Орлов Алекс. Экзамен для героев

 
 

5

 
 
   На окраине города, в не слишком подходящей для жилья промышленной зоне располагался трехзвездочный отель «Таиб». Его владелец едва сводил концы с концами и очень обрадовался, когда целых двенадцать мест в нем забронировала организация «Жители Грицборна — за здоровый образ жизни». Весь день до наступления вечера он немного нервничал — а вдруг отменят заказ? Но заказчики не подвели, и вскоре после восьми часов на пустынной стоянке перед отелем остановился микроавтобус припортовой транспортной компании. Хозяин гостиницы выбежал встречать долгожданных постояльцев и распахнул дверцу автобуса. — Добро пожаловать в наш город, господа! Добро пожаловать в отель «Таиб»! — Привет, парень! — приветствовали его выходившие из автобуса пассажиры, одетые в обычную для здешних мест летнюю одежду и в новенькие бейсболки с надписью «Грицборн — территория здоровья». Наконец появился старший группы. — Вы хозяин гостиницы? — спросил он, ставя на асфальт увесистый чемодан. — Да, мое имя Поль Бродик. — Очень приятно, Поль, а я тот человек, что заказывал номера. Разрешите представиться, руководитель международного семинара «Воздух, мускулы и солнце» Джон Фрэнсис, город Грицборн. — Очень приятно, Джон! — Хозяин с чувством пожал постояльцу руку. — Прошу в наш скромный, но чистый отель. — О, не беспокойтесь, Поль, это именно то, что нам нужно. Ребята, выгружайте клюшки! Прибывшие гости открыли багажный отсек и стали вынимать сумки с клюшками для гольфа. — Так вы приехали к нам в гольф играть? — Да, мы слышали, у вас хорошие поля. — Полято хорошие, но почти все они принадлежат медицинскому центру «Августина», знаете такое лечебное заведения для богатеев? — Не люблю я их, — признался Фрэнсис из Грицборна. — О, я тоже! Видели бы вы их в городе, когда они приезжают на экскурсии. Морды отвратительные! Так вот, лучшие поля у этой «Августины». — Ну, ничего не поделаешь, возможно, в «Августине» мы и сыграем, не зря же на гостинице сэкономили! Фрэнсис и хозяин расхохотались, хлопая друг друга по плечам. Тем временем весь багаж грицборнских спортсменов был выгружен, и владелец гостиницы повел их в здание. В небольшом холле за стойкой находился почти трезвый портье. По случаю прибытия большой группы постояльцев он был причесан и чисто выбрит, о чем свидетельствовали два заклеенных пластырем пореза. Поверх бессменной футболки неопределенного цвета на нем красовались белоснежная сорочка, черная бабочка и бархатная жилетка, принесенная хозяином гостиницы из дома. Мятые штаны решили не менять, их все равно за стойкой не видно. — Ээ, какие номера вы нам приготовили? — спросил старший группы, пока остальные рассматривали обшарпанные стены. — Вот, пожалуйста, с двадцать четвертого по тридцать шестой. Все окна на улицу, — сказал хозяин и высыпал на стойку заготовленные ключи. — А нельзя ли поменять все это на окна в другую сторону, во двор, например? — спросил старший, заранее виновато улыбнувшись. Хозяин посмотрел на портье, тот удивленно икнул. — Дело в том, сэр, что у нас во дворе не слишком чисто, к тому же в некоторых номерах еще не убирались, а некоторые даже заняты. — Там сейчас шлюхи клиентов принимают! — ляпнул портье и снова икнул. — Хорошего в этом мало, но хоть какието деньги. В нашем положении выбирать не приходится. — Да что ты мелешь, дурак? — накинулся на него хозяин. — Какие шлюхи? — Господин Бродик, организуйте нам переезд в номера окнами во двор, а я заплачу вам вперед. — С этими словами старший группы стал выкладывать на стойку ассигнации. — Вот эти три шестьсот — за три дня проживания, а эти пятьсот — за беспокойство, связанное с переездом. Полагаю, постель мы просто перенесем, а если там немного намусорено, принесите пылесос, и мы сами покончим с этим. Я и мои друзья любим тень, у нас в Грицборне очень жарко, поэтому мы ездим подальше, чтобы отдохнуть от духоты. Так что тень для нас самое лучшее. — Как пожелаете, сэр. Как пожелаете… — согласился хозяин, сгребая со стойки деньги. — Купорос, достань ключи, а я пока переведу эти парочки… Повернувшись к щедрым постояльцам, Бродик расплылся в улыбке. — Одну минуту, господа, сейчас все устроим! Присаживайтесь пока, отдохните! И он царственным жестом махнул в сторону продавленного, прожженного сигаретами дивана и дюжины поломанных стульев. — Пожалуй, я составлю вам компанию, а то мало ли что, — сказал Фрэнсис из Грицборна. — О… конечно, сэр, хотя там нет ничего интересного — обычные шлюхи. — Я вас прикрою, вдруг их дружки будут против переселения, — настаивал Фрэнсис. — Ну, как хотите. Они поднялись по давно не мытой, но недавно подметенной лестнице и оказались в длинном коридоре, где пахло табачным дымом и старыми тряпками. — Вот двадцать четвертый, двадцать пятый, а вот тут, в двадцать седьмом, должна быть пара… Бродик без всякого стука распахнул дверь и вошел в номер, Фрэнсис остался снаружи. Зрелище поднятых с постели проституток его не привлекало, он лишь хотел убедиться, что это действительно они, а не полицейские. Впрочем, Бродик не соврал, из номера действительно вышла пара. Мужчина накинул на себя снятую со стола скатерть, а женщина прикрылась домашним халатом — она была на работе. Бродик вынес за ними свернутый матрас с бельем и проводил до другого номера, выходящего окнами на улицу. — Ты должен мне лишних десять минут, Бродик! — потребовала девица. — Хорошо, к твоему времени добавляется десять минут, — согласился тот. — Итого, ты работаешь еще тридцать три минуты. То же самое произошло еще с тремя парами, с той лишь разницей, что одна проститутка оказалась пьяна и устроила Бродику скандал, вспомнив, как он ее якобы изнасиловал и не дал денег. — Думаешь, если я была випимши, то ничего не помню, козел плешивый?! — кричала она, но кавалер взял даму за руку и утащил в номер, а Бродик швырнул им матрас и закрыл дверь. — Врет, мерзавка! — сказал он, обращаясь к Фрэнсису. — Ну, посмотрите, какой же я плешивый? У меня хорошие волосы! Свои! — Уверен, что это так, мистер Бродик. А теперь распределяйте нас по номерам. — Конечно, сэр! Прошу вас!
 
 

6

 
 
   Через полчаса вся группа была расселена по номерам на одном этаже. Исправные замки на дверях оказались только в двух апартаментах, поэтому один из них Фрэнсис выбрал в качестве штабного. — Так, Коллер, все инструменты сразу ко мне, чтобы ни одна сволочь в сумки не сунулась. В таких местах полно прохвостов. — Понял, босс, — кивнул Коллер, человек с бесцветным взглядом и тихим голосом. Он работал в команде Фрэнсиса почти десять лет, и тот не мог вспомнить, чтобы Коллер хоть раз на когото повысил голос. Его приказы никогда не игнорировались, хотя народ в отряд подбирался крутой, от ветеранов спецподразделений до перевербованных криминальных киллеров. — Пусть сходят в сортир, покурят или что там им нужно, а потом на инструктаж. — Хорошо, босс. Через двадцать минут будет нормально? — Да, нормально. Мне ведь тоже в сортир сходить требуется. Когда Коллер ушел, Фрэнсис заглянул в тесную душевую и, пустив из крана воду, подождал, пока она станет похолоднее. После чего умылся, вытерся застиранным полотенцем и почувствовал себя бодрее. Уровень услуг в подобных заведениях не поднимался выше самой низкой планки, но зато здесь было малолюдно и в случае необходимости можно было «подчистить хвосты», не опасаясь, что набежит полиция. В большом отеле имелись служба безопасности, негласный видео— и аудиоконтроль, здесь же — полная свобода, хотя и тут Фрэнсис решил подстраховаться и на всякий случай сменил заранее приготовленные номера. Но и это он посчитал недостаточным и в ожидании сбора группы достал пеленгатор и стал прослушивать стены в поисках сигналов «жучка». Однако все было чисто, в некоторых местах фонила проводка, но и только. В дверь стукнули. — Босс, все готовы, — сообщил Коллер. — Заходите. А Решинский пусть покурит за дверью. — Понял. В небольшую комнату стали набиваться бойцы группы, поднося свое спецоборудование. Поскольку метод ликвидации был неизвестен, брать пришлось все — и длинные стволы, и короткие. — Ставьте вдоль стены, — сказал Коллер, отодвинув обшарпанный стол к окну. — Решинский встал на пост? — спросил Фрэнсис. — Да, уже курит. — Итак… — Фрэнсис посмотрел на собравшихся. Некоторые из них выглядели собранными, другие мечтали поскорее отвязаться от назойливого начальника и посмотреть по ТВбоксу местное шоу с девками. — Итак, завтра выезд на место, будем работать под медицинскую обслугу. Просто прогуляемся по территории центра, а я поговорю с человеком, который передаст мне фотографии. — А почему раньше не дали? — спросил парень, попавший в группу полгода назад, прямо из камеры смертников. Работал он исправно, но к дисциплине привыкал тяжело. — Если не показали раньше, значит, было нельзя, Мантони. В следующий раз, если захочешь спросить, когда я говорю, подними руку. — Да, босс, извините. — Запомните все, в этот раз работать придется всем, объектов два, и оба они опасны. Если начнете зевать или чесаться, останетесь здесь насовсем. — Что у тебя? — спросил Фрэнсис, увидев поднятую руку одного из стрелков. — Как стрелять будем, сэр, из винтовки или в упор? — Хороший вопрос. Винтовки возьмет только одна пара, которая будет в прикрытии, для остальных только короткоствол. В упор стрелять нельзя — они не подпустят. Эти люди сразу поймут, кто перед ними, поэтому ближе десяти метров не подходить. Мантони поднял руку. — Говори. — Босс, я не очень понимаю, почему нельзя стрельнуть издалека? Мы хорошо натренированы, стрелять можем синхронно — раз, и две утки на земле. Зачем эти разборки в стиле заводских окраин? — Вопрос понятен. Теперь ответ: восемь лет назад группа из двадцати трех человек выезжала на ликвидацию одного умельца. Поскольку цель была одна, решили взять его из винтовки, однако то ли муха стрелка укусила, то ли тещу вспомнил не ко времени, но рука дрогнула, и он прострелил объекту плечо. Как ты думаешь, Мантони, что произошло потом? — Ну… — Мантони пожал плечами. — Наверное, парень смылся. — Ты прав, но лишь отчасти. Парень смылся и стал охотиться за этой командой. Перебил всех. Ни один не вернулся, а умельца этого сумели достать только три года спустя и уже совершенно другие люди. — Бонус будет? — спросил Рыжий Бойд, поднимая руку. — Будет. Если все сделаем с первого раза, каждый получит по восемьдесят тысяч. — Неплохо! — ухмыльнулся Рыжий. Остальные оживленно загомонили — обычно бонусы не поднимались выше тридцати тысяч. — Инструктаж закончен, всем отдыхать, подъем в шесть нольноль по местному времени, полчаса на осмотр оружия и выезд. Бойцы загалдели, обсуждая услышанное, и стали выходить из номера. — Коллер, задержись! Помощник оглянулся и, посторонившись, пропустил всех в коридор, после чего плотно прикрыл дверь и остался стоять рядом. — Присядь, — сказал Фрэнсис и поставил для Коллера стул. Тот сел. — Хочу тебе сказать, какую премию на самом деле нам пообещали за эту роботу. Коллер молча смотрел на Фрэнсиса, казалось, ему совершенно все равно, что скажет начальник. — Нам дадут по триста тысяч реалов. Правая бровь помощника дрогнула. Он вздохнул и выпрямился на стуле. — Кого же, в таком случае, нам подсунули? Судя по размеру бонуса, если вернется хотя бы половина из нас, это будет отличный результат, верно? — При условии, что задание будет выполнено, — да, это будет хороший результат. — Что написано в их досье? Фрэнсис посмотрел в окно, на расположенную в пяти метрах грязную кирпичную стену. — Не было никаких досье. — Что значит не было? — удивился Коллер. — Такого быть не может, на всех людей в Управлении есть досье, даже на самыхсамых боссов! — Досье, конечно, имеется, но в кадровом отделе его не держат. Скорее всего, оно лежит у директора в сейфе, вот и весь сказ. Досье нет, фотографии не то что не дали, но даже не показали. При этом бонусы сулят запредельные. Коллер с минуту сидел молча, потом покачал головой и сказал: — Так весело, что даже задница онемела. Давненько нас не приглашали на такие вечеринки.
 
 

7

 
 
   Поздно вечером Джим и Тони провели в своем номере необходимую профилактическую работу. Ручки дверей были связаны полотенцем, на подоконники поставлены стопки рекламных буклетов, которые приносили ежедневно, надеясь затащить богатых клиентов на дополнительные оздоравливающие процедуры. Теперь они играли роль «секреток» и свалились бы на пол, попытайся ктото открыть окно. Хотя ночной визит непрошеных гостей был пока маловероятен — на разработку таких операций требовалось хотя бы дватри дня, а отсчет следовало начинать с момента увеличения количества «жучков», напарники предусмотрели возможность бегства. Для этого они использовали большую скатерть с завязанным в ее углу массивным стаканом для воды, игравшим роль груза. С помощью этой нехитрой снасти можно было подняться со своего балкона на балкон следующего этажа. О том, чтобы спуститься, не могло быть и речи, поскольку нижние балконы блокировались в первую очередь. Перед тем как лечь, Джим постоял сбоку от окна минут пятнадцать, осматривая подходы к зданию. Несколько минут — время небольшое, однако человеку, привыкшему к размеренному движению в «Августине», нетрудно было выделить резкие движения чужаков. Но все было спокойно, и те, кто возвращался в корпус, были Джиму знакомы, по походке он мог опознать каждого. — Сегодня я буду спать особенно хорошо, — сказал Тони, возвращаясь из ванной, что означало — «Сегодня они не придут». — Почему? — спросил Джим, отходя от окна. — Погода хорошая. — Погода — да, хорошая, — согласился Джим, укладывая спасательную снасть поближе к балконной двери и ставя в качестве «секретки» массивную вазу. Они уснули, и ночь прошла без происшествий. Утром двери были разблокированы, а с подоконников убраны стопки буклетов. Развязав узел, Джим поставил на место стакан и, чуть сбрызнув водой смятый угол скатерти, разгладил ее ладонью и вернул на стол. Лишь по дороге на завтрак напарникам удалось обменяться парой слов, первый раз после «радиомолчания» в номере. — У охранников на выезде какието то ли «БП», то ли «риггеры», — сказал Тони. — Не оружие, а имитация. — Деньги можно взять в «Беседке», у них самый большой оборот. — Ограбить? — Зачем? Обменяем на безналичные. У меня уже план готов. — Надо от девочек отвязаться, — напомнил Тайлер. — Отвяжемся. Прямо сейчас закажем им по кулончику и отправим на дом, а потом объявим выходной, мы же обещали сюрприз… В просторном обеденном зале никаких изменений не наблюдалось, все те же знакомые лица официантов и пациентов, тот же набор диетических блюд на дорогих тарелках. — Прошу вас, господа… Фирменная улыбка и низкий поклон — это официант Говард. Он был прикреплен к столу Тони и Джима. — Одну минуту. Пока подшефные со скукой посматривали по сторонам, он принес первые блюда завтрака. — Ваша овсянка, сэр. — Это предназначалось Джиму. — Ваш ревень, сэр. — Тони ответил тоскливой улыбкой. В самом начале, не подумав, он ляпнул, что по утрам предпочитает тушенный в молоке ревень. Потом хотел заменить эту бурду на чтото другое, но решил держать марку, все же они играли роль преуспевающих бизнесменов с устоявшимися привычками. Неожиданно из кухни в зал выскочили двое рабочих, рука Тони скользнула по металлической ножке стола, в случае чего хоть какоето оружие. Но тревога оказалась ложной, дама пролила йогурт, и эти двое всего лишь поспешили убрать его с пола. Работники ушли, и снова стало тихо, размеренно, обычно, однако Джима не покидала зародившаяся со вчерашнего дня тревога. Что, если операцию начнут раньше? Требовалось обсудить это с Тони, но в целом городке имелось не так много мест, где можно было говорить, не опасаясь прослушивания. Даже гуляя по аллеям, они переговаривались не шевеля губами, чтобы нельзя было прочесть слова с помощью компьютерного артикулятора. С другой стороны, примерные маршруты возможного бегства были обсуждены давнымдавно. Оставалось подождать повода для отступления или нового задания, чтобы забыть о пустых тревогах, однако в Управлении «Р» задания для них, похоже, закончились. Тони нехотя пережевывал свой ревень, Джим потягивал с ложки кашу. — Сейчас принесу йогурты! — пообещал Говард. — Только свежие! — Мне кажется, он педик, — сказал Тони, отодвигая тарелку. — Что, подмигнул тебе? — спросил Джим, поглядывая на вошедшего в зал человека. Это был владелец «Августины», Джим запомнил его после визита, которого удостаивался каждый новый пациент центра. Так владелец выражал свое уважение тем, кто заплатил за услуги центра немалые деньги. — Как же его зовут? — Что? — Да вон он, босс всей «Августины», — кивнул Джим, отсеивая в уме слова и фразы, которые можно произносить, от тех, что следует приберечь до прогулки. — Игнасио Браст, — сказал Тони. — А вот и йогурт. Подскочивший Говард принес чашечки с йогуртом и стойкий запах духов «Портика». — Эй, это ведь женские духи, — заметил Тони. — Вам понравилось, мистер Ликато? — с затаенной надеждой поинтересовался Говард, потупив глаза. — Духи нравятся, но не на тебе, приятель. — Надо же — запомнил, — произнес Джим, сопровождая взглядом владельца центра. Браст вел себя неестественно. Улыбаясь, чересчур растягивал рот, приветствуя когото, слишком резко взмахивал рукой, словно испорченная механическая кукла. «Неспроста он здесь ошивается, ох, неспроста», — подумал Джим и, посмотрев на чашечку с йогуртом, решительно перевернул ее в корзинку с цветами и двумя высокочувствительными микрофонами. — Вам не понравился йогурт, мистер Шепард? — воскликнул Говард, драматически заламывая руки. — Там был таракан, — сказал Тони и поднялся. — Нам пора прогуляться. — Пора, — согласился Джим. Чтобы показать, что пришел по делу, Браст спросил о чемто главного распорядителя зала и направился к выходу. Он хотел выскочить из двери первым, но Джим и Тони намеренно опередили его и помешали выйти сразу. — Доброе утро, мистер Браст! — поздоровался Джим, улыбаясь хозяину центра, как близкому родственнику. — Ээ… Здравствуйте, мистер Шепард. — Отличная погода сегодня, — сказал Тони, пристально глядя на Браста. — Дда, — кивнул тот, теряя остатки самообладания. — Прошу вас, — сказал Джим, давая Брасту пройти. Когда хозяин центра наконец выскочил на улицу, напарники понимающе переглянулись. Скорее всего, хозяин знал о схемах слежения в его центре, не мог не знать, ведь на Управление здесь работали едва ли не полсотни людей. Девушки из эскорта, операторы прослушки, служащие отдела безопасности «Августины». Основная часть этих сотрудников понятия не имела, кто их наниматель, но Браст о деятельности Управления на своей территории был наверняка осведомлен. А это его «здравствуйте, мистер Шепард»… Неужели он так с ходу вспомнил фамилию одного из двадцати сотен пациентов?
 
 

8

 
 
   Тем временем Браст почти бежал по аллее и едва сдерживался, чтобы не оглянуться. И зачем ему вздумалось смотреть на этих двоих? Чего он добивался? Чтобы теперь ему казалось, что они прочитали в нем все, до последней точки? А какие у них глаза — просто ФСионизаторы! Кошмар! Накануне к Брасту приходил куратор — невзрачный человечек, сидевший на месте заместителя главного бухгалтера. Помимо того что он чтото там считал, куратор иногда передавал Брасту устные приказания, звучавшие как предложения или пожелания, отказаться от выполнения которых было невозможно. Обычно дело касалось какогонибудь пустяка — перевести пациента с этажа на этаж, изменить регистрационную информацию, наврать чтонибудь начальнику полиции города. Но в этот раз Игнасио сразу понял, что готовится чтото особенное. — У нас к вам будет немного необычная просьба, мистер Браст, — начал куратор. — В цэвосемнадцатом живут двое пациентов, которые должны быть нейтрализованы. — Что, простите? — спросил его Игнасио, вставая изза стола, хотя уже понял смысл сказанного. — Они мешают нашим с вами шефам, поэтому придется их — того… И куратор «выстрелил» из пальца в занавешенное окно. — Примерно так. — Но зачем вы мне это говорите, мистер Абрамс? И почему бы вам не сделать это совсем незаметно, гденибудь там, — Браст махнул в сторону, где располагался выезд из городка, — в какомнибудь лесу? Куратор вздохнул, одернул свой серый пиджак и посмотрел на Игнасио без видимой симпатии. — Обстоятельства вынуждают нас действовать внутри восемнадцатого корпуса, в крайнем случае — на территории центра… Видя, что лицо Браста краснеет, а сам он начинает задыхаться от негодования и ужаса, куратор поднял руки. — Все понимаю, мистер Браст! Для «Августины» это большое испытания, но шефы все возместят, все до последней монетки. Вы на эти деньги сможете построить еще два корпуса. Не в состоянии держаться на ногах, Браст сел и, немного успокоившись, спросил, как это будет выглядеть. — Несколько человек в форме сотрудников «Августины» перехватят этих пациентов на их этаже или прямо в номере. Несколько бесшумных выстрелов, и все. Ночью тела вывезут, и неприятности останутся позади, а вместо них полтора миллиона кредитов от щедрых шефов, ну разве не чудесно? — Но это ужасно — убивать людей там, где их должны лечить! — в последний раз возразил Браст. — Ах, дорогой мой коллега! — Голос куратора стал теплее, он обошел стол и положил руку Брасту на плечо. — Иногда интересы службы вынуждают нас идти на некоторые компромиссы. Понимаете? — Да, понимаю, но полтора миллиона мало. Я бы хотел попросить увеличить до трех, всетаки это, в некотором роде, осквернение… — Я уполномочен поднять только до двух, — сказал куратор, садясь на стол. — Два с половиной. — Игнасио нашел в себе силы торговаться. — Ну… — Куратор вздохнул. — Хорошо, так и быть — под свою ответственность. Мало того, шефы еще оплатят возможные недоразумения. — Какие недоразумения? — снова насторожился Игнасио. — Если в зону огня попадут не совсем те люди. Вероятность, конечно, ничтожная, — куратор улыбнулся и щелкнул пальцами перед носом Браста, — но иногда такое случается. — Но кто эти двое несчастных? — решился спросить владелец «Августины», но натолкнулся на посерьезневший взгляд куратора. — А вот этого вам знать не нужно, потому что здоровье, оно одно, его беречь нужно. Куратор спрыгнул со стола и, отойдя к двери, добавил: — Всего хорошего, мистер Браст, завтра я к вам загляну. Абрамс ушел, а подавленный Игнасио не находил себе места. Он переделал всю работу, вызвал для доклада нескольких сотрудников, но слушал их вполуха и невпопад, по два раза задавал одни и те же вопросы. Ночью спал плохо, а утром, как и следовало ожидать, поднялся с постели сам не свой. Супруга уговаривала его оставить все дела на заместителей и провести этот день в домашней обстановке, однако Браст был одержим новой идеей — увидеть этих двоих из цэвосемнадцатого корпуса. Почемуто ему казалось важным заглянуть в глаза тем, кто еще не знает о своей участи и лениво помешивает ложечкой йогурт. Браст был уверен, что сумеет определить этих несчастных, ведь он хорошо разбирался в людях и мог уговорить втрое увеличить стоимость курса, манипулируя страхами и слабостями пациентов. «Они будут смотреть в одну точку, чувствуя в это утро необыкновенную апатию. Они не будут ощущать вкуса еды, а на их лицах залягут глубокие тени», — рассуждал про себя Браст, спеша к завтраку в зал корпуса С18. Однако по мере приближение к корпусу решимость покидала владельца «Августины». В зале он и вовсе сомлел, его хватило лишь на то, чтобы помахать комуто из завсегдатаев центра да спросить у оробевшего распорядителя, свежий ли йогурт. Какой идиотский вопрос, как может быть несвежим йогурт, который готовят каждое утро? А потом была встреча с двумя другими пациентами, молодыми людьми с цепкими взглядами и страшными, всезнающими ухмылками. Неужели это были они — приговоренные? Но почемуто эти двое не показались Брасту подавленными и пребывающими в прострации, и залегающих теней на их лицах он тоже не заметил. «Я все провалил! Я провалил задание!» — ругал себя владелец центра, хотя никакого задания не получал. Просто его известили, что ожидается бонус в три миллиона. Ему бы радоваться, так нет же, полез не в свое дело! А если теперь чтото сорвется, если чтото пойдет не так и шефы никого не ликвидируют? Полагалась ли в таком случае Брасту компенсация? — Ах, какой я дурак, я все испортил! Я все испортил! — бормотал он, забегая в административный корпус. — Доброе утро, господин Браст! — приветствовал его заместитель. — Да пошел ты! — крикнул ему начальник и, не дожидаясь лифта, стал торопливо подниматься по лестнице.