Страница:
– Ты не мог бы заняться этим где-нибудь в другом месте? – раздраженно предложил Старик, щурясь из-за светившей прямо в лицо лампы.
– Разумеется, Сергей Данилович, разумеется, – закивал Зайцев, убирая свой прибор обратно в сумочку на поясе. – Мне понадобится еще минут десять, чтобы окончательно убедиться…
– В чем именно убедиться?
– Блок, судя по состоянию кристаллов, с большой степенью вероятности действительно рабочий. По крайней мере, типовых неисправностей я не увидел. Но надо его еще через стандартные тесты прогнать…
– Иди проверяй, – отпустил парня хозяин кабинета.
– Мне в приемной подождать? – поднялся я с кушетки.
– Сиди, – остановил меня скупщик. – Где блоком разжился?
– Да тут недалеко, – ответил я и усмехнулся, прекрасно понимая, к чему эти расспросы. – Только там больше ничего интересного не осталось. Энергоячейка битая, а поражающие элементы на себе тащить – только грыжу зарабатывать.
– И как же ты определил, что энергоячейка битая? – прищурился Сергей Данилович, резонно подозревая, что его водят за нос.
– Да горячая она была просто. Верный признак утечки энергии, – пояснил я и вздохнул: – И потом, кому еще мне ее сдавать, кроме вас?
– Тоже верно, – кивнул Старик. – Точно больше ничего интересного не было? За исключением «карапуза», я имею в виду?
– Нет. Совершенно случайно на неразорвавшуюся бомбу наткнулся.
– Ладно, подождем, что Сережа скажет. – И скупщик вновь начал разбирать бумаги, но на лбу у него залегла глубокая морщина.
– Подождем, – пробормотал я себе под нос, едва сдерживая нервную дрожь.
А ну как дефект отыщется? Трещина в каком-нибудь кристалле или еще что-нибудь в этом роде? Не хотелось бы. Очень серьезно в этом случае по деньгам подвинуться придется. Разве что на хлеб и воду заработаю.
Да и сам Сережа мне подгадить может. Скажет: «блок дефектный» – и что делать? Забирать и кому-нибудь другому пристроить пытаться?
Не хотелось бы. И товар шибко специфический, и попробуй еще нужную вещь на него выменяй. У нас тут бартер, мать его. Скупщики за счет этого и держатся – у них на складах много чего заначено. Опять-таки никто подходящий на ум не приходит. Нет у Старика прямых конкурентов в окрестностях. Да и выкупает он подобные штуки на очень неплохих условиях обычно…
Почувствовав, что начинаю сам себя накручивать, я зажал сцепленные руки меж коленей и вновь откинулся спиной на стену.
Все будет хорошо, все будет хорошо.
Ну, все не все, а блок точно рабочим окажется. В крайнем случае, не окончательно убитым. Если за полцены сдать получится, уже неплохо. Да что там неплохо! Замечательно просто.
Зайцев вернулся, когда я сидел уже как на иголках. И что сразу бросилось в глаза – блок управления он принес убранным в «пупырчатый» полиэтиленовый пакет, заклеенный скотчем.
Меня от такого зрелища аж отпустило сразу. Не стал бы Сережа так из-за куска горелой пластмассы суетиться, ох не стал бы.
– Ну и чего? – скривился явно раздосадованный самодеятельностью помощника Сергей Данилович. Ну да, теперь у меня хоть какая-то возможность для торга появилась. Больше теоретическая, конечно, но, по крайней мере, не в роли просителя выступать буду.
– Товар – высший сорт, – будто не заметив гримасы шефа, отрапортовал Зайцев.
– В смысле? – не на шутку удивился скупщик.
– Блок рабочий на все сто. Кристаллы не повреждены, ячейки памяти тоже. Хоть сейчас ставь в «карапуз» и запускай.
– Уверен? – не разделил оптимизма паренька Сергей Данилович. – Сам сможешь защиту взломать?
– Ну… – даже растерялся Зайцев. – У меня оборудования нужного нет, но по обычным каналам…
– Свободен, – отпустил помощника скупщик и, глянув на меня, недобро прищурился. – А что же ты мне, Володя, лапшу на уши вешал?
– В смысле? – напрягся я, краем глаза заметив, как шагнул к двери заложивший руки за спину охранник.
– Обнуляется ячейка памяти при длительном воздействии отрицательных температур. Широко известный факт, с этим не поспоришь. А значит, блок ты взял вовсе не из неразорвавшейся бомбы. Флаер сбитый нашел или захоронку чью?
– Так говорю же: энергоячейка там грелась. Чуть пальцы не обжег, когда блок доставал! Вот и не перемерз модуль памяти!
– Да? – задумался Старик. – И, правда, ты что-то такое говорил…
– Ну вот! – Я с облегчением перевел дух и облизнул пересохшие губы.
– И где же тебе так подфартило?
– Пятиэтажка напротив Больницы скорой помощи. Там рядышком еще новый дом воткнули.
Смысла скрывать эту информацию не было никакого. Стоимость оставшихся в бомбе поражающих элементов не шла ни в какое сравнение с ценой блока управления. Ради такой мелочовки Старик никого из своих парней даже гонять не станет. Если только мои слова проверить решит, но это вряд ли.
– Ладно, – кивнул Сергей Данилович и похлопал по пакетику с платой. – Ты цены знаешь, торговаться не будем. Федьками возьмешь?
– Не возьму, Сергей Данилович, – отказался я. И куда мне, спрашивается, эти федеральные ассигнации девать потом? Прогорю вчистую.
– Пять тысяч дам.
– Мне б харчами лучше.
– Ну как знаешь. – Старик задумался, явно не желая переплачивать, а потом вдруг предложил: – Может, «сахаром» возьмешь? Мне тут отдали за долги партию. И выкинуть жалко, и дурью торговать принципы не позволяют.
– Сколько? – вновь облизнул я губы, едва не подскочив на месте.
– Да хоть коробок. Не жалко. Не думай, кристаллы чистые, для себя человек держал.
– Беру, – не раздумывая, согласился я.
Коробок «сахара» легко и шесть тысяч федьками потянет. А за чистые кристаллы дилер и все семь с половиной зарядить может. И пусть остаюсь без харчей, ерунда. Коробка месяцев на пять точно хватит. Одной головной болью меньше.
– Иди на склад, – отпустил меня Сергей Данилович. – Сейчас распоряжусь.
– Спасибо, – поблагодарил я скупщика, подхватил с пола рюкзак и выскочил в приемную.
Коробок «сахара»!
Нет, ну надо же! Целый коробок! Чистого!
В радостном предвкушении я вышел из приемной в холл и, отмахнувшись от уже собиравшегося выставить меня на улицу Суворова, заскочил на склад. Точнее, небольшой тамбур, перегороженный бронированной дверью, в маленьком окошке которой, как обычно, маячила вечно небритая физиономия кладовщика.
– Ты, что ли, Кузьменко? – уточнил явно маявшийся с похмелья бугай.
– Он самый.
– Держи. – И кладовщик протянул мне обычный спичечный коробок.
Я немедленно открыл его и принялся изучать содержимое. Крупные, отливавшие синевой кристаллы и в самом деле оказались не перемолоты; и пусть из-за этого объем был заполнен едва ли на две трети, зато и сомневаться в качестве товара не приходилось. Нет, сразу видно – «сахар» чистейший.
– Порядок? – заглянул мне через плечо ввалившийся на склад Сергей Зайцев.
– Порядок. – Я закрыл коробок и сунул его в карман.
– Смотри, если еще что-нибудь подобное найдешь, рады будем видеть, – вальяжно улыбнулся помощник скупщика и протиснулся к окошку. – Валерьяныч, открой. Дело есть.
– Обязательно, – кивнул я и вышел со склада.
– Забирай свое барахло и вали отсюда, – тут же поторопил меня скучавший в холле Макс.
Суворов куда-то запропал и, не став нарываться на неприятности, я быстро рассовал по карманам колюще-режущее и прошел за решетку. Поднялся по крутой лестнице на улицу и лишь тогда позволил себе расплыться в довольной улыбке.
Прокатило! Нет, ну надо же – прокатило!
Коробок «сахара», блин! Целый коробок!
Вот это повезло!
Закинув за спину рюкзак, я огляделся по сторонам и прислушался к давно уже ставшей привычной тишине мертвого города. Потом решил не светиться лишний раз у дороги и зашагал в обход «Грота».
А то мало ли… Вот и машины на проспекте…
Додумать эту мысль я не успел. Только свернул за угол – и сразу наткнулся на трех поджидавших там невесть кого парней в грязных спортивных костюмах.
Невесть кого? Или конкретно меня?!
– Ба! Какие люди! – расплылся в щербатой улыбке Круглый – вертлявый и худой как щепка парень лет двадцати пяти. – Кузьма, сколько лет, сколько зим!
А вот я встрече с ним нисколько не обрадовался. Круглый мало того что наркоман конченый, так еще и на всю голову больной. И корешей подобрал себе под стать. А одному от троих отбиться просто нереально. Они ж тоже не пустые, у всех и ножи, и дубинки.
Черт! Еще и четвертый со спины подвалил. Теперь не убежать…
– Чего хотел? – буркнул я, пытаясь скрыть охватившее меня беспокойство.
Приятельские отношения нас с этим отморозком никогда не связывали, но и на ножах мы вроде не были. Так какого лешего ему надо?
Только не сейчас. Блин, только не сейчас!
– Я не хотел, я хочу, – лениво сплюнул себе под ноги Круглый. – Ты вроде поднялся резко? Делиться надо.
– Да пошел ты! – Я шагнул к дому, так чтобы спину прикрыла стена, и положил ладонь на рукоять кинжала. И хоть поджилки так и дрожали, но выказывать страх сейчас было никак нельзя. Эти шакалы только того и ждут.
– Зря… – Круглый облизнул губы и кивнул подельникам; те медленно двинулись ко мне, но пускать в ход дубинки пока не стали. – Давай сюда «сахар» и вали себе спокойно дальше.
– С чего бы это?
– Так и так заберем, – пробасил один из быков.
– Именно, – подтвердил Круглый. – Хочешь огрести?
– Кого-нибудь точно положу, – оскалился я и обнажил кинжал. – Рискнете?
– Да ну? – рассмеялся парень с метровым обрезком трубы. – Уверен?
– Стопудово.
Вот только уверенности в своих словах я вовсе не испытывал. Кинутся всем скопом – и мне хана. Даже если прорвусь и убегу, несколько ударов точно пропущу. А с медицинским обслуживанием у нас полный швах. Сломают что-нибудь, пусть даже и не особо жизненно важное, и сдохну от голода.
И что мне теперь, как тому гепарду, проще гиенам добычу отдать, чем в схватку ввязаться? «Сахар» безумно жалко, но варианты, какие варианты?
Да и Круглый как-то очень уж гаденько улыбается, а этот подонок не стал бы так борзеть, не припрячь в рукаве козырного туза.
– Точно? – оскалился он и с довольным видом приподнял край мастерки.
Торчащая из-за пояса пистолетная рукоять, надо сказать, оптимизма мне вовсе не добавила. Не факт, конечно, что ПМ заряжен, но – вдруг? Да и без ствола шансы отбиться невелики…
– Давай резче, – протянул руку заметивший мои колебания Круглый. – Не тяни, а то пробью…
Я молча достал из кармана коробок и швырнул его ближайшему пареньку в белой адидасовской мастерке.
– Хороший мальчик, – издевательски заржал тот и передал добычу главарю. – Оно?
– Да! Валим отсюда.
И моментально потерявшие ко мне всякий интерес парни рванули во двор соседней девятиэтажки. Я спрятал кинжал в ножны и, прислонившись к стене, вытер покрывшееся испариной лицо.
Вот ведь встрял…
И поступил вроде правильно, но паскудно на душе – слов нет как. Да, цел остался, но разве легче от этого?
Гадство, гадство, гадство!
Ладно, земля, как доподлинно известно, круглая. Сочтемся еще…
– Ты чего здесь стоишь? – удивился Суворов, вывернувший из-за угла дома минут через пять.
– Да так, – пытаясь унять нервную дрожь, отлип я от стены.
– С Круглым, что ли, поцапался? – прищурился Жора.
– Типа того.
– Давно бы уже к нам устроился…
– Хорош, – поморщился я.
– Ну, хорош так хорош, – не стал лезть в душу Суворов. – Стас как?
– Все так же. Зашел бы, сам проведал.
– Время есть? – Жора потер покрытую оспинами щеку и предложил: – А то смотри, можно по чуть-чуть накатить…
– Я на нулях…
– Не проблема. У меня так и так к тебе разговор имеется.
– Да? – удивился я. – Что такое?
– Пошли в «овощной», там и перетрем.
– Ну, пошли тогда. Перетрем.
До перестроенного из бывшего овощного магазина торгового комплекса идти было пару минут, и все это время, посматривая на пустые провалы окон, остовы сгоревших автомобилей и маячившую на горизонте стену сосен, я прокручивал в голове стычку с Круглым. Жора молча шагал рядом и с разговорами не лез. И лишь на подходе к «овощному» он толкнул меня в плечо:
– Ладно ты, не парься.
– Да никто и не парится, – вздохнул я. – Просто швырнули, как лоха…
– Забей…
Коробка торгового комплекса встретила нас выбитыми окнами и закопченными стенами, но мы на это неприглядное зрелище внимания обращать не стали и по давным-давно не работавшему эскалатору спустились в полутемный подвал. Внутри оказалось ничуть не лучше, но решивших пропустить здесь пару соточек водки выпивох грязный пол, темень и расшатанные столы смутить уже не могли. Да и не сыскать никакого другого питейного заведения поблизости. А на улице алкоголем злоупотреблять себе дороже. Бывали прецеденты нехорошие.
Кивнув приглядывавшему за порядком вышибале, я решил не проходить в глубь зала и уселся за стол неподалеку от входа. Набросивший куртку на спинку стула Жора присаживаться не стал и сразу отправился за выпивкой.
Народу в кабаке оказалось немного, знакомых не наблюдалось вовсе, но так даже лучше. Ни с кем общаться сейчас не хотелось. Пить, кстати, желания особого не было тоже. Слишком уж настроение паршивое. Мне б поспать – успокоиться…
Ладно, выслушаю, что Суворов предложит, а там видно будет. Вдруг чего денежного подгонит. Вряд ли, конечно, но мало ли…
– Чего скучаешь? – Жора подошел к столу с парой пластиковых стаканчиков в одной руке и бутылкой водки – в другой.
– Не скучаю, тебя жду.
Решив не тратить время впустую, я свернул пробку с бутылки, вот только Суворов вновь не стал садиться и опять куда-то убежал.
Я обернулся глянуть ему вслед, но Жора уже растворился в темноте. На освещение подвала хозяева кабака не тратились, и тусклые лампочки подслеповато моргали лишь в двух местах: у зарешеченного окошка раздачи и в отведенной под сортир комнатушке. И вот там обесточить их уже не было никакой возможности: в первом случае возникали сложности с расчетами за выпивку и харчи; во втором – риск в темноте провалиться в вырубленные прямо в полу дыры и вовсе зашкаливал за все разумные пределы.
А в остальном – да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдешься по городу, насмотришься на развалины, и на душе опять тоска смертная. А в темноте – будто все по-старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.
Тоска, блин…
– Так, думаю, оно веселее пойдет, – подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.
– Не то слово, – усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.
Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.
– Ты как вообще? – замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.
– Да нормально. Сам как?
Выпив сорокаградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.
– Все так же. Работаю, – в свою очередь, не стал распространяться о личной жизни Суворов. – Платят нормально, так что не жалуюсь.
– Хорошо тебе.
– Я могу поговорить…
– Не, мне свободный график нужен.
– Как знаешь.
Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока еще по мозгам ударить не успела.
– Наших видел кого? – прожевав кусок ветчины, спросил Жора.
– Не-а. Пропали все куда-то. – Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся снова к Суворову: – Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?
– Дело есть, – наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: – Храмова помнишь?
– Само собой, – кивнул я. – Только не говори, что он вернулся.
– Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.
– Федералы хвост прижали?
– Похоже на то. Но связи у него остались. – Суворов разлил водку и уставился на меня. – Интересует чуток лавэ срубить?
– Кого надо убить? – Я глянул на Жору поверх стакана.
– Почему сразу убить?
– А у Храмова других дел не бывает. Бомбист хренов.
– Вроде туристы ожидаются. – Суворов выудил из банки последний кусок ветчины, облизнул пальцы и многозначительно добавил: – Сверху.
– Сверху? – Я откинулся на спинку стула и задумчиво покачался на задних ножках. – Сверху – это интересно.
– А то!
– Сам чего?
– Не могу, меня подменить некому, и Старик не отпустил.
– Ясенно. Значит, сразу к Храмову обращаться?
– Да, только не тяни. Он завтра последний день людей набирает.
– Где искать его?
Тянуть и в самом деле смысла не было. Чего там колебаться-то? Либо готов на дело подписаться, либо и не ходить никуда лучше.
– Да здесь недалеко. Хозблок университета знаешь? Который у них четвертым корпусом числился.
– Знаю.
– Завтра с самого утра туда подходи.
– Договорились.
– Еще, может, возьмем? – щелкнув по горлышку пустой бутылки, предложил Суворов без особого, впрочем, энтузиазма.
И сомнения его были вполне понятны: раз уж водка языки не развязала, можно и более подходящую компанию подыскать. Если бы не Храмов, Жоре и в голову не пришло бы меня выпивкой угощать. Хоть и знаем друг друга с детства, но слишком у нас теперь круги общения разные. Слишком – да…
– Не, хватит. Побегу, пожалуй.
– А чего так? – удивился Суворов.
– Да там дождь вроде собирался. Не хочется тут застрять, надо до дому валить.
– Ну, пошли тогда.
– Пошли.
Я вылил себе в стакан из бутыля остатки воды, в несколько глотков осушил его и замер, заметив мелькнувшее на освещенном пятачке у окошка раздачи белое пятно.
Да неужели?
– Ты чего? – дернул меня Жора.
– Слушай, мне тут с одним типком поговорить надо. – Я поднялся на ноги и выставил на стол поднятый с пола рюкзак. – Присмотришь за вещами минут пять?
– Не проблема. Давай недолго только.
– Я быстро. А лучше – подожди наверху.
– Ты чего задумал еще?
– Пять минут, – ничего не стал объяснять я и поспешил к уборной вслед за скрывшимся там пареньком в белой адидасовской мастерке.
– Мать твою! – выругался Суворов и принялся лихорадочно собирать шмотки. – Володя!
Я только ускорился и, заскочив в длинный темный коридор, поспешил вытащить из чехла на поясе нож. Разгоняя в себе лихую злость, ввалился в туалет и вполголоса пропел:
– «А в кабаках среди недели наши годы пролетели…»
Явственно вздрогнувший подельник Круглого лихорадочно одернул приспущенные спортивные штаны и резко обернулся.
– Стряхнуть, поди, забыл, – улыбнулся я и подкинул нож. Клинок крутнулся в воздухе, а мгновенье спустя в ладонь впечаталась обтянутая кожей рукоять.
– Чё?! – набычился пацан и вдруг узнал меня. – Тебе мало, что ли?
– А сам как думаешь?
Я шагнул поближе и вновь подкинул нож.
– Ты чего, блин? Чё те надо?
Арматурину парень с собой в кабак не потащил и сейчас об этом, несомненно, сильно жалел.
– Пока не знаю. – Рукоять вновь мягко хлопнула по пальцам, и нож в который уже раз отправился в воздух. – То ли на куски тебя порезать, то ли просто перо в брюхо вогнать да и обломать его там…
– Ты чего?! – Завороженно следивший за мелькавшим в воздухе клинком пацан невольно отодвинулся и уперся спиной в стену. О нехорошем свойстве металлостеклянных клинков ломаться в теле жертвы, расслаиваясь при этом на тончайшие волокна, парень был, вне всякого сомнения наслышан. Все верно, это совсем не то металлостекло, что раньше…
– Заорешь, сразу горло перехвачу, – предупредил я.
– Не надо…
– Почему это?
– Тебя ж найдут! – с облегчением перевел дух самую малость расслабившийся парень. – Я тут не один, все видели…
– Да и в рот ногами, – криво ухмыльнулся я. – Вы ж меня на коробок «сахара» кинули. А когда ломка начинается…
– Стой! – в один миг взмок подручный Круглого, сообразив, с кем имеет дело. – У меня есть…
– Да ничего у тебя уже нет, – все так же монотонно подкидывая и ловя нож, хмыкнул я.
– Моя доля…
Принявшийся судорожно рыться в карманах спортивных штанов парень выудил оттуда запаянную целлофановую обертку от пачки сигарет, внутри которой оказалось несколько крупных кристаллов «сахара».
– Дай сюда! – немедленно потребовал я и упер кончик лезвия бугаю под глаз.
– Не надо! – просипел тот.
– На меня кто навел?
– Не знаю! Это все Круглый!
– Кто?! – Клинок слегка дрогнул и рассек кожу. – Глаз выколю!
– Серега Зайцев…
– Ломанешься вдогонку, порешу.
Заструившаяся из пореза кровь потекла по щеке и начала пятнать белую мастерку изрядно струхнувшего парнишки, но одно дело слегка кого-нибудь порезать и совсем другое при свидетелях на себя жмура вешать. Так что пусть живет пока.
– Хорошо, – попытался отодвинуться парень, но его затылок и без того уже упирался в обшарпанную стену. – Убери нож…
Тут в коридоре послышались шаги шаркавшего впотьмах человека, и я рванул на выход. Дело сделано, а поножовщину затевать себе дороже. Охрана долго разбираться не станет – и правым, и виноватым навешает. Потому как тишина должна быть в библиотеке…
Разминувшись в темном коридоре с каким-то покачивавшимся из стороны в сторону мужичком, я метнулся на выход и в один миг взлетел по ступенькам эскалатора наверх. Выхватил из рук переминавшегося с ноги на ногу Жоры рюкзак и, махнув ему на прощанье рукой, рванул мимо коробки недостроенного здания во дворы.
– Эй! – окликнул меня Суворов. – Володя!
– Пока! Увидимся! – на ходу крикнул я.
Если тут еще кто-нибудь из кодлы Круглого вертится, могут попробовать нагнать и опять в оборот взять. А значит, руки в ноги – и бегом. Пусть ищут ветра в поле. Теперь, конечно, по улицам с оглядкой ходить придется, но оно того стоило. В целлофанку никак не меньше четвертушки коробка запаяно.
И выходит, день таки удался. Четвертушка – это совсем неплохо. А с Круглым еще выпадет шанс сквитаться. Земля круглая. Как-то так.
Немного сбавить темп я решился, только миновав тот самый хозблок, где должен был обретаться Юра Храмов. Но сейчас мне было не до него, и, подбежав к обочине, я лихорадочно заозирался по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, метнулся через проезжую часть. Там, прокашлявшись, обогнул развалины взорванной девятиэтажки и уже спокойно зашагал по направлению к реке.
И хоть в боку противно кололо, а сбившееся дыхание никак не желало успокаиваться, но останавливаться и переводить дух я не стал. И не в отморозках уже было дело: никто из этой братии к реке в здравом уме и близко не сунется. Нет – беспокоило небо. Темно-серое, затянутое низкими облаками небо.
У нас тут, конечно, триста шестьдесят дней в году пасмурно, но очень похоже, что с минуты на минуту дождь зарядит. А дождь – это ничего хорошего. Не хотелось бы в развалинах укрытие искать. Домой, домой надо…
Но – обошлось. Пока добирался до перекрытого сгоревшими грузовиками прохода между девятиэтажками, даже не капнуло.
Опустившись на корячки, я пролез под днищем мусоровоза, а очутившись на той стороне, выпрямился и на всякий случай помахал рукой в сторону двух кирпичных свечек, соединенных протянувшимся между ними пристроем:
– Свои!
Ответа дожидаться не стал и поспешил дальше, но во дворе меня тормознул сидевший на скамейке парень:
– Володя!
– Да?
– Обожди, с тобой Шилов поговорить хотел.
– Он где? – обреченно вздохнул я, сообразив, что отвертеться от встречи с одним из главарей контролировавшей ближайшие дома бригады нет никакой возможности.
– Сейчас выйдет. – Охранник пронзительно свистнул и хлопнул по скамейке: – Падай.
– Свежо сегодня, – поморщился я, но к совету прислушался и уселся рядом.
– Сентябрь, – глубокомысленно заметил парень, положив на колени автомат.
– И все же… – поежился я и вскочил на ноги, заметив появившегося из подъезда мужчину средних лет в темно-синем спортивном костюме и армейских ботинках.
Внешне Шилов никакого впечатления не производил. Невысокий, с туго обтянутым мастеркой животиком и спокойными движениями никуда не спешащего человека, он выглядел словно завсегдатай пивнушки или отпахавший смену автослесарь, и потому многие оказывались неспособны воспринимать этого дядечку всерьез.
Большая ошибка. Для некоторых – фатальная.
– На минуту, Володя. – Достав сигарету, Шилов выкинул в мусорку опустевшую пачку.
– Здравствуйте, Борис Петрович, – поздоровался я. – Случилось чего?
– Да нет, – лениво огляделся по сторонам Шилов, потом смерил меня внимательным взглядом и спросил: – Храмов, говорят, вернулся?
– Говорят, – кивнул я.
– Не общался с ним?
– Пока нет.
– Планируешь?
– Завтра с утра думал заглянуть, – честно признался я, не понимая, к чему этот допрос.
– Будь добр, передай Юре, что если из-за него возникнут проблемы со зверями, мы этому рады не будем. Он перекати-поле – сегодня тут, завтра там, а нам здесь жить.
– Сами чего к нему на огонек не заглянете? – поморщился я и сглотнул, когда собеседник выпустил в мою сторону длинную струю дыма.
– Разумеется, Сергей Данилович, разумеется, – закивал Зайцев, убирая свой прибор обратно в сумочку на поясе. – Мне понадобится еще минут десять, чтобы окончательно убедиться…
– В чем именно убедиться?
– Блок, судя по состоянию кристаллов, с большой степенью вероятности действительно рабочий. По крайней мере, типовых неисправностей я не увидел. Но надо его еще через стандартные тесты прогнать…
– Иди проверяй, – отпустил парня хозяин кабинета.
– Мне в приемной подождать? – поднялся я с кушетки.
– Сиди, – остановил меня скупщик. – Где блоком разжился?
– Да тут недалеко, – ответил я и усмехнулся, прекрасно понимая, к чему эти расспросы. – Только там больше ничего интересного не осталось. Энергоячейка битая, а поражающие элементы на себе тащить – только грыжу зарабатывать.
– И как же ты определил, что энергоячейка битая? – прищурился Сергей Данилович, резонно подозревая, что его водят за нос.
– Да горячая она была просто. Верный признак утечки энергии, – пояснил я и вздохнул: – И потом, кому еще мне ее сдавать, кроме вас?
– Тоже верно, – кивнул Старик. – Точно больше ничего интересного не было? За исключением «карапуза», я имею в виду?
– Нет. Совершенно случайно на неразорвавшуюся бомбу наткнулся.
– Ладно, подождем, что Сережа скажет. – И скупщик вновь начал разбирать бумаги, но на лбу у него залегла глубокая морщина.
– Подождем, – пробормотал я себе под нос, едва сдерживая нервную дрожь.
А ну как дефект отыщется? Трещина в каком-нибудь кристалле или еще что-нибудь в этом роде? Не хотелось бы. Очень серьезно в этом случае по деньгам подвинуться придется. Разве что на хлеб и воду заработаю.
Да и сам Сережа мне подгадить может. Скажет: «блок дефектный» – и что делать? Забирать и кому-нибудь другому пристроить пытаться?
Не хотелось бы. И товар шибко специфический, и попробуй еще нужную вещь на него выменяй. У нас тут бартер, мать его. Скупщики за счет этого и держатся – у них на складах много чего заначено. Опять-таки никто подходящий на ум не приходит. Нет у Старика прямых конкурентов в окрестностях. Да и выкупает он подобные штуки на очень неплохих условиях обычно…
Почувствовав, что начинаю сам себя накручивать, я зажал сцепленные руки меж коленей и вновь откинулся спиной на стену.
Все будет хорошо, все будет хорошо.
Ну, все не все, а блок точно рабочим окажется. В крайнем случае, не окончательно убитым. Если за полцены сдать получится, уже неплохо. Да что там неплохо! Замечательно просто.
Зайцев вернулся, когда я сидел уже как на иголках. И что сразу бросилось в глаза – блок управления он принес убранным в «пупырчатый» полиэтиленовый пакет, заклеенный скотчем.
Меня от такого зрелища аж отпустило сразу. Не стал бы Сережа так из-за куска горелой пластмассы суетиться, ох не стал бы.
– Ну и чего? – скривился явно раздосадованный самодеятельностью помощника Сергей Данилович. Ну да, теперь у меня хоть какая-то возможность для торга появилась. Больше теоретическая, конечно, но, по крайней мере, не в роли просителя выступать буду.
– Товар – высший сорт, – будто не заметив гримасы шефа, отрапортовал Зайцев.
– В смысле? – не на шутку удивился скупщик.
– Блок рабочий на все сто. Кристаллы не повреждены, ячейки памяти тоже. Хоть сейчас ставь в «карапуз» и запускай.
– Уверен? – не разделил оптимизма паренька Сергей Данилович. – Сам сможешь защиту взломать?
– Ну… – даже растерялся Зайцев. – У меня оборудования нужного нет, но по обычным каналам…
– Свободен, – отпустил помощника скупщик и, глянув на меня, недобро прищурился. – А что же ты мне, Володя, лапшу на уши вешал?
– В смысле? – напрягся я, краем глаза заметив, как шагнул к двери заложивший руки за спину охранник.
– Обнуляется ячейка памяти при длительном воздействии отрицательных температур. Широко известный факт, с этим не поспоришь. А значит, блок ты взял вовсе не из неразорвавшейся бомбы. Флаер сбитый нашел или захоронку чью?
– Так говорю же: энергоячейка там грелась. Чуть пальцы не обжег, когда блок доставал! Вот и не перемерз модуль памяти!
– Да? – задумался Старик. – И, правда, ты что-то такое говорил…
– Ну вот! – Я с облегчением перевел дух и облизнул пересохшие губы.
– И где же тебе так подфартило?
– Пятиэтажка напротив Больницы скорой помощи. Там рядышком еще новый дом воткнули.
Смысла скрывать эту информацию не было никакого. Стоимость оставшихся в бомбе поражающих элементов не шла ни в какое сравнение с ценой блока управления. Ради такой мелочовки Старик никого из своих парней даже гонять не станет. Если только мои слова проверить решит, но это вряд ли.
– Ладно, – кивнул Сергей Данилович и похлопал по пакетику с платой. – Ты цены знаешь, торговаться не будем. Федьками возьмешь?
– Не возьму, Сергей Данилович, – отказался я. И куда мне, спрашивается, эти федеральные ассигнации девать потом? Прогорю вчистую.
– Пять тысяч дам.
– Мне б харчами лучше.
– Ну как знаешь. – Старик задумался, явно не желая переплачивать, а потом вдруг предложил: – Может, «сахаром» возьмешь? Мне тут отдали за долги партию. И выкинуть жалко, и дурью торговать принципы не позволяют.
– Сколько? – вновь облизнул я губы, едва не подскочив на месте.
– Да хоть коробок. Не жалко. Не думай, кристаллы чистые, для себя человек держал.
– Беру, – не раздумывая, согласился я.
Коробок «сахара» легко и шесть тысяч федьками потянет. А за чистые кристаллы дилер и все семь с половиной зарядить может. И пусть остаюсь без харчей, ерунда. Коробка месяцев на пять точно хватит. Одной головной болью меньше.
– Иди на склад, – отпустил меня Сергей Данилович. – Сейчас распоряжусь.
– Спасибо, – поблагодарил я скупщика, подхватил с пола рюкзак и выскочил в приемную.
Коробок «сахара»!
Нет, ну надо же! Целый коробок! Чистого!
В радостном предвкушении я вышел из приемной в холл и, отмахнувшись от уже собиравшегося выставить меня на улицу Суворова, заскочил на склад. Точнее, небольшой тамбур, перегороженный бронированной дверью, в маленьком окошке которой, как обычно, маячила вечно небритая физиономия кладовщика.
– Ты, что ли, Кузьменко? – уточнил явно маявшийся с похмелья бугай.
– Он самый.
– Держи. – И кладовщик протянул мне обычный спичечный коробок.
Я немедленно открыл его и принялся изучать содержимое. Крупные, отливавшие синевой кристаллы и в самом деле оказались не перемолоты; и пусть из-за этого объем был заполнен едва ли на две трети, зато и сомневаться в качестве товара не приходилось. Нет, сразу видно – «сахар» чистейший.
– Порядок? – заглянул мне через плечо ввалившийся на склад Сергей Зайцев.
– Порядок. – Я закрыл коробок и сунул его в карман.
– Смотри, если еще что-нибудь подобное найдешь, рады будем видеть, – вальяжно улыбнулся помощник скупщика и протиснулся к окошку. – Валерьяныч, открой. Дело есть.
– Обязательно, – кивнул я и вышел со склада.
– Забирай свое барахло и вали отсюда, – тут же поторопил меня скучавший в холле Макс.
Суворов куда-то запропал и, не став нарываться на неприятности, я быстро рассовал по карманам колюще-режущее и прошел за решетку. Поднялся по крутой лестнице на улицу и лишь тогда позволил себе расплыться в довольной улыбке.
Прокатило! Нет, ну надо же – прокатило!
Коробок «сахара», блин! Целый коробок!
Вот это повезло!
Закинув за спину рюкзак, я огляделся по сторонам и прислушался к давно уже ставшей привычной тишине мертвого города. Потом решил не светиться лишний раз у дороги и зашагал в обход «Грота».
А то мало ли… Вот и машины на проспекте…
Додумать эту мысль я не успел. Только свернул за угол – и сразу наткнулся на трех поджидавших там невесть кого парней в грязных спортивных костюмах.
Невесть кого? Или конкретно меня?!
– Ба! Какие люди! – расплылся в щербатой улыбке Круглый – вертлявый и худой как щепка парень лет двадцати пяти. – Кузьма, сколько лет, сколько зим!
А вот я встрече с ним нисколько не обрадовался. Круглый мало того что наркоман конченый, так еще и на всю голову больной. И корешей подобрал себе под стать. А одному от троих отбиться просто нереально. Они ж тоже не пустые, у всех и ножи, и дубинки.
Черт! Еще и четвертый со спины подвалил. Теперь не убежать…
– Чего хотел? – буркнул я, пытаясь скрыть охватившее меня беспокойство.
Приятельские отношения нас с этим отморозком никогда не связывали, но и на ножах мы вроде не были. Так какого лешего ему надо?
Только не сейчас. Блин, только не сейчас!
– Я не хотел, я хочу, – лениво сплюнул себе под ноги Круглый. – Ты вроде поднялся резко? Делиться надо.
– Да пошел ты! – Я шагнул к дому, так чтобы спину прикрыла стена, и положил ладонь на рукоять кинжала. И хоть поджилки так и дрожали, но выказывать страх сейчас было никак нельзя. Эти шакалы только того и ждут.
– Зря… – Круглый облизнул губы и кивнул подельникам; те медленно двинулись ко мне, но пускать в ход дубинки пока не стали. – Давай сюда «сахар» и вали себе спокойно дальше.
– С чего бы это?
– Так и так заберем, – пробасил один из быков.
– Именно, – подтвердил Круглый. – Хочешь огрести?
– Кого-нибудь точно положу, – оскалился я и обнажил кинжал. – Рискнете?
– Да ну? – рассмеялся парень с метровым обрезком трубы. – Уверен?
– Стопудово.
Вот только уверенности в своих словах я вовсе не испытывал. Кинутся всем скопом – и мне хана. Даже если прорвусь и убегу, несколько ударов точно пропущу. А с медицинским обслуживанием у нас полный швах. Сломают что-нибудь, пусть даже и не особо жизненно важное, и сдохну от голода.
И что мне теперь, как тому гепарду, проще гиенам добычу отдать, чем в схватку ввязаться? «Сахар» безумно жалко, но варианты, какие варианты?
Да и Круглый как-то очень уж гаденько улыбается, а этот подонок не стал бы так борзеть, не припрячь в рукаве козырного туза.
– Точно? – оскалился он и с довольным видом приподнял край мастерки.
Торчащая из-за пояса пистолетная рукоять, надо сказать, оптимизма мне вовсе не добавила. Не факт, конечно, что ПМ заряжен, но – вдруг? Да и без ствола шансы отбиться невелики…
– Давай резче, – протянул руку заметивший мои колебания Круглый. – Не тяни, а то пробью…
Я молча достал из кармана коробок и швырнул его ближайшему пареньку в белой адидасовской мастерке.
– Хороший мальчик, – издевательски заржал тот и передал добычу главарю. – Оно?
– Да! Валим отсюда.
И моментально потерявшие ко мне всякий интерес парни рванули во двор соседней девятиэтажки. Я спрятал кинжал в ножны и, прислонившись к стене, вытер покрывшееся испариной лицо.
Вот ведь встрял…
И поступил вроде правильно, но паскудно на душе – слов нет как. Да, цел остался, но разве легче от этого?
Гадство, гадство, гадство!
Ладно, земля, как доподлинно известно, круглая. Сочтемся еще…
– Ты чего здесь стоишь? – удивился Суворов, вывернувший из-за угла дома минут через пять.
– Да так, – пытаясь унять нервную дрожь, отлип я от стены.
– С Круглым, что ли, поцапался? – прищурился Жора.
– Типа того.
– Давно бы уже к нам устроился…
– Хорош, – поморщился я.
– Ну, хорош так хорош, – не стал лезть в душу Суворов. – Стас как?
– Все так же. Зашел бы, сам проведал.
– Время есть? – Жора потер покрытую оспинами щеку и предложил: – А то смотри, можно по чуть-чуть накатить…
– Я на нулях…
– Не проблема. У меня так и так к тебе разговор имеется.
– Да? – удивился я. – Что такое?
– Пошли в «овощной», там и перетрем.
– Ну, пошли тогда. Перетрем.
До перестроенного из бывшего овощного магазина торгового комплекса идти было пару минут, и все это время, посматривая на пустые провалы окон, остовы сгоревших автомобилей и маячившую на горизонте стену сосен, я прокручивал в голове стычку с Круглым. Жора молча шагал рядом и с разговорами не лез. И лишь на подходе к «овощному» он толкнул меня в плечо:
– Ладно ты, не парься.
– Да никто и не парится, – вздохнул я. – Просто швырнули, как лоха…
– Забей…
Коробка торгового комплекса встретила нас выбитыми окнами и закопченными стенами, но мы на это неприглядное зрелище внимания обращать не стали и по давным-давно не работавшему эскалатору спустились в полутемный подвал. Внутри оказалось ничуть не лучше, но решивших пропустить здесь пару соточек водки выпивох грязный пол, темень и расшатанные столы смутить уже не могли. Да и не сыскать никакого другого питейного заведения поблизости. А на улице алкоголем злоупотреблять себе дороже. Бывали прецеденты нехорошие.
Кивнув приглядывавшему за порядком вышибале, я решил не проходить в глубь зала и уселся за стол неподалеку от входа. Набросивший куртку на спинку стула Жора присаживаться не стал и сразу отправился за выпивкой.
Народу в кабаке оказалось немного, знакомых не наблюдалось вовсе, но так даже лучше. Ни с кем общаться сейчас не хотелось. Пить, кстати, желания особого не было тоже. Слишком уж настроение паршивое. Мне б поспать – успокоиться…
Ладно, выслушаю, что Суворов предложит, а там видно будет. Вдруг чего денежного подгонит. Вряд ли, конечно, но мало ли…
– Чего скучаешь? – Жора подошел к столу с парой пластиковых стаканчиков в одной руке и бутылкой водки – в другой.
– Не скучаю, тебя жду.
Решив не тратить время впустую, я свернул пробку с бутылки, вот только Суворов вновь не стал садиться и опять куда-то убежал.
Я обернулся глянуть ему вслед, но Жора уже растворился в темноте. На освещение подвала хозяева кабака не тратились, и тусклые лампочки подслеповато моргали лишь в двух местах: у зарешеченного окошка раздачи и в отведенной под сортир комнатушке. И вот там обесточить их уже не было никакой возможности: в первом случае возникали сложности с расчетами за выпивку и харчи; во втором – риск в темноте провалиться в вырубленные прямо в полу дыры и вовсе зашкаливал за все разумные пределы.
А в остальном – да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдешься по городу, насмотришься на развалины, и на душе опять тоска смертная. А в темноте – будто все по-старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.
Тоска, блин…
– Так, думаю, оно веселее пойдет, – подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.
– Не то слово, – усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.
Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.
– Ты как вообще? – замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.
– Да нормально. Сам как?
Выпив сорокаградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.
– Все так же. Работаю, – в свою очередь, не стал распространяться о личной жизни Суворов. – Платят нормально, так что не жалуюсь.
– Хорошо тебе.
– Я могу поговорить…
– Не, мне свободный график нужен.
– Как знаешь.
Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока еще по мозгам ударить не успела.
– Наших видел кого? – прожевав кусок ветчины, спросил Жора.
– Не-а. Пропали все куда-то. – Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся снова к Суворову: – Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?
– Дело есть, – наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: – Храмова помнишь?
– Само собой, – кивнул я. – Только не говори, что он вернулся.
– Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.
– Федералы хвост прижали?
– Похоже на то. Но связи у него остались. – Суворов разлил водку и уставился на меня. – Интересует чуток лавэ срубить?
– Кого надо убить? – Я глянул на Жору поверх стакана.
– Почему сразу убить?
– А у Храмова других дел не бывает. Бомбист хренов.
– Вроде туристы ожидаются. – Суворов выудил из банки последний кусок ветчины, облизнул пальцы и многозначительно добавил: – Сверху.
– Сверху? – Я откинулся на спинку стула и задумчиво покачался на задних ножках. – Сверху – это интересно.
– А то!
– Сам чего?
– Не могу, меня подменить некому, и Старик не отпустил.
– Ясенно. Значит, сразу к Храмову обращаться?
– Да, только не тяни. Он завтра последний день людей набирает.
– Где искать его?
Тянуть и в самом деле смысла не было. Чего там колебаться-то? Либо готов на дело подписаться, либо и не ходить никуда лучше.
– Да здесь недалеко. Хозблок университета знаешь? Который у них четвертым корпусом числился.
– Знаю.
– Завтра с самого утра туда подходи.
– Договорились.
– Еще, может, возьмем? – щелкнув по горлышку пустой бутылки, предложил Суворов без особого, впрочем, энтузиазма.
И сомнения его были вполне понятны: раз уж водка языки не развязала, можно и более подходящую компанию подыскать. Если бы не Храмов, Жоре и в голову не пришло бы меня выпивкой угощать. Хоть и знаем друг друга с детства, но слишком у нас теперь круги общения разные. Слишком – да…
– Не, хватит. Побегу, пожалуй.
– А чего так? – удивился Суворов.
– Да там дождь вроде собирался. Не хочется тут застрять, надо до дому валить.
– Ну, пошли тогда.
– Пошли.
Я вылил себе в стакан из бутыля остатки воды, в несколько глотков осушил его и замер, заметив мелькнувшее на освещенном пятачке у окошка раздачи белое пятно.
Да неужели?
– Ты чего? – дернул меня Жора.
– Слушай, мне тут с одним типком поговорить надо. – Я поднялся на ноги и выставил на стол поднятый с пола рюкзак. – Присмотришь за вещами минут пять?
– Не проблема. Давай недолго только.
– Я быстро. А лучше – подожди наверху.
– Ты чего задумал еще?
– Пять минут, – ничего не стал объяснять я и поспешил к уборной вслед за скрывшимся там пареньком в белой адидасовской мастерке.
– Мать твою! – выругался Суворов и принялся лихорадочно собирать шмотки. – Володя!
Я только ускорился и, заскочив в длинный темный коридор, поспешил вытащить из чехла на поясе нож. Разгоняя в себе лихую злость, ввалился в туалет и вполголоса пропел:
– «А в кабаках среди недели наши годы пролетели…»
Явственно вздрогнувший подельник Круглого лихорадочно одернул приспущенные спортивные штаны и резко обернулся.
– Стряхнуть, поди, забыл, – улыбнулся я и подкинул нож. Клинок крутнулся в воздухе, а мгновенье спустя в ладонь впечаталась обтянутая кожей рукоять.
– Чё?! – набычился пацан и вдруг узнал меня. – Тебе мало, что ли?
– А сам как думаешь?
Я шагнул поближе и вновь подкинул нож.
– Ты чего, блин? Чё те надо?
Арматурину парень с собой в кабак не потащил и сейчас об этом, несомненно, сильно жалел.
– Пока не знаю. – Рукоять вновь мягко хлопнула по пальцам, и нож в который уже раз отправился в воздух. – То ли на куски тебя порезать, то ли просто перо в брюхо вогнать да и обломать его там…
– Ты чего?! – Завороженно следивший за мелькавшим в воздухе клинком пацан невольно отодвинулся и уперся спиной в стену. О нехорошем свойстве металлостеклянных клинков ломаться в теле жертвы, расслаиваясь при этом на тончайшие волокна, парень был, вне всякого сомнения наслышан. Все верно, это совсем не то металлостекло, что раньше…
– Заорешь, сразу горло перехвачу, – предупредил я.
– Не надо…
– Почему это?
– Тебя ж найдут! – с облегчением перевел дух самую малость расслабившийся парень. – Я тут не один, все видели…
– Да и в рот ногами, – криво ухмыльнулся я. – Вы ж меня на коробок «сахара» кинули. А когда ломка начинается…
– Стой! – в один миг взмок подручный Круглого, сообразив, с кем имеет дело. – У меня есть…
– Да ничего у тебя уже нет, – все так же монотонно подкидывая и ловя нож, хмыкнул я.
– Моя доля…
Принявшийся судорожно рыться в карманах спортивных штанов парень выудил оттуда запаянную целлофановую обертку от пачки сигарет, внутри которой оказалось несколько крупных кристаллов «сахара».
– Дай сюда! – немедленно потребовал я и упер кончик лезвия бугаю под глаз.
– Не надо! – просипел тот.
– На меня кто навел?
– Не знаю! Это все Круглый!
– Кто?! – Клинок слегка дрогнул и рассек кожу. – Глаз выколю!
– Серега Зайцев…
– Ломанешься вдогонку, порешу.
Заструившаяся из пореза кровь потекла по щеке и начала пятнать белую мастерку изрядно струхнувшего парнишки, но одно дело слегка кого-нибудь порезать и совсем другое при свидетелях на себя жмура вешать. Так что пусть живет пока.
– Хорошо, – попытался отодвинуться парень, но его затылок и без того уже упирался в обшарпанную стену. – Убери нож…
Тут в коридоре послышались шаги шаркавшего впотьмах человека, и я рванул на выход. Дело сделано, а поножовщину затевать себе дороже. Охрана долго разбираться не станет – и правым, и виноватым навешает. Потому как тишина должна быть в библиотеке…
Разминувшись в темном коридоре с каким-то покачивавшимся из стороны в сторону мужичком, я метнулся на выход и в один миг взлетел по ступенькам эскалатора наверх. Выхватил из рук переминавшегося с ноги на ногу Жоры рюкзак и, махнув ему на прощанье рукой, рванул мимо коробки недостроенного здания во дворы.
– Эй! – окликнул меня Суворов. – Володя!
– Пока! Увидимся! – на ходу крикнул я.
Если тут еще кто-нибудь из кодлы Круглого вертится, могут попробовать нагнать и опять в оборот взять. А значит, руки в ноги – и бегом. Пусть ищут ветра в поле. Теперь, конечно, по улицам с оглядкой ходить придется, но оно того стоило. В целлофанку никак не меньше четвертушки коробка запаяно.
И выходит, день таки удался. Четвертушка – это совсем неплохо. А с Круглым еще выпадет шанс сквитаться. Земля круглая. Как-то так.
Немного сбавить темп я решился, только миновав тот самый хозблок, где должен был обретаться Юра Храмов. Но сейчас мне было не до него, и, подбежав к обочине, я лихорадочно заозирался по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, метнулся через проезжую часть. Там, прокашлявшись, обогнул развалины взорванной девятиэтажки и уже спокойно зашагал по направлению к реке.
И хоть в боку противно кололо, а сбившееся дыхание никак не желало успокаиваться, но останавливаться и переводить дух я не стал. И не в отморозках уже было дело: никто из этой братии к реке в здравом уме и близко не сунется. Нет – беспокоило небо. Темно-серое, затянутое низкими облаками небо.
У нас тут, конечно, триста шестьдесят дней в году пасмурно, но очень похоже, что с минуты на минуту дождь зарядит. А дождь – это ничего хорошего. Не хотелось бы в развалинах укрытие искать. Домой, домой надо…
Но – обошлось. Пока добирался до перекрытого сгоревшими грузовиками прохода между девятиэтажками, даже не капнуло.
Опустившись на корячки, я пролез под днищем мусоровоза, а очутившись на той стороне, выпрямился и на всякий случай помахал рукой в сторону двух кирпичных свечек, соединенных протянувшимся между ними пристроем:
– Свои!
Ответа дожидаться не стал и поспешил дальше, но во дворе меня тормознул сидевший на скамейке парень:
– Володя!
– Да?
– Обожди, с тобой Шилов поговорить хотел.
– Он где? – обреченно вздохнул я, сообразив, что отвертеться от встречи с одним из главарей контролировавшей ближайшие дома бригады нет никакой возможности.
– Сейчас выйдет. – Охранник пронзительно свистнул и хлопнул по скамейке: – Падай.
– Свежо сегодня, – поморщился я, но к совету прислушался и уселся рядом.
– Сентябрь, – глубокомысленно заметил парень, положив на колени автомат.
– И все же… – поежился я и вскочил на ноги, заметив появившегося из подъезда мужчину средних лет в темно-синем спортивном костюме и армейских ботинках.
Внешне Шилов никакого впечатления не производил. Невысокий, с туго обтянутым мастеркой животиком и спокойными движениями никуда не спешащего человека, он выглядел словно завсегдатай пивнушки или отпахавший смену автослесарь, и потому многие оказывались неспособны воспринимать этого дядечку всерьез.
Большая ошибка. Для некоторых – фатальная.
– На минуту, Володя. – Достав сигарету, Шилов выкинул в мусорку опустевшую пачку.
– Здравствуйте, Борис Петрович, – поздоровался я. – Случилось чего?
– Да нет, – лениво огляделся по сторонам Шилов, потом смерил меня внимательным взглядом и спросил: – Храмов, говорят, вернулся?
– Говорят, – кивнул я.
– Не общался с ним?
– Пока нет.
– Планируешь?
– Завтра с утра думал заглянуть, – честно признался я, не понимая, к чему этот допрос.
– Будь добр, передай Юре, что если из-за него возникнут проблемы со зверями, мы этому рады не будем. Он перекати-поле – сегодня тут, завтра там, а нам здесь жить.
– Сами чего к нему на огонек не заглянете? – поморщился я и сглотнул, когда собеседник выпустил в мою сторону длинную струю дыма.