Страница:
Малышку Рози…
После того как мальчик положил кроличью голову на середину поляны, он, наконец, развязал джутовый мешок и выпустил котенка на свободу. Хотя Гэри предусмотрительно проделал в ткани несколько дырок для воздуха, кошка уже еле дышала.
– Возьми его! Возьми зайчика! – скомандовал Гэри.
Котенок почувствовал запах свежей крови и прыжками бросился к предложенному угощению. Гэри приставил винтовку к плечу и принялся наблюдать. Сначала он прицеливался по бегущему котенку, ласково поглаживая спусковой крючок своей винтовки, а затем выстрелил. Он учился убивать.
«Да ты просто пристрастился к этому, как наркоман», – пожурил он себя, возвращаясь мыслями в Метролайнер. Мало что изменилось в его характере с тех пор, как он стал Злым Мальчиком Принстона. Его мачеха, угрюмая и бесталанная «блудница вавилонская», частенько запирала пасынка в подвале. Она оставляла его одного в полной темноте по несколько часов подряд.
Гэри научился любить темноту, становиться самой темнотой. Постепенно он сроднился с подвалом, и тот стал для него незаменимым местом во всем мире.
Гэри победил мачеху в ее же собственной жестокой игре.
Теперь он жил в подземелье, в своем собственном аду. И искренне верил, что является Князем Тьмы.
Однако сейчас ему надо было постоянно возвращаться в реальность, на вокзал, к своему великолепному плану. Городская полиция уже начала обыскивать поезда.
Полицейские находились совсем рядом! И, возможно, среди них присутствует сам Алекс Кросс.
Какое восхитительное начало, и это только начало, заметьте себе…
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
После того как мальчик положил кроличью голову на середину поляны, он, наконец, развязал джутовый мешок и выпустил котенка на свободу. Хотя Гэри предусмотрительно проделал в ткани несколько дырок для воздуха, кошка уже еле дышала.
– Возьми его! Возьми зайчика! – скомандовал Гэри.
Котенок почувствовал запах свежей крови и прыжками бросился к предложенному угощению. Гэри приставил винтовку к плечу и принялся наблюдать. Сначала он прицеливался по бегущему котенку, ласково поглаживая спусковой крючок своей винтовки, а затем выстрелил. Он учился убивать.
«Да ты просто пристрастился к этому, как наркоман», – пожурил он себя, возвращаясь мыслями в Метролайнер. Мало что изменилось в его характере с тех пор, как он стал Злым Мальчиком Принстона. Его мачеха, угрюмая и бесталанная «блудница вавилонская», частенько запирала пасынка в подвале. Она оставляла его одного в полной темноте по несколько часов подряд.
Гэри научился любить темноту, становиться самой темнотой. Постепенно он сроднился с подвалом, и тот стал для него незаменимым местом во всем мире.
Гэри победил мачеху в ее же собственной жестокой игре.
Теперь он жил в подземелье, в своем собственном аду. И искренне верил, что является Князем Тьмы.
Однако сейчас ему надо было постоянно возвращаться в реальность, на вокзал, к своему великолепному плану. Городская полиция уже начала обыскивать поезда.
Полицейские находились совсем рядом! И, возможно, среди них присутствует сам Алекс Кросс.
Какое восхитительное начало, и это только начало, заметьте себе…
Глава 14
Ему было прекрасно видно, как эти идиоты в полицейской форме шарахаются по платформам Юнион Стейшн. Они выглядели испуганными, потерянными и смущенными, видимо, прекрасно понимая, что уже почти проиграли. Эта информация показалась Гэри приятной и весьма ценной. Значит, ему удалось-таки задать тон.
Он посмотрел на деловую даму, сидящую напротив него. Она тоже казалась изрядно перепуганной. Женщина сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а сама она сидела, откинув назад плечи, в таком напряжении, словно кадет на экзамене в военной академии.
Сонеджи решил поговорить с соседкой. Он был вежлив и даже очарователен, что у него всегда получалось, когда он того хотел:
– Я так хочу, чтобы это утро оказалось просто дурным сном, – вздохнул он. – Когда я был маленьким, то всегда командовал себе: «Раз, два, три – проснись!». И действительно просыпался. На этом обычно заканчивались все мои кошмары. Но сегодня мой метод, к сожалению, не поможет.
Женщина кивнула, при этом лицо ее приняло такое выражение, будто сосед сказал ей нечто очень мудрое. Связь с этой дамой была уже налажена. Гэри всегда удавалось входить в контакт с людьми при помощи одной только фразы, а иногда хватало даже жеста. Ему показалось, что сейчас это не помешает. Будет лучше, если во время полицейской проверки его обнаружат мило щебечущим с попутчицей.
– Раз, два, три – проснись! – тихонько произнесла женщина. – Господи, я надеюсь, что хоть здесь мы в безопасности. И еще мне хочется верить, что его уже схватили. Кем бы, вернее, чем бы он ни был.
– Я уверен, что его поймают, – убедительно произнес Сонеджи. – Разве это не всегда происходит? Обычно психопаты ведут себя так, что получается, будто они сами себя заманивают в ловушку.
Женщина кивнула, но было непохоже, что слова соседа убедили ее:
– Да, разумеется. Все верно. Я надеюсь на это. И молюсь, чтобы это оказалось правдой.
Двое полицейских входили в вагон. Лица их были напряжены до предела. Это уже интересно. Гэри заметил, как со стороны соседнего вагона-ресторана к ним приближается еще группа полицейских. На вокзале копов, наверное, собралось уже несколько сотен. Итак, шоу продолжается. Действие второе.
– Я сам из Уилмингтона, штат Делавар. Там мой дом, – как ни в чем не бывало, продолжал беседовать с попутчицей Сонеджи. – Иначе я давно бы ушел с этого вокзала. Если бы, конечно, нам разрешили отсюда убраться.
– Нет. Я уже пыталась, – вздохнула женщина. Глаза ее застыли, словно обращенные в пустоту. Гэри нравился такой взгляд. Сейчас Сонеджи было трудно отвести от нее взгляд и сфокусироваться на полицейских, хотя для него они, безусловно, представляли угрозу.
– Нам необходимо проверить у всех пассажиров удостоверения личности, – объявил один из детективов. Голос его прозвучал настолько громко и требовательно, что все повернули головы. – Приготовьте ваши документы с фотографией. Благодарю вас.
Два детектива подошли к ряду сидений, одно из которых занимал Гэри. Вот и наступил долгожданный момент, не так ли? Как ни странно, ничего особенного он не почувствовал. Он был даже готов в случае чего уничтожить этих двоих ублюдков прямо здесь.
Сонеджи сосредоточился на правильном дыхании и попробовал заставить сердце колотиться не так сильно. Контроль и полное управление собой – вот мой выигрышный билет. С мышцами лица и глазами он научился справляться безукоризненно. Кстати, для сегодняшнего дня он даже изменил цвет глаз, волос и форму лица. Теперь это был пухлый, одутловатый господин, совершенно безобидный, как и многие другие его попутчики.
Гэри предъявил водительские права и карту Амекс на имя Нейла Стюарта из Уилмингтона, штат Делавар. У него при себе имелись также карта Виза и пропуск с фотографией в спортивный клуб Уилмингтона. Ничего примечательного в мистере Стюарте не наблюдалось. Очередной путешествующий по своим делам туповатый бизнесмен.
Детективы как раз изучали документы Сонеджи, когда тот заметил на платформе возле самого вагона Алекса Кросса. Вот это да!
Кросс подходил все ближе, вглядываясь через стекла окон в лица пассажиров. Алекс до сих пор выглядел великолепно. Высок, крепкого телосложения… Настоящий атлет. Никогда и не скажешь, что ему уже сорок один год.
О Господи, Боже мой! Это же потрясающе. Просто фантастика какая-то. Я же здесь. Кросс. Вот он я! Ты даже можешь дотронуться до меня, если захочешь. Посмотри на меня. Взгляни на меня, Кросс! Я приказываю тебе немедленно посмотреть на меня!
Злоба и ярость, моментально вспыхнувшие в душе Сонеджи, были опасны, и Гэри прекрасно понимал это. Он должен дождаться того момента, когда Кросс окажется рядом с ним, узнает его, и вот тогда Сонеджи влепит ему прямо в лицо с полдюжины пуль.
Шесть выстрелов в голову. И каждая пуля заслужена Алексом. За все то, что он сделал с ним, Гэри Сонеджи. Кросс разрушил его жизнь, нет, даже больше. Алекс Кросс просто уничтожил его. Детектив теперь является единственной причиной всего, что происходит в данную минуту. Только Кросса можно обвинить в убийствах на вокзале. Это все случилось из-за него одного.
Кросс, Кросс, Кросс! Ну, что, это и будет конец? Гранд-финал? Как у нас с тобой выйдет на этот раз?
Кросс выглядел всемогущим и властным, вышагивая по перрону. Этого у него не отнять. Он был на два-три дюйма выше всех остальных полицейских. А эта гладкая коричневая кожа… «Шоколадка» – именно так и называл Алекса по-дружески его приятель Сэмпсон.
Ну, что ж, для этой Шоколадки тоже припасен сюрпризик. И причем совершенно неожиданный. Головоломка, которую и за сто лет не разгадаешь.
Если ты поймаешь меня, доктор Кросс – ты схватишь самого себя. Ты что-нибудь понял? Нет? Ну, не волнуйся. Очень скоро ты все поймешь.
– Благодарю вас, мистер Стюарт, – коротко произнес детектив, возвращая Сонеджи водительские права и кредитку.
Гэри кивнул, изобразил на лице жалкое подобие улыбки, а затем глаза его снова уставились в окно.
Алекс Кросс стоял на прежнем месте. Ну, не скромничай, Кросс. Да не такой уж ты и великий, в конце концов.
Гэри внезапно захотелось выстрелить. Его начинало лихорадить. Ему не терпелось увидеть эти огненные вспышки. Ведь он может уложить Кросса прямо сейчас. Без всяких колебаний и сомнений. Он ненавидел его лицо, его походку и все, что было связано с этим доктором-детективом.
Алекс Кросс неспешно двинулся вперед, затем замедлил шаг и вдруг взглянул прямо в лицо Сонеджи. Между ними было не более пяти футов.
Гэри медленно поднял глаза на Кросса, затем (что было вполне естественно) перевел взгляд на детективов, и снова посмотрел на Алекса.
Привет, Шоколадка.
Кросс не узнал его. Да и не смог бы. Взгляд детектива на пару секунд задержался на лице Гэри, и Кросс двинулся дальше, все более ускоряя шаг.
Сейчас Сонеджи видел спину Алекса, и она представляла собой такую заманчивую цель, что не поддаться искушению было практически невозможно. Какой-то полицейский позвал Кросса, и тот поспешил к нему. Гэри понравилась идея убить Алекса выстрелом в спину. Трусливое, предательское убийство – что может быть лучше? Именно такие преступления больше всего ненавидят люди.
Но в ту же секунду Сонеджи расслабился и отвернулся.
Итак, Кросс не узнал меня. Вот насколько я велик. Я лучший из тех, с кем ему приходилось встречаться. И я не раз докажу ему это.
Сомнений быть не может. Победа будет за мной.
Я убью не только Алекса Кросса, но и всю его семью. И никто не посмеет остановить меня.
Он посмотрел на деловую даму, сидящую напротив него. Она тоже казалась изрядно перепуганной. Женщина сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а сама она сидела, откинув назад плечи, в таком напряжении, словно кадет на экзамене в военной академии.
Сонеджи решил поговорить с соседкой. Он был вежлив и даже очарователен, что у него всегда получалось, когда он того хотел:
– Я так хочу, чтобы это утро оказалось просто дурным сном, – вздохнул он. – Когда я был маленьким, то всегда командовал себе: «Раз, два, три – проснись!». И действительно просыпался. На этом обычно заканчивались все мои кошмары. Но сегодня мой метод, к сожалению, не поможет.
Женщина кивнула, при этом лицо ее приняло такое выражение, будто сосед сказал ей нечто очень мудрое. Связь с этой дамой была уже налажена. Гэри всегда удавалось входить в контакт с людьми при помощи одной только фразы, а иногда хватало даже жеста. Ему показалось, что сейчас это не помешает. Будет лучше, если во время полицейской проверки его обнаружат мило щебечущим с попутчицей.
– Раз, два, три – проснись! – тихонько произнесла женщина. – Господи, я надеюсь, что хоть здесь мы в безопасности. И еще мне хочется верить, что его уже схватили. Кем бы, вернее, чем бы он ни был.
– Я уверен, что его поймают, – убедительно произнес Сонеджи. – Разве это не всегда происходит? Обычно психопаты ведут себя так, что получается, будто они сами себя заманивают в ловушку.
Женщина кивнула, но было непохоже, что слова соседа убедили ее:
– Да, разумеется. Все верно. Я надеюсь на это. И молюсь, чтобы это оказалось правдой.
Двое полицейских входили в вагон. Лица их были напряжены до предела. Это уже интересно. Гэри заметил, как со стороны соседнего вагона-ресторана к ним приближается еще группа полицейских. На вокзале копов, наверное, собралось уже несколько сотен. Итак, шоу продолжается. Действие второе.
– Я сам из Уилмингтона, штат Делавар. Там мой дом, – как ни в чем не бывало, продолжал беседовать с попутчицей Сонеджи. – Иначе я давно бы ушел с этого вокзала. Если бы, конечно, нам разрешили отсюда убраться.
– Нет. Я уже пыталась, – вздохнула женщина. Глаза ее застыли, словно обращенные в пустоту. Гэри нравился такой взгляд. Сейчас Сонеджи было трудно отвести от нее взгляд и сфокусироваться на полицейских, хотя для него они, безусловно, представляли угрозу.
– Нам необходимо проверить у всех пассажиров удостоверения личности, – объявил один из детективов. Голос его прозвучал настолько громко и требовательно, что все повернули головы. – Приготовьте ваши документы с фотографией. Благодарю вас.
Два детектива подошли к ряду сидений, одно из которых занимал Гэри. Вот и наступил долгожданный момент, не так ли? Как ни странно, ничего особенного он не почувствовал. Он был даже готов в случае чего уничтожить этих двоих ублюдков прямо здесь.
Сонеджи сосредоточился на правильном дыхании и попробовал заставить сердце колотиться не так сильно. Контроль и полное управление собой – вот мой выигрышный билет. С мышцами лица и глазами он научился справляться безукоризненно. Кстати, для сегодняшнего дня он даже изменил цвет глаз, волос и форму лица. Теперь это был пухлый, одутловатый господин, совершенно безобидный, как и многие другие его попутчики.
Гэри предъявил водительские права и карту Амекс на имя Нейла Стюарта из Уилмингтона, штат Делавар. У него при себе имелись также карта Виза и пропуск с фотографией в спортивный клуб Уилмингтона. Ничего примечательного в мистере Стюарте не наблюдалось. Очередной путешествующий по своим делам туповатый бизнесмен.
Детективы как раз изучали документы Сонеджи, когда тот заметил на платформе возле самого вагона Алекса Кросса. Вот это да!
Кросс подходил все ближе, вглядываясь через стекла окон в лица пассажиров. Алекс до сих пор выглядел великолепно. Высок, крепкого телосложения… Настоящий атлет. Никогда и не скажешь, что ему уже сорок один год.
О Господи, Боже мой! Это же потрясающе. Просто фантастика какая-то. Я же здесь. Кросс. Вот он я! Ты даже можешь дотронуться до меня, если захочешь. Посмотри на меня. Взгляни на меня, Кросс! Я приказываю тебе немедленно посмотреть на меня!
Злоба и ярость, моментально вспыхнувшие в душе Сонеджи, были опасны, и Гэри прекрасно понимал это. Он должен дождаться того момента, когда Кросс окажется рядом с ним, узнает его, и вот тогда Сонеджи влепит ему прямо в лицо с полдюжины пуль.
Шесть выстрелов в голову. И каждая пуля заслужена Алексом. За все то, что он сделал с ним, Гэри Сонеджи. Кросс разрушил его жизнь, нет, даже больше. Алекс Кросс просто уничтожил его. Детектив теперь является единственной причиной всего, что происходит в данную минуту. Только Кросса можно обвинить в убийствах на вокзале. Это все случилось из-за него одного.
Кросс, Кросс, Кросс! Ну, что, это и будет конец? Гранд-финал? Как у нас с тобой выйдет на этот раз?
Кросс выглядел всемогущим и властным, вышагивая по перрону. Этого у него не отнять. Он был на два-три дюйма выше всех остальных полицейских. А эта гладкая коричневая кожа… «Шоколадка» – именно так и называл Алекса по-дружески его приятель Сэмпсон.
Ну, что ж, для этой Шоколадки тоже припасен сюрпризик. И причем совершенно неожиданный. Головоломка, которую и за сто лет не разгадаешь.
Если ты поймаешь меня, доктор Кросс – ты схватишь самого себя. Ты что-нибудь понял? Нет? Ну, не волнуйся. Очень скоро ты все поймешь.
– Благодарю вас, мистер Стюарт, – коротко произнес детектив, возвращая Сонеджи водительские права и кредитку.
Гэри кивнул, изобразил на лице жалкое подобие улыбки, а затем глаза его снова уставились в окно.
Алекс Кросс стоял на прежнем месте. Ну, не скромничай, Кросс. Да не такой уж ты и великий, в конце концов.
Гэри внезапно захотелось выстрелить. Его начинало лихорадить. Ему не терпелось увидеть эти огненные вспышки. Ведь он может уложить Кросса прямо сейчас. Без всяких колебаний и сомнений. Он ненавидел его лицо, его походку и все, что было связано с этим доктором-детективом.
Алекс Кросс неспешно двинулся вперед, затем замедлил шаг и вдруг взглянул прямо в лицо Сонеджи. Между ними было не более пяти футов.
Гэри медленно поднял глаза на Кросса, затем (что было вполне естественно) перевел взгляд на детективов, и снова посмотрел на Алекса.
Привет, Шоколадка.
Кросс не узнал его. Да и не смог бы. Взгляд детектива на пару секунд задержался на лице Гэри, и Кросс двинулся дальше, все более ускоряя шаг.
Сейчас Сонеджи видел спину Алекса, и она представляла собой такую заманчивую цель, что не поддаться искушению было практически невозможно. Какой-то полицейский позвал Кросса, и тот поспешил к нему. Гэри понравилась идея убить Алекса выстрелом в спину. Трусливое, предательское убийство – что может быть лучше? Именно такие преступления больше всего ненавидят люди.
Но в ту же секунду Сонеджи расслабился и отвернулся.
Итак, Кросс не узнал меня. Вот насколько я велик. Я лучший из тех, с кем ему приходилось встречаться. И я не раз докажу ему это.
Сомнений быть не может. Победа будет за мной.
Я убью не только Алекса Кросса, но и всю его семью. И никто не посмеет остановить меня.
Глава 15
Часы показывали уже половину шестого вечера, когда мне впервые пришла в голову мысль о том, что пора бы покинуть вокзал. Я пробыл в нем, как в западне, целый день: разговаривал со свидетелями, беседовал с экспертами по баллистике, с медиками, и все это вкратце заносил в свой блокнот. Начиная с четырех часов Сэмпсон принялся нервно прохаживаться взад-вперед. Я видел, что он готов был взорваться тут же, на месте, но ему приходилось мириться с моей скрупулезностью.
Приехали сотрудники ФБР, потом мне позвонил Крейг и сообщил, что остается в Куантико, поскольку загружен работой по делу мистера Смита. Снаружи вокзала уже собралась толпа газетчиков. Что могло произойти еще хуже того, что уже случилось? Я продолжал прокручивать в голове одну и ту же фразу:
«Поезд ушел с вокзала». Теперь она не покидала меня. Так бывает: произнесешь что-нибудь почти наобум, а потом эти слова преследуют тебя целый день.
К концу рабочего дня перед глазами у меня образовалась пелена, я устал до изнеможения, но хуже всего было мое ощущение грусти и отчаяния, которое обычно сопровождает меня на местах происшествий. Разумеется, это было не совсем обычным местом происшествия. Когда-то мне удалось упечь Сонеджи в тюрьму, но я все равно считал себя в ответе за то, что он вырвался на свободу.
Сонеджи явно преследовал какую-то цель. Иначе зачем бы ему понадобилось звонить мне и приглашать на Юнион Стейшн? Зачем? Ответа на свой вопрос я пока найти не мог.
Наконец я тихонько выскользнул с вокзала через подземный тоннель, чтобы избежать представителей прессы и прочих нежелательных для меня людей. Придя домой, я отправился под душ и переоделся во все чистое.
Это немного помогло успокоиться. Затем в течение десяти минут я просто лежал на кровати с закрытыми газами. Мне надо было очистить свой мозг от всего того, что случилось сегодня.
Из этого, к сожалению, у меня ничего не получалось. Я уже подумал о том, не стоит ли мне перенести свою встречу с Кристиной Джонсон на другой вечер.
В моей голове явственно звучал предупреждающий голос: «Даже не вздумай! Не пугай ее своей страшной работой! Она – то, что тебе надо. Она – единственная». Я уже догадывался о том, как Кристина относится к моей работе детектива по расследованию убийств. Но я не мог винить ее в этом, особенно сегодня.
В комнату вошла наша кошка Рози и тут же вспрыгнула мне на грудь.
– Все кошки напоминают мне баптистов, – прошептал я ей. – Они могут устроить такой скандал! Но ты никогда не уличишь их в этом.
Рози замурлыкала, словно соглашаясь со мной, а про себя, наверняка, только посмеялась. Вот такие мы с ней своеобразные друзья.
Когда, наконец, я спустился к детям, то сразу же выяснилось, что я им очень нужен. Они начали кружиться возле меня и носиться по комнате. Даже Рози присоединилась ко всеобщему веселью, словно была заводилой всех наших домашних игрищ.
– Ты выглядишь так здорово, папочка, – подмигнула Дженни и пальчиками показала знак «О’кей». – Просто красавчик.
Она говорила искренне, заодно намекая на мое предстоящее свидание. Ей, очевидно, нравилось, что ее отец так старательно прихорашивается, чтобы просто встретиться с директором ее школы.
Деймон повел себя еще более вызывающе. Как только он увидел меня, спускающегося по лестнице, он начал хихикать и уже не мог остановиться.
– Красавчик! – только и сумел пробормотать он, когда веселье немного утихло.
– Я тебе это еще припомню, – предупредил я. – И не один раз. Вот только приведешь в дом девчонку, которая тебе понравится, чтобы познакомить ее со своим папулей, и тогда посмотрим. А это время уже не за горами.
– Что ж, могу и подождать, – заявил Деймон и снова залился веселым смехом. Он может иногда вести себя, как самый настоящий чертенок. После этого его ужимки довели Дженни до такого состояния, что она повалилась на ковер, обхватив живот руками, чтобы не лопнуть от смеха. А Рози прыгала между ними, стараясь никого не обойти своим вниманием.
Тогда я тоже опустился на ковер, зарычал, изображая из себя Джаббу-Хатта, и начал бороться со своими малышами. Как обычно, они вскоре вдвоем одолели меня. Я затих, и в этот момент заметил, что в дверях между кухней и столовой стоит Бабуля Нана. Как ни странно, она на этот раз не стала вмешиваться в наши дела.
– Может быть, ты хочешь попробовать кусочек вот этого лакомства, старушка? – спросил я, ухватив Деймона за шиворот и нежно потеревшись подбородком о его макушку.
– Нет-нет. Но мне кажется, что ты сегодня разыгрался не хуже нашей Рози, – заметила Нана и тоже рассмеялась. – Я не помню тебя таким уже давно. По-моему, последний раз это случилось, когда тебе исполнилось четырнадцать лет и ты отправился на свидание с Джинн Аллен, если я не путаю ее имя. А Дженни права. Ты выглядишь великолепно.
Наконец, я отпустил Деймона, поднялся с ковра и отряхнул свой эффектный вечерний костюм.
– Что ж, хочу сказать спасибо вам всем за моральную поддержку в самую трудную минуту моей жизни, – напыщенно произнес я, состроив при этом трагическую мину.
– На здоровье! – отозвались хором все трое. – Желаем приятно провести время. Ты у нас настоящий красавчик!
Я направился к машине, стараясь не оглядываться, чтобы не дать им повода для очередного язвительного замечания и не услышать вдогонку троекратное «Ура!». Тем не менее, я сразу почувствовал себя гораздо лучше, словно в меня влили изрядную порцию жизненной силы.
Я обещал своей семье, да и себе самому, что теперь у нас начнется нормальная жизнь, а не просто одна работа, карьера и сплошные расследования убийств. И все же, уже отъезжая от дома, я поймал себя на мысли о том, что думаю совершенно о другом: «Гэри Сонеджи опять на свободе. И что же ты собираешься делать?»
Ну, для начала я все же решил провести восхитительный, тихий и спокойный вечер с Кристиной Джонсон.
И сегодня я ни разу не разрешу себе подумать о Гэри Сонеджи.
Я буду этим вечером если и не настоящим красавцем, то по крайней мере блистательным.
Приехали сотрудники ФБР, потом мне позвонил Крейг и сообщил, что остается в Куантико, поскольку загружен работой по делу мистера Смита. Снаружи вокзала уже собралась толпа газетчиков. Что могло произойти еще хуже того, что уже случилось? Я продолжал прокручивать в голове одну и ту же фразу:
«Поезд ушел с вокзала». Теперь она не покидала меня. Так бывает: произнесешь что-нибудь почти наобум, а потом эти слова преследуют тебя целый день.
К концу рабочего дня перед глазами у меня образовалась пелена, я устал до изнеможения, но хуже всего было мое ощущение грусти и отчаяния, которое обычно сопровождает меня на местах происшествий. Разумеется, это было не совсем обычным местом происшествия. Когда-то мне удалось упечь Сонеджи в тюрьму, но я все равно считал себя в ответе за то, что он вырвался на свободу.
Сонеджи явно преследовал какую-то цель. Иначе зачем бы ему понадобилось звонить мне и приглашать на Юнион Стейшн? Зачем? Ответа на свой вопрос я пока найти не мог.
Наконец я тихонько выскользнул с вокзала через подземный тоннель, чтобы избежать представителей прессы и прочих нежелательных для меня людей. Придя домой, я отправился под душ и переоделся во все чистое.
Это немного помогло успокоиться. Затем в течение десяти минут я просто лежал на кровати с закрытыми газами. Мне надо было очистить свой мозг от всего того, что случилось сегодня.
Из этого, к сожалению, у меня ничего не получалось. Я уже подумал о том, не стоит ли мне перенести свою встречу с Кристиной Джонсон на другой вечер.
В моей голове явственно звучал предупреждающий голос: «Даже не вздумай! Не пугай ее своей страшной работой! Она – то, что тебе надо. Она – единственная». Я уже догадывался о том, как Кристина относится к моей работе детектива по расследованию убийств. Но я не мог винить ее в этом, особенно сегодня.
В комнату вошла наша кошка Рози и тут же вспрыгнула мне на грудь.
– Все кошки напоминают мне баптистов, – прошептал я ей. – Они могут устроить такой скандал! Но ты никогда не уличишь их в этом.
Рози замурлыкала, словно соглашаясь со мной, а про себя, наверняка, только посмеялась. Вот такие мы с ней своеобразные друзья.
Когда, наконец, я спустился к детям, то сразу же выяснилось, что я им очень нужен. Они начали кружиться возле меня и носиться по комнате. Даже Рози присоединилась ко всеобщему веселью, словно была заводилой всех наших домашних игрищ.
– Ты выглядишь так здорово, папочка, – подмигнула Дженни и пальчиками показала знак «О’кей». – Просто красавчик.
Она говорила искренне, заодно намекая на мое предстоящее свидание. Ей, очевидно, нравилось, что ее отец так старательно прихорашивается, чтобы просто встретиться с директором ее школы.
Деймон повел себя еще более вызывающе. Как только он увидел меня, спускающегося по лестнице, он начал хихикать и уже не мог остановиться.
– Красавчик! – только и сумел пробормотать он, когда веселье немного утихло.
– Я тебе это еще припомню, – предупредил я. – И не один раз. Вот только приведешь в дом девчонку, которая тебе понравится, чтобы познакомить ее со своим папулей, и тогда посмотрим. А это время уже не за горами.
– Что ж, могу и подождать, – заявил Деймон и снова залился веселым смехом. Он может иногда вести себя, как самый настоящий чертенок. После этого его ужимки довели Дженни до такого состояния, что она повалилась на ковер, обхватив живот руками, чтобы не лопнуть от смеха. А Рози прыгала между ними, стараясь никого не обойти своим вниманием.
Тогда я тоже опустился на ковер, зарычал, изображая из себя Джаббу-Хатта, и начал бороться со своими малышами. Как обычно, они вскоре вдвоем одолели меня. Я затих, и в этот момент заметил, что в дверях между кухней и столовой стоит Бабуля Нана. Как ни странно, она на этот раз не стала вмешиваться в наши дела.
– Может быть, ты хочешь попробовать кусочек вот этого лакомства, старушка? – спросил я, ухватив Деймона за шиворот и нежно потеревшись подбородком о его макушку.
– Нет-нет. Но мне кажется, что ты сегодня разыгрался не хуже нашей Рози, – заметила Нана и тоже рассмеялась. – Я не помню тебя таким уже давно. По-моему, последний раз это случилось, когда тебе исполнилось четырнадцать лет и ты отправился на свидание с Джинн Аллен, если я не путаю ее имя. А Дженни права. Ты выглядишь великолепно.
Наконец, я отпустил Деймона, поднялся с ковра и отряхнул свой эффектный вечерний костюм.
– Что ж, хочу сказать спасибо вам всем за моральную поддержку в самую трудную минуту моей жизни, – напыщенно произнес я, состроив при этом трагическую мину.
– На здоровье! – отозвались хором все трое. – Желаем приятно провести время. Ты у нас настоящий красавчик!
Я направился к машине, стараясь не оглядываться, чтобы не дать им повода для очередного язвительного замечания и не услышать вдогонку троекратное «Ура!». Тем не менее, я сразу почувствовал себя гораздо лучше, словно в меня влили изрядную порцию жизненной силы.
Я обещал своей семье, да и себе самому, что теперь у нас начнется нормальная жизнь, а не просто одна работа, карьера и сплошные расследования убийств. И все же, уже отъезжая от дома, я поймал себя на мысли о том, что думаю совершенно о другом: «Гэри Сонеджи опять на свободе. И что же ты собираешься делать?»
Ну, для начала я все же решил провести восхитительный, тихий и спокойный вечер с Кристиной Джонсон.
И сегодня я ни разу не разрешу себе подумать о Гэри Сонеджи.
Я буду этим вечером если и не настоящим красавцем, то по крайней мере блистательным.
Глава 16
«В туманной долине у Кинкейда» не только принадлежал к числу самых известных ресторанов Вашингтона, но и был лучшим местом, из всех где мне доводилось пообедать. Еду здесь готовят зачастую не хуже домашней, в чем я, конечно, никогда не рискну признаться Нане. Добирался я туда очень осторожно, стараясь сегодня вечером не нарушать никаких правил.
Мы договорились с Кристиной встретиться около семи в баре. Я приехал за пару минут до срока, а она вошла почти сразу же за мной. Вот что значит родственные души. Наше первое свидание началось.
За роялем Хилтон Фелтон наигрывал свою адски соблазнительную джазовую мелодию – занятие, которому он посвящал шесть дней в неделю. По выходным компанию ему составлял Эфраим Вулфолк со своим контрабасом. Сам Боб Кинкейд курсировал от кухни до стойки и обратно, следя за качеством гарнира и лично инспектируя каждое блюдо. Казалось, все было великолепно. Лучше и быть не может.
– Действительно потрясающее местечко. Вот уже несколько лет я мечтала побывать здесь, – призналась Кристина, одобрительно осматривая и стойку вишневого дерева, и лестницу, ведущую в главный зал.
Я никогда еще не видел ее такой нарядной и соблазнительной. Казалось, она стала еще красивее. Ее вечернее блестящее черное платье обнажало безупречной формы плечи. Кремовая шаль с черной кружевной каймой эффектно драпировала ее левую руку. Шею Кристины украшала цепочка с самодельным кулоном из старинной броши, которая мне очень нравилась. Туалет завершали черные туфли-лодочки на низком каблуке, но все равно ее рост намного превышал средний. От Кристины исходил тонкий цветочный аромат.
Ее бархатные карие глаза сияли тем мягким светом, каким она одаривала своих учеников, но который был несвойственен большинству знакомых мне людей. Она искренне и непринужденно улыбалась и, чувствовалось, что ей здесь нравится.
Мне хотелось выглядеть кем угодно, но только не копом, поэтому я выбрал для вечера черную шелковую рубашку, подаренную мне когда-то Дженни на день рождения. Она почему-то называла ее «рубашкой для клевых парней». Поскольку на мне были черные брюки, дорогой кожаный ремень и безупречные черные туфли, я действительно чувствовал себя на высоте.
Нас провели в один из маленьких уютных кабинетов, расположенных в мезонине. Я всегда любил поддерживать в этом ресторане высокое о себе мнение, но когда в зале появилась Кристина, все головы, как по команде, повернулись в ее сторону.
Мне давно не приходилось выходить с кем-то в свет, и я уже успел подзабыть испытываемое при этом чувство. Должен признаться, что оно доставило мне большое удовольствие. Я начал вспоминать, что это такое, когда рядом с тобой находится тот, о близости с кем ты мечтаешь.
Что уж говорить тогда об особом чувстве целостности, которого я был лишен долгое время.
С нашего уютного местечка открывался вид на Пенсильвания-авеню, а заодно и на Хилтона, склонившегося над клавишами. Просто идеально.
– Как ты провел сегодняшний день? – поинтересовалась Кристина, как только мы уселись за столик.
– Без особо интересных событий, – как можно равнодушней произнес я. – Самый заурядный день вашингтонской полиции.
– Я слышала что-то по радио насчет стрельбы на вокзале Юнион Стейшн, – так же безразлично ответила Кристина и пожала плечами. – Разве ты не участвовал в одном из эпизодов своей блистательной карьеры в поимке некоего Гэри Сонеджи?
– Прости. Мой рабочий день закончен, – ответил я. – Между прочим, я просто без ума от твоего платья, – это было произнесено вслух, но про себя я добавил: «Мне ужасно нравится и эта старинная брошь, из которой ты додумалась сделать оригинальный кулон. Я оценил и то, что ты специально надела туфельки на низком каблуке на тот случай, если бы мне потребовалось казаться сегодня повыше. К счастью, мне это ни к чему, но все равно спасибо».
– Это платье обошлось мне в тридцать один доллар, – скромно улыбнулась Кристина. На ней оно смотрелось стоимостью как минимум в миллион. По крайней мере, так казалось мне.
Я внимательно изучал ее глаза, чтобы выяснить, как она себя чувствует, находясь здесь вместе со мной. Прошло уже больше полугода с тех пор, как погиб ее муж. Но, с другой стороны, это не такой уж и большой срок. Мне показалось, что она чувствует себя неплохо. И я знал, что если что-то изменится в ее ощущениях, она тут нее даст мне об этом знать.
Мы вместе выбрали для начала бутылку «мерло», закусывая вино всевозможными моллюсками, которые оказались сытными, хотя и странноватыми на вкус. Потом в качестве основного блюда я заказал себе нежное рагу из лосося.
Кристина оказалась еще более изощренной в выборе блюда и остановилась на лобстере, приготовленном с капустой, фасолевым пюре и трюфелями.
Во время еды мы не умолкали ни на секунду. Я давно уже не чувствовал себя настолько раскованным, как в этот вечер.
– Между прочим, Деймон и Дженни в один голос утверждают, что ты самый лучший директор. И чтобы я повторил эти слова, каждый из них пожертвовал для меня по доллару. Так в чем же твой секрет? – поинтересовался я. Я обнаружил, что в присутствии Кристины должен сдерживаться, чтобы не болтать без умолку.
Прежде, чем ответить, Кристина на мгновение задумалась:
– Самый легкий и правильный ответ, наверное, следующий. Мне просто очень нравится учить. Но есть и другой, который тоже достоин внимания. Если ты пишешь правой рукой, то делать это левой тебе будет трудновато. Так вот, большинство детей поначалу – самые настоящие левши. Я никогда не забываю об этом. Вот в чем, пожалуй, и заключается мой секрет.
– Тогда расскажи мне, как прошел твой день в школе, – попросил я, глядя в ее карие глаза, не в силах отвести от них взгляда.
Казалось, этот вопрос удивил ее:
– Тебе действительно хочется узнать, что сегодня было в школе? Но зачем тебе это?
– Хочется. И даже очень. Сам не знаю почему. «Да просто потому, что я люблю звук твоего голоса, – мысленно произнес я. – И мне нравится слушать, как ты рассуждаешь».
– А вообще-то сегодня у нас был замечательный день, – начала Кристина, и глаза ее снова заблестели. – Но, Алекс, ты уверен, что тебе это будет интересно? Я не хочу быть занудой и рассказывать тебе о своей работе.
Я кивнул:
– Уверен. Кроме того, я не задаю кучу вопросов, на которые не хочу знать ответов.
– Ну, хорошо. Тогда слушай. Сегодня все наши дети должны были представить себе, что им уже исполнилось семьдесят или восемьдесят лет. Для начала им приходилось передвигаться медленней, чем они привыкли. Нужно было изобразить себя дряхлыми и немощными. Представить себе, что ты одинок, что ты больше не играешь в разные игры и не являешься заводилой в компании друзей. Мы называем это: «попробуем почувствовать себя стариками» и частенько практикуем в нашей школе такие занятия. Это величайшая программа, и поэтому для меня сегодня день в школе тоже был великим, Алекс. Спасибо тебе за проявленный интерес. С твоей стороны это очень мило.
Затем Кристина снова попросила меня рассказать о моем дне. И я постарался ограничиться минимумом информации. Во-первых, мне не хотелось волновать ее, а, во-вторых, и самому как-то не по душе было переживать все заново, даже на словах. Я быстро перевел разговор на джаз, классическую музыку и последнюю книгу Джилл Эдвардз. Казалось, Кристина знала все обо всем. Она даже удивилась, когда выяснилось, что я уже прочитал книгу «Жизнь, полная чудес», и была буквально поражена, когда я признался, что книга мне очень понравилась.
Потом она рассказывала о том, как росла на юго-востоке Вашингтона, и даже раскрыла большой секрет. Она поведала мне тайну о Дамбо.
– Пока я училась в школе, – призналась Кристина, – меня называли не иначе, как Дамбо. Почти все мои одноклассники. И все из-за того, что у меня очень большие уши, как у того летающего слоненка, – она откинула волосы назад. – Вот, посмотри.
– Очень далее симпатичные уши, – не задумываясь, выпалил я. Она рассмеялась:
– Не стоит лгать самому себе. Уши действительно как лопухи. Кроме того, у меня улыбка, как у крокодила – там сто зубов, и при этом видны десны.
– Ну и кто же осмелился тебя так дразнить?
– Мой братишка Дуайт. Он еще придумывал что-то вроде: «Насыпь из десен с забором из зубов». И, между прочим, до сих пор не извинился.
– Ну, мне его очень жаль. Он ничего не понимает. Улыбка у тебя ослепительная, а уши самого обычного размера.
Она снова расхохоталась. Мне нравилось слушать ее смех. Вообще, если быть честным, мне все в ней нравилось. Этим вечером, наверное, не было человека счастливее меня.
Мы договорились с Кристиной встретиться около семи в баре. Я приехал за пару минут до срока, а она вошла почти сразу же за мной. Вот что значит родственные души. Наше первое свидание началось.
За роялем Хилтон Фелтон наигрывал свою адски соблазнительную джазовую мелодию – занятие, которому он посвящал шесть дней в неделю. По выходным компанию ему составлял Эфраим Вулфолк со своим контрабасом. Сам Боб Кинкейд курсировал от кухни до стойки и обратно, следя за качеством гарнира и лично инспектируя каждое блюдо. Казалось, все было великолепно. Лучше и быть не может.
– Действительно потрясающее местечко. Вот уже несколько лет я мечтала побывать здесь, – призналась Кристина, одобрительно осматривая и стойку вишневого дерева, и лестницу, ведущую в главный зал.
Я никогда еще не видел ее такой нарядной и соблазнительной. Казалось, она стала еще красивее. Ее вечернее блестящее черное платье обнажало безупречной формы плечи. Кремовая шаль с черной кружевной каймой эффектно драпировала ее левую руку. Шею Кристины украшала цепочка с самодельным кулоном из старинной броши, которая мне очень нравилась. Туалет завершали черные туфли-лодочки на низком каблуке, но все равно ее рост намного превышал средний. От Кристины исходил тонкий цветочный аромат.
Ее бархатные карие глаза сияли тем мягким светом, каким она одаривала своих учеников, но который был несвойственен большинству знакомых мне людей. Она искренне и непринужденно улыбалась и, чувствовалось, что ей здесь нравится.
Мне хотелось выглядеть кем угодно, но только не копом, поэтому я выбрал для вечера черную шелковую рубашку, подаренную мне когда-то Дженни на день рождения. Она почему-то называла ее «рубашкой для клевых парней». Поскольку на мне были черные брюки, дорогой кожаный ремень и безупречные черные туфли, я действительно чувствовал себя на высоте.
Нас провели в один из маленьких уютных кабинетов, расположенных в мезонине. Я всегда любил поддерживать в этом ресторане высокое о себе мнение, но когда в зале появилась Кристина, все головы, как по команде, повернулись в ее сторону.
Мне давно не приходилось выходить с кем-то в свет, и я уже успел подзабыть испытываемое при этом чувство. Должен признаться, что оно доставило мне большое удовольствие. Я начал вспоминать, что это такое, когда рядом с тобой находится тот, о близости с кем ты мечтаешь.
Что уж говорить тогда об особом чувстве целостности, которого я был лишен долгое время.
С нашего уютного местечка открывался вид на Пенсильвания-авеню, а заодно и на Хилтона, склонившегося над клавишами. Просто идеально.
– Как ты провел сегодняшний день? – поинтересовалась Кристина, как только мы уселись за столик.
– Без особо интересных событий, – как можно равнодушней произнес я. – Самый заурядный день вашингтонской полиции.
– Я слышала что-то по радио насчет стрельбы на вокзале Юнион Стейшн, – так же безразлично ответила Кристина и пожала плечами. – Разве ты не участвовал в одном из эпизодов своей блистательной карьеры в поимке некоего Гэри Сонеджи?
– Прости. Мой рабочий день закончен, – ответил я. – Между прочим, я просто без ума от твоего платья, – это было произнесено вслух, но про себя я добавил: «Мне ужасно нравится и эта старинная брошь, из которой ты додумалась сделать оригинальный кулон. Я оценил и то, что ты специально надела туфельки на низком каблуке на тот случай, если бы мне потребовалось казаться сегодня повыше. К счастью, мне это ни к чему, но все равно спасибо».
– Это платье обошлось мне в тридцать один доллар, – скромно улыбнулась Кристина. На ней оно смотрелось стоимостью как минимум в миллион. По крайней мере, так казалось мне.
Я внимательно изучал ее глаза, чтобы выяснить, как она себя чувствует, находясь здесь вместе со мной. Прошло уже больше полугода с тех пор, как погиб ее муж. Но, с другой стороны, это не такой уж и большой срок. Мне показалось, что она чувствует себя неплохо. И я знал, что если что-то изменится в ее ощущениях, она тут нее даст мне об этом знать.
Мы вместе выбрали для начала бутылку «мерло», закусывая вино всевозможными моллюсками, которые оказались сытными, хотя и странноватыми на вкус. Потом в качестве основного блюда я заказал себе нежное рагу из лосося.
Кристина оказалась еще более изощренной в выборе блюда и остановилась на лобстере, приготовленном с капустой, фасолевым пюре и трюфелями.
Во время еды мы не умолкали ни на секунду. Я давно уже не чувствовал себя настолько раскованным, как в этот вечер.
– Между прочим, Деймон и Дженни в один голос утверждают, что ты самый лучший директор. И чтобы я повторил эти слова, каждый из них пожертвовал для меня по доллару. Так в чем же твой секрет? – поинтересовался я. Я обнаружил, что в присутствии Кристины должен сдерживаться, чтобы не болтать без умолку.
Прежде, чем ответить, Кристина на мгновение задумалась:
– Самый легкий и правильный ответ, наверное, следующий. Мне просто очень нравится учить. Но есть и другой, который тоже достоин внимания. Если ты пишешь правой рукой, то делать это левой тебе будет трудновато. Так вот, большинство детей поначалу – самые настоящие левши. Я никогда не забываю об этом. Вот в чем, пожалуй, и заключается мой секрет.
– Тогда расскажи мне, как прошел твой день в школе, – попросил я, глядя в ее карие глаза, не в силах отвести от них взгляда.
Казалось, этот вопрос удивил ее:
– Тебе действительно хочется узнать, что сегодня было в школе? Но зачем тебе это?
– Хочется. И даже очень. Сам не знаю почему. «Да просто потому, что я люблю звук твоего голоса, – мысленно произнес я. – И мне нравится слушать, как ты рассуждаешь».
– А вообще-то сегодня у нас был замечательный день, – начала Кристина, и глаза ее снова заблестели. – Но, Алекс, ты уверен, что тебе это будет интересно? Я не хочу быть занудой и рассказывать тебе о своей работе.
Я кивнул:
– Уверен. Кроме того, я не задаю кучу вопросов, на которые не хочу знать ответов.
– Ну, хорошо. Тогда слушай. Сегодня все наши дети должны были представить себе, что им уже исполнилось семьдесят или восемьдесят лет. Для начала им приходилось передвигаться медленней, чем они привыкли. Нужно было изобразить себя дряхлыми и немощными. Представить себе, что ты одинок, что ты больше не играешь в разные игры и не являешься заводилой в компании друзей. Мы называем это: «попробуем почувствовать себя стариками» и частенько практикуем в нашей школе такие занятия. Это величайшая программа, и поэтому для меня сегодня день в школе тоже был великим, Алекс. Спасибо тебе за проявленный интерес. С твоей стороны это очень мило.
Затем Кристина снова попросила меня рассказать о моем дне. И я постарался ограничиться минимумом информации. Во-первых, мне не хотелось волновать ее, а, во-вторых, и самому как-то не по душе было переживать все заново, даже на словах. Я быстро перевел разговор на джаз, классическую музыку и последнюю книгу Джилл Эдвардз. Казалось, Кристина знала все обо всем. Она даже удивилась, когда выяснилось, что я уже прочитал книгу «Жизнь, полная чудес», и была буквально поражена, когда я признался, что книга мне очень понравилась.
Потом она рассказывала о том, как росла на юго-востоке Вашингтона, и даже раскрыла большой секрет. Она поведала мне тайну о Дамбо.
– Пока я училась в школе, – призналась Кристина, – меня называли не иначе, как Дамбо. Почти все мои одноклассники. И все из-за того, что у меня очень большие уши, как у того летающего слоненка, – она откинула волосы назад. – Вот, посмотри.
– Очень далее симпатичные уши, – не задумываясь, выпалил я. Она рассмеялась:
– Не стоит лгать самому себе. Уши действительно как лопухи. Кроме того, у меня улыбка, как у крокодила – там сто зубов, и при этом видны десны.
– Ну и кто же осмелился тебя так дразнить?
– Мой братишка Дуайт. Он еще придумывал что-то вроде: «Насыпь из десен с забором из зубов». И, между прочим, до сих пор не извинился.
– Ну, мне его очень жаль. Он ничего не понимает. Улыбка у тебя ослепительная, а уши самого обычного размера.
Она снова расхохоталась. Мне нравилось слушать ее смех. Вообще, если быть честным, мне все в ней нравилось. Этим вечером, наверное, не было человека счастливее меня.
Глава 17
Время пролетало незаметно. Мы поговорили о привилегированных учебных заведениях, о национальной школьной программе, о достопримечательностях Гордон-Парка в Коркоране и о разной ерунде. Я был уверен, что еще нет десяти, когда вдруг случайно мой взгляд упал на часы. Они показывали без десяти двенадцать.
– А мне завтра утром в школу, – вздохнула Кристина. – Надо идти, Алекс. Я говорю серьезно. А не то моя карета превратится в тыкву и все такое прочее.
Она припарковала машину на 19-й улице, и мы вместе прогулялись. Улицы были пусты и тихи в сверкании ночных фонарей.
Мне казалось, что я выпил немного больше, чем следовало, хотя прекрасно сознавал, что это не так. Просто я чувствовал себя беспечным и довольным от того, что вспомнил, как это хорошо – находиться рядом со своим единственным и любимым человеком.
– Мне бы хотелось повторить такой чудесный вечер как-нибудь еще, – начал я. – Что ты скажешь насчет завтра? – я улыбнулся. Господи, как же здорово я тогда ощущал себя.
Неожиданно произошло что-то странное и неприятное. Я увидел в ее глазах одновременно и грусть, и озабоченность. Кристина внимательно посмотрела на меня.
– Не надо, Алекс. Я думаю, нам сейчас не стоит делать этого. Прости, – она немного помолчала и добавила: – Еще раз извини меня. Я решила, что уже готова к этому, но, очевидно, поторопилась. Знаешь, есть такая поговорка: «Шрамы растут и стареют вместе с нами».
– А мне завтра утром в школу, – вздохнула Кристина. – Надо идти, Алекс. Я говорю серьезно. А не то моя карета превратится в тыкву и все такое прочее.
Она припарковала машину на 19-й улице, и мы вместе прогулялись. Улицы были пусты и тихи в сверкании ночных фонарей.
Мне казалось, что я выпил немного больше, чем следовало, хотя прекрасно сознавал, что это не так. Просто я чувствовал себя беспечным и довольным от того, что вспомнил, как это хорошо – находиться рядом со своим единственным и любимым человеком.
– Мне бы хотелось повторить такой чудесный вечер как-нибудь еще, – начал я. – Что ты скажешь насчет завтра? – я улыбнулся. Господи, как же здорово я тогда ощущал себя.
Неожиданно произошло что-то странное и неприятное. Я увидел в ее глазах одновременно и грусть, и озабоченность. Кристина внимательно посмотрела на меня.
– Не надо, Алекс. Я думаю, нам сейчас не стоит делать этого. Прости, – она немного помолчала и добавила: – Еще раз извини меня. Я решила, что уже готова к этому, но, очевидно, поторопилась. Знаешь, есть такая поговорка: «Шрамы растут и стареют вместе с нами».