Страница:
– Ну да, – как ни в чем не бывало пожал я плечами. Вновь приобретенная часть тела тут же среагировала на такое движение плеч и радостно застрекотала. Терпеть было выше моих сил, и я невольно захихикал.
– С тобой все нормально? – вскинула бровь Симочка, на всякий случай подошла ко мне и положила руку на голову, проверяя, нет ли у меня жара.
– В общем и целом да, – честно сказал я.
– Как тебе это удалось? – подключился Серогор, даже пытаясь скрыть, как поразила его услышанная новость.
– Ну я проанализировал, что я слышал о бурых квачах в «Кедровом скиту», вспомнил занятия, что проводили вы, присовокупил к этому поправку на природные условия, время суток, время года, ветер и размер золотой казны князя Бодуна…
– Не болтай! – хором рявкнули моя кормилица и наставник.
– Тогда просто повезло, – пошел я более кратким, но значительно менее выразительным путем, – очень удачно в голову пришла одна мыслишка, вот, собственно, и все.
На этот раз Серогор долго держал паузу, с интересом глядя на меня. Да, похоже, мне таки удалось удивить своего наставника.
– Мыслишки приходят ко многим, а вот справиться с бурым квачом сможет не каждый колдун, – наконец заметил он. – Причем без видимых последствий для себя.
Правильно, последствия у меня никому не видны, потому что спрятаны под рубахой, а раздеваться в данный момент я не собираюсь. И вообще, если бы не постоянная щекотка, я бы не торопился избавиться от такого приобретения. Крылья – это такая вещь, что завсегда в хозяйстве сгодится.
Видимо обрадованные, что про них вспомнили, крылышки радостно застрекотали и вновь попытались вырваться на волю. Мне стоило большого труда не захохотать в голос, а чтобы заставить их успокоиться, пришлось что есть силы прижаться спиной к стене. Крылышки еще пару раз вздрогнули, но под таким напором были вынуждены смириться и временно затихнуть.
– Что-то тебя сегодня корежит, – осторожно заметила моя рыжая половинка.
– Ничего, пройдет, – отмахнулся я, на всякий случай еще сильнее прижимаясь к стене.
– Что ты, Селистенушка, – тут же успокоила мелкую Серафима. – Да он просто прекрасно выглядит! Видела бы ты Серогора после встречи с бурыми квачами, да я его почитай месяц на своей заимке выхаживала да травяными отварами отпаивала. А тут ишь какой молодец!
Что ни говори, а приятно выслушивать такую вот незатейливую похвалу от своей кормилицы. Причем теперь уже вполне заслуженную. Вот покупаюсь немного в лучах славы, а потом обращусь к ней, чтобы подсобила принять свой прежний вид.
После пережитого все как-то расслабились и принялись наперебой делиться впечатлениями от жаркой ночки. Даже Серогор, обычно молчаливый и серьезный, позволил себе несколько вольных высказываний на заданную тему. Особенно веселились Лучезара и Василина. Они даже не поняли, какой опасности подвергались, для них это было всего лишь первое в жизни приключение, и не более того. Впрочем, разубеждать девчонок никто не собирался. А обеспечивать безопасность детей – это все-таки обязанность взрослых.
– Мы так хотели прийти тебе на помощь! – радостно верещала голубоглазая.
– А нас не пускали, – вторила ей обладательница глаз зеленых.
– А ведь мы колдовать-то уже умеем!
– Папа нас одному боевому заклинанию научил, специально для таких случаев.
– А попробовать нам так и не дали.
– Уж мы бы им показали!
Свои высказывания девчонки сопровождали жуткими гримасами и активной жестикуляцией. Глядя на то, как они разошлись, я невольно улыбнулся. А ведь хорошие колдуньи из них могут получиться! Видимо, подобные мысли пришли в голову и Серогору. Во всяком случае на его губах тоже заиграла улыбка.
Тут неожиданно раздался густой бас, в одно мгновение заполнивший всю комнату:
– Черт-те что в тереме творится! Надеюсь, все целы?
Все присутствующие словно по команде повернули головы на голос и дружно уставились на вошедшего. Как вы уже догадались, это конечно же был мой тесть, а по совместительству премьер-боярин Антип. Однако сейчас он мало чем походил на главу боярской думы, а напоминал скорее Серогора. Те же растрепанные волосы, торчащая клоками борода и длинная ночная рубаха, порванная в нескольких местах, со следами копоти и запекшейся крови. Удивительное дело: в обычной жизни эти два представителя старшего поколения мне казались совсем друг на друга непохожими, а вот теперь… просто близнецы-братья. Верховный колдун и премьер-боярин, и оба в таком вот уникальном потрепанном виде.
– Судя по всему, все, – сам ответил на свой вопрос Антип и, нахмурив брови, продолжил свое выступление: – И ведь никто даже не поинтересовался: где, мол, Антип? А может, меня какая пакость сожрала? Может, я давно перевариваюсь уже?
Горящим, полным осуждения взором боярин окинул присутствующих. Не знаю, как кто, а я его взгляд выдержал с гордо поднятой головой. Недаром мы с Серафимой когда-то до рези в глазах в гляделки играли, меня таким манером не прошибешь. Ну да, подзабыл слегка про отца своей жены, так с кем не бывает? Зато я помнил про его дочку и его же внучек. Три против одного – хороший счет, так что виноватым себя не считаю. Ну разве только чуть-чуть, самую малость. Потом обязательно пообещаю Селистене, случись подобная заварушка, присматривать за ее папочкой.
– Ведь были времена, когда жили тихо, спокойно. А теперь что ни год, так все какая-нибудь гадость в терем залезет.
А вот это вранье чистой воды, последний раз в терем пробралась стая пробышей, но это было давно, еще до нашей с Селистеной свадьбы. Так что премьер-боярин опять сгущает краски.
– Батюшка, с тобой-то все в порядке? – осторожно спросила Селистена, в отличие от меня, явно чувствуя себя виноватой.
– Конечно, – хмуро отозвался Антип. – Наученный горьким опытом, всегда серебряный кинжал под рукой держу.
И премьер-боярин торжественно продемонстрировал окровавленный клинок.
Эка его разобрало. Что-то раньше за своим тестем таких вот театральных выступлений не замечал. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Пусть потешится на старости лет.
Однако произведенного впечатления ему показалось мало, и, ненадолго отлучившись, Антип втащил в горницу поверженного горного спиногрыза. В отличие от милейших луговых сородичей этот вид нечисти обладал необычайным коварством и воистину звериной силой. Именно поэтому трофей был действительно почетным. Мой тесть поместил вещественное доказательство в центр комнаты и торжественно поставил на него босую ногу…
Вот честное слово, я не хотел смеяться. Ну не хотел, и все! Это все они виноваты! При виде поверженного горного спиногрыза я инстинктивно подался вперед и оторвал спину от спасительной стены. Обрадованные полученной свободой крылышки радостно затрепетали под рубахой. У каждого, даже самого великого колдуна есть своя слабость. Вот моя слабость была именно щекотка (если не считать любви к пенному меду и обильной трапезе), именно поэтому я не удержался и в голос захохотал.
Крылья, видимо обрадованные такой моей реакцией, удвоили свои старания и весь свой нерастраченный пыл и энергию выплеснули на мою многострадальную спину. Спина заходила ходуном, и я опять зашелся неудержимым смехом. Пока я отсмеялся, пока вернулся на исходную точку, пока немилосердно прижался к стене, пока сумел успокоиться… В общем, пока продолжались эти «пока» (каламбурчик получился), все мое семейство удивленно, если не сказать ошарашенно, следило за мной.
– Ну да, занесло меня немного, – когда я наконец успокоился, выдавил из себя мой тесть. – Может, я со стороны в таком вот виде и смешно смотрюсь, так мог бы из уважения и не заметить. Чего сразу хохотать-то?
– Да я не поэтому смеялся! – возразил я, уже вполне отчетливо понимая, насколько возмутительно выглядит со стороны мое поведение. – Просто у меня… Просто мне…
Ну и что прикажете мне говорить? Снять рубаху и продемонстрировать не то стрекозиные, не то мушиные (в смысле как у мухи) крылья? Да я бы стал посмешищем на всю оставшуюся жизнь! Ну уж нет, как бы это ни было сложно, я все-таки постараюсь сохранить в глазах своего семейства героический облик.
– Что у тебя? – нетерпеливо поинтересовался обиженный Антип.
– У меня нервы не в порядке, – брякнул я первое, что пришло на ум, – я же тоже не железный, вот мои нервишки и поистрепались. Ничего, отосплюсь хорошенечко, минеральной водички попью, на недельку у лекаря освобождение от службы возьму, авось оклемаюсь.
Все присутствующие продолжали с удивлением таращиться на меня. Да, пожалуй, про минеральную водичку я загнул. Надо было про медовуху сказать, тогда бы они мне сразу поверили. Избавили меня от всеобщего внимания мои лисята. Видимо, они посчитали, что папу надо оставить в покое, и Василина скромненько так поинтересовалась у Антипа:
– Дедушка, а второй?
– Что второй? – не понял Антип.
– Второй спиногрыз? – подключилась к разговору Лучезара.
Премьер-боярин в полных непонятках уставился на внучек, переводя удивленный взгляд с одной на другую.
– Спиногрызы – они парами ходят! – озвучили прописную истину мои рыжие лисята, немного раздраженные непонятливостью дедушки.
В горнице повисла тревожная тишина. Судя по растерянному виду, Антип действительно забыл про второго спиногрыза. И это после того как он сам, лично, не один десяток раз выступал в этой роли в играх с девчонками. Даже будучи далеким от колдовских знаний, он прекрасно знал, что при гибели одного из горных спиногрызов второй никогда не уберется прочь, не отомстив. Причем злость и сила оставшегося спиногрыза удваиваются, ведь терять ему уже нечего, и без свой пары он все равно долго не протянет.
А вот дальше все происходило очень быстро. Горный спиногрыз возник в оконном проеме (когти у них длинные и острые, так что по отвесной стене ему подобраться к открытому окну не составляло никакого труда) и прямо с подоконника прыгнул. Я только успел заметить холодный свет желтых глаз и оскаленные клыки. Его целью конечно же был премьер-боярин.
Повинуясь наработанному инстинкту, рука, сжимающая посох, метнулась вверх, но было уже поздно…
Вы чего, испугались, что ли? Да жив он, жив, что с ним станется? Нагнулся вовремя, и всего делов. Может, когда-то государственные люди и обрастут жирком, занимая теплые места где-нибудь вблизи престола, окруженные толпой охранников, а в наше суровое время все обстоит иначе. Охрана охраной, а сам будь любезен уметь защитить свою жизнь. А раз не умеешь, так грош тебе цена, сиди дома и не суйся куда не следует.
Премьер-боярин Антип, несомненно, находился на своем месте заслуженно и ратные навыки с годами не растерял. Да он до сих пор раз в году на медведя с рогатиной ходит. Так, чисто чтобы не расслабляться. Вот и сейчас среагировал правильно и как нельзя вовремя– убрался с линии огня, дабы случайно не попасть под горячую руку, а большего от него и не требовалось.
Тогда, наверное, вы захотите спросить, почему же было уже «поздно»? Да потому, что Лучезара с Василиной оказались быстрее не только меня, но и Серогора. Пока мы поднимали свои посохи, они без всякой подготовки ударили по спиногрызу простейшим боевым заклинанием, которому я их научил под большим секретом от Антипа и Кузьминичны несколько дней назад. Скромненькой разрушительной силы заклинание, направленное навстречу бросившемуся спиногрызу, вдруг на глазах преобразовалось и достигло своей цели с удесятеренной силой. Лично я такие вот масштабные вещи научился творить только после четвертого уровня посвящения.
Все произошло с такой быстротой, что времени на обдумывание сложившейся ситуации у меня уже не было и я дал волю наработанным инстинктам. Судя по тому, что Серогор действовал точно так же, они меня в очередной раз не подвели. В общем, свои посохи мы поднимали не зря. Только вот вместо боевого заклинания нам пришлось применять заклинания защитные. Сила, с которой девчонки ударили по спиногрызу, была такова, что он превратился в горстку пепла. К сожалению, этим все не ограничилось, и заклинание ударило в терем.
Мы с Серогором накрыли защитным куполом всю нашу компанию и из-под него со вздохом наблюдали за происходящими снаружи событиями. Вообще-то до этого момента я считал, что терем Антипа сложен на совесть. Плотно подогнанные бревна смотрелись очень даже основательно и солидно. Ощущения оказались обманчивыми…
Я уж не знаю, как это получилось у лисят, но два-три венца вышибло напрочь, далее тихо съехала крыша, и все сооружение слегка завалилось набок. Внизу, на первом этаже, тоже что-то громыхнуло, крен стал еще больше, а на нас посыпались треснувшие доски, бывшие еще совсем недавно потолком. Поставленные заклинания надежно защитили домочадцев и гостей. Не повезло только Шарику: этот лохматый тип оставил свой хвост за пределами действия нашего с Серогором заклинания и поплатился – получил по нему обломком доски. Это небольшое происшествие добавило нам всем хлопот, потому что обиженный пес тут же начал возмущаться и жаловаться окружающим на такую несправедливость. Делал он это очень активно, при этом норовя перебраться подальше от опасной границы, которая, естественно, была условна и визуально ничем не отмечена. В результате произошла небольшая сумятица и толкотня. Однако больше от разрушительных последствий колдовства девчонок никто не пострадал.
Наконец на нас рухнуло последнее бревно, отскочив от защитного барьера, и мы с Серогором опустили свои посохи. Смахнув со лба несколько капель пота, я не торопясь осмотрел то, что совсем недавно было вполне сносным жильем. Да, не везет что-то сегодня недвижимости: сначала Серафимина заимка, теперь терем Антипа. Теремок, конечно, покрепче избушки оказался, но все равно пострадал прилично.
– Знаешь, а девчонки даже тебя переплюнули, – с долей сарказма в голосе заметил Серогор. – Ты, помнится, не так масштабно развлекался. Что там в твоем послужном списке? Баня, конюшня…
– Амбар, колодец, – ехидно поддакнула Серафима, – так это по нынешним меркам просто мелочи.
После этих слов мы все, не сговариваясь, обратили взоры на виновниц этого чудного раздрая – Лучезару и Василину:
– А что сразу мы-то?! – возмутилась первая.
– Нам это заклинание папа показал! – поддержала сестру вторая.
– Мы его и колданули.
– Папа говорил, что от нечисти в самый раз!
– А про то, что оно крышу может снести, он ни слова не говорил!
Теперь все уставились на меня.
– А что сразу я-то? – чуть не подпрыгнул я от возмущения, невольно копируя слова своих девчонок. – Простенькое заклинание было, так, на всякий случай. Никаких масштабных разрушений оно не могло вызвать. Вы колдовали-то правильно, как я вас учил?
Ответом мне послужили два возмущенных взгляда. Голубых глаз и зеленых.
– Конечно, правильно!
– Когда это мы неправильно колдовали?
– Вчера, – скромно напомнил я, – с Барсиком.
Девчонки стушевались, но не более чем на мгновение:
– Так это совсем другое дело!
– Он же сам был виноват!
– А спиногрыз вел себя прилично!
– Папочка, честное слово, мы даже не поняли, как это у нас получилось!
Я внимательно посмотрел на девчонок и был вынужден признать, что на этот раз они ни капельки не лукавят. Уж что-что, а отличать вранье от правды за эти годы я научился. Похоже, лисята и вправду не поняли, как именно в их руках простенькое заклинание превратилось в мегаудар, который под силу только очень сильному колдуну.
Ладно, дедуля небось простит любимых внучек, в конце концов, они хотели как лучше, спасая его же от спиногрыза. А что немного переборщили, так это не со зла. Главное, что все остались живы, а восстановить терем будет не так уж и сложно. Уничтожен он не до основания, а всего-то лишился крыши и части стен. Если хорошенько поискать, наверняка найдутся уцелевшие помещения. К тому же сейчас лето и никто не замерзнет, даже если очень постарается.
В общем, дочек я простил, ругать не собирался и выразительно посмотрел на Антипа. Ну в самом деле, не в угол же их ставить? Тем более что целых углов осталось не так много. Под моим взором Антип, кряхтя, недовольно заерзал на своем месте. Однако это самое кряхтение было единственным звуком, который издал премьер-боярин, от него же требовалась членораздельная речь. Наконец он свое отмычал, отсомневался, откашлялся и выдал долгожданную фразу:
– Ладно, кто виноват и почему все это произошло, мы можем разобраться позднее. А сейчас предлагаю проверить, не пострадал ли кто из ратников и дворовых, по возможности им помочь, оценить масштабы разрушений, привести себя в порядок и уже после всего этого снова собраться и все обсудить.
Возражений ни у кого не было, и мы тут же разбрелись по полуразрушенному терему. Первыми горницу покинули конечно же Василина с Лучезарой. Судя по всему, они даже в самых смелых мечтах не надеялись, что отделаются так легко. Остальные просто решили перевести дух перед последующим разбором полетов. В том, что он будет не самым приятным, никто не сомневался. В конце концов, не каждый день в нашем семействе разворачиваются такие вот баталии.
На чем это я остановился? Ах да, на том, что мы разбрелись кто куда. Осталось только уточнить, кто конкретно и куда именно. Младшее поколение, несмотря на звонкие протесты, было перемещено Селистеной в детскую с целью приведения девчушек в порядок. Аргументы, что это не грязь, а следы былого героического сражения и их нужно сохранить как память, мою супругу не тронули, а слабая попытка взбунтоваться была решительно ею пресечена. Причем без применения какого-либо колдовства, а всего лишь двумя чувствительными шлепками по соответствующим мягким местам.
Кузьминична бросилась оценивать масштабы ущерба, нанесенного хозяйству нападением на терем и последующим колдовством моих рыжих лисят. Хотя мне и без всякого осмотра было ясно, что последние вызвали значительно более глобальные разрушения, чем распоясавшаяся нечисть. Серогор на пару с Серафимой не стали тратить время на себя и тут же принялись врачевать пострадавших от нападения ратников. Ну а премьер-боярин произвел смотр уцелевшего личного состава, отблагодарил за службу и приказал разобрать заваленный погреб, дабы выкатить ребятам бочку пенного меда. Конечно, верная служба будет оценена еще и звонкой монетой, но это потом. Сейчас ратникам ковш-другой медовухи был значительно важнее денег.
Я же быстренько пробежался по двору, походя срастил ногу одному бедолаге, угодившему под завал, перебросился парой фраз с Серафимой и, убедившись, что и без меня ситуация разруливается успешно, рванул в терем. Мне требовалось срочное уединение, дабы найти общий язык с самим собой. Поначалу я сунул нос в свой кабинет, но убедившись, что в нем практически отсутствует одна из стен, а дверь пала в неравной битве с колдовством дочек, был вынужден направиться в нашу с Селистеной спальню. Как ни странно, этой комнате повезло значительно больше. Вырванное с корнем окно на фоне окружающей разрухи было такой мелочью, на которую глупо обращать внимание.
Резким движением заперев дверь на засов, я торопливо скинул с себя рубаху и выпустил на волю тех, что своим шебуршанием чуть не свели меня с ума от щекотки. Получившие свободу крылышки весело застрекотали и тут же попытались поднять меня в воздух. Несмотря на то что я успел намертво вцепиться в резную спинку кровати, им это удалось. То есть не то чтобы удалось совсем, но все-таки. Часть меня, надежно пришвартованная к причалу, осталась на месте, а вторая была беззастенчиво оторвана от пола. На первый взгляд мое новое приобретение смотрелось несерьезно и даже легкомысленно, однако при всем при этом подъемная сила оказалась весьма значительной. Дальше для колдуна моего уровня происходили совсем неприличные события.
Самозабвенно работающие крылья болтали меня из стороны в сторону, резко меняя направление движения, поднимали вверх, кидали вниз, то есть вели себя совершенно по-хулигански. Мне же оставалось только стиснуть зубы и держаться за спасительную спинку.
Кончилось все это для меня вообще нелицеприятно. В какой-то момент, усыпив мое внимание временным затишьем, они резко заработали на полную мощность и оторвали меня от моего вынужденного пристанища. Далее я сам себе напомнил старого квача в последние секунды его бурой жизни, с той лишь разницей, что помирать я никоим образом не собирался. Впрочем, биться головой в стену тоже в мои планы не входило. Поэтому я всего лишь вихрем пронесся по комнате, сшибая все на своем пути.
Вообще-то у меня имелся большой опыт перемещения по воздуху. Одним из любимых обликов, который я с удовольствием принимал, был сокол, и в его обличье я воистину творил чудеса воздушного пилотажа. Но эти чудеса я начал творить после многочисленных неудач, вынужденных (и не очень мягких) посадок и нудных тренировок. Ведь колдовство может дать тебе крылья (а также клюв, перья и ускоренное пищеварение в нагрузку), но научить тебя ими пользоваться неспособно. Вот и теперь, словно новичок из «Кедрового скита», я пытался справиться со своим новым приобретением.
Птицей все было просто: хвост в качестве руля высоты и два крыла для скорости. Вверх-вниз, вверх-вниз, вот тебе и вся техника полета (та история, когда я после изрядного количества принятой внутрь медовухи забыл, как летать, не в счет, правила для того и существуют, чтобы из них были исключения). Здесь же все оказалось сложнее. Хвост ввиду классического строения моего тела отсутствовал как факт, а вот крыльев оказалось по два с одной и другой стороны. Причем каждое норовило действовать самостоятельно, совершенно игнорируя своего хозяина, то есть меня. В целом вели себя просто отвратительно. В результате всех этих легкомысленных и, главное, несогласованных действий я рассадил локоть (о дверной косяк), разбил колено (о дубовое кресло) и набил себе две шишки (о потолок). Наконец терпение мое лопнуло, и, повинуясь эмоциям, я что есть силы завопил:
– Стоять, смирно!
К сожалению (а может, и к счастью), крылья выполнили мой приказ буквально и тут же сложились. Как следствие я тут же грохнулся на пол, прибавив к списку травм еще и отбитую по… ушибленную за… (Эх, какой я все-таки с возрастом стал культурный, аж противно.) В общем, то место, которое, несмотря на то что называется мягким, таковым у меня не является.
В следующий момент я плюнул на заявленную культурность, не удержался и смачно выругался, потирая ушибленное место. Ничего, колдуны с боярами тоже люди, и даже им иногда нужно выразить свои чувства простым, незатейливым, но очень выразительным словом.
– Вы чего творите? – завопил я, когда наконец выговорился. – Больно же!
Как ни странно, крылья, словно разумные существа, мне ответили: смущенно стрекотнули и затаились.
– И вообще, – продолжил я нести какую-то чушь, – вы часть меня, а стало быть, должны соблюдать правила нахождения во мне.
Опять-таки мне показалось, что крылья меня прекрасно поняли и даже согласились с моими нелепыми доводами. Вообще-то до этого у меня имелся скромный опыт разговоров с самим собой. Так, чисто по-дружески несколько раз подбодрил один свой орган, и то исключительно перед ответственными жизненными моментами.
Тем не менее, вспомнив, как общается с ратным людом княжеский воевода, я заговорил строгим голосом, обращаясь к новой части моего тела:
– Слушать мою команду! Вы поступаете в мое полное распоряжение. Любое самопроизвольное перемещение будет рассматриваться как саботаж и караться по законам военного времени вплоть до ампутации. При наличии полного подчинения гарантирую на весь период наших взаимоотношений отменную кормежку, чистое белье и мягкую перину по ночам.
Крылья недовольно заворочались, словно ожидая от меня еще чего-то. Я пораскинул мозгами и со вздохом добавил:
– Ну и раз в неделю возможность расправиться и полетать.
Тут они довольно застрекотали и обдали меня с головы до ног приятным прохладным ветерком. Что ж, это тоже неплохое применение крыльев в хозяйстве, а то иногда такая духота стоит, хоть на стенку лезь. А с ними разделся, расправил спину и вентилируйся сколько душе угодно.
– Договорились? – на всякий случай уточнил я.
Очередное радостное стрекотание. Я подошел к зеркалу и повернулся боком, чтобы получше рассмотреть тех, с кем только что был заключен договор. Обрадованные таким вниманием крылья развернулись и запереливались на солнце всеми цветами радуги. То есть они, конечно, оставались почти прозрачными, но солнце причудливо преломлялось в них и заставляло сиять удивительным образом.
А все-таки не такие они и плохие, заметил я про себя, даже жалко будет с ними расставаться. Особенно теперь, когда общий язык найден. Но тут уж ничего не поделаешь, рано или поздно нужно будет это сделать. Как-то не хочется, чтобы Селистена меня всю оставшуюся жизнь стрекозлом называла.
Словно подслушав мои мысли, на горизонте нарисовалась моя благоверная и решительно дернула за дверное кольцо.
– Даромир! – раздался ее звонкий голос– Это ты? Чего заперся-то? Открывай быстро!
Вот как всегда, сама задает вопрос, сама отвечает, сама же выводы делает.
– Да, солнышко, сейчас! – бросил я и заметался по комнате в поисках рубахи.
Е-мое, ну где же она? Пока я тут прыгаю, мелкая либо руку отобьет, либо дверь с петель снесет, благо теперь прочность всей конструкции нарушена. Ну да, я не всегда аккуратен в бытовых мелочах и вместо того, чтобы рубаху бросить на кровать, куда-то ее засунул.
– С тобой все нормально? – вскинула бровь Симочка, на всякий случай подошла ко мне и положила руку на голову, проверяя, нет ли у меня жара.
– В общем и целом да, – честно сказал я.
– Как тебе это удалось? – подключился Серогор, даже пытаясь скрыть, как поразила его услышанная новость.
– Ну я проанализировал, что я слышал о бурых квачах в «Кедровом скиту», вспомнил занятия, что проводили вы, присовокупил к этому поправку на природные условия, время суток, время года, ветер и размер золотой казны князя Бодуна…
– Не болтай! – хором рявкнули моя кормилица и наставник.
– Тогда просто повезло, – пошел я более кратким, но значительно менее выразительным путем, – очень удачно в голову пришла одна мыслишка, вот, собственно, и все.
На этот раз Серогор долго держал паузу, с интересом глядя на меня. Да, похоже, мне таки удалось удивить своего наставника.
– Мыслишки приходят ко многим, а вот справиться с бурым квачом сможет не каждый колдун, – наконец заметил он. – Причем без видимых последствий для себя.
Правильно, последствия у меня никому не видны, потому что спрятаны под рубахой, а раздеваться в данный момент я не собираюсь. И вообще, если бы не постоянная щекотка, я бы не торопился избавиться от такого приобретения. Крылья – это такая вещь, что завсегда в хозяйстве сгодится.
Видимо обрадованные, что про них вспомнили, крылышки радостно застрекотали и вновь попытались вырваться на волю. Мне стоило большого труда не захохотать в голос, а чтобы заставить их успокоиться, пришлось что есть силы прижаться спиной к стене. Крылышки еще пару раз вздрогнули, но под таким напором были вынуждены смириться и временно затихнуть.
– Что-то тебя сегодня корежит, – осторожно заметила моя рыжая половинка.
– Ничего, пройдет, – отмахнулся я, на всякий случай еще сильнее прижимаясь к стене.
– Что ты, Селистенушка, – тут же успокоила мелкую Серафима. – Да он просто прекрасно выглядит! Видела бы ты Серогора после встречи с бурыми квачами, да я его почитай месяц на своей заимке выхаживала да травяными отварами отпаивала. А тут ишь какой молодец!
Что ни говори, а приятно выслушивать такую вот незатейливую похвалу от своей кормилицы. Причем теперь уже вполне заслуженную. Вот покупаюсь немного в лучах славы, а потом обращусь к ней, чтобы подсобила принять свой прежний вид.
После пережитого все как-то расслабились и принялись наперебой делиться впечатлениями от жаркой ночки. Даже Серогор, обычно молчаливый и серьезный, позволил себе несколько вольных высказываний на заданную тему. Особенно веселились Лучезара и Василина. Они даже не поняли, какой опасности подвергались, для них это было всего лишь первое в жизни приключение, и не более того. Впрочем, разубеждать девчонок никто не собирался. А обеспечивать безопасность детей – это все-таки обязанность взрослых.
– Мы так хотели прийти тебе на помощь! – радостно верещала голубоглазая.
– А нас не пускали, – вторила ей обладательница глаз зеленых.
– А ведь мы колдовать-то уже умеем!
– Папа нас одному боевому заклинанию научил, специально для таких случаев.
– А попробовать нам так и не дали.
– Уж мы бы им показали!
Свои высказывания девчонки сопровождали жуткими гримасами и активной жестикуляцией. Глядя на то, как они разошлись, я невольно улыбнулся. А ведь хорошие колдуньи из них могут получиться! Видимо, подобные мысли пришли в голову и Серогору. Во всяком случае на его губах тоже заиграла улыбка.
Тут неожиданно раздался густой бас, в одно мгновение заполнивший всю комнату:
– Черт-те что в тереме творится! Надеюсь, все целы?
Все присутствующие словно по команде повернули головы на голос и дружно уставились на вошедшего. Как вы уже догадались, это конечно же был мой тесть, а по совместительству премьер-боярин Антип. Однако сейчас он мало чем походил на главу боярской думы, а напоминал скорее Серогора. Те же растрепанные волосы, торчащая клоками борода и длинная ночная рубаха, порванная в нескольких местах, со следами копоти и запекшейся крови. Удивительное дело: в обычной жизни эти два представителя старшего поколения мне казались совсем друг на друга непохожими, а вот теперь… просто близнецы-братья. Верховный колдун и премьер-боярин, и оба в таком вот уникальном потрепанном виде.
– Судя по всему, все, – сам ответил на свой вопрос Антип и, нахмурив брови, продолжил свое выступление: – И ведь никто даже не поинтересовался: где, мол, Антип? А может, меня какая пакость сожрала? Может, я давно перевариваюсь уже?
Горящим, полным осуждения взором боярин окинул присутствующих. Не знаю, как кто, а я его взгляд выдержал с гордо поднятой головой. Недаром мы с Серафимой когда-то до рези в глазах в гляделки играли, меня таким манером не прошибешь. Ну да, подзабыл слегка про отца своей жены, так с кем не бывает? Зато я помнил про его дочку и его же внучек. Три против одного – хороший счет, так что виноватым себя не считаю. Ну разве только чуть-чуть, самую малость. Потом обязательно пообещаю Селистене, случись подобная заварушка, присматривать за ее папочкой.
– Ведь были времена, когда жили тихо, спокойно. А теперь что ни год, так все какая-нибудь гадость в терем залезет.
А вот это вранье чистой воды, последний раз в терем пробралась стая пробышей, но это было давно, еще до нашей с Селистеной свадьбы. Так что премьер-боярин опять сгущает краски.
– Батюшка, с тобой-то все в порядке? – осторожно спросила Селистена, в отличие от меня, явно чувствуя себя виноватой.
– Конечно, – хмуро отозвался Антип. – Наученный горьким опытом, всегда серебряный кинжал под рукой держу.
И премьер-боярин торжественно продемонстрировал окровавленный клинок.
Эка его разобрало. Что-то раньше за своим тестем таких вот театральных выступлений не замечал. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Пусть потешится на старости лет.
Однако произведенного впечатления ему показалось мало, и, ненадолго отлучившись, Антип втащил в горницу поверженного горного спиногрыза. В отличие от милейших луговых сородичей этот вид нечисти обладал необычайным коварством и воистину звериной силой. Именно поэтому трофей был действительно почетным. Мой тесть поместил вещественное доказательство в центр комнаты и торжественно поставил на него босую ногу…
Вот честное слово, я не хотел смеяться. Ну не хотел, и все! Это все они виноваты! При виде поверженного горного спиногрыза я инстинктивно подался вперед и оторвал спину от спасительной стены. Обрадованные полученной свободой крылышки радостно затрепетали под рубахой. У каждого, даже самого великого колдуна есть своя слабость. Вот моя слабость была именно щекотка (если не считать любви к пенному меду и обильной трапезе), именно поэтому я не удержался и в голос захохотал.
Крылья, видимо обрадованные такой моей реакцией, удвоили свои старания и весь свой нерастраченный пыл и энергию выплеснули на мою многострадальную спину. Спина заходила ходуном, и я опять зашелся неудержимым смехом. Пока я отсмеялся, пока вернулся на исходную точку, пока немилосердно прижался к стене, пока сумел успокоиться… В общем, пока продолжались эти «пока» (каламбурчик получился), все мое семейство удивленно, если не сказать ошарашенно, следило за мной.
– Ну да, занесло меня немного, – когда я наконец успокоился, выдавил из себя мой тесть. – Может, я со стороны в таком вот виде и смешно смотрюсь, так мог бы из уважения и не заметить. Чего сразу хохотать-то?
– Да я не поэтому смеялся! – возразил я, уже вполне отчетливо понимая, насколько возмутительно выглядит со стороны мое поведение. – Просто у меня… Просто мне…
Ну и что прикажете мне говорить? Снять рубаху и продемонстрировать не то стрекозиные, не то мушиные (в смысле как у мухи) крылья? Да я бы стал посмешищем на всю оставшуюся жизнь! Ну уж нет, как бы это ни было сложно, я все-таки постараюсь сохранить в глазах своего семейства героический облик.
– Что у тебя? – нетерпеливо поинтересовался обиженный Антип.
– У меня нервы не в порядке, – брякнул я первое, что пришло на ум, – я же тоже не железный, вот мои нервишки и поистрепались. Ничего, отосплюсь хорошенечко, минеральной водички попью, на недельку у лекаря освобождение от службы возьму, авось оклемаюсь.
Все присутствующие продолжали с удивлением таращиться на меня. Да, пожалуй, про минеральную водичку я загнул. Надо было про медовуху сказать, тогда бы они мне сразу поверили. Избавили меня от всеобщего внимания мои лисята. Видимо, они посчитали, что папу надо оставить в покое, и Василина скромненько так поинтересовалась у Антипа:
– Дедушка, а второй?
– Что второй? – не понял Антип.
– Второй спиногрыз? – подключилась к разговору Лучезара.
Премьер-боярин в полных непонятках уставился на внучек, переводя удивленный взгляд с одной на другую.
– Спиногрызы – они парами ходят! – озвучили прописную истину мои рыжие лисята, немного раздраженные непонятливостью дедушки.
В горнице повисла тревожная тишина. Судя по растерянному виду, Антип действительно забыл про второго спиногрыза. И это после того как он сам, лично, не один десяток раз выступал в этой роли в играх с девчонками. Даже будучи далеким от колдовских знаний, он прекрасно знал, что при гибели одного из горных спиногрызов второй никогда не уберется прочь, не отомстив. Причем злость и сила оставшегося спиногрыза удваиваются, ведь терять ему уже нечего, и без свой пары он все равно долго не протянет.
А вот дальше все происходило очень быстро. Горный спиногрыз возник в оконном проеме (когти у них длинные и острые, так что по отвесной стене ему подобраться к открытому окну не составляло никакого труда) и прямо с подоконника прыгнул. Я только успел заметить холодный свет желтых глаз и оскаленные клыки. Его целью конечно же был премьер-боярин.
Повинуясь наработанному инстинкту, рука, сжимающая посох, метнулась вверх, но было уже поздно…
* * *
Вы чего, испугались, что ли? Да жив он, жив, что с ним станется? Нагнулся вовремя, и всего делов. Может, когда-то государственные люди и обрастут жирком, занимая теплые места где-нибудь вблизи престола, окруженные толпой охранников, а в наше суровое время все обстоит иначе. Охрана охраной, а сам будь любезен уметь защитить свою жизнь. А раз не умеешь, так грош тебе цена, сиди дома и не суйся куда не следует.
Премьер-боярин Антип, несомненно, находился на своем месте заслуженно и ратные навыки с годами не растерял. Да он до сих пор раз в году на медведя с рогатиной ходит. Так, чисто чтобы не расслабляться. Вот и сейчас среагировал правильно и как нельзя вовремя– убрался с линии огня, дабы случайно не попасть под горячую руку, а большего от него и не требовалось.
Тогда, наверное, вы захотите спросить, почему же было уже «поздно»? Да потому, что Лучезара с Василиной оказались быстрее не только меня, но и Серогора. Пока мы поднимали свои посохи, они без всякой подготовки ударили по спиногрызу простейшим боевым заклинанием, которому я их научил под большим секретом от Антипа и Кузьминичны несколько дней назад. Скромненькой разрушительной силы заклинание, направленное навстречу бросившемуся спиногрызу, вдруг на глазах преобразовалось и достигло своей цели с удесятеренной силой. Лично я такие вот масштабные вещи научился творить только после четвертого уровня посвящения.
Все произошло с такой быстротой, что времени на обдумывание сложившейся ситуации у меня уже не было и я дал волю наработанным инстинктам. Судя по тому, что Серогор действовал точно так же, они меня в очередной раз не подвели. В общем, свои посохи мы поднимали не зря. Только вот вместо боевого заклинания нам пришлось применять заклинания защитные. Сила, с которой девчонки ударили по спиногрызу, была такова, что он превратился в горстку пепла. К сожалению, этим все не ограничилось, и заклинание ударило в терем.
Мы с Серогором накрыли защитным куполом всю нашу компанию и из-под него со вздохом наблюдали за происходящими снаружи событиями. Вообще-то до этого момента я считал, что терем Антипа сложен на совесть. Плотно подогнанные бревна смотрелись очень даже основательно и солидно. Ощущения оказались обманчивыми…
Я уж не знаю, как это получилось у лисят, но два-три венца вышибло напрочь, далее тихо съехала крыша, и все сооружение слегка завалилось набок. Внизу, на первом этаже, тоже что-то громыхнуло, крен стал еще больше, а на нас посыпались треснувшие доски, бывшие еще совсем недавно потолком. Поставленные заклинания надежно защитили домочадцев и гостей. Не повезло только Шарику: этот лохматый тип оставил свой хвост за пределами действия нашего с Серогором заклинания и поплатился – получил по нему обломком доски. Это небольшое происшествие добавило нам всем хлопот, потому что обиженный пес тут же начал возмущаться и жаловаться окружающим на такую несправедливость. Делал он это очень активно, при этом норовя перебраться подальше от опасной границы, которая, естественно, была условна и визуально ничем не отмечена. В результате произошла небольшая сумятица и толкотня. Однако больше от разрушительных последствий колдовства девчонок никто не пострадал.
Наконец на нас рухнуло последнее бревно, отскочив от защитного барьера, и мы с Серогором опустили свои посохи. Смахнув со лба несколько капель пота, я не торопясь осмотрел то, что совсем недавно было вполне сносным жильем. Да, не везет что-то сегодня недвижимости: сначала Серафимина заимка, теперь терем Антипа. Теремок, конечно, покрепче избушки оказался, но все равно пострадал прилично.
– Знаешь, а девчонки даже тебя переплюнули, – с долей сарказма в голосе заметил Серогор. – Ты, помнится, не так масштабно развлекался. Что там в твоем послужном списке? Баня, конюшня…
– Амбар, колодец, – ехидно поддакнула Серафима, – так это по нынешним меркам просто мелочи.
После этих слов мы все, не сговариваясь, обратили взоры на виновниц этого чудного раздрая – Лучезару и Василину:
– А что сразу мы-то?! – возмутилась первая.
– Нам это заклинание папа показал! – поддержала сестру вторая.
– Мы его и колданули.
– Папа говорил, что от нечисти в самый раз!
– А про то, что оно крышу может снести, он ни слова не говорил!
Теперь все уставились на меня.
– А что сразу я-то? – чуть не подпрыгнул я от возмущения, невольно копируя слова своих девчонок. – Простенькое заклинание было, так, на всякий случай. Никаких масштабных разрушений оно не могло вызвать. Вы колдовали-то правильно, как я вас учил?
Ответом мне послужили два возмущенных взгляда. Голубых глаз и зеленых.
– Конечно, правильно!
– Когда это мы неправильно колдовали?
– Вчера, – скромно напомнил я, – с Барсиком.
Девчонки стушевались, но не более чем на мгновение:
– Так это совсем другое дело!
– Он же сам был виноват!
– А спиногрыз вел себя прилично!
– Папочка, честное слово, мы даже не поняли, как это у нас получилось!
Я внимательно посмотрел на девчонок и был вынужден признать, что на этот раз они ни капельки не лукавят. Уж что-что, а отличать вранье от правды за эти годы я научился. Похоже, лисята и вправду не поняли, как именно в их руках простенькое заклинание превратилось в мегаудар, который под силу только очень сильному колдуну.
Ладно, дедуля небось простит любимых внучек, в конце концов, они хотели как лучше, спасая его же от спиногрыза. А что немного переборщили, так это не со зла. Главное, что все остались живы, а восстановить терем будет не так уж и сложно. Уничтожен он не до основания, а всего-то лишился крыши и части стен. Если хорошенько поискать, наверняка найдутся уцелевшие помещения. К тому же сейчас лето и никто не замерзнет, даже если очень постарается.
В общем, дочек я простил, ругать не собирался и выразительно посмотрел на Антипа. Ну в самом деле, не в угол же их ставить? Тем более что целых углов осталось не так много. Под моим взором Антип, кряхтя, недовольно заерзал на своем месте. Однако это самое кряхтение было единственным звуком, который издал премьер-боярин, от него же требовалась членораздельная речь. Наконец он свое отмычал, отсомневался, откашлялся и выдал долгожданную фразу:
– Ладно, кто виноват и почему все это произошло, мы можем разобраться позднее. А сейчас предлагаю проверить, не пострадал ли кто из ратников и дворовых, по возможности им помочь, оценить масштабы разрушений, привести себя в порядок и уже после всего этого снова собраться и все обсудить.
Возражений ни у кого не было, и мы тут же разбрелись по полуразрушенному терему. Первыми горницу покинули конечно же Василина с Лучезарой. Судя по всему, они даже в самых смелых мечтах не надеялись, что отделаются так легко. Остальные просто решили перевести дух перед последующим разбором полетов. В том, что он будет не самым приятным, никто не сомневался. В конце концов, не каждый день в нашем семействе разворачиваются такие вот баталии.
* * *
На чем это я остановился? Ах да, на том, что мы разбрелись кто куда. Осталось только уточнить, кто конкретно и куда именно. Младшее поколение, несмотря на звонкие протесты, было перемещено Селистеной в детскую с целью приведения девчушек в порядок. Аргументы, что это не грязь, а следы былого героического сражения и их нужно сохранить как память, мою супругу не тронули, а слабая попытка взбунтоваться была решительно ею пресечена. Причем без применения какого-либо колдовства, а всего лишь двумя чувствительными шлепками по соответствующим мягким местам.
Кузьминична бросилась оценивать масштабы ущерба, нанесенного хозяйству нападением на терем и последующим колдовством моих рыжих лисят. Хотя мне и без всякого осмотра было ясно, что последние вызвали значительно более глобальные разрушения, чем распоясавшаяся нечисть. Серогор на пару с Серафимой не стали тратить время на себя и тут же принялись врачевать пострадавших от нападения ратников. Ну а премьер-боярин произвел смотр уцелевшего личного состава, отблагодарил за службу и приказал разобрать заваленный погреб, дабы выкатить ребятам бочку пенного меда. Конечно, верная служба будет оценена еще и звонкой монетой, но это потом. Сейчас ратникам ковш-другой медовухи был значительно важнее денег.
Я же быстренько пробежался по двору, походя срастил ногу одному бедолаге, угодившему под завал, перебросился парой фраз с Серафимой и, убедившись, что и без меня ситуация разруливается успешно, рванул в терем. Мне требовалось срочное уединение, дабы найти общий язык с самим собой. Поначалу я сунул нос в свой кабинет, но убедившись, что в нем практически отсутствует одна из стен, а дверь пала в неравной битве с колдовством дочек, был вынужден направиться в нашу с Селистеной спальню. Как ни странно, этой комнате повезло значительно больше. Вырванное с корнем окно на фоне окружающей разрухи было такой мелочью, на которую глупо обращать внимание.
Резким движением заперев дверь на засов, я торопливо скинул с себя рубаху и выпустил на волю тех, что своим шебуршанием чуть не свели меня с ума от щекотки. Получившие свободу крылышки весело застрекотали и тут же попытались поднять меня в воздух. Несмотря на то что я успел намертво вцепиться в резную спинку кровати, им это удалось. То есть не то чтобы удалось совсем, но все-таки. Часть меня, надежно пришвартованная к причалу, осталась на месте, а вторая была беззастенчиво оторвана от пола. На первый взгляд мое новое приобретение смотрелось несерьезно и даже легкомысленно, однако при всем при этом подъемная сила оказалась весьма значительной. Дальше для колдуна моего уровня происходили совсем неприличные события.
Самозабвенно работающие крылья болтали меня из стороны в сторону, резко меняя направление движения, поднимали вверх, кидали вниз, то есть вели себя совершенно по-хулигански. Мне же оставалось только стиснуть зубы и держаться за спасительную спинку.
Кончилось все это для меня вообще нелицеприятно. В какой-то момент, усыпив мое внимание временным затишьем, они резко заработали на полную мощность и оторвали меня от моего вынужденного пристанища. Далее я сам себе напомнил старого квача в последние секунды его бурой жизни, с той лишь разницей, что помирать я никоим образом не собирался. Впрочем, биться головой в стену тоже в мои планы не входило. Поэтому я всего лишь вихрем пронесся по комнате, сшибая все на своем пути.
Вообще-то у меня имелся большой опыт перемещения по воздуху. Одним из любимых обликов, который я с удовольствием принимал, был сокол, и в его обличье я воистину творил чудеса воздушного пилотажа. Но эти чудеса я начал творить после многочисленных неудач, вынужденных (и не очень мягких) посадок и нудных тренировок. Ведь колдовство может дать тебе крылья (а также клюв, перья и ускоренное пищеварение в нагрузку), но научить тебя ими пользоваться неспособно. Вот и теперь, словно новичок из «Кедрового скита», я пытался справиться со своим новым приобретением.
Птицей все было просто: хвост в качестве руля высоты и два крыла для скорости. Вверх-вниз, вверх-вниз, вот тебе и вся техника полета (та история, когда я после изрядного количества принятой внутрь медовухи забыл, как летать, не в счет, правила для того и существуют, чтобы из них были исключения). Здесь же все оказалось сложнее. Хвост ввиду классического строения моего тела отсутствовал как факт, а вот крыльев оказалось по два с одной и другой стороны. Причем каждое норовило действовать самостоятельно, совершенно игнорируя своего хозяина, то есть меня. В целом вели себя просто отвратительно. В результате всех этих легкомысленных и, главное, несогласованных действий я рассадил локоть (о дверной косяк), разбил колено (о дубовое кресло) и набил себе две шишки (о потолок). Наконец терпение мое лопнуло, и, повинуясь эмоциям, я что есть силы завопил:
– Стоять, смирно!
К сожалению (а может, и к счастью), крылья выполнили мой приказ буквально и тут же сложились. Как следствие я тут же грохнулся на пол, прибавив к списку травм еще и отбитую по… ушибленную за… (Эх, какой я все-таки с возрастом стал культурный, аж противно.) В общем, то место, которое, несмотря на то что называется мягким, таковым у меня не является.
В следующий момент я плюнул на заявленную культурность, не удержался и смачно выругался, потирая ушибленное место. Ничего, колдуны с боярами тоже люди, и даже им иногда нужно выразить свои чувства простым, незатейливым, но очень выразительным словом.
– Вы чего творите? – завопил я, когда наконец выговорился. – Больно же!
Как ни странно, крылья, словно разумные существа, мне ответили: смущенно стрекотнули и затаились.
– И вообще, – продолжил я нести какую-то чушь, – вы часть меня, а стало быть, должны соблюдать правила нахождения во мне.
Опять-таки мне показалось, что крылья меня прекрасно поняли и даже согласились с моими нелепыми доводами. Вообще-то до этого у меня имелся скромный опыт разговоров с самим собой. Так, чисто по-дружески несколько раз подбодрил один свой орган, и то исключительно перед ответственными жизненными моментами.
Тем не менее, вспомнив, как общается с ратным людом княжеский воевода, я заговорил строгим голосом, обращаясь к новой части моего тела:
– Слушать мою команду! Вы поступаете в мое полное распоряжение. Любое самопроизвольное перемещение будет рассматриваться как саботаж и караться по законам военного времени вплоть до ампутации. При наличии полного подчинения гарантирую на весь период наших взаимоотношений отменную кормежку, чистое белье и мягкую перину по ночам.
Крылья недовольно заворочались, словно ожидая от меня еще чего-то. Я пораскинул мозгами и со вздохом добавил:
– Ну и раз в неделю возможность расправиться и полетать.
Тут они довольно застрекотали и обдали меня с головы до ног приятным прохладным ветерком. Что ж, это тоже неплохое применение крыльев в хозяйстве, а то иногда такая духота стоит, хоть на стенку лезь. А с ними разделся, расправил спину и вентилируйся сколько душе угодно.
– Договорились? – на всякий случай уточнил я.
Очередное радостное стрекотание. Я подошел к зеркалу и повернулся боком, чтобы получше рассмотреть тех, с кем только что был заключен договор. Обрадованные таким вниманием крылья развернулись и запереливались на солнце всеми цветами радуги. То есть они, конечно, оставались почти прозрачными, но солнце причудливо преломлялось в них и заставляло сиять удивительным образом.
А все-таки не такие они и плохие, заметил я про себя, даже жалко будет с ними расставаться. Особенно теперь, когда общий язык найден. Но тут уж ничего не поделаешь, рано или поздно нужно будет это сделать. Как-то не хочется, чтобы Селистена меня всю оставшуюся жизнь стрекозлом называла.
Словно подслушав мои мысли, на горизонте нарисовалась моя благоверная и решительно дернула за дверное кольцо.
– Даромир! – раздался ее звонкий голос– Это ты? Чего заперся-то? Открывай быстро!
Вот как всегда, сама задает вопрос, сама отвечает, сама же выводы делает.
– Да, солнышко, сейчас! – бросил я и заметался по комнате в поисках рубахи.
Е-мое, ну где же она? Пока я тут прыгаю, мелкая либо руку отобьет, либо дверь с петель снесет, благо теперь прочность всей конструкции нарушена. Ну да, я не всегда аккуратен в бытовых мелочах и вместо того, чтобы рубаху бросить на кровать, куда-то ее засунул.