Страница:
– Вельми благородно, – буркнул Дигвил, не зная, что сказать ещё. Однако и безоговорочно признавать правоту некроманта как-то тоже не улыбалось. – Не будем мешкать. До Меодора путь неблизкий.
За Долье окружавший их пейзаж вновь переменился. Мёртвая заснеженная пустыня уступила место хоть и разорённой дочиста, но всё-таки живой стране.
Здесь в полуразрушенных деревеньках по-прежнему ютились серфы, убравшие какой ни есть урожай и затаившиеся до весны; здесь повсюду стояли отряды рыцарей, где недавние враги – вассалы и Хабсбрада Меодорского, и Семмера Дольинского – воевали рука об руку, забыв о распрях. Враг, страшнее которого они не знали, обратил в ничто всё королевство Долье и, если его не остановить, несомненно, обратит в такое же кладбище и Меодор.
Гончие исчезли, растворились в снежной пелене, словно их никогда тут и не было. По ведущей на север дороге, что шла от крепости Ликси через Шаолит к самому Меодору, не мешкая, но и не привлекая внимания излишней торопливостью, ехали два всадника. Один – в простых, но добротных доспехах, какими пользовалось большинство наёмников-кондотьеров, и другой, уже весьма немолодой, в тяжёлом плаще и низко надвинутом капюшоне, защищавшем от холода поблескивающий лысый череп.
Нельзя сказать, что до них никому не было дела. Дважды их останавливали на заставах, и тогда вперёд выезжал старик. Отбрасывал капюшон, развязывал котомку, показывая ряды тщательно закупоренных скляниц.
– Лекарь я, Латаром прозываюсь, – с безукоризненным доарнским акцентом и обезоруживающе широкой улыбкой говорил старик. – Нет ли недужных воинов? Не требуется ли помощь кому, людям либо скотине? Я всех пользовать могу. А это Диггел, телохранитель мой. Опасные времена, сами ведь знаете, достославные. Так, что это тут у нас?.. Ага, вижу, вижу, рану плохо обработали, воспаление, нагноение, абсцесс… сейчас вскрою и вот это вот снадобье дам… сразу же полегчает, вот увидишь. Нет-нет, платы мне никакой не надо, вы, доблестные, мою шкуру тоже ведь защищаете от мертвяков богомерзких, брр, как подумаю, так мороз по спине дерёт…
И воину действительно становилось легче.
Оба раза с заставы они уезжали, провожаемые благословениями.
На душе и смутно, и кусок не лезет в горло. Латариус же, казалось, чувствует себя тут как рыба в воде. В нём никто не усомнился. На Дигвила косились, однако рыцарю было не до взглядов. Как ни крути, он шёл против своих. Кто знает, что тут вынюхивает некрополисец! А в Меодоре – законный его, Дигвила Деррано, король, Семмер, первый этого имени. Ему Дигвил присягал четырнадцатилетним, едва войдя в возраст, когда уже принято садиться в седло и браться за меч.
– Одолели сомнения, благородный дон? – угадал его мысли проницательный Латариус. – Не стоит беспокоиться. Всё, что нам надо, мы можем узнать посредством Гончих. Сами видите, досточтимый сенор Деррано, их никто не заметил. А они, будьте уверены, замечают всё. Не беспокойтесь, я не шпионю для Гильдии. Гильдия и так знает о Меодоре всё, что ей необходимо.
– Жаль, что она не знает с уверенностью, где моя семья. Почему бы тогда не приказать Гончим разыскать и её?
– Вам надо увидеть родных собственными глазами, благородный дон Деррано, не так ли? Ничего иного вы бы не приняли.
– Не отказался бы получить точные указания, где именно их искать.
– Желаете, чтобы мои Гончие проникли бы в город? Это нетрудно, поверьте, дон Дигвил.
– И насколько после этого возрастёт мой долг вам, мэтр Латариус?
– О, ни насколько, – развёл руками некрополисец. – Готов оказать сию услугу безвозмездно, то есть даром. Вы мне всё равно должны оказать куда более важную.
– Отрадно слышать, – бросил Дигвил. – Что ж, тогда я не против. Пусть отправляются вперёд и разведают, как и что в Меодоре.
– Ваше желание, благородный дон, – закон, – поклонился Латариус. И не поймешь, то ли всерьёз, то ли насмехался.
Гончие появились к вечеру, возникли безмолвными призраками из беспрерывно падающего снега, раздвинув завесы режущего ветра. Все пятеро. Латариус говорил недолго, тихим голосом – он не старался что-то скрыть от молодого рыцаря, но Дигвил сам не желал слушать. Довольно и того, что он под чужой личиной пробирается к столице – пусть и временной – своего короля в компании Мастера Смерти и пяти жутких Гончих!
– Всё будет сделано, – посулил Латариус, когда Гончие, не проронив ни звука, молча растаяли в подступающем сумраке. – Благородному дону совершенно не о чем беспокоиться. Если ваши близкие в Меодоре – их найдут.
Дигвил промолчал. Что делать дальше, он знал – Свободные королевства должны жить сами, без големов или зомби. Без пользователей Высокого Аркана или Мастеров Смерти, своим умом. Набивая шишки и упираясь в тупики, но и отыскивая из них выходы. Сами, без чужих сил на престолах Долье, Меодора или Доарна.
Сказать легко. Сделать – как? На что способны зомби и Гончие, он уже знал. Ощутил на собственной шкуре. Лучшие, самые злые и упорные, готовые умирать, но не сдаваться, полегли на Долье или маршируют сейчас бездушными куклами в рядах армии Некрополиса.
Но всё-таки зачем, зачем так уж понадобилось Мастерам Смерти Долье, его Долье? Чего они добились? «Вечной войны» с Державой, чего раньше избегали? Зачем им это?
– Досточтимый мэтр Латариус. Я всё-таки хочу спросить…
– Догадываюсь, благородный дон. Нет-нет, мысли ваши я читать не могу. У вас всё на лице написано, как вы кругом глядите. «Зачем вы, Мастера Смерти, перешли Сиххот?» Правильно?
Дигвил молча кивнул.
– Как-то я уже объяснял вашей достойнейшей невестке… – потёр подбородок Латариус. – Баланс. Равновесие. С захватом Меодора король Семмер сосредоточил в одних руках слишком многое. Две лучшие армии Свободных королевств. Самые плодородные земли на берегах моря Тысячи Бухт. Он бы не остановился, он пошёл бы дальше, как только меодорские нобили смирились бы со сменой династии. Тем более что Семмер, как вам наверняка известно, вполне мог стать регентом. Совершенно легитимно. Вы же помните историю с браками покойного Хабсбрада Рыжебородого?
Дигвил кивнул.
– Следующим пал бы Доарн. Поводов у Семмера было хоть отбавляй. Например, он потребовал бы выдать беглую королеву Мейту, вдову Хабсбрада. Она доарнка, Семмеру наверняка бы отказали. После чего, пообещав меодорским нобилям щедрые феоды и лены на северном берегу Эсти, Семмер, бесспорно, одержал бы ещё одну победу. Он весьма одарён как военачальник и как политик. Чего стоит хотя бы вся война с Меодором! Его величество прекрасно использовало первую же представившуюся возможность, что говорит о незаурядных способностях. Он мгновенно разобрался в происходящем, отличным – и внезапным! – ударом разгромил, право же, далеко не слабое войско Рыжебородого, а потом сумел утвердиться в Меодоре, несмотря на потерю собственного домена, Долье. И ведь не забудьте, благородный дон, что меодорская-то знать отнюдь не рвётся под знамёна Мейты Доарнской! Столковалась, сговорилась с Семмером!
– Потому что он настоящий король.
– Именно! Он – настоящий король, уже всё доказавший. А доарнка ляжет под свою родню с севера. Процветанием же Доарн похвастаться не может. Или не бежали оттуда серфы никогда, чтобы перезакупиться в том же Меодоре? Или в Долье?
Это была правда. Даже в Деркооре осели три доарнские семьи. Трудолюбивые и верные, а всего-то и было нужно – брать оброк по справедливости и не заставлять того, кто имеет сил на три меры, поднимать все шесть.
– Семмер сокрушил бы Доарн. Разбил бы его войско в одном решительном сражении, а потом бы купил преданность его нобилей так же, как он проделал это в Меодоре. Ярые противники, особенно погибшие в сражении, лишились бы своих земель, их получили бы благородные доны Меодора и Долье. А доарнцам бы пообещали общирные лены ещё дальше на севере, в Акседоре. И так далее, мой благородный дон, и так далее, пока армия новой империи Тысячи Бухт не дошла бы до Килиона и Воршта, где рыцарей можно по пальцам пересчитать, а короли, по-моему, не признаются королями нигде, кроме как в своей вотчине.
– Ну и что? – пожал плечами Дигвил. – Создалось бы новое королевство. Но разве оно смогло бы потягаться с Державой или Некрополисом?
Латариус усмехнулся, тонко, словно про себя.
– Мой дорогой дон. Неважно, как бы это вышло на самом деле. Важно, во что поверил бы Семмер и его приближённые. И если бы у них случилось головокружение от успехов, они могли бы… совершить что-нибудь необдуманное. Например, ввязаться в войну с Некрополисом. А нам это не нужно.
– Хорошо, – пожал плечами Дигвил. – Считайте, что вы объяснили мне всё, что нужно, мэтр. Дайте мне увидеть мою семью, и я сделаю, что вы от меня хотите.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – слегка поклонился Латариус.
Ближе к Меодору местность уже не казалась настолько разбитой и опустошённой. Стояли нетронутыми замки благородных донов, над избушками серфов поднимались дымки; сюда не доходили зомби Некрополиса, сюда не заглядывали год назад варвары кора Дарбе, и големы Навсиная ходили в атаки много западнее новой столицы короля Семмера.
Чего здесь было с избытком – это вооружённых людей в цветах Долье. Встречались и старые меодорские штандарты, но почти все – личные хоругви нобилей, без золотого королевского саблезуба. Дигвил стиснул зубы – его могли легко узнать. И не только благородные доны. Слишком многие знали его в лицо, дружинники, простые рыцари, командиры отдельных отрядов, кондотьеры… Старший сын одного из семи главных сеноров королевства – кое-что да значит.
– Где же ваши Гончие, мэтр?
– Терпение, благородный дон. Они появятся. Своевременно или немного позже.
Был яркий день предзимья, тучи наконец-то разошлись, постоянно падавший снег перестал; рощи и перелески стояли уже совсем по-зимнему укутанные белым. Наезженную дорогу преграждала высокая баррикада с узким проходом – телега едва протиснется.
У баррикады горели костры, густо стояли люди. Обвисли богато расшитые штандарты, но Дигвилу хватило и самого их края – синяя змея над огненными водами, герб рода Берлеа.
Соседи. В замке Берлекоор Дигвила, что называется, знала каждая собака.
Рыцарь придержал скакуна.
– О чём вы, благородный дон? – не поворачивая головы, бросил Латариус. – Цвета дома Берлеа? Опасаетесь, что узнают? Доверьтесь мне.
Некрополисец и впрямь послал гайто вперёд, откинув капюшон и крутя в воздухе правой кистью.
– Лекарь Латар с телохранителем! – громко объявил он. – Лечу раны всякие, простые и гнойные, пользую лихорадку, потёртости, мозоли с вывихами снимаю сразу! Бесплатно для воинов его величества короля!
Наставленные копья как-то сами собой опустились. Латариус спешился, небрежно сунул поводья первому попавшемуся ратнику, слегка оторопевшему от подобной фамильярности, взглянул на другого воина, случившегося рядом, чуть прищурился:
– Маешься животом, храбрец? Слева болит и тянет вот тут, верно? Аж спать не можешь? И отрядный врачеватель ничем помочь не в силах?
– В-верно, – только и выговорил опешивший латник.
– Проводи к огню, я помогу, – властно распорядился некрополисец. – Диггел! О животных позаботься.
Воин, которому Латариус только что поставил диагноз, пошёл вперёд, а его товарищ в свою очередь пихнул уздечку Дигвилу.
– Ты, что ли, Диггелом будешь? Так не стой столбом, сполняй, что хозяин твой велел!
Кровь бросилась Дигвилу в лицо… однако благородный дон лишь беззвучно усмехнулся.
– Сам знаю. – И двинул плечом, да так, что ратник едва устоял на ногах. – Приказывать он мне тут ещё будет, – во всеуслышание объявил ры… нет, не рыцарь, не наследник сенорства, а именно что кондотьер Диггел, умеющий постоять за себя и на самом деле принимающий распоряжения только от нанимателя.
Мечник с бранью схватился было за эфес, однако Дигвил, вместо того чтобы затеять ссору, лишь громко рассмеялся и хлопнул воина по плечу, даже не потянувшись к оружию.
– Да будет тебе. Пошли лучше к огню, у меня во фляге доброе навсинайское осталось. Ещё до заварухи брал, эх, славные времена были…
– Ну то-то же, – пробурчал ратник, для вида поправляя плащ. – А то сразу, понимаешь…
– Кружку давай, – перебил воина Дигвил.
– А другим что же, не нальёшь? – раздался голос со стороны.
– Налью. Как только с гайто управлюсь.
…Вскоре благородный дон Дигвил Деррано уже сидел возле высокого костра, слушал какие-то грубые байки, хохотал над ними, хлопал других по плечам, хлопали его самого, дружно похвалив славное навсинайское (ай, молодец старик Латариус, знал, что с собой брать!); и никто даже в бреду бы не заподозрил в честном наёмнике Диггеле благородного дона Деррано.
Глава XIV
За Долье окружавший их пейзаж вновь переменился. Мёртвая заснеженная пустыня уступила место хоть и разорённой дочиста, но всё-таки живой стране.
Здесь в полуразрушенных деревеньках по-прежнему ютились серфы, убравшие какой ни есть урожай и затаившиеся до весны; здесь повсюду стояли отряды рыцарей, где недавние враги – вассалы и Хабсбрада Меодорского, и Семмера Дольинского – воевали рука об руку, забыв о распрях. Враг, страшнее которого они не знали, обратил в ничто всё королевство Долье и, если его не остановить, несомненно, обратит в такое же кладбище и Меодор.
Гончие исчезли, растворились в снежной пелене, словно их никогда тут и не было. По ведущей на север дороге, что шла от крепости Ликси через Шаолит к самому Меодору, не мешкая, но и не привлекая внимания излишней торопливостью, ехали два всадника. Один – в простых, но добротных доспехах, какими пользовалось большинство наёмников-кондотьеров, и другой, уже весьма немолодой, в тяжёлом плаще и низко надвинутом капюшоне, защищавшем от холода поблескивающий лысый череп.
Нельзя сказать, что до них никому не было дела. Дважды их останавливали на заставах, и тогда вперёд выезжал старик. Отбрасывал капюшон, развязывал котомку, показывая ряды тщательно закупоренных скляниц.
– Лекарь я, Латаром прозываюсь, – с безукоризненным доарнским акцентом и обезоруживающе широкой улыбкой говорил старик. – Нет ли недужных воинов? Не требуется ли помощь кому, людям либо скотине? Я всех пользовать могу. А это Диггел, телохранитель мой. Опасные времена, сами ведь знаете, достославные. Так, что это тут у нас?.. Ага, вижу, вижу, рану плохо обработали, воспаление, нагноение, абсцесс… сейчас вскрою и вот это вот снадобье дам… сразу же полегчает, вот увидишь. Нет-нет, платы мне никакой не надо, вы, доблестные, мою шкуру тоже ведь защищаете от мертвяков богомерзких, брр, как подумаю, так мороз по спине дерёт…
И воину действительно становилось легче.
Оба раза с заставы они уезжали, провожаемые благословениями.
На душе и смутно, и кусок не лезет в горло. Латариус же, казалось, чувствует себя тут как рыба в воде. В нём никто не усомнился. На Дигвила косились, однако рыцарю было не до взглядов. Как ни крути, он шёл против своих. Кто знает, что тут вынюхивает некрополисец! А в Меодоре – законный его, Дигвила Деррано, король, Семмер, первый этого имени. Ему Дигвил присягал четырнадцатилетним, едва войдя в возраст, когда уже принято садиться в седло и браться за меч.
– Одолели сомнения, благородный дон? – угадал его мысли проницательный Латариус. – Не стоит беспокоиться. Всё, что нам надо, мы можем узнать посредством Гончих. Сами видите, досточтимый сенор Деррано, их никто не заметил. А они, будьте уверены, замечают всё. Не беспокойтесь, я не шпионю для Гильдии. Гильдия и так знает о Меодоре всё, что ей необходимо.
– Жаль, что она не знает с уверенностью, где моя семья. Почему бы тогда не приказать Гончим разыскать и её?
– Вам надо увидеть родных собственными глазами, благородный дон Деррано, не так ли? Ничего иного вы бы не приняли.
– Не отказался бы получить точные указания, где именно их искать.
– Желаете, чтобы мои Гончие проникли бы в город? Это нетрудно, поверьте, дон Дигвил.
– И насколько после этого возрастёт мой долг вам, мэтр Латариус?
– О, ни насколько, – развёл руками некрополисец. – Готов оказать сию услугу безвозмездно, то есть даром. Вы мне всё равно должны оказать куда более важную.
– Отрадно слышать, – бросил Дигвил. – Что ж, тогда я не против. Пусть отправляются вперёд и разведают, как и что в Меодоре.
– Ваше желание, благородный дон, – закон, – поклонился Латариус. И не поймешь, то ли всерьёз, то ли насмехался.
Гончие появились к вечеру, возникли безмолвными призраками из беспрерывно падающего снега, раздвинув завесы режущего ветра. Все пятеро. Латариус говорил недолго, тихим голосом – он не старался что-то скрыть от молодого рыцаря, но Дигвил сам не желал слушать. Довольно и того, что он под чужой личиной пробирается к столице – пусть и временной – своего короля в компании Мастера Смерти и пяти жутких Гончих!
– Всё будет сделано, – посулил Латариус, когда Гончие, не проронив ни звука, молча растаяли в подступающем сумраке. – Благородному дону совершенно не о чем беспокоиться. Если ваши близкие в Меодоре – их найдут.
Дигвил промолчал. Что делать дальше, он знал – Свободные королевства должны жить сами, без големов или зомби. Без пользователей Высокого Аркана или Мастеров Смерти, своим умом. Набивая шишки и упираясь в тупики, но и отыскивая из них выходы. Сами, без чужих сил на престолах Долье, Меодора или Доарна.
Сказать легко. Сделать – как? На что способны зомби и Гончие, он уже знал. Ощутил на собственной шкуре. Лучшие, самые злые и упорные, готовые умирать, но не сдаваться, полегли на Долье или маршируют сейчас бездушными куклами в рядах армии Некрополиса.
Но всё-таки зачем, зачем так уж понадобилось Мастерам Смерти Долье, его Долье? Чего они добились? «Вечной войны» с Державой, чего раньше избегали? Зачем им это?
– Досточтимый мэтр Латариус. Я всё-таки хочу спросить…
– Догадываюсь, благородный дон. Нет-нет, мысли ваши я читать не могу. У вас всё на лице написано, как вы кругом глядите. «Зачем вы, Мастера Смерти, перешли Сиххот?» Правильно?
Дигвил молча кивнул.
– Как-то я уже объяснял вашей достойнейшей невестке… – потёр подбородок Латариус. – Баланс. Равновесие. С захватом Меодора король Семмер сосредоточил в одних руках слишком многое. Две лучшие армии Свободных королевств. Самые плодородные земли на берегах моря Тысячи Бухт. Он бы не остановился, он пошёл бы дальше, как только меодорские нобили смирились бы со сменой династии. Тем более что Семмер, как вам наверняка известно, вполне мог стать регентом. Совершенно легитимно. Вы же помните историю с браками покойного Хабсбрада Рыжебородого?
Дигвил кивнул.
– Следующим пал бы Доарн. Поводов у Семмера было хоть отбавляй. Например, он потребовал бы выдать беглую королеву Мейту, вдову Хабсбрада. Она доарнка, Семмеру наверняка бы отказали. После чего, пообещав меодорским нобилям щедрые феоды и лены на северном берегу Эсти, Семмер, бесспорно, одержал бы ещё одну победу. Он весьма одарён как военачальник и как политик. Чего стоит хотя бы вся война с Меодором! Его величество прекрасно использовало первую же представившуюся возможность, что говорит о незаурядных способностях. Он мгновенно разобрался в происходящем, отличным – и внезапным! – ударом разгромил, право же, далеко не слабое войско Рыжебородого, а потом сумел утвердиться в Меодоре, несмотря на потерю собственного домена, Долье. И ведь не забудьте, благородный дон, что меодорская-то знать отнюдь не рвётся под знамёна Мейты Доарнской! Столковалась, сговорилась с Семмером!
– Потому что он настоящий король.
– Именно! Он – настоящий король, уже всё доказавший. А доарнка ляжет под свою родню с севера. Процветанием же Доарн похвастаться не может. Или не бежали оттуда серфы никогда, чтобы перезакупиться в том же Меодоре? Или в Долье?
Это была правда. Даже в Деркооре осели три доарнские семьи. Трудолюбивые и верные, а всего-то и было нужно – брать оброк по справедливости и не заставлять того, кто имеет сил на три меры, поднимать все шесть.
– Семмер сокрушил бы Доарн. Разбил бы его войско в одном решительном сражении, а потом бы купил преданность его нобилей так же, как он проделал это в Меодоре. Ярые противники, особенно погибшие в сражении, лишились бы своих земель, их получили бы благородные доны Меодора и Долье. А доарнцам бы пообещали общирные лены ещё дальше на севере, в Акседоре. И так далее, мой благородный дон, и так далее, пока армия новой империи Тысячи Бухт не дошла бы до Килиона и Воршта, где рыцарей можно по пальцам пересчитать, а короли, по-моему, не признаются королями нигде, кроме как в своей вотчине.
– Ну и что? – пожал плечами Дигвил. – Создалось бы новое королевство. Но разве оно смогло бы потягаться с Державой или Некрополисом?
Латариус усмехнулся, тонко, словно про себя.
– Мой дорогой дон. Неважно, как бы это вышло на самом деле. Важно, во что поверил бы Семмер и его приближённые. И если бы у них случилось головокружение от успехов, они могли бы… совершить что-нибудь необдуманное. Например, ввязаться в войну с Некрополисом. А нам это не нужно.
– Хорошо, – пожал плечами Дигвил. – Считайте, что вы объяснили мне всё, что нужно, мэтр. Дайте мне увидеть мою семью, и я сделаю, что вы от меня хотите.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – слегка поклонился Латариус.
Ближе к Меодору местность уже не казалась настолько разбитой и опустошённой. Стояли нетронутыми замки благородных донов, над избушками серфов поднимались дымки; сюда не доходили зомби Некрополиса, сюда не заглядывали год назад варвары кора Дарбе, и големы Навсиная ходили в атаки много западнее новой столицы короля Семмера.
Чего здесь было с избытком – это вооружённых людей в цветах Долье. Встречались и старые меодорские штандарты, но почти все – личные хоругви нобилей, без золотого королевского саблезуба. Дигвил стиснул зубы – его могли легко узнать. И не только благородные доны. Слишком многие знали его в лицо, дружинники, простые рыцари, командиры отдельных отрядов, кондотьеры… Старший сын одного из семи главных сеноров королевства – кое-что да значит.
– Где же ваши Гончие, мэтр?
– Терпение, благородный дон. Они появятся. Своевременно или немного позже.
Был яркий день предзимья, тучи наконец-то разошлись, постоянно падавший снег перестал; рощи и перелески стояли уже совсем по-зимнему укутанные белым. Наезженную дорогу преграждала высокая баррикада с узким проходом – телега едва протиснется.
У баррикады горели костры, густо стояли люди. Обвисли богато расшитые штандарты, но Дигвилу хватило и самого их края – синяя змея над огненными водами, герб рода Берлеа.
Соседи. В замке Берлекоор Дигвила, что называется, знала каждая собака.
Рыцарь придержал скакуна.
– О чём вы, благородный дон? – не поворачивая головы, бросил Латариус. – Цвета дома Берлеа? Опасаетесь, что узнают? Доверьтесь мне.
Некрополисец и впрямь послал гайто вперёд, откинув капюшон и крутя в воздухе правой кистью.
– Лекарь Латар с телохранителем! – громко объявил он. – Лечу раны всякие, простые и гнойные, пользую лихорадку, потёртости, мозоли с вывихами снимаю сразу! Бесплатно для воинов его величества короля!
Наставленные копья как-то сами собой опустились. Латариус спешился, небрежно сунул поводья первому попавшемуся ратнику, слегка оторопевшему от подобной фамильярности, взглянул на другого воина, случившегося рядом, чуть прищурился:
– Маешься животом, храбрец? Слева болит и тянет вот тут, верно? Аж спать не можешь? И отрядный врачеватель ничем помочь не в силах?
– В-верно, – только и выговорил опешивший латник.
– Проводи к огню, я помогу, – властно распорядился некрополисец. – Диггел! О животных позаботься.
Воин, которому Латариус только что поставил диагноз, пошёл вперёд, а его товарищ в свою очередь пихнул уздечку Дигвилу.
– Ты, что ли, Диггелом будешь? Так не стой столбом, сполняй, что хозяин твой велел!
Кровь бросилась Дигвилу в лицо… однако благородный дон лишь беззвучно усмехнулся.
– Сам знаю. – И двинул плечом, да так, что ратник едва устоял на ногах. – Приказывать он мне тут ещё будет, – во всеуслышание объявил ры… нет, не рыцарь, не наследник сенорства, а именно что кондотьер Диггел, умеющий постоять за себя и на самом деле принимающий распоряжения только от нанимателя.
Мечник с бранью схватился было за эфес, однако Дигвил, вместо того чтобы затеять ссору, лишь громко рассмеялся и хлопнул воина по плечу, даже не потянувшись к оружию.
– Да будет тебе. Пошли лучше к огню, у меня во фляге доброе навсинайское осталось. Ещё до заварухи брал, эх, славные времена были…
– Ну то-то же, – пробурчал ратник, для вида поправляя плащ. – А то сразу, понимаешь…
– Кружку давай, – перебил воина Дигвил.
– А другим что же, не нальёшь? – раздался голос со стороны.
– Налью. Как только с гайто управлюсь.
…Вскоре благородный дон Дигвил Деррано уже сидел возле высокого костра, слушал какие-то грубые байки, хохотал над ними, хлопал других по плечам, хлопали его самого, дружно похвалив славное навсинайское (ай, молодец старик Латариус, знал, что с собой брать!); и никто даже в бреду бы не заподозрил в честном наёмнике Диггеле благородного дона Деррано.
Глава XIV
Зал заседаний Коллегиума украшало множество корзин с цветами. Нигде в Старом Свете было не найти столь причудливых форм, столь прихотливых сочетаний и переходов цвета в цвет, столь вычурных листьев и столь приятных запахов. Лучшие из лучших пользователей Высокого Аркана, члены Коллегиума, любили прекрасное. Цветы, что могли жить, лишь подкармливаемые смеленными в мельчайшую муку Камнями Магии, гордость ботанической гильдии, сейчас, несмотря на глухое предзимье за окнами высокой и тонкой башни, по-прежнему благоухали и радовали глаз раскрытыми венчиками.
Все места были заняты. Маги сидели, негромко переговариваясь, вид у всех – сумрачный и озабоченный.
– Прошу прощения, коллеги, я опоздал. – Мэтр Эммер извинился на ходу, стремительно появляясь из дверей. – Срочные сообщения из Меодора. Если позволите, я опущу формальности и перейду сразу к ним, да простится мне это отступление от утверждённой повестки дня.
Маг остановился, провёл ладонью по волосам. Оглядел замерших чародеев.
– Возле Меодора, столицы короля Семмера, замечено пятеро Гончих.
Приглушённые «ох!», «ого!» «вот это да!» были ответом.
– Да, коллеги. Средства мы потратили не впустую. Новые дозорные големы, чью идею вашему покорному слуге, помнится, пришлось отстаивать, несмотря на всеобщий скептицизм, полностью оправдали возлагавшиеся на них надежды. Пятеро Гончих, досточтимые коллеги! – Мэтр потряс взнесённым кулаком. – И в том числе знаменитая Майре из Доарна. Да-да, та самая, единственная, что сумела пробраться в нашу столицу и уйти отсюда живой. Вы понимаете, что это значит, уважаемые коллеги.
Уважаемые коллеги безмолвствовали. У мэтра Эммера презрительно дрогнул уголок рта.
– Досточтимые, если наши големы обнаружили пятерых Гончих, это значит, что их там самое меньшее пятьдесят. Я не настолько глуп или самоуверен, чтобы считать наших наблюдателей верхом совершенства. Заметить Гончую – уже огромный успех. Заметить пятерых и отличить их одну от другой – успех чрезвычайный. Но, – мэтр замер, внушительно оглядывая коллег, – мы не имеем права обольщаться. Пятьдесят Гончих вокруг Меодора означают только одно… вы хотели что-то сказать, коллега Азерус?
– Благодарю вас, досточтимый коллега, мэтр Эммер. А что, если мы ошибаемся? Если Гончих там всего пять, что тогда?
– Прошу вас, коллега! – поморщился глава Коллегиума. – Вы же знакомились с докладом коллеги Зильфера, возглавлявшего следственную комиссию, расследовавшую факт проникновения Гончей в нашу столицу. Она обошла, обманула, сбила с толку все до единого магические обнаружители. Ни один ничего не зафиксировал. Мы подвергли их глубокой переработке, но неужто вы поверите, что после этого они обрели полную и абсолютную точность? Не смешите меня, коллега. Возможно, их там не пятьдесят. Возможно, сорок. Возможно, тридцать пять. Но никак не меньше. Всё равно, подобное их сосредоточение, как я уже имел честь говорить, свидетельствует лишь об одном. – Эммер сделал трагическую паузу. – Некрополис решил покончить с нашим союзником, королем Семмером, обеспечив, таким образом, правый фланг своего грядущего наступления.
– Грядущего наступления? – Маг Зильфер, заправлявший непосредственно военными делами в Коллегиуме, аж привстал с места. – Досточтимый мэтр Эммер, но совсем недавно я имел честь докладывать высокому собранию…
– Я прекрасно помню, что вы докладывали, коллега, – холодно оборвал его Эммер. – Напоминать, поверьте, не нужно. Вы говорили о разведке боем в Долье, проведённой силами двух полков, Сорок Четвёртого и Сорок Восьмого. Сильного сопротивления встречено не было, Мастера Смерти отсутствовали, взятые трофеи ограничились лишь некоторым числом зомби третьего сорта. Я прав?
– Ваша память абсолютна, уважаемый мэтр, – склонился Зильфер.
– Благодарю вас, командующий, – сухо проговорил Эммер. – Но давайте оставим комплименты и поговорим как настоящие маги. Разве не очевидно теперь, что та слабость Мастеров была сугубо показной?
– Сугубо показной?
– Разумеется, коллега Азерус. Мы не встретили сильного сопротивления – и это в Долье, в стране, показавшейся Некрополису нужной настолько, что они решили нарушить то хрупкое равновесие, что худо-бедно обеспечивало мир меж двумя сильнейшими державами Старого Света! Они явно заманивали нас, коллеги. Хвала всем силам, что то была лишь разведка боем. Я могу лишь сожалеть – и выказывать искреннее восхищение нашими оппонентами, не попавшимися в ловушку. Они не нанесли контрудара, они правильно оценили наши силы, сообразив, что мы проводим именно разведку боем. Но сами решили, что и мы готовим большое наступление – именно там, в верховьях Долье и Сиххота. Наступление они, как умелые тактики, разумеется, хотят остановить ударом во фланг. Для этого им нужен Меодор, их знамя над крепостью и голова Семмера на деветовом блюде. Отсюда и невиданное сосредоточение Гончих. И невиданные меры прикрытия. Мы же не обнаружили новых полков зомби, стянутых к Долье в её нижнем течении, не так ли, коллега Зильфер?
– Никак нет, мэтр. Исходя из этого, я бы сказал, что наступать они и не собираются.
Мэтр Эммер хитро сощурился.
– А не вы ли, мэтр командующий, уверяли Коллегиум, что вот-вот начнётся «большое наступление Некрополиса», то самое, что вы же потом назвали «блефом»? Увы, коллеги, смертельной ошибкой было бы недооценивать ловкость Мастеров Смерти, их умение маскировать свои намерения или же направления главного удара. Вы не подумали, мэтр командующий, что для удара по Меодору и Семмеру Гильдия могла вообще обойтись без зомби? Собрать в кулак одних только Гончих?
– Они никогда раньше так не делали, мэтр, – упорствовал Зильфер. Брови его сдвинулись, на скулах играли желваки – владеть лицом маг-воин не умел совершенно.
– Именно. Никогда не делали. А почему? Да потому, что хватало и двух-трёх Гончих, к моему великому сожалению. И они прекрасно знают, что мы пребываем в убеждении – Гончие больше чем по трое не действуют. Следовательно, если собрать сорок-пятьдесят Гончих, для магов Державы это окажется, скорее всего, полным сюрпризом. Не говоря уж о том, какая это на самом деле страшная сила – полсотни Гончих.
– Но, господин верховный распорядитель, – не сдавался Зильфер, – чего они достигнут даже с полусотней Гончих? Мало убить короля Семмера…
– Да, мало, – запальчиво перебил командующего мэтр Эммер. – Надлежит также убить его жену, чад и домочадцев, приближённых, сеноров, видных рыцарей, командиров наёмных отрядов… Совершенно необязательно гнать сотни и тысячи мертвяков на бастионы Меодора. Достаточно одной ночи… нет, одного часа! – и нет никакого короля Семмера, нет его двора, нет этих смелых, решительных людей, ведущих непримиримую борьбу с нечестивыми… – Фраза получилась слишком длинной, у мэтра не хватило дыхания закончить. – Мы не можем этого допустить.
– Совершенно с вами согласен, мэтр! – Зильфер, судя по всему, изо всех сил старался подпустить в голос побольше восторженности. – Исключительно верная мысль. Мы учетверим охрану…
– Нет. Мэтр командующий, почему я, человек совершенно не военный, вынужден объяснять вам настолько элементарные вещи? – Мэтр Эммер, похоже, очень нравился себе в эти мгновения. – Как только вы «учетверите охрану», Некрополис тотчас поймёт, что мы раскрыли их замысел. Гильдия ничего не должна заподозрить!
– Но… господин верховный распорядитель… – Зильфера было не остановить. – Они же могут прикончить Семмера в любой миг! Если уже не прикончили!
– Не прикончили, – сухо бросил глава Коллегиума. – Поставьте скрытно всех дозорных големов возле покоев Семмера. Ничего не говорите королю. И самое главное, – маг обвёл коллег горящим взглядом, – это наш шанс, досточтимые коллеги. Шанс упредить Некрополис. Думаю, все помнят спор, развернувшийся после доклада высокоучёного мэтра Ференгауса – где именно нанести первый удар нашим оружием возмездия? Полагаю, после этих вестей все сомнения должны исчезнуть. Десятки Гончих – лакомая цель сама по себе. Но там наверняка и прячущиеся где-то на другом берегу Долье Мастера, и полки мертвяков, подтягивающиеся из глубины Некрополиса, чтобы вступить в бой с ходу, не дав нам их обнаружить заблаговременно… Вы понимаете меня, коллеги? Вы ведь можете осуществить перенацеливание, мэтр Ференгаус?
– Разумеется, господин верховный распорядитель. Но имеет ли смысл…
– Имеет, имеет, тут и к гадалке ходить не надо, – нетерпеливо перебил глава Коллегиума. – А вы, мэтр командующий, двиньте туда лучших големов. Новейших. Так что выходит, как вы и хотели – наступление. Настоящее наступление.
– Давно пора! Заждались! – раздались возгласы.
Мэтр Эммер поднял руку, призывая к тишине.
– Сколько вам точно нужно времени на все приготовления, коллеги Зильфер и Ференгаус?
Поименованные чародеи переглянулись.
– Двое суток, – наконец произнёс мэтр командующий.
– Очень много, – поморщился Эммер. – Но – хорошо, вы получите свои двое суток. Однако помните, что неудачи не должно быть! Предупреждаю о вашей личной ответственности за исход всего дела!
Выражение лица мэтра Азеруса яснее ясного говорило – мол, ловок ты, коллега Эммер. Придумка твоя, а «лично ответственны» совсем другие.
И наверное, именно поэтому коллега Азерус старательно смотрел в сторону роскошных портьер.
– Завтра, в это же время, соберёмся вновь, чтобы детально рассмотреть все планы, – распорядился мэтр Эммер. – Направление главного удара, наши силы и средства, всё прочее – не стану учить учёных. И, досточтимые коллеги, если нам это удастся, – господин верховный распорядитель даже прищёлкнул пальцами, – войну с Некрополисом можно считать выигранной.
Нет, это не оправдание. Я вспомнила, как бы ни старалась забыть. Вспоминала всё это время, в заключении, в руках магов Навсиная, во время бегства, и потом, когда оказалась на корабле, идущем прямиком к Смарагду.
Я убила многих и многих. Упивалась заёмной силой, не понимая, какой ценой она достаётся. Потом вообразила, что «заплатила» – когда слегка потерпела кое-какую боль, заполучив под кожу скляницы с алхимией Некрополиса. Мастер Латариус, ты зря старался, расписывая достоинства «силы, которую невозможно отнять». Это всё равно не моя сила. Мне она досталась даром – ну, или за сущие гроши. А вот Тёрн… откуда его сила? Какой ценой досталась? Чем он заплатил за свою Беззвучную Арфу?
Тебе это на самом деле важно, доньята Алиедора? Ты усомнилась в себе и ищешь новый «образец»? А что, если Тёрну тоже всё упало в руки само? Что его учитель, ноори по имени Роллэ, жуткий и жёсткий, тоже вручил ему всё умение за недолгие месяцы? Потому что сколько лет дхуссу? Побольше, чем ей, Алиедоре, но всё равно – сколько он мог учиться? Лет пять, шесть, семь? Что это по сравнению с настоящими чародеями, десятилетия корпящими над своими фолиантами?
Раздражение, досада, растерянность – совершенно непозволительные для истинной Гончей чувства. Особенно если мечтать о троне королевы Некрополиса.
Они медленно поднимались в гору, магия Тёрна раскрыла им тропу в непролазной чаще колючего кустарника. Алиедора всё время ждала, что из зарослей вот-вот выскочат Мудрые со скрытыми масками лицами, но время шло, Гончая и дхусс забирались всё выше и выше, зелёное море смыкалось у них за спинами, а хозяева Смарагда по-прежнему не давали о себе знать. Алиедора немедленно вообразила, что их враги, конечно же, устроили засаду возле самой башни и теперь просто ждут, когда доньята с Тёрном сунутся в расставленную ловушку.
– Долго ещё? – наконец не выдержала она.
– Совсем чуть-чуть. Перевалить через гребень и спуститься вниз. Башня там. В котловине. – Дхусс чуть задыхался, ему, похоже, приходилось поддерживать открывающую им путь магию. Алиедора даже бросила думать о том, как далеко разносится эхо от этого чародейства.
Был тихий вечер, ласково шелестели ветви, и даже острые шипы казались безобидными украшениями. На них так и тянуло повязать какой-нибудь легкомысленный бантик, как они делали с сёстрами и братишками, когда зимой наступало время Восшествия Ома и младшие Венти украшали огромную разлапистую шатровницу во внутреннем дворе замка. Под лёгким снежком, раскрасневшиеся, носящиеся туда-сюда, швыряющиеся снежками…
Все места были заняты. Маги сидели, негромко переговариваясь, вид у всех – сумрачный и озабоченный.
– Прошу прощения, коллеги, я опоздал. – Мэтр Эммер извинился на ходу, стремительно появляясь из дверей. – Срочные сообщения из Меодора. Если позволите, я опущу формальности и перейду сразу к ним, да простится мне это отступление от утверждённой повестки дня.
Маг остановился, провёл ладонью по волосам. Оглядел замерших чародеев.
– Возле Меодора, столицы короля Семмера, замечено пятеро Гончих.
Приглушённые «ох!», «ого!» «вот это да!» были ответом.
– Да, коллеги. Средства мы потратили не впустую. Новые дозорные големы, чью идею вашему покорному слуге, помнится, пришлось отстаивать, несмотря на всеобщий скептицизм, полностью оправдали возлагавшиеся на них надежды. Пятеро Гончих, досточтимые коллеги! – Мэтр потряс взнесённым кулаком. – И в том числе знаменитая Майре из Доарна. Да-да, та самая, единственная, что сумела пробраться в нашу столицу и уйти отсюда живой. Вы понимаете, что это значит, уважаемые коллеги.
Уважаемые коллеги безмолвствовали. У мэтра Эммера презрительно дрогнул уголок рта.
– Досточтимые, если наши големы обнаружили пятерых Гончих, это значит, что их там самое меньшее пятьдесят. Я не настолько глуп или самоуверен, чтобы считать наших наблюдателей верхом совершенства. Заметить Гончую – уже огромный успех. Заметить пятерых и отличить их одну от другой – успех чрезвычайный. Но, – мэтр замер, внушительно оглядывая коллег, – мы не имеем права обольщаться. Пятьдесят Гончих вокруг Меодора означают только одно… вы хотели что-то сказать, коллега Азерус?
– Благодарю вас, досточтимый коллега, мэтр Эммер. А что, если мы ошибаемся? Если Гончих там всего пять, что тогда?
– Прошу вас, коллега! – поморщился глава Коллегиума. – Вы же знакомились с докладом коллеги Зильфера, возглавлявшего следственную комиссию, расследовавшую факт проникновения Гончей в нашу столицу. Она обошла, обманула, сбила с толку все до единого магические обнаружители. Ни один ничего не зафиксировал. Мы подвергли их глубокой переработке, но неужто вы поверите, что после этого они обрели полную и абсолютную точность? Не смешите меня, коллега. Возможно, их там не пятьдесят. Возможно, сорок. Возможно, тридцать пять. Но никак не меньше. Всё равно, подобное их сосредоточение, как я уже имел честь говорить, свидетельствует лишь об одном. – Эммер сделал трагическую паузу. – Некрополис решил покончить с нашим союзником, королем Семмером, обеспечив, таким образом, правый фланг своего грядущего наступления.
– Грядущего наступления? – Маг Зильфер, заправлявший непосредственно военными делами в Коллегиуме, аж привстал с места. – Досточтимый мэтр Эммер, но совсем недавно я имел честь докладывать высокому собранию…
– Я прекрасно помню, что вы докладывали, коллега, – холодно оборвал его Эммер. – Напоминать, поверьте, не нужно. Вы говорили о разведке боем в Долье, проведённой силами двух полков, Сорок Четвёртого и Сорок Восьмого. Сильного сопротивления встречено не было, Мастера Смерти отсутствовали, взятые трофеи ограничились лишь некоторым числом зомби третьего сорта. Я прав?
– Ваша память абсолютна, уважаемый мэтр, – склонился Зильфер.
– Благодарю вас, командующий, – сухо проговорил Эммер. – Но давайте оставим комплименты и поговорим как настоящие маги. Разве не очевидно теперь, что та слабость Мастеров была сугубо показной?
– Сугубо показной?
– Разумеется, коллега Азерус. Мы не встретили сильного сопротивления – и это в Долье, в стране, показавшейся Некрополису нужной настолько, что они решили нарушить то хрупкое равновесие, что худо-бедно обеспечивало мир меж двумя сильнейшими державами Старого Света! Они явно заманивали нас, коллеги. Хвала всем силам, что то была лишь разведка боем. Я могу лишь сожалеть – и выказывать искреннее восхищение нашими оппонентами, не попавшимися в ловушку. Они не нанесли контрудара, они правильно оценили наши силы, сообразив, что мы проводим именно разведку боем. Но сами решили, что и мы готовим большое наступление – именно там, в верховьях Долье и Сиххота. Наступление они, как умелые тактики, разумеется, хотят остановить ударом во фланг. Для этого им нужен Меодор, их знамя над крепостью и голова Семмера на деветовом блюде. Отсюда и невиданное сосредоточение Гончих. И невиданные меры прикрытия. Мы же не обнаружили новых полков зомби, стянутых к Долье в её нижнем течении, не так ли, коллега Зильфер?
– Никак нет, мэтр. Исходя из этого, я бы сказал, что наступать они и не собираются.
Мэтр Эммер хитро сощурился.
– А не вы ли, мэтр командующий, уверяли Коллегиум, что вот-вот начнётся «большое наступление Некрополиса», то самое, что вы же потом назвали «блефом»? Увы, коллеги, смертельной ошибкой было бы недооценивать ловкость Мастеров Смерти, их умение маскировать свои намерения или же направления главного удара. Вы не подумали, мэтр командующий, что для удара по Меодору и Семмеру Гильдия могла вообще обойтись без зомби? Собрать в кулак одних только Гончих?
– Они никогда раньше так не делали, мэтр, – упорствовал Зильфер. Брови его сдвинулись, на скулах играли желваки – владеть лицом маг-воин не умел совершенно.
– Именно. Никогда не делали. А почему? Да потому, что хватало и двух-трёх Гончих, к моему великому сожалению. И они прекрасно знают, что мы пребываем в убеждении – Гончие больше чем по трое не действуют. Следовательно, если собрать сорок-пятьдесят Гончих, для магов Державы это окажется, скорее всего, полным сюрпризом. Не говоря уж о том, какая это на самом деле страшная сила – полсотни Гончих.
– Но, господин верховный распорядитель, – не сдавался Зильфер, – чего они достигнут даже с полусотней Гончих? Мало убить короля Семмера…
– Да, мало, – запальчиво перебил командующего мэтр Эммер. – Надлежит также убить его жену, чад и домочадцев, приближённых, сеноров, видных рыцарей, командиров наёмных отрядов… Совершенно необязательно гнать сотни и тысячи мертвяков на бастионы Меодора. Достаточно одной ночи… нет, одного часа! – и нет никакого короля Семмера, нет его двора, нет этих смелых, решительных людей, ведущих непримиримую борьбу с нечестивыми… – Фраза получилась слишком длинной, у мэтра не хватило дыхания закончить. – Мы не можем этого допустить.
– Совершенно с вами согласен, мэтр! – Зильфер, судя по всему, изо всех сил старался подпустить в голос побольше восторженности. – Исключительно верная мысль. Мы учетверим охрану…
– Нет. Мэтр командующий, почему я, человек совершенно не военный, вынужден объяснять вам настолько элементарные вещи? – Мэтр Эммер, похоже, очень нравился себе в эти мгновения. – Как только вы «учетверите охрану», Некрополис тотчас поймёт, что мы раскрыли их замысел. Гильдия ничего не должна заподозрить!
– Но… господин верховный распорядитель… – Зильфера было не остановить. – Они же могут прикончить Семмера в любой миг! Если уже не прикончили!
– Не прикончили, – сухо бросил глава Коллегиума. – Поставьте скрытно всех дозорных големов возле покоев Семмера. Ничего не говорите королю. И самое главное, – маг обвёл коллег горящим взглядом, – это наш шанс, досточтимые коллеги. Шанс упредить Некрополис. Думаю, все помнят спор, развернувшийся после доклада высокоучёного мэтра Ференгауса – где именно нанести первый удар нашим оружием возмездия? Полагаю, после этих вестей все сомнения должны исчезнуть. Десятки Гончих – лакомая цель сама по себе. Но там наверняка и прячущиеся где-то на другом берегу Долье Мастера, и полки мертвяков, подтягивающиеся из глубины Некрополиса, чтобы вступить в бой с ходу, не дав нам их обнаружить заблаговременно… Вы понимаете меня, коллеги? Вы ведь можете осуществить перенацеливание, мэтр Ференгаус?
– Разумеется, господин верховный распорядитель. Но имеет ли смысл…
– Имеет, имеет, тут и к гадалке ходить не надо, – нетерпеливо перебил глава Коллегиума. – А вы, мэтр командующий, двиньте туда лучших големов. Новейших. Так что выходит, как вы и хотели – наступление. Настоящее наступление.
– Давно пора! Заждались! – раздались возгласы.
Мэтр Эммер поднял руку, призывая к тишине.
– Сколько вам точно нужно времени на все приготовления, коллеги Зильфер и Ференгаус?
Поименованные чародеи переглянулись.
– Двое суток, – наконец произнёс мэтр командующий.
– Очень много, – поморщился Эммер. – Но – хорошо, вы получите свои двое суток. Однако помните, что неудачи не должно быть! Предупреждаю о вашей личной ответственности за исход всего дела!
Выражение лица мэтра Азеруса яснее ясного говорило – мол, ловок ты, коллега Эммер. Придумка твоя, а «лично ответственны» совсем другие.
И наверное, именно поэтому коллега Азерус старательно смотрел в сторону роскошных портьер.
– Завтра, в это же время, соберёмся вновь, чтобы детально рассмотреть все планы, – распорядился мэтр Эммер. – Направление главного удара, наши силы и средства, всё прочее – не стану учить учёных. И, досточтимые коллеги, если нам это удастся, – господин верховный распорядитель даже прищёлкнул пальцами, – войну с Некрополисом можно считать выигранной.
* * *
Зверь есть в каждом из нас, думала Алиедора, искоса наблюдая за тем, как Тёрн ловко и упруго карабкается по сделавшемуся почти отвесным склону. Только он прячется. И прячет свою собственную природу. И очень не любит называть своё истинное имя. А потом вдруг выныривает из, казалось бы, неприметной щели – и ты творишь совершенно невозможное.Нет, это не оправдание. Я вспомнила, как бы ни старалась забыть. Вспоминала всё это время, в заключении, в руках магов Навсиная, во время бегства, и потом, когда оказалась на корабле, идущем прямиком к Смарагду.
Я убила многих и многих. Упивалась заёмной силой, не понимая, какой ценой она достаётся. Потом вообразила, что «заплатила» – когда слегка потерпела кое-какую боль, заполучив под кожу скляницы с алхимией Некрополиса. Мастер Латариус, ты зря старался, расписывая достоинства «силы, которую невозможно отнять». Это всё равно не моя сила. Мне она досталась даром – ну, или за сущие гроши. А вот Тёрн… откуда его сила? Какой ценой досталась? Чем он заплатил за свою Беззвучную Арфу?
Тебе это на самом деле важно, доньята Алиедора? Ты усомнилась в себе и ищешь новый «образец»? А что, если Тёрну тоже всё упало в руки само? Что его учитель, ноори по имени Роллэ, жуткий и жёсткий, тоже вручил ему всё умение за недолгие месяцы? Потому что сколько лет дхуссу? Побольше, чем ей, Алиедоре, но всё равно – сколько он мог учиться? Лет пять, шесть, семь? Что это по сравнению с настоящими чародеями, десятилетия корпящими над своими фолиантами?
Раздражение, досада, растерянность – совершенно непозволительные для истинной Гончей чувства. Особенно если мечтать о троне королевы Некрополиса.
Они медленно поднимались в гору, магия Тёрна раскрыла им тропу в непролазной чаще колючего кустарника. Алиедора всё время ждала, что из зарослей вот-вот выскочат Мудрые со скрытыми масками лицами, но время шло, Гончая и дхусс забирались всё выше и выше, зелёное море смыкалось у них за спинами, а хозяева Смарагда по-прежнему не давали о себе знать. Алиедора немедленно вообразила, что их враги, конечно же, устроили засаду возле самой башни и теперь просто ждут, когда доньята с Тёрном сунутся в расставленную ловушку.
– Долго ещё? – наконец не выдержала она.
– Совсем чуть-чуть. Перевалить через гребень и спуститься вниз. Башня там. В котловине. – Дхусс чуть задыхался, ему, похоже, приходилось поддерживать открывающую им путь магию. Алиедора даже бросила думать о том, как далеко разносится эхо от этого чародейства.
Был тихий вечер, ласково шелестели ветви, и даже острые шипы казались безобидными украшениями. На них так и тянуло повязать какой-нибудь легкомысленный бантик, как они делали с сёстрами и братишками, когда зимой наступало время Восшествия Ома и младшие Венти украшали огромную разлапистую шатровницу во внутреннем дворе замка. Под лёгким снежком, раскрасневшиеся, носящиеся туда-сюда, швыряющиеся снежками…