- Президент Клинтон, твою мать, совсем одурел, хроник-ветеран.
   - А-а-а, Юрка, слушай внимательно. - Я напряг спящие еще мозги и коротко рассказал ему о моей ночной прогулке.
   - Ну ты даешь, Кот! Нужно немедленно сообщить начальнику.
   - Конечно, только не немедленно, а медленно.
   - Не понимаю.
   - У тебя всегда с этим делом было плохо. Не время еще, Юрка. Я ведь ничего, кроме дыры в стене да сбежавшего бомжа, не нашел. Но к обеду думаю выкопать что-нибудь посущественнее. Вот тогда и преподнесешь своему шефу жирный праздничный пирог. А пока сделай вот что: пойди сейчас в этот подвал...
   - Но мне на работу...
   - Позвони Ефимову и, не вдаваясь в подробности, скажи, мол, дело сдвинулось, нужно форсировать.
   - Ладно.
   - Так вот, пойдешь в подвал и аккуратно, нежно, как девушку, потрясешь того бомжика. Но без резких телодвижений. Ясно?
   - Ясно. А почему сам не потрясешь?
   - Потому что ты получаешь жалованье, а я - нет. И мне необходимо быть в другом месте. Собирайся и топай! Часов в десять подойду. Дождись.
   - Ты где шлялся всю ночь? - Это уже спросила выходящая из ванной комнаты голая Ленка.
   - Где надо, там и шлялся, прикрой стыд, девка срамная, и приготовь завтрак. Да не, забудь про кошку. Ступай, милая, у меня должен состояться конфиденциальный разговор на высоком уровне.
   - Скотина! - Хлопнув кухонной дверью, Ленка загремела посудой, а я набрал номер оганяновского телефона и попросил о встрече. Он пообещал тотчас выслать машину.
   Через полчаса, сытый и умытый, я восседал на переднем сиденье роскошного вартановского "мерседеса", которым управлял один из его племянников.
   - Ты зачем дядькин сейф бомбанул? - спросил я на всякий случай, проницательно и всезнающе глядя в его черные грустные глаза. Наверное, так же грустит крокодил, сожравший небольшого бычка.
   - Аи, зачем так говоришь? За такие слова отвечать надо. Если бы не дядя Вартан, я бы тебя побил.
   - А что, дядя не велел?
   - Нет. Сказал, чтобы обращался культурно. А я дядю уважаю. Люблю.
   - "А я дяденьку не бил, а я дяденьку любил", - гнусаво пропел я, закуривая.
   - Послушай, возьми нормальную сигарету.
   - Я к таким привык.
   - Потом в салоне плохо пахнуть будет.
   - Это твои проблемы. Ты лучше скажи, зачем в мастерскую шастаешь? Высматриваешь-вынюхиваешь?
   - Да что вы, честное слово, дурак? Мы там коньяк пьем.
   "Мерседес" тем временем притормозил у металлических ворот, которые тут же медленно, занавесом, расползались в стороны, открыв огромный двор, яблоневый сад и вычурный фасад двухэтажного дома.
   Из парадной двери появился второй племянник и препроводил меня в гостиную, иначе эту комнату назвать было нельзя. Лепнина, позолота, мрамор. На стенах, куда ни плюнь, гобелены или живопись, явно подлинная. Принципиально я человек независтливый, иначе, при моей специальности, далеко не пойдешь, потому как зависть отвлекает от главного. Трудно сосредоточиться на том первостепенном, что должно полностью занимать тебя в эту минуту. Вот и привык довольствоваться тем малым, что имею. Но в данном случае во мне гадюкой зашипело злобное раздражение. Это чересчур - хрюкать в золотой ванне, брезгливо ухмыляясь, когда шахтеры и педагоги по полгода не получают зарплаты. Нувориш трахнутый!
   - Константин Иваныч, рад вас видеть, - протягивая руки, ко мне спешил Оганян в шикарном костюме. - Вы что-то узнали?
   - Это здесь вы собираетесь голодать, изнуряя себя непосильной работой? - вместо ответа, не без сарказма спросил я, обводя взглядом бесстыдную роскошь.
   - Нет, это придется продать.
   - Ай-я-яй, дешево-то как, всего за триста "лимонов".
   - Триста никто не даст, не тот город.
   - Не делайте из меня идиота. Если трехкомнатная квартира стоит сто пятьдесят, то этот...
   - Собственно, зачем вам его стоимость? Я к вам обратился не как к оценщику, мне нужно найти пропавшее...
   - Сколько процентов? - жестко, в лоб влепил я.
   - С трехсот - десять.
   - Пять "лимонов" авансом, сейчас.
   - Как вам будет угодно. Я еще вчера предлагал. Вы что-то прояснили?
   - Да.
   - Замечательно! - С трудом сдерживаясь, чтобы в меня не вцепиться, он плюхнулся в кресло. - Кто? Кто-нибудь из моих?
   - Я не знаю, кто ограбил.
   - Но...
   - Зато знаю, как ограбили. А это, согласитесь, не так уж мало.
   Заметно потеряв интерес, он вяло спросил:
   - Ну и как?
   - Довольно необычно, мне кажется.
   - Опять версии, предположения?
   - Работал всю ночь, домой явился под утро, на меня было совершено нападение, - нахально врал я, повышая авторитет проницательно-бесстрашного сыщика.
   - Да, конечно. И что же вам удалось узнать?
   - Но... Я полагаю...
   - Ах да, вы правы, одну минуту.
   Он вышел, оставив дверь приоткрытой. Через пять секунд оттуда показалась медвежья голова сенбернара со скорбными глазами ростовщика. Глаза слезливо оглядели гостиную и остановились на мне.
   Пес, видимо, хотел что-то сказать, потому что начал протискивать свою бело-рыжую шкуру через щель дубовых дверей. Мне стало неуютно, на всякий случай я приготовился стрелять. "Черт с ним, - подумал, - вырубимся, так вместе". Но барбос агрессии не выказывал, напротив, подойдя ко мне, доверчиво положил слюнявые брыли на отглаженные брюки. Я погладил его огромную рыжую голову, но тут же понял, что делать этого не следовало. В знак особого расположения и признательности пес обнял меня за плечи и слегка, от подбородка до темени, лизнул.
   - Аббат, на место! Извините, он ко всем лезет, а пистолет можете убрать.
   Пес обиженно удалился, а я полез за носовым платком, чтобы стереть с лица собачью слюну.
   - Пожалуйста, возьмите. - Оганян протянул мне пачку стотысячных бумажек. - Так каким образом вскрыли магазин, что смолчала сигнализация?
   - Покажу на месте. Мы можем туда проехать?
   - А почему нет? Все равно там нужно быть через час. Едем сию минуту. Только оденусь.
   Вчерашний ритуал открывания повторился в полном объеме. В кабинете, после звонка на милицейский и пожарный пульты, хозяин "Сапфира" вопросительно на меня посмотрел.
   - Ну и...
   - Повторим вчерашний маршрут.
   Согласно кивнув, Вартан вновь устроил перезвон замков и ключей.
   Я стоял посередине хранилища и думал, что милицейская собака была вовсе не дурой, в отличие от окружающих ее людей. Именно она подсказала мне, где искать. Два сейфа, справа и слева, были совершенно одинаковые. Но, вспоминая рассказ Оганяна о том, как вела себя собака, пролом я стал искать там, где он и оказался.
   - Интересно. Вартан, сколько весят эти "медведи"?
   - Каждый более полутонны.
   - Нормально. - На секунду почва ускользнула у меня из-под ног. Не могли грабители, пусть даже трое, сдвинуть такую чушку. Да еще через небольшой пролом.
   - Как вы их сюда приволокли? И когда?
   - Полгода назад. С трудом. Человек шесть упирались, пока по лестнице тащили, одного чуть не придавило. Полдня потратили.
   - М-м-да. У вас ломика, случайно, не найдется?
   - Найдется. У Гриши все найдется. Но зачем?
   В мастерской, откуда-то из-под верстака, Оганян вытащил метровый шестигранный прут с заостренными концами.
   Подойдя к сейфу с торца, я попробовал сдвинуть его в сторону, орудуя ломом как рычагом. Он чуть приподнялся, и только. А ведь грабителям удалось установить его, причем ломом действовать при этом они не могли. Новое дело. Зря только взял аванс. Я виновато взглянул на ювелира.
   - Что вы хотите?
   - Сдвинуть его чуток.
   - Но зачем? - выпучил глаза Оганян.
   - Там поглядим. Помогите.
   - Господь с вами, туда он не сдвинется.
   - Почему?
   - Так подшипники приварили.
   - Какие еще подшипники? - теперь открыл рот я.
   - На которых закатывали сюда.
   - Что? - Кажется, я начинал понимать. - А вперед можно?
   - Должен поехать, попробуем.
   С двух сторон взяв сейф за бока, мы подналегли, и, сначала нехотя, а потом легче, "медведь" загрохотал сталью по метлахской плитке. По тому, как заорал Вартан, я понял, что он заметил заклеенную брезентом пробоину.
   - Господи, - раненым зверем он метался по комнате, - кто мог подумать, кто мог подумать?!
   - Да, ворье нынче извращенно-ухищренное. Ну а Гончаров, как по-вашему, аванс че зря взял?
   - Оставьте вы ваш юмор, хотя бы на время, не до него,
   - Вчера, да и десять минут назад, вы были абсолютно спокойны, а теперь. Странно!
   - Мерзавцы, нет, вы только подумайте, какие мерзавцы. - не унимался Вартан, стараясь протиснуться в щель между проломом и сейфом.
   - Туда нельзя! - категорично запретил я, закрывая грудью образовавшийся проход. - Возможно, там остались следы. Идите вызывайте милицию. Я побуду здесь.
   Покорный, вдруг одряхлевший, он двинулся к выходу. Почему такая разительная перемена? В конце концов, он уже двое суток знал об ограблении. Пора бы с этим свыкнуться. А тут сразу скис. Странно.
   - Странно?! - остановил я его вопросом.
   - Что? - промямлила понурая спина.
   - Странно. Ломали стену, а в помещении, как в хирургической палате, ни пылинки.
   - Да! - Дернувшись, его спина замерла, будто ожидая следующего удара.
   - А может быть, Ирина организовала генеральную уборку?
   - Нет, - ко мне повернулась его землистая физиономия с потухшими, неживыми глазами. - Уборки не было. Милиция запретила.
   - Я имею в виду, не после ее ухода, а до того, как вы их вызвали.
   - Нет.
   - Сколько раз в неделю и когда здесь орудует ваша полотерка?
   - Сразу после закрытия салона.
   - В последний раз убиралась одна?
   - Я был в кабинете, но пару раз наведывался.
   - Что заметили?
   - Ничего, все было как всегда.
   - Как тщательно она убирается?
   - А черт ее знает, не задумывался.
   - Когда ваша Ирина приходит?
   - Уже должна бы, она обычно первой, после меня, является.
   - Направьте ее ко мне да вызывайте позавчерашних оперов. И еще, встряхнитесь. Вашу унылую персону Ирина видеть не должна.
   - А что? Вы думаете... Неужели...
   - Ничего я не думаю, и нечего раньше времени гнать гусей.
   - Хорошо, не буду.
   - Так говорите, полгода назад?
   - Что?
   - Установили сейфы.
   - Где-то так.
   - И полгода, как у вас работает Ирина? Как она к вам попала? По рекомендации?
   - Нет. На вакантное место, по объявлению.
   - Но почему именно она? Вероятно, было много других претендентов?
   - Да, около двадцати девушек.
   - Чем же вы мотивировали свой выбор?
   - Наверное, симпатией. Да... Личной симпатией.
   - Когда вы стали сожительствовать?
   - Сожительствовать? Нет, это громко сказано. Просто несколько раз... Как бы это поточнее...
   - Трахнулись, - услужливо подсказал я, с удовольствием наблюдая за его смущением.
   - Ну да, - изящный вартановский носик брезгливо дернулся, - если хотите!
   - Я вовсе не хочу, хотели вы! И, кстати, где?
   - Что?
   - Где предпочитали совокупляться?
   - По-разному. Обычно у меня в спальне.
   - А жена?
   - Я не женат.
   - Ясно. И брюки с ключами обычно висели рядом, на стуле.
   - Надо думать!
   - Суду все ясно. Перед кем еще вы демонстрировали свою доблесть, скидывая штаны с ключами?
   - Но, простите, не буду же я ими греметь в такие минуты.
   - Я спрашиваю, кто, кроме Ирины, ощущал свежесть ваших простыней?
   - И Наташка, и Ленка.
   - Нормально. Идите и делайте то, о чем я вам сказал.
   Мне удалось выкурить сигарету, прежде чем в дверь магазина позвонили. Я был готов к предстоящей встрече. Выстроив ошеломляющую атаку первого вопроса, теперь с нетерпением ожидал противника.
   Но его не было. Устав от бездействия, я громко позвал хозяина.
   - Ну, что она там телится? Вартан, поторопи ее!
   - Ее нет, - ответил он растерянно. - девочки пришли, а ее нет. Обычно она пораньше приходит.
   - Чадно, подождем немного, появится. В милицию позвонили?
   - Да, сейчас выедут.
   - Будем надеяться. Сидите здесь, я на секунду отлучусь. За сейф не суйтесь.
   * * *
   Обойдя дом, я вошел во двор и чуть не лопнул от злости. В другое время над этой картиной можно было бы посмеяться, но теперь... Вдоль дома, по аллейке, с независимым видом прогуливался капитан Шутов. Попросту Юрка. В отлично подогнанной форме, заложив руки за спину, он методично ходил взад-вперед. Ему бы еще связку кованых ключей. и портрет тюремного надзирателя готов.
   - Баран, - прошипел я, проходя мимо. - За мной! На дистанции. Зайдя в самый дальний подъезд соседнего здания и дождавшись "конспиратора", я, наконец, сорвался:
   - Дебил, ты что делаешь?
   - Кот, ты с гвоздя сорвался?
   - Сколько тебе заплатили? Кретин!
   - Кто?
   - Жители двора, благодарные зрители.
   - За что?
   - За клоунаду, что ты разыграл посреди двора. Ты хоть понимаешь, что наделал?
   - Но ты же сам просил.
   - Просил, и просил действовать мягко, ненавязчиво. Неужели у сорокалетнего мента не хватило мозгов обрядиться в штатское? Нате, смотрите, капитан Шутов сел на хвост опасного преступника.
   - Да никто на меня не смотрел. И ходил я так, чтобы со стороны казалось, что жду женщину.
   - Это тебе казалось и тому страусу, что сует бестолковку в песок.
   - Отстань! Может, мне из-за твоего паршивого бомжа еще дворником прикинуться?
   - Если дурак, то это надолго. Где он?
   - Перед тобой я отчитываться не обязан. На это есть начальство.
   - Не нервируй меня, Жора. Не повышай во мне адреналин. Иде мой бомжик?
   - Хрен его знает!
   - Его что, с утра не было?
   - Был, да сбежал.
   - Не понял. Давай-ка по буковкам.
   - После нашего разговора, как мы и договаривались, я притопал сюда. Спустился в подвал, нашел его клоаку... Зашел в этот гадючник, прости меня Господи, чуть кишки наизнанку не вывернуло. Смрад. Тухлая рыба по сравнению с ним - букет сирени, подаренный...
   - Ближе к делу...
   - Гляжу, лежит то ли скелетированный труп, то ли нечисть какая. Я нос зажал, чтобы завтрак на него не...
   - Юра, без эмоций.
   - Ага, фонарик ему прямо в рыло сунул, гляжу - живой, глазные яблоки за веками шевелятся. "Кончай, - прошу, - дуру гнать. Подъем". Кот, я не хилый парень, сам знаешь, но тут я чуть было не обо... Его моргалки распахнулись точь-в-точь как у той бабы, что у Гоголя в гробу лежала. Во мне ужас бамбуком прорастает. Смотрит вроде осмысленно, но как-то сквозь меня, сквозь стены, сквозь потолок. Чтоб себя взбодрить, ору ему: "Лежать, не двигаться!" А он и не думает. Я ему стволом на выход показываю.
   - Заставь дурака Богу молиться, а он весь лоб расшибет. Я ж просил деликатней.
   - Посмотрел бы я на тебя! Твои кальсоны Ленке пришлось бы...
   - Дальше.
   - Отодвинулся я в проход поглубже, чтобы пропустить его. "На выход, говорю, - сука!" Он спокойно пожевал серые губы беззубыми деснами, поднялся и, пошатываясь, прошел мимо. Костя, ты бы видел, во что он был одет! На любой помойке валяются шмотки получше...
   - Еще не вечер.
   - Заткнись. Один рукав от плеча был разодран. Костя, оттуда совершенно четко выглядывали кости плеча и предплечья. Этих бомжей я перевидал сотни, но такого...
   - Короче.
   - Короче, на ступеньках он вдруг повернулся ко мне, задергался, упал и покатился вниз. Я едва успел отпрыгнуть.
   - Дешево он тебя купил!
   - Заткнись. Я же не вчера родился. Нагнулся, в глаза посветил. Они закатились, одни белки видны. Проверил на горле артерию - пульс вроде есть. В общем, выскочил, да за угол, к телефону. Вызвал "скорую" и назад, а оно исчезло.
   - Что - оно?
   - Тело.
   - Ясненько. Из тебя бы получился неплохой магистр каких-нибудь оккультных наук.
   - Перестань. Я же не говорю, что он испарился, трансформировался или что там еще. Нет. Просто тело кто-то унес.
   - Ерунда. Предельное истощение плюс нервный шок. Как следствие глубокий обморок. Пока ты вызывал катафалк, он пришел в себя и поскорее уполз на "запасной аэродром". Прохлопал ты моего бомжика. Иди и сторожи дальше. Теперь в подвал никого не пускай и оттуда не выпускай. Особенно следи за его логовом. Я скоро буду.
   * * *
   На дверях "Сапфира" висела вежливая табличка: "Извините, у нас ревизия". А у тротуара перед входом стояли "жигуленок" и милицейский "уазик". Я нажал кнопку звонка, и нервный Оганян, видно ожидая меня, тут же открыл.
   - Константин Иванович, они только что приехали. Спрашивали вас.
   - И куда вы их подевали?
   - Внизу, возле сейфов, заново все осматривают.
   - Где Ирина?
   - Ее нет! - услышал я вроде простой и лаконичный ответ. Но в нем содержалось множество нюансов, похоже, мы с Оганяном думали и тревожились одинаково.
   - Телефон у нее есть?
   - Есть, но не отвечает.
   - Где вся остальная ваша братия?
   - Гриша еще не пришел, а девочки в комнате отдыха.
   - А мальчики?
   - Там же. Полковник милиции просил никуда не отлучаться.
   - Что, сам приехал?
   - Кажется. Здоровенный, на медведя похожий.
   - Странно, у меня он ассоциируется с огромной откормленной мышью.
   * * *
   - А, Гончаров! - встретил меня Ефимов. - Молодец, сообразил.
   Вокруг злополучного сейфа хлопотал и суетился милицейский люд. Шлепал затвор фотокамеры, сверкала вспышка, с рулеткой наготове стоял лысый лейтенант. Другой лейтенант, но с шевелюрой, используя вместо стола собственные колени, сидел на полу и писал протокол осмотра.
   - Что скажете, Константин Иванович?
   - Пока ничего, Алексей Николаевич!
   - Но каковы крысы, а? Такую норку пробуравили, в полтора кирпича, долгонько же им ковырять пришлось.
   - Не думаю. Трудно было вытащить первые два-три кирпича, а дальше дело техники.
   - Может быть. Но дело проясняется. Из этой дырки появился свет, как вы считаете?
   - Я его не вижу.
   - Ну, батенька, - Ефимов с видимым разочарованием чмокнул губами, давая тем самым понять, с каким тупицей ему приходится иметь дело, - это же просто, как бублик. Лаз в стене свидетельствует, что Оганян вне подозрений.
   - Почему?
   - Тьфу ты! Ну зачем ему разбирать кладку?
   - А он и не разбирал, - согласился я. - Разбирали другие, но по его заказу.
   - Абсурд! Он мог инсценировать ограбление гораздо проще.
   - Проще были бы и наши выводы. Вам не кажется странным, что при всей здешней сложной сигнализации на этой стене она отсутствует? Хотя за ней открытый подвал?
   - Психологический фактор. Глухая стена, Гончаров, всегда кажется надежней любой, даже бронированной двери.
   - Согласен. Но систему-то устанавливали специалисты. Кому, как не им, знать уязвимые места помещения?
   - Алексей Николаевич, у меня все, - доложил лысый с рулеткой, - можно отрывать пластырь.
   - Давайте. Не пойму, зачем они его присобачили?
   - Стойте! - протестующе поднял я руку. - Товарищ полковник, с той стороны, в подвале, ждет Шутов. Вход со двора. Мне кажется, эту заплату необходимо осмотреть оттуда тоже, как и весь чулан пятой квартиры. И еще там есть логово бомжа, прикажите его обыскать. А пластырь - для перекрытия сквозняка.
   - Ты много сделал, Гончаров, - полковник явно начинал сердиться, - но я не люблю, когда блохи кашляют. Это еще что за приказы?
   - Также было бы неплохо, - продолжал я невозмутимо, - взять под наблюдение пятую квартиру. Но в контакты с хозяевами пока не вступать.
   - Это еще почему? - Ежик ефимовских усов угрожающе дернулся.
   - Думаю, они тут ни при чем, глупо воровать так откровенно, хотя и здесь есть своя прелесть. Когда вернусь, пообщаюсь с ними сам.
   - Что значит - сам? Что за самодеятельность? Куда это вы собираетесь?
   - По этому же делу.
   - Тем более. Куда?
   - Мы так не договаривались, господин полковник, - тихо закипал я. Помнится, вы просили помочь, вот и помогаю, но хамство ваше меня не устраивает, тем более что жалованье вы мне не платите. Разберусь и в одиночку.
   - А вот и х... ты угадал. Покажи-ка документы, разрешающие частную розыскную деятельность. Представь квитанции об уплате налога. И разрешение на ношение газового оружия... А вы чего стоите, рты разинули? - обратился полковник в воспитательных целях к личному составу. - Сказано вам, осмотреть чулан и обыскать ночлежку. Вызвать человека для наблюдения за квартирой. Едем, Константин Иванович.
   Это не входило в мои планы. "Я вольный чиж, люблю лишь зелень сада и так боюсь силков моей страны". Но подумал, что на сей раз придется уступить.
   - Извините меня, - неожиданно произнес Ефимов, убедившись, что мы остались одни. - Погорячился.
   - Ага, ошибочка вышла.
   - Привычка, я до этого в войсках МВД служил.
   - И какой же балбес вас сюда назначил?
   - Ты говори, да не заговаривайся! Кому надо, тот и назначил. Едем!
   - Куда?
   - Куда скажешь.
   - В ресторан.
   - Вечером в ресторан не возражаю, - утрамбовывая восьмипудовую тушу за руль сразу же просевшего "жигуленка", согласился полковник.
   - На Северо-Восточную, вот адрес. - Я протянул ему записку, только что полученную от Оганяна. - А у вас что, другой работы нет, кроме как это ординарное ограбление?
   - Да до хрена, только от бумажек в глазах годуновские мальчики пляшут.
   - А-а-а, развеяться, значит, пожелали?
   - Тебя бы на месяц к письменному столу приковать. Здесь, что ли? притормаживая у мини-рынка, спросил Ефимов.
   - Так точно, господин комиссар. Теперь во двор и к началу дома.
   Недовольно фыркнув, "жигуленок" ткнулся в ступеньки первого подъезда хрущевской пятиэтажки.
   - Вы со мной? - вежливо осведомился я. - Но имейте в виду, квартира на пятом этаже, а с вашей комплекцией...
   - Я, в отличие от тебя, водку декалитрами не жру, на здоровье не жалуюсь. Куда, зачем и к кому мы идем?
   - В двадцатую квартиру. Для того...
   Душераздирающий крик заставил меня замолчать.
   Рванув дверцу, я вывалился из машины. Но поздно. Она уже летела, судорожно цепляясь за воздух. Помочь ей мог разве что Карлсон с вертолетом в заднице.
   В следующее мгновение правым боком, областью почек, женщина, буквально как на шампур, нанизалась на штырь, который служил столбиком для проволочной оградки газона. Расколотый о бетонный бордюрчик череп окрасил кровью вперемешку с мозгами бок "жигуленка" и мои брюки.
   Взглядом я проследил траекторию полета. Он начинался из открытого окна кухни пятого этажа. Что-то, пока не уловимое, заставило меня насторожиться: то ли померещившееся в черном квадрате окна бледное пятно, то ли любопытные, прилипшие к стеклам блины соседских физиономий.
   - Закройте рот, полковник... Никого в подъезд не впускайте и не выпускайте. Вызывайте бригады.
   Опрометью я бросился в подъезд и замер, прислушиваясь, не щелкнет ли где замок. На лестничных клетках царила неправдоподобная тишина. Белая старуха смерть, сделав свое дело, прилегла отдохнуть. А любопытные, руководствуясь опытом, предпочли визуальное наблюдение за случившимся из окон.
   Осторожно, на носочках, я крался на пятый этаж, попутно осматривая двери. Основная масса жильцов, должно быть, ушла работать и учиться, оставив дома пенсионеров и больных. Значит, народу в подъезде немного. Это облегчает задачу.
   Примерно так я подумал, остановившись возле металлической двери из нержавейки с латунной цифрой 20, не зная, что предпринять. Ломать ее бессмысленно.
   А звонить, так можно и в лоб что-нибудь получить.
   После падения Ирины едва ли прошло полминуты, выйти из квартиры никто не мог. Значит, самоубийство. А самоубийство потерпит. Вот только мужу надо бы сообщить. Но как это сделать? Все же я решился и позвонил. Безрезультатно. По очереди нажал кнопки звонков всех трех соседских квартир, и только в одной из них, что напротив, услышал шорох. Объектив глазка потемнел, и воцарилось молчание.
   - Живой кто-нибудь есть? - не выдержал я.
   - А кто вам нужен? - въедливо и настороженно поинтересовался старушечий голос.
   - У вас соседка из двадцатой квартиры в окно выбросилась.
   - Я уже знаю, ну и что?
   - Как ее мужу сообщить?
   - Вы меня лучше спросите, а он есть?
   - А она разве не замужем?
   - Молодой человек, перестаньте закручивать старой женщине уши. Она так же замужем, как я сейчас беременна. Перестаньте говорить глупости, лучше вызывайте труповозку с ментами и снимите ее с этого шкворня.
   - Откройте, мне нужно поговорить.
   - Умнее ты придумать ничего не мог? Роза откроет дверь незнакомому мужчине, чтобы он ее изнасиловал и выбросил в окно, как арбузную корку?
   - Вы думаете, ее изнасиловали и вытолкнули?
   - Ничего я не думаю. Только на ее месте не стала бы прыгать с подоконника.
   - От нее кто-нибудь выходил?
   - Почему я должна с вами беседовать? Не морочьте мне голову, там, кажется, кто-то приехал. Пойду посмотрю в окно.
   Я помчался вниз, потому как и сам услышал шум двигателя подъехавшей машины. И хотя помогать было уже некому, "скорая помощь" на этот раз, как ни странно, явилась первой. Сестра и санитарка сидели в салоне, а толстая врачиха гневно подпрыгивала и настойчиво допытывалась у Ефимова:
   - ... Нет, я вас спрашиваю, у вас мозги есть? За каким хреном мы приехали? Ее в морг нужно, в морг! Понимаете?..
   - Но я думал, может, еще не поздно.
   - Поздно! Вы знаете, сколько стоит вызов? А вы? - Она напористо оглядела кучку собравшихся зевак.
   "Балаган какой-то, - подумал я, - клоун в белом халате. Или, может, сам спятил. Только что случилась трагедия. Молодая женщина совершила самоубийство. Труп, кровь, мозги. Бред. Хоть я и сам циник, но..."
   - Закройте рот! - не выдержал Ефимов и сунул ей в нос удостоверение.
   Баба пошла пятнами и, пятясь, залепетала извинения.
   - Я обязательно доложу о вашем поведении главврачу, - пообещал полковник.
   Наконец появилась оперативная группа. Следователя Гену Ермакова и уполномоченного капитана Свиридова я знал давно и потому с удовольствием с ними поздоровался. А вот эксперт-криминалист - это да! Это было явление. Девчонка, на вид лет четырнадцати, суетливо налаживала аппаратуру, стараясь не смотреть на кровавую кашу, вылетевшую из черепа.