- Еще одна планета?
- Это не совсем планета, как мы привыкли себе представлять. Там хранятся наши энергоструктуры, наши матрицы, как в рефрижераторе...
- Из ваших слов следует, что за нами ведется постоянный контроль. Но ведь они могут и бросить контролировать: эксперимент не удался, ничего не получается - не стоит и возиться.
Так-так, тешишь себя надеждой. Зря. Попробую объяснить:
- Человечество слишком далеко ушло в развитии от своего начала. Если бы процесс находился хотя бы на средней своей стадии, возможно, стало бы по-вашему, а сейчас... Это ведь не эксперимент, чтобы его можно было прервать, это... Как вам еще объяснить, и не знаю... Это чем-то похоже на химическую реакцию, на беспрерывный производственный цикл.
- А я вот еще о чем думаю. Человек не может прожить без греха, человек слишком слаб, чтобы не совершить грех. И вы не безгрешны. Но вас и вам подобных почему-то выбрали. Значит, у вас есть возможность очиститься от греха. Что-то вам дается такое, что не дается другим. Молитва? Я не верю. Но продолжим... Хорошо, вы очистились. Но тогда, в моем понимании, очистившийся человек перестает творить в обывательском смысле этого слова, а только изрекает ему одному понятные вещи, поскольку переходит в другое, нечеловеческое измерение, и мы перестаем его понимать. Он - как инопланетянин, другая психология, другие цели существования. Но трагедия заключается в том, что он будет там, а мы останемся здесь. Все останемся! Он - вознесется, а мы будем лишь свидетелями вознесения; даже не свидетелями, так - чепуховиной вроде репья на обочине дороги, по которой прошел путник... Касательно вас - решено привести приговор в исполнение.
- Когда?
- Наверное, скоро. Может быть, сейчас. Мы не нашли в Междуреченске вашу семью, не нашли в Абакане. А это была последняя возможность на вас воздействовать. Бить, пытать вас тоже бессмысленно, бесполезно. А так как на вас свет клином не сошелся, контактеров много, то зачем тянуть?
- Вы пришли сюда для того, чтобы это сказать?
- Не только. Мне вас жалко, Щербинин Юрий Борисович. Ведь вы же умный человек. Писали музыку, стихи, прозу. Говорят, вы здорово рисовали. Если бы вы все это делали немного в другую, в нужную, скажем, сторону - вас бы озолотили...
- Все это я уже слышал...
- А жизнь так и не поняли. Ну поймите хоть сейчас! Власть в этой стране, в этом государстве будет принадлежать нам. Мы ее возьмем, эту власть, сами возьмем. И мы здесь будем хозяева. Мы - стальной поток. И все, кто живет в этом государстве, будут жить так, как мы этого захотим. К чему же все эти самопожертвования, показушный героизм? Проще надо быть, проще. А вас послушать, так прямо... голова от раздумий того и гляди разорвется.
- А вы рыбы поешьте.
- Что?!
- Рыбы поешьте, "что-что"... Фосфор помогает активизации мыслительного процесса.
- Не люблю рыбу.
- Заметно.
- Издеваетесь? Ну-ну. Недолго вам осталось... Иногда целый день думаешь, как бы вот так провернуть-то это все, чтобы без царапанья в душе, без слезливости совестливой, без всего это интеллигентского хлюпанья носом...
- Что ж, это тоже своего рода творчество.
- ...И ничего не можешь придумать, прямо бараном себя чувствуешь.
- Я вас за язык не тянул.
- Вы мне надоели, Щербинин. На-до-е-ли, понятно!
Распахнулась дверь, в камеру ввалился подполковник, за ним двое спецподовцев. Наверное, они прямо с улицы, потому что на бушлатах и шапках еще блестит не растаявший снег. Подполковник снимает перчатки, здоровается со штатским, на меня не смотрит, как будто меня здесь нет.
- Все еще цацкаешься? А времени нет, поступил приказ сворачиваться. Не сработали твои штучки... Так что, кончать будем.
Штатский равнодушно пожимает плечами.
- Как угодно. Здесь?
- А где? Тащить его сейчас куда-то времени нет. Здесь будем. - Вынимает из кобуры пистолет, снимает предохранитель, кивает спецподовцам за спиной. - Оттараньте-ка его к стене.
Меня, как манекен, хватают под руки и отбрасывают к стене. От спецподовцев разит водкой, задохнуться можно.
Подполковник расстегивает ворот бушлата, задрав подбородок и скривившись, истово чешет красную шею.
- То ли заразу какую подцепил, гадство! Сегодня же баню организуем. А ты, инопланетянин хренов, не завшивел еще? Какая пуля больше нравится пистолетная или автоматная?
Опять открывается дверь камеры, и входят Сморчок и мой охранник, знакомый Бортникова. Охранник остается у дверей, а Сморчок внимательно смотрит на всех.
- Уже начали?
Штатский кивает.
Сморчок подходит к подполковнику, тянет руку к пистолету.
- Дайте-ка мне.
- Стрелять-то хоть умеешь? - спрашивает, ухмыляясь, подполковник, но пистолет отдает.
Сморчок приставляет пистолет к виску подполковника и нажимает курок. Раздается сухой щелчок. Никто ничего еще не понял, а Сморчок жмет и жмет курок, боек щелкает и щелкает, а выстрела все нет. У подполковника округляются глаза. Сморчок выбрасывает пистолет в парашу и говорит со зловещим видом:
- Идиоты! Вы что, хотели его из огнестрельного? Идиоты! Во всем городе сейчас ни один ствол не стреляет!
- Сука! - Подполковник смотрит бешеными глазами на Сморчка.
Штатский в нешуточном смятении:
- А как же?.. А как?
Сморчок глядит на него снизу и говорит сквозь зубы:
- Вешать будем. Неси веревку.
Штатский быстро, как цыпленок, кивает и, расталкивая всех, выбегает из камеры. Сморчок подходит, смотрит в глаза, а на самом деле заглядывает в мозг, и я отчетливо слышу его мысль: "Как и предсказано. Я только помогаю осуществиться... Тебе, между прочим, помогаю, человек последнего круга! Ха-ха-ха..." Его сатанинский смех еще не затих, как уже отчетливо слышится другой голос: "Очень скоро тебя заберут", и два светящихся белых шара повисают посреди камеры, и я понимаю, что кроме меня их никто не видит.
- Зачем вы здесь? Спасать меня будете?
- От чего спасать?
- Ну как же, меня сейчас убивать будут!..
- Твой последний тест - испытание через смерть. Здесь, в этой реальности, твоя жизнь заканчивается. Все, что тебе предназначалось, тобой выполнено, человек последнего круга. Твой цикл закончен, ты прошел свой земной путь. Через смерть надо переступить, как через порог. После ты вправе выбирать: остаться ли здесь, на Земле, чтобы участвовать в судьбе оставшихся, или уйти дальше, в Космос. Оба выбора будут правильны.
- А как же мои?
- С ними все в порядке. При любом выборе ты сможешь их часто видеть и помогать, являясь во сне.
- Постойте! А как-нибудь...
В камеру входит штатский, в руках у него веревка с уже готовой петлей.
- Готово!
Подполковник берет веревку, пробует на прочность и возвращает ее штатскому. Штатский поджимает губы и спрашивает у Сморчка:
- Ну, кто будет?
- Ты. - Сморчок не смотрит на штатского и начинает безобразно ковырять пальцем в носу. - Да-да, ты. Я выбрал тебя. Приступай.
Штатский нерешительно приближается, в глаза не смотрит, поднимает руки, чтобы накинуть петлю на голову...
Да, товарищ капитан в штатском, Цыля Фишман, думал ли ты раньше, что самолично будешь людей вешать? Ты, наверное, думал, что будешь всю жизнь отдавать приказы, а палачами будут другие? Темный выбрал тебя. И сейчас он тебя получит. И кто тебе сказал, что я, как овечка, покорно суну голову в петлю? Это же элементарно... Коленом в пах - вот ты и присел, а в этот момент петельку твою я у тебя очень даже просто забираю и накидываю тебе на головку, и затягиваю крепенько. Теперь я тебя элементарно валю на пол, сажусь тебе на спину и продолжаю затягивать петлю... И никто меня от тебя не оттащит, пусть хоть запинают, пусть хоть пристрелят... Ты хотел контакта, считай, что он не состоялся по техническим причинам... А пока твои коллеги трудятся надо мной, я и с Темным успею пообщаться... Сейчас я вам всем устрою последний бой... Где ты, Темный?! Вижу... Ну и харя у тебя, мощный ты у нас урод, ничего не скажешь - адское создание...
Между мной и Темным возникает некое рябящее, как испорченный телевизор, пятно.
- Предупреждение для обеих сторон. Поединок должен закончиться смертью одного из вас, - произносит бесцветный голос моего охранника, и пятно исчезает.
Так он из наблюдающих? Однако!.. Меня атакуют!.. Хорошо он меня ядром... А теперь я - ядро и лучи, еще ядро и лучи... Мощный, гад!.. Ага, покорежило тебя! На-ка еще!.. Отступать решил, так ведь догоню... Огромное ядро навстречу, не успею увернуться... Попал-таки, дьявол!.. На глазах теряю защиту... Еще ядро!.. Пока я тут вожусь со своим... А это уже попадание в мозг!!! Долгая ослепительная белая вспышка... Не хватает энергии удержать сознание... Все... Я умер, меня больше нет!.. Знакомые слова!.. Сопредельное пространство медленно сворачивается... Камера - она кажется глубоким колодцем, на дне которого вокруг меня копошатся подполковник и спецподовцы. Они пытаются оторвать меня от мертвого капитана фээсбэ, тень которого понуро следует за Темным Сморчком в нижние сопредельные миры... Наконец-то спецподовцам удалось расцепить мои пальцы, меня переворачивают вверх лицом, вижу свои глаза, в них уже нет жизни... Через повешенье, говорилось в предсказании... А вышло - не меня, а я... Вот и трактуй после этого вышние откровения...
Подполковник склоняется над моим трупом и кричит:
- Так он уже мертв! Ушел, тварь! Кто его убил, козлы?!
Спецподовцы отходят от моего трупа.
- Мы ничего такого ему не делали, били аккуратно...
Мелькает вся моя жизнь с первого дня до последнего, и я заново переживаю каждый миг... Вспышка, узкая и длинная, словно полоса холодной острой стали, отсекает меня от прожитой жизни...
Миры, миры, миры, как много их в этот раз, и необычайно, непередаваемо красивые, яркие, и мрачные, холодные, тусклые... Сплошной океан звезд большой рукав галактики, и на его фоне, как бы нарисованный аэрографом, человек в полный рост, но все мое внимание устремлено только на лицо, сквозь которое спокойно просвечивают звезды. Рядом с первым поочередно возникают еще три фигуры, такие же прозрачные, как и первый, причем лицо последнего постоянно изменяется. Это представители совершенно разных цивилизаций, они рады мне, а я рад им.
- Человек, - говорит первый, - ты принимаешься в галактическое братство и восходишь на очередную ступень обучения.
Рядом возникают два ослепительных белых огня:
- Теперь ты свободен! Летим или остаешься?
- Летим!..
- Это не совсем планета, как мы привыкли себе представлять. Там хранятся наши энергоструктуры, наши матрицы, как в рефрижераторе...
- Из ваших слов следует, что за нами ведется постоянный контроль. Но ведь они могут и бросить контролировать: эксперимент не удался, ничего не получается - не стоит и возиться.
Так-так, тешишь себя надеждой. Зря. Попробую объяснить:
- Человечество слишком далеко ушло в развитии от своего начала. Если бы процесс находился хотя бы на средней своей стадии, возможно, стало бы по-вашему, а сейчас... Это ведь не эксперимент, чтобы его можно было прервать, это... Как вам еще объяснить, и не знаю... Это чем-то похоже на химическую реакцию, на беспрерывный производственный цикл.
- А я вот еще о чем думаю. Человек не может прожить без греха, человек слишком слаб, чтобы не совершить грех. И вы не безгрешны. Но вас и вам подобных почему-то выбрали. Значит, у вас есть возможность очиститься от греха. Что-то вам дается такое, что не дается другим. Молитва? Я не верю. Но продолжим... Хорошо, вы очистились. Но тогда, в моем понимании, очистившийся человек перестает творить в обывательском смысле этого слова, а только изрекает ему одному понятные вещи, поскольку переходит в другое, нечеловеческое измерение, и мы перестаем его понимать. Он - как инопланетянин, другая психология, другие цели существования. Но трагедия заключается в том, что он будет там, а мы останемся здесь. Все останемся! Он - вознесется, а мы будем лишь свидетелями вознесения; даже не свидетелями, так - чепуховиной вроде репья на обочине дороги, по которой прошел путник... Касательно вас - решено привести приговор в исполнение.
- Когда?
- Наверное, скоро. Может быть, сейчас. Мы не нашли в Междуреченске вашу семью, не нашли в Абакане. А это была последняя возможность на вас воздействовать. Бить, пытать вас тоже бессмысленно, бесполезно. А так как на вас свет клином не сошелся, контактеров много, то зачем тянуть?
- Вы пришли сюда для того, чтобы это сказать?
- Не только. Мне вас жалко, Щербинин Юрий Борисович. Ведь вы же умный человек. Писали музыку, стихи, прозу. Говорят, вы здорово рисовали. Если бы вы все это делали немного в другую, в нужную, скажем, сторону - вас бы озолотили...
- Все это я уже слышал...
- А жизнь так и не поняли. Ну поймите хоть сейчас! Власть в этой стране, в этом государстве будет принадлежать нам. Мы ее возьмем, эту власть, сами возьмем. И мы здесь будем хозяева. Мы - стальной поток. И все, кто живет в этом государстве, будут жить так, как мы этого захотим. К чему же все эти самопожертвования, показушный героизм? Проще надо быть, проще. А вас послушать, так прямо... голова от раздумий того и гляди разорвется.
- А вы рыбы поешьте.
- Что?!
- Рыбы поешьте, "что-что"... Фосфор помогает активизации мыслительного процесса.
- Не люблю рыбу.
- Заметно.
- Издеваетесь? Ну-ну. Недолго вам осталось... Иногда целый день думаешь, как бы вот так провернуть-то это все, чтобы без царапанья в душе, без слезливости совестливой, без всего это интеллигентского хлюпанья носом...
- Что ж, это тоже своего рода творчество.
- ...И ничего не можешь придумать, прямо бараном себя чувствуешь.
- Я вас за язык не тянул.
- Вы мне надоели, Щербинин. На-до-е-ли, понятно!
Распахнулась дверь, в камеру ввалился подполковник, за ним двое спецподовцев. Наверное, они прямо с улицы, потому что на бушлатах и шапках еще блестит не растаявший снег. Подполковник снимает перчатки, здоровается со штатским, на меня не смотрит, как будто меня здесь нет.
- Все еще цацкаешься? А времени нет, поступил приказ сворачиваться. Не сработали твои штучки... Так что, кончать будем.
Штатский равнодушно пожимает плечами.
- Как угодно. Здесь?
- А где? Тащить его сейчас куда-то времени нет. Здесь будем. - Вынимает из кобуры пистолет, снимает предохранитель, кивает спецподовцам за спиной. - Оттараньте-ка его к стене.
Меня, как манекен, хватают под руки и отбрасывают к стене. От спецподовцев разит водкой, задохнуться можно.
Подполковник расстегивает ворот бушлата, задрав подбородок и скривившись, истово чешет красную шею.
- То ли заразу какую подцепил, гадство! Сегодня же баню организуем. А ты, инопланетянин хренов, не завшивел еще? Какая пуля больше нравится пистолетная или автоматная?
Опять открывается дверь камеры, и входят Сморчок и мой охранник, знакомый Бортникова. Охранник остается у дверей, а Сморчок внимательно смотрит на всех.
- Уже начали?
Штатский кивает.
Сморчок подходит к подполковнику, тянет руку к пистолету.
- Дайте-ка мне.
- Стрелять-то хоть умеешь? - спрашивает, ухмыляясь, подполковник, но пистолет отдает.
Сморчок приставляет пистолет к виску подполковника и нажимает курок. Раздается сухой щелчок. Никто ничего еще не понял, а Сморчок жмет и жмет курок, боек щелкает и щелкает, а выстрела все нет. У подполковника округляются глаза. Сморчок выбрасывает пистолет в парашу и говорит со зловещим видом:
- Идиоты! Вы что, хотели его из огнестрельного? Идиоты! Во всем городе сейчас ни один ствол не стреляет!
- Сука! - Подполковник смотрит бешеными глазами на Сморчка.
Штатский в нешуточном смятении:
- А как же?.. А как?
Сморчок глядит на него снизу и говорит сквозь зубы:
- Вешать будем. Неси веревку.
Штатский быстро, как цыпленок, кивает и, расталкивая всех, выбегает из камеры. Сморчок подходит, смотрит в глаза, а на самом деле заглядывает в мозг, и я отчетливо слышу его мысль: "Как и предсказано. Я только помогаю осуществиться... Тебе, между прочим, помогаю, человек последнего круга! Ха-ха-ха..." Его сатанинский смех еще не затих, как уже отчетливо слышится другой голос: "Очень скоро тебя заберут", и два светящихся белых шара повисают посреди камеры, и я понимаю, что кроме меня их никто не видит.
- Зачем вы здесь? Спасать меня будете?
- От чего спасать?
- Ну как же, меня сейчас убивать будут!..
- Твой последний тест - испытание через смерть. Здесь, в этой реальности, твоя жизнь заканчивается. Все, что тебе предназначалось, тобой выполнено, человек последнего круга. Твой цикл закончен, ты прошел свой земной путь. Через смерть надо переступить, как через порог. После ты вправе выбирать: остаться ли здесь, на Земле, чтобы участвовать в судьбе оставшихся, или уйти дальше, в Космос. Оба выбора будут правильны.
- А как же мои?
- С ними все в порядке. При любом выборе ты сможешь их часто видеть и помогать, являясь во сне.
- Постойте! А как-нибудь...
В камеру входит штатский, в руках у него веревка с уже готовой петлей.
- Готово!
Подполковник берет веревку, пробует на прочность и возвращает ее штатскому. Штатский поджимает губы и спрашивает у Сморчка:
- Ну, кто будет?
- Ты. - Сморчок не смотрит на штатского и начинает безобразно ковырять пальцем в носу. - Да-да, ты. Я выбрал тебя. Приступай.
Штатский нерешительно приближается, в глаза не смотрит, поднимает руки, чтобы накинуть петлю на голову...
Да, товарищ капитан в штатском, Цыля Фишман, думал ли ты раньше, что самолично будешь людей вешать? Ты, наверное, думал, что будешь всю жизнь отдавать приказы, а палачами будут другие? Темный выбрал тебя. И сейчас он тебя получит. И кто тебе сказал, что я, как овечка, покорно суну голову в петлю? Это же элементарно... Коленом в пах - вот ты и присел, а в этот момент петельку твою я у тебя очень даже просто забираю и накидываю тебе на головку, и затягиваю крепенько. Теперь я тебя элементарно валю на пол, сажусь тебе на спину и продолжаю затягивать петлю... И никто меня от тебя не оттащит, пусть хоть запинают, пусть хоть пристрелят... Ты хотел контакта, считай, что он не состоялся по техническим причинам... А пока твои коллеги трудятся надо мной, я и с Темным успею пообщаться... Сейчас я вам всем устрою последний бой... Где ты, Темный?! Вижу... Ну и харя у тебя, мощный ты у нас урод, ничего не скажешь - адское создание...
Между мной и Темным возникает некое рябящее, как испорченный телевизор, пятно.
- Предупреждение для обеих сторон. Поединок должен закончиться смертью одного из вас, - произносит бесцветный голос моего охранника, и пятно исчезает.
Так он из наблюдающих? Однако!.. Меня атакуют!.. Хорошо он меня ядром... А теперь я - ядро и лучи, еще ядро и лучи... Мощный, гад!.. Ага, покорежило тебя! На-ка еще!.. Отступать решил, так ведь догоню... Огромное ядро навстречу, не успею увернуться... Попал-таки, дьявол!.. На глазах теряю защиту... Еще ядро!.. Пока я тут вожусь со своим... А это уже попадание в мозг!!! Долгая ослепительная белая вспышка... Не хватает энергии удержать сознание... Все... Я умер, меня больше нет!.. Знакомые слова!.. Сопредельное пространство медленно сворачивается... Камера - она кажется глубоким колодцем, на дне которого вокруг меня копошатся подполковник и спецподовцы. Они пытаются оторвать меня от мертвого капитана фээсбэ, тень которого понуро следует за Темным Сморчком в нижние сопредельные миры... Наконец-то спецподовцам удалось расцепить мои пальцы, меня переворачивают вверх лицом, вижу свои глаза, в них уже нет жизни... Через повешенье, говорилось в предсказании... А вышло - не меня, а я... Вот и трактуй после этого вышние откровения...
Подполковник склоняется над моим трупом и кричит:
- Так он уже мертв! Ушел, тварь! Кто его убил, козлы?!
Спецподовцы отходят от моего трупа.
- Мы ничего такого ему не делали, били аккуратно...
Мелькает вся моя жизнь с первого дня до последнего, и я заново переживаю каждый миг... Вспышка, узкая и длинная, словно полоса холодной острой стали, отсекает меня от прожитой жизни...
Миры, миры, миры, как много их в этот раз, и необычайно, непередаваемо красивые, яркие, и мрачные, холодные, тусклые... Сплошной океан звезд большой рукав галактики, и на его фоне, как бы нарисованный аэрографом, человек в полный рост, но все мое внимание устремлено только на лицо, сквозь которое спокойно просвечивают звезды. Рядом с первым поочередно возникают еще три фигуры, такие же прозрачные, как и первый, причем лицо последнего постоянно изменяется. Это представители совершенно разных цивилизаций, они рады мне, а я рад им.
- Человек, - говорит первый, - ты принимаешься в галактическое братство и восходишь на очередную ступень обучения.
Рядом возникают два ослепительных белых огня:
- Теперь ты свободен! Летим или остаешься?
- Летим!..