Пратчетт Терри. Ночная стража

   — Стой там! — проревел Ваймс.
   Ответ Моркоу потонул в окружающем шуме.
   Ваймс замахал ему руками и тут же схватился за плющ, едва не поскользнувшись.
   — Черт, оставайся там! — закричал он. — Это приказ! Кругом!
   Он развернулся и стал карабкаться по мокрым, холодным лианам.
   Ветер стих, и на крышу падали последние градины.
   В нескольких футах от вершины Ваймс остановился, удобнее оперся ногами в старые переплетшиеся стебли и крепко ухватился руками.
   Затем он подтянулся вверх, схватил левой рукой ботинок, пытавшийся спихнуть его, и продолжил подниматься, сбивая Карцера с ног. Человек упал навзничь, попытался подняться и снова поскользнулся на граде. Ваймс добрался до крыши, сделал шаг вперед и почувствовал, как опора ускользает из-под ног. Оба человека поднялись, попытались сделать шаг и снова упали.
   Лежавший ничком Карцер ударил Ваймса в плечо, так что оба они заскользили в разные стороны, потом приподнялся и на четвереньках заторопился вокруг огромного сделанного из стекла и металла купола Библиотеки. Он ухватился за раму, поднялся на ноги и вытащил нож.
   — Ну, давай, возьми меня, — сказал он. Раздался новый раскат грома.
   — Мне это не нужно, — ответил Ваймс. — Я просто подожду. — По крайней мере, пока не отдышусь, подумал он.
   — Что ты привязался ко мне? В чем меня обвиняют?
   — Пару убийств не припоминаешь? — спросил Ваймс.
   И если бы за оскорбленную невинность платили деньги, то лицо Карцера принесло бы ему состояние.
   — Я не знаю ничего о…
   — Я здесь не в игры играть, Карцер. Кончай с этим.
   — Ты собираешься взять меня живьем, ваша светлость?
   — Ты сам знаешь, чего я хочу. Но люди полагают, что так будет по закону.
   Слева послышалось звяканье черепицы, и с глухим звуком осадный арбалет опустился на выступ ближайшей крыши. За ним появилась голова Детрита.
   — Прастите, мистер Ваймс, в град трудно паднимаца. Просто отайдите.
   — Ты собираешься позволить этому выстрелить в меня? — спросил Карцер. Он отбросил нож. — В безоружного человека?
   — При попытке к бегству, — ответил Ваймс. Но все начинало портиться. Он чувствовал.
   — Я? Я просто стою здесь, хаха.
   Вот оно. Этот чертов смех и эта дурацкая ухмылка. Это всегда было поблизости. «Хаха» не предполагало никакого несправедливого обвинения, которого заслуживало. Это более походило на некий оттенок в голосе, раздражающий, снисходительный смешок, говорящий, что все это было несколько забавным, а вы просто не поняли шутку.
   Беда в том, что нельзя стрелять в человека, если вас раздражает его смех. К тому же, он просто стоял там. Если бы он побежал, то можно было бы стрелять. Следует признать, что стрелять будет Детрит, а с этим луком, в принципе, возможно и ранить. Людей, которые будут в соседнем здании.
   Но Карцер всего лишь стоял там, оскорбляя мир своим существованием.
   Вообще-то, он уже не просто стоял. В одно мгновение он вскочил на нижний выступ купола Библиотеки. Оконное стекло — по крайней мере то, которое уцелело в чудовищный град — заскрипело в железной раме.
   — А ну стоять! — проревел Ваймс. — Спускайся вниз!
   — А куда я могу деться? — усмехнулся Карцер. — Я просто жду, когда вы меня арестуете, так? Эй, я вижу твой дом отсюда!
   Что находится там, под куполом? думал Ваймс. Насколько высоки книжные шкафы? И ведь там есть и другие этажи, так? Вроде балконов? Но ведь с первого этажа отлично виден купол, так? И если действовать осторожно, можно ведь спрыгнуть на балкон с края купола? Это очень рискованно, но если человек знает…
   С великой осторожностью он добрался до края купола. Карцер залез чуть выше.
   — Предупреждаю, Карцер…
   — Только духовность, мистер светлость, хаха! Нельзя обвинять человека, пытающегося насладиться последними минутами свободы, а? Я вижу твой дом отсюда…
   Я вижу твой дом отсюда…
   Ваймс дотащился до купола. Карцер махнул рукой.
   — Отлично, мистер Ваймс! — крикнул он, подбираясь к вершине.
   — Не играй со мной, Карцер. Хуже будет!
   — Хуже чем будет и так? — Карцер глянул вниз сквозь разбитое окно. — Как долог путь вниз, мистер Ваймс. Подозреваю, упав отсюда, человек непременно умрет, а?
   Ваймс бросил взгляд вниз, и Карцер прыгнул.
   Все произошло не так, как он планировал. Ваймс ожидал чего-то подобного. Через какую-то секунду Карцер лежал на железной решетке, подмяв под себя руку, а вторую Ваймс колотил по металлу. Нож, который она сжимала, заскользил вниз по куполу.
   — Боги, ты, верно, думаешь, что я дурак, — рычал Ваймс. — Ты бы не выбросил нож, Карцер, если бы у тебя не было второго!
   Лицо Ваймса было рядом с Карцером, достаточно близко, чтобы заглянуть в эти глаза над жизнерадостной ухмылкой, и увидеть машущих демонов.
   — Мне больно, а это запрещено!
   — О, я вовсе не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Карцер, — отозвался Ваймс. — Я хочу увидеть тебя перед лицом его светлости. Я хочу слышать, как ты признаешься хоть в чем-нибудь. Я лишь хочу увидеть, как с твоего лица сотрут эту нахальную улыбочку. Сержант Детрит!
   — Сар! — крикнул издалека тролль.
   — Подай сигнал. Пусть сюда поднимутся, а мы с мистером Карцером тихо мирно посидим здесь, и он не будет пытаться выкинуть какой-нибудь трюк.
   — Так точно, сэр! — И, сопровождаемый звоном разбивающейся черепицы тролль исчез из виду.
   — Не стоило бы отсылать капитана Моркоу, — пробормотал Карцер. — Он не приветствует, когда стражники запугивают невинных граждан…
   — Верно, ему еще предстоит освоить некоторые принципы патрулирования de facto, — ответил Ваймс, все еще удерживая его руку. — Кроме того, вреда я не причиняю, я защищаю тебя. Не хотелось бы, чтобы ты долго падал.
   Раздался новый раскат грома. Грозовое небо было уже не просто черным. Были заметны розоватые и фиолетовые отсветы, точно кто-то поставил небу синяк. Ваймс видел, как клубятся облака, точно змеи в мешке, достигая бесконечно угрюмого гула. Он сомневался, не сотворили ли чего волшебники с погодой.
   Что-то происходило с воздухом. От него пахло металлом и кремнем. На вершине купола бешено вертелся флюгер.
   — Я не считаю вас дураком, мистер Ваймс.
   — Что? — переспросил Ваймс, бросив взгляд вниз. Карцер приветливо улыбался.
   — Я говорю, что не считаю вас дураком, мистер Ваймс. Я знаю, что умный коп вроде вас поймет, что у меня два ножа.
   — Да, точно, — отозвался Ваймс. Он чувствовал, как его волосы встают дыбом. На решетке купола, и даже на его доспехах, потрескивали крошечные голубоватые искры.
   — Мистер Ваймс?
   — Что? — рявкнул Ваймс. От флюгера шел дым.
   — У меня три ножа, мистер Ваймс, — проговорил Карцер, поднимая руку.
   Ударила молния.
   Вылетали стекла, железо плавилось. Крыши поднялись в воздух и снова опустились на место. Здания трясло.
   Ведь эта гроза шла издалека, с равнин, двигая перед собой природную магию. И обрушила ее всю, одним ударом.
   Позднее говорили, что молния ударила в магазин часовщика на улице Искусных Умельцев, и в эту же секунду остановились все часы. Но это ерунда. На Пекарской улице двух людей, которые прежде не встречались, электрически притянуло друг к другу, а через два дня они поженились во имя благопристойности общества. Главный оружейник Гильдии Убийц приобрел невероятно сильную и, поскольку он в это время находился в оружейной, трагическую способность притягивать металл. Яйца изжарились в корзинах, на прилавках зеленщиков спеклись яблоки. Свечи зажглись сами собой. Колеса телег взорвались. А декоративная оловянная ванна аркканцлера Незримого Университета аккуратно приподнялась, брызнула водой на пол кабинета и, вылетев через балкон, приземлилась на восьмиугольный газон, расплескав лишь немного пены.
   Аркканцлер Наверн Чудакулли перестал тереть спину губкой на длинной рукояти и огляделся вокруг.
   На землю падали куски черепицы. В стоявшем поблизости украшенном фонтане кипела вода.
   Чудакулли нагнулся, когда через лужайку пролетел фаршированный барсук, происхождение которого так и не было установлено, и проломился в окно.
   Он поморщился, когда на него обрушился короткий и необъяснимый дождь из зубчатых колесиков, которые застучали вокруг него.
   Он смотрел, как с полдюжины стражников промчались по восьмиграннику и побежали по лестнице, ведущей в библиотеку.
   Потом, ухватившись за края ванны, аркканцлер поднялся. Пенная вода стекала с него, точно с некой древней рептилии, поднимающейся из бездны морской.
   — Мистер Тупс! — прокричал он, и его голос отразился от величественных стен. — Где че______ бери, моя______ шляпа?
   Он снова сел и стал ждать.
   Последовало несколько минут тишины, а потом Думминг Тупс, глава Факультета Прикладной и Ненужной Магии и проректор Незримого Университета, выбежал из главного входа с остроконечной шляпой Чудакулли в руках.
   Аркканцлер схватил ее и водрузил себе на голову.
   — Хорошо, — произнес он, поднимаясь снова. — Так, ты мо______ объяснить, чт______ вщина тут творится? И поче______ Старый Том______ янно звонит?
   — Вспл______магии, сэр! Я______ кого-то навер______! - прокричал Думминг поверх звукоразрушающей тишины. ^[3]
   С большой часовой башни донесся затухающий металлический звук. Несколько секунд Думминг и Чудакулли молчали, но к городу уже вернулись нормальные звуки, вроде рушащихся камней и отдаленных криков.
   — Итак, — сказал Чудакулли, будто бы неохотно выставляя миру оценку за попытку. — Что все это значит, Тупс? И что полисмены делают в библиотеке?
   — Магическая буря, сэр. Несколько тысяч гигачар. Полагаю, стража преследует преступника.
   — Нет, они просто не могут находиться здесь без разрешения, — проговорил Чудакулли, вылезая из ванны и шагая вперед. — Чего ради мы, в конце концов, платим налоги?
   — Э, вообще-то мы налоги не платим, сэр, — ответил Думминг, бегом поспевая за ним. — Дело ведь в том, что мы обязуемся платить налоги, если город когда-либо попросит об этом, а город в свою очередь обязуется никогда этого не делать, сэр. Мы вносим добровольные…
   — Ну, по крайней мере, существует договоренность, Тупс.
   — Да, сэр. Могу я обратить ваше…
   — А это значит, что они должны спрашивать разрешения. Следует же соблюдать основы приличия, — твердо продолжал Чудакулли. — А я — хозяин этого заведения!
   — Учитывая, э, основы приличия, сэр, вы, в общем-то не…
   Чудакулли вошел в открытые двери библиотеки.
   — Что здесь творится? — вопросил он.
   Стражники повернулись и уставились на него. Огромные хлопья пены, которые до этого оказывали неоценимую услугу основам приличия, медленно сползли на пол.
   — Ну? — рявкнул он. — Вы что, раньше волшебника не видели?
   Стражник вытянулся в струнку и отдал честь.
   — Капитан Моркоу, сэр. Мы, э, никогда не видели столь много волшебника, сэр.
   Чудакулли одарил его медленным пустым взглядом человека, не наделенного быстрой сообразительностью.
   — О чем это он, Тупс? — бросил он из уголка рта.
   — Вы, э, неподобающе одеты, сэр.
   — Что? Шляпа ведь на мне, так?
   — Да, сэр…
   — Шляпа=волшебник, волшебник=шляпа. Все остальное ерунда. И, кроме того, я уверен, все люди — братья, — добавил он, осматриваясь вокруг. Впервые он подметил некоторые детали. — И гномы — братья… а… тролли тоже, как я вижу… и женщины, похоже… э… — Аркканцлер на минуту замолчал, а потом позвал: — Мистер Тупс?
   — Да, сэр?
   — Не мог бы ты подняться в мою комнату и принести мне мантию?
   — Разумеется, сэр.
   — И, пока что, будь добр, одолжи мне свою шляпу…
   — Но ведь у вас уже есть своя шляпа, сэр, — напомнил Думминг.
   — Верно, верно, — медленно и осторожно, сквозь застывшую улыбку произнес Чудакулли. — А теперь, мистер Тупс, в дополнение к ней, мне, в общем-то, нужна твоя. Прошу.
   — О, — сообразил Думминг. — Э… да…
   Несколько минут спустя прилично одетый аркканцлер стоял в самом центре библиотеки, глядя вверх на поврежденный купол. За его спиной Думминг Тупс — который по какой-то причине не решался одеть возвращенную ему шляпу — мрачно рассматривал некоторые магические инструменты.
   — Совсем ничего? — спросил Чудакулли.
   — Уук, — ответил библиотекарь. ^[4]
   — Ты везде проверил?
   — В этой библиотеке это невозможно, сэр, — заметил Думминг. — Вероятно, это займет больше времени, чем вообще существует. Но все обычные полки проверены. Гкхм.
   Моркоу повернулся к Думмингу.
   — Скажите, сэр, что означает это «гкхм»?
   — Вы понимаете, что это магическая библиотека? И что, даже в нормальных условиях, над полками существует зона высокомагического потенциала?
   — Я бывал здесь прежде, — ответил Моркоу.
   — Тогда вы должны знать, что время в библиотеках… нечто довольно гибкое? — продолжил Думминг. — И, учитывая дополнительную силу грозы, вполне возможно, что…
   — Вы хотите сказать, что он переместился во времени? — перебил стражник.
   Думминга это поразило. Он рос в неверии, что стражники могут быть достаточно умными. Как бы то ни было, он постарался не показать этого.
   — Если бы все было так просто, — вздохнул он. — Как бы то ни было, в результате молнии появился случайный боковой…
   — Чего? — не понял Чудакулли.
   — То есть, во времени и пространстве? — предположил Моркоу. Думминг почувствовал, что начинает злиться. Не-волшебники не должны так быстро соображать.
   — Не… совсем, — произнес он и, наконец, сдался. — Мне действительно нужно с этим разобраться, аркканцлер. Некоторые показатели не могут быть реальными.
   Ваймс знал, что очнулся. Было темно, лил дождь, а лицо ужасно болело.
   Потом появился новый приступ боли позади шеи и ощущение, что его куда-то тащат.
   А потом был свет.
   Он чувствовал его сквозь веки. По крайней мере, сквозь левое. С другой стороны была лишь боль. Он оставил глаз закрытым и прислушался.
   Кто-то двигался. Зазвенел металл. Раздался женский голос:
   — Он проснулся.
   — Ты уверена? — Этот голос принадлежал мужчине. — С чего ты взяла?
   — Просто я знаю, спит мужчина или нет, — ответила женщина.
   Ваймс открыл глаз. Он лежал на лавке или чем-то вроде стола. Рядом с ним, стояла молодая девушка, и ее платье и манеры, и то, как она прислонилась к стене, ясно давали понять: белошвейка, одна из этих. На мужчине была черная мантия и дурацкая шляпа с отвисшими полями, что означало: караул, я в руках врача!
   Он быстро сел.
   — Только дотронься до меня, и тебе не поздоровится! — крикнул он, пытаясь спуститься со стола. Половина его лица словно взорвалась от боли.
   — На твоем месте я был бы поосторожнее, — ответил доктор, мягко укладывая его назад. — Рана очень скверная. И не трогай повязку!
   — Рана? — переспросил Ваймс, дотронувшись до тугой повязки. Вернулись воспоминания. — Карцер! Кто-нибудь схватил его?
   — Кем бы он ни был, ему удалось сбежать.
   — После такого падения? — не поверил Ваймс. — Он бы, по крайней мере, хромал! Слушайте, я должен…
   И тут он заметил другие вещи. Он постоянно обращал внимание на это, но только сейчас подсознание предоставило ему список.
   На нем была чужая одежда…
   — Что с моей формой? — спросил Ваймс и тут же заметил выражение «я же тебе говорила», которым женщина одарила врача.
   — Кто бы ни напал на тебя, он раздел тебя до подштанников и оставил на улице, — проговорила она. — Я нашла у себя кое-что из одежды. Просто удивительно, что люди могут оставить.
   — Кто забрал мои доспехи?
   — Я не знаю имен. Хотя, я видела группу людей, которые с чем-то убегали.
   — Простые воры? Они оставили квитанцию?
   — Нет! — засмеялась она. — Зачем им это?
   — И разве мы можем задавать вопросы? — заметил доктор, убирая инструменты.
   Все это было неправильным…
   — Ну, то есть… да, спасибо, — отозвался Ваймс.
   — Как тебя зовут?
   Рука Ваймса замерла у самого лица.
   — То есть, вы не знаете, кто я? — удивился он.
   — А мы должны? — переспросил доктор.
   — Это ведь Анк-Морпорк, так?
   — Э, да, — ответил врач и повернулся к женщине. — Удар по голове, — объяснил он, — но я не думал, что все настолько плохо.
   — Слушай, я теряю время, — произнесла женщина. — Кто ты, мистер?
   Все в городе знают Ваймса, так ведь? Уж Гильдия Белошвеек-то точно. А доктор не казался глупцом. Пожалуй, сейчас не самое время для откровенности. Он, должно быть, где-нибудь, где быть копом — не слишком-то хорошая затея. Возможно, здесь опасно быть Ваймсом, а он сейчас не в лучшей форме, чтобы разбираться с этим.
   — Киль, — ответил он. Имя появилось само собой; с тех пор, как он увидел сирень, оно весь день плавало на поверхности его мыслей.
   — Да, точно, — улыбнулась женщина. А имя у тебя есть?
   — Джон.
   — Хорошо. Итак… Джон, дело вот в чем. Раздетые бесчувственные люди, валяющиеся вокруг — дело здесь совершенно нередкое. И, довольно забавно, обычно они не хотят афишировать свои настоящие имена или где они живут. И ты не первый, кого подлатал доктор Лоуни. Я Рози. И невредно подумать о небольшом вознаграждении, понимаешь? Нам обоим.
   — Ладно, ладно, я знаю, — Ваймс поднял руки. — Это ведь Тени, так? — они кивнули. — Хорошо. Благодарю. Разумеется, с собой денег у меня нет, но когда я вернусь домой…
   — Я провожу тебя, так? — проговорила женщина, протягивая ему плохо сшитую куртку и пару древних ботинок. — Не хочу, чтобы на тебя хоть что-то напало. Вроде внезапной потери памяти.
   Ваймс тихо вскрикнул. Его лицо болело, на его теле было полно ссадин, и одет он был в костюм, от которого несло, точно от уборной. Он вернется в штаб стражи, вымоется, переоденется, быстро напишет рапорт и вернется домой. А эта юная леди проведет ночь в камере, а потом будет передана Гильдии Белошвеек. Подобное вымогательство там не приветствовалось. Плохо сказывалось на бизнесе.
   — Хорошо, — кивнул он. И надел ботинки. Подметки были сделаны из слишком узкого тонкого отсыревшего картона.
   Доктор Лоуни махнул руками, изображая обычный жест «свободны».
   — Он весь твой, Рози. Оставьте повязку на несколько дней, мистер Киль, и, если вам повезет, с глазом все будет в порядке. Кто-то хорошо полоснул вас довольно-таки острым ножом. Я сделал, что мог, швы наложены хорошо, но шрам все же останется.
   Ваймс снова поднял руку к щеке.
   — И не трогайте ее! — прикрикнул Лоуни.
   — Пойдем… Джон, — произнесла Рози. — Давай-ка вернем тебя домой.
   Они вышли на улицу. С карнизов капала вода, но дождь несколько утих.
   — Я живу за Псевдополис-Ярдом.
   — Веди.
   Они не дошли и до конца улицы прежде чем Ваймс вдруг почувствовал, что за ними следует пара темных фигур. Он хотел было повернуться, но Рози ухватила его руку.
   — Не донимай их, и они не будут досаждать тебе, — предупредила она. — Они здесь лишь для защиты.
   — Чьей? Твоей или моей?
   Рози рассмеялась.
   — Нас обоих.
   — Да, ты просто иди, а мы будем вести себя тихо, точно мышки, — донесся из-за его спины тонкий голос.
   — Точно, милок. Будь хорошим мальчиком, и Тетушка Дотси не станет раскрывать свою сумочку, — вторил другой, более глубокий голос.
   — Это же Дотси и Сэди! — воскликнул Ваймс. — Тетушки Милосердия! Ну уж они-то, черт возьми, точно меня знают!
   Он повернулся.
   Темные фигуры в старомодных черных плащах отступили назад. В темноте раздались металлические звуки, и Ваймсу пришлось несколько успокоиться. Да же учитывая то, что они, более или менее, были на одной стороне, никогда нельзя их недооценивать. И, конечно, именно поэтому они так полезны. Любой посетитель, нарушив мир в местном доме с хорошей репутацией, скорее будет опасаться Тетушек, нежели стражу. У стражи были правила. И у стражи не было сумочки Дотси. А с помощью зонтика с головой попугая Сэди творила ужасающие вещи.
   — Ну же, — повторил он. — Дотси? Сэди? Довольно этих игр, а?
   Что-то ударило его в грудь. Он посмотрел вниз. На предмете был вырезан попугай.
   — Лучше тебе идти вперед, добрый господин, — раздался голос.
   — Пока у тебя еще ноги есть, — добавил второй.
   — Да, хорошая идея, — произнесла Рози, потянув Ваймса за руку. — Но ты их поразил.
   — Как?
   — Ты не согнулся пополам и не булькаешь кровью. Пойдем, загадочный ты наш.
   Ваймс уставился вперед, высматривая синий свет Псевдополис-Ярда. Как бы то ни было, там все прояснится.
   Но, когда они дошли, никакого синего света под аркой не было. Лишь несколько огоньков на лестнице.
   Ваймс стучал в дверь, пока она слегка не приоткрылась.
   — Что, черт возьми, здесь творится? — вопросил он у носа и глаза невидимого человека. — Прочь с дороги!
   Он толкнул дверь и вошел внутрь.
   Это не был штаб стражи, не изнутри. Да, лестница была знакомой, но посреди главной комнаты была стена, и ковры на полу, и гобелены на стене… и горничная с подносом в руках, и смотрящая на него, и роняющая поднос, и кричавшая теперь.
   — Где мои офицеры? — выкрикнул Ваймс.
   — Вы покинете этот дом немедленно, слышите? Вы не можете так вот просто врываться сюда! Уходите!
   Ваймс повернулся и столкнулся со стариком, который открыл дверь. Он был похож на дворецкого, и сейчас держал в руках дубинку. Толи из-за нервов, толи просто из-за старческой дрожи, кончик дубины размахивал под самым его носом. Ваймс схватил ее и отбросил на пол.
   — Что здесь творится? — повторил он. Старик, казалось, был так же разъярен, как и он сам.
   Ваймс почувствовал, как в нем поднимается странный опустошающий ужас. Он выскочил через открытую дверь назад, во влажную ночь. Рози и Тетушки растворились в темноте, как и поступает любой человек ночи в случае неприятностей. Но Ваймс бежал по Королевской улице, отталкивая прохожих и едва увернувшись от случайной кареты.
   У него открылось второе дыхание, когда он добрался до Лепешечной улицы и повернул к дому. Он не был уверен, что найдет там, но все выглядело нормальным, а по бокам двери горели факелы. Под ногами скрипел знакомый гравий.
   Он застучал в дверь, но потом остановился и позвонил в колокольчик.
   Через мгновение дворецкий открыл дверь.
   — Слава богам! — выдохнул Ваймс. — Это я. Был в драке. Беспокоиться не о чем. Как…
   — Что вам угодно? — холодно перебил его дворецкий. Он отступил назад, и свет лампы упал на его лицо. Ваймс никогда его прежде не видел.
   — Что с Вилликинсом?
   — Поваренком? — тон дворецкого стал ледяным. — Если вы его родственник, вам следует пойти к черному входу. Вы обязаны знать, что у парадной двери лучше не появляться.
   Ваймс попытался придумать, что же предпринять дальше, но кулак не собирался ждать. Человек рухнул на пол.
   — На это нет времени, — буркнул Ваймс, переступая через него. Он встал в центре большого зала и сложил руки:
   — Миссис Контент? Сибилла? — выкрикнул он, чувствуя, как внутри клубится ужас.
   — Да? — голос донесся из, как всегда называл ее Ваймс, Слегка Розовой комнаты для рисования, и следом появилась Сибилла.
   Это была она. Голос был ее, и глаза, и то, как она стояла. Но только не возраст. Девушка была слишком юна, чтобы быть Сибиллой.
   Она перевела взгляд с него на лежащего дворецкого.
   — Это вы так поступили с Форсифом? — спросила она.
   — Я… э… я… это… ошибка… — забормотал Ваймс, пятясь назад. Но Сибилла уже снимала со стены меч. И он не предназначался лишь для показа. Ваймс не помнил, умеет ли его жена фехтовать, но несколько футов острого оружия в руке разозленного любителя выглядят пугающими. Любителям порой везет.
   Он быстро отступал.
   — Это… ошибка… не тот дом… неправильный адрес… — Он чуть не споткнулся об упавшего дворецкого, но все же сумел выскочить через дверь и понесся вниз по ступенькам.
   Пробравшись сквозь промокший кустарник к воротам, он прислонился к стене и тяжело втянул воздух.
   Чертова библиотека! Будто бы он не слышал, что там можно пройти сквозь время или что-то еще? Все эти магические книги, собранные вместе, творят нечто странное.
   Сибилла так юна. Ей на вид всего лишь шестнадцать! Не удивительно, что в Псевдополис-Ярде не было штаба стражи! Они ведь переехали всего несколько лет назад!
   Дешевая одежда промокла. Дома… где-то там… его ждала огромная тяжелая кожаная куртка, пропитанная маслом, теплая, точно тост…
   Думай, думай, не позволяй ужасу завладеть тобой…
   Наверное, он мог бы все объяснить Сибилле. В конце концов, она все та же Сибилла, так ведь? Сама доброта к потрепанным созданиям? Но даже самое мягкое сердце ожесточится, если в дом завалится грубый, отчаянный мужик со свежим шрамом и заявит, что он твой будущий супруг. Молодой девушке может прийти в голову совершенно неправильная мысль, а он этого не хотел, только не в том случае, когда она держит меч. Кроме того, лорд Овнец, наверняка, все еще жив, а он, насколько помнил Ваймс, был самым настоящим старым дьяволом.
   Он сполз по стене вниз и хотел было достать сигару, как тут же ужас вновь охватил его.
   В кармане ничего не было. Совсем ничего. Никаких Тонких Панателл Горлодера и, что куда важнее, никакого портсигара…
   Он был сделан на заказ. С небольшим изгибом. С того самого дня, как Сибилла подарила его, он всегда был в кармане. Он был почти частью его тела, насколько конечно, это может относиться к вещи.
   «Мы здесь и сейчас». Однажды констебль Посети, строгий последователь Омнианства, процитировал эту фразу из святой книги. Ваймс понимал это по-своему, в менее вычурных словах полисмена: ты должен делать ту работу, что сейчас перед тобой.