все трое жили в
окружении врагов.
Всякий раз, когда осознание этого настигало Люка, он мягко выталкивал его
из своих мыслей и погружался в медитацию, концентрируясь на своих намерениях,
своих задачах, на тех, кого он любил. Но эти приемы джедаев лишь ненадолго
избавляли его от тревоги. Тревога оставалась, терпеливо выжидая момент, чтобы
привлечь его внимание и размыть его уверенность. То были йуужань-вонги в его
собственном сознании.
Люк обнаружил себя окруженным листвой и на миг подумал, что он в пешем
патруле в джунглях Борлейас. Однако в следующее мгновение он заметил, что
воздух здесь еще более влажный, чем обычно на Борлейас, а сама природа
окружающей его растительности и деревьев нетипична для этого мира. Деревья
здесь были более мрачными и высокими, их ветви клонились к земле, а темные
озерки грунтовых вод скрывали незаметные движения подводных жителей.
Дагобах. То был мир, где его тренировал Йода - целую жизнь назад.
Значит, это сон. Люк покачал головой. Нет, во снах у него обычно не было
такой ясности мыслей. Если это видение - значит, видение в Силе.
Люк повернулся и оказался перед входом в пещеру. В этом месте он
столкнулся с видением Дарта Вейдера - или самого себя в отличительном одеянии
Вейдера. Теперь уже не было Йоды, который бы предупредил его, чтобы не брал
оружия в это место зла и противостояния, и Люк почувствовал досаду, что
видение не дало ему даже мимолетного удовольствия снова увидеть старого
мастера в ситуации, где его присутствие было бы уместным.
Люк обнаружил, что одет в черное. На поясе висел светомеч. Люк снял его,
спрятал в изгибе ветки и вошел в пещеру.
Внутри его встретили лишь темень и молчание. Но Люк знал, что там что-то
есть - в нескольких шагах впереди, где сгущался мрак. Он не видел его и не
слышал, однако ощущал с помощью Силы. Люк шагнул к нему и почувствовал, что
оно сместилось в сторону, обходя его.
Затем оно метнулось мимо него - от прикосновения Люку стало дурно, в нем
вновь проснулась каждая великая ненависть в его жизни - к Дарту Вейдеру, к
Императору, к самому себе, когда он забрел слишком далеко по пути темной
стороны - и затем тварь покинула пещеру. Люк последовал за ним.
Он вышел на более яркий свет, чем мгновением раньше, и теперь его
окружали вздымающиеся вверх здания, сооружения такой высоты, что небо казалось
лишь слабой лучинкой света. Все вокруг - дюракритовые поверхности, разбитые
лендспидеры и громадные глыбы неузнаваемых обломков - было покрыто зелеными
водорослями и колышущимися травами более бледного оттенка. У его ног лежало
человеческое тело, окутанное той же растительностью.
Тьма, которую он преследовал, была впереди, дальше в узком ущелье между
небоскребами - все так же невидимая невооруженным глазом, все так же
тошнотворно осязаемая в Силе.
Она взметнулась вверх и завертелась подобно торнадо. Увеличилась в
размерах, задев дома с обеих сторон. От прикосновения водоросли и трава вдруг
изменились, теперь они были усеяны большими уродливыми плодами, черными и
лоснящимися, как старая нефть. Затем вся поверхность в поле зрения оказалась
покрытой плодами, и на глазах у Люка они начали осыпаться, отрываясь от своих
черенков. Они падали на землю, взгромождались на вдруг появившиеся ножки и
разбредались во все стороны, неуклюже ковыляя, как маленькие дети.
И каждый из них был переполнен страданием и темной жаждой разрушения.
Один из плодов открыл рот и издал пронзительный вопль. То же самое сделал
другой, затем третий. Воздух наполнился криками.
Чья-то рука схватила Люка за плечо. Он открыл глаза. Мара трясла его,
лицо ее побледнело. Воздух по-прежнему был полон крика, но это был крик Бена,
и Мара держала малыша на расстоянии, словно защищая его от Люка.
- Что это? - спросила она.
- Видение. - Люк восстановил контроль над дыханием и обнаружил, что часть
его сна не исчезла; энергия и угроза темной стороны по-прежнему окружали его.
Бен, чувствительный к Силе, каким могло быть лишь дитя двух выдающихся
джедаев, протестующе вопил.
- Зло присутствует на Корусканте. Ужасное зло темной стороны.
Оккупация Борлейас. День 5
Голограмма показывала знакомое зрелище: дневной пейзаж какой-то части
Корусканта. Огромные, торчащие вверх здания и пестрые оранжевые облака в небе
были характерны для этого мира, хотя видов, подобных этому, было такое
бесчисленное множество, что никто из присутствующих не мог точно определить,
какой участок Корусканта им показывают.
Впрочем, кое-что было другим. Более далекие небоскребы казались аморфными
фигурами зеленого цвета, и причина тому была видна на ближайших зданиях: они
были покрыты материалом, выглядевшим как мох. Из мха торчали предметы,
напоминавшие траву, ветви деревьев и грибы с зонтичными шляпками. Вблизи они
были окрашены в разные цвета; лишь на расстоянии они сливались в одинаковый
зеленоватый оттенок.
Люк нашел голограмму тревожной. Мох и трава были идентичны тем, что
присутствовали в его видении.
В темноте конференц-зала к голопроекции подошел мужчина. Свет,
отбрасываемый голопроекцией Корусканта, ярко осетил его лицо, зелень мха
окрасила его бледную кожу, белые волосы, усы и бороду, придав ему
нечеловеческий вид. Человек этот был согбен годами, хотя и не истощен. Одеяние
его было черным и закрывало все, кроме головы и рук, оставляя зрителям
впечатление, что части его тела свободно парят в воздухе.
Но зрелище не было жутким. Многие из присутствующих знали его лицо уже
много лет. Волам Тсер был политическим историком, в чьих документальных
голофильмах был запечатлен каждый шаг становления Новой Республики с тех
времен, когда она была всего лишь плохо финансируемым, хаотически
организованным повстанческим Альянсом.
- Я на секунду остановил изображение, - сказал Волам, и все
присутствующие мгновенно узнали его мелодичный голос с аристократическим
произношением, - чтобы вы могли увидеть, что творится на поверхности
Корусканта. На планете началось нечто вроде обновления. Эта растительность
покрывает большую часть поверхности Корусканта. Она распространяется с
невероятной скоростью; все, что вы видите на этой картинке, всего за день до
съемки было голым дюракритом. Темно-зеленое вещество, что-то наподобие
пастообразной пены, выделяет кислоту, разрушающую химическую структуру
дюракрита. Грибы, как я подозреваю, родственны врывчатым грибам с Явина
Четыре; при ударе они детонируют. Более крепкая поросль пускает длинные корни.
Короче говоря, они быстро разрушают сооружения на поверхности Корусканта - а
сооружения, вы знаете, покрывают почти каждый квадратный сантиметр этой
поверхности. Хотя на картинке этого не видно, воздух там становится все более
ядовитым, и оставшееся население спускается на все более низкие уровни,
собираясь вокруг газоочистителей, которые снабжают их пригодным для дыхания
воздухом.
Люк спросил: - Что с рейдами йуужань-вонгов?
Волам посмотрел в его сторону, щуря глаза в тщетной попытке разглядеть
детали в темноте.
- Это знаменитый голос мастера Скайуокера, не так ли?
- Так.
- Йуужань-вонги действительно совершают рейды на нижние уровни. Некоторые
из них как будто проводятся с определенной целью - например, для разрушения
газоочистителей, - в то время как остальные, на мой взгляд, - просто охотничьи
экспедиции. Но самые страшные их атаки - вовсе не рейды; это случается, когда
йуужань-вонги покидают зону. Они эвакуируются на расстояние в много
километров. А затем происходит вот это.
Волам взял в руку маленькое портативное устройство и нажал на одну из
кнопок.
Замершее изображение ожило снова, хотя не появилось ничего нового, кроме
колыхания на ветру ближайших плането-формовочных растений и короткой вспышки
молнии в одной из туч.
Затем что-то изменилось. Кусок этой тучи сделался ярче. Что-то изверглось
оттуда - маленькая пылающая точка с длинным хвостом, падающая под углом на
поверхность планеты.
Точка исчезла за далекими домами. Какое-то мгновение не происходило
ничего, лищь высоко в атмосфере рассасывался дымовой столб.
Вспышка света вдалеке на миг перегрузила сенсоры голокамеры; изображение
превратилось в яркое пятно. Затем картинка вернулась.
Впереди и вдалеке по-преднему стояли здания, но теперь за ними было что-
что еще: высокая колонна дыма, расширяющаяся у верха в отдаленное подобие
гриба.
И еще кое-что неслось на голокамеру - ударная волна. Здания, стоявшие
ближе всего к дымовой колонне, расплылись и исчезли. Ударная волна отчетливым
полукругом быстрее истребителя прошла многие километры, стирая все сооружения
на своем пути. Когда ее передний край приблизился к объективу голокамеры, Люк
услышал, как аудитория затаила дыхание и непроизвольно дернулась назад, словно
пытаясь увеличить расстояние между собой и волной.
Изображение Корусканта задрожало и померкло.
Кто-то зажег в помещении свет, и оно опять из видения судьбы превратилось
в уютный конференц-зал.
Волам стоял во главе стола, по левую руку от Веджа; из всех
присутствующих на ногах был только он.
- Это происшествие едва не стоило жизни моему оператору голокамеры. Там,
- он показал жестом на человека, сидевшего в глубине зала; малый, достаточно
грузный, чтобы выглядеть неуклюже в кресле нормального размера, безразлично
махнул рукой. - Там два дня пролежал без сознания, прежде чем отыскал путь ко
мне, и еще четыре дня болел, потому что слишком надышался токсической
атмосферы. Эффект все еще ощущается.
Ведж спросил: - Какого типа оружие они использовали для достижения такого
результата?
Волам грустно улыбнулся: - Наше собственное. Это была оборонительная
платформа "Голан". Несколькими днями раньше она защищала Корускант от йуужань-
вонгов. Затем, когда она была разрушена, ее сбросили с орбиты на планету. Я не
могу предположить... - он остановился, и на его лице не было видно никаких
признаков того, что заставило его запнуться, но Люк почувствовал острую
вспышку боли. - Я не могу предположить, сколько народа погибло, когда она
ударилась о поверхность. Миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов. Зона
поражения лежит в паре сотен километров к юго-западу от императорского дворца.
Они продолжают сбрасывать вниз спутники и подвески, один за другим. И,
поскольку всего несколько миллионов жителей Корусканта сумели выбраться с
планеты, подавляющее большинство находится в смертельной опасности: в
краткосрочной перспективе - от падающих спутников, в долгосрочной - от
обработки планеты.
- Мы благодарны вам за информацию, которую вы привезли, - сказал Ведж. -
Предоставленные вами образцы будут переданы нашей группе ученых, которые
специализируются на йуужань-вонгских технологиях.
Он сверился с декой.
- Ваш челнок поврежден - это произошло при отправлении с Корусканта?
Волам кивнул: - Одной из причин, почему мне понадобилось несколько дней,
чтобы улететь, было то, что мы собрались в группу с целью массового исхода.
Идея состояла вот в чем: так как их аналоги истребителей неминуемо погнались
бы за нами, некоторые из нас смогли бы уцелеть, а вот одиночный корабль не
смог бы.
- Мой корабль был среди тех немногих, кому это удалось, - виновато
добавил он.
- Повреждения сейчас устраняются. Ваш челнок будет готов через день-два.
Мы можем отослать вас со следующей партией беженцев; мы дадим вам эскорт
истребителей.
Волам огляделся вокруг. Люк видел, как он на кратчайшие доли секунды
фиксирует внимание на лицах нескольких присутствующих, в том числе на лице
самого Люка. Затем Волам снова повернулся к Веджу: - Если можно, я бы хотел
остаться. Я - историк. История делается здесь. Мы не заберем у вас много
ресурсов. Мы будем жить на моем челноке.
- Очень хорошо. - Ведж встал. - А теперь за дело. Сожалею, что сегодня
сплошь плохие новости, но мы должны обновлять свои данные.
Пробираясь к двери, Там принимал поздравления он множества присутствующих
- поздравления с тем, что доставил ценную информацию, поздравления с тем, что
выжил. Он кивал и вздыхал, чувствуя себя не в своей тарелке среди такого
множества людей - среди стольких знаменитостей - и двигался вперед так быстро,
как только мог. Его размер - а он был достаточно высоким, чтобы смахнуть
волосами пыль с дверного косяка, и достаточно грузным, чтобы вызвать улыбку на
лице владельца смэшбольной команды - как обычно, играл против него; по пути к
двери Там умудрился зацепиться ногой за ножку кресла и нечаянно отшвырнул с
дороги несколько человек. Наконец он очутился в коридоре, где по крайней мере
поток народа двигался туда, куда ему было нужно, и спустя несколько мгновений
наконец выбрался на улицу, благодарно вдыхая влажный, теплый воздух Борлейас.
- Что, не любишь толпы? - сказавшая это молодая женщина приблизилась к
отдыхающему Таму.
Он взглянул на нее, и ему снова свело живот. Она была права. Толпы были
злом. Однако привлекательные женщины были не лучше. Из-за них тоже слова
застревали у него в горле, а сердце начинало колотиться. Эта женщина была
стройной, каскад ее вьющихся белокурых волос был стянут в хвост. Глаза - ярко-
синие; в общем, она была из тех, от чьего присутствия становится светло.
Таму понадобилось некоторое время, чтобы припомнить, что же она сказала.
Он даже сумел улыбнуться, что, как он надеялся, должно было свидетельствовать
о его беззаботном настроении.
- Это точно. Я ведь полевой оператор голокамеры, а не городской
мальчишка. Как вообще Волам убедил меня вернуться на Корускант - ума не
приложу.
- Я подозреваю, он здорово умеет убеждать.
- Умеет. - Там напряженно размышлял, стараясь вспомнить, что в таких
ситуациях делают нормальные люди, затем протянул руку: - Там Элгрин.
Она пожала ее: - Данни Куи.
- Кажись, я знаю это имя. Ты почти знаменита.
Он вдруг скривился: - Опять не то ляпнул.
Ее улыбка говорила о том, что она скорее развеселилась, чем обиделась.
- Послушай, Там, у меня к тебе вопрос. У тебя есть какие-нибудь записи,
которые Волам нам не показал? Какие-нибудь кадры с йуужань-вонгами?
- Я... - Там ощутил приступ головной боли, но проигнорировал его. Ему не
говорили, что он ни с кем не должен делиться своими записями. Волам Тсер мог
разозлиться, но опять же, в это военное время, когда делиться информацией с
нужными людьми было жизненно необходимо, возможно, он не станет сердится.
- Да, есть. У меня есть запись охотничьей партии йуужань-вонгов. На
средних уровнях Корусканта. Я был там с несколькими людьми. Когда я перестал
записывать и начал реально убегать, я выскочил прямо на эту шайку, и йуужань-
вонги обрушились на тех, кто был позади меня, - он пожал плечами. - Так что я
удрал.
Там вытащил сумку, которую всегда носил с собой и в которой была его
рабочая голокамера, миниатюрная запасная голокамера, записи и болванки для
записей. Он нашел запись, которую искал, и вложил инфочип в руку Данни.
- Вот она. Только, пожалуйста, верни потом обратно.
- Я сделаю копию и скоро отдам. Прямо сегодня.
- Спасибо.
- Рада с тобой познакомиться. - Она подарила ему ослепительную улыбку и
пошла обратно в здание.
- Взаимно.
Сумев наконец совладать со своим пульсом, Там двинулся прочь от здания -
в мертвую зону.
В полукилометре перед зданием выжженное пространство, бывшее когда-то
джунглями, густо усеивали машины и корабли; здесь сооружались два больших
порта, лился дюракрит, из готовых секций возводились металлические стены.
Кругом стояли челноки и истребители, спидеры и ховеры, транспорты и один
большой грузовик с обширной пробоиной в носу.
Там достал свою голокамеру и несколько мгновений снимал эту сцену. Когда-
нибудь, если Новая Республика уцелеет, люди захотят узнать, как все это было.
Боль усилилась так резко, что Таму показалось, что его оглушили. Он
вскрикнул, схватился за голову и едва не упал.
частью ВС Новой Республики и использовав их несовместимым с его приказами
образом. Это же выходит далеко за рамки той ситуации. Он должен будет
присвоить боеприпасы и технику и передать - не дать взаймы! - приватным силам.
Даже если он победит, он войдет во все исторические анналы с клеймом
предателя. И ты тоже. Ты это сделаешь, Ведж?
Ведж смешался и не смог сразу ответить. Остальные молчали.
Наконец Ведж взглянул Маре в глаза, потом посмотрел на остальных.
- Я думаю, мы стоим на краю аннигиляции. Не только правительство. Вся
наша культура, наша история. Если йуужань-вонги победят, они не обязательно
нас уничтожат... нет, они нас поглотят. Растворят нас в себе. Мы превратимся в
йуужань-вонгов, и все, за что мы сражались, все, к чему стремились, исчезнет.
Как будто мы - голограма, у которой вдруг отключили питание. Мы уйдем без
следа, - его голос сделался хриплым. - Я не хочу, чтобы это случилось с моими
дочерьми или с вашими детьми. Поэтому я предлагаю вот что.
Он достал бластер и толкнул его в центр стола.
- Кому-нибудь нужен бластер? Вот мой. Я хочу, чтобы он лежал там, потому
что в этой комнате нет никого, кому бы я не решился его отдать или в чьи руки
я бы не решился вложить свою жизнь. Вот так я и предлагаю организовать наше
Сопротивление. Пока не посвящайте в это никого, кому вы не доверили бы свою
жизнь и жизни своих детей. Мы будем устанавливать контакты, базы и ячейки, как
делал старый повстанческий Альянс. В то время как Новая Республика бьет врага
там, где он силен, мы подумаем, как поразить его в слабое место. И если Новая
Республика падет - или когда она падет - мы останемся здесь и будем наносить
удары по врагу, совмещая жесткий и гибкий стили.
- Так мы договорились? - Ведж по очереди посмотрел каждому в глаза.
Каждый кивнул или поднял руку - все, кроме Бустера, который прорычал: -
Полагаю, да.
Остальные засмеялись.
- Отлично, - Ведж откинулся назад. - Отныне мы - Узкий круг. То, что
будет здесь сказано, не должно выйти наружу. Народ будет думать, что вы - моя
группа консультантов, а не начало движения сопротивления. Если вы думаете, что
кто-то должен узнать о нашем заговоре, скажите остальным... и мы проголосуем,
ввести его или ее в Узкий круг или нет. Другие, кому мы верим и в ком
нуждаемся, такие как Соло, присоединятся к нам, когда прилетят сюда, если
прилетят.
- Теперь подумаем о гибком способе ведения войны. Йуужань-вонги придут на
Борлейас, чтобы разбить нас. Нужно заманить их, дать им кое-какой
незаслуженный успех, чтобы они стали зависеть от нашей тактики, которую они
смогут предсказывать и от которой мы откажемся, когда сочтем нужным. Мне нужен
"я", и мне нужны "они".
Он повернулся к Тикхо.
Тот сделал глубокий вдох: - Ладно, я могу быть "ими", возможно, с тем же
успехом, что и "тобой". И, конечно, ты можешь быть собой лучше, чем я. Но если
ты будешь за них, а я - за тебя, то каждый будет думать вне своей черепушки.
Ведж кивнул: - Хорошая мысль.
Лэндо сказал: - Я что-то потерялся...
Ведж ухмыльнулся: - Тактическая игра, Лэндо. Когда они решат послать
против нас серьезного полководца - произойдет ли это прямо сейчас или после
нескольких боев - этот полководец будет анализировать нашу тактику, чтобы
применить против нее наилучшую стратегию. Иными словами, чтобы иметь
представление о том, что он будет делать, мы должны предугадать, насколько он
сможет предсказывать наше мышление и нашу тактику. Тогда, если мы сумеем дать
ему в точности то, что он будет от нас ожидать, есди сможем подкрепить его
предубеждения о наших стратегических талантах...
- То позже ты сможешь это прекратить и застать его врасплох, - сказал
Лэндо.
- Правильно. Поэтому на наших сеансах планирования Тикхо будет генералом
Антиллесом, а я буду йуужань-вонгским командующим, кем бы он ни был, и мы
посмотрем, как далеко мы сумеем его завести.
- Я понял, - заявил Лэндо. - По сути, я понял даже лучше, чем ты. Ты
играешь в сабакк.
Ведж обмозговал это заявление с задумчивым лицом: - Наверно, да. И с
самыми высокими ставками, которые я когда-либо видел.
Оккупация Борлейас. Дни 4-5
Впервые за много лет Люк встретился с противником, сама сущность которого
поколебала его отвагу и решимость: с бюрократией.
Едва ли не самым страшным оружием этого противника были совещания. Люк
проводил час, два, три, обсуждая с полковником Селчу и группой военных
консультантов анти-вонгскую тактику истребителей, затем шел на такие же
долгие, нудные и утомительные собрания с учеными, размышляющими над причиной,
по которой йуужань-вонги и их твари невидимы в Силе. Люк научился смягчать
свое расстройство, сам проводя встречи и совмещая их с другими занятиями - с
упражнениями, учетом припасов и сеансами обучения юных джедаев на борту
"Искателя приключений".
Меж тем разрабатывался план - "узкий круг" определил структуру
Сопротивления, которое должно было притаиться при приходе йуужань-вонгов, а
затем, когда придет время, развернуться и уничтожить захватчиков изнутри.
Сходное по структуре с джедайским подпольем, организацией которго
занимались Лея и Хан, Сопротивление должно было быть шире и многочисленнее.
Внутренний круг должен был высадить одного или больше доверенных членов на
каждой планете, где это было возможно. Эти члены должны были подобрать бойцов
и организовать ячейки Сопротивления. Каждая ячейка должна была приступить к
организации других ячеек. Ни один член ячейки не должен был знать больше двух
членов Сопротивления за пределами своей ячейки - так лучше локализовать ущерб,
если ячейка будет раскрыта. Каждая ячейка должна была попытаться организовать
базу, которую не смогли бы найти йуужань-вонги - место для хранения машин,
оружия, инструментов, дроидов, вообще всего, что могло понадобиться
Сопротивлению, когда настанет время снова сражаться с йуужань-вонгами.
О существовании "узкого круга" стало известно в группе флотов Веджа; их
назвали Инсайдерами, но все полагали, что это группа военных консультантов. Их
истинная цель оставалась в секрете.
Люк предложил все свои знания и тактические навыки, какие только мог, и
это оказалось больше, чем он думал.
Многие годы после того, как он стал мастером-джедаем - и в течение многих
лет, когда он оставался единственным известным мастером-джедаем в галактике -
он без устали искал сведения о джедаях, какими они были до прихода к власти
Палпатина. Палпатин и его правая рука, родной отец Люка Дарт Вейдер,
систематически уничтожали джедаев и пытались искоренить всякую память об их
существовании. Чтобы восстановить эту память, потребовались долгие поиски. Люк
отслеживал остаточные следы джедаев, находя обрывки здесь и слухи там, и таким
образом научился распутывать эти клубки. Большая часть их вела в никуда;
джедаи, которых он разыскивал, либо благополучно исчезли, либо на время
затаились - лишь для того, чтобы их в конце концов обнаружили и уничтожили
прихвостни Палпатина.
Исследуя способы, благодаря которым джедаи, пережившие перые
Императорские Чистки, сумели это сделать - как они забивались в норы, стирали
свои официальные личности, скрывали свою Силу, прятали светомечи и избавлялись
от охотников - Люк, сам того не осознавая, накопил громадные, хотя и чисто
теоретические, знания этих приемов. Теперь, на собраниях и сеансах записи, эта
информация изливалась из него и, добавленная к разведтренировкам Мары и
других, становилась частью Руководства по основанию ячеек Сопротивления - так
же, как тогда, когда он и его друзья начали формировать джедайское подполье по
всей галактике.
В конце концов, осознав, какую пользу могут принести эти заседания делу
Сопротивления, Люк примирился с ними и даже стал получать от них удовольствие.
И они отвлекали его мысли от беспокойства и боли, которые росли в нем.
Более двадцати пяти лет назад, когда его дядя Оуэн и тетя Беру умерли на
далеком, никому не нужном Татуине, Люк остался один - окруженный новыми
друзьями, но без семьи. Потом, с течением времени, он собрал вокруг себя эту
семью. Среди этих людей не было его отца; Энакин Скайуокер умер через
несколько месяцев после раскрытия своей истинной личности. Однако в Лее Люк
нашел родную сестру; затем его друг Хан Соло стал его зятем. У них появились
дети - Джесин, Джайна и Энакин Соло. Дальше отношения Люка с Марой, которые
эволюционировали от смертельной ненависти с ее стороны к обоюдной любви - к
любви и связи, выражавшейся через Силу, которая размывала границы между ними,
объединяла их мысли и надежды - достигли кульминации в форме брака. Наконец,
появился Бен, который родился всего несколько месяцев назад; семья Люка стала
насчитывать восемь членов, и все они называли своим домом Корускант.
Теперь "дом" был полем проигранной битвы. Семья, собранная ценой таких
жертв и усилий за столько лет, рассыпалась. Юный Энакин Соло был мертв, и все
надежды, которые возлагал на него Люк, рухнули. Джесин пропал; большинство
людей были уверены, что он тоже мертв. Джайна не прилетела на Борлейас; она
отправилась на поиски личного возмездия, а такие поиски зачастую вели к
разрушению, к темной стороне Силы, к смерти... или ко всем трем. Хан залечивал
рану на секретной базе джедаев, и Лея оставалась с ним. Единственные, кого Люк
мог каждый день прижимать к себе, были Мара с Беном, и все трое жили в
окружении врагов.
Всякий раз, когда осознание этого настигало Люка, он мягко выталкивал его
из своих мыслей и погружался в медитацию, концентрируясь на своих намерениях,
своих задачах, на тех, кого он любил. Но эти приемы джедаев лишь ненадолго
избавляли его от тревоги. Тревога оставалась, терпеливо выжидая момент, чтобы
привлечь его внимание и размыть его уверенность. То были йуужань-вонги в его
собственном сознании.
Люк обнаружил себя окруженным листвой и на миг подумал, что он в пешем
патруле в джунглях Борлейас. Однако в следующее мгновение он заметил, что
воздух здесь еще более влажный, чем обычно на Борлейас, а сама природа
окружающей его растительности и деревьев нетипична для этого мира. Деревья
здесь были более мрачными и высокими, их ветви клонились к земле, а темные
озерки грунтовых вод скрывали незаметные движения подводных жителей.
Дагобах. То был мир, где его тренировал Йода - целую жизнь назад.
Значит, это сон. Люк покачал головой. Нет, во снах у него обычно не было
такой ясности мыслей. Если это видение - значит, видение в Силе.
Люк повернулся и оказался перед входом в пещеру. В этом месте он
столкнулся с видением Дарта Вейдера - или самого себя в отличительном одеянии
Вейдера. Теперь уже не было Йоды, который бы предупредил его, чтобы не брал
оружия в это место зла и противостояния, и Люк почувствовал досаду, что
видение не дало ему даже мимолетного удовольствия снова увидеть старого
мастера в ситуации, где его присутствие было бы уместным.
Люк обнаружил, что одет в черное. На поясе висел светомеч. Люк снял его,
спрятал в изгибе ветки и вошел в пещеру.
Внутри его встретили лишь темень и молчание. Но Люк знал, что там что-то
есть - в нескольких шагах впереди, где сгущался мрак. Он не видел его и не
слышал, однако ощущал с помощью Силы. Люк шагнул к нему и почувствовал, что
оно сместилось в сторону, обходя его.
Затем оно метнулось мимо него - от прикосновения Люку стало дурно, в нем
вновь проснулась каждая великая ненависть в его жизни - к Дарту Вейдеру, к
Императору, к самому себе, когда он забрел слишком далеко по пути темной
стороны - и затем тварь покинула пещеру. Люк последовал за ним.
Он вышел на более яркий свет, чем мгновением раньше, и теперь его
окружали вздымающиеся вверх здания, сооружения такой высоты, что небо казалось
лишь слабой лучинкой света. Все вокруг - дюракритовые поверхности, разбитые
лендспидеры и громадные глыбы неузнаваемых обломков - было покрыто зелеными
водорослями и колышущимися травами более бледного оттенка. У его ног лежало
человеческое тело, окутанное той же растительностью.
Тьма, которую он преследовал, была впереди, дальше в узком ущелье между
небоскребами - все так же невидимая невооруженным глазом, все так же
тошнотворно осязаемая в Силе.
Она взметнулась вверх и завертелась подобно торнадо. Увеличилась в
размерах, задев дома с обеих сторон. От прикосновения водоросли и трава вдруг
изменились, теперь они были усеяны большими уродливыми плодами, черными и
лоснящимися, как старая нефть. Затем вся поверхность в поле зрения оказалась
покрытой плодами, и на глазах у Люка они начали осыпаться, отрываясь от своих
черенков. Они падали на землю, взгромождались на вдруг появившиеся ножки и
разбредались во все стороны, неуклюже ковыляя, как маленькие дети.
И каждый из них был переполнен страданием и темной жаждой разрушения.
Один из плодов открыл рот и издал пронзительный вопль. То же самое сделал
другой, затем третий. Воздух наполнился криками.
Чья-то рука схватила Люка за плечо. Он открыл глаза. Мара трясла его,
лицо ее побледнело. Воздух по-прежнему был полон крика, но это был крик Бена,
и Мара держала малыша на расстоянии, словно защищая его от Люка.
- Что это? - спросила она.
- Видение. - Люк восстановил контроль над дыханием и обнаружил, что часть
его сна не исчезла; энергия и угроза темной стороны по-прежнему окружали его.
Бен, чувствительный к Силе, каким могло быть лишь дитя двух выдающихся
джедаев, протестующе вопил.
- Зло присутствует на Корусканте. Ужасное зло темной стороны.
Оккупация Борлейас. День 5
Голограмма показывала знакомое зрелище: дневной пейзаж какой-то части
Корусканта. Огромные, торчащие вверх здания и пестрые оранжевые облака в небе
были характерны для этого мира, хотя видов, подобных этому, было такое
бесчисленное множество, что никто из присутствующих не мог точно определить,
какой участок Корусканта им показывают.
Впрочем, кое-что было другим. Более далекие небоскребы казались аморфными
фигурами зеленого цвета, и причина тому была видна на ближайших зданиях: они
были покрыты материалом, выглядевшим как мох. Из мха торчали предметы,
напоминавшие траву, ветви деревьев и грибы с зонтичными шляпками. Вблизи они
были окрашены в разные цвета; лишь на расстоянии они сливались в одинаковый
зеленоватый оттенок.
Люк нашел голограмму тревожной. Мох и трава были идентичны тем, что
присутствовали в его видении.
В темноте конференц-зала к голопроекции подошел мужчина. Свет,
отбрасываемый голопроекцией Корусканта, ярко осетил его лицо, зелень мха
окрасила его бледную кожу, белые волосы, усы и бороду, придав ему
нечеловеческий вид. Человек этот был согбен годами, хотя и не истощен. Одеяние
его было черным и закрывало все, кроме головы и рук, оставляя зрителям
впечатление, что части его тела свободно парят в воздухе.
Но зрелище не было жутким. Многие из присутствующих знали его лицо уже
много лет. Волам Тсер был политическим историком, в чьих документальных
голофильмах был запечатлен каждый шаг становления Новой Республики с тех
времен, когда она была всего лишь плохо финансируемым, хаотически
организованным повстанческим Альянсом.
- Я на секунду остановил изображение, - сказал Волам, и все
присутствующие мгновенно узнали его мелодичный голос с аристократическим
произношением, - чтобы вы могли увидеть, что творится на поверхности
Корусканта. На планете началось нечто вроде обновления. Эта растительность
покрывает большую часть поверхности Корусканта. Она распространяется с
невероятной скоростью; все, что вы видите на этой картинке, всего за день до
съемки было голым дюракритом. Темно-зеленое вещество, что-то наподобие
пастообразной пены, выделяет кислоту, разрушающую химическую структуру
дюракрита. Грибы, как я подозреваю, родственны врывчатым грибам с Явина
Четыре; при ударе они детонируют. Более крепкая поросль пускает длинные корни.
Короче говоря, они быстро разрушают сооружения на поверхности Корусканта - а
сооружения, вы знаете, покрывают почти каждый квадратный сантиметр этой
поверхности. Хотя на картинке этого не видно, воздух там становится все более
ядовитым, и оставшееся население спускается на все более низкие уровни,
собираясь вокруг газоочистителей, которые снабжают их пригодным для дыхания
воздухом.
Люк спросил: - Что с рейдами йуужань-вонгов?
Волам посмотрел в его сторону, щуря глаза в тщетной попытке разглядеть
детали в темноте.
- Это знаменитый голос мастера Скайуокера, не так ли?
- Так.
- Йуужань-вонги действительно совершают рейды на нижние уровни. Некоторые
из них как будто проводятся с определенной целью - например, для разрушения
газоочистителей, - в то время как остальные, на мой взгляд, - просто охотничьи
экспедиции. Но самые страшные их атаки - вовсе не рейды; это случается, когда
йуужань-вонги покидают зону. Они эвакуируются на расстояние в много
километров. А затем происходит вот это.
Волам взял в руку маленькое портативное устройство и нажал на одну из
кнопок.
Замершее изображение ожило снова, хотя не появилось ничего нового, кроме
колыхания на ветру ближайших плането-формовочных растений и короткой вспышки
молнии в одной из туч.
Затем что-то изменилось. Кусок этой тучи сделался ярче. Что-то изверглось
оттуда - маленькая пылающая точка с длинным хвостом, падающая под углом на
поверхность планеты.
Точка исчезла за далекими домами. Какое-то мгновение не происходило
ничего, лищь высоко в атмосфере рассасывался дымовой столб.
Вспышка света вдалеке на миг перегрузила сенсоры голокамеры; изображение
превратилось в яркое пятно. Затем картинка вернулась.
Впереди и вдалеке по-преднему стояли здания, но теперь за ними было что-
что еще: высокая колонна дыма, расширяющаяся у верха в отдаленное подобие
гриба.
И еще кое-что неслось на голокамеру - ударная волна. Здания, стоявшие
ближе всего к дымовой колонне, расплылись и исчезли. Ударная волна отчетливым
полукругом быстрее истребителя прошла многие километры, стирая все сооружения
на своем пути. Когда ее передний край приблизился к объективу голокамеры, Люк
услышал, как аудитория затаила дыхание и непроизвольно дернулась назад, словно
пытаясь увеличить расстояние между собой и волной.
Изображение Корусканта задрожало и померкло.
Кто-то зажег в помещении свет, и оно опять из видения судьбы превратилось
в уютный конференц-зал.
Волам стоял во главе стола, по левую руку от Веджа; из всех
присутствующих на ногах был только он.
- Это происшествие едва не стоило жизни моему оператору голокамеры. Там,
- он показал жестом на человека, сидевшего в глубине зала; малый, достаточно
грузный, чтобы выглядеть неуклюже в кресле нормального размера, безразлично
махнул рукой. - Там два дня пролежал без сознания, прежде чем отыскал путь ко
мне, и еще четыре дня болел, потому что слишком надышался токсической
атмосферы. Эффект все еще ощущается.
Ведж спросил: - Какого типа оружие они использовали для достижения такого
результата?
Волам грустно улыбнулся: - Наше собственное. Это была оборонительная
платформа "Голан". Несколькими днями раньше она защищала Корускант от йуужань-
вонгов. Затем, когда она была разрушена, ее сбросили с орбиты на планету. Я не
могу предположить... - он остановился, и на его лице не было видно никаких
признаков того, что заставило его запнуться, но Люк почувствовал острую
вспышку боли. - Я не могу предположить, сколько народа погибло, когда она
ударилась о поверхность. Миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов. Зона
поражения лежит в паре сотен километров к юго-западу от императорского дворца.
Они продолжают сбрасывать вниз спутники и подвески, один за другим. И,
поскольку всего несколько миллионов жителей Корусканта сумели выбраться с
планеты, подавляющее большинство находится в смертельной опасности: в
краткосрочной перспективе - от падающих спутников, в долгосрочной - от
обработки планеты.
- Мы благодарны вам за информацию, которую вы привезли, - сказал Ведж. -
Предоставленные вами образцы будут переданы нашей группе ученых, которые
специализируются на йуужань-вонгских технологиях.
Он сверился с декой.
- Ваш челнок поврежден - это произошло при отправлении с Корусканта?
Волам кивнул: - Одной из причин, почему мне понадобилось несколько дней,
чтобы улететь, было то, что мы собрались в группу с целью массового исхода.
Идея состояла вот в чем: так как их аналоги истребителей неминуемо погнались
бы за нами, некоторые из нас смогли бы уцелеть, а вот одиночный корабль не
смог бы.
- Мой корабль был среди тех немногих, кому это удалось, - виновато
добавил он.
- Повреждения сейчас устраняются. Ваш челнок будет готов через день-два.
Мы можем отослать вас со следующей партией беженцев; мы дадим вам эскорт
истребителей.
Волам огляделся вокруг. Люк видел, как он на кратчайшие доли секунды
фиксирует внимание на лицах нескольких присутствующих, в том числе на лице
самого Люка. Затем Волам снова повернулся к Веджу: - Если можно, я бы хотел
остаться. Я - историк. История делается здесь. Мы не заберем у вас много
ресурсов. Мы будем жить на моем челноке.
- Очень хорошо. - Ведж встал. - А теперь за дело. Сожалею, что сегодня
сплошь плохие новости, но мы должны обновлять свои данные.
Пробираясь к двери, Там принимал поздравления он множества присутствующих
- поздравления с тем, что доставил ценную информацию, поздравления с тем, что
выжил. Он кивал и вздыхал, чувствуя себя не в своей тарелке среди такого
множества людей - среди стольких знаменитостей - и двигался вперед так быстро,
как только мог. Его размер - а он был достаточно высоким, чтобы смахнуть
волосами пыль с дверного косяка, и достаточно грузным, чтобы вызвать улыбку на
лице владельца смэшбольной команды - как обычно, играл против него; по пути к
двери Там умудрился зацепиться ногой за ножку кресла и нечаянно отшвырнул с
дороги несколько человек. Наконец он очутился в коридоре, где по крайней мере
поток народа двигался туда, куда ему было нужно, и спустя несколько мгновений
наконец выбрался на улицу, благодарно вдыхая влажный, теплый воздух Борлейас.
- Что, не любишь толпы? - сказавшая это молодая женщина приблизилась к
отдыхающему Таму.
Он взглянул на нее, и ему снова свело живот. Она была права. Толпы были
злом. Однако привлекательные женщины были не лучше. Из-за них тоже слова
застревали у него в горле, а сердце начинало колотиться. Эта женщина была
стройной, каскад ее вьющихся белокурых волос был стянут в хвост. Глаза - ярко-
синие; в общем, она была из тех, от чьего присутствия становится светло.
Таму понадобилось некоторое время, чтобы припомнить, что же она сказала.
Он даже сумел улыбнуться, что, как он надеялся, должно было свидетельствовать
о его беззаботном настроении.
- Это точно. Я ведь полевой оператор голокамеры, а не городской
мальчишка. Как вообще Волам убедил меня вернуться на Корускант - ума не
приложу.
- Я подозреваю, он здорово умеет убеждать.
- Умеет. - Там напряженно размышлял, стараясь вспомнить, что в таких
ситуациях делают нормальные люди, затем протянул руку: - Там Элгрин.
Она пожала ее: - Данни Куи.
- Кажись, я знаю это имя. Ты почти знаменита.
Он вдруг скривился: - Опять не то ляпнул.
Ее улыбка говорила о том, что она скорее развеселилась, чем обиделась.
- Послушай, Там, у меня к тебе вопрос. У тебя есть какие-нибудь записи,
которые Волам нам не показал? Какие-нибудь кадры с йуужань-вонгами?
- Я... - Там ощутил приступ головной боли, но проигнорировал его. Ему не
говорили, что он ни с кем не должен делиться своими записями. Волам Тсер мог
разозлиться, но опять же, в это военное время, когда делиться информацией с
нужными людьми было жизненно необходимо, возможно, он не станет сердится.
- Да, есть. У меня есть запись охотничьей партии йуужань-вонгов. На
средних уровнях Корусканта. Я был там с несколькими людьми. Когда я перестал
записывать и начал реально убегать, я выскочил прямо на эту шайку, и йуужань-
вонги обрушились на тех, кто был позади меня, - он пожал плечами. - Так что я
удрал.
Там вытащил сумку, которую всегда носил с собой и в которой была его
рабочая голокамера, миниатюрная запасная голокамера, записи и болванки для
записей. Он нашел запись, которую искал, и вложил инфочип в руку Данни.
- Вот она. Только, пожалуйста, верни потом обратно.
- Я сделаю копию и скоро отдам. Прямо сегодня.
- Спасибо.
- Рада с тобой познакомиться. - Она подарила ему ослепительную улыбку и
пошла обратно в здание.
- Взаимно.
Сумев наконец совладать со своим пульсом, Там двинулся прочь от здания -
в мертвую зону.
В полукилометре перед зданием выжженное пространство, бывшее когда-то
джунглями, густо усеивали машины и корабли; здесь сооружались два больших
порта, лился дюракрит, из готовых секций возводились металлические стены.
Кругом стояли челноки и истребители, спидеры и ховеры, транспорты и один
большой грузовик с обширной пробоиной в носу.
Там достал свою голокамеру и несколько мгновений снимал эту сцену. Когда-
нибудь, если Новая Республика уцелеет, люди захотят узнать, как все это было.
Боль усилилась так резко, что Таму показалось, что его оглушили. Он
вскрикнул, схватился за голову и едва не упал.