Чулонт попытался удержать аппарат, но уман направил его вдоль отвесной скалы. Череп Чулонта треснул о скалу, и яута рухнул наземь грудой костей; серо-зеленая мозговая жидкость смешалась с выплеснувшейся на камень фосфорно-зеленой кровью.
«Ки'кт!» Охота еще не началась, а он уже потерял ученика. Проклятье!
Аппарат умана повернуло при столкновении, он взревел и, пронесясь мимо Дачанда, направился прямо к кораблю яута. Намерения умана оставались загадкой.
Предводитель бросился назад, к кораблю. На бегу он возопил всеобщий «смертельный клич»: убейте умана! Негодяй заплатит своей жизнью за смерть Чулонта.
— Заведись, ну пожалуйста, заведись... — бормотал он вслух, и собственный голос казался ему чужим.
Мотопрыгун взревел и ожил. Наконец-то! Испытывая блаженное чувство облегчения; Кесар сильно ударил по акселератору. Стремясь быстрее избежать опасности, он вдруг ринулся прямо на пришельцев. Мысли закружились в мозгу бешеным хороводом: «Стой, куда ты прешь, олух?»
Один из пришельцев вдруг очутился перед ним. Кесар попытался свернуть, но было поздно. Удар вышиб его из седла, и он успел удержаться на прыгуне, лишь машинально ухватившись за рукоять руля. Пришелец был огромен; Ревна уловил присущий существу запах горького мускусного масла, его вопль говорил о боли и ярости.
Чудовище попыталось схватить его, и Ревна, не думая, свернул к отвесной скале. Вопящая тварь сильно шмякнулась о камень и исчезла. Ревна не смог удержать скутер, и аппарат понесло по кривой. Управление вышло из строя, док не мог повернуть, прыгун почти не повиновался ездоку.
Только не паникуй, и все будет в порядке. Он проскочит мимо пришельцев на скорости, чтобы они не смогли поймать его, не смогли пронзить своими копьями...
К доку потянулся другой монстр, но он успел проскочить, давя на акселератор так, что в лицо ударила чудовищно жаркая волна. Он нырнул и ощутил, как потрескивают волоски на лице.
Прыгун не захотел менять курс, Ревна должен был пролететь почти вплотную к кораблю. Высота, ему нужна высота, чтобы они не схватили его!
Отражатели еще действовали, док ухитрился обуздать подъемники и начал понемногу набирать высоту. Пять метров, семь — прыгун все еще летит курсом на корабль, но он минует его... Снова жаркая волна, на этот раз она плеснула в днище прыгуна, корежа пластик и металл. Отражатель фыркнул, скутер клюнул носом и закашлялся.
То было не копье! У них настоящее оружие! Лазеры, плазменные ружья, Боже!
Док еле успел поднять слезящиеся глаза, прежде чем понял, что несется прямо на корабль инопланетян и избежать столкновения невозможно.
Он ударит прямо в центр корабля... Мириэм...
Это была последняя мысль дока, перед тем как весь окружающий мир поглотило пламя...
Крошечный прыгун вонзился в корабль и вспыхнул шаровой молнией, охватившей оба аппарата. Через секунду взрыв повторился, но с большей силой. Во все стороны метнулось пламя и обломки, обугленные камни и валуны, пролежавшие нетронутыми миллион лет. Огромные секции горящего корабля улетели далеко в ущелье, а охотников швырнуло наземь силой взрыва.
Через мгновение Тичинд поднялся и оглядел павших яута. Ему хотелось услышать приказы Предводителя, но их не было. Оглушенные охотники поднялись на ноги. Повсюду горели лужицы «ми», и мерцающие огоньки вздымали в сумрак клубы дыма, запах пепла, земли и маслянистой смерти.
Предводитель пал неподалеку от Тичинда. Несколько самцов, пошатываясь, побрели к тому месту, где лежал Дачанд. В Предводителе еле теплилась жизнь, на его жвалах запекся «твей». Взрыв осыпал воина обломками, отправив в «дхи'ки-де» (сон возле смерти).
Быстрый осмотр показал ученикам, что Варкха также мертв, а другой Окропленный остался на корабле, который в эти минуты горел, дымился и напоминал выпотрошенного краба. Отныне недели, месяцы, а может, и долгие годы никто не придет сюда, чтобы найти охотников. Плохо.
Когда оставшиеся в живых охотники столпились вокруг Дачанда, Тичинд пересчитал их. Десять учеников без транспорта и старейшины, способного командовать ими в этой ситуации.
— Что мы будем делать? — осведомился Асейган.
— Дачанд еще дышит, — произнес Гкаун. — Мы могли бы...
— Ты что, медик? — фыркнул Тичинд. — Ему уже не помогут никакие медкомплекты, ты только глянь на него.
Пусть умрет с честью от ран, полученных в битве. — Он махнул рукой в сторону дымящегося корабля. — Уман напал на нас и уничтожил наш корабль. Следовательно, мы убьем уманов, только и всего. Дачанд еще жив, но его время на исходе.
— А кто провозгласил тебя Предводителем? — проворчал Асейган хриплым от волнения голосом. — Меня ты не поведешь. К тому же Охота на Мягкое Мясо не-Окропленным запрещена, это известно даже глупцу вроде тебя.
Тичинд ухмыльнулся и направил свой сжигатель на самца. Асейган шагнул ему навстречу, высоко поднимая руки.
Тичинд выстрелил.
Пламя швырнуло Асейгана на груду дымящихся камней. Остальные в испуге отпрянули.
— Кто еще желает поспорить? — Тичинд пригрозил толпе сжигателем. — Я пролью ваш «твей» не колеблясь, как сделаю позже и с собаками-уманами! Это не Охота, как полагал жалкий раб правил, павший от моей руки, — это самозащита! Нам позволено защищаться от нападения, верно? — Он снова махнул в сторону останков корабля.
Никто из девятерых не возразил. Они опасливо следили за ним, держа руки поближе к своим сжигателям. Наступила томительная пауза, когда один из девятерых мог счесть своим долгом бросить ему вызов и пустить в ход сжигатель, но этот миг миновал. Никто из них уже не претендовал на роль Предводителя.
Тичинд улыбнулся. Теперь ученики последуют за ним независимо от своего желания. Он высоко поднял свое оружие к небесам и издал вопль мести. Когда Гкаун вернулся от останков корабля и протянул ему тлеющий череп умана, Тичинд смял его ударом голой руки под одобрительное шипение учеников. Уман убил себя и проявил при этом храбрость, поэтому череп не мог быть достойным трофеем. Но Тичинд добудет себе другие черепа.
Яута долго воспевали протяжными воплями события этой ночи, затем Тичинд отправил их на поиски уцелевших комплектов оружия и доспехов.
Итак, они застряли на этой планете. Уманы пожалеют о том, что посмели напасть на яута. Пожалеют, что посмели скрестить лезвия с Тичиндом.
Они горько пожалеют.
Глава 10
Глава 11
«Ки'кт!» Охота еще не началась, а он уже потерял ученика. Проклятье!
Аппарат умана повернуло при столкновении, он взревел и, пронесясь мимо Дачанда, направился прямо к кораблю яута. Намерения умана оставались загадкой.
Предводитель бросился назад, к кораблю. На бегу он возопил всеобщий «смертельный клич»: убейте умана! Негодяй заплатит своей жизнью за смерть Чулонта.
* * *
Ревна бросился к мотопрыгуну, ощущая пустоту в желудке. Слепой страх сковал его пальцы, нашаривающие кнопку стартера. Руки дока непроизвольно дрожали.— Заведись, ну пожалуйста, заведись... — бормотал он вслух, и собственный голос казался ему чужим.
Мотопрыгун взревел и ожил. Наконец-то! Испытывая блаженное чувство облегчения; Кесар сильно ударил по акселератору. Стремясь быстрее избежать опасности, он вдруг ринулся прямо на пришельцев. Мысли закружились в мозгу бешеным хороводом: «Стой, куда ты прешь, олух?»
Один из пришельцев вдруг очутился перед ним. Кесар попытался свернуть, но было поздно. Удар вышиб его из седла, и он успел удержаться на прыгуне, лишь машинально ухватившись за рукоять руля. Пришелец был огромен; Ревна уловил присущий существу запах горького мускусного масла, его вопль говорил о боли и ярости.
Чудовище попыталось схватить его, и Ревна, не думая, свернул к отвесной скале. Вопящая тварь сильно шмякнулась о камень и исчезла. Ревна не смог удержать скутер, и аппарат понесло по кривой. Управление вышло из строя, док не мог повернуть, прыгун почти не повиновался ездоку.
Только не паникуй, и все будет в порядке. Он проскочит мимо пришельцев на скорости, чтобы они не смогли поймать его, не смогли пронзить своими копьями...
К доку потянулся другой монстр, но он успел проскочить, давя на акселератор так, что в лицо ударила чудовищно жаркая волна. Он нырнул и ощутил, как потрескивают волоски на лице.
Прыгун не захотел менять курс, Ревна должен был пролететь почти вплотную к кораблю. Высота, ему нужна высота, чтобы они не схватили его!
Отражатели еще действовали, док ухитрился обуздать подъемники и начал понемногу набирать высоту. Пять метров, семь — прыгун все еще летит курсом на корабль, но он минует его... Снова жаркая волна, на этот раз она плеснула в днище прыгуна, корежа пластик и металл. Отражатель фыркнул, скутер клюнул носом и закашлялся.
То было не копье! У них настоящее оружие! Лазеры, плазменные ружья, Боже!
Док еле успел поднять слезящиеся глаза, прежде чем понял, что несется прямо на корабль инопланетян и избежать столкновения невозможно.
Он ударит прямо в центр корабля... Мириэм...
Это была последняя мысль дока, перед тем как весь окружающий мир поглотило пламя...
* * *
Дачанд увидел летящего в сторону корабля умана и прибавил ходу. Большинство учеников были снаружи, но столкновение на такой скорости вызовет беду, огромную беду!Крошечный прыгун вонзился в корабль и вспыхнул шаровой молнией, охватившей оба аппарата. Через секунду взрыв повторился, но с большей силой. Во все стороны метнулось пламя и обломки, обугленные камни и валуны, пролежавшие нетронутыми миллион лет. Огромные секции горящего корабля улетели далеко в ущелье, а охотников швырнуло наземь силой взрыва.
Через мгновение Тичинд поднялся и оглядел павших яута. Ему хотелось услышать приказы Предводителя, но их не было. Оглушенные охотники поднялись на ноги. Повсюду горели лужицы «ми», и мерцающие огоньки вздымали в сумрак клубы дыма, запах пепла, земли и маслянистой смерти.
Предводитель пал неподалеку от Тичинда. Несколько самцов, пошатываясь, побрели к тому месту, где лежал Дачанд. В Предводителе еле теплилась жизнь, на его жвалах запекся «твей». Взрыв осыпал воина обломками, отправив в «дхи'ки-де» (сон возле смерти).
Быстрый осмотр показал ученикам, что Варкха также мертв, а другой Окропленный остался на корабле, который в эти минуты горел, дымился и напоминал выпотрошенного краба. Отныне недели, месяцы, а может, и долгие годы никто не придет сюда, чтобы найти охотников. Плохо.
Когда оставшиеся в живых охотники столпились вокруг Дачанда, Тичинд пересчитал их. Десять учеников без транспорта и старейшины, способного командовать ими в этой ситуации.
— Что мы будем делать? — осведомился Асейган.
— Дачанд еще дышит, — произнес Гкаун. — Мы могли бы...
— Ты что, медик? — фыркнул Тичинд. — Ему уже не помогут никакие медкомплекты, ты только глянь на него.
Пусть умрет с честью от ран, полученных в битве. — Он махнул рукой в сторону дымящегося корабля. — Уман напал на нас и уничтожил наш корабль. Следовательно, мы убьем уманов, только и всего. Дачанд еще жив, но его время на исходе.
— А кто провозгласил тебя Предводителем? — проворчал Асейган хриплым от волнения голосом. — Меня ты не поведешь. К тому же Охота на Мягкое Мясо не-Окропленным запрещена, это известно даже глупцу вроде тебя.
Тичинд ухмыльнулся и направил свой сжигатель на самца. Асейган шагнул ему навстречу, высоко поднимая руки.
Тичинд выстрелил.
Пламя швырнуло Асейгана на груду дымящихся камней. Остальные в испуге отпрянули.
— Кто еще желает поспорить? — Тичинд пригрозил толпе сжигателем. — Я пролью ваш «твей» не колеблясь, как сделаю позже и с собаками-уманами! Это не Охота, как полагал жалкий раб правил, павший от моей руки, — это самозащита! Нам позволено защищаться от нападения, верно? — Он снова махнул в сторону останков корабля.
Никто из девятерых не возразил. Они опасливо следили за ним, держа руки поближе к своим сжигателям. Наступила томительная пауза, когда один из девятерых мог счесть своим долгом бросить ему вызов и пустить в ход сжигатель, но этот миг миновал. Никто из них уже не претендовал на роль Предводителя.
Тичинд улыбнулся. Теперь ученики последуют за ним независимо от своего желания. Он высоко поднял свое оружие к небесам и издал вопль мести. Когда Гкаун вернулся от останков корабля и протянул ему тлеющий череп умана, Тичинд смял его ударом голой руки под одобрительное шипение учеников. Уман убил себя и проявил при этом храбрость, поэтому череп не мог быть достойным трофеем. Но Тичинд добудет себе другие черепа.
Яута долго воспевали протяжными воплями события этой ночи, затем Тичинд отправил их на поиски уцелевших комплектов оружия и доспехов.
Итак, они застряли на этой планете. Уманы пожалеют о том, что посмели напасть на яута. Пожалеют, что посмели скрестить лезвия с Тичиндом.
Они горько пожалеют.
Глава 10
Несмотря на несоразмерность пропорций между гладко-спинными и обладающими позвоночным скелетом особями, я полагаю, что разница этих двух типов указывает на половые признаки — не собственно особей, а зиготы или яйца, которое несет каждая особь. Из вышеуказанного следует, что ни одна из этих особей не приспособлена для автономного существования и их единственная цель, видимо, заключается в роли «живого транспортного средства» — если угодно, «ходячего пениса».
Ногучи стряхнула пепел с сигареты, не глядя в пепельницу, и принялась внимательно перечитывать текст с начала страницы. Так вот зачем отправился Ревна! Но почему он никому не сказал об этом? Почему не поделился даже с ней?
Поскольку сложно судить на основании столь крошечного опытного материала, нам необходимо как можно быстрее и полнее изучить данные особи. Если мои предположения верны либо близки к истине, то мы имеем дело лишь с одной ступенью развития этого организма. Смешанное кремнеуглеродистое строение клетки предполагает...
— "Ходячий пенис". Пожалуй, неплохое зрелище, а?
Ногучи подпрыгнула на стуле и быстро повернулась, чувствуя, как заколотилось в груди сердце. Перед ней стоял высокий светловолосый и бородатый мужчина. Он слегка покачивался на каблуках и, судя по запаху, успел выпить. Причем крепко.
Она поднялась и шагнула назад.
— Эй, я пилот этого корыта! — Он тихонько рыгнул. — Извините меня. Скотт Коновер, к вашим услугам.
Незнакомец чуть приблизился, его намерения были неясны, но некие обстоятельства указывали на...
— Вы пьяны, мистер Коновер.
— Ага, но не слишком, если вы меня понимаете. Вы — мисс Нугуши, я наблюдал за вами...
— Но-гучи, — холодно поправила девушка. — Кстати, можете называть меня «мэм».
Коновер рассмеялся и попытался взять ее за руку. Ногучи хотела ускользнуть, но пилот цепко ухватил ее за кисть. Он наклонялся поближе, дыша на Мачико влажными, едкими парами алкоголя.
— Я слыхал, леди, что вы крутая начальница над всеми стадами компании? — с трудом выговаривая слова, продолжал пьяный пилот и сделал попытку прижать ее руку к своему паху. — Тут у меня пастуший посох как раз для вас, мэм, — отчетливо прошептал он.
Ногучи чуть сощурила глаза и глубоко вдохнула.
— Командный пункт... — повторил он себе под нос и, пошатываясь, побрел в указанном направлении.
Дверь пункта была открыта, но его мучил выбор между желанием гордо войти внутрь и поухаживать за девушкой и страстным желанием помочиться. Решив пойти на компромисс, он помочился прямо на стенку вестибюля, отложив на минуту покорение женского сердца.
Ему показалось, что она читает какой-то порно-роман. Черт побери, какая красотка! Он представил на себе ее бесстыдные губы, не сомневаясь, что это совпадает с ее желаниями.
Они поболтали минуту-другую, после чего она выделила себе доминирующую роль. «Называйте меня „мэм“», — сказала плутовка и, намекнув, что не прочь поиграть в прятки, отпрянула от него с горящими от вожделения гляделками.
Тогда он приблизился, чтобы прикоснуться к ней, чтобы положить ее руку на свой готовый к бою штык... И тут случилось нечто странное.
Наверное, он просто споткнулся...
Ногучи свободной рукой перехватила руку пилота над локтем и зацепила стопой его ногу. Она резко повернулась с одновременным рывком вверх, и пилот рухнул на пол. Девушка отпрыгнула назад и встала в боевую стойку: левая нога впереди, кулаки наготове. Все произошло так быстро, что она не успела осознать случившегося.
Пьяный громко простонал, он не поднимался, и Ногучи чуть успокоилась, но держалась на расстоянии. В комнату вошел темноволосый парень в очках.
— Скотт? — Он опустил глаза и бросился к упавшему. — Господи, что случилось? — Он уставился на сохраняющую боевую стойку Ногучи и, казалось, все понял.
— Вы следующий? — Адреналин все еще бурлил у нее в крови.
Приятель пьяного стоял перед ней, подняв руки.
— Нет-нет, я просто пришел сообщить вам, что корабль загружен и мы готовы к первому челночному рейсу сразу по получении от инспекторов «сертификата здоровья» на ринт. — Он высказал все это скороговоркой и, спохватившись, смолк.
Ногучи кивнула.
— Инспекторам не помешает заняться этим пилотом тоже! — Она опустила глаза на Коновера и нахмурилась. — Особенно его мыслительными способностями.
— Я Том Стрэндберг, мэм. Мне жаль, что мой друг повел себя недостойно: вообще-то он любитель выпить. — С этими словами парень наклонился и попытался помочь Коноверу подняться на ноги. — Том глуповато ухмыльнулся. — Завтра наступит моя очередь.
Стрэндберг с заметным усилием поднялся вместе с навалившимся на его плечо Коновером.
— Ваша очередь напиться или получить то, что получил от меня ваш приятель? — Ногучи говорила сурово (зная, что Стрэндберг тут ни при чем), но черт побери, если она простит Скотта: попытка изнасилования — не фунт изюма.
Стрэндберг бочком двинулся к двери вместе с тяжелой ношей.
— Знаете, я позабочусь о том, чтобы он больше не беспокоил вас, ладно?
Что ж, ее это вполне устраивает. Коновер слегка поднял голову, пробормотал «проклятая стерва» и снова отключился. Том без единого слова вынес коллегу-пилота за дверь.
Ногучи откинулась на стуле, и ее колотящееся сердце понемногу успокоилось. Если она не получит формального извинения завтра утром, она подаст в компанию жалобу.
Может, я сделаю это в любом случае. Коновер наверняка заслуживает этого своей шуткой о «пастушьем посохе». Неожиданно для себя самой она рассмеялась. Типичная для мужчины тупость. Неужели таким хохмам обучают в Неандертальской долине?
Ногучи подняла отложенные бумаги, но улыбка все еще играла на ее губах. Что ж, эпизод разрядил испытываемое ею напряжение. Перечитав один и тот же абзац три раза, она вздохнула и отложила отчет. Да, он очень важен, но она все еще не может сосредоточиться после выброса адреналина, вызванного поступком этого идиота. К тому же теперь уже поздно. Ревна, по-видимому, вернулся на вечеринку, либо отправился прямо домой.
Она поднялась, потянулась и зевнула. Кажется, она все же сохранила былую форму мастера единоборств — ведь она одолела противника почти машинально. Навыки вернулись к ней, едва они ей понадобились.
Мачико проверила, включены ли записывающие устройства и стянула свою куртку со спинки стула. Завтра она поговорит с Ревной насчет этих «особей», вероятно, в ущелье Айва происходят важные события и знать о них — ее работа.
Было темно и жарко. Запах горелой материи проник в окружающую темноту, и вместе с запахом пришла боль.
Дачанд открыл рот, чтобы выкрикнуть молодым самцам команду на построение, но ничего не произошло. Он не почувствовал ни движения, ни шороха шагов приближающихся учеников. Предводитель попытался было поднять руку, чтобы стряхнуть пелену с глаз, но опять безуспешно. Только жар, кромешная тьма и далекая боль.
А потом — только тьма.
Скотту было больно. Он покрутил головой и открыл глаза, но тут же опять зажмурился. Вся эта долбаная планета ходила ходуном. Похоже, здесь вовсю разгулялось землетрясение.
Но какая планета?
— Г-где я? — пробормотал он и снова открыл глаза. Из небытия выплыло лицо Тома. Они ехали на открытой автотележке, направляясь к кораблю, — землетрясение оказалось громыхающим мотором тележки. Они на Руши. «Лектор». Ковбои.
Японская малютка.
Скотт сфокусировал взор на лице Тома.
— Нугуши, — пробормотал он, припоминая случившееся, — Ты здорово перебрал, Скотт, — усмехнулся приятель. — И, очевидно, пытался склонить к сексу местную начальницу компании, но эта весьма энергичная женщина вырубила тебя прежде, чем ты смекнул, что этот орешек тебе не по зубам... А если тебя интересует мое мнение, скажу просто: тебе повезло, что она не скормила тебе твой собственный член.
— Ну и ну, — пробормотал Скотт, в изнеможении закрывая глаза. — Я рад, что ты на моей стороне, старина-приятель.
Скотт уже погружался в сон, когда тележка остановилась. Он что-то проворчал и выпрямился. Они находились у своего «Лектора».
— Тебе помочь?
— Нет. Долбаные угодники. — Он успешно выбрался из тележки, но обнаружил, что собственные ноги не проявляют особенного желания удерживать тело в вертикальном положении. Том схватил его за руку, положил ее себе на плечо, и Скотт тяжело навалился на приятеля.
— Ага, порядок. — Друзья поднялись на второй погрузочный пандус, и Скотт, по-старчески шаркая, пошел рядом с Томом. — Она не имела права так поступать со мной, — пожаловался он.
— Может, вернешься и скажешь ей об этом? — предложил Том. — Что там у нас с посадочными огнями?
Команда Приндла работает из рук вон плохо, обслуживание ни к черту...
— Хрен с ними, с огнями, — вздохнул Скотт. — Вижу, ты меня не понимаешь: ведь я как-никак пилот экстракласса... — Вдобавок к унижению ему досаждала ужасная головная боль.
Том прислонил его к стене.
— Погоди минутку, сейчас я достану фонарь.
— Что эта мымра из себя строит, а? — продолжал Скотт, блуждая взглядом по полу. Чертов ринт заполнил весь корабль, и, похоже, одна из скотин заблевала здесь пол. Он тронул носком ботинка лужицу едкой жидкости и быстро отвел глаза: этого с лихвой хватило, чтобы повергнуть его желудок в отчаяние.
— Она все же начальница и поступила с тобой согласно рангу, — произнес Том, появляясь перед приятелем с фонарем в руке. Он протягивал свободную руку Скотту в качестве опоры.
— Но она вроде бы превысила полномочия, — угрюмо настаивал Скотт. — По-моему, у меня что-то со спиной.
— Кто, черт побери, оставил люк открытым? — Том шагнул вперед и направил луч фонаря в темный загон для ринта.
— Ты меня не слушаешь. — Скотт грузно прислонился к стене. — Хрен с ним, с люком.
— Неужели тебя не предупреждал Акленд? — разнесся по грузовому отсеку голос Тома. Он вошел в загон.
Собравшись с силами, Скотт последовал за ним, едва не споткнувшись о предательский порог дверного проема. Повсюду виднелось дерьмо ринта.
— Но ты и не собирался его слушать. Тебе как раз приспичило переспать с этой королевой... — Том не договорил, луч света уперся в пол, и со всех сторон помещения послышалось негромкое шипение.
Скотт вздрогнул и проследил взгляд Тома. Их окружали пять, семь, а может, двадцать ужасных бестий. Мелькнули темные черепа и острые как бритва зубы. Гигантские черные тела, масса шевелящихся лап, шипастые хвосты и шипящие пасти — все это находилось в движении.
И тянулось к ним, людям.
Ногучи стряхнула пепел с сигареты, не глядя в пепельницу, и принялась внимательно перечитывать текст с начала страницы. Так вот зачем отправился Ревна! Но почему он никому не сказал об этом? Почему не поделился даже с ней?
Поскольку сложно судить на основании столь крошечного опытного материала, нам необходимо как можно быстрее и полнее изучить данные особи. Если мои предположения верны либо близки к истине, то мы имеем дело лишь с одной ступенью развития этого организма. Смешанное кремнеуглеродистое строение клетки предполагает...
— "Ходячий пенис". Пожалуй, неплохое зрелище, а?
Ногучи подпрыгнула на стуле и быстро повернулась, чувствуя, как заколотилось в груди сердце. Перед ней стоял высокий светловолосый и бородатый мужчина. Он слегка покачивался на каблуках и, судя по запаху, успел выпить. Причем крепко.
Она поднялась и шагнула назад.
— Эй, я пилот этого корыта! — Он тихонько рыгнул. — Извините меня. Скотт Коновер, к вашим услугам.
Незнакомец чуть приблизился, его намерения были неясны, но некие обстоятельства указывали на...
— Вы пьяны, мистер Коновер.
— Ага, но не слишком, если вы меня понимаете. Вы — мисс Нугуши, я наблюдал за вами...
— Но-гучи, — холодно поправила девушка. — Кстати, можете называть меня «мэм».
Коновер рассмеялся и попытался взять ее за руку. Ногучи хотела ускользнуть, но пилот цепко ухватил ее за кисть. Он наклонялся поближе, дыша на Мачико влажными, едкими парами алкоголя.
— Я слыхал, леди, что вы крутая начальница над всеми стадами компании? — с трудом выговаривая слова, продолжал пьяный пилот и сделал попытку прижать ее руку к своему паху. — Тут у меня пастуший посох как раз для вас, мэм, — отчетливо прошептал он.
Ногучи чуть сощурила глаза и глубоко вдохнула.
* * *
Скотт никак не мог отыскать девушку-японку; он немного побродил по городку и наконец услышал от какого-то парня, что она следит за экранами.— Командный пункт... — повторил он себе под нос и, пошатываясь, побрел в указанном направлении.
Дверь пункта была открыта, но его мучил выбор между желанием гордо войти внутрь и поухаживать за девушкой и страстным желанием помочиться. Решив пойти на компромисс, он помочился прямо на стенку вестибюля, отложив на минуту покорение женского сердца.
Ему показалось, что она читает какой-то порно-роман. Черт побери, какая красотка! Он представил на себе ее бесстыдные губы, не сомневаясь, что это совпадает с ее желаниями.
Они поболтали минуту-другую, после чего она выделила себе доминирующую роль. «Называйте меня „мэм“», — сказала плутовка и, намекнув, что не прочь поиграть в прятки, отпрянула от него с горящими от вожделения гляделками.
Тогда он приблизился, чтобы прикоснуться к ней, чтобы положить ее руку на свой готовый к бою штык... И тут случилось нечто странное.
Наверное, он просто споткнулся...
Ногучи свободной рукой перехватила руку пилота над локтем и зацепила стопой его ногу. Она резко повернулась с одновременным рывком вверх, и пилот рухнул на пол. Девушка отпрыгнула назад и встала в боевую стойку: левая нога впереди, кулаки наготове. Все произошло так быстро, что она не успела осознать случившегося.
Пьяный громко простонал, он не поднимался, и Ногучи чуть успокоилась, но держалась на расстоянии. В комнату вошел темноволосый парень в очках.
— Скотт? — Он опустил глаза и бросился к упавшему. — Господи, что случилось? — Он уставился на сохраняющую боевую стойку Ногучи и, казалось, все понял.
— Вы следующий? — Адреналин все еще бурлил у нее в крови.
Приятель пьяного стоял перед ней, подняв руки.
— Нет-нет, я просто пришел сообщить вам, что корабль загружен и мы готовы к первому челночному рейсу сразу по получении от инспекторов «сертификата здоровья» на ринт. — Он высказал все это скороговоркой и, спохватившись, смолк.
Ногучи кивнула.
— Инспекторам не помешает заняться этим пилотом тоже! — Она опустила глаза на Коновера и нахмурилась. — Особенно его мыслительными способностями.
— Я Том Стрэндберг, мэм. Мне жаль, что мой друг повел себя недостойно: вообще-то он любитель выпить. — С этими словами парень наклонился и попытался помочь Коноверу подняться на ноги. — Том глуповато ухмыльнулся. — Завтра наступит моя очередь.
Стрэндберг с заметным усилием поднялся вместе с навалившимся на его плечо Коновером.
— Ваша очередь напиться или получить то, что получил от меня ваш приятель? — Ногучи говорила сурово (зная, что Стрэндберг тут ни при чем), но черт побери, если она простит Скотта: попытка изнасилования — не фунт изюма.
Стрэндберг бочком двинулся к двери вместе с тяжелой ношей.
— Знаете, я позабочусь о том, чтобы он больше не беспокоил вас, ладно?
Что ж, ее это вполне устраивает. Коновер слегка поднял голову, пробормотал «проклятая стерва» и снова отключился. Том без единого слова вынес коллегу-пилота за дверь.
Ногучи откинулась на стуле, и ее колотящееся сердце понемногу успокоилось. Если она не получит формального извинения завтра утром, она подаст в компанию жалобу.
Может, я сделаю это в любом случае. Коновер наверняка заслуживает этого своей шуткой о «пастушьем посохе». Неожиданно для себя самой она рассмеялась. Типичная для мужчины тупость. Неужели таким хохмам обучают в Неандертальской долине?
Ногучи подняла отложенные бумаги, но улыбка все еще играла на ее губах. Что ж, эпизод разрядил испытываемое ею напряжение. Перечитав один и тот же абзац три раза, она вздохнула и отложила отчет. Да, он очень важен, но она все еще не может сосредоточиться после выброса адреналина, вызванного поступком этого идиота. К тому же теперь уже поздно. Ревна, по-видимому, вернулся на вечеринку, либо отправился прямо домой.
Она поднялась, потянулась и зевнула. Кажется, она все же сохранила былую форму мастера единоборств — ведь она одолела противника почти машинально. Навыки вернулись к ней, едва они ей понадобились.
Мачико проверила, включены ли записывающие устройства и стянула свою куртку со спинки стула. Завтра она поговорит с Ревной насчет этих «особей», вероятно, в ущелье Айва происходят важные события и знать о них — ее работа.
Было темно и жарко. Запах горелой материи проник в окружающую темноту, и вместе с запахом пришла боль.
Дачанд открыл рот, чтобы выкрикнуть молодым самцам команду на построение, но ничего не произошло. Он не почувствовал ни движения, ни шороха шагов приближающихся учеников. Предводитель попытался было поднять руку, чтобы стряхнуть пелену с глаз, но опять безуспешно. Только жар, кромешная тьма и далекая боль.
А потом — только тьма.
Скотту было больно. Он покрутил головой и открыл глаза, но тут же опять зажмурился. Вся эта долбаная планета ходила ходуном. Похоже, здесь вовсю разгулялось землетрясение.
Но какая планета?
— Г-где я? — пробормотал он и снова открыл глаза. Из небытия выплыло лицо Тома. Они ехали на открытой автотележке, направляясь к кораблю, — землетрясение оказалось громыхающим мотором тележки. Они на Руши. «Лектор». Ковбои.
Японская малютка.
Скотт сфокусировал взор на лице Тома.
— Нугуши, — пробормотал он, припоминая случившееся, — Ты здорово перебрал, Скотт, — усмехнулся приятель. — И, очевидно, пытался склонить к сексу местную начальницу компании, но эта весьма энергичная женщина вырубила тебя прежде, чем ты смекнул, что этот орешек тебе не по зубам... А если тебя интересует мое мнение, скажу просто: тебе повезло, что она не скормила тебе твой собственный член.
— Ну и ну, — пробормотал Скотт, в изнеможении закрывая глаза. — Я рад, что ты на моей стороне, старина-приятель.
Скотт уже погружался в сон, когда тележка остановилась. Он что-то проворчал и выпрямился. Они находились у своего «Лектора».
— Тебе помочь?
— Нет. Долбаные угодники. — Он успешно выбрался из тележки, но обнаружил, что собственные ноги не проявляют особенного желания удерживать тело в вертикальном положении. Том схватил его за руку, положил ее себе на плечо, и Скотт тяжело навалился на приятеля.
— Ага, порядок. — Друзья поднялись на второй погрузочный пандус, и Скотт, по-старчески шаркая, пошел рядом с Томом. — Она не имела права так поступать со мной, — пожаловался он.
— Может, вернешься и скажешь ей об этом? — предложил Том. — Что там у нас с посадочными огнями?
Команда Приндла работает из рук вон плохо, обслуживание ни к черту...
— Хрен с ними, с огнями, — вздохнул Скотт. — Вижу, ты меня не понимаешь: ведь я как-никак пилот экстракласса... — Вдобавок к унижению ему досаждала ужасная головная боль.
Том прислонил его к стене.
— Погоди минутку, сейчас я достану фонарь.
— Что эта мымра из себя строит, а? — продолжал Скотт, блуждая взглядом по полу. Чертов ринт заполнил весь корабль, и, похоже, одна из скотин заблевала здесь пол. Он тронул носком ботинка лужицу едкой жидкости и быстро отвел глаза: этого с лихвой хватило, чтобы повергнуть его желудок в отчаяние.
— Она все же начальница и поступила с тобой согласно рангу, — произнес Том, появляясь перед приятелем с фонарем в руке. Он протягивал свободную руку Скотту в качестве опоры.
— Но она вроде бы превысила полномочия, — угрюмо настаивал Скотт. — По-моему, у меня что-то со спиной.
— Кто, черт побери, оставил люк открытым? — Том шагнул вперед и направил луч фонаря в темный загон для ринта.
— Ты меня не слушаешь. — Скотт грузно прислонился к стене. — Хрен с ним, с люком.
— Неужели тебя не предупреждал Акленд? — разнесся по грузовому отсеку голос Тома. Он вошел в загон.
Собравшись с силами, Скотт последовал за ним, едва не споткнувшись о предательский порог дверного проема. Повсюду виднелось дерьмо ринта.
— Но ты и не собирался его слушать. Тебе как раз приспичило переспать с этой королевой... — Том не договорил, луч света уперся в пол, и со всех сторон помещения послышалось негромкое шипение.
Скотт вздрогнул и проследил взгляд Тома. Их окружали пять, семь, а может, двадцать ужасных бестий. Мелькнули темные черепа и острые как бритва зубы. Гигантские черные тела, масса шевелящихся лап, шипастые хвосты и шипящие пасти — все это находилось в движении.
И тянулось к ним, людям.
Глава 11
Ее окружала тьма, но тьма эта не несла с собой холода предутренних часов и не была связана с ощущением ночи либо времени. Эта тьма была удушлива и звучала эхом влажного ритмичного движения — горячим пульсом толчков тела о тело, но отнюдь не относящихся к акту любви. Это была тьма огромной машины, неумолимо пожирающей свет и вибрирующей отлаженным механизмом. Пожирающей в предвкушении неминуемого вопля. Эта тьма — дракон, призывающий к себе ее, свою добычу, и убежать от него невозможно...
— Мачико?
Вспыхнул яркий непрошенный свет. Ногучи вздрогнула и села в постели. Она потерла глаза, потом открыла их: в дверном проеме ее комнаты стоял Хироки, все еще держа руку на панели управления.
Тьма, машина, ненасытный дракон...
Девушка покачала головой.
— Мне приснился сон... Хироки. Скажи, который час?
— Скоро полдень, — смущенно улыбнулся Хироки. — Я знаю, прошлой ночью ты легла поздно, и мне очень не хотелось будить тебя.
— А в чем дело? — Ногучи почувствовала, как остатки сна рассеялись по мере того, как глаза привыкали к яркому свету. Она вдруг поняла, что на ней только майка, причем довольно тесная.
— Док все еще не вернулся, и миссис Ревна начинает волноваться. Я послал на поиски экипаж вертушки, но мне кажется, персоналу не помешает узнать, что ты тоже занимаешься этим делом.
— Спасибо, Хироки, — кивнула Ногучи. — Ты прав. Дай мне пару минут на одевание.
Хироки вежливо отвел глаза, и девушка прошла к умывальнику, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Так значит, Ревна не вернулся. Его нет уже пятнадцать или шестнадцать часов, не менее. Слишком давно.
Она быстро оделась и прополоскала рот водой. Несмотря на холодную воду, глаза у девушки слипались, будто запорошенные песком. Не выспалась. Ногучи быстро провела пальцами по волосам и вышла из комнаты, чтобы присоединиться к ожидающему снаружи Хироки. Уходя, она бросила тоскующий взгляд на свою постель; может, удастся вздремнуть позже.
У дока, по-видимому, случились неполадки с двигателем, и он решил остаться, чтобы дождаться помощи. Проклятье, вертушка скорее всего уже возвращается с Ревной на борту, и беспокоиться уже не о чем.
Кроме темноты.
Они с Хироки подошли к выходу из здания, и девушка резко тряхнула головой: этот сон...
— Что с тобой?
Ногучи улыбнулась и решительно отбросила прочь воспоминания о своем кошмаре.
— Ничего. Мне просто приснилась... жара.
— Ну и фантазерка, — рассмеялся Хироки.
Ногучи снова улыбнулась, но что-то в ней содрогнулось. Она все-таки надеялась, что сон действительно был плодом ее фантазии. Девушка опустила на глаза солнечные очки и вышла следом за Хироки в слепящий день.
Дэвид Спаннер испытывал особо гнусный приступ головой боли. Двигатель проклятой вертушки ужасно шумел — более того, он шумел просто убийственно. Отсюда следовало, что Дэвида отправили в ущелье за его грехи, обрекая этим на медленную, мучительную смерть. Мучительную и громкую.
— Как насчет того, чтобы посидеть после всего этого в кафе, Спаннер? Закажем «суши» или «морское ухо», а может, свеженького сырого осьминога...
— Катись подальше, Икеда. — Подумать только: единственная вечеринка за весь год, все отоспятся всласть, а он, Дэвид, получает приказ лететь за доком. В компании с единственной не страдающей от похмелья персоной в городке.
Второй пилот улыбнулась безмятежной улыбкой.
— А можно ударить по холодненькому, Дэвид. Как насчет «змеиных бутылочек» и литра-другого пенистого пивка?
— Могу облевать тебя прямо сейчас в благодарность за твои шуточки.
— Уже некогда, — сказала она. — Мы почти на месте.
Икеда потянула на себя рычаг управления, машина обогнула невысокую скалу и вошла в ущелье. Желудок Спаннера возмутился неожиданному нырку, пилот схватился за грудь и глубоко задышал.
— Ты сделала это нарочно, Икеда.
— Может быть. Помогай мне наблюдать, пьянчужка.
Спаннер, не открывая глаз, помотал головой.
— Не-ет. Смотри сама. Я предпочитаю просто подышать свежим воздухом.
Несколько минут они летели молча, но в кабине отнюдь не царила тишина. Чертов двигатель. К чему весь прогресс научной эры, если никто не удосужился изобрести приличный глушитель? Чем заняты инженеры? Спаннеру хотелось выпрыгнуть из кабины, тогда по крайней мере наступит тишина...
— Что за хреновина?!
Спаннер резко выпрямился. Они только что перелетели через низкую гряду и увидели на дне ущелья...
Здесь случился взрыв, притом очень сильный. Огромные металлические дуги торчали из все еще тлеющих останков, напоминающих грудную клетку гиганта. Обугленная вокруг дуг земля была усыпана почерневшими обломками секций неизвестного Спаннеру летательного аппарата.
Мучительное похмелье было забыто.
Икеда опускала вертушку на край площадки, и Дэвид пожалел, что не захватил с собой оружия посильнее пастушьего посоха.
— Кажется, это корабль? — Спаннер просканировал ущелье от края до края. Как много кругом удобных для засады мест...
— Пожалуй, да, — округлила глаза Икеда. — Вернее, то был корабль. Но, по-моему, не нашей цивилизации.
Она выключила двигатель, и внезапная тишина не показалась Спаннеру благодатью. Он крепко стиснул в руке пастуший посох. Они осторожно вылезли из вертушки и вместе зашагали к выгоревшему каркасу. Кругом царил покой. По мере их приближения к высоченным дугам Спаннера охватила восторженная робость. Это было просто...
— Невероятно, — тихо пробормотала Икеда.
Спаннер кивнул. Судя по запаху, пламя бушевало здесь совсем недавно. Быть может, вчера.
— Ты когда-нибудь слыхала о подобной махине? — спросил Дэвид, глядя на девушку.
Икеда пнула кусок странной субстанции.
— Никогда. — Она повернулась и начала внимательно рассматривать обломки.
— Подумай о значении этого события, Икеда! Ведь здесь побывали разумные существа, а не какие-то амебы!
Это может быть первым настоящим доказательством внеземной цивилизации! — Второго пилота обуревали лихорадочные эмоции. — Подумай и о новой информации! Если мы выясним, кто создал этот корабль, и сможем найти способы испытания этого материала... — Он смолк, пораженный промелькнувшей в мозгу картиной открывающихся возможностей.
— А почему бы тебе не спросить у него?
Спаннер живо повернулся и увидел присевшую у неподвижного тела Икеду. Он подошел поближе. «Док?» И вдруг замер. Тело не принадлежало гуманоиду. Это было некое бронированное животное гуманоидной формы — но только большое. Спаннер, по-видимому, был самым высоким в Колодцах Процветания мужчиной — его рост достигал почти двух метров. Но этот тип запросто мог дать ему фору в полметра. Рехнуться можно.
— Осторожнее, Икеда.
— По-моему, он мертв, — заметила она, осматривая гиганта.
— Нет, он дышит, — пробормотал подошедший поближе Спаннер. — Но что это за мразь, Икеда?
Прикрывая глаза козырьком ладони; японка подняла взгляд на второго пилота.
— Тебе виднее, — проговорила она спокойно, и жаркий сухой воздух поглотил ее слова.
Его снова охватило прежнее волнение. А вдруг где-то неподалеку прячутся приятели этого типа, готовые принять их обоих за готовую мишень?
Он посмотрел на вздымающиеся по обе стороны от них каменистые склоны и внезапно ощутил приступ клаустрофобии.
— Уберемся отсюда поскорее, Икеда!
Девушка кивнула и снова перевела взгляд на существо.
— Ладно. Но вначале помоги мне втащить его в вертушку. Позже нам придется вернуться сюда за Ревной.
Они погрузили гиганта в вертушку быстро, как только позволял его с виду чудовищный вес. Вначале пришлось пристегнуть его к носилкам обычными ремнями, и это удалось лишь с большим трудом. Когда они наконец взмыли в воздух, Спаннер испытал облегчение. Теперь он ни за что не вернется сюда, если к нему не присоединятся все поселенцы городка.
По пути домой он не спускал глаз с «пассажира»; к нему вернулась головная боль, она резко пульсировала в висках Дэвида, а двойное солнце пронзало вертушку своими слепящими лучами.
— Мачико?
Вспыхнул яркий непрошенный свет. Ногучи вздрогнула и села в постели. Она потерла глаза, потом открыла их: в дверном проеме ее комнаты стоял Хироки, все еще держа руку на панели управления.
Тьма, машина, ненасытный дракон...
Девушка покачала головой.
— Мне приснился сон... Хироки. Скажи, который час?
— Скоро полдень, — смущенно улыбнулся Хироки. — Я знаю, прошлой ночью ты легла поздно, и мне очень не хотелось будить тебя.
— А в чем дело? — Ногучи почувствовала, как остатки сна рассеялись по мере того, как глаза привыкали к яркому свету. Она вдруг поняла, что на ней только майка, причем довольно тесная.
— Док все еще не вернулся, и миссис Ревна начинает волноваться. Я послал на поиски экипаж вертушки, но мне кажется, персоналу не помешает узнать, что ты тоже занимаешься этим делом.
— Спасибо, Хироки, — кивнула Ногучи. — Ты прав. Дай мне пару минут на одевание.
Хироки вежливо отвел глаза, и девушка прошла к умывальнику, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Так значит, Ревна не вернулся. Его нет уже пятнадцать или шестнадцать часов, не менее. Слишком давно.
Она быстро оделась и прополоскала рот водой. Несмотря на холодную воду, глаза у девушки слипались, будто запорошенные песком. Не выспалась. Ногучи быстро провела пальцами по волосам и вышла из комнаты, чтобы присоединиться к ожидающему снаружи Хироки. Уходя, она бросила тоскующий взгляд на свою постель; может, удастся вздремнуть позже.
У дока, по-видимому, случились неполадки с двигателем, и он решил остаться, чтобы дождаться помощи. Проклятье, вертушка скорее всего уже возвращается с Ревной на борту, и беспокоиться уже не о чем.
Кроме темноты.
Они с Хироки подошли к выходу из здания, и девушка резко тряхнула головой: этот сон...
— Что с тобой?
Ногучи улыбнулась и решительно отбросила прочь воспоминания о своем кошмаре.
— Ничего. Мне просто приснилась... жара.
— Ну и фантазерка, — рассмеялся Хироки.
Ногучи снова улыбнулась, но что-то в ней содрогнулось. Она все-таки надеялась, что сон действительно был плодом ее фантазии. Девушка опустила на глаза солнечные очки и вышла следом за Хироки в слепящий день.
Дэвид Спаннер испытывал особо гнусный приступ головой боли. Двигатель проклятой вертушки ужасно шумел — более того, он шумел просто убийственно. Отсюда следовало, что Дэвида отправили в ущелье за его грехи, обрекая этим на медленную, мучительную смерть. Мучительную и громкую.
— Как насчет того, чтобы посидеть после всего этого в кафе, Спаннер? Закажем «суши» или «морское ухо», а может, свеженького сырого осьминога...
— Катись подальше, Икеда. — Подумать только: единственная вечеринка за весь год, все отоспятся всласть, а он, Дэвид, получает приказ лететь за доком. В компании с единственной не страдающей от похмелья персоной в городке.
Второй пилот улыбнулась безмятежной улыбкой.
— А можно ударить по холодненькому, Дэвид. Как насчет «змеиных бутылочек» и литра-другого пенистого пивка?
— Могу облевать тебя прямо сейчас в благодарность за твои шуточки.
— Уже некогда, — сказала она. — Мы почти на месте.
Икеда потянула на себя рычаг управления, машина обогнула невысокую скалу и вошла в ущелье. Желудок Спаннера возмутился неожиданному нырку, пилот схватился за грудь и глубоко задышал.
— Ты сделала это нарочно, Икеда.
— Может быть. Помогай мне наблюдать, пьянчужка.
Спаннер, не открывая глаз, помотал головой.
— Не-ет. Смотри сама. Я предпочитаю просто подышать свежим воздухом.
Несколько минут они летели молча, но в кабине отнюдь не царила тишина. Чертов двигатель. К чему весь прогресс научной эры, если никто не удосужился изобрести приличный глушитель? Чем заняты инженеры? Спаннеру хотелось выпрыгнуть из кабины, тогда по крайней мере наступит тишина...
— Что за хреновина?!
Спаннер резко выпрямился. Они только что перелетели через низкую гряду и увидели на дне ущелья...
Здесь случился взрыв, притом очень сильный. Огромные металлические дуги торчали из все еще тлеющих останков, напоминающих грудную клетку гиганта. Обугленная вокруг дуг земля была усыпана почерневшими обломками секций неизвестного Спаннеру летательного аппарата.
Мучительное похмелье было забыто.
Икеда опускала вертушку на край площадки, и Дэвид пожалел, что не захватил с собой оружия посильнее пастушьего посоха.
— Кажется, это корабль? — Спаннер просканировал ущелье от края до края. Как много кругом удобных для засады мест...
— Пожалуй, да, — округлила глаза Икеда. — Вернее, то был корабль. Но, по-моему, не нашей цивилизации.
Она выключила двигатель, и внезапная тишина не показалась Спаннеру благодатью. Он крепко стиснул в руке пастуший посох. Они осторожно вылезли из вертушки и вместе зашагали к выгоревшему каркасу. Кругом царил покой. По мере их приближения к высоченным дугам Спаннера охватила восторженная робость. Это было просто...
— Невероятно, — тихо пробормотала Икеда.
Спаннер кивнул. Судя по запаху, пламя бушевало здесь совсем недавно. Быть может, вчера.
— Ты когда-нибудь слыхала о подобной махине? — спросил Дэвид, глядя на девушку.
Икеда пнула кусок странной субстанции.
— Никогда. — Она повернулась и начала внимательно рассматривать обломки.
— Подумай о значении этого события, Икеда! Ведь здесь побывали разумные существа, а не какие-то амебы!
Это может быть первым настоящим доказательством внеземной цивилизации! — Второго пилота обуревали лихорадочные эмоции. — Подумай и о новой информации! Если мы выясним, кто создал этот корабль, и сможем найти способы испытания этого материала... — Он смолк, пораженный промелькнувшей в мозгу картиной открывающихся возможностей.
— А почему бы тебе не спросить у него?
Спаннер живо повернулся и увидел присевшую у неподвижного тела Икеду. Он подошел поближе. «Док?» И вдруг замер. Тело не принадлежало гуманоиду. Это было некое бронированное животное гуманоидной формы — но только большое. Спаннер, по-видимому, был самым высоким в Колодцах Процветания мужчиной — его рост достигал почти двух метров. Но этот тип запросто мог дать ему фору в полметра. Рехнуться можно.
— Осторожнее, Икеда.
— По-моему, он мертв, — заметила она, осматривая гиганта.
— Нет, он дышит, — пробормотал подошедший поближе Спаннер. — Но что это за мразь, Икеда?
Прикрывая глаза козырьком ладони; японка подняла взгляд на второго пилота.
— Тебе виднее, — проговорила она спокойно, и жаркий сухой воздух поглотил ее слова.
Его снова охватило прежнее волнение. А вдруг где-то неподалеку прячутся приятели этого типа, готовые принять их обоих за готовую мишень?
Он посмотрел на вздымающиеся по обе стороны от них каменистые склоны и внезапно ощутил приступ клаустрофобии.
— Уберемся отсюда поскорее, Икеда!
Девушка кивнула и снова перевела взгляд на существо.
— Ладно. Но вначале помоги мне втащить его в вертушку. Позже нам придется вернуться сюда за Ревной.
Они погрузили гиганта в вертушку быстро, как только позволял его с виду чудовищный вес. Вначале пришлось пристегнуть его к носилкам обычными ремнями, и это удалось лишь с большим трудом. Когда они наконец взмыли в воздух, Спаннер испытал облегчение. Теперь он ни за что не вернется сюда, если к нему не присоединятся все поселенцы городка.
По пути домой он не спускал глаз с «пассажира»; к нему вернулась головная боль, она резко пульсировала в висках Дэвида, а двойное солнце пронзало вертушку своими слепящими лучами.