Первик Айно. Чаромора

его утонувших кораблей. И он наконец-то мог сколько угодно рисовать
акварелью и кататься на коньках -- ведь это была самая заветная мечта его
детства. Но, увы, бегать на коньках он только учился, и на катке с ним
приключались всякие казусы.
И один из них оказался для него роковым.
Едва Чаромора, моряк и Трумм прибыли на место, колдунья тут же
приказала капитану лечь на диван и сразу принялась его осматривать.
-- Она у тебя как болит? -- спросила Чаромора, ощупывая его вывернутую
ногу.-- Ноет или колет? Трумм подумал и ответил:
-- Покалывает.
-- Прекрасно,-- сказала Чаромора.-- Если бы нога у тебя ныла, я бы
ничем не могла тебя утешить. Теперь же, пожалуй, смогу тебе помочь.
Трумм даже рассмеялся от радости.
Чаромора приказала моряку, все еще дрожавшему в своей мокрой одежде,
внести травы в комнату. Они почти наполовину заполнили гостиную Трумма.
Чаромора долго копалась в травах, пока не отыскала крохотный корешок. Затем
велела показать, где кухня. Она сварила корешок, протерла его сквозь сито,
развела водой до нужной густоты и потребовала затем наперсток с левой руки.
-- Вот беда! -- воскликнул Трумм.-- Наперстка-то у меня и нет, ведь в
доме ни одной женщины!
-- Как же я отмерю тебе снадобье? -- спросила Чаромора.-- Принимать его
нужно ровно столько, сколько входит в один наперсток. И это обязательно
должен быть наперсток с левой руки, ведь нога-то левая.
Ничего не поделаешь, пришлось моряку, несмотря на его мокрую одежду,
бежать в магазин за наперстком.
Вернулся он довольно скоро.
-- Наперстков для левой руки в продаже нет, есть только обыкновенные
наперстки,-- сказал он. Трумм сильно огорчился.
-- А нельзя отмерить обычным наперстком? -- спросил он робко.
-- Ни в коем случае! -- решительно запротестовала Чаромора.-- Попробую
обойтись без наперстка, авось нога встанет на место.
Она ногтем отчеркнула на стакане нужную мерку, налила точную дозу
целебного отвара и подала Трумму. Трумм выпил. Лекарство было такое горькое,
что обожгло ему рот. Но Трумм был очень доволен: он непоколебимо верил, что
вылечить его может только горькое лекарство.
Оставшееся снадобье Чаромора слила в большую зеленую бутыль.
-- Лечение продлится самое большее неделю,-- сказала она.-- Если за это
время стопа не встанет на место, тогда попробуем заговор.
-- Мне холодно,-- не вытерпел, наконец, продрогший моряк.-- Кажется, у
меня поднялась температура.
Чаромора положила руку ему на лоб и покачала головой.
-- Так и есть! -- воскликнула она.-- Почему же ты не сказал об этом на
острове? Я захватила бы с собой травы и от горячки.
А моряк подумал, что, если бы в лодке были еще и травы от горячки, она
обязательно пошла бы ко дну.
Чаромора приказала моряку скинуть мокрую одежду и лечь в постель. Потом
она заварила для него чай из шиповника. Чай получился отменный, и было его
так много, что хватило и Трумму и ей самой. Трумм достал из буфета свои
самые красивые чашки с золотой каймой. Осторожно прыгая, чтобы не разбить
посуду, он стал накрывать на стол.
-- А в ногах у меня уже так приятно мурашки бегают,-- то и дело
повторял он радостно.
Трумм и Чаромора сели за стол пить чай. Больному
моряку подали его чашку прямо в постель. К несчастью, от озноба его так
трясло, что он расплескал весь чай на одеяло -- и в рот не попало ни капли.
-- Ах, какой душистый чай! -- воскликнул Трумм, отхлебнув глоток.-- Я
просто в восторге!
-- Ну что ж,-- улыбнулась Чаромора.-- Так и должно быть!
-- Берите же печенье,-- любезно угощал Трумм.
Чаромора попробовала печенья.
Они немного помолчали. Затем Трумм спросил:
-- Можно полюбопытствовать, как вас величать? Чаромора была тронута его
вниманием.
-- Меня всегда звали только Чароморой,-- ответила она.-- Но мое
настоящее имя -- Эммелина.
-- Какое чудесное имя! -- воскликнул Трумм.
-- О, да вы льстец! -- промолвила Чаромора, засмущавшись.
Моряк непрерывно чихал и кашлял, но, увлекшись беседой, Чаромора и
Трумм начисто забыли о нем.
Уже назавтра ноге полегчало. Прошло еще несколько дней, и курс лечения
был закончен.
Но вот беда, лечение одинаково подействовало на левую и правую ногу.
Теперь обе ступни Трумма встали поперек. Пальцы ног смотрели внутрь,
пятки -- наружу.
-- Ну вот,-- огорчалась Чаромора,-- я же говорила, что нужен наперсток
с левой руки.
Трумм попытался пройти по комнате.
-- Ну и как? -- спросила Чаромора озабоченно.
-- Очень даже неплохо,-- радостно ответил Трумм и остановился. И тут же
растянулся во весь рост.
-- В чем дело? -- воскликнула Чаромора.-- Что случилось?
-- Не знаю,-- ответил Трумм.-- Я упал. Он поднялся и попытался стоять,
держась за стенку. Это ему удалось великолепно.
-- Все в порядке,-- сказал он и прошелся по комнате, осторожно
переставляя одну ступню через другую. Перед Чароморой он остановился, но тут
же опять упал.
-- Послушай, ты что, стоять не можешь? -- спросила Чаромора.
-- Выходит, так,-- ответил Трумм.-- Но это не беда. В конце концов,
везде можно на что-нибудь опереться, если человеку вздумается немного
постоять.
-- Ну нет,-- запротестовала Чаромора.-- Мне это, во всяком случае, не
нравится. Попробую вылечить словами.
Но они могли подействовать только в первый четверг полнолуния. А была
как раз среда. До четверга оставался целый день. Чаромора решила
использовать этот день для знакомства с городом. Трумм предложил ее
сопровождать.
-- Я хотел бы подарить вам что-нибудь на память,-- произнес он
застенчиво.-- Только я не знаю, что вам нравится. Может быть, выберете сами
в Доме торговли?
-- Пожалуй,-- согласилась Чаромора.
И они поехали на машине в Дом торговли.
Поскольку у Чароморы не было никаких желаний, они решили сначала просто
побродить по магазину.
Передвигаться Трумму удавалось довольно легко. А когда им хотелось
где-нибудь приостановиться, Чаромора брала капитана под руку и Трумм
опирался на нее. Так они не привлекали к себе внимания.
Дом торговли Чароморе понравился, но ничего такого, что ей захотелось
бы приобрести, она не видела.
-- Кажется, подарка мы здесь не купим,-- сказала она Трумму.
-- Неужели вам ничего не нравится? -- огорчился Трумм.
-- Дело не в этом,-- ответила Чаромора.-- Но все это мне просто не
нужно.
-- Но ведь люди покупают не только очень нужное,-- возразил Трумм.
И Трумм купил Чароморе прелестную шляпу с широкими полями. Когда
Чаромора надела шляпу, ее ужасные лохматые космы исчезли под полями, и
Чаромора изменилась до неузнаваемости.
-- Ого! А я и не знала, что я так хороша! -- воскликнула она,
разглядывая себя в зеркало.-- Мне и впрямь следует обращать больше внимания
на свою внешность. Пожалуй, теперь мне нужно и новое платье.
И Трумм купил Чароморе белое кружевное платье.
-- Вот так напасть! -- воскликнула Чаромора.-- Ведь к такому платью
просто необходимы приличные туфли!
Они направились в обувной отдел. Чароморе понравились розовые сапоги с
высокими лаковыми голенищами. Она тут же натянула их на ноги.
И пошло-поехало! Вдруг оказалось, что Чароморе понадобилась масса самых
разных вещей. Сначала они купили ей ридикюль с бляшками из накладного
золота, розовое манто на белой шелковой подкладке, несколько дюжин кружевных
носовых платков, шелковые и шерстяные шарфы и шали и перчатки самых разных
цветов. Некоторые перчатки доходили Чароморе до самого локтя, иные едва
прикрывали ладонь.
Затем Чаромора любезно попросила продавщиц показать ей всевозможные
позолоченные и посеребренные безделушки, цепочки и браслеты, которые она тут
же нацепляла на
шею и на руки. Некоторые побрякушки были украшены бубенчиками и
мелодично позванивали, стоило Чароморе пошевелиться. Еще они купили
разрисованный алыми розами зонт с золоченой ручкой и очки с большими
розовыми стеклами.
Трумму Чаромора нравилась все больше и больше, он уже не мог отвести
глаз от нее.
Вслед за тем они накупили множество духов, пудры, губной помады, кремов
и шампуней, а еще гору часов и кофемолок, зеркал и утюгов, чайных ложек и
расписных тарелок.
Чаромора приходила в восторг от всего, что блестело или приятно пахло.
Когда все покупки были перенесены в машину, там едва хватило места для
Чароморы и капитана Трумма, а от всех этих духов, лосьонов и одеколонов в
автомобиле запахло, как в весеннем саду.
-- О-о, -- жеманно протянула Чаромора, когда они уселись в машину,--
теперь я верю, что создана для другой жизни. Думаю, я создана именно для
городской жизни.
Они ехали по многолюдным улицам, мимо больших красивых домов, мимо
памятников и фонтанов. Все это приводило Чаромору в неописуемый восторг, и
она то и дело повторяла: "О-о!"
Наконец Трумм затормозил перед высоченным, похожим на башню зданием, на
самом верху которого расположилось уютное кафе. Они поднялись на лифте и
вошли в кафе. Не останавливаясь, Трумм направился к столику у окна и сел в
широкое красное кресло. Чаромора грациозно опустилась в кресло напротив.
-- О-о,-- протянула она, посмотрев сквозь розовые очки вокруг. За окном
расстилался город, а за городом -- море.
Трумм заказал мороженого, пирожных и кофе со сливками.
Чаромора съела все мороженое, взбитые сливки и пирожные, которые
официантка поставила перед ней, а потом еще и
все то, что было подано Трумму. А когда на столе ничего не осталось,
Чаромора сказала:
-- О-о, я охотно съела бы еще несколько пирожных, немного мороженого и
взбитых сливок.
Конечно же, галантный капитан Трумм немедленно заказал еще мороженого и
сливок и побольше самых разных пирожных: безе, наполеон, бисквитное,
ягодное, корзиночки, трубочки с кремом и всевозможные торты с орехами и
взбитыми сливками, с шоколадом и фруктами. Кондитеры на кухне торопливо
взбивали все новые горы яиц и замешивали все новое и новое тесто, чтобы
напечь еще и еще тортов и пирожных. А шеф-повар поспешно давал все новые и
новые заказы на яйца, сливки, масло, сахар, муку и всевозможные пряности.
А Чаромора уплетала за обе щеки. Полакомившись вволю, она пришла в
такое прекрасное настроение, что ей захотелось попеть, и она стала тихонько
напевать свои любимые озорные припевки. Теперь ей уже и на месте не
сиделось. Сначала Чаромора просто встала и стояла у стола, но не утерпела и
залезла на стул, а потом и на стол. Ее охватило неодолимое желание
подниматься все выше и выше, она и слышать не хотела о том, чтобы спуститься
вниз по лестнице, когда Трумм предложил ей вернуться домой.
-- Ни за что! -- воскликнула она.-- Меня влечет высота! Чаромора
выхватила из сумки свой воздушный шар, надула его и средь бела дня
выпорхнула в окно. Посетители кафе, разинув рот, глазели ей вслед. На улицах
и площадях останавливались пешеходы, а машины, автобусы, трамваи прекращали
движение, и пассажиры выскакивали из них, чтобы посмотреть на Чаромору.
Такое внимание словно подстегнуло волшебницу. Она принялась летать с крыши
на крышу, прыгать с трубы на трубу, да еще громко пела какую-то песню. Она
была в восторге оттого, что все смотрят только на нее.
Домой к Трумму, который места не находил от охватившей его тоски и
тревоги, Чаромора добралась только поздно
вечером, когда уже совсем стемнело. Она так утомилась, что разрешила
Трумму довести себя до постели, и тут же уснула.
Чаромора спала так крепко, что не проснулась даже на следующий день.
Наступивший четверг полнолуния тянулся долго-долго, но Трумм так и не
дождался обещанного лечения. Чаромора проснулась только около полудня в
пятницу.
Делать нечего, приходилось ждать следующего четверга полнолуния. До
него оставался целый месяц.
С того дня Чаромора стала очень заботиться о своей внешности. Куда бы
она ни шла, где бы ни находилась, ей все казалось, что люди видят и замечают
только ее, и потому она изо всех сил старалась нарядиться. А чем больше она
наряжалась, тем больше привлекала к себе внимание. Но именно это-то и
нравилось Чароморе. По утрам она так долго прихорашивалась, что к тому
времени, когда они с Труммом наконец садились завтракать, кофе уже давно
остывал. Трумма это утреннее ожидание не расстраивало ни капли. Чтобы
скоротать время, он по памяти рисовал акварельными красками все то, что
увидел за свою долгую жизнь, бороздя моря и океаны. Трумм чувствовал себя на
седьмом небе:
ведь еще никогда у него не было столько свободного времени
для рисования. Какой мелочью по сравнению с этим казался остывший кофе!
Каждый день после завтрака они садились в машину и ехали делать новые
покупки. Количество нарядов и украшений росло с головокружительной
быстротой. Чаромора превратилась в такую изысканную даму, что при виде ее у
людей дух захватывало.
Побродив по магазинам, они шли в кафе лакомиться пирожными. А по
вечерам пили дома чай из шиповника, смотрели телепередачи и мирно
беседовали. Трумм настаивал, чтобы Чаромора написала научную книгу обо всех
тех тайнах природы, которые ей ведомы. Такая книга, убеждал он ее, принесла
бы всем немалую пользу. Чаромора соглашалась: да, да, предложение очень
заманчиво. А затем ложилась пораньше спать, чтобы назавтра выглядеть бодрой
и отдохнувшей.
Но однажды непривычно рано Чаромора вошла в гостиную, где Трумм
старательно раскрашивал вечернее небо Африки. Выглядела Чаромора такой
измученной и удрученной, что Трумм испугался.
-- В чем дело?! -- воскликнул он.
-- Я не спала ни минуты,-- пробормотала Чаромора, сильно волнуясь, и
побарабанила кончиками пальцев по лбу.-- У меня в голове все смешалось.
-- А все-таки что случилось? -- заботливо допытывался Трумм.
-- Пока ничего,-- простонала Чаромора,-- но скоро случится. Скоро
стрясется беда. С самой полуночи меня одолевают кошмары. Эти видения меня
вконец измучили.
-- Мы должны что-то предпринять! -- воскликнул Трумм.
-- Птицы,-- произнесла Чаромора, глядя напряженно перед собой в
пустоту.-- Опять эти птицы... Но я не понимаю, что с ними происходит! Я даже
не догадываюсь, что мне нужно делать!
-- Я бывший капитан дальнего плавания и знаю: главное в любой ситуации
-- действовать,-- сказал Трумм реши-
-- Но эта дорога ведет к аэродрому!--крикнул Трумм.
-- О! -- взвизгнула Чаромора.-- Я знаю! Теперь я знаю! Именно на
аэродроме это и произойдет. Быстрее! Гони! Не то мы опоздаем!
Трумм лихо развернул машину перед самым носом милиционера и, не обращая
внимания на милицейский свисток, помчался в аэропорт.
К летному полю они подъехали в тот момент, когда большой реактивный
лайнер пошел на старт. Провожающие следили за ним издали из-за барьера. Все
вокруг дребезжало и гудело от грохота двигателей.
Чаромора пулей вылетела из машины и помчалась наперерез самолету.
Все вокруг оцепенели от неожиданности. Трумм закрыл лицо руками и
замер, как соляной столб. И тут же грохнулся на землю. Но этого никто даже
не заметил. Полными ужаса глазами уставились все на Чаромору и мчащийся на
нее со скоростью ветра самолет.
-- Остановите эту безумную женщину! -- крикнул начальник аэропорта из
окна своего кабинета. Но в этом не было никакого смысла: если бы в вое и
грохоте его и расслышали, вряд ли кто рискнул бы броситься за Чароморой.
Трумм с трудом встал и ринулся к барьеру.
-- Эммели-ина-а! -- пронзительно закричал он, но его голос потонул в
свисте и рокоте самолета.
Капитан и сам не услышал своего голоса. Его охватило отчаяние.
Чаромора остановилась как вкопанная перед мчащимся на нее самолетом и
медленно подняла руки.
-- Что взбрело в голову этой сумасшедшей! -- пуще прежнего разорялся
начальник аэровокзала.-- Это же реактивный лайнер, а не автобус, который
может остановиться на любом углу!
Но тут он даже рот открыл от удивления.
Грохот постепенно утихал. Самолет задрал нос, медленно повернул в
сторону, замедлил ход и остановился.
В тот же миг работники аэропорта ринулись к Чароморе. Десятки рук
схватили ее и потащили прочь со взлетной полосы. Чаромора отбивалась от них
руками и ногами и яростно визжала.
Вдруг кромешная тьма окутала аэродром. Наступившая глубокая тишина
наполнилась щебетом и чириканьем.
Это щебетали и чирикали тысячи птиц.
Невиданно огромная стая дроздов-рябинников затмила небо над аэродромом.
-- Эта женщина спасла самолет! -- воскликнул начальник аэропорта.--
Если бы самолет столкнулся со стаей, он непременно упал бы на землю! -- Но
тут начальник аэропорта почувствовал, что покрывается холодным потом, и в
ужасе закричал: -- Сейчас должен прибыть самолет из Средней Азии! Передайте
немедленно, что аэродром не принимает!
Радист мгновенно выполнил его приказ.
-- Они сообщили, что через десять минут у них кончается горючее,--
озабоченно доложил радист.
-- Значит, несчастье все равно произойдет,-- застонал в отчаянии
начальник аэропорта.-- Вызовите неотложную медицинскую помощь и пожарные
машины.
Вдруг над аэродромом пронесся резкий сипящий свист, и всем показалось,
что свист пронзил их до мозга костей. Это свистела, засунув два пальца в
рот, Чаромора. Кружащая над аэродромом птичья стая, словно по приказу,
повернула и, шурша тысячами крыльев, стала садиться на землю около Чароморы.
В одно мгновение земля вокруг Чароморы и сама она покрылись серыми птицами.
Люди испуганно отступали, освобождая им место.
И тут снова рев и свист захлестнули аэродром. Самолет из Средней Азии
пошел на посадку. Одновременно к аэродрому стали стягиваться пожарные машины
и белоснежные фургоны "скорой помощи". Пожарники повыскакивали из машин и с
молниеносной быстротой принялись раскручивать пожарные рукава. Врачи
неотложной помощи кинулись к самолету.
Но к счастью, все обошлось. В последнюю минуту самолет успел
благополучно приземлиться.
Начальник аэропорта, с трудом прокладывая себе дорогу среди птиц,
спешил к Чароморе.
-- Вы спасли от верной гибели триста пассажиров и два экипажа,--
воскликнул он, обращаясь к ней.
-- Не забывайте: погибли бы и птицы,-- перебила его Чаромора.
-- Что правда, то правда,-- сказал начальник аэропорта,-- но как вы
узнали, что птицы прилетят на аэродром?
-- Я предчувствую приближение больших несчастий,-- ответила Чаромора.--
К сожалению, на этот раз сигнал был очень смутным, я только в последнюю
минуту поняла, что же должно произойти на самом деле.
В это время к самолету из Средней Азии подогнали трап и открыли двери.
На борту самолета находилась большая группа журналистов, возвращавшихся с
конференции. Едва сойдя с самолета, они стали расспрашивать, что же,
собствен-
но, произошло. Узнав, в чем дело, все ринулись к Чароморе. Но путь к
ней преграждала птичья стая. Тотчас защелкали фотоаппараты.
-- Кыш! -- прошипела Чаромора.
Дрозды-рябинники послушно поднялись в воздух и улетели. Журналисты тут
же окружили Чаромору и забросали ее вопросами.
Однако Чаромора почувствовала смертельную усталость.
-- Не взыщите,-- сказала она.-- Сегодня я немного перетрудилась, к тому
же, как видите, я еще не одета. Не перенести ли нам нашу беседу на другое
время?
Она быстро направилась к машине Трумма. Журналисты следовали за ней по
пятам и не переставали расспрашивать, но Чаромора совсем сникла и устало
молчала.
Трумм издали заметил, что Чаромора попала в затруднительное положение,
и поспешил ей на помощь. Он отвел ее в машину и, прислонившись к дверце,
вкратце рассказал, как все произошло.
-- Пусть они приходят в четверг полнолуния,-- сказала Чаромора,
выглядывая из машины.-- А теперь я хочу ехать домой пить кофе.
Трумм раздал журналистам пачку своих визитных карточек, где были
указаны его имя и адрес, и они с Чароморой отправились домой.
Наконец-то наступил долгожданный четверг полнолуния.
К указанному сроку посетители заполнили дом Трумма до отказа. Тут
сновали работники телевидения и кино, радиорепортеры и множество разных
корреспондентов -- из газет, журналов и телеграфных агентств. Во все углы
понатыкали огромные софиты и всевозможные камеры. Телевидение намеревалось
транслировать в эфир прямую передачу, киношники хотели заснять Чаромору для
кинохроники. Интерес к Чароморе был необычайно велик.
К этой встрече Чаромора начала готовиться с утра. Она приняла ароматную
ванну и умастилась разными кремами и эмульсиями. Наряжаясь, она нетерпеливо
по всей комнате разбросала платья и туфли, цепочки и браслеты, ожерелья и
заколки, выбирая самые, по ее мнению, красивые. Меньше всего Чаромора думала
о нуждавшихся в лечении ногах Трумма.
Наступил вечер. На небо выплыла круглая желтая луна.
В большой гостиной Трумма, откуда вот-вот должна была начаться
телепередача, стояла нестерпимая жара. Включенные прожекторы нагрели
помещение лучше любой печки. Все нервничали до предела, а больше всех
капитан Трумм, стоявший в окружении любопытных журналистов. Репортер
телевидения предупредил его, что коль скоро Чаромора еще не появилась, а
передачу пора начинать, то для затравки он задаст несколько вопросов Трумму.
И вот передача началась.
-- Уважаемые телезрители! -- сказал репортер, глядя в объектив.--
Сегодня вечером мы с вами станем свидетелями
необычайных событий. Для начала скажу только, что нас ожидает встреча с
волшебницей... Нет-нет, я не шучу! А пока побеседуем с одним достойным
человеком. Его странное увечье привлекло к себе серьезнейшее внимание всей
мировой медицинской науки, но помочь ему она оказалась не в силах.
Тут он повернулся к разрумянившемуся от волнения Трумму.
-- Расскажите нам, уважаемый капитан, как вы познакомились с Чароморой?
-- Благодарю, прекрасно! -- ответил Трумм. Он так растерялся от
окружавшей его сутолоки, что даже не понял, о чем его репортер спросил.
Трумм подумал, что поинтересовались его здоровьем.
Но тут распахнулась дверь, и взгляды всех присутствующих обратились к
двери.
Павой вплыла Чаромора. Свои растрепанные космы она расчесала и
выкрасила в зеленый цвет. Ядовито-зеленые пряди колыхались и развевались
вокруг головы Чароморы, словно морские водоросли. А сама она с головы до
пят, словно чешуей, была увешана цепочками и побрякушками, так что платья
почти и не видно было. При каждом ее движении они бренчали и звенели.
Чаромора, не ожидая приглашения, подошла к ближайшему микрофону и
произнесла:
-- Теперь вы видите меня. Я и есть Чаромора. Молодой журналист,
оказавшийся рядом с ней, спросил:
-- Как мы все прекрасно знаем, волшебников не бывает. Любопытно, как вы
относитесь к такой точке зрения? -- И он хитро подмигнул в камеру.
Чаромора взглянула на репортера с презрительной усмешкой и ничего не
ответила. Вместо ответа она как-то странно повела руками, и вдруг сквозь
закрытые окна в комнату хлынули пенные морские волны.
Люди в гостиной страшно перепугались. Все кинулись спасаться. Они
облепили столы, шкафы, полки, даже камеры. И только один телеоператор не
растерялся и не покинул
своего рабочего места. Плавая вместе с камерой по комнате, он продолжал
передачу. Благодаря его самоотверженности программа продолжалась. А Чаромора
стояла среди бурлящих потоков, словно бы ничего и не случилось.
Трумм сидел на телевизоре и восхищенно наблюдал за происходящим. Рядом
с ним на спинке кресла балансировал репортер телевидения. Перепуганный до
смерти, он крикнул, обращаясь к Трумму:
-- Уму непостижимо! А что вы на это скажете?
-- Великолепно! -- воскликнул Трумм.-- Уже десять лет я не плавал по
морю, и вот море само пришло ко мне в дом!
В комнате бушевал настоящий шторм. Столы, стулья, шкафы раскачивались,
то и дело погружаясь в воду, и все только тем и были заняты, чтобы
удержаться и не упасть. А в окнах свистел и дребезжал стеклами ветер.
Чаромора победоносно поглядывала по сторонам. Ее зеленые волосы снова
растрепались.
Потом Чаромора успокаивающе повела рукой, и волнение улеглось.
Волшебница пробормотала несколько непонятных слов, и вода исчезла, как будто
ее и не было. Ну, даже капельки нигде не осталось, и ни один предмет в
гостиной даже не намок. Только на ковре трепыхались несколько маленьких
рыбешек, а от брызг холодной воды лопнула раскаленная лампа одного из
прожекторов.
Сконфуженные люди стали слезать со своих временных пристанищ.
-- Ну-у? -- спросила Чаромора у молодого журналиста, -- Как вы к этому
относитесь?
-- Невероятно! -- пробормотал журналист и спрятался за чужие спины.
-- Есть еще вопросы? -- спросила Чаромора и обвела взглядом всех
присутствующих. Вопросов не было.
-- Тогда приступим к делу,-- сказала Чаромора и подняла вверх обе руки.
Браслеты со звоном соскользнули вдоль рук к плечам.
Что-то напевая, Чаромора стала покачиваться всем своим костлявым телом
из стороны в сторону. Украшения мелодично позванивали.
Сначала Чаромора покачивалась на месте, потом стала кружить вокруг
кресла, в котором сидел Трумм. Люди смотрели на нее словно зачарованные, и
телеоператорам понадобилось все их самообладание, чтобы работать в подобной
обстановке.
Сначала Чаромора описывала вокруг Трумма большие круги, потом все
меньше и меньше и наконец неподвижно застыла перед ним. Все непроизвольно
наклонились вперед, замерли и впились в нее глазами. Чародейка забормотала,
и, хотя никто не мог разобрать слов, у присутствующих стали подергиваться
ноги. Вдруг Чаромора громко вскрикнула. От неожиданности все вздрогнули, а
Трумм с перепугу вскочил на ноги и так и остался стоять перед Чароморой --
твердо и уверенно.
Трумм исцелился!
Публика пришла в восторг, но в то же время всем было как-то не по себе.