Первым существом, которое увидел Найл, выйдя ранним утром на свежий воздух был Шабр. Смертоносец ждал, как это умеют делать только пауки - ни единого движения ажурных лап, ни малейшего колебания сильного тела, ни единого проблеска мысли в сознании. Словно и не живое существо высится на фоне бескрайнего моря, а мертвое изваяние. - Рад видеть тебя, Шабр, - поздоровался правитель. - Рад видеть тебя, Посланник, - ответил паук и искра разума в его сознании снова погасла. Найл обошел паука, добежал до воды и с головой нырнул в прохладные волны. Потом вернулся к шатру, поднял с порога круглый деревянный поднос с фруктами и вином, отошел чуть в сторонку, уселся прямо на траву и начал завтракать. Разумеется, правитель понимал, что Шабр ждет именно его. Однако для пауков, в отличие от людей, ожидание не представляет собой какой-либо трудности. Минута, час, день, месяц - если понадобится, смертоносец может ждать вечно, не испытывая беспокойства или нетерпения. После того, как Белая Башня внесла в память Найла основные знания человечества, в его голове порою возникали самые неожиданные ассоциации. Так, например, в истории человечества очень долго существовало высоко ценимое искусство погружения в нирвану. "Нирвана", это такое состояние сознания, когда в нем не возникает ни единой мысли. А не являлось ли это влечение к внутренней пустоте стремлением уподобиться будущим повелителям мира? - однажды подумал правитель. Может быть, из нынешнего времени в далекое прошлое уходят некие информационные сигналы, и люди древних эпох неосознанно предчувствуют будущее планеты? Они знают, что будущие властелины Земли думают только тогда, когда это необходимо и прекращают этот бессмысленный процесс, если цель размышлений отсутствует - знают, и стремятся этим высшим существам подражать. Иначе откуда было бы столько таинственности и недомолвок вокруг простенькой задачи: не хочешь думать? Не думай! Найл доел виноград, отодвинул поднос и встал. - Как чувствует себя принцесса Мерлью, Посланник? - тут же осведомился ученый смертоносец. Правитель заколебался. Если этот вопрос - всего лишь дань вежливости, то на него можно не отвечать. Однако долгое и тесное общение с двуногими не прошло для Шабра даром - восьмилапый заразился многими чисто человеческими недостатками. Например, любопытством. Если паук и вправду хочет подробнее узнать про Мерлью, то отделаться общими фразами было бы неудобно. Особенно после всего того, что сделал Шабр во имя общей цели. - Это была дань вежливости, - смилостивился паук, избавив Найла от долгих колебаний. - Спасибо, хорошо. - Она раскрыла тебе тайну Скорбо? - Да. - Я рад, что одной тайной в этом мире станет меньше, - вычурно сообщил ученый смертоносец. - Так почему он не позвал на помощь? Правитель развернулся, ушел в шатер, извлек из свертка одеял ларец и вернулся к пауку. На этот раз восьмилапый ждал ответа чисто по-человечески: притаптывал лапами на одном месте, покачивался всем телом, открывал и закрывал дыхальца и громко излучал беспокойство. - Вот. - Найл открыл резную костяную крышечку, извлек из деревянной ячейки одну из четырнадцати продолговатых стеклянных колбочек, заткнутых кожаными пробками и показал Шабру светло-серую мазь, наполняющую сосуд чуть больше, чем наполовину. - Попадание самой малой толики этого состава на панцирь паука лишает его возможности излучать наружу любые мысли, чувства и эмоции. - Не может быть! - уж совершенно по-людски поразился смертоносец. - Хочешь попробовать? - Да! - без единого колебания согласился Шабр. Посланник сорвал у своих ног тонкий незрелый колосок, осторожно выковырял пробку из колбочки, обмакнул кончик травинки в мазь, тут же воткнул пробку обратно, сделал шаг к пауку и осторожно коснулся колоском верхнего колена одной из лап.