Однако их надеждам было не суждено сбыться. В последующие годы большевистской диктатуры либертарианскую[36] коммуну 1917 года отнесли к разряду революционной утопии.
Восстание 1921 года стало последним усилием жителей Кронштадта в попытке вернуть золотой век стихийности; их лозунгом был ленинский «Вся власть Советам!».
Во время революции 1917 года Балтийский флот находился в состоянии брожения, прерываемом беспорядками, направленными против политической и военной власти. Как и в 1905 году, матросы срывали накопившуюся ярость на офицерах, которых ассоциировали с произволом и привилегиями властей. Жители Кронштадта более всего стремились избавить себя от жесткой дисциплины, каторжной работы; недаром остров Котлин заслужил репутацию «матросского Сахалина»[37].
Итак, когда началась Февральская революция, они воспользовались возможностью вырваться из оков распределительной системы и свести счеты с ненавистными офицерами. 28 февраля разъяренные матросы вытащили из квартиры, приволокли на Якорную площадь и без долгих рассуждений казнили адмирала Р.Н. Вирена[38], командира военно-морской базы.
Убийство Вирена послужило сигналом к началу кровавой оргии, в результате которой было убито свыше 40 морских и армейских офицеров. Около 200 офицеров были арестованы и посажены за решетку. Во время февральских беспорядков волна насилия прокатилась по всему комплексу балтийских баз. В общей сложности от рук собственных матросов погибли 76 морских офицеров, в том числе контр-адмирал А.Г. Бутаков, сын знаменитого алмирала Г.И. Бутакова, командир военно-морской базы Свеаборга, и вице-адмирал А.И. Непенин, командующий Балтийским флотом, не говоря уже об офицерах армейских гарнизонов.
Жажда мести была только одним из аспектов революционного экстремизма, которому позволила вырваться на волю Февральская революция. Большевики, анархисты, эсеры-максималисты[39] делали все возможное для подстрекательства населения Кронштадта к враждебным действиям.
Вскоре они появились в городе с намерением усилить влияние на матросов и остальных жителей Кронштадта. Их основной целью были не офицеры, а Временное правительство. В последующие месяцы они могли рассчитывать, что матросы поддержат любые революционные выступления, направленные против режима. Жители Кронштадта активно участвовали в уличных демонстрациях в апреле 1917 года, а в июне они приехали оказать поддержку группе анархистов, забаррикадировавшихся в ожидании наступления правительственных отрядов. Затем, в грозовые июльские дни, матросы, узнав о начавшихся волнениях, тут же примчались в Петроград и сыграли главную роль в неудавшемся восстании; тогда Троцкий впервые назвал матросов «красой и гордостью» революции (группа матросов захватила эсера Виктора Чернова, министра земледелия, и только благодаря вмешательству Троцкого Чернову удалось избежать расправы).
В конце августа, во время наступления войск генерала Корнилова на Петроград, матросы сплотились для защиты революции. Команда линейного корабля «Петропавловск», проявлявшая наибольшую активность во время июльских событий, опять была призвана в Петроград и потребовала ареста и расстрела Корнилова. Четырех офицеров, выразивших протест, расстреляли.
В последующие недели матросы, оправдывая репутацию непримиримых революционеров, упорно требовали свержения Временного правительства. Момент истины настал 25 октября, когда Ленин предпринял удачную попытку по захвату власти. Моряки немедленно отплыли в Петроград на помощь восставшим. Вместе с солдатами они участвовали в штурме Зимнего дворца. После участия в октябрьских событиях за моряками Кронштадта закрепилось определение, данное им Троцким во время июльских событий: «краса и гордость революции» .
Но даже после смещения Керенского у кронштадтских моряков не убавилось революционной воинственности. Победа еще больше обострила жажду мести в отношении тех, у кого они отобрали власть. Взрывы их негодования приводили к трагическим результатам. В Петрограде в ночь с 6 на 7 января 1918 года несколько переполненных жаждой мести матросов ворвались в Мариинскую больницу, где в это время находились бывшие министры Временного правительства А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин (после ареста в ноябре 1917 года они содержались в Петропавловской крепости, а 6 января 1918 года были переведены в Мариинскую больницу), и убили обоих. По распоряжению Ленина И.З. Штейнберг, народный комиссар юстиции, начал расследование, но Ленин быстро пересмотрел решение, поскольку оно могло привести к конфронтации с балтийцами. В действительности именно из-за жестокости моряков Ленин хотел иметь их на своей стороне. Он, безусловно, даже не рассматривал их в качестве своего рода преторианской гвардии[40], готовой по первому зову взяться за оружие во имя общего дела.
В ночь перед убийством Шингарева и Кокошкина Ленин отправил отряд кронштадтских моряков во главе с молодым, известным своей жестокостью анархистом Анатолием Железняковым (матрос Железняк) на разгон Учредительного собрания, в котором большевики не смогли получить большинства.
У моряков были и собственные причины стремиться к роспуску собрания. Как мы уже знаем, они не видели особой пользы в централизованной политической организации, особенно если эта партия была, по их мнению, излишне консервативна. Они считали, что путь к демократии лежит через местные Советы. Учредительное собрание в таком случае было шагом назад, возвратом к «буржуазному» обществу в лице Временного правительства, которое они всеми силами старались уничтожить.
Восстание 1921 года стало последним усилием жителей Кронштадта в попытке вернуть золотой век стихийности; их лозунгом был ленинский «Вся власть Советам!».
Во время революции 1917 года Балтийский флот находился в состоянии брожения, прерываемом беспорядками, направленными против политической и военной власти. Как и в 1905 году, матросы срывали накопившуюся ярость на офицерах, которых ассоциировали с произволом и привилегиями властей. Жители Кронштадта более всего стремились избавить себя от жесткой дисциплины, каторжной работы; недаром остров Котлин заслужил репутацию «матросского Сахалина»[37].
Итак, когда началась Февральская революция, они воспользовались возможностью вырваться из оков распределительной системы и свести счеты с ненавистными офицерами. 28 февраля разъяренные матросы вытащили из квартиры, приволокли на Якорную площадь и без долгих рассуждений казнили адмирала Р.Н. Вирена[38], командира военно-морской базы.
Убийство Вирена послужило сигналом к началу кровавой оргии, в результате которой было убито свыше 40 морских и армейских офицеров. Около 200 офицеров были арестованы и посажены за решетку. Во время февральских беспорядков волна насилия прокатилась по всему комплексу балтийских баз. В общей сложности от рук собственных матросов погибли 76 морских офицеров, в том числе контр-адмирал А.Г. Бутаков, сын знаменитого алмирала Г.И. Бутакова, командир военно-морской базы Свеаборга, и вице-адмирал А.И. Непенин, командующий Балтийским флотом, не говоря уже об офицерах армейских гарнизонов.
Жажда мести была только одним из аспектов революционного экстремизма, которому позволила вырваться на волю Февральская революция. Большевики, анархисты, эсеры-максималисты[39] делали все возможное для подстрекательства населения Кронштадта к враждебным действиям.
Вскоре они появились в городе с намерением усилить влияние на матросов и остальных жителей Кронштадта. Их основной целью были не офицеры, а Временное правительство. В последующие месяцы они могли рассчитывать, что матросы поддержат любые революционные выступления, направленные против режима. Жители Кронштадта активно участвовали в уличных демонстрациях в апреле 1917 года, а в июне они приехали оказать поддержку группе анархистов, забаррикадировавшихся в ожидании наступления правительственных отрядов. Затем, в грозовые июльские дни, матросы, узнав о начавшихся волнениях, тут же примчались в Петроград и сыграли главную роль в неудавшемся восстании; тогда Троцкий впервые назвал матросов «красой и гордостью» революции (группа матросов захватила эсера Виктора Чернова, министра земледелия, и только благодаря вмешательству Троцкого Чернову удалось избежать расправы).
В конце августа, во время наступления войск генерала Корнилова на Петроград, матросы сплотились для защиты революции. Команда линейного корабля «Петропавловск», проявлявшая наибольшую активность во время июльских событий, опять была призвана в Петроград и потребовала ареста и расстрела Корнилова. Четырех офицеров, выразивших протест, расстреляли.
В последующие недели матросы, оправдывая репутацию непримиримых революционеров, упорно требовали свержения Временного правительства. Момент истины настал 25 октября, когда Ленин предпринял удачную попытку по захвату власти. Моряки немедленно отплыли в Петроград на помощь восставшим. Вместе с солдатами они участвовали в штурме Зимнего дворца. После участия в октябрьских событиях за моряками Кронштадта закрепилось определение, данное им Троцким во время июльских событий: «краса и гордость революции» .
Но даже после смещения Керенского у кронштадтских моряков не убавилось революционной воинственности. Победа еще больше обострила жажду мести в отношении тех, у кого они отобрали власть. Взрывы их негодования приводили к трагическим результатам. В Петрограде в ночь с 6 на 7 января 1918 года несколько переполненных жаждой мести матросов ворвались в Мариинскую больницу, где в это время находились бывшие министры Временного правительства А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин (после ареста в ноябре 1917 года они содержались в Петропавловской крепости, а 6 января 1918 года были переведены в Мариинскую больницу), и убили обоих. По распоряжению Ленина И.З. Штейнберг, народный комиссар юстиции, начал расследование, но Ленин быстро пересмотрел решение, поскольку оно могло привести к конфронтации с балтийцами. В действительности именно из-за жестокости моряков Ленин хотел иметь их на своей стороне. Он, безусловно, даже не рассматривал их в качестве своего рода преторианской гвардии[40], готовой по первому зову взяться за оружие во имя общего дела.
В ночь перед убийством Шингарева и Кокошкина Ленин отправил отряд кронштадтских моряков во главе с молодым, известным своей жестокостью анархистом Анатолием Железняковым (матрос Железняк) на разгон Учредительного собрания, в котором большевики не смогли получить большинства.
У моряков были и собственные причины стремиться к роспуску собрания. Как мы уже знаем, они не видели особой пользы в централизованной политической организации, особенно если эта партия была, по их мнению, излишне консервативна. Они считали, что путь к демократии лежит через местные Советы. Учредительное собрание в таком случае было шагом назад, возвратом к «буржуазному» обществу в лице Временного правительства, которое они всеми силами старались уничтожить.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента