Страница:
– Вы вдвоем смотрелись такой чудесной парой! Я не могу поверить. Шоколадка.
– Я и сам не верил долгое время. Я даже соглашался на то, чтобы бросить работу в полиции, и, наверное, так бы и поступил. Но Кристина сказала, что это не спасет положения.
Я посмотрел в глаза своего друга:
– Я потерял ее, Джон. Но я продолжаю жить дальше, хотя сердце мое разрывается.
Глава 70
Глава 71
Глава 72
Глава 73
Глава 74
Глава 75
– Я и сам не верил долгое время. Я даже соглашался на то, чтобы бросить работу в полиции, и, наверное, так бы и поступил. Но Кристина сказала, что это не спасет положения.
Я посмотрел в глаза своего друга:
– Я потерял ее, Джон. Но я продолжаю жить дальше, хотя сердце мое разрывается.
Глава 70
Следующей ночью меня разбудил звук бипера. Звонил Сэмпсон:
– Все демоны ада вырвались наружу. Положение очень серьезное, Алекс.
– Ты где?
– Мы с Рэйкимом Пауэллом сейчас у восточных кварталов Капитолия. Один из информаторов поделился кое-чем интересным. Возможно, мы вышли на Митчелла Бранда.
– Ну, и в чем же проблема?
– Рэйким ляпнул об этом своему лейтенанту, тот доложил Питтману, короче, все стадо мчится сюда.
У меня перед глазами поплыл багровый туман.
– Но этим делом пока что занимаюсь я. Шеф Питтман ни о чем меня не предупреждал.
– Вот поэтому я и звоню тебе. Шоколадка. Короче, подъезжай и разбирайся на месте. Заодно стравишь пар.
Сэмпсон встретил меня в восточном квартале, где, судя по информации осведомителя, в одном из жилых домов скрывался Бранд. Этот квартал кто-то когда-то назвал «платным человеческим складом». Действительно, окружающие строения больше напоминали неудачные тюремные корпуса. Бункероподобные сооружения окружал забор, сложенный из бетонных блоков. Хотя все это и вызывало депрессию, но не было слишком странным для юго-востока. Неимущие люди, поставленные в такие условия, стараются просто выжить.
– Ситуация вышла из-под контроля, – пожаловался Сэмпсон, как только мы добрались до грязных дворов, за которыми начинались дома. – Слишком уж много привлечено огневой мощи. Напоминает маленькую кухню с кучей поваров. Короче, «шеф Питтман наносит ответный удар».
Я огляделся, покачал головой и выругался про себя. Как зверинец, черт возьми! Куча агентов, группы немедленного реагирования, несколько детективов и, естественно, толпа зевак. Митчелл Бранд! О Господи! Неужели это он – Дирижер?
Я быстро надел кевларовый бронежилет, проверил «Глок» и направился побеседовать с шефом. Судя по его физиономии, он был очень удивлен, увидев меня здесь. Я напомнил Питтману, что этим делом занимаюсь я, и на это возразить ему было нечего.
– И не заикайся. У нас уже все подготовлено, чтобы взять Бранда тепленьким, – прорычал Питтман, отвернулся и зашагал прочь.
– Все демоны ада вырвались наружу. Положение очень серьезное, Алекс.
– Ты где?
– Мы с Рэйкимом Пауэллом сейчас у восточных кварталов Капитолия. Один из информаторов поделился кое-чем интересным. Возможно, мы вышли на Митчелла Бранда.
– Ну, и в чем же проблема?
– Рэйким ляпнул об этом своему лейтенанту, тот доложил Питтману, короче, все стадо мчится сюда.
У меня перед глазами поплыл багровый туман.
– Но этим делом пока что занимаюсь я. Шеф Питтман ни о чем меня не предупреждал.
– Вот поэтому я и звоню тебе. Шоколадка. Короче, подъезжай и разбирайся на месте. Заодно стравишь пар.
Сэмпсон встретил меня в восточном квартале, где, судя по информации осведомителя, в одном из жилых домов скрывался Бранд. Этот квартал кто-то когда-то назвал «платным человеческим складом». Действительно, окружающие строения больше напоминали неудачные тюремные корпуса. Бункероподобные сооружения окружал забор, сложенный из бетонных блоков. Хотя все это и вызывало депрессию, но не было слишком странным для юго-востока. Неимущие люди, поставленные в такие условия, стараются просто выжить.
– Ситуация вышла из-под контроля, – пожаловался Сэмпсон, как только мы добрались до грязных дворов, за которыми начинались дома. – Слишком уж много привлечено огневой мощи. Напоминает маленькую кухню с кучей поваров. Короче, «шеф Питтман наносит ответный удар».
Я огляделся, покачал головой и выругался про себя. Как зверинец, черт возьми! Куча агентов, группы немедленного реагирования, несколько детективов и, естественно, толпа зевак. Митчелл Бранд! О Господи! Неужели это он – Дирижер?
Я быстро надел кевларовый бронежилет, проверил «Глок» и направился побеседовать с шефом. Судя по его физиономии, он был очень удивлен, увидев меня здесь. Я напомнил Питтману, что этим делом занимаюсь я, и на это возразить ему было нечего.
– И не заикайся. У нас уже все подготовлено, чтобы взять Бранда тепленьким, – прорычал Питтман, отвернулся и зашагал прочь.
Глава 71
Старший агент Уолш прибыл на место после меня. Однако Бетси Кавальерр пока не появлялась. Я подошел к Уолшу. За последнюю пару недель мы с ним сдружились, но сегодня он держался как-то отчужденно. Его тоже не устраивало происходящее здесь, к тому же, его вызвали слишком поздно.
– А где старший агент Кавальерр? – поинтересовался я.
– Она взяла пару дней выходных. По-моему, отправилась к друзьям в Мэриленд. А ты знаком с Митчеллом Брандом?
– Мне достаточно многое известно о нем. Если он находится действительно там, где предполагается, то наверняка серьезно вооружен. Похоже, он завел себе новую подружку – Терезу Лопес. Я знаю ее в лицо. Она живет здесь с тремя детьми.
– Просто замечательно, – закатив глаза, покачал головой Уолш. – Трое ребятишек, их мамочка и вооруженный грабитель, находящийся под подозрением.
– Ты все правильно оценил. Добро пожаловать в Вашингтон, агент Уолш. Однако Бранд мог входить в команду, захватившую людей из «Метро Хартфорд». Не исключено, что именно он и является Дирижером. Так или иначе, мы должны будем взять его.
Я встретился с группой захвата на пункте наблюдения, развернутом в расположенном рядом здании. Это была огромная квартира, которую занимала служба по борьбе с наркотиками, приписанная к данному району. Поскольку местность входила в мою сферу деятельности, мне неоднократно приходилось бывать здесь.
Наша команда из восьми человек должна была проникнуть в шестиэтажный дом и захватить Митчелла Бранда. Восьмерых было более чем достаточно. Безопасность обеспечивается при минимальном количестве сотрудников, участвующих в подобном задержании.
Пока люди проверяли оружие и облачались в бронежилеты, я подошел к окну и уставился в него. Натриевые лампы уличных фонарей заливали окрестности туманным ярко-желтым светом. Омерзительное зрелище. Несмотря на присутствие значительного количества полицейских, торговля наркотиками продолжала идти полным ходом. Я сразу заметил, что в толпе зевак, стоявшей вдалеке, продолжается заключение сделок по продаже крэка. Вот к этой группе приближается быстрым шагом наркоман с опущенной головой. Знакомая картина. Я отвернулся, словно ничего и не происходило.
– Митчелла Бранда необходимо допросить по поводу ограблений в «Юнион Траст» и «Фоллз-Черч», – начал я, обращаясь к группе. – Вполне возможно, что он является связующим звеном с теми, кто стоит за последующими налетами. Это наиболее вероятный подозреваемый в наших списках, на которого удалось выйти к настоящему времени. И вполне может оказаться, что Дирижер – это именно он. Насколько нам известно, Бранд сейчас находится в квартире у своей подружки. Он нашел себе новую милашку. Детектив Сэмпсон ознакомит вас со стандартной планировкой квартиры из одной комнаты. Помните, что в такой вот однокомнатной квартире могут оказаться сразу и Бранд, и его подружка, и трое ее детей в возрасте от двух до шести лет.
Я повернулся к Уолшу. Двое его помощников входили в группу захвата. К моим словам он ничего не добавил, но обратился к своим сотрудникам:
– Вашингтонская полиция выполняет операцию своими силами. Вы представляете собой группу прикрытия и поддержки, но вперед не лезете. Блокируете коридор и лестницу. Примерно так.
– Хорошо, двинулись, – скомандовал я. – Всем быть предельно внимательными и осторожными. Все, что нам известно о Бранде, подтверждает, что он исключительно опасен и всегда вооружен.
– В армии он служил в спецподразделении, – добавил Сэмпсон. – Есть желающие отведать взбитых сливок с дерьмом?
– А где старший агент Кавальерр? – поинтересовался я.
– Она взяла пару дней выходных. По-моему, отправилась к друзьям в Мэриленд. А ты знаком с Митчеллом Брандом?
– Мне достаточно многое известно о нем. Если он находится действительно там, где предполагается, то наверняка серьезно вооружен. Похоже, он завел себе новую подружку – Терезу Лопес. Я знаю ее в лицо. Она живет здесь с тремя детьми.
– Просто замечательно, – закатив глаза, покачал головой Уолш. – Трое ребятишек, их мамочка и вооруженный грабитель, находящийся под подозрением.
– Ты все правильно оценил. Добро пожаловать в Вашингтон, агент Уолш. Однако Бранд мог входить в команду, захватившую людей из «Метро Хартфорд». Не исключено, что именно он и является Дирижером. Так или иначе, мы должны будем взять его.
Я встретился с группой захвата на пункте наблюдения, развернутом в расположенном рядом здании. Это была огромная квартира, которую занимала служба по борьбе с наркотиками, приписанная к данному району. Поскольку местность входила в мою сферу деятельности, мне неоднократно приходилось бывать здесь.
Наша команда из восьми человек должна была проникнуть в шестиэтажный дом и захватить Митчелла Бранда. Восьмерых было более чем достаточно. Безопасность обеспечивается при минимальном количестве сотрудников, участвующих в подобном задержании.
Пока люди проверяли оружие и облачались в бронежилеты, я подошел к окну и уставился в него. Натриевые лампы уличных фонарей заливали окрестности туманным ярко-желтым светом. Омерзительное зрелище. Несмотря на присутствие значительного количества полицейских, торговля наркотиками продолжала идти полным ходом. Я сразу заметил, что в толпе зевак, стоявшей вдалеке, продолжается заключение сделок по продаже крэка. Вот к этой группе приближается быстрым шагом наркоман с опущенной головой. Знакомая картина. Я отвернулся, словно ничего и не происходило.
– Митчелла Бранда необходимо допросить по поводу ограблений в «Юнион Траст» и «Фоллз-Черч», – начал я, обращаясь к группе. – Вполне возможно, что он является связующим звеном с теми, кто стоит за последующими налетами. Это наиболее вероятный подозреваемый в наших списках, на которого удалось выйти к настоящему времени. И вполне может оказаться, что Дирижер – это именно он. Насколько нам известно, Бранд сейчас находится в квартире у своей подружки. Он нашел себе новую милашку. Детектив Сэмпсон ознакомит вас со стандартной планировкой квартиры из одной комнаты. Помните, что в такой вот однокомнатной квартире могут оказаться сразу и Бранд, и его подружка, и трое ее детей в возрасте от двух до шести лет.
Я повернулся к Уолшу. Двое его помощников входили в группу захвата. К моим словам он ничего не добавил, но обратился к своим сотрудникам:
– Вашингтонская полиция выполняет операцию своими силами. Вы представляете собой группу прикрытия и поддержки, но вперед не лезете. Блокируете коридор и лестницу. Примерно так.
– Хорошо, двинулись, – скомандовал я. – Всем быть предельно внимательными и осторожными. Все, что нам известно о Бранде, подтверждает, что он исключительно опасен и всегда вооружен.
– В армии он служил в спецподразделении, – добавил Сэмпсон. – Есть желающие отведать взбитых сливок с дерьмом?
Глава 72
«Вооружен и очень опасен». Это расхожее и банальное определение очень хорошо знакомо сотрудникам полиции и имеет для них реальное значение.
Мы проникли в строение № 3 через тускло освещенный подвал, затем торопливо преодолели несколько лестничных пролетов до шестого этажа. Ступеньки были осклизлые и цветом напоминали гнилые зубы. Когда-то этот дом претерпел серьезный пожар, и тяжелая жирная сажа кое-где до сих пор толстым слоем покрывала не только стены и потолок, но даже металлические перила. Неужели там, наверху, прячется Дирижер? Может быть, он чернокожий? Для ФБР подобная мысль казалась дикостью. Хотя, кто знает?..
Неожиданно на четвертом этаже мы вспугнули парочку дистрофичных любителей крэка. Мы шли с оружием наготове, поэтому они вытаращились на нас в состоянии, близком к столбняку.
– Мы никому не сделали ничего плохого, – наконец, выдавил скрипучим голосом один из мужчин. Смотрелся он лет на сорок, хотя вряд ли ему было больше двадцати.
– Как скажете, – тихо согласился я и, погрозив пальцем, строго добавил: – Только ни звука.
Эти параноики-наркоманы, видимо, решили, что мы явились сюда ради них. Они не могли поверить в происходящее, когда вся группа равнодушно прошла мимо. Я слышал, как Сэмпсон потихоньку напутствовал их:
– Быстренько убирайтесь отсюда, а то это будет ваш последний счастливый день.
Из-за дверей квартир доносились вопли младенцев, звук работающих телевизоров, а тонкие стены не могли сдержать мощного напора рэпа и хип-хопа. Внутренности мои постепенно сжимались в комок. Конечно, осуществлять захват Бранда в доме, полном жильцов, никуда не годилось, но от нас требовали результатов. А Бранд считался пока подозреваемым номер один.
Сэмпсон слегка коснулся моего плеча.
– Я пойду впереди с Рэйкимом, а ты за нами следом, Шоколадка. И никаких возражений.
Я нахмурился, но все же кивнул. Сэмпсон и Пауэлл считались самыми меткими стрелками из тех, которыми мы сейчас располагали. Это были аккуратные, умные и опытные люди. Хотя предстоящий арест тоже нельзя было назвать рядовым. Вооружен и очень опасен. Сейчас могло произойти все, что угодно.
Я повернулся к детективу, несшему тяжелый металлический таран с двумя рукоятками, чем-то напоминавший маленькую тупорылую ракету.
– Вышибайте дверь к чертовой матери, офицер, – приказал я. – Стучаться я вас не прошу.
Я оглянулся на группу сосредоточенных взволнованных сотрудников и вскинул вверх левый кулак.
– На счет «четыре» мы вламываемся внутрь. И я принялся один за другим разгибать пальцы: раз, два, три!..
Тяжелый таран с потрясающей силой обрушился на дверь, замки снесло, и мы очутились внутри. Сэмпсон и Пауэлл двигались на шаг впереди меня. Пока никакой стрельбы не было.
– Ма-а-ма! – тревожно закричал один из малышей.
На секунду я ощутил волну страха, вспомнив, что произошло с семьями банковских служащих по воле Дирижера. Мне бы не хотелось, чтобы здесь тоже пролилась невинная кровь.
Вооружен и очень опасен.
Двое ребятишек смотрели по телевизору «Южный Парк». Но где же Митчелл Бранд? И где сама Тереза Лопес, мать троих детей? Может быть, никого из взрослых и дома нет? В таких районах не считается чем-то особенным оставить малышей одних хоть на несколько дней.
Дверь спальни оказалась закрытой, и где-то поблизости играла музыка. Если Митчелл все же находился здесь, он не слишком-то заботился о своей безопасности. Это не укладывалось у меня в голове, и вообще вся затея с арестом окончательно перестала мне нравиться.
Я распахнул дверь и, ворвавшись внутрь, моментально изготовился для стрельбы. Третий ребенок, девочка, играла на полу с плюшевым медведем.
– Синий Мишка, – сообщила она мне.
– Синий Мишка, – словно эхо, шепотом повторил я.
Я отступил назад в коридор и увидел, как Сэмпсон открывает следующую дверь. Из этого следовало, что врученный нам план квартиры ни черта не стоил. Жилище вовсе не было однокомнатным.
Неожиданно в коридоре возник Митчелл Бранд который тащил, прижимая к себе, Терезу Лопес, приставив к ее лбу пистолет 45-го калибра. Тереза оказалась симпатичной смуглой женщиной, которая сейчас вся тряслась от ужаса. И Лопес, и Бранд были нагишом, если не считать золотых цепочек, украшавших шею, запястье и левую лодыжку Митчелла.
– Бросай оружие, Бранд! – заорал я, стараясь перекрыть грохот и шум, поднявшиеся в квартире. – Тебе отсюда никуда не деться, и ты достаточно умен, чтобы это понимать. Бросай оружие!
– Прочь с дороги! – прорычал он в ответ. – Я достаточно безумен, чтобы продырявить тебе голову.
Я неподвижно стоял перед Брандом. Сэмпсон и Рэйким подошли к нему с обеих сторон.
– Ограбление банка в Фоллз-Черч, – сказал я уже нормальным голосом. – Если ты непричастен, никаких осложнений у тебя не возникнет. Бросай оружие.
– Я не грабил этот банк! – кричал Митчелл. – Я был в Нью-Йорке целую неделю! Мы гуляли на свадьбе у сестры Терезы. Меня подставили. Кто-то специально меня подставляет.
Тереза Лопес непроизвольно начала всхлипывать. Дети кричали и звали маму. Детективы и агенты ФБР удерживали ребятишек на безопасном расстоянии.
– Он был на свадьбе моей сестры! – завизжала Тереза, глядя на меня молящими глазами. – Он был на свадьбе!
– Мама! Мамочка! – наперебой взывали малыши.
– Бросай оружие, Бранд. Одевайся. Нам надо с тобой поговорить. Я верю, что ты был на свадьбе. Верю и тебе, и Терезе. Бросай оружие.
Я ощущал, что вспотел, и что рубашка липнет к коже. Один из детей каким-то образом вырвался и, проскользнув между Брандом и Лопес, оказался на линии огня. О Боже, помоги мне не пристрелить этого человека!
Митчелл медленно отвел пистолет от головы женщины и поцеловал ее в щеку:
– Прости, малышка, – прошептал он.
Я уже подумывал о том, что мы допустили ошибку: внутреннее чутье подсказывало мне именно это. Может быть, действительно кто-то умышленно подставлял нам Митчелла. Мы понапрасну потратили массу времени и сил, вместо того чтобы направить их на настоящее дело.
Сейчас я словно ощутил затылком ледяное дыхание Дирижера.
Мы проникли в строение № 3 через тускло освещенный подвал, затем торопливо преодолели несколько лестничных пролетов до шестого этажа. Ступеньки были осклизлые и цветом напоминали гнилые зубы. Когда-то этот дом претерпел серьезный пожар, и тяжелая жирная сажа кое-где до сих пор толстым слоем покрывала не только стены и потолок, но даже металлические перила. Неужели там, наверху, прячется Дирижер? Может быть, он чернокожий? Для ФБР подобная мысль казалась дикостью. Хотя, кто знает?..
Неожиданно на четвертом этаже мы вспугнули парочку дистрофичных любителей крэка. Мы шли с оружием наготове, поэтому они вытаращились на нас в состоянии, близком к столбняку.
– Мы никому не сделали ничего плохого, – наконец, выдавил скрипучим голосом один из мужчин. Смотрелся он лет на сорок, хотя вряд ли ему было больше двадцати.
– Как скажете, – тихо согласился я и, погрозив пальцем, строго добавил: – Только ни звука.
Эти параноики-наркоманы, видимо, решили, что мы явились сюда ради них. Они не могли поверить в происходящее, когда вся группа равнодушно прошла мимо. Я слышал, как Сэмпсон потихоньку напутствовал их:
– Быстренько убирайтесь отсюда, а то это будет ваш последний счастливый день.
Из-за дверей квартир доносились вопли младенцев, звук работающих телевизоров, а тонкие стены не могли сдержать мощного напора рэпа и хип-хопа. Внутренности мои постепенно сжимались в комок. Конечно, осуществлять захват Бранда в доме, полном жильцов, никуда не годилось, но от нас требовали результатов. А Бранд считался пока подозреваемым номер один.
Сэмпсон слегка коснулся моего плеча.
– Я пойду впереди с Рэйкимом, а ты за нами следом, Шоколадка. И никаких возражений.
Я нахмурился, но все же кивнул. Сэмпсон и Пауэлл считались самыми меткими стрелками из тех, которыми мы сейчас располагали. Это были аккуратные, умные и опытные люди. Хотя предстоящий арест тоже нельзя было назвать рядовым. Вооружен и очень опасен. Сейчас могло произойти все, что угодно.
Я повернулся к детективу, несшему тяжелый металлический таран с двумя рукоятками, чем-то напоминавший маленькую тупорылую ракету.
– Вышибайте дверь к чертовой матери, офицер, – приказал я. – Стучаться я вас не прошу.
Я оглянулся на группу сосредоточенных взволнованных сотрудников и вскинул вверх левый кулак.
– На счет «четыре» мы вламываемся внутрь. И я принялся один за другим разгибать пальцы: раз, два, три!..
Тяжелый таран с потрясающей силой обрушился на дверь, замки снесло, и мы очутились внутри. Сэмпсон и Пауэлл двигались на шаг впереди меня. Пока никакой стрельбы не было.
– Ма-а-ма! – тревожно закричал один из малышей.
На секунду я ощутил волну страха, вспомнив, что произошло с семьями банковских служащих по воле Дирижера. Мне бы не хотелось, чтобы здесь тоже пролилась невинная кровь.
Вооружен и очень опасен.
Двое ребятишек смотрели по телевизору «Южный Парк». Но где же Митчелл Бранд? И где сама Тереза Лопес, мать троих детей? Может быть, никого из взрослых и дома нет? В таких районах не считается чем-то особенным оставить малышей одних хоть на несколько дней.
Дверь спальни оказалась закрытой, и где-то поблизости играла музыка. Если Митчелл все же находился здесь, он не слишком-то заботился о своей безопасности. Это не укладывалось у меня в голове, и вообще вся затея с арестом окончательно перестала мне нравиться.
Я распахнул дверь и, ворвавшись внутрь, моментально изготовился для стрельбы. Третий ребенок, девочка, играла на полу с плюшевым медведем.
– Синий Мишка, – сообщила она мне.
– Синий Мишка, – словно эхо, шепотом повторил я.
Я отступил назад в коридор и увидел, как Сэмпсон открывает следующую дверь. Из этого следовало, что врученный нам план квартиры ни черта не стоил. Жилище вовсе не было однокомнатным.
Неожиданно в коридоре возник Митчелл Бранд который тащил, прижимая к себе, Терезу Лопес, приставив к ее лбу пистолет 45-го калибра. Тереза оказалась симпатичной смуглой женщиной, которая сейчас вся тряслась от ужаса. И Лопес, и Бранд были нагишом, если не считать золотых цепочек, украшавших шею, запястье и левую лодыжку Митчелла.
– Бросай оружие, Бранд! – заорал я, стараясь перекрыть грохот и шум, поднявшиеся в квартире. – Тебе отсюда никуда не деться, и ты достаточно умен, чтобы это понимать. Бросай оружие!
– Прочь с дороги! – прорычал он в ответ. – Я достаточно безумен, чтобы продырявить тебе голову.
Я неподвижно стоял перед Брандом. Сэмпсон и Рэйким подошли к нему с обеих сторон.
– Ограбление банка в Фоллз-Черч, – сказал я уже нормальным голосом. – Если ты непричастен, никаких осложнений у тебя не возникнет. Бросай оружие.
– Я не грабил этот банк! – кричал Митчелл. – Я был в Нью-Йорке целую неделю! Мы гуляли на свадьбе у сестры Терезы. Меня подставили. Кто-то специально меня подставляет.
Тереза Лопес непроизвольно начала всхлипывать. Дети кричали и звали маму. Детективы и агенты ФБР удерживали ребятишек на безопасном расстоянии.
– Он был на свадьбе моей сестры! – завизжала Тереза, глядя на меня молящими глазами. – Он был на свадьбе!
– Мама! Мамочка! – наперебой взывали малыши.
– Бросай оружие, Бранд. Одевайся. Нам надо с тобой поговорить. Я верю, что ты был на свадьбе. Верю и тебе, и Терезе. Бросай оружие.
Я ощущал, что вспотел, и что рубашка липнет к коже. Один из детей каким-то образом вырвался и, проскользнув между Брандом и Лопес, оказался на линии огня. О Боже, помоги мне не пристрелить этого человека!
Митчелл медленно отвел пистолет от головы женщины и поцеловал ее в щеку:
– Прости, малышка, – прошептал он.
Я уже подумывал о том, что мы допустили ошибку: внутреннее чутье подсказывало мне именно это. Может быть, действительно кто-то умышленно подставлял нам Митчелла. Мы понапрасну потратили массу времени и сил, вместо того чтобы направить их на настоящее дело.
Сейчас я словно ощутил затылком ледяное дыхание Дирижера.
Глава 73
В тот день я вернулся домой очень поздно. Меня буквально бросало в жар от всего происходящего: тут и масса работы, и проблемы с Кристиной, да еще и дурацкий арест Бранда.
Необходимо было успокоиться, и я принялся наигрывать Гершвина и Коула Портера, пока глаза сами по себе не стали слипаться. Потом я поднялся наверх и заснул, как только моя голова коснулась подушки.
Я проснулся уже около половины восьмого. Наконец-то мне представилась возможность нормально позавтракать вместе с Наной и Дэймоном. Сегодня в семье Кроссов ожидался великий день. Я даже не собирался идти на работу. Меня ждали куда более важные дела.
Мы вышли из дома в половине девятого, направляясь в больницу Святого Антония. Сегодня Дженни возвращалась домой.
Дженни, уже полностью одетая, в синих джинсах и футболке с надписью «Забота о Земле», с нетерпением ожидала нас. Когда мы вошли в ее палату, я увидел, что все ее вещи собраны. Нана принесла ей одежду за день до выписки, но, конечно же, руководствуясь четкими инструкциями Дженни.
– Поехали, поехали! Я хочу домой! – со смехом встретила она наше появление. – Я уже готова, так что можно не спешить. А вот и мое имущество. – Она передала Дэймону маленький розовый туристический рюкзачок, и брат, вздохнув и закатив глаза, сначала взял его, а потом и ночной горшок.
– И сколько же будет длиться столь чуткое ко мне отношение? – поинтересовался Дэймон.
– Всю оставшуюся жизнь. – Дженни воспринимала брата как взрослого человека. – А, может быть, и еще дольше.
Неожиданно на ее лицо набежало облачко тревоги:
– Я ведь смогу сама пойти домой, да?
Я улыбнулся и кивнул:
– Конечно. Единственное, чего нельзя, так это самостоятельно выйти из этого здания. Таковы больничные правила, моя маленькая медсестра.
Дженни нахмурилась:
– Только не в кресле-каталке. У меня сегодня большой выход.
Наклонившись, я поднял ее на руки:
– Именно в кресле-каталке. Ты сегодня выглядишь прекрасно, принцесса. Для выезда – в самый раз.
У поста медсестер мы немного задержались, пока Дженни обнималась и прощалась с теми, кто ухаживал за ней. Потом, наконец, мы покинули больницу Святого Антония.
Девочка чувствовала себя хорошо. Анализы тканей удаленной опухоли показали, что она не являлась злокачественной. Сейчас Дженни можно было считать абсолютно здоровой, и от этого я испытывал огромное облегчение. Если я когда-нибудь и забывал, насколько она драгоценна для меня (хотя вряд ли такое случалось), то подобного больше не повторится. Дженни, Дэймон и маленький Алекс – вот мои настоящие сокровища.
До дома мы добрались менее чем за десять минут, и Дженни вела себя в машине словно резвый щенок. Она высовывалась из окна, широко раскрытыми глазами рассматривала все вокруг и с наслаждением вдыхала городской воздух, пахнущий дымом и выхлопными газами. При этом она утверждала, что ей никогда не дышалось так хорошо.
Когда я припарковал машину у нашего дома, Дженни почти что с благоговением вступила во двор. Она с таким восторгом взирала на наше старое жилище, будто перед ней возвышался Собор Парижской Богоматери. Девочка медленно повернулась на триста шестьдесят градусов, обозревая окрестности Пятой улицы, и удовлетворенно кивнула.
– Лучше дома места нет, – прошептала она. – Совсем как в сказке про волшебника из страны Оз. – Она повернулась ко мне. – Ну, слава Богу! Ты даже снял с дерева застрявшего воздушного змея с Бэтменом и Робином.
Я улыбнулся и почувствовал, как что-то теплое и доброе разливается по моему телу. И я понял, что это за ощущение: меня отпустил страх потерять Дженни.
– Вообще-то, на дерево лазала за змеем Нана, – заметил я.
– Но-но, прекрати! – рассмеялась бабуля, шутливо погрозив мне пальцем.
Мы все последовали за Дженни в дом, где она тут же подхватила на руки кошку Рози. Дочь прижала ее мордочку к лицу, и Рози тут же принялась вылизывать хозяйке щеки своим розовым наждачным язычком. Потом Дженни закружилась в медленном танце по комнате вместе с кошкой, как в тот самый вечер, когда крестили маленького Алекса.
Дженни запела:
– Розы – красные,
А фиалки – синие.
Я вернулась вновь домой
К вам, мои любимые…
Как здорово было наблюдать сцену, ощущая себя частью происходящего!
Ты права, Дженни Кросс. Лучше дома места нет. Может быть, именно поэтому я так яростно работаю, чтобы, защитить его.
Хотя, возможно, я просто ищу рационалистическое объяснение своему поведению, зная, что таким я останусь навсегда.
Необходимо было успокоиться, и я принялся наигрывать Гершвина и Коула Портера, пока глаза сами по себе не стали слипаться. Потом я поднялся наверх и заснул, как только моя голова коснулась подушки.
Я проснулся уже около половины восьмого. Наконец-то мне представилась возможность нормально позавтракать вместе с Наной и Дэймоном. Сегодня в семье Кроссов ожидался великий день. Я даже не собирался идти на работу. Меня ждали куда более важные дела.
Мы вышли из дома в половине девятого, направляясь в больницу Святого Антония. Сегодня Дженни возвращалась домой.
Дженни, уже полностью одетая, в синих джинсах и футболке с надписью «Забота о Земле», с нетерпением ожидала нас. Когда мы вошли в ее палату, я увидел, что все ее вещи собраны. Нана принесла ей одежду за день до выписки, но, конечно же, руководствуясь четкими инструкциями Дженни.
– Поехали, поехали! Я хочу домой! – со смехом встретила она наше появление. – Я уже готова, так что можно не спешить. А вот и мое имущество. – Она передала Дэймону маленький розовый туристический рюкзачок, и брат, вздохнув и закатив глаза, сначала взял его, а потом и ночной горшок.
– И сколько же будет длиться столь чуткое ко мне отношение? – поинтересовался Дэймон.
– Всю оставшуюся жизнь. – Дженни воспринимала брата как взрослого человека. – А, может быть, и еще дольше.
Неожиданно на ее лицо набежало облачко тревоги:
– Я ведь смогу сама пойти домой, да?
Я улыбнулся и кивнул:
– Конечно. Единственное, чего нельзя, так это самостоятельно выйти из этого здания. Таковы больничные правила, моя маленькая медсестра.
Дженни нахмурилась:
– Только не в кресле-каталке. У меня сегодня большой выход.
Наклонившись, я поднял ее на руки:
– Именно в кресле-каталке. Ты сегодня выглядишь прекрасно, принцесса. Для выезда – в самый раз.
У поста медсестер мы немного задержались, пока Дженни обнималась и прощалась с теми, кто ухаживал за ней. Потом, наконец, мы покинули больницу Святого Антония.
Девочка чувствовала себя хорошо. Анализы тканей удаленной опухоли показали, что она не являлась злокачественной. Сейчас Дженни можно было считать абсолютно здоровой, и от этого я испытывал огромное облегчение. Если я когда-нибудь и забывал, насколько она драгоценна для меня (хотя вряд ли такое случалось), то подобного больше не повторится. Дженни, Дэймон и маленький Алекс – вот мои настоящие сокровища.
До дома мы добрались менее чем за десять минут, и Дженни вела себя в машине словно резвый щенок. Она высовывалась из окна, широко раскрытыми глазами рассматривала все вокруг и с наслаждением вдыхала городской воздух, пахнущий дымом и выхлопными газами. При этом она утверждала, что ей никогда не дышалось так хорошо.
Когда я припарковал машину у нашего дома, Дженни почти что с благоговением вступила во двор. Она с таким восторгом взирала на наше старое жилище, будто перед ней возвышался Собор Парижской Богоматери. Девочка медленно повернулась на триста шестьдесят градусов, обозревая окрестности Пятой улицы, и удовлетворенно кивнула.
– Лучше дома места нет, – прошептала она. – Совсем как в сказке про волшебника из страны Оз. – Она повернулась ко мне. – Ну, слава Богу! Ты даже снял с дерева застрявшего воздушного змея с Бэтменом и Робином.
Я улыбнулся и почувствовал, как что-то теплое и доброе разливается по моему телу. И я понял, что это за ощущение: меня отпустил страх потерять Дженни.
– Вообще-то, на дерево лазала за змеем Нана, – заметил я.
– Но-но, прекрати! – рассмеялась бабуля, шутливо погрозив мне пальцем.
Мы все последовали за Дженни в дом, где она тут же подхватила на руки кошку Рози. Дочь прижала ее мордочку к лицу, и Рози тут же принялась вылизывать хозяйке щеки своим розовым наждачным язычком. Потом Дженни закружилась в медленном танце по комнате вместе с кошкой, как в тот самый вечер, когда крестили маленького Алекса.
Дженни запела:
– Розы – красные,
А фиалки – синие.
Я вернулась вновь домой
К вам, мои любимые…
Как здорово было наблюдать сцену, ощущая себя частью происходящего!
Ты права, Дженни Кросс. Лучше дома места нет. Может быть, именно поэтому я так яростно работаю, чтобы, защитить его.
Хотя, возможно, я просто ищу рационалистическое объяснение своему поведению, зная, что таким я останусь навсегда.
Глава 74
Рано утром я отправился на временную штаб-квартиру ФБР. Весь этаж гудел и вибрировал от работы компьютеров, факсов, телефонов и потоков энергии, как положительной, так и отрицательной. С полной очевидностью стало понятно, что Митчелл Бранд – не тот, кого мы искали, и его нам просто подставили.
Бетси Кавальерр явилась после уик-энда загорелой, с задорно блестящими глазами, и выглядела прекрасно отдохнувшей. Я подумал, где же она проводила выходные, но меня уже засосал водоворот расследования.
В оперативной комнате уже не одна, а целых три стены были завешаны вариантами различных версий. По мнению ФБР, стоило уделить внимание каждой из них. Директор уже высказался в том духе, что это – величайшая охота на человека за всю историю Бюро. Корпорации Америки не ослабляли давления на ход расследования. Подобное происходило в начале 90-х, после убийства бизнесмена из Нью-Джерси.
Большую часть дня я провел в душном помещении конференц-зала, просматривая с агентами ФБР и некоторыми столичными детективами бесчисленные слайды. На большом экране сменяли друг друга лица подозреваемых. Их обсуждали и сортировали следующим образом: «Отбросить», «Обратить внимание» и «В немедленную разработку».
В шесть часов вечера старший агент Уолш провел небольшое совещание, на котором подчеркнул, что мы снова можем перейти к активным действиям в самое ближайшее время. Бетси Кавальерр немного опоздала к началу, поэтому села где-то в задних рядах, и внимательно слушала.
Два психолога из ФБР составили списки следующих потенциальных объектов нападения Дирижера. Они включали в себя транснациональные банки и корпорации, страховые компании, компании кредитования, крупные консорциумы и некоторые фирмы Уолл-стрит.
Один из психологов, доктор Джоанна Родман, утверждала, что ограбления продемонстрировали такой уровень ненависти, с которым ей еще не приходилось сталкиваться. Она предполагала, что преступников интересовала не столько финансовая выгода, сколько жажда торжества над обманутыми властями и чувство собственной значительности и уникальности.
Затем доктор Родман сделала заявление, серьезно встревожившее и озадачившее всех присутствующих:
– Я считаю, что в самое ближайшее время Дирижер нанесет свой очередной удар. Я готова спорить, что все произойдет именно так. Те же, кто меня хорошо знает, могут подтвердить, что я далеко не из тех людей, кто легко соглашается на пари.
Большую часть собрания я сидел в заднем ряду и внимательно слушал выступавших. Именно так я всегда вел себя и во время учебы: сначала в аспирантуре Джорджтауна, а потом и в университете Джона Хопкинса.
Однако агент Кавальерр отнеслась к предположению психолога достаточно скептически.
– Доктор Кросс, – тихо обратилась она ко мне, как только доктор Родман замолчала, – а что вы сами думаете по поводу того, что Дирижер может совершить еще одно преступление? Вы-то готовы держать пари?
Я потер пальцами подбородок, сразу же вспомнив, что всегда поступал именно так, когда начинал нервничать, еще в школьные годы. Я выпрямился в кресле и опустил руки.
– Я тоже не из тех, кто любит поспорить. Считаю, что нам предоставили достаточно подробный список возможных объектов нападения Дирижера. В общем, я согласен почти со всем, что было высказано в этом зале. Всем делом заправляет один человек, а для каждой очередной операции он нанимает себе новую команду исполнителей.
Я немного нахмурился, поглядев на Бетси, а затем продолжал:
– Мне кажется, что первые ограбления и убийства были задуманы с тем, чтобы всех запугать. Так оно и получилось. Но в операции с «Метро Хартфорд» команда должна была действовать исключительно быстро и эффективно, не прибегая к кровопролитию.
В этом похищении я что-то не заметил доказательств ядовитой ненависти. Во всяком случае, по показаниям самих заложников. По сравнению с первыми ограблениями, кровопролитие уже не является обязательным атрибутом преступления. Тот факт, что при последнем нападении никто не пострадал, заставляет меня думать, что… все кончено. Больше ничего не произойдет.
– Думаете, он успокоится на тридцати миллионах? – спросила Бетси. – Вы это имели в виду?
Я кивнул:
– Теперь игра Дирижера заключается в следующем: «Поймай меня, если сможешь. Но ведь все равно не сможешь!»
Бетси Кавальерр явилась после уик-энда загорелой, с задорно блестящими глазами, и выглядела прекрасно отдохнувшей. Я подумал, где же она проводила выходные, но меня уже засосал водоворот расследования.
В оперативной комнате уже не одна, а целых три стены были завешаны вариантами различных версий. По мнению ФБР, стоило уделить внимание каждой из них. Директор уже высказался в том духе, что это – величайшая охота на человека за всю историю Бюро. Корпорации Америки не ослабляли давления на ход расследования. Подобное происходило в начале 90-х, после убийства бизнесмена из Нью-Джерси.
Большую часть дня я провел в душном помещении конференц-зала, просматривая с агентами ФБР и некоторыми столичными детективами бесчисленные слайды. На большом экране сменяли друг друга лица подозреваемых. Их обсуждали и сортировали следующим образом: «Отбросить», «Обратить внимание» и «В немедленную разработку».
В шесть часов вечера старший агент Уолш провел небольшое совещание, на котором подчеркнул, что мы снова можем перейти к активным действиям в самое ближайшее время. Бетси Кавальерр немного опоздала к началу, поэтому села где-то в задних рядах, и внимательно слушала.
Два психолога из ФБР составили списки следующих потенциальных объектов нападения Дирижера. Они включали в себя транснациональные банки и корпорации, страховые компании, компании кредитования, крупные консорциумы и некоторые фирмы Уолл-стрит.
Один из психологов, доктор Джоанна Родман, утверждала, что ограбления продемонстрировали такой уровень ненависти, с которым ей еще не приходилось сталкиваться. Она предполагала, что преступников интересовала не столько финансовая выгода, сколько жажда торжества над обманутыми властями и чувство собственной значительности и уникальности.
Затем доктор Родман сделала заявление, серьезно встревожившее и озадачившее всех присутствующих:
– Я считаю, что в самое ближайшее время Дирижер нанесет свой очередной удар. Я готова спорить, что все произойдет именно так. Те же, кто меня хорошо знает, могут подтвердить, что я далеко не из тех людей, кто легко соглашается на пари.
Большую часть собрания я сидел в заднем ряду и внимательно слушал выступавших. Именно так я всегда вел себя и во время учебы: сначала в аспирантуре Джорджтауна, а потом и в университете Джона Хопкинса.
Однако агент Кавальерр отнеслась к предположению психолога достаточно скептически.
– Доктор Кросс, – тихо обратилась она ко мне, как только доктор Родман замолчала, – а что вы сами думаете по поводу того, что Дирижер может совершить еще одно преступление? Вы-то готовы держать пари?
Я потер пальцами подбородок, сразу же вспомнив, что всегда поступал именно так, когда начинал нервничать, еще в школьные годы. Я выпрямился в кресле и опустил руки.
– Я тоже не из тех, кто любит поспорить. Считаю, что нам предоставили достаточно подробный список возможных объектов нападения Дирижера. В общем, я согласен почти со всем, что было высказано в этом зале. Всем делом заправляет один человек, а для каждой очередной операции он нанимает себе новую команду исполнителей.
Я немного нахмурился, поглядев на Бетси, а затем продолжал:
– Мне кажется, что первые ограбления и убийства были задуманы с тем, чтобы всех запугать. Так оно и получилось. Но в операции с «Метро Хартфорд» команда должна была действовать исключительно быстро и эффективно, не прибегая к кровопролитию.
В этом похищении я что-то не заметил доказательств ядовитой ненависти. Во всяком случае, по показаниям самих заложников. По сравнению с первыми ограблениями, кровопролитие уже не является обязательным атрибутом преступления. Тот факт, что при последнем нападении никто не пострадал, заставляет меня думать, что… все кончено. Больше ничего не произойдет.
– Думаете, он успокоится на тридцати миллионах? – спросила Бетси. – Вы это имели в виду?
Я кивнул:
– Теперь игра Дирижера заключается в следующем: «Поймай меня, если сможешь. Но ведь все равно не сможешь!»
Глава 75
После совещания Бетси снова подошла ко мне:
– Не хочу выглядеть подлизой, но я, пожалуй, согласна с тобой. Думаю, Дирижер просто играет с нами. Наверняка, это он подставил нам Митчелла Бранда.
– Не исключено, – согласился я. – Хотя довольно странно и неестественно. Обладая огромным эго, он предлагает нам соревнование в сообразительности. С одной стороны, это играет нам на руку, но с другой, мы поставлены в слишком жесткие рамки.
– Считаю, что нынешним вечером неплохо было бы отдохнуть и расслабиться. Приглашаю тебя выпить и обещаю, что ни словом не упомяну Дирижера.
Я поморщился.
– Бетси, к сожалению, я сегодня должен быть дома. Моя девочка только вчера вышла из больницы. Извини. Мне самому с трудом верится, что я уже второй раз вынужден отклонить твое предложение. Но это не значит, что я стараюсь избегать встреч с тобой.
Она тепло улыбнулась:
– Я все понимаю. Ничего страшного. Мне просто интуиция подсказала, что тебе обязательно нужно с кем-то поговорить по душам. Иди домой. А у меня здесь полно работы. И вот еще что. Наша команда завтра отправляется в Хартфорд. Нужно будет опросить сотрудников и бывших сотрудников «Метро». Ты обязательно должен войти в состав нашей группы, Алекс. Это очень важно. Мы стартуем с аэродрома Боллинг примерно в восемь.
– Я приеду туда. Так или иначе, но мы поймаем этого Дирижера. Если, конечно, именно он подставил нам Митчелла Бранда, значит, первую ошибку он уже совершил. А это означает, что он стал излишне рисковать, чего ему делать не следует ни в коем случае.
Я отправился домой, и мы славно пообедали с Наной и ребятишками. Пожалуй, ни у кого во всей столице не было такого великолепного вечера. Нана приготовила индейку, как это принято у нас в семье каждые два месяца. Бабуля утверждает, что белое мясо индейки слишком вкусное и полезное, чтобы потреблять его в пищу всего два раза в год: на Рождество и в День Благодарения.
– Ты это уже видел? – небрежно поинтересовалась бабуля, протягивая мне газетную статью, специально вырезанную из «Вашингтон Пост». Это был список лучших и худших мест для воспитания ребенка (по мнению Совета по правам детей). Разумеется, Вашингтон безнадежно занимал в нем последнее место.
– Да, читал, – деловито кивнул я, и все равно не удержался, чтобы не «подколоть» Нану. – Ну, теперь ты понимаешь, почему я задерживаюсь на работе допоздна? Мне так хочется немножко очистить наш город и сделать его хоть чуточку лучше.
Нана строго взглянула мне в глаза.
– Вряд ли это у тебя получится, мой мальчик.
Как ни парадоксально, но вечер оказался именно тем самым, который мы всегда резервировали для наших семейных занятий боксом. Дженни настаивала на том, чтобы мы с Дэймоном обязательно спустились в подвал, а ей бы только разрешили наблюдать за поединком. На это у Дэймона уже заранее был заготовлен ответ:
– Ты, наверное, хочешь посмотреть, не отправят ли в больницу и меня тоже?
– Глупо! – фыркнула Дженни. – Кроме того, доктор Петито говорил мне, что и занятия боксом, и твой незначительный удар не имеют ничего общего с моей опухолью. И не слишком тешься, Дэймон. Мухаммед Али из тебя пока что никудышный.
Итак, мы отправились в подвал и занялись отработкой постановки ног. Это, пожалуй, самое основное в боксе. Потом я даже продемонстрировал, как Али отправил в нокаут Санни Листона в двух боях в Майами и Льюистоне, штат Мэн. Кстати, потом Али повторил тот же прием и с Флойдом Паттерсоном. Причем сам Паттерсон несколько месяцев перед поединком поддразнивал Али, обещая расправиться с ним.
– Я не понимаю, что у нас тут происходит: мы занимаемся боксом или слушаем лекцию по древней истории? – обиделся Дэймон.
– И то и другое сразу! И получаем двойную пользу за одну цену, – радостно выкрикнула Дженни. – Это здорово! И бокс, и история одновременно. Лично мне нравится. – Девочка вся светилась от удовольствия.
После того как дети улеглись спать, я позвонил Кристине и снова нарвался на автоответчик. Сама она упорно не желала снимать трубку и разговаривать со мной. У меня было такое чувство, словно кто-то воткнул мне нож между ребер. Я прекрасно понимал, что нужно продолжать жить дальше, но все равно питал надежду на то, что Кристина все же изменит свое решение. Правда, она не хотела даже побеседовать со мной. И не позволяла мне пока что общаться с маленьким Алексом. А я так скучал без него!
– Не хочу выглядеть подлизой, но я, пожалуй, согласна с тобой. Думаю, Дирижер просто играет с нами. Наверняка, это он подставил нам Митчелла Бранда.
– Не исключено, – согласился я. – Хотя довольно странно и неестественно. Обладая огромным эго, он предлагает нам соревнование в сообразительности. С одной стороны, это играет нам на руку, но с другой, мы поставлены в слишком жесткие рамки.
– Считаю, что нынешним вечером неплохо было бы отдохнуть и расслабиться. Приглашаю тебя выпить и обещаю, что ни словом не упомяну Дирижера.
Я поморщился.
– Бетси, к сожалению, я сегодня должен быть дома. Моя девочка только вчера вышла из больницы. Извини. Мне самому с трудом верится, что я уже второй раз вынужден отклонить твое предложение. Но это не значит, что я стараюсь избегать встреч с тобой.
Она тепло улыбнулась:
– Я все понимаю. Ничего страшного. Мне просто интуиция подсказала, что тебе обязательно нужно с кем-то поговорить по душам. Иди домой. А у меня здесь полно работы. И вот еще что. Наша команда завтра отправляется в Хартфорд. Нужно будет опросить сотрудников и бывших сотрудников «Метро». Ты обязательно должен войти в состав нашей группы, Алекс. Это очень важно. Мы стартуем с аэродрома Боллинг примерно в восемь.
– Я приеду туда. Так или иначе, но мы поймаем этого Дирижера. Если, конечно, именно он подставил нам Митчелла Бранда, значит, первую ошибку он уже совершил. А это означает, что он стал излишне рисковать, чего ему делать не следует ни в коем случае.
Я отправился домой, и мы славно пообедали с Наной и ребятишками. Пожалуй, ни у кого во всей столице не было такого великолепного вечера. Нана приготовила индейку, как это принято у нас в семье каждые два месяца. Бабуля утверждает, что белое мясо индейки слишком вкусное и полезное, чтобы потреблять его в пищу всего два раза в год: на Рождество и в День Благодарения.
– Ты это уже видел? – небрежно поинтересовалась бабуля, протягивая мне газетную статью, специально вырезанную из «Вашингтон Пост». Это был список лучших и худших мест для воспитания ребенка (по мнению Совета по правам детей). Разумеется, Вашингтон безнадежно занимал в нем последнее место.
– Да, читал, – деловито кивнул я, и все равно не удержался, чтобы не «подколоть» Нану. – Ну, теперь ты понимаешь, почему я задерживаюсь на работе допоздна? Мне так хочется немножко очистить наш город и сделать его хоть чуточку лучше.
Нана строго взглянула мне в глаза.
– Вряд ли это у тебя получится, мой мальчик.
Как ни парадоксально, но вечер оказался именно тем самым, который мы всегда резервировали для наших семейных занятий боксом. Дженни настаивала на том, чтобы мы с Дэймоном обязательно спустились в подвал, а ей бы только разрешили наблюдать за поединком. На это у Дэймона уже заранее был заготовлен ответ:
– Ты, наверное, хочешь посмотреть, не отправят ли в больницу и меня тоже?
– Глупо! – фыркнула Дженни. – Кроме того, доктор Петито говорил мне, что и занятия боксом, и твой незначительный удар не имеют ничего общего с моей опухолью. И не слишком тешься, Дэймон. Мухаммед Али из тебя пока что никудышный.
Итак, мы отправились в подвал и занялись отработкой постановки ног. Это, пожалуй, самое основное в боксе. Потом я даже продемонстрировал, как Али отправил в нокаут Санни Листона в двух боях в Майами и Льюистоне, штат Мэн. Кстати, потом Али повторил тот же прием и с Флойдом Паттерсоном. Причем сам Паттерсон несколько месяцев перед поединком поддразнивал Али, обещая расправиться с ним.
– Я не понимаю, что у нас тут происходит: мы занимаемся боксом или слушаем лекцию по древней истории? – обиделся Дэймон.
– И то и другое сразу! И получаем двойную пользу за одну цену, – радостно выкрикнула Дженни. – Это здорово! И бокс, и история одновременно. Лично мне нравится. – Девочка вся светилась от удовольствия.
После того как дети улеглись спать, я позвонил Кристине и снова нарвался на автоответчик. Сама она упорно не желала снимать трубку и разговаривать со мной. У меня было такое чувство, словно кто-то воткнул мне нож между ребер. Я прекрасно понимал, что нужно продолжать жить дальше, но все равно питал надежду на то, что Кристина все же изменит свое решение. Правда, она не хотела даже побеседовать со мной. И не позволяла мне пока что общаться с маленьким Алексом. А я так скучал без него!