Поттер Патриция. Возлюбленный воин

   Джулиана вспыхнула:
   – Это не жертва. Я отправлюсь в богатую семью и выйду замуж за человека, выбранного для меня отцом.
   – Ну разумеется! А почему я должен вам помогать?
   – У меня есть драгоценности, и я готова отдать их вам.
   Глаза Диего посуровели.
   – Вы что, в самом деле полагаете, что я возьму ваши тридцать сребреников?
   – О Боже! – Джулиана мгновенно поняла, что совершила ошибку. – Простите, но… Если вас не волнуют деньги, тогда, может, волнуют Маклейны? Вы должны сознавать, что мы оба подвергаем их опасности. Испанец в Инверлейте, – нет, двое испанцев непременно должны вызвать любопытство. Рано или поздно слух о нас разнесется по всей Шотландии. Патрика Маклейна любые расследования приведут к гибели.
   – Эта свадьба… Вы действительно ее хотите?
   Джулиана не знала, что ответить.
   – Да, – наконец сказала она после некоторого колебания.
   – Что ж, возможно. Но я здесь более свободен, чем вы, – признался Диего. – Чем, по-вашему, я могу быть вам полезен?
   – Думаю, вы достаточно умны, чтобы найти способ помочь мне.
   – И как потом вы собираетесь объяснить свое чудесное спасение? Каким образом дядя, команда и приданое – все пропало, а вы остались целы и невредимы?
   – Корабль попал в шторм, а я выжила, потому что вы спасли меня. Кроме нас двоих, никто не выжил. Поверьте, мой отец щедро вознаградит вас.
   – Я осужденный преступник.
   – Этого никто не знает. Насколько мне известно, у гребцов были только номера, так что вы можете выдать себя за члена команды и назваться любым именем.
   – А вы неплохо все продумали. Неужели вы настолько уверены, что я пойду вам навстречу?
   – Нет. Если вы не согласитесь, я все равно убегу. Одна.
   – Боже, какая смелость! Но вы так и не сказали, сеньорита, каким образом я могу помочь вам бежать.
   – Кимбра предложила устроить пикник. Если бы вы сумели поехать в это же время на верховую прогулку…
   – Хорошо, я подумаю на эту тему. – Диего замолчал, и его лицо сказало ей, что большего от него она сейчас не добьется.
   – Благодарю. – Джулиана присела в реверансе.
   – Не стоит, – холодно отозвался испанец. – Это безумный план, и к тому же вы просите меня совершить предательство…
   Джулиана почувствовала, что Диего явно разозлился, но она не совсем понимала, чем именно вызвано его раздражение. Что теперь? Расскажет ли он кому-нибудь еще о ее планах? И что заставило его так рассердиться? А самое главное, с чего она взяла, что ему можно довериться и что он поможет ей бежать, а затем благополучно доставит в Лондон?

Глава 28

   Выехав из Инверлейта, Лахлан скакал день и ночь, ведя вторую лошадь в поводу и по мере надобности пересаживаясь с одной на другую. Одна из лошадей имела еще и другое назначение: она должна была стать подарком для несговорчивого Чарлтона, одного из самых свирепых разбойников на английской дороге, когда-то взявшего Лахлана в плен.
   И вот теперь Лахлану требовалась помощь этого страшного человека, дружба с которым носила довольно странный характер. Томас Чарлтон не испытывал особой нужды в шотландцах, но имел большую любовь к шахматам, а Лахлан, как не раз выяснялось, обладал настоящим талантом шахматиста.
   Его лошадь, привезенная когда-то с границы как подарок Чарлтона – маленькое, неказистое с виду животное, – отличалась поразительной выносливостью и была способна пройти по бездорожью гораздо большее расстояние, чем лошади Северного нагорья. В свою очередь, лошадь, приготовленная Лахланом в подарок Чарлтону, была выведена Маклейнами, и, насколько Лахлан знал, Томас Чарлтон собирался скрестить обе породы.
   Путешествие оказалось весьма трудным: когда Лахлан выехал из замка, начался дождь, который шел не переставая целых два дня, так что к моменту прибытия в Чарлтон-Тауэр Лахлан промок до нитки, продрог и чертовски устал.
   Когда он подъехал достаточно близко к лагерю, часовые подняли тревогу и лишь потом, узнав его, открыли ворота.
   Когда Лахлан спешился, вокруг него собрались почти все обитатели крепости, чтобы справиться о Кимбре; затем его провели к двери башни, которая ничем не напоминала изысканность и уют Инверлейта. В отличие от Инверлейта безопасность крепости зависела преимущественно от надежности массивных дверей и защитников наверху, в обязанность которых входило поливать головы атакующих кипящим маслом и закидывать их камнями.
   Вскоре дверь башни открылась, и из нее вышел, прихрамывая, Томас Чарлтон. Он широко распростер руки, и Лахлан тотчас оказался в его медвежьих объятиях.
   – Ну, как поживает моя Кимбра? – поглаживая бороду, спросил Чарлтон.
   – Хорошо, как и Одра, – с улыбкой ответил Лахлан. Взгляд Чарлтона тут же перекочевал на лошадь, которую Лахлан держал под уздцы.
   – Сменное животное? – осведомился он с горящими от алчности глазами.
   – Да. И заодно подарок.
   Чарлтон приблизился к лошади и похлопал ее по крупу.
   – Отличный подарок. – Он вдруг прищурился. – Могу догадаться, что ты ждешь чего-то взамен.
   Лахлан улыбнулся:
   – Мне нужна информация.
   – Что я люблю в тебе, Маклейн, так это что ты никогда не юлишь. Ладно, заходи, а кто-нибудь из моих парней позаботится о лошадках. – Чарлтон повернулся и повел гостя на самый верх башни.
   Войдя в свое пестро обставленное жилище, Чарлтон с трудом опустился в кресло, после чего предложил сесть гостю.
   – Нельзя мне было соглашаться на брак, – пожаловался он. – Мне нужен целитель.
   – Кимбра прислала листья для заварки снадобья, – попытался утешить его Лахлан.
   – Помощь нужна мне постоянно, – проворчал Чарлтон. – Тебе следовало привезти ее с собой. – Поерзав в кресле, он уселся поудобнее. – Ну, выкладывай, что тебе от меня нужно: у тебя такой вид, будто за тобой всю дорогу собаки гнались…
   – Мне нужно знать все о графе Чадуике и его сыне – у них имение неподалеку отсюда. Ты знаешь все и обо всех, поэтому я здесь.
   – Зачем они тебе? – удивился Чарлтон.
   – Пока не могу объяснить всего; скажу только, что это очень важно для меня.
   Чарлтон долго буравил гостя взглядом и наконец произнес:
   – Знаю, ты не любишь просить о помощи, значит, это важно.
   – Еще как важно!
   – Ну что ж, кое-что я могу тебе рассказать. Его сиятельство теперь часто бывает на севере, и, как я слышал, он очень болен.
   – А его сын?
   – Виконт? Мерзкий тип, судя по всему, он занял место брата, когда Гаррета убили.
   – Убили?
   – Ну да, говорят, где-то в Испании. – Чарлтон пожал плечами. – Его любили на границе, и он участвовал в наших играх, а еще, говорят, был хорошим фехтовальщиком и имел чувство чести. Что до нового виконта, то до нас доходят всякие слухи, но пока нет ничего особо лестного для него.
   – А его отец?
   – Такой же, как и большинство лэрдов. – В голосе Чарлтона зазвучало презрение. – Тщеславный, безжалостный. Впрочем, без этого нельзя, когда сидишь рядом с королем.
   – А об их частных делах тебе что-нибудь известно?
   Чарлтон покачал головой.
   – У Чадуиков есть корабли, но контрабандой они не промышляют. Во всяком случае, с нами и в отличие от тебя, – добавил хозяин башни с иронией, видимо намекая на редкие визиты Лахлана на границу на одном из кораблей Маклейнов. Такие визиты были довольно прибыльным делом для обоих семейств и давали возможность Кимбре видеться с родными.
   – У них есть испанский партнер… – Лахлан, прищурившись, посмотрел на Чарлтона.
   – Не удивлен. Это дает им право входить в порты, куда англичане не суются.
   – А еще на галерах они используют на веслах рабов…
   Чарлтон поднял брови:
   – И ты, конечно, это не одобряешь? Впрочем, Чадуик слишком печется о своей репутации, а королю вряд ли пришлась бы по душе такая практика. Вот его сын – этот вполне может.
   Лахлан кивнул:
   – Именно это я и хочу выяснить.
   Томас Чарлтон с трудом поднял опухшую от подагры ногу и положил ее на табуретку.
   – И все? Возможно, ты хочешь избавиться от этого Кингсли?
   – Кто знает. – Лахлан недобро усмехнулся. – Для начала я хотел бы разузнать о нем побольше, и если он виновен…
   – Думаю, его виновность тебя не слишком волнует, – пробурчал Чарлтон.
   Лахлан поморщился. Прежде он не догадывался, как сильно изменился с тех пор, когда был молодым идеалистом, мечтавшим стать священником. Тогда он ненавидел жестокость, но сейчас от одной мысли, что придется отдать Джулиану замуж за такого человека, как Чадуик, у него начинались спазмы в животе.
   – Ладно, идем, поужинаешь с нами, а потом мы вместе подумаем, что тут можно сделать.
   – Это срочно, – жалея, что приходится быть невежливым, сказал Лахлан. – Я надеялся, что у тебя в Лондоне есть свой человек.
   – Ты правда должен ехать?
   – Да.
   – Лошади и провожатый будут у меня завтра на рассвете. И человек такой у меня тоже имеется.
   – Честный?
   – Еще чего! Лучший вор в Лондоне, но зато знает все и обо всех.
   – Я не сомневался, что ты можешь помочь. – Лахлан поднялся и протянул Чарлтону руку.
   – Всегда к твоим услугам. – Улыбка на лице старого разбойника, пожалуй, могла сделать честь самому дьяволу.
 
   Дождь. Дождь. Дождь.
   Джулиана взяла одного из щенков из конюшни в комнату Одры, и Медведь, обнюхав щенка, облизал его огромным языком.
   Дождь шел уже несколько дней, и Джулиана сходила с ума от неизвестности. Никаких сообщений из Эдинбурга до сих пор не приходило, хотя город находился всего в нескольких днях пути от замка Маклейнов.
   С момента последней встречи Диего избегал ее, и Джулиана не могла понять, стоит ли рассчитывать на его помощь.
   Однако он даже в дождь продолжал упражняться, словно собирался на войну. Наблюдая за ним из окна, Джулиана пыталась угадать мотивы его поведения, однако и теперь она знала о нем не больше, чем в первый день знакомства.
   Поможет ли ей испанец? Сообщил ли он уже об их разговоре. Рори Маклейну? Что, впрочем, вызывало сомнения, так как хозяева не изменили отношения к ней и не приставили охрану; напротив, Маклейны делали все, чтобы она чувствовала себя как дома. К примеру, Рори говорил, что благодаря Джулиане чуточку меньше скучает по Фелиции, но, конечно, Джулиана этому не верила. А когда он смотрел на жену, в его взгляде было столько любви, что у нее щемило сердце.
   Как, интересно, чувствует себя женщина, когда ее так любят? Если Джулиана пробудет в этой комнате чуточку дольше, то уже никогда не уйдет из Инверлейта. Истинное искушение состояло в том, что она не могла не почувствовать, что Маклейны действительно хотели, чтобы она осталась.
   – Здесь часто идут такие дожди? – спросила Джулиана Кимбру.
   – Даже слишком часто. А в Испании разве не так?
   – О нет, там гораздо больше солнца.
   – И что ж, а мы тут скрашиваем такие дни как можем, и я вовсе не забыла о пикнике. – Кимбра засмеялась. – Вижу, ты уже теряешь терпение…
   – Все дело в том, что я привыкла к ежедневным верховым прогулкам… – Джулиана вздохнула, и Кимбра, протянув руку, погладила ее по плечу:
   – Знаешь, мне их тоже не хватает…
   Джулиана кивнула, затем, выйдя из комнаты, отнесла щенка его обеспокоенной матери и возвратилась в башню. В комнате Лахлана она попробовала найти какую-нибудь интересную книгу, но ей не сиделось на месте. Да и как можно бездействовать, когда другие в это время решают твою участь?
   Джулиана снова подошла к окну: небо по-прежнему было затянуто грозными тучами, изливавшими на землю серые струи дождя.
   Как же теперь ей узнать, что происходит в Эдинбурге, в Лондоне и в Испании?
   И когда, наконец, сможет она сама самостоятельно определять свою судьбу?
 
   Патрик скакал бок о бок с Джейми, и Денни, облаченный в платье слуги, как и подобает, ехал чуть позади.
   Каждый шаг лошади уносил Патрика дальше и дальше от Джулианы, и в груди его все больше разгоралось беспокойство. Что, если она решится снова на какой-либо необдуманный поступок? Разумеется, он посоветовал Рори не терять бдительности, но вряд ли это могло что-то изменить.
   Патрик попытался переключить внимание на город. Прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как он приезжая сюда, чтобы состязаться с человеком, скакавшим теперь рядом с ним. Он никогда не думал, что в один прекрасный день оба они станут товарищами, и даже сейчас глубоко в его душе таилось сомнение.
   Еще одной загадкой для Патрика являлся Денни. Возможно, при дворе его кто-то узнает, тем более что там были английские посланники, но что затем? И не повредит ли это как-то клану Маклейнов?
   Патрик бросил пытливый взгляд на Денни.
   Они с Джейми постарались как могли изменить его внешность, нарядив в оранжево-желтую рубаху слуги, старую шотландку и берет, в надежде, что на слугу никто не обратит внимания. Кимбра перекрасила его волосы, а Фелиция предложила заложить ему за щеки бумажные тампоны. Денни предупредили, что если он кого-либо узнает, то должен незаметно уйти и встретиться с Патриком на задворках постоялого двора.
   Перехватив взгляд Патрика, Джейми пришпорил лошадь и поравнялся с ним.
   – Вижу, ты беспокоишься о своем друге, – сказал он тихо.
   – Ты прав. Кимбра сказала, что Лахлан начал вспоминать обрывки прошлого, когда увидел плюмаж Маклейнов…
   – Но мы не знаем, что может разбудить Денни.
   – Верно, но он видит и понимает куда больше, чем я думал. Возможно, Денни встретит в Эдинбурге нечто такое, что вернет ему память.
   Джейми кивнул. В городе он планировал остановиться в Эдинбургском замке: отец Джейми служил советником при двух последних королях, и в качестве награды Кэмпбеллы получили там покои для личного пользования. Правда, граф Ангус пытался изменить это положение, так как ему понадобились комнаты для его друзей, склонявшихся в сторону английского альянса, но пока апартаменты принадлежали Джейми, и он не собирался менять прежнее устройство дел. Что касалось Патрика и Денни, им придется снять комнаты в ближайшей гостинице.
   Когда Джейми скрылся за воротами огромного замка, Патрик проводил его задумчивым взглядом. Джейми собирался добиться у королевы частной аудиенции и объявить ей о чудесном возвращении Патрика Маклейна.

Глава 29

   По прошествии девяти дней солнце все же выглянуло из-за туч, но в душе Джулианы не переставала нарастать тревога. Известий от Патрика по-прежнему не было. Что, если он арестован, как и Лахлан в Англии, из-за слухов о пропавшем корабле?
   Решив, что теперь ей точно пора бежать, Джулиана спустилась в маленькую столовую и, к своему облегчению, обнаружила, что Рори уехал за пятнадцать миль разбираться с каким-то конфликтом. Тогда она вышла на улицу в поисках испанца.
   Вскоре она увидела его – Диего седлал лошадь, а конюх рядом седлал вторую.
   – Так вы все-таки уезжаете? – спросила она тихо.
   – Еду на охоту.
   – А оружие?
   – Охотиться без оружия невозможно.
   – Я скоро узнаю у Кимбры насчет пикника.
   Диего на мгновение замер.
   – Одра тоже будет с ней? – наконец спросил он.
   – Думаю, да.
   Испанец кивнул:
   – Где состоится пикник?
   – Речь шла о соседнем озере, к востоку отсюда.
   Он снова кивнул:
   – Я знаю это место. – Его губы вытянулись в тонкую линию. – Патрик Маклейн снарядит за нами погоню.
   – Его здесь нет.
   – Он скоро приедет.
   – Вряд ли. К тому же он не станет делать ничего, что может повредить его клану.
   Диего задумался.
   – У вас есть золото? Драгоценности? – спросил он после паузы.
   – Но вы все у меня забрали, не так ли?
   – И вы ничего не припрятали на всякий случай?
   – Нет.
   Диего пожал плечами, как будто теперь это не имело значения.
   – Вы мне доверяете?
   Джулиана колебалась с ответом, и в какой-то момент на лице испанца появилась привычная насмешка.
   – Что, страшно брать в провожатые преступника? – язвительно поинтересовался он.
   – Нет, – решительно ответила Джулиана, и это было правдой. Несмотря на свою загадочность, испанец странным образом охранял ее и Кармиту. Порой он злился на них, но вспышки гнева проходили так же быстро, как и возникали.
   – И все же я не уверен, что могу сделать то, о чем вы просите…
   Внутри у Джулианы все словно оборвалось.
   – Мне пока не доверяют, – пояснил Диего, – и, очевидно, небезосновательно.
   – Найдите способ, вы это можете, я знаю.
   – А вы принесите свои украшения.
   Джулиана кивнула.
   – Нам придется похитить лошадей, и Маклейнам это не понравится.
   – У вас есть золото от продажи товара: оставьте его им. Граф Чадуик вознаградит вас, клянусь.
   Диего с усмешкой посмотрел на нее:
   – Не думаю, что в вашем положении позволительно клясться.
   – Мы можем использовать мои украшения.
   – Маклейны ценят своих лошадей выше золота и драгоценностей.
   – Тогда мы отошлем их назад.
   – А если я не появлюсь?
   Джулиана вспыхнула:
   – Тогда я найду другой способ.
   – Вот этого-то я и боюсь. – Диего замолчал и долго смотрел на нее. – Вы не разбираетесь в людях, сеньорита, об этом свидетельствует ваша вера в меня. А теперь вам лучше уйти, чтобы не вызвать подозрения.
   Джулиана кивнула.
   Испанец был прав. Все же ей не хотелось уходить от него и возвращаться к Кармите и своим сомнениям. Правильно ли она поступает? Пожалуй, это знает только Бог.
   Покинув Диего, Джулиана отправилась на поиски Кимбры.
   – Можем мы сегодня после обеда поехать на пикник? – заметив Кимбру, сразу спросила она.
   – Да. Я справилась у Рори, он не против, но обещал приставить к нам охрану. Кухарка уже готовит угощение.
   – И сколько времени это займет?
   – Еще примерно час.
   – Хорошо, я скоро буду готова.
   Теперь ей были нужны перо, бумага и чернила. Джулиана знала, где все это раздобыть, и, не мешкая, пошла в маленькую комнатку, где Дункан, управляющий, вел свою бухгалтерию. Заполучив все необходимое, она мысленно воздала хвалу Всевышнему и, быстро написав два письма, одно – Патрику и Рори, второе – Фелиции, спрятала оба за вырез платья.
   Затем она вернулась в свою комнату, где Кармита чистила ее одежду.
   Джулиана остановилась в ожидании.
   – Подойди ко мне.
   Глаза Кармиты наполнились страхом.
   – Что-то не так, сеньорита?
   – Я опасаюсь за судьбу своей матери. Маклейнам также не поздоровится, если кто-нибудь узнает, что я здесь.
   Кармита кивнула.
   – Поэтому я должна уехать, – сказала Джулиана тихо. – Только я одна могу сделать так, чтобы никто здесь не пострадал.
   – Но возможно ли это?
   – Если я доберусь до замка Хэнддон, то смогу убедить графа Чадуика, что судно затонуло во время шторма у берегов Англии, а меня спас один из членов команды. Но, кроме нас двоих, никто не остался в живых, а значит, нет и свидетелей.
   – Я тоже поеду, – решительно заявила Кармита.
   – Нет. – Джулиана покачала головой. – Не забудь, нас выжило только двое, больше никто не спасся. Я хочу, чтобы ты осталась здесь с Мануэлем. Фелиция и Кимбра позаботятся о тебе.
   – Неужели вы хотите ехать одна? – недоверчиво спросила Кармита.
   – Со мной поедет Диего.
   – Но у вас должна быть дуэнья.
   – Кораблекрушение не шутка, – мягко напомнила Джулиана.
   – И все же я не доверяю этому человеку.
   – Зато я доверяю. В любом случае речь идет о жизни моей матери. Если я выйду замуж за виконта Кингсли, то смогу забрать ее в Англию.
   – Но ведь вы любите… – Кармита поспешно закрыла рот ладонью.
   – Я не вправе любить другого мужчину, кроме того, которого выбрал для меня отец.
   – И все равно вы не можете уехать. Лучше уж я расскажу…
   – И тогда погибнем все мы, – закончила Джулиана. – Если мой отец когда-либо узнает правду, он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть мое приданое и отомстить за смерть Родриго и потерю «Софии». Но над штормом, волей Господа, он не властен.
   По щекам Кармиты заструились слезы.
   – У сеньора Диего безжалостные глаза…
   – При чем тут глаза?! – Джулиана уже начала терять терпение. – Диего не сделал нам ничего плохого, и ты отлично это знаешь.
   – Но как я останусь здесь одна?
   – У тебя есть Мануэль. Жаль, я не могу ничего тебе оставить…
   Неожиданно Джулиана замолчала и взглянула на кольцо на своем пальце – это кольцо подарила ей когда-то мать.
   Ожерелье и браслет, которые она сумела сохранить, уйдут на оплату дорожных расходов и вознаграждение Диего, а кольцо…
   – Вот. – Она протянула кольцо Кармите.
   – Благодарю, но я не могу это принять.
   – Возьми, – настойчиво сказала Джулиана. – Я хочу, чтобы оно было у тебя.
   Кармита взяла кольцо и прижала его к груди.
   – А что, если Маклейны не захотят оставить меня здесь?
   – Этого не случится: у них обязательно найдется для тебя местечко. Уверена, здесь тебе будет лучше, чем в доме моего отца.
   Слезы еще сильнее полились из глаз Кармиты.
   – Не плачь, может, мы еще увидимся. – Джулиана и сама едва сдерживала слезы. – Клянусь святой мадонной, я найду способ, как передать тебе письма и немного денег. – Она обняла Кармиту. – А теперь, пожалуйста, достань мое серое платье.
   Некоторое время Кармита стояла в нерешительности, Я затем медленно подошла к шкафу, и в этот момент Джулиана быстро сунула письма в постельное белье, рассчитывая, что Кармита найдет их позже.
   Потом она быстро переоделась и велела Кармите заколоть ее волосы в узел на затылке, после чего надела белый чепец и оглядела себя в зеркале.
   – Я сейчас вернусь. – Кармита выпорхнула из комнаты, прежде чем Джулиана успела что-либо возразить.
   Уж не побежала ли Кармита к Маклейнам? Джулиана не знала, что и думать. Неужели все ее усилия пошли прахом?
   Выглянув в окно, Джулиана увидела двух оседланных лошадей и пони. Один из Маклейнов уже сидел верхом и нетерпеливо поглядывал в сторону ворот, а рядом с лошадьми топтался Медведь.
   Джулиана поежилась: вот и пришла пора прощаться с тем, о чем когда-то мечтала.
   В это время вернулась Кармита с каким-то мешочком в руке.
   – Это от Мануэля, – только и сказала она.
   Взяв мешочек, Джулиана открыла его и ахнула – в нем тускло блестели золотые монеты.
   – О нет, я не могу это принять. – Ее руки невольно задрожали.
   – А потом вы отошлете их ему обратно. Мануэль говорит, что у него есть еще, и хочет, чтобы вы взяли эти деньги. Он понимает, что вы стараетесь помочь Маклейнам. Позвольте, я зашью мешочек в подкладку вашего плаща.
   – Тогда присоедини к нему мои украшения. – Джулиана впервые порадовалась холодной погоде Северного нагорья, делавшей плащ абсолютно необходимой вещью в путешествии.
   Кармита справилась с задачей всего за несколько минут, и тут же в дверь постучали.
   – Мы готовы, – сказала Кимбра, заглядывая в комнату.
   Джулиана кивнула:
   – Я тоже.

* * *

   Как и предполагал Патрик, королева действительно оказалась дамой веселой и общительной, зато виконт Кингсли вызывал у него отталкивающее впечатление. На приеме у королевы все прошло так, как и планировалось, когда спустя три дня после прибытия королева Маргарита удостоила его аудиенции, на которой также присутствовал Джейми Кэмпбелл. В дни, предшествовавшие приему, Патрик посетил судоходную контору семьи и заново познакомился с городом.
   Вечером накануне аудиенции у вдовствующей королевы Маргариты он в компании Джейми и Кингсли играл в рулетку и без труда убедился, что Кингсли – мошенник и использует кубик, налитый свинцом. Патрик насмотрелся таких фокусов достаточно во время службы во французской армии, но не стал уличать виконта: пусть пока тот считает его тупицей и болваном.
   – Маклейн, помнится, вы с Кэмпбеллами ненавидели друг друга… – с фальшивым добродушием заметил виконт.
   – Это правда, – признался Патрик.
   Джейми вскинул бровь:
   – Как Англия и Шотландия, мы тоже объявили перемирие.
   – Такое же временное, – усмехнулся Кингсли, он явно ставил себя выше шотландцев.
   К горлу Патрика подкатил ком: и этот человек станет мужем Джулианы? Ну уж нет, такому не бывать никогда.
   Он вспомнил, как она пахнет розами, какая у нее шелковистая кожа, как она улыбается ему, словно…
   – Насколько я понимаю, ваша семья промышляет торговлей?
   – Торговлей? – Кингсли кисло посмотрел на Кэмпбелла. – О чем это вы? Моя семья занимается инвестициями!
   – О, меня тоже интересуют инвестиции, – сказал Патрик, бросая кость, и смачно выругался, когда ему выпало пять и три. – Вот дьявольщина, вам опять повезло, – с досадой произнес он, пристально наблюдая за виконтом.
   Казалось, его слова доставили виконту удовольствие, и Патрик продолжил с интересом его разглядывать. Красивый мужчина, вернее, подумал он, был бы красивым, если бы не бегающие глаза и не раздобревшая фигура.
   С отвращением глотая жалкое пойло, как определил он для себя, Патрик утешал себя тем, что на своем веку он знавал и худшее, в том числе благодаря сидевшему напротив человеку.
   Рано утром Патрик ушел, чтобы поспать несколько часов, после чего вместе с Денни отправился в Эдинбургский замок, однако сначала он купил для Денни берет, спускавшийся низко на глаза. Сам Патрик надел на запястья кожаные браслеты, чтобы спрятать шрамы, еще на нем была шотландка, полотняная рубашка и довольно высокие сапоги из мягкой кожи.
   Денни держался позади, когда Патрик склонился перед королевой со словами:
   – Ваш слуга перед вами, ваше величество. А вы такая же красивая, как написано о вас в стихах и книгах.
   Маргарита благосклонно улыбнулась: