Паскаль Фрэнсин. Игра с огнем

   — Так тебе нравится?
   — Очень, — сказала Робин, впившись глазами в игрушечного медвежонка в майке «Пи Бета Альфа», сидящего на туалетном столике.
   Искушение было очень сильным, и она взяла его в руки.
   — Какой замечательный! Как его зовут?
   — Бартоломео.
   — Я тоже хочу такого, — вздохнула Робин.
   — Это всего лишь игрушка, — пожала плечами Джес.
   — Нет, это мишка из «Пи Бета Альфа». Я тоже хочу вступить в этот клуб. Что нужно для этого сделать?
   Джессика долго всматривалась в зеркальное отражение Робин. «Неужели она всерьез думает, что члены клуба захотят видеть рядом с собой этот гамбургер?» — сказала она про себя.
   — Извини, Робин, но в этом году прием новых членов уже закончен, — сказала она вслух.
   — Правда? А я слышала, как Лила Фаулер говорила в столовой, что скоро будут опять принимать.
   Если бы Джессика могла в ту минуту заткнуть кляпом рот Лиле!
   — Ах, да, верно, — быстро поправилась она. — Я последнее время была так занята, что совсем забыла про этот прием.
   И Джессика небрежно кинула ватку, которой только что смахнула лишнюю пудру с носа Робин.
   — Меня клуб перестал интересовать, — прибавила она.
   — Как ты можешь такое говорить? «Пи Бета Альфа» — самый престижный клуб у нас в школе! Я готова сделать все что угодно, только бы меня приняли.
   Все что угодно?
   В изобретательном мозгу Джессики сейчас же родилась одна конструктивная мысль. А ведь это горячее желание Робин можно использовать с большой для себя пользой. Джессика терпеть не могла готовить. А надо было сдержать данное Лиз обещание.
   — Между прочим, Робин, как ты готовишь? — спросила она добродушно улыбаясь.
   — Неплохо. Мне особенно удается тушеное мясо с овощами.
   — Прекрасно. Я хочу пригласить Брюса и угостить обедом, который сама приготовлю. Но я совсем не умею готовить. Ты не можешь прийти к нам завтра, и научить меня что-нибудь стряпать? Конечно, и пообедаешь с нами. Придешь?
   — С радостью, — тут же согласилась Робин.
   — Да, я только что вспомнила! — Джессика хлопнула себя по лбу. — Брюс пригласил меня завтра после уроков к себе домой. Я побуду совсем недолго. Но Лиз будет дома и впустит тебя, если я к тому времени не вернусь.
   Джессика улыбнулась собственной находчивости. Она, конечно, вернется домой к самому ужину. Вот здорово, приходишь домой, а тебя на столе ждет горячий ужин.
   — Ладно. А что вы с Брюсом будете делать?
   Джессика посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась:
   — Это секрет, — сказала она, — Разумеется, то, что можно делать только вдвоем, а не по-одиночке.
   Постепенно у Брюса все чаще появлялись причины, которые мешали ему встречаться с Джессикой. То вечером его ожидал важный разговор с отцом, то задали слишком большое задание и, если его не сделать, вылетишь из школы. Во всяком случае, так он ей объяснял. Джессика испугалась, что может потерять его, и была готова бежать на свидание, стоит ему только свистнуть. Дома она не отходила от телефона — вдруг у него вырвется свободная минута и он захочет ее увидеть. Как правило, звонков не было, но, если Брюс звонил, Джессика бросала все и мчалась к нему на свидание. Почти всегда они ехали на пляж. Джессике было хорошо с Брюсом, она любила эти поездки, но иногда ей хотелось провести вечер с подругами. Последнее время она совсем от них отдалилась.
   Иной раз она сетовала на это. Но Брюс только отшучивался.
   — Ну, зачем тебе нужен кто-то другой, — говорил он. — У тебя ведь есть я.
   Первая ссора с Брюсом произошла из-за его нежелания пойти на вечеринку, которую устраивали члены клуба. Джессика мечтала провести с Брюсом вечер среди подруг, танцевать, слушать ансамбль. Но Брюс вдруг сказал, что будет занят: к нему придет приятель, студент университета, и они вместе покопаются в машине.
   — Будешь указывать мне что делать? — недовольно буркнул Брюс.
   Джессика тут же пошла на попятный.
   — Да нет, Брюс, что ты. Я не знала о твоих планах и рассчитывала, что мы вместе пойдем на танцы.
   — Я уже говорил тебе, девочка. Ничего не надо планировать за меня.
   — Брюс, ты ведь знаешь, как я хочу пойти на эту вечеринку.
   — Я тебе сказал, что занят.
   — Неужели ты не можешь в какой-нибудь другой день заняться машиной? — упрашивала она.
   — Никто еще никогда не диктовал мне, что делать, Джессика, — начал сердиться Брюс. — И, кроме того, я терпеть не могу эти идиотские танцульки.
   — Тогда я пойду одна. — На какой-то краткий миг в ней проснулась прежняя Джессика. Брюс бросил на нее грозный взгляд.
   — Иди и узнаешь, с кем у тебя не будет свидания в субботу.
   Джессика прикусила язык. Смысл ультиматума был ясен. И она покорно осталась дома.
   Джессика перестала перечить Брюсу, но часы без него тянулись так томительно долго, что она старалась чем-нибудь их заполнить. В субботу Брюс сообщил ей, что встречает в аэропорту бабушку и должен провести с ней весь день, и Джессика согласилась посидеть с сынишкой мистера Коллинза Тедди. Мистер Коллинз недавно развелся с женой, и Джессика иногда сидела с малышом, когда мистеру Коллинзу надо было куда-то отлучиться. Но последнее время Джессика была всегда занята, и мистер Коллинз приглашал кого-нибудь другого. Узнав, что Джессика, любимая нянька Тедди, сегодня опять может посидеть с сынишкой, он согласился даже привести его к ней домой, пока сам будет отсутствовать. На тот случай, что Брюс может позвонить, Джессика пригласила Робин: не оставлять же шестилетнего мальчика одного в чужом доме.
   Время тянулось невыносимо долго. Тедди был простужен, капризничал, с ним надо было играть. Да еще Робин пристала — хочу и хочу вступить в клуб «Пи Бета Альфа». Словом, когда Брюс позвонил в половине четвертого, Джессика обрадовалась ему, как манне небесной. Брюс сказал, что заедет за ней через пятнадцать минут.
   — У меня срочное дело, Робин, — сказала побледневшая от волнения Джессика, повесив трубку. — Это Брюс. Он встретил бабушку, но ей вдруг стало плохо. Ему нужна моя помощь. Ты не против посидеть с Тедди до возвращения мистера Коллинза?
   Робин была против, но слишком дорожила дружбой Джессики, чтобы отказаться.
   — Конечно, посижу, — сочувственно сказала она.
   Брюс привез Джессику в кафе «Дэйри Берджер».
   — Когда неприятности, съешь что-нибудь и сразу станет легче, — сказал он и заказал ей чизбургер и пакетик жареной картошки.
   — Что, случилось? — спросила встревоженная Джессика и подумала: «Должно быть, все-таки что-то с бабушкой».
   Но оказалось, что бабушка Брюса ни при чем.
   — Знаешь, Джессика, — смущенно проговорил он, — я хотел тебе сказать, что завтра мы не сможем увидеться. К сожалению, отец заранее не посвящает меня в свои планы. Он пригласил на коктейль своих главных заказчиков и велел мне разыграть перед ними роль послушного сына.
   Брюс преподнес ей эту новость, как удар судьбы, который для него тяжелее самой смерти. Печально коснулся губами ее лба.
   — С какой радостью я провел бы весь день с тобой, но сыновний долг не позволяет ослушаться.
   Долгожданный пикник срывался, и Джессика очень расстроилась. Она искренне верила, что день вдвоем, в глухой чаще мог вдохнуть новую жизнь в их отношения. Но, если нельзя уехать в лес, надо найти другую возможность быть весь день вместе.
   — Твой сыновний долг завтра не будет так тяжел, — улыбнулась она.
   — Почему ты так думаешь?
   — Скучать тебе не придется. Я весь день буду рядом с тобой у вас дома. — И Джессика обняла Брюса. Но он отстранил ее.
   — Нет, девочка. Тебе будет неинтересно, — попытался он неуклюже отговорить ее от этой затеи.
   — Почему? — спросила она.
   Ей самой эта затея нравилась все больше.
   — Мне давно хотелось побывать у вас на одном из вечеров.
   — Это не тот случай, — отвернулся Брюс.
   — Но твой отец сказал, я всегда желанный гость у вас в доме.
   Джессика слышала умоляющие нотки в своем голосе и почти ненавидела себя. Но ей так хотелось быть с ним завтра.
   — Я сказал — нет, Джессика. — Брюс дал волю своему раздражению. — Нет и все. И забудем об этом.
   — Брюс, пожалуйста, не сердись, — заюлила Джессика. — Я ведь только хотела быть с тобой. Что в этом плохого?
   В глазах у нее заблестели слезы.
   — Конечно, ничего плохого, девочка. Я тоже хочу быть с тобой.
   Он медленно наклонился, и губы их встретились.
   — Чего горевать о завтрашнем дне, когда сегодняшний весь наш, — сказал он, гладя ее длинные светлые волосы.

Глава 10

   Прошло несколько дней. Как-то после уроков Элизабет поспешила в редакцию. Она любила подержать в руках свежий номер «Оракула». Газеты лежали на столе в стопке, она взяла одну, нашла свободный стул и сразу открыла страницу со своей рубрикой «Глаза и уши». Пробежала ее и глазам своим не поверила: среди прочего — материал о Брюсе Пэтмене, который писала не она. Абзац кончался словами: «Самые сердечные поздравления нашему однокласснику Брюсу. Он сумел обойти в прошлое воскресенье всех участников ралли на Сан-Дезерт-роуд и получил первый приз». Элизабет задохнулась от гнева. Уже то было неприятно, что кто-то посмел влезть в ее рубрику. Но главное было не в этом. Джессика в то воскресенье сидела одна, у Брюса были какие-то важные дела дома. Значит, одно из двух — либо кто-то решил подшутить над Брюсом, либо он обманул Джессику. Так это оставить нельзя. Лиз стала всех спрашивать, как мог этот материал попасть в ее заметку. Никто ничего не знал. А редактор номера Пенни Айала была больна. Значит, надо поговорить с Джессикой.
   — А я давно об этом знаю, — пожав плечами, сказала Джес. — Брюс дал в воскресенье свою машину Полу Шервуду, и тот выиграл ралли. Наш репортер их просто перепутал.
   — А потом взял и вставил в мою рубрику этот абзац. — Элизабет недоверчиво посмотрела на сестру.
   — Об этом я понятия не имею. Знаю только то, что Брюс точно не участвовал в ралли. Он был дома, как просил отец.
   Элизабет с горечью смотрела на сестру. Джессика была превосходной актрисой, но в этот раз у нее на лице было написано: она и сама не верит объяснению Брюса. И Элизабет окончательно перестала сомневаться — Брюс ведет двойную игру.
   — Ты правда веришь, что он был дома, Джес? — спросила она.
   — С какой стати ему врать? — ответила Джессика вопросом на вопрос, позабыв, сколько раз сама обманывала, чтобы скрыть правду.
   — А если он и был на этом ралли, что из того? Значит, у него изменились планы. Не могу же я держать его на привязи, следить за каждым шагом.
   — Все это так, — мягко сказала Элизабет. — Но мне порой кажется, что это он держит тебя на привязи.
   — Какая ерунда!
   — Ерунда? — Лиз продолжала спорить, хотя и видела, что сестра еле сдерживает себя. — Но ведь он запретил тебе идти на вечер нашего клуба, и ты послушалась.
   — Это была ревность. Он боялся меня потерять, потому и не хотел, чтобы я шла туда одна. Зачем было портить ему настроение?
   — Молчи, Джессика. Ты вправе была пойти туда. Перестань искать для него оправдания. У него были свои дела в тот вечер. Так что же, ты должна сидеть у себя в комнате и считать точки на обоях?
   — Если Брюсу это нравится, буду сидеть дома и считать точки.
   Элизабет, покачав головой, вздохнула.
   — Джес, что с тобой случилось? Неужели ты не видишь, как это смешно?
   — Нет ничего смешного. Ты просто не понимаешь, что значит любить. Я готова ради него пожертвовать всем. Ты ведь, наверное, тоже меняешь свои планы ради Тодда.
   — Планы — меняю, — сказала Элизабет. — Но свою жизнь, свой характер — никогда. Я верю, что ты любишь Брюса, верю в искренность твоих чувств, но нельзя же все на свете приносить в жертву.
   — А я готова пожертвовать всем, — отрезала Джессика.
   — Но он не достоин этого, — печально заметила Элизабет.
   — А это не тебе решать, — разозлилась Джессика. — Позволь мне самой в этом разобраться, старшая сестричка.
   На следующий день после занятий Джессика подошла в раздевалке к Робин.
   — Я хочу сказать тебе одну вещь, — заговорщически прошептала Джессика. — Мне кажется, эта новость тебя обрадует. Я долго думала и, знаешь, решила, ты ведь отличный кандидат в «Пи Бета Альфа».
   Робин так и просияла.
   — Как это здорово, Джессика! Она чуть не бросилась подруге на шею, но та схватила ее за руки.
   — Подожди, дорогая. Есть одна трудность. Кое-кто в нашем клубе не считает тебя пока еще достойной такой чести. Конечно, я пытаюсь их переубедить, но они настаивают на одном маленьком испытании. Оно докажет, что ты достойна быть с нами. На твоем месте я бы посчитала себя оскорбленной и махнула на них рукой. Впрочем, тебе решать.
   Робин решительно тряхнула головой. Глупо с ее стороны упускать возможность, о которой она столько мечтала. Вряд ли они придумали что-то уж очень плохое.
   — Я согласна на любое испытание.
   — Но ты даже не знаешь, о чем пойдет речь.
   — Не имеет значения. Скажи, что надо сделать, — настаивала Робин.
   — Ну, если ты так хочешь… — Джессика окинула ее сочувственным взглядом, но внутри вся трепетала от радости, что Робин попалась на удочку.
   — Мистер Руссо держит задания для контрольных работ в третьем ящике большого стеклянного шкафа в химической лаборатории. Ящик заперт, но ключ прикреплен скотчем сбоку к крышке его стола. Тебе нужно достать задание, на котором написано «Контрольная 3», и принести мне.
   Робин заколебалась. Это уже не походило на обычную шалость.
   — Но, Джессика, это ведь значит взять потихоньку, украсть.
   — Ничего подобного. Разве я стала бы тебе такое предлагать? Эта контрольная никому не интересна.
   — А если меня поймают?
   — Не поймают. Брюс меня в этом уверил.
   — А при чем здесь Брюс? Джессика секунду молчала. Зря она упомянула его имя, но слово уже вылетело.
   — Брюс тоже давал такие задания, чтобы испытать вступающих в его клуб, — нашлась наконец Джессика. — Все они успешно справились. И тебе ничего не грозит, если будешь действовать, как я скажу. Ты должна днем спрятаться в душевой на втором этаже. Когда начнет смеркаться и в школе не останется ни души, а свет еще не включат, ты пойдешь в химический кабинет, возьмешь контрольную и выйдешь с заднего крыльца.
   Джессика выдержала хорошо рассчитанную паузу.
   — Но, конечно, ты можешь отказаться, если думаешь, что риск слишком велик, — прибавила она.
   — Ты сказала, после этого меня примут в клуб?
   — Если принесешь контрольную, я обещаю рекомендовать тебя в «Ни Бета Альфа».
   Запирая шкафчик на цифровой замок, Робин соображала, что делать. Конечно, она могла попасться, но риск и правда невелик по сравнению с вожделенной наградой. Взглянув на Джессику, она утвердительно кивнула.
   — А когда это надо сделать?
   — Сегодня. И сразу же принести контрольную мне домой. Ясно?
   В этот же день около семи часов вечера Робин стояла на пороге дома Уэйкфилдов, крепко прижимая к себе коричневый конверт.
   — Вот он, — взволнованно прошептала она, когда Джессика открыла дверь.
   Джессика облегченно вздохнула.
   — Отлично. Теперь надо сделать еще одну вещь.
   Робин нахмурилась. Она натерпелась такого страху одна в полутемной школе, что сердце ее не могло успокоиться всю дорогу. Ни за что на свете она не согласится снова пережить что-то подобное. В эту минуту Робин никак не могла понять, где были ее мозги, когда она согласилась на это испытание.
   — Что еще? — поникшим голосом спросила она, протягивая конверт.
   Но Джессика его не взяла.
   — Мне он не нужен, завтра утром опусти его в шкафчик Эмили Мэйер.
   — А разве Эмили состоит в «Пи Бета Альфа»?
   — Она хочет вступить, — сказала Джессика, прекрасно зная, что барабанщице «Друидов» их клуб просто не интересен. — У нее свое задание.
   — Ну, это я сделаю, Джес, — облегченно вздохнула Робин. После того что она испытала, новое задание показалось ей пустяком.
   На другой день перед началом занятий Джессика подошла в коридоре к Эмили.
   — У тебя такой усталый вид, — сказала она с притворным участием. — Ты, наверное, очень устаешь с этим ансамблем?
   — Есть немного, — отозвалась Эмили. — Два выступления в воскресенье и каждый день репетиции.
   — У тебя совсем не остается времени на учебу. Эмили была удивлена: Джессика с ней разговаривала только, когда ей было что-то нужно.
   — Да, не остается. А что?
   — Ты подготовилась к завтрашней контрольной по химии?
   Эмили помедлила с ответом. Репетиции отнимали у нее так много времени, что до учебников руки не доходили. И вдруг сегодня утром она нашла у себя в шкафчике конверт с контрольной по химии. Неужели это Джессика подложила его?
   — Не знаю. Надо столько выучить.
   — Ты мне очень нравишься, Эмили. Зачем тебе тратить свое драгоценное время на химию?
   — Очень тронута твоей заботой, — холодно ответила Эмили.
   Джессика подумала, что пора переходить к делу.
   — Я знаю, что у тебя есть задания завтрашней контрольной.
   — Так это ты их подбросила в мой шкафчик?
   — Не имею ни малейшего представления, как они туда попали, — солгала Джессика. — Но я видела своими глазами, как ты их сейчас просматривала.
   — А кто тебе сказал, что я собираюсь ими воспользоваться? — с вызовом ответила Эмили.
   — Почему бы и нет? Ты провалила предыдущую контрольную. А тебе ведь опять сегодня репетировать. Неужели ты будешь сидеть всю ночь над химией? Ведь надо повторить восемь разделов. Глупо отказываться от такого подарка судьбы.
   — Но это нечестно, Джессика.
   — По-моему, это большая удача. Слушай, Эмили, а как твои родители отреагируют на второй провал по химии? Нет, я бы на твоем месте воспользовалась этими заданиями.
   — А тебе-то что нужно, Джес? — Эмили нахмурилась.
   — Как что? Мне нужна удовлетворительная оценка. Всего-навсего. Руссо сразу заподозрит неладное, если я ни с того, ни с сего напишу контрольную на отлично. А твоя отличная оценка не вызовет у него никаких подозрений. Вместо того чтобы повторять все восемь разделов, приготовь только ответы на вопросы контрольной.
   — А ты их у меня спишешь, — сообразила Эмили.
   — Не все, я хочу одно: не провалить и эту контрольную.
   — А что будет, если я откажусь?
   — А то, что один учитель будет очень огорчен, узнав, что у тебя имеются вопросы этой контрольной, — пригрозила Джессика. — Ты же не хочешь, чтобы он это узнал?
   Через несколько дней Элизабет после уроков поехала в мамином красном «фиате» к Максу Делону.
   Она решила один из очерков о «Друидах» посвятить репетициям. Макс встретил ее на улице, и они спустились в подвал, где собралась вся группа. Музыканты уже настроили инструменты. Макс махнул рукой на одну из кушеток, стоявших у стены.
   — Располагайся, Лиз, — сказал он. — Мы начинаем репетировать.
   Макс, кажется, решил быть при ней гидом. Элизабет покачала головой.
   — Занимайтесь своими делами, как будто меня здесь нет. Забудьте обо мне. Вопросы я буду задавать после репетиции.
   Она села на кушетку, и вынула из сумки свой маленький перекидной блокнот.
   — Как хочешь, — кивнул ей Макс. О подвальчике, превращенном в мини-студию, ходило много слухов. Но оказалось, что все они не соответствуют действительности. Никаких матрасов на полу, никаких клубов сигаретного дыма. Только инструменты, две кушетки, стол с парой стульев, множество афиш на стенах и маленький холодильник в углу. Все это Элизабет записывала в свой блокнот под оглушительные звуки рок-музыки.
   «Друиды» скоро перестали замечать Элизабет.
   На середине второй песни Гай раздраженно отошел от синтезатора, недовольный пением Даны. Дана не могла понять, чего он от нее хочет, и целых пять минут эта парочка препиралась на повышенных тонах. Макса эта стычка забавляла, время от времени он вставлял свои замечания, и ссора разгоралась сильнее. Когда репетиция возобновилась, Макс стал играть на своей гитаре, словно он уже на все махнул рукой. Лиз нравилось, как он играет. Но она видела, что он весь как-то сник.
   Лицо Гая, пока длилась репетиция, выражало явное недовольство игрой ансамбля. Наконец сыграли самую знаменитую песню «Сумей разобраться во лжи». Гай объявил перерыв, и уставшие музыканты, спрыгнув с помоста, сели вокруг Элизабет.
   Макс подошел к холодильнику и достал каждому по баночке с прохладительным напитком.
   — Это тебе, — протянул он баночку Дане. — А тебе, дорогая Эмили, и тебе, малыш Дэнни, кока-кола, — раздавал он банки музыкантам. — Тебе, друг, апельсиновый сок с содовой, — протянул он банку Гаю. — А что ты будешь пить, Лиз?
   — Яблочный сок, если есть. Я вижу, у тебя выбор на любой вкус.
   — Должен стараться, чтобы выжить, — сказал Макс, протягивая ей банку. — Когда проводишь столько часов в день с этими крокодилами, немудрено, что знаешь, кто из них что любит.
   — И еще многое другое. — Эмили бросила взгляд на Гая.
   — Кажется, вы не теряли времени зря, — сказала Лиз, обращаясь ко всей группе. — Ваша игра производит прекрасное впечатление.
   — Спасибо, Лиз, — ответил Гай. — Но нам есть еще над чем работать. Все-таки мы звучим не так слаженно, как хотелось бы.
   — Ладно тебе, Гай. Не выдавай прессе все наши секреты, — пошутила Дана, хотя все еще сердилась на Гая, и, повернувшись к Элизабет, прибавила:
   — Гай — максималист. Он выходит из себя из-за каждой неверной ноты. Но наш импресарио Тони тоже считает, что мы с каждым разом звучим все лучше и лучше.
   — А почему тогда он таскает нас по разным занюханным дырам? — обиженно проворчал Гай.
   — Б у дет тебе, Гай, — вступила в разговор Эмили. — Ты не хуже нас знаешь, в одночасье ничего не делается. Мы играем в этих старых клубах, чтобы быть в форме. Тони обещал при первой возможности устроить настоящий концерт. Просто нужно ему верить. Правда, Дана?
   Солистка группы бросила на Эмили быстрый взгляд.
   — А…ну да, конечно, Эмили. У Тони большие планы.
   Но Элизабет послышалось в ее голосе сомнение.
   — А ты сама своему импресарио веришь? — напрямик спросила она.
   — Верю, — не задумываясь ответила Дана. — Он так много делает для нас. Наверное, через пару недель будем выступать в Лос-Анджелесе. В каком-нибудь небольшом зале.
   Вся группа с изумлением воззрилась на Дану.
   — Дана, это только твои мечты, — сказал Дэн.
   — Так мне сказал Тони.
   — Когда ты с ним говорила? — раздраженно спросил Гай.
   — Вчера вечером, после репетиции.
   — Что же ты молчала до сих пор? Ты считаешь, что кроме тебя это никому не интересно? — продолжал Гай свой допрос.
   — Я думала, что ты знаешь. Тони обещал позвонить тебе.
   — Наверно, забыл, — неприязненно произнес Гай. — Так же, как забыл предупредить меня, что на этой неделе выступление отменяется.
   — Что ты все злишься? — спросила Дана.
   — Почему ты ничего мне не сказала? С каких пор ты стала считаться руководителем группы? Почему Тони только тебя посвящает в свои грандиозные планы? — кипятился Гай.
   Атмосфера накалялась, и Элизабет стало очень неловко.
   — Ну, мне пора идти, — сказала она вставая. Дэн повернулся к Гаю.
   — Смотри, даже пресса тебя испугалась. Если так пойдет дальше, не видать нам успеха, как своих ушей.
   — Не расстраивайся, Дэн, — сказала Элизабет. — Я еще раз приду. Просто сегодня у вас не самый лучший день.
   Отвернувшись, чтобы Лиз не слышала, Дана прошептала:
   — У нас теперь каждый день «не самый лучший».
   — Я согласен с тобой, Лиз, — дипломатично высказался Макс. — По-моему, нам всем надо передохнуть. Что скажете, крокодилы? Давайте сегодня сделаем перерыв, а завтра вечером продолжим репетицию.
   Гай без возражений согласился. Дэн и обе девушки попрощались и пошли следом за Элизабет.
   Когда дверь за ними закрылась, Эмили попросила Лиз подвезти ее домой.
   — Обычно меня подвозит Дана, но мне нужно с тобой поговорить.
   И они медленно пошли к машине Элизабет.
   — Если тебя беспокоит, что я напишу, так это напрасно. Я ведь вижу, нервы у всех напряжены, мое присутствие только помешало. Я приду еще раз, когда обстановка будет поспокойнее, — сказала Элизабет.
   — Хорошо. — Эмили улыбнулась. — Но я хотела поговорить совсем о другом.
   — Тебя что-нибудь волнует?
   Эмили не ответила, пока не выехали на шоссе. Оставшись наедине с Элизабет, она какое-то время колебалась, начинать ли разговор. Но постепенно в ней поднялось непреодолимое желание посоветоваться с Лиз. Наконец, за два квартала до своего дома, Эмили вдруг спросила:
   — Элизабет, ты когда-нибудь испытывала угрызения совести?
   — Каждый когда-нибудь испытывает.
   — А у тебя было так — ты знаешь, что это плохо, и все-таки делаешь?
   — Тебя что-то мучает, Эмили? Эмили вздохнула.
   — Я написала контрольную работу по химии, зная все задания.
   — Как это могло случиться?
   — Я понимаю, это подло. И я никогда в жизни не решилась бы на это, если бы…
   Эмили замолчала. Она была готова признаться во всем, но не хотелось выдавать Джессику, особенно ее сестре. Элизабет не правильно поняла ее колебания.
   — Может, не надо мне ничего рассказывать? Я ведь вижу, как тебе тяжело приходится в ансамбле.
   — Это не оправдание. Мне очень стыдно, Лиз. Я никогда в жизни не делала ничего подобного.
   — Почему ты мне говоришь об этом, Эмили?
   — Не знаю. Может, потому, что я тебе верю, Лиз. Не представляю, что теперь делать! А ты как думаешь?
   — По-моему, единственное, что можно сделать, это пойти к Руссо и все ему рассказать. — Элизабет барабанила пальцами по рулю, взвешивая каждое слово. — Правда, для этого потребуется немалое мужество.