Поттер Патриция. Беспощадный

   Она вздернула подбородок:
   — Дочь.
   — Чудеса, да и только. А я не знал, что у мистера Рэндалла есть дочь.
   — Я жила в восточном штате.
   — Хотелось бы помочь вам, мисс Рэндалл, но не могу.
   У Шей от напряжения потемнело в глазах. Почти вслепую она подняла саквояж и повернулась к двери. Придется искать другой способ.
   Она вышла на крыльцо и остановилась, пытаясь решить, что теперь делать, когда вслед за ней через порог шагнул какой-то человек. Она едва его заметила во время разговора с клерком, просто видела, что у стены стоит высокий мужчина.
   — Мисс Рэндалл? — спросил он, вежливо приподнимая шляпу.
   Она кивнула.
   — Я слышал, вы хотите добраться до ранчо «Круг Р». Вероятно, я мог бы помочь.
   Шей внимательно на него посмотрела. Высокий, стройный, с прямым взглядом серых глаз, говорившим об уверенности. Ей показалось, что он не намного старше ее, но в чем-то он был похож на столетнего старика.
   — Сэр?
   Он улыбнулся от такого обращения.
   — Я работаю у вашего отца, мисс, — сказал он. — Вы ведь мисс, кажется? Я слышал, вы сказали «Рэндалл».
   Шей слегка покраснела.
   — Мисс, — подтвердила она. — Шей Рэндалл.
   — Я заехал узнать, нет ли каких телеграмм, а завтра собираюсь в обратную дорогу. Если хотите, можете присоединиться.
   Шей не была уверена, что ей следует принять приглашение. Путешествовать вдвоем с мужчиной считалось недопустимым. Но все-таки это не Бостон, и мужчины, встречавшиеся до сих пор на ее пути, вели себя с ней очень уважительно, даже те попутчики в дилижансе, которые по дороге из Денвера все время пили. Кодекс Запада, как она узнала. Кроме того, этот мужчина работает у отца. И она не хотела ждать целую неделю, не могла ждать.
   — Так вы говорите, что работаете у моего отца?
   Он кивнул.
   — И отправляетесь завтра?
   — Да, мэм.
   — Ехать долго?
   Он взглянул на девушку, словно взвешивая ее возможности.
   — Верхом на лошади — почти день.
   Она застонала:
   — Мне не часто доводилось ездить верхом.
   Это было еще мягко сказано — Шей просто не осмелилась признаться, что сидела в седле всего несколько раз, катаясь шагом в парке.
   — Я найду вам смирную лошадку.
   Он молчал, выжидая. Это все и решило. Он не настаивал. Просто был услужлив.
   — Как вас зовут?
   — Бен, мэм. Бен Смит.
   Она улыбнулась:
   — Надеюсь, вы позволите заплатить вам.
   — Где вы хотите остановиться?
   Она не знала, что ответить. Огляделась вокруг, рассматривая городишко, который оказался не более чем скопищем ветхих строений. Банк, контора шерифа, гостиница с вывеской «Золотой самородок». В Денвере ей сказали, что теперь, когда почти все золотоносные участки в районе разработаны, Кейси-Спрингс борется за то, чтобы стать большим торговым центром, и Шей ожидала увидеть здесь гораздо больше.
   — «Золотой самородок», пожалуй, подойдет лучше всего, — предложил Бен Смит. — Гостиница не слишком шикарная, но в пансионате полно старателей и рабочих с железной дороги, а это народ грубоватый.
   Шей подумала о деньгах. Те, что прислал отец, она положила в бостонский банк, не решившись их тратить. Те, что были выручены от продажи ателье, быстро таяли, а ведь она до сих пор не знала, какой прием окажет ей Джек Рэндалл.
   — К тому же «Самородок» самое безопасное место, — тихо добавил Бен Смит.
   Шей улыбнулась. Он беспокоился даже о ее безопасности. Последняя неуверенность рассеялась.
   — В таком случае пусть будет «Золотой самородок».
   Вечером она примет ванну. И хорошо выспится на удобной кровати. А завтра — встреча с отцом. Шей радостно улыбнулась Бену Смиту.
   — Я помогу вам с вещами, — сказал он, бросив взгляд на саквояж.
   — Благодарю вас, мистер Смит. Вы очень любезны.
   Когда он наклонялся, чтобы поднять саквояж, она заметила какое-то странное выражение, промелькнувшее на его лице. Что-то вроде сожаления. Вероятно, поразмыслив получше, он раскаялся, что взвалил на себя такую обузу.
   По спине у нее побежали мурашки от дурного предчувствия, но Шей сразу отбросила прочь все сомнения. Она устала, вот и все. Просто устала.

* * *

   Бен смотрел на женщину, ехавшую верхом рядом с ним, и размышлял, не совершает ли он ошибку. Но сама судьба вручила ему оружие, а он был не из тех, кто упускает свой шанс.
   Дочь Рэндалла. Он не подозревал, что у того есть дети. Да и капитан, наверное, тоже. Странно, но даже в мыслях он называл Рафферти Тайлера капитаном. Казалось бы, три недели, проведенные в пути, должны сломать барьер отчужденности, но только с Тайлером этого не произошло. Ни тогда, ни по прошествии двух месяцев, прожитых ими в хижине.
   Когда-то капитан Тайлер был строгим офицером, бескомпромиссным в вопросах дисциплины и обучения, но он также был скор на улыбку и похвалу, когда человек того заслуживал.
   Сейчас никаких улыбок и похвал не было и в помине. Более замкнутого человека Бен не встречал. Закрытого на все замки. Разговор с ним сводился к минимуму, словно Тайлер напрочь забыл, как люди беседуют. Вопрос — ответ. Молчание. Вот и все.
   Бен и Клинт обсудили это, и оба пришли к одному выводу: единственное средство рассеять темноту, нависшую над Тайлером, — разоблачить Рэндалла. И чем скорее, тем лучше.
   Пока что все шло неплохо. На их счету два ограбления, оба раза лишившие ранчо «Круг Р» всей выручки. Рэндалл нес финансовые потери, причем серьезные. Но Бен видел, что капитан начинает терять терпение. И поэтому неожиданная встреча с дочерью Рэндалла явилась редкой возможностью ускорить дело.
   Однако после нескольких часов, проведенных в обществе этой леди, Бена начали одолевать сомнения. Нетерпеливость характера у нее скрывалась за чувством достоинства, и это очень привлекало. Она не надоедала ему, но на привале задавала вопросы. Умные вопросы. От этого Бену становилось как-то не по себе.
   Утром он вручил ей мужскую одежду — рубашку и брюки.
   — Нам предстоит ехать через горы, мисс Рэндалл, Если вы до сих пор не ездили в женском седле, то я не советую начинать сейчас, — добавил он, глядя на ее юбку.
   Она сразу мило раскраснелась, видимо поставив под сомнение пристойность такого шага.
   — Я не возьму вас, если вы не будете благоразумной, — пригрозил он, и она заторопилась обратно в номер, крепко прижав к себе одежду.
   Ни жалобы, ни возмущенного возгласа. Это ему понравилось. Даже против его воли.
   Во время последнего привала он с вниманием наблюдал, как она отвязала от седла этюдник, открыла его и вынула альбом. Затем она прислонилась к дереву и начала рисовать. Ему было очень интересно, что она там рисует, но он не спросил. Хотел свести все разговоры до минимума. Улучив момент, он засунул под подкову кобылы камешек. С тех пор прошел час. Теперь уже в любую минуту лошадь захромает, и тогда он пересадит мисс Рэндалл на своего коня. Вскоре она поймет, что они направляются совсем не туда, куда она думает.
   Они почти доехали до поворота к хижине, когда кобыла начала прихрамывать.
   — Мистер Смит.
   Он обернулся, заранее зная, что увидит. Спешился, затем подошел к кобыле. Поднял копыто и едва взглянул.
   — Вам придется пересесть ко мне, мисс Рэндалл.
   Ее глаза удивленно расширились, и он заметил, как в них промелькнуло сомнение. Бен протянул ей руку, но девушка медлила. Он даже подумал, а вдруг она что-то заподозрила? Хотя вряд ли. Наконец она оперлась на руку и соскользнула вниз. Он сел в седло и помог Шей устроиться сзади. Проехав с милю, он свернул в лес, пояснив:
   — Так короче.
   Горный склон становился круче с каждым шагом, и Шей все крепче цеплялась за своего спутника. Для новичка она держалась совсем неплохо. А потом они остановились. Бен снял свой шейный платок и повернулся в седле.
   — Простите, мисс, но мне придется завязать вам глаза.
   Она мгновенно оцепенела, с трудом сглотнув.
   — Это необходимо. Я не причиню вам никакого вреда, — сказал он.
   — Не понимаю.
   — А вам и не нужно понимать. Мы просто сделаем небольшой крюк.
   — Вы не работаете у моего отца. — Это прозвучало как обвинение, а не как вопрос.
   Он ничего не сказал. Просто завязал ей глаза платком.
   — Цепляйтесь сильнее, — предупредил он. — Подъем предстоит крутой.
   — А если не буду? — Ее голос чуть дрогнул.
   — Тогда я привяжу ваши руки к себе. Он принял ее молчание за знак согласия.
   — С вами ничего не случится, — вновь заверил он.
   — Тогда почему?..
   — Есть причина, мисс Рэндалл. Веская причина. А теперь держитесь крепче.

* * *

   Шей сама не понимала, почему так спокойно продолжает сидеть на лошади, разве что страх лишил ее возможности сопротивляться. Казалось, она едет за спиной Бена Смита целую вечность. Даже если бы ей удалось убежать, все равно она понятия не имела, где они находятся.
   Думай! Пораскинь хорошенько мозгами!
   Оружие. Он носит оружие на боку, как все мужчины, которых она видела в Кейси-Спрингс. Если дотянуться и схватить револьвер…
   Ну и что тогда? Она ведь даже не представляет, как из него стрелять. Шей попыталась сдержать охватившую ее Дрожь. Нельзя показывать, что она боится. Но зачем она ему понадобилась? Куда он ее везет? В голове крутилась только одна мысль, и все же он не был похож на насильника.
   Веская причина, сказал он.
   Какая причина?
   Отец. Бен Смит услышал, как она говорила, что Джек Рэндалл — ее отец.
   Судя по тому, что ей довелось услышать в Денвере и Кейси-Спрингс, отца здесь уважают, считают добропорядочным гражданином, он пожертвовал деньги на строительство школы и церкви.
   Казалось, все его любят.
   Значит, деньги? Выкуп? Клерк на почтовой станции говорил — в этом районе полно бандитов. У нее сжалось горло. Ну почему она так сглупила? Зачем ухватилась за эту чересчур соблазнительную возможность быстро оказаться на месте? Да потому, что рвалась поскорее уехать. Не могла ждать ни минуты, твердо решив поскорее добраться до ранчо «Круг Р». А теперь она доставит неприятности человеку, которого хотела удивить своим появлением. Если именно это на уме Бена Смита. Или что-нибудь более ужасное?
   Внезапно ей расхотелось прикасаться к человеку, сидящему впереди. Она слегка разжала пальцы на его талии.
   — Руки на место, — раздался грубый приказ, — сцепите их вместе. И даже не помышляйте об оружии. Иначе… Несказанные слова повисли в воздухе.
   — Вам не понравится, если я вас свяжу.
   Она крепко сцепила пальцы. Пока руки не связаны, у нее хоть есть шанс убежать.
   Шей не знала, как долго они ехали. Все тело ныло, мускулы болели от непривычной езды на крупе лошади. Наконец они остановились, она перестала за него держаться, ожидая следующего приказа, но его не последовало. Он помог ей спешиться, и она сразу принялась лихорадочно стягивать повязку. В эту минуту из бревенчатой хижины показались два человека.
   — Какого черта? — произнес тот, кто был повыше, хрипловатым, севшим голосом.
   Шей впилась в него взглядом. Знакомое лицо, которое трудно забыть. Это лицо она изучала по газетной вырезке.
   Он стал старше. Суровее. Но, несомненно, он тот человек, который когда-то предал свою страну, украв часть ее казны.
   Именно его отец отправил в тюрьму. Это было лицо Рафферти Тайлера!

* * *

   Последние несколько часов Шей терзал страх. Теперь страх перерос в ужас, которого она до сих пор не знала. Ноги, и так уже нетвердо ступавшие, чуть не отказали совсем, и она протянула руку к седлу, ища поддержки.
   Но она не могла отвести взгляд от лица этого человека. Оно воплощало мечту художника — или ночной кошмар пленника. Яркие сине-зеленые глаза, цвета прозрачной воды, бегущей по светлому песку, густые рыжеватые волосы, словно посыпанные золотой пылью. Хотя больше почти ничего человеческого в нем не было.
   Его лицо, казалось, высечено из камня. От глаз разбегались морщины, и Шей сразу поняла, что они появились не от смеха, а от тяжелых, горестных переживаний. Ни одна черточка его лица — ни глаза, ни рот, ни подбородок — не дрогнула, пока он рассматривал ее с холодным безразличием. Затем он повернулся к Бену:
   — За каким чертом ты ее сюда привез? — У него был хриплый, резкий голос.
   — Она говорит, что приходится Рэндаллу дочерью.
   Словно муха, пойманная в сети паука, Шей, оцепенев, наблюдала, как этот человек на секунду прикрыл глаза, пытаясь переварить невероятно тяжелое известие, а затем вновь открыл их.
   Он повнимательнее вгляделся в девушку, но выражение его лица осталось прежним, и Шей засомневалась, способно ли это гранитное лицо вообще выражать какие-либо чувства.
   — У него нет дочери, — наконец произнес он хриплым шепотом.
   Бен пожал плечами:
   — А она говорит, что есть. Пыталась добраться до Раштона. Я подумал, вот отличный случай, жаль такой упустить.
   Шей возмутило, что о ней говорят так, будто ее здесь нет или словно она не человек, а какая-то интересная вещица. Но она продолжала молчать, все еще не выйдя из транса при виде лица, очень напоминавшего каменное изваяние.
   Сине-зеленые глаза вновь впились в нее взглядом.
   — Как так получилось, что вы дочь Рэндалла?
   — Как обычно это получается, смею полагать, — ответила она, сама удивившись своей дерзости.
   — Вы лгунья. — Слова ударили больно, как кнут.
   Шей окаменела. Она не лгала. Никогда. Ее мама не потерпела бы лжи. Хотя, подумала Шей с внезапной грустью, мама и оказалась самой большой лгуньей.
   Девушка хотела как-то оправдаться, но потом решила молчать. Ей нечего объяснять этому человеку или оправдываться перед ним. Бен сделал шаг вперед, словно хотел защитить ее, но она больше ему не доверяла. Ведь именно он привез ее сюда.
   Шей посмотрела на того, кто стоял рядом с Тайлером. Он был немного похож на Бена Смита, и она подумала, что, наверное, они братья. Выглядел он чуть добрее Тайлера. Впрочем, любой на его месте выглядел бы так.
   — Я… я не знаю, что вам нужно, но у меня есть немного денег… — Дрожь в голосе выдала ее страх.
   — Как вас зовут? — спросил человек, стоявший рядом с Тайлером.
   Шей не нашла, что ответить. Она сама точно не знала, как ее зовут, как не знала и того, что этим людям нужно от человека, которого считала своим отцом. Вот вроде бы и все, что было ей известно. Но она не собиралась в этом признаваться. Нельзя показывать свою слабость; кому угодно — но только не Тайлеру. А то он сразу воспользуется этим. Ей оставалось только спрятаться за наигранное мужество, как бы трудно ни было скрыть дрожь, сотрясавшую ее с ног до головы. Она даже сжала кулаки, чтобы не выдать себя.
   — Проклятие, — произнес Тайлер. — Кто вы, черт возьми, такая? — В голосе прозвучала нотка нетерпения. Шей вздернула подбородок.
   — Почему сказали, что вы дочь Рэндалла? Или вы одна из его шлюх? — спросил он с презрением, и Шей разозлилась как никогда. Он смел судить о ее отце. Он смел судить о ней.
   Она даже обрадовалась, когда ее гнев прорвался, вытеснив страх.
   — А по какому праву вы задаете мне вопросы?
   — О, так вы знаете, кто я? — спросил он с мягкой вкрадчивостью, которая, однако, была обманчивой, Шей сразу это поняла.
   Но уже не могла остановиться. Гнев возобладал над осторожностью и страхом. Ей ли бояться человека, который предал свою страну во время войны!
   — Предатель, — не подумав выпалила Шей. Он чуть не замурлыкал, двинувшись к ней.
   — Это ваш… отец сказал вам?
   В его мягкой походке проскользнуло что-то грозное. Шей отпрянула, но лошадь, стоявшая сзади, помешала ей отступить дальше чем на несколько дюймов. Она попыталась укрыться от взгляда, который, казалось, сверлил ее насквозь.
   — У вас нет никакого права…
   — У меня есть все права, если вы именно та, за кого себя выдаете.
   Он остановился возле нее, и ей показалось, что он едва сдерживает гнев. Шей была высокая, но рядом с ним почувствовала себя маленькой и ничтожной. Он был больше шести футов ростом, а под хлопковой рубашкой с брюками угадывалось мускулистое стройное тело. Но что действительно вселяло страх, так это холодная суровость его лица. Страх, который сковывал самым примитивным образом. По спине девушки забегали мурашки.
   Внезапно на Шей нахлынули прямо противоположные чувства. Она боялась его, но в то же время этот человек внушил ей то, что до сих пор не удавалось внушить ни одному мужчине. Понимание. Скорее всего это было понимание. Она понимала его, и ее притягивало к нему словно магнитом.
   По его взгляду нельзя было определить, что он вообще испытывал какие-то эмоции, но она почувствовала в нем ярость, как чувствуют приближение смертоносной бури.
   Он излучал ярость, которая пронзила ее до самых кончиков пальцев. А ведь это ей следовало гневаться. Это ее похитили, ее запугали до полусмерти. Но Шей осознала, что ей никогда не испытать тот накал страстей, который, видимо, захлестнул Тайлера.
   Тайлер обошел девушку и приблизился к лошади. Правой рукой в перчатке он достал из заднего кармана нож и быстро срезал саквояж и этюдник. Прежде чем открыть папку, он положил ее на пенек.
   Шей хотела остановить его. Он вел себя оскорбительно, но она поняла, что протестовать бесполезно. Ее никто не послушает, а она просто выставит себя в глупом свете. Она не ровня этим троим. Этому одному человеку. Бог свидетель, она и так уже попала в переделку. Следует попридержать свой гнев до лучших времен. Пусть считает ее покорной. Пока, по крайней мере.
   Шей молча наблюдала, как Тайлер взял в руки газетную вырезку, потом повернулся к ней.
   — Зачем вам это? — равнодушно поинтересовался он, но Шей отчего-то поняла, что вопрос отнюдь не праздный. Она не знала, что ответить. Разве такое объяснишь? Разве можно объяснить, что она узнала о существовании отца только спустя двадцать два года? Разве можно объяснить, зачем она сохранила этот портрет, единственный портрет, который у нее был?
   А как ей объяснить Тайлеру, что она хранит и его портрет тоже? Вместе с отчетом о заседании трибунала? За вопросом последовало молчание.
   — В свое оправдание вам сказать, как видно, нечего?
   Никогда еще Шей не была так растеряна. Что бы она сейчас ни сказала, что бы ни сделала — дело может обернуться только в худшую сторону: и отцу навредит, и себя подвергнет еще большему риску. Ей показалось, что она проваливается в зыбучий песок, а ухватиться не за что. Девушка пошатнулась, когда он впился в нее взглядом, стараясь вырвать ответ.
   Но затем он вновь обратился к содержимому этюдника, словно пленница для него не имела никакого значения. Взял несколько писем и прочел их, нимало не заботясь о ее чувствах. Начал перелистывать альбом, пока не дошел до наброска, сделанного с Бена Смита.
   — Полюбуйся, — сказал он, передавая рисунок Бену. — Только последний дурак мог привезти сюда эту… особу.
   Он умолк. Смешался. Но сказанные слова так и повисли в воздухе. Они были произнесены с огромным презрением, близким к ненависти. Шей вздрогнула от холода, хотя солнце палило вовсю.
   Тайлер повернулся к ней, на щеке у него играл желвак. Это был первый признак эмоции, который Шей в нем заметила.
   У Бена был виноватый вид.
   — Я думал, может, обмен…
   — На что?
   — На признание.
   — Ты о Рэндалле?
   Бен слегка улыбнулся:
   — Просто мне показалось… что подвернулся шанс.
   — Бойся даров, Бен, — произнес Тайлер без тени улыбки, затем вновь повернулся к Шей. — За них всегда нужно расплачиваться, а за эту дамочку… похоже, заплатим вдвойне.
   Бен переминался с ноги на ногу, как школьник в ожидании порки.
   — Думаю, вам придется здесь задержаться, мисс… Рэндалл, — сказал Тайлер.
   — Нет. Я поеду на ранчо «Круг Р».
   Он смотрел ей прямо в лицо, но она ничего не разглядела в его глазах. Эта пустота пугала. Все равно что смотреть на чистый холст на подрамнике.
   — Мне жаль, мэм, — сказал он, но было видно, что он не испытывает жалости, по крайней мере к ней. Тон был не извиняющийся, а, скорее, насмешливый. — Ваш… талант тому препятствует. Я не могу позволить, чтобы портреты Бена разлетелись по всей округе.
   — Можете оставить портреты у себя, — поспешно предложила Шей.
   — Да, но ведь у вас слишком острый глаз, — сказал он. — Думаю, вам нетрудно нарисовать такой же еще раз.
   Шей сглотнула, подтвердив молчанием его предположение. Она не умела лгать или скрывать свои чувства. Так и не научилась, а теперь жалела. Девушку возмутило то, как бесцеремонно он обращался с ее личными вещами. Но в одном он был прав: у нее хорошая память на лица, особенно интересные лица. А у Бена Смита как раз такое. Впрочем, нарисовать лицо Рафферти Тайлера было бы гораздо труднее.
   — Я обещаю…
   — Ни от одного Рэндалла обещания не приму, будь оно хоть сто раз подтверждено самим ангелом.
   — Но почему? — удивилась Шей. — Потому что он помог свершиться правосудию?
   Тайлер презрительно хмыкнул.
   — Вам просто нужно… — Шей замолчала на полуслове, не желая произнести вслух догадку, в верности которой не сомневалась.
   — Так что же мне нужно?
   Почему эти глаза имеют над ней такую власть? Почему они принуждают ее сказать больше того, что следует?
   — Отомстить.
   Он улыбнулся. Шей и не подозревала, что улыбка бывает такой зловещей.
   — Очень проницательно, мисс Рэндалл, или как там вас…
   — Я не позволю вам использовать меня для своей цели.
   — Вот как? — Это его позабавило. — Ну и как же вы думаете помешать мне?
   Шей сжала кулачки. Конечно, глупо было бы так утверждать — не в ее положении бросать вызов, — хотя со вчерашнего дня, когда она познакомилась с Беном Смитом, она то и дело совершает глупости.
   — Отцу будет все равно.
   — Охотно верю, — сказал Тайлер. — Рэндаллу всю жизнь все до чертиков. Вот почему я ни в грош не ставлю то, что Бен привез вас сюда.
   — Тогда отпустите меня. Я даже не знаю, где нахожусь.
   — Этому тоже верю, — сказал он. — К сожалению, вы уже увидели лица, которых вам не следовало бы видеть, и, к еще большему сожалению, вы скорей всего сумеете их нарисовать. Поэтому никуда вы не поедете. — Он заговорил еще суровее. — Будьте уверены, мысль поселить здесь представительницу славной фамилии Рэндаллов мне по вкусу не больше, чем вам.
   — Но не можете же вы оставить меня тут.
   — Вижу, вы начали мыслить правильно. Оставлю, как бы ни было это неприятно для нас обоих.
   Шей окаменела, не в силах понять происходящего. Как могло такое случиться? Всю жизнь она знала только покой и уют родного дома и еще материнскую любовь. У нее никогда не было ни одного врага, а теперь этот человек, который явно ненавидит Джека Рэндалла и заодно его дочь, угрожает насильно удержать ее в горах. В глазах Шей отразился ужас, и она поспешила отвернуться, чтобы он ничего не заметил. Ей не хотелось доставить ему такое удовольствие.
   — Вас повесят, — прошептала она.
   Тайлер рассмеялся.
   — Я был бы рад петле еще десять лет назад, — сказал он. — Мне и теперь на все наплевать, если Рэндалл присоединится ко мне на эшафоте. — Он понизил голос:
   — А ведь так и будет, мисс Рэндалл. Так и будет. — Последние слова прозвучали, как клятва кровной мести, и Шей почудилось, что в лицо ей дунул холодный ветер, хотя деревья были неподвижны.
   Шей молчала, поверив в искренность ею слов. Что она могла сказать человеку, которому все равно — жив он или мертв? Его слова отозвались в тишине гулким эхом. Неважно как, но ей нужно было сломать эту тишину, которая только усиливала сказанное.
   — Как долго вы думаете продержать меня здесь? — Шей вновь обратилась к нему, старательно копируя его безразличие, но тут же поняла, что ничего у нее не вышло.
   — Думаю? — Он насмешливо приподнял брови.
   Шей пришла в ужас, что ей предстоит провести какое-то время в обществе человека, так сильно умеющего ненавидеть. От одной этой мысли ее одолели самые страшные предчувствия.
   — Если вы причините мне вред…
   — Не имею ни малейшего желания. На вас не стоит тратить силы. Вы и так подчинитесь мне.
   Как ни странно, но Шей поверила тому, что он не собирается навредить ей. Хотя опасения все равно остались, если не за отца, которого она не знала, то за себя.
   — Вы не можете задержать меня, — она сделала очередную попытку. — Меня будут искать…
   Тайлер взглянул на Бена Смита, тот пожал плечами:
   — Встречающих не было. Вряд ли кто-то ждет ее приезда.
   — Решили сделать сюрприз? — На лице Тайлера вновь появилась та улыбка, которую и улыбкой-то нельзя было назвать. — Мисс Рэндалл — если это действительно вы, — я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов.
   — Зачем? — возмутилась Шей. — Вы ведь прочитали мои письма.
   — В них говорится чертовски мало и нет ни слова о дочери. Поэтому я снова спрашиваю: зачем вы приехали?
   — Это вас не касается.
   — Все, что относится к Рэндаллу, меня касается.
   — Оттого, что он дал против вас показания? Оттого, что выполнил свой долг?
   — Вы-то что об этом знаете? — Голос его зазвенел, хрипота исчезла, глаза метали молнии.
   — Ну а он что сказал?
   Под таким напором она вновь попыталась отступить.
   — О нет, постойте, — сказал он, схватив правой рукой девушку за плечо. Прикосновение обожгло через ткань рубашки и кожаную перчатку. Но когда Шей попыталась сбросить руку, его пальцы впились в нее как клещи, и она задрожала.
   От плеча по всему телу разлился жар, неприятно обжигающий жар, взявшийся неизвестно откуда. Шей не могла двинуться с места. С ней происходило что-то странное. Этот человек полностью поработил все ее чувства.