Полынская Галина. Давай найдем судьбу

   Повалявшись на ней некоторое время и измяв её, как следует, я подробнее исследовала камеру моего предварительного заключения. Помимо всякой страшно дорогой мебели, светильников и прочих предметов преступной роскоши, я обнаружила огромный бар! По виду он напоминал большой комод, а внутри оказалось столько всего, что у меня, по неволе вырвалось плотоядное рычание: вот, что мне действительно было необходимо! В баре была небольшая, встроенная морозильная камера с кубиками льда и я, специальным ножом (в кино такой видела) наколупала его, натолкала в самый большой бокал и приступила к изучению этикеток на многочисленных бутылках. Остановила свой выбор на неестественно большой бутылке шампанского и бутылке мартини. Моего любимого "бианко" не было, но я решила, что и "россо" тоже сгодится. Неизвестно сколько мне оставалось жить и что меня ожидало впереди, поэтому я решила провести остаток времени в свое удовольствие, - взяла ещё и сигару. Подкатив к кровати прозрачный столик на колесиках (всегда мечтала такой иметь!), поставила на него все свои трофеи и начала пьянствовать. Наливая в бокал мартини, я решила, что и шампанского туда неплохо было бы добавить, но, к сожалению, сама я такие бутылки ещё ни разу не открывала. Мне понадобилось полчаса и все мое мужество, чтобы сделать это. Пробка вылетела с ужасающе громким хлопком, но, слава богу, не попала мне по лбу. На секунду я замерла, прислушиваясь, не сбегутся ли сюда преступники, но было тихо "А, все равно! - злорадно подумала я. - Пусть решат, что я застрелилась!" Я добавила в мартини шампанское и удовлетворенно вздохнула.
   - Мое здоровье, - вслух сказала я и добавила: - долгих мне лет жизни!
   Выпив почти полбокала, я приступила к сигаре. Несколько лет назад я бросила курить, но по такому случаю можно и возобновить, тем более что сигар я не пробовала ни разу, только и знала, что в фильмах ей всегда что-то отрезали. Я внимательно осмотрела темную колбаску со всех сторон и на всякий случай отщипнула понемногу с обоих концов, потом прикурила от здоровенной настольной зажигалки. Кашляла я, наверное, минут пятнадцать, а потом все пошло как по маслу. Я вытащила из-под покрывала подушки, устроилась рядом со столиком и, пополнив содержимое бокала, начала петь. Со стороны, наверное, могло показаться, что я сошла с ума от всех этих переживаний, но мне просто хотелось немного попеть, чтобы уж все было и музыка тоже. Мне почему-то действительно было очень хорошо и сугубо все равно, что будет дальше. Я решила наслаждаться, пока есть такая возможность.
   В перерывах между глотками и выдохами сигарного дыма я выводила грустную трогательную песню про то, как бедный соловей все никак не может встретить свою соловьиху и поэтому его ожидает одинокая старость без маленьких соловьят, которые стали бы подносить ему червячков. Песня была очень жалостливая, я даже всплакнула кое-где и принялась за другую, повеселее.
   Вскоре шампанское с мартини поднадоели, и я принесла из бара виски, джин, ром и текилу, решив перепробовать по возможности все, что там было. Немного подумав, прихватила ещё и пару бутылок вина и, чтобы не ходить несколько раз, взяла ещё сигар.
   Я спела еще, наверное, песен пятнадцать, а потом счастливо уснула, в обнимку с коробкой с сигарами.
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
   Проснулась я от каких-то голосов. Не открывая глаз, лежала и слушала.
   - Ну, и что она тут делала все это время? - спрашивал Виктор. - И что это за разгром такой?
   - Она пила все подряд, курила сигары и пела песни, - невозмутимо сообщил чей-то голос.
   - Пела песни?
   - Да, очень громко и долго.
   - Странно... может это у неё шок?
   - Вряд ли. Судя по всему, она себя очень хорошо чувствовала, все, кто за нею наблюдали, пришли к единому мнению, что она просто счастлива. Потом она ещё и танцевала, из этой скатерти, что на полу валяется, делала себе цыганскую юбку. Натанцевавшись, повесила её прямо на видеокамеру, а когда я пришел, чтобы снять с объектива эту тряпку, уже крепко спала.
   - М-да, - глубокомысленно сказал Виктор, - и давно она спит?
   - Часа четыре.
   - Ладно, пусть поспит ещё пару часиков. После того, сколько она выпила, толку от неё все равно будет мало. Пойдем к Мастеру, он звал.
   Послышался звук удаляющихся шагов, и хлопнула дверь. Значит, за мною наблюдали! Хорошо, что я ещё стриптиз не устроила! Спать больше не хотелось. Я открыла глаза, и комната моментально завертелась лихой каруселью. С трудом поднявшись, я тряхнула головой и от этого движения чуть было не рухнула на кровать снова. Слава богу, голова не болела, просто все вокруг шаталось и расплывалось, да и пить хотелось страшно. Дотянувшись до стоявшей на полу бутылки шампанского, я потрясла её, внутри ещё что-то булькало. После пары глотков прямо из бутылки комната постепенно вернулась на место. Для верности результата я допила все. Для себя я уже решила - при любой возможности буду регулярно напиваться, в таком состоянии мне было не почти не страшно, да и Бог пьяниц любит, народная мудрость врать не должна.
   - Умирать будет не страшно, - вслух сказала я и потянулась за мартини.
   Где-то через полчаса, двери открылись, и в комнату вошел Виктор, лицо его было дружелюбным, на лице светилась улыбка.
   - Здравствуй, дорогая, - он присел на край кровати рядом со мною. Как ты себя чувствуешь?
   - Отлично, хочешь чего-нибудь выпить? Я угощаю!
   - Пожалуй немного виски.
   Он подошел к бару, взял чистый бокал и, налив этой вонючей шотландской самогонки, вернулся ко мне.
   - Сена, - он сделал небольшой глоток, - ты не думаешь, что нам надо поговорить?
   - Нет, не думаю, гад ты негодяйский, а я тебе поверила!
   - Дорогая, только, пожалуйста, не надо всяких драм! Да, я понимаю, что очень виноват, но кто же мог подумать, что все обернется именно так. Я не хотел подвергать тебя никакой опасности, тем более вмешивать во все эти дела!
   - Тем не менее, вмешал и как вмешал! Отвечай, что в чемодане было?!
   - Я же тебе уже сказал, очень важные документы, - он сделал глоток побольше, - а теперь скажи мне, пожалуйста, где они, и я отвезу тебя домой.
   - Кто-то из нас страдает дефектами слуха и провалами в памяти. Я же уже сказала, что не имею ни малейшего понятия, где твой паршивый чемодан! Я при тебе его засунула под кровать, ты ушел, почти сразу же позвонила Тая и сказала, что ждет меня в баре, там же был и Влад...
   - В каком баре? - перебил Виктор.
   - "Встреча" называется, - соврала я, подумав, что баров с таким названием наверняка пруд пруди.
   - Ну и что дальше?
   - Потом я вернулась домой и увидела, что двери приоткрыты, в квартире все перевернуто, а чемодана нет, дальше ты сам пришел.
   - Ты одна вернулась в квартиру?
   - Одна, с кем же еще?
   Рассказ о трупе и прокуроре в мои планы не входил, тогда пришлось бы признаться, что я знаю о содержимом чемодана.
   - И прошло всего несколько часов?
   - Ну да.
   Виктор тяжело вздохнул и залпом выпил свой виски.
   - Пойми, Сена, тебе никто не поверит, даже я.
   - Что же ты тогда думаешь? - возмутилась я. - Что я этот чемодан себе присвоила, а ограбление разыграла?
   - Именно, или ты могла отдать его кому-нибудь еще, за деньги, разумеется.
   - Кому?
   - Вот уж не знаю, и это нам предстоит выяснить, куда именно он делся. Тебе лучше сказать правду.
   Я глубоко вздохнула. Мне очень хотелось огреть его бутылкой по башке, но это, к сожалению, был не выход.
   - Я тебе правду говорю! - процедила я. - Больно мне нужен этот чемодан! Нет его у меня, понятия не имею, где он!
   - Сена, пойми, сейчас мы хотим все сделать по-хорошему, но, если не получится, все будет по-плохому, а мне бы этого очень не хотелось, я вообще не люблю насилие.
   - Слушай, дорогой, - я начинала серьезно злиться, - читай по губам: я не знаю где он! Можете меня хоть на куски порезать, где я его возьму?
   - Ну, хорошо. - Виктор поставил стакан на столик и вышел из комнаты, разумеется, не забыв запереть за собою двери.
   Я была настороже ещё долго, но никто не приходил. Часы на стене сообщали, что уже поздний вечер, и я решила устраиваться на покой. Разобрав кровать, я, как была в одежде, легла спать, не выключая света. В темноте все-таки было страшновато. Ворочалась я довольно долго, но потом уснула, и мне приснился одиноко воющий на луну Лавр, рядом с ним сидела Тая и тоже подвывала ему...
   Проснувшись утром, я долго не могла понять, где нахожусь. Память вернулась только через несколько минут. Все свинство, которое я произвела накануне, было убрано, а на прозрачном столике стоял завтрак. Я решила, что ещё немного, пожалуй, погощу у бандитиков, а потом все-таки поеду домой. Съев все, что мне принесли и, выпив кофе, я решила привести себя немного в порядок. Хотелось походить на пленниц из фильмов и выглядеть достойно. В ванной я нашла все, что необходимо, и, как могла, сделала из образины образ. Моя измятая юбка и чудовищная рубашка никак не вписывались в интерьер, но никакой одежды кроме двух здоровенных мужских халатов я не нашла, не ходить же в полотенце? Решив, что и так вполне сойдет, я вернулась в комнату. Улыбнувшись и подмигнув видеокамере, я пожелала доброго утра господам бандитам. Потом из бара извлекла красивую бутылку пива и с наслаждением её выпила, стоя у окна. Утро было великолепным и солнечным.
   - Доброе утро, Сена.
   Я обернулась, надо же, и не слышала, как вошел Виктор.
   - Как спалось?
   - Спасибо, превосходно, - безмятежно ответила я, - хочешь пивка?
   - Нет, спасибо. - Он подошел ко мне и тоже стал смотреть в окно. Боюсь, Сена, тебе все же придется сказать, где чемодан.
   - Боюсь, что я уже все сказала, - в тон ему ответила я, - и если ты будешь заводить все время одну и ту же пластинку, то я, пожалуй, напишу тебе на листке бумаги, когда захочешь ещё раз спросить, возьмешь, и будешь читать.
   Виктор повернулся и посмотрел мне в лицо, его глаза сузились и стали злыми. Я поставила бутылку на подоконник и решила не отводить взгляда.
   - Сена, - он положил мне руки на плечи и сдавил мои проспиртовавшиеся кости, - пойми, тут никто шуток не шутит и в игры не играет, говори, где чемодан, черт тебя подери!
   Он сильно встряхнул меня пару раз.
   - Не тряси, а то меня стошнит! - предупредила я. - Витюша, правда не знаю, где он, что же я могу поделать? Может, вам просто поискать того, кто этот чемодан украл, а не тратить на меня время?
   Он пристально посмотрел мне в лицо, потом убрал руки и ушел. Сердце мое колотилось.
   В комнате я просидела до вечера. Никто больше не приходил и еды не приносил. Меня это беспокоило, но, памятуя о том, что пиво очень калорийный напиток, я заглушала голод им, но и пива было недостаточно много, чтобы просидеть в заточении долго. И вообще, неизвестно, сколько я могла протянуть на одних алкогольных напитках и сигарах.
   До самой ночи я прислушивалась к шагам, и настроение мое портилось с каждым часом. Я не знала, чего мне, собственно говоря, ожидать, и это просто выводило из себя.
   Наступила ночь. Я мерила шагами комнату вдоль и поперек, не забывая строить рожи в видеокамеру - это хоть как-то развлекало. Устав нервничать, я легла на кровать и тут же уснула безо всяких сновидений.
   Разбудил меня голос Виктора:
   - Сена, вставай! - потряс он меня за плечо. - Вставай, просыпайся!
   Я открыла глаза и посмотрела на часы - было полтретьего ночи. В комнате, помимо Виктора, находилось ещё трое парней.
   - Зачем? - спросила я, внезапно очень сильно испугавшись.
   - Пойдем.
   - Куда? - Я села, уверенная, что сейчас меня поведут на расстрел.
   - Идем, с тобой Мастер хочет поговорить!
   Ах, вот оно что, значит, Мастеру не спится! Я обулась и последовала за ними, размышляя над тем, что сейчас улицезрю главаря мафии и, следовательно, выход на свободу становится практически недосягаемым.
   - Может, вы мне глаза завяжете? - предложила я Виктору.
   - Зачем?
   - Чтобы я не видела, кто это.
   - Не имеет значения.
   Ах, вот оно что, они, видать, уже все решили... Мне стало совсем грустно, просто грустнее некуда. Поднявшись на третий этаж, Виктор остановился у солидной двери и постучал.
   - Входите! - раздался чей-то голос.
   Виктор толкнул дверь и, не выпуская моей руки (как будто я могла куда-то подеваться!), вошел внутрь. Мы оказались в таком роскошном кабинете, что у меня просто в глазах защипало. За письменным столом сидел мужчина и что-то писал.
   - Присаживайтесь, - сказал он, не поднимая головы.
   Мы подошли к столу и сели в кожаные кресла, и тут я, наконец оторвалась от созерцания обстановки и посмотрела на мужчину. В этот момент я решила, что и вправду сошла с ума - за столом сидел мой шеф, редактор нашей дурацкой газеты! Моя челюсть отвисла, а глаза вытаращились до невозможности. Дописав, он поднял голову и добродушно улыбнулся мне.
   - Здравствуй, Сена.
   - Вы... - пролепетала я, - вы что тут делаете?
   - Я здесь живу, - пожал он плечами.
   - Так вы этот... как его... Мастер?
   - Да.
   Он сделал знак Виктору и остальным, и они вышли, закрыв за собою двери.
   - Сейчас у нас с тобою, Сена, будет разговор, - спокойно сказал он, очень серьезный разговор...
   - Опять про чемодан? - простонала я.
   - Конечно. Понимаешь, вот в чем дело, этот чемодан ждут люди, большие люди, которые в свою очередь, должны отдать его другим большим людям. Если мы не предоставим его в срок, нарушится длинная цепочка, и все расстроятся, а некоторые заплачут, - объяснял он мне, как дебилке, - поэтому надо его очень быстро найти, а ты последняя, кто его видел. Пропал он у тебя, из твоего дома, всего за несколько часов, поэтому очень хорошо подумай, прежде чем ответить и скажи, где он? Виктор, конечно, совершил огромную глупость, оставив чемодан в твоей квартире, ведь я порекомендовал ему тебя совсем для других целей...
   - Вы... что? - выдавила я.
   - Порекомендовал, я долго наблюдал за тобой, ты очень подходящая кандидатура, никто бы в жизни никогда не подумал, что ты можешь работать на нас, а Виктор все испортил, за это его, разумеется, накажут...
   Я его почти не слушала. "Порекомендовал!" Вот это да!
   - Сена, ты меня не слушаешь! - сказал он точь-в-точь, как говорил обычно на наших собраниях.
   - Я слушаю, - машинально ответила я.
   - А я жду, когда же ты мне ответишь. Если думаешь, что мне самому приятно вести этот разговор, то ошибаешься, поэтому давай поскорее закончим, ты ведь знаешь, как я к тебе хорошо отношусь.
   - Ну, что мне вам сказать? - я тоскливо посмотрела на его доброе лицо. - Ну, не знаю я, где он, ну не знаю, если бы я знала, неужели бы не сказала? Как будто мне нужна вся эта головная боль!
   Шеф, или правильнее будет сказать Мастер, некоторое время молча смотрел на меня, а потом сказал:
   - Ладно, даю тебе на раздумье два дня, больше не могу...
   - А что потом? - не удержалась от вопроса я.
   - К сожалению, независимо от результата, финал известен, - развел он руками, - сама понимаешь, я не смогу тебя отпустить на все четыре стороны. Поверь, мне очень жаль, что для такой хорошей девушки все закончится так плохо.
   - Да ладно, чего уж там! - мрачно отмахнулась я.
   - Прощай, Сена, или нет, пока ещё до свидания.
   Он вызвал одного из своих "верных сторожевых псов" и меня отвели в небольшую комнатку, больше похожую на кладовку, в которой ничего не было, кроме, простите, унитаза. Ничего, даже стула и окон. Я поняла, что именно здесь мне и предстоит провести эти два, скажем, не самых лучших дня в моей жизни. Я села на унитаз и задумалась. Побег исключался, наврать, что я знаю, где чемодан, тоже глупо, заставят показать место... А ещё шеф! Это же надо, столько лет проработать с ним под одной крышей, в одной команде, обожать его, как отца родного, считая самым лучшим шефом из всех шефов, и на тебе! Находясь все в том же оглушенном состоянии, я "переваривала" события и факты. Переварив их как следует, я почувствовала самую настоящую тошноту и, устроившись на унитазе поудобнее, начала вспоминать лучшие моменты моей попусту прошедшей жизни.
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
   Я совершенно не представляла, что там, на дворе - утро, день или вечер. Мне казалось, что я просидела в этой комнате целую вечность. Я уже давно переместилась с унитаза на пол. Подо мною был холодный линолеум бледно-голубого цвета. Вдоволь наоравшись от голода, мой желудок наконец-то заткнулся, погрузившись в сонное отупение. Невероятная скука мучила меня даже больше, чем голод и жажда, хотя жажда, конечно, изводила порядочно, но напиться из унитазного бачка мне не позволяла гордость. В этой комнате даже взгляд не на чем было остановить, даже зацепиться не за что. На линолеуме я уже знала каждую черточку, каждую точку, а на потолке их и вовсе не было, там ничего не было, кроме одной единственной лампы, которая очень ярко и настырно светила.
   Время от времени я засыпала, вернее, проваливалась в сон, но вскоре просыпалась снова. В один из таких сонных провалов, я услышала голоса. Сначала подумала, что они мне снятся, но потом поняла, что нет, это был голос Виктора и ещё кого-то. Они вошли в мою комнату. Я навострила уши, делая вид, что сплю.
   - ...так значит, Ангел сегодня приезжает к Мастеру? - уточнил голос Виктора.
   - Уже приехал. Странно, что его так называют, ему бы больше Дьявол подошло.
   - Интересно, как же он выглядит?
   - Этого никто не знает, единственный признак, по которому его можно распознать, так это вросшее в мизинец кольцо.
   - Как вросшее?
   Они стояли и разговаривали рядом со мною, совершенно не обращая на меня внимания.
   - У него на мизинце золотое кольцо с красным камешком, то ли из-за того, что он его долго носил, то ли по какой другой причине, оно довольно заметно вросло в кожу, но стоит ему надеть перчатку - и все, никто его не узнает.
   - И что, никто его в лицо не знает?
   - Ну, кто-то, наверное, знает. Вот, Мастер, например, сегодня его увидит.
   Они замолчали, а потом Виктор сказал:
   - Слушай, она спит или уже все?
   - Спит, конечно, буди давай.
   Виктор присел рядом со мною на корточки и потрогал за плечо.
   - Сена! Просыпайся!
   Я открыла глаза. Все вокруг расплывалось от слабости и головокружения.
   - Поднимайся, пойдем.
   Я уже не спрашивала, куда именно, мне было безразлично. Пошатываясь от голода, я поплелась вслед за ними. Мы пришли к тому же кабинету и, постучав, Виктор втолкнул меня внутрь, а сами они остались снаружи. За столом, как и прежде, сидел мой любимый шеф, на столе стояла несусветно красивая бутылка коньяка, фрукты, нарезанные художественными ломтиками, а в кожаном кресле расположился... прокурор. В руке он держал бокал коньяка, а на мизинце у него поблескивало вросшее в кожу кольцо с красным камешком. В глазах у меня потемнело настолько, что я, скорее всего, потеряла сознание, потому что, когда я их открыла, выяснилось, что я сижу в другом кресле, неподалеку от прокурора.
   - Что же ты, Сена, так нас пугаешь? - участливо спросил Мастер.
   Прокурор, слегка покачивая бокалом и наслаждаясь ароматом коньяка, смотрел на меня холодными серыми глазами. Сил удивляться людской подлости у меня уже не было, поэтому я просто сидела и молчала.
   - Ну что, Сена, - ласково продолжал Мастер, - вот, господин лично приехал осведомиться насчет чемодана, видишь, в какое неловкое положение ты всех нас поставила. Нехорошо. Господину нужен твой ответ, где чемодан, Сена?
   - В попе, - ответила я.
   - Где? - насторожился Мастер. - Что ты имеешь в виду?
   - То и имею. Вам надо узнать где он, я этого не знаю, но так как вы постоянно требуете ответа, надо же мне вам хоть что-то сказать, может, тогда вы от меня все отстанете?
   - Понятно... Еще коньячку не желаете? - обратился он к Ангелу.
   - Нет, спасибо.
   - Чувствую, что толку от девчонки действительно не будет, я её очень хорошо знаю и, похоже, она и вправду не в курсе. Значит, придется искать самим, кто же это посмел нас обойти... А свидетеля мы уберем сегодня же вечером, хотите поприсутствовать?
   - Я вам доверяю, - равнодушно отмахнулся он, - главное, чтобы не было никаких следов.
   - Ну, это разумеется! - рассмеялся душка-шеф, - отвезем её к реке, на наше место и все будет в порядке.
   - Я согласен подождать ещё неделю, - сказал Ангел, - если по прошествии этого срока товара не будет, у вас начнутся серьезные неприятности.
   - О, безусловно, я понимаю! А ты, Сена, иди.
   Как во сне я встала с кресла и, пока я шла к выходу, шеф все щебетал без умолку:
   - А мы с вами сейчас ещё коньячку! Может, останетесь погостить немного?
   - Нет, - ответил бесстрастный голос Ангела, - у меня масса дел, давайте закончим, и я поеду...
   Я вышла в коридор, закрыла за собою дверь и подумала, что если меня опять сейчас отведут в ту каморку, то я лучше сразу повешусь на унитазном бачке. Но, как ни странно, меня отвели в комнату с баром, где я пьянствовала первое время, видать, дали понаслаждаться жизнью напоследок, какой гуманизм!
   - Дайте мне что-нибудь поесть! - мрачно сказала я своему конвоиру. Он никак не отреагировал и ушел.
   Однако через несколько минут он вернулся с большой тарелкой бутербродов и овощей. Поставив все это на столик, он так же молча ушел. Обрадовавшись настолько, насколько вообще уместна радость в моем положении, я выгребла из бара столько бутылок, сколько могла унести за один раз и принялась пировать в последний раз. Уничтожив всю еду до последней крошки, я взялась за вино. Выбрала бутылку с самой красивой этикеткой, решив хоть напоследок попробовать, что из себя представляют дорогие вина. Ничего особенного, кислятина и пахнет старыми носками. Я пыталась выпить как можно больше, правильно говорят, что перед смертью не надышишься... не напьешься, не накуришься. Я старалась не думать ни о Лавре, ни о Тае, а уж тем более о прокуроре! Бедный Влад, это же надо было так ошибиться и привести нас прямо в лапы этому монстру! Нет все-таки в жизни счастья! А я ещё так тепло и почти нежно думала о нем!
   Улегшись на кровати и покуривая сигару, я продолжила размышлять на мрачные темы. Судьбу я свою так и не нашла и жизнь моя... Ах, что там говорить! Я налила себе кое-чего покрепче, решив допиться до такого состояния, когда мне будет уже все равно, но, как я ни старалась крепиться, все равно расплакалась, это же надо, как все глупо заканчивается!
   Время в этой комнате пролетело гораздо быстрее, чем в той кладовке, и вскоре чьи-то шаги замерли у моей двери. Я села и подняла с пола початую бутылку джина, в надежде, что хоть это они позволят взять с собою на место казни. В комнату вошел Виктор.
   - Пойдем, Сена, - он избегал смотреть мне в глаза, - пойдем скорее.
   - Я возьму с собою джин?
   Он немного подумал и кивнул. Обувшись, я последовала за ним. Никогда не думала, что в такой момент буду так спокойна, видать, внутри меня действительно образовался какой-то шок, и мне все стало безразлично. Изредка отхлебывая из бутылки, я вышла на улицу, за воротами стояли две машины и в одну из них мы с Виктором сели. За рулем находился Мастер собственной персоной, видать, решил лично удостовериться в том, что мне отвинтят голову. На улице вечерело, было тихо и тепло, а мне было грустно и страшно. Я взяла у Виктора сигарету и, ни у кого не спрашивая разрешения, закурила. Мне никто ничего не сказал. Мастер вел машину по шоссейной дороге, а когда он свернул на проселочную, тут меня ужас и обуял. До меня дошла реальность происходящего - меня действительно везли убивать! Не запугивать, не уговаривать, а убивать, как ненужного свидетеля!
   - Послушайте, - дрогнувшим голосом сказала я, - вам не кажется, что меня можно было бы оставить в живых? Я никому ничего не скажу.
   - Сожалею, - сказал Мастер, не отрывая взгляда от дороги, - ничем не могу помочь.
   - Я жить хочу!
   - Я понимаю, не волнуйся, все будет очень быстро, возможно ты ничего не почувствуешь.
   Я проглотила комок, застрявший в горле, и отхлебнула ещё джина.
   - Ну, неужели нельзя ничего поделать? - без особой надежды спросила я.
   - Нет, нельзя, действительно нельзя.
   Лес расступился, и мы выехали к реке с высокими крутыми берегами. Там, на берегу, стояла моя машина... Я приклеилась к окну, в который раз не веря своим глазам. Это точно была моя машина!
   - Сена, это, случайно, не твоя машина? - удивленно спросил Мастер.
   - Не знаю, похоже, что моя, а может, и ещё чья-то.
   - Я думал, что только у тебя такая.
   - Какой-то неудачный брак между велосипедом и почтовым ящиком, заметил Виктор, - даже и не знал, что такие машины бывают.
   - Я попросила бы не оскорблять мое имущество! Откуда она здесь взялась?
   - Непонятно...
   Мастер остановил свою машину, и мы выбрались наружу. Было очень тихо, а где-то в отдалении, среди деревьев, пели птицы. На воле Виктор сразу же вцепился в мое плечо, исключая всяческие шансы на побег, и мы все вместе направились к моей старушке. Теперь-то я уже не сомневалась, что она моя, я сразу же узнала немного помятое левое крыло - это я как-то раз неудачно вписалась в двери гаража.
   - Очень странно, - пробормотал Мастер.
   В машине никого не было. Он подошел к ней и заглянул внутрь через окно. Потом медленно, словно боясь, что она взорвется, открыл заднюю дверцу и вытащил на свет... проклятый чемодан!
   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
   - Спокойно! - сказал Мастер, увидев, что остальные собираются ринуться к чемодану.
   Он отнес его к своей машине и, положив на капот, открыл. Все было на месте, и пистолет, и пакетики. Слегка надорвав один из них, он попробовал белый порошок и криво улыбнулся. Его лицо все ещё было растерянным. Тут в воздухе что-то вспыхнуло, потом еще, и ещё раз.
   - Еще раз улыбочку! - раздался чей-то до боли знакомый голос. Репортаж будет что надо!
   Неподалеку стоял неизвестно откуда взявшийся Влад с фотоаппаратом. Народ начал выхватывать пистолеты, но с другой стороны раздался ещё один голос: