Прошкин Евгений Александрович. Наши фиолетовые братья

   – Чего это твоя Корпорация сует нос куда не следует? – Капитан снова ткнул его пальцем, на этот раз в живот. – На нашей территории ты не сотрудник, а лазутчик.
   – Я ее открыл! – возмущенно возразил Борисов и тут же добавил: – Я, конечно, не против поделиться…
   – Чего? – Капитан выкатил остекленевшие глаза почти на титановую переносицу. – А в рыло не хочешь, Колумб Христофорыч?
   – Но Корпорация… – проблеял Шуберт.
   – Все эти планеты являются режимными объектами ОВКС, – подал голос Матвей. – Условно-секретное наименование – Солнцеподобная Система сорок четыре, или, сокращенно, – СС. Мы здесь уже пять лет дежурим.
   – Во, слышал?! – Капитан снова занес палец с явным намерением пробить Борисову лоб, но мастер вовремя сделал шаг назад.
   – Солнцеподобная Система? А почему «сорок четыре»? Таких что, много? А… понимаю… сорок четыре – в смысле планеты… как же это я… – Шуберт смущенно потер нос. – Но… Почему же об этом никто не знает?
   – Потому что режим! – Офицер взглянул на разведчика с сочувствием, как на слабоумного. – Для гражданских этой системы вообще не существует. Ты, мясо, как бы никуда и не приземлялся. Пропал без вести в космических глубинах.
   – Так вот же я! – Шуберт растерянно развел руками.
   – Это недолго исправить.
   – Не надо!
   – Это уже не тебе решать.
   – А пришельцы?
   – А что пришельцы?
   – Они тоже никуда не приземлились?
   Капитан задумался и снова обратил свой взор на командира. Тот нехотя поднялся и неторопливо подошел поближе.
   – Они тоже из Корпорации?
   – Я же… мы же говорили, господин полковник, – вступила в разговор Даша. – Это самые настоящие чужаки!
   – УУ, – подтвердил Борисов.
   – Агрессивные твари, – внес свою лепту Матвей.
   – Фиолетовые братья, – невпопад брякнула Даша.
   – На стратегическом объекте? – До полковника, похоже, начало доходить. – А вы тут на что? Почему допустили?!
   – Мы доложили! – Матвей и Даша вытянулись в струнку. – По команде…
   – Дар-рмоеды! – с чувством прорычал полковник. – Тут ситуация «Ч», боевая тревога с красным кодом намечается, а они «доложили»! Раздолбаи! Следопыт, Калашникова мне!
   – Нет связи, господин полковник, – немного испуганно отозвался воин. – Анализатор перезагружается!
   – Техника в руках индейца – металлолом, – негромко изрек Борисов. – Подключи блок гиперсвязи к своему серверу напрямую.
   – Тебе, мясо, кто разрешил пищевод проветривать? – сурово поинтересовался капитан.
   – Верно говорит, – неожиданно поддержал Шуберта второй техник.
   – Ну так исполняйте!
   Капитан недовольно скривился. «Следопыты» дружно набросились на раскуроченный Анализатор, и в зале на секунду воцарилась тишина.
   – Третий номер, точно тебе говорю, – донеслось из коридора.
   Матвей невольно покосился на Дашу, но следующая реплика уточнила предмет обсуждения.
   – Целые озера третьего номера! Даже пить необязательно. Сиди на берегу, дыши и только успевай закусывать!
   – Куда могли уйти… э-э… противник? Вы имеете представление? – нарушил молчание полковник.
   – Через переход – куда угодно. – Борисов пожал плечами.
   – План-схема гипертоннелей не установлена, – проскрипел внезапно оживший Анализатор. – Сила магнитных полей…
   В динамиках снова что-то затрещало, и кибермозг замолчал.
   – О, блин! – послышалось из угла, где возились техники. – Ты отвертку-то убери… Ага, себе засунь…
   – Понятно… – Капитан подбросил в руке шлем и задумчиво взглянул на Дашу. – Схемы нет, значит…
   – Сорок три варианта, – подсказала она. – На посадочных ботах все не облететь…
   – Значит, пойдем через переходы, – закончил их мысль полковник. – Капитан, приготовиться к штурму по схеме «А», час на сборы…
   – Зинчук! – развернувшись кругом, рявкнул офицер. – Усилить броню индивидуальными генераторами поля до уровня «Предел семь», раздать запасные боекомплекты, роботов огневой поддержки на траки!
   – Всех? – уточнил подскочивший к начальнику воин.
   – Всех, – капитан изобразил на полуметаллическом лице подобие улыбки. – Девочки идут на танцы!

Глава 10

   – Туда! – крикнул Борисов, простирая руку к дальней проплешине в кустах.
   – Не! Туда, – возразил Матвей, указывая в противоположную сторону.
   – Да вы оба не протрезвели еще, – раздраженно заявила Дарья. – Яму видите? Это я стреляла. Туда он и пошел, прямо на восход.
   – На восход?.. – спросил Борисов. – Поэтично… Нет, восходы здесь ни при чем, я вышел вон оттуда, с юга. Там меня и схватили.
   – Арестовали, – поправил капитан. Сняв СТУРН, он упер приклад в землю и облокотился на него, словно был уже на болоте. В саму дискуссию офицер до поры до времени не встревал.
   – При чем тут твои ямы?! – возмутился Матвей. – Женщине оружие вообще противопоказано! Стрелять ты могла куда угодно, а пришелец скрылся вон там, в тех зарослях. Я точно помню!
   – Сомневаюсь, – язвительно молвила она. – После такой дозы надеяться на память просто наивно.
   – Я докажу! – решительно произнес он и, добежав до ближайшего скопления кустов, помахал оттуда какой-то веточкой. – Ну! Я же говорил! – крикнул Матвей, хотя при радиообмене необходимости в этом не было. – Сучок отломан! Когда эта тварь продиралась, у нее ботинок вот здесь застрял.
   – При чем тут ботинок! – презрительно бросила Дарья. – Ты этот сучок сам только что отломил. И не мог пришелец в кустах застрять, у него же излучатель был, – добавила она, обращаясь к капитану. – Короткий излучатель, вмонтированный в правый рукав. Или нет… в левый?..
   Офицер по-прежнему соблюдал нейтралитет.
   – Хватит бредить, – заявил Борисов. – Я пришел сюда с юга, и идти надо на юг. А ваши улики – доказательства более чем косвенные. Все эти рукава и веточки… Чушь! – подытожил он.
   Капитан некоторое время постоял в раздумье, словно сравнивая достоверность показаний одного битого и двух небитых. Наконец, приняв какое-то важное решение, он опустил на шлеме забрало и уже из-за бронестекла улыбнулся всем троим.
   – Зинчук! Построить расстрельную команду! – дружелюбно произнес он. Затем на секунду приподнял колпак и спросил: – Так куда мы идем?
   – Туда! – одновременно выкрикнули Дарья, Матвей и Шуберт и одновременно же вытянули руки, все – в разные стороны.
   Офицер удовлетворенно кивнул и защелкнул на шлеме гермоклапан. Один из бойцов, видимо, как раз Зинчук, споро выстроил в шеренгу пятерых десантников.
   – Я согласна! – выпалила Дарья.
   – С чем? – поинтересовался капитан.
   – А-а… А со всем! – нашлась она. – Со всем согласна. Да мне, если честно, все равно, куда идти. Могу вообще никуда не ходить… – Она с независимым видом развернулась и направилась обратно к шлюзу, но офицер поднял длинный СТУРН и положил приклад ей на плечо.
   – Зинчук! – позвал он. – Команда готова?
   – Так точно!
   – Оружие к бою. Защита – на максимум. В цепь. Среднее прикрытие. Направление… Запад, – сказал он после паузы. – Марш!!
   Шестеро бойцов, включая неотличимого от прочих Зинчука, вскинули от животов чудовищные дула нанодиссамблеров и, вминая мелкие камни в сухую пыль, медленно двинулись на заходящее светило. Слева на траках со скрежетом ползла взводная МУЗА – Мобильная Установка Залповой Аннигиляции.
   Когда стало ясно, что отделение Зинчука во главе с капитаном двинулось впереди отряда боевым дозором, у кандидатов на расстрел снова отлегло от сердца. Новая функция расстрельной команды была им более по душе. Не омрачало радости очередного спасения от нанораспада даже то, что шли они вместе с авангардом и почему-то – видимо, исключительно по совпадению – не за строем, а впереди. Капитан небрежно помахивал стволом тридцатикилограммового СТУРНа, и в его прицельном мониторе невзначай появлялась то спина Борисова, то ноги Матвея, то Дарья, шагавшая посередине.
   Вскоре на пути попались первые заросли кустарника, уничтоженные десантниками так быстро, что Борисов не успел и моргнуть. Опасливо ступая по атомарному праху, он окончательно распрощался с идеей удрать, впрочем, так же как и с другими своими идеями – предложить взятку, сказаться больным или пригрозить связями в верхах. Мастер подозревал, что все многообразие вариантов в данном случае ведет к одним и тем же последствиям.
   Глядя на вылизанную землю, Борисов глубоко задумался об этих самых последствиях и потому крики в радиоэфире воспринял не сразу. Когда же он поднял глаза, то увидел, что от прежней степи, кроме пепла под ногами, не осталось уже ничего.
   Он оказался внутри огромного колодца, или, точнее, – в некоем пространстве, огороженном сплошной ширмой, если тут можно было говорить о какой-либо точности. Матовые стенки неопределенно-темного цвета поднимались метров на десять и образовывали почти правильный цилиндр примерно двадцати метров в диаметре. Борисов мог бы обойтись и без расплывчатого «почти», однако он почти сразу обнаружил, что это вовсе и не цилиндр, а замкнутый ряд прямоугольных панелей, каждая – шириной около полутора метров. Разумеется, мастер удивлялся тому, откуда на ровном месте взялся этот колодец и как он в него попал, хотя удивлялся он не сказать чтобы сильно. После стремительной смены ландшафтов появление этой странной постройки скорее злило, чем вызывало изумление.
   А вот капитан встревожился не на шутку, о чем свидетельствовал мощнейший залп из нанодиссамблера. Непроницаемая секция поглотила заряд, как вечность поглощает бытие микроба. Остаточное поле на мгновение искривило углы и грани и, всколыхнув воздух, растворилось.
   Интеллект офицера оказался достаточно высоким, чтобы не повторять попытку.
   – Где мы? – задал он не слишком оригинальный вопрос.
   Борисов повернулся кругом. В колодце также находились его новые знакомцы Матвей и Даша. Воины боевого дозора, да и всего отряда, остались где-то позади, хотя это слово мгновенно потеряло смысл: земля здесь была подозрительно ровной и однородной, без камней и растений. Последнее облако в небе как раз скрылось где-то за стеной. После пропажи этой приметы ориентироваться в колодце стало невозможно.
   Капитан откинул на предплечье бронированную крышку киберпроводника, но здесь отказывался работать даже примитивный компас.
   Матвей выглядел мрачным, но не испуганным – в предпоследнюю вылазку он тоже хлебнул немало. А вот Дарье было совсем плохо.
   – Мужчины… – сказала она жалобно. – Куда нас занесло? Пойдемте отсюда…
   Офицер, отойдя чуть в сторонку, продолжал возиться с компьютером, из чего Борисов сделал вывод, что каналы спецсвязи в колодце не действуют.
   – Капитан, позвольте попросить у вас какой-нибудь предмет, – учтиво произнес мастер.
   – Какой еще предмет? – озадачился тот.
   – Ну, что-нибудь ненужное. Мне потребуется какая-нибудь вещь… весом до полутора килограммов, – закончил он, прищурившись.
   – До полутора?.. – оторопело переспросил капитан, но отчего-то послушался и, вынув из поясного кармана какую-то металлическую трубку, протянул ее Борисову. – Почему до полутора килограммов?..
   – Чтоб не тяжело было, – пояснил Шуберт, кидая трубку в стену.
   Капитан бросился вниз и распластался по земле, точно спрессованный, остальные ничего толком не поняли. Железка, долетев до панели, как будто в нее впиталась или же вовсе исчезла – понять было невозможно.
   – Почему упали, господин капитан? – поинтересовался Матвей. – Это была граната?
   – А вы почему не упали? – буркнул тот, поднимаясь.
   – Я не знал, что это граната, – признался Борисов. – Я человек гражданский…
   – А я и так боюсь, – чистосердечно сказала Дарья. – Мне еще сильней бояться уже некуда.
   – Ну а ты?.. – капитан зыркнул на Матвея.
   – А я знал, что она не взорвется, – безмятежно ответил он. – А если и взорвется, то не здесь. Борисов одобрительно кивнул и продолжил:
   – Похоже, это и есть транспортная система, о которой мы вам говорили. Да не простой тоннель, а… – Он пожал плечами и посмотрел на офицера, будто в чем-то его обвинял. – Это перекресток.
   – Перекресток чего?! – взревел капитан. – Между чем и чем?.. Откуда и куда?..
   Шуберт опять пожал плечами и пошел вдоль стены, тыча пальцем в панели и что-то при этом пришептывая.
   – Ерундой какой-то занимаешься, – обронила Дарья.
   – Тихо! Не мешай! Тьфу!.. Ты зачем с места сошла?
   – А в чем дело?
   – Да я по тебе засекал!
   – Что ты по мне засекал? – насторожилась она.
   – Даша, не мешай, он пластины считает, – подал голос Матвей.
   – Ну вот, сбили! – трагически воскликнул мастер. – Теперь все по новой!..
   – Не горячись, их тут немного, всего-то сорок четыре штуки.
   – Да?.. Сорок четыре?.. А-а!.. Ну конечно! – обрадовался Борисов, но подсчет тем не менее возобновил.
   Вместе с ним, тыча в стену пальцами и беззвучно шевеля губами, панели пересчитывали и остальные – не исключая капитана, который, кажется, так ничего и не понял.
   – Тридцать восемь… тридцать девять… – бубнил Борисов, все более возбуждаясь, точно считал не мутные поверхности, а собственные деньги. – Сорок… сорок один… – Мастер почти завершил круг, и результат был уже ясен, однако он с какой-то детской настойчивостью продолжал: – Сорок два-а-а… сорок три-и-и… Мадам! Вы снова ушли?! Я же опять по вам засекал! То есть по вас… Тьфу!
   – Никуда я не уходила, – уверенно произнесла Дарья. – Как стояла, так и стою.
   – Как же это?! Тогда получается сорок пять!
   – Да ну! – засомневался Матвей и, по-скорому обежав стену, вслух закончил: —…Сорок три, сорок четыре, сорок пять… Одна лишняя!
   – Что тут лишнее? – не выдержал капитан. – Вы их сами, что ли, ставили? С чего вы взяли, что должно быть ровно сорок четыре?
   – Дело в том, что сорок… э-э… как вы изволили выразиться, «ровно сорок четыре» – это количество планет в местной системе, – пояснил Борисов. – Планеты связаны некими внепространственными тоннелями, в существовании которых мы с коллегой…
   – Я тебе не коллега, цивил нестроевой! – быстро проговорил Матвей.
   – …имели счастье убедиться, – невозмутимо закончил Шуберт. – То, что заряд из вашей дуры прошел сквозь стену, и то, что граната, тоже ваша, ушла туда же, – как раз и подтверждает мою гипотезу относительно…
   – Ты куда нас завел?! – рявкнул капитан.
   – Я?! – Борисов отшатнулся и торопливо напомнил: – А я на юг предлагал…
   – Выводи! – велел офицер. – Выводи нас отсюда немедленно!
   – Но…
   – Без «но»! – Офицер, демонстрируя серьезность намерений, вновь подхватил СТУРН и упер ствол Борисову в грудь.
   – Господин капитан, сердце левее, – тактично подсказала Дарья.
   – Сам знаю, – огрызнулся тот и передвинул регулятор мощности.
   Шуберт, покосившись на зарядный блок нанодиссамблера, увидел, что рядом с делением «1» изображен улыбающийся черепок, рядом с «2» – перечеркнутый крест-накрест танк, рядом с «3» – крупная зигзагообразная молния, похожая на вопросительный знак. Против деления «4» гвоздиком была нацарапана надпись «не балуй!». Вот этим самым «не балуй!» капитан и зарядил свою пушку. Борисов уже хотел осведомиться относительно последнего желания, как вдруг офицер шагнул влево и, выхватив интел-кинжал с цепным лезвием, полоснул им вдоль стены. На землю возле самой панели упал чей-то палец.
   – Что это было? – испуганно спросила Дарья.
   – Рефлексы. Не люблю, когда в меня тыкают.
   Едва он успел это сказать, как из той же стены, нецензурно выражаясь, выпал целый десантник. Он появился совершенно неожиданно, в том смысле, что если б его и ждали, то все равно не знали бы, из какой секции он возникнет. К тому же все произошло слишком быстро даже для капитана.
   – Зинчук?! Ты?!
   – Я, господин капитан.
   – Палец твой?
   – Мой, господин капитан… – молвил Зинчук. Он поднял обрубок и попытался приставить его на место. – Последний живой палец… – расстроенно добавил он.
   – А остальные десять? – спросила Дарья.
   В ответ Зинчук сделал обеими руками несколько хватательных движений, и из перчаток послышалось тонкое жужжание сервомоторчиков.
   – Зинчук, рапорт! – потребовал офицер.
   – Вы шли, шли, а потом пропали.
   – Дальше!
   – Рапорт окончен, господин капитан. Все.
   – Ты здесь как очутился?
   – Не могу знать, господин капитан. Показывал бойцам направление вероятной атаки вероятного противника…
   – Пальцем показывал? – уточнил Борисов.
   – Да вот этим самым… Потом он как-то так отвалился. Я присел на корточки, чтоб в траве поискать, споткнулся, и…
   – Ты из какой двери выпал? – перебил его Матвей.
   – Этого я не помню. Там, где все наши, вообще никаких дверей нету.
   – Шуберт! Ты не помнишь, откуда он…
   – Мне только за пальцами чужими следить! – фыркнул Борисов.
   – Я тоже не помню, – заранее ответила Дарья.
   Спрашивать у капитана Матвей не рискнул.
   – Но приблизительно… приблизительно вон оттуда, – сказал он, кивая на одну из поверхностей.
   – Почему оттуда? – возразила Дарья. – По-моему, из соседней, той, что правее.
   – Ты же не помнишь! – вскинулся Матвей.
   – Да ты и сам не помнишь!
   – Глуши фанфары! – оборвал их офицер. – Пойдем… мы пойдем… Сюда! – объявил он, показывая стволом явно наугад.
   – Как бы нам опять… – усомнился Борисов.
   – Молчать! – в рифму гаркнул капитан. – Зинчук!
   – Я!
   – Обработай рану, и вперед!
   – Куда, господин капитан?
   – Вот в эту стенку.
   Десантник сунул палец в карман, залил рану гелем и, сняв с плеча СТУРН, безрассудно шагнул в указанном направлении.
   Борисов, хоть и раскусил назначение колодца, все же втайне надеялся, что никакого перемещения не произойдет и секция окажется обычным листом обычного пластика. В крайнем случае – необычного.
   Так, примерно и вышло. Обычный на первый взгляд пластик необычным образом проглотил Зинчука вместе с оружием, отрубленным пальцем и бравым возгласом «Слушаюсь, господин капитан!». Проглотил и не поперхнулся.
   – Ну?.. Чего ждем? – спросил Матвей.
   – Сейчас боец разведает, туда ли он попал, куда нам надо, и доложит, – ответил офицер.
   – Как же он доложит, если отсюда связи нет?
   – Так он же вернется.
   – Как же он вернется, если приказа не было?
   – Правда не было?.. – рассеянно произнес капитан. – Тогда вот что… Ты, говорливый! – Он повел стволом в сторону Матвея. – Сходи за Зинчуком и передай, чтоб вернулся. И сам вернись. Понял?
   – А-а… но… – замялся тот, но офицер подбодрил его легким пинком.
   – Бегом, мясо!
   Матвей, потеряв равновесие, всем телом ухнул в секцию. Борисов почему-то подумал, что, будь на месте стены вода, брызг получилось бы море. Однако брызг не получилось. Матвей просто исчез, как перед ним исчез десантник.
   Прошло долгих пять минут, прежде чем офицер нарушил молчание.
   – Дамочка…
   – Ой нет!.. – отпрянула Дарья.
   – Дамочка, вы давали присягу.
   – Я от нее отказываюсь.
   – От присяги нельзя отказываться, – мягко заметил капитан.
   – А я все равно отказываюсь, – не растерялась Дарья.
   – Марш в стену!! – заорал офицер, и она, съежившись от страха, нырнула в мутную темень.
   Еще через пять минут стало ясно, что никто не вернется.
   Борисов сквозь скафандр почесал спину и отвлеченно посмотрел куда-то в небо.
   – Сам пойду, – буркнул офицер.
   – Поддерживаю! – поспешно отозвался Шуберт.
   – Ждешь восемь с половиной минут и следуешь за мной, – распорядился капитан.
   – Нет, навсегда здесь останусь, – съязвил он.
   Офицер хотел что-то сказать – или, быть может, просто выстрелить, – но передумал и бодро впрыгнул в неизвестность. Борисов, чтоб не запутаться, начертил каблуком стрелку и бестолково побродил по колодцу. Часы ему разбили еще при аресте, и единственное уцелевшее табло показывало только секунды. Шуберт пробовал честно следить за мигающими циферками, но несколько раз сбивался и в конце плюнул совсем. Решив, что времени прошло достаточно, он разбежался и рыбкой нырнул в проем.
   В принципе он был готов ко всему.
   И к такому – тоже.
   Но это вовсе не значит, что он не огорчился. Огорчился – и еще как…
   Десантник Зинчук лежал на земле – не то связанный, не то убитый, одним словом, человек не двигался.
   Рядом с ним лежал Матвей, и про него можно было сказать то же самое.
   К Матвею подносили Дарью – брыкавшуюся, но быстро затихавшую. Когда ее положили третьей в ряд, она уже не шевелилась. Неподалеку, метрах в двух, какие-то типы боролись с капитаном. Капитан был крут, но типы оказались не жиже. Вскоре его достали прикладом по затылку и еще несколько раз по лбу. По шлему колотили бесстрастно и методично, будто забивали в деревяшку гвоздь.
   – А вот еще один! – возмущенно произнесли где-то под самым ухом. – Много их будет?
   – Сколько ни будет – вяжем всех, – отозвались там же.
   Борисов недоуменно обернулся. Ему в нос, гудя на ветру черным жерлом, смотрел прокаленный ствол стомиллиметрового калибра. Оператор МАСЛа – Малого Артиллерийского Самоходного Лазера – подъехал вплотную и, высунув от усердия язык, подкручивал верньеры тонкой настройки, чтобы нацелить дуло аккурат в правый глаз мастера.
   Шуберт меланхолично следил за его стараниями, попутно любуясь хищной эстетикой пушки. Асимметричный лафет украшала жестяная табличка: «При неудовлетворительной работе изделия все рекламации направлять по адресу: Земля, Тульский Механосборочный Завод».

Глава 11

   Выстрела Борисов не ожидал, но насчет удара по макушке почти не сомневался. Тем более было удивительно, когда мастера всего лишь кольнули в правую ляжку и относительно бережно уложили на пушистую траву. Конечности ему обездвижили при помощи магнитных захватов, однако к тому моменту, когда плоское табло, управляющее замком, высветило фразу «Пожалуйста, не забудьте пароль!», Борисов уже и сам не смог бы ни встать, ни просто пошевелиться.
   Он снова удивился. Лазерная самоходка, кандалы, да и охранники имели абсолютно земное происхождение. Были бы это пришельцы – Борисов не позволил бы себе даже легкого недоумения. Что с них взять, с пришельцев? Существа загадочные, имеют право и почудить. Но наши…
   Десяток бойцов, справившихся и с Зинчуком, и с капитаном, явно прошли ту же школу, что и десантники. Они и лицами почти не отличались: те же практичные зубные пластины, носы – неровные, как горная дорога, и взгляды куда-то вглубь, насквозь и еще дальше. Только вот форма на них была странноватая: в ней угадывались черты штатной амуниции и в то же время – что-то окологражданское, отдающее расслабухой и синекурой долгих бесконтрольных командировок.
   Борисова вместе с остальными перевалили на носилки и куда-то понесли. За пологим холмом – зрение у Борисова, слава богу, не отказало – открылась круглая и плоская, как монета, равнина со множеством сборных пластиковых домиков. Примитивные двухэтажные бараки стояли идеальными рядами по десять штук. Самих же рядов мастер насчитал всего пять – охранники шли не в ногу, и носилки раскачивались из стороны в сторону, набирая опасную амплитуду.
   «Пятьдесят домов – это сотня блоков», – подумал Борисов, отмечая, что мозги работают медленней, чем хотелось бы.
   Судя по небогатой архитектуре поселка, это был вовсе не курорт, а значит, в каждом блоке проживало не менее трех человек.
   «Итого – до трехсот бойцов, – отметил Борисов. – Для обычного поста нерентабельно много. Для военной базы до смешного мало. Если это тыловая часть, то где склады? Если исследовательский центр – где яйцеголовые? Если разведподразделение – почему сюда так легко попасть? Если скрытый стратегический объект… Нет, это тоже не годится…»
   Борисову надоело перебирать версии – ни одна из них и близко не подходила. Рассмотрев, для очистки совести, еще пару гипотез, он окончательно успокоился и решил просто ждать. Ни на что другое он в данный момент был не способен.
   Откуда-то из-за холма неожиданно прилетел теплый ласковый ветерок, и Шуберт вдруг уловил какой-то знакомый запах. Странно, но аромат, кажется, не был связан с чем-то конкретным: он не касался ни еды, ни выпивки, ни женщин. Тем не менее запах настойчиво будил положительные ассоциации.
   Борисова вместе с четырьмя другими пленниками поднесли к крайнему домику и оставили на земле. Впрочем, ненадолго. Через пару секунд изнутри раздался командный рык, и носилки снова подхватили.
   Последнее, что увидел мастер, – это легкий грузовой внедорожник на смешных раздутых колесах. Машина тряслась на ухабах, и стальные бочки в кузове тяжело и лениво бились друг о друга. Бочки были полные и, вероятно, герметичные, однако низкие борта платформы лоснились от темных потеков – вот они-то и источали тот самый запах, что привел Борисова в трепет.
   «Смола, – мгновенно осознал Шуберт. – Грузовик везет смолу – четыре бочки по двести литров. Это много».
   И судя по тому, как неаккуратно ее разливали, смолы здесь было предостаточно.
   «Допустим, тут живет даже не триста человек, а шестьсот, в два раза больше, – вернулся Борисов к своим недавним подсчетам. – Тогда выходит, по полтора литра смолы на брата. Нет. Столько кайфа нормальному человеку не одолеть. Пожалуй, даже за всю жизнь».
   Шуберт уже почти пришел к какому-то конкретному, хотя и ошеломляющему выводу, но в этот момент его и всех остальных затащили в помещение. Через открытую дверь он услышал, как машина с бочками проехала мимо домика, и, если он не ошибся, где-то далеко тут же появилась вторая.