Страница:
— Господин Цодиков? — поинтересовался он. — Ознакомьтесь.
Василий Дмитриевич взял из его рук бумагу, бегло просмотрел и отдал обратно.
— Предлагайте, — сказал он.
— Что предлагать? — смешался мужичок.
Василий Дмитриевич посмотрел на меня с очень искренним огорчением и сказал:
— Воистину печально, что мне, обвиняемому, приходится объяснять работнику прокуратуры его обязанности. Так знайте же, почтенный, что когда вы предъявляете постановление о производстве обыска, надо обязательно предложить добровольно выдать то, что вы ищете. Что вы, кстати, ищете?
Мужичок состроил злобную физиономию и ответил:
— Любые вещественные доказательства противозаконной деятельности. Вы готовы что-то выдать?
— Тут не ведется никакой противозаконной деятельности! — воскликнул Василий Дмитриевич. — И никаких доказательств ее быть не может!
— Посмотрим, посмотрим… — хищно улыбнулся мужичок и крикнул омоновцам, изображавшим статуи у входа в кабинет: — Введите понятых!
Понятыми были двое молодых людей не помню из какого отдела. Они были одеты в безукоризненно сидящие деловые костюмы, белые рубашки и дорогие галстуки, а их лица выражали горячее желание наилучшим образом проявить себя в сложившихся обстоятельствах. Вот только вряд ли они понимали, что сейчас будет наилучшим поведением — честно рассказать все ментам или, наоборот, продемонстрировать верность родной компании.
Впрочем, их никто ни о чем не спрашивал. Вслед за ними в кабинет вошли еще два молодых человека в омоновском камуфляже и масках, но без оружия. Они быстро и сноровисто заглушили компьютер шефа, упаковали его в черный пластиковый мешок, как для перевозки трупов, только поменьше, опечатали мешок и утащили компьютер из кабинета. Больше в кабинете ничего не искали.
На этом маски-шоу закончилось. Седоватый мужичок подсунул Василию Дмитриевичу несколько бумажек, в которых тот расписался. Я заметил, что одна из них была подпиской о невыезде.
— А вы кто такой? — спросил меня мужичок.
— В цивилизованном обществе принято вначале представляться, а потом уже спрашивать имя собеседника, — заметил я.
Вместо ответа мужичок предъявил мне удостоверение на имя начальника сектора ОБЭП подполковника Жихарева Евгения Ивановича.
— Елистратов Илья Константинович, — представился я. — Паспорт показать?
— Не надо. Какова ваша должность в компании?
— Никакова, — честно ответил я. — Мы с господином Цодиковым обсуждали перспективы долгосрочного сотрудничества между нашими предприятиями.
Самое смешное, что я сказал чистую правду, с формальной точки зрения дела обстоят именно так.
— И как перспективы? — ехидно поинтересовался Жихарев.
— Хорошие перспективы, — ответил я. — Проблемы приходят и уходят, а бизнес остается бизнесом.
— Ну, не знаю, не знаю, — протянул Жихарев и окончательно потерял ко мне интерес.
Он покинул кабинет, даже не попрощавшись.
— Довыпендриваешься когда-нибудь, Илья, — заметил Василий Дмитриевич, когда дверь кабинета закрылась. — Нельзя же хамить ментам так нагло.
— Я не хамил, — возразил я. — Я сказал чистую правду. А то, что он понял из моих слов — это его проблема. На компьютере что-нибудь важное пропало?
— Договор о намерениях с немцем, — печально произнес Василий Дмитриевич. — Но это так, херня. Хуже будет, если следствие не сразу закроется. Позвонить, что ли, сейчас…
Он не уточнял, кому собирается звонить, а я не спрашивал. Да и не интересно мне, у кого именно из высокопоставленных покровителей он собрался просить помощи.
— Лучше попозже, когда они совсем уйдут, — посоветовал я. — А то ввалится еще какой-нибудь клоун в самый неподходящий момент.
— Клоун, говоришь… — протянул Василий Дмитриевич. — Думаешь, клоунада? В принципе, похоже.
Клоунадой называется маски-шоу, которое проводится не с целью кого-нибудь арестовать или что-нибудь конфисковать, а с целью продемонстрировать фирме, что пора скорректировать с учетом инфляции ежемесячный объем взяток. Либо продемонстрировать, что не следует проявлять чрезмерное усердие к тому, чтобы заключить какой-то определенный контракт. Менты изымают компьютеры, опечатывают производственные помещения, но ни в коем случае не арестовывают счета. Руководство фирмы снимает со счетов необходимые суммы, несколько дней длятся переговоры, вначале с крышей, а затем и со второй заинтересованной стороной. В конце концов стороны приходят к консенсусу, заключают необходимые договоры либо устные соглашения и происходит большая пьянка. Запечатанные помещения распечатываются, изъятые компьютеры возвращаются, но не все, часть из них менты оставляют себе, это называется спонсорской помощью.
— Кто заказчик, известно? — спросил я. — Может, хотя бы подозрения есть?
— Что тут подозревать? — ответил Василий Дмитриевич вопросом на вопрос. — К вечеру все будет точно известно, самое позднее — завтра к обеду.
Василий Дмитриевич вдруг передернул плечами, встал из-за стола, подошел к встроенному в стену бару и вытащил оттуда пузатую бутылку «Хеннеси» и два столь же пузатых бокала.
— Будешь? — спросил он.
— Лучше не надо, — сказал я. — Пить за рулем вообще не люблю, а после таких событий тем более.
Василий Дмитриевич понятливо кивнул и поставил один бокал обратно.
— А я выпью, — сообщил он. — Надо хоть чуть-чуть в себя прийти. Так что ты там говорил, когда этот козел вломился? Хакеры нас поломали?
— Да, — сказал я. — Только не простые хакеры, а очень непростые. Таких хакеров прикармливают либо люди в погонах, либо бизнесмены вроде вас.
Василий Дмитриевич хмыкнул.
— Намекаешь, что наезд идет по полной программе? — спросил он.
— Ничего я не намекаю, — ответил я. — Но если сложить два плюс два, я имею ввиду, взлом и маски-шоу, получается так.
— Ладно, разберемся, — сказал Василий Дмитриевич и вдруг засмеялся. — Не повезло этим хакерам, только к нам вломились, как все компьютеры тут же менты унесли. Придется им заново к нам влезать.
— Возможно, менты унесли компьютеры по их наводке, — предположил я. — Если там есть какой-то серьезный компромат…
— Не должно быть, — возразил Василий Дмитриевич. — Да ты и сам знаешь.
— Знаю, — согласился я. — Тогда остается только одно — клоунада.
— Не будем пока гадать, — сказал Василий Дмитриевич. — Ты лучше про хакеров расскажи поподробнее. Кто такие, куда влезли…
— Не знаю я пока ничего, — сказал я. — Только то, что хакеры крутые, профессиональные. Такие хакеры работают не для самоутверждения, а либо на спецслужбы, либо за очень большие деньги. Я потому и спрашивал про конкурентов. А может, олигарх какой-нибудь захотел «Кохинор» купить на корню?
— Типун тебе на язык! — воскликнул Василий Дмитриевич. — Больше так не говори, а то накаркаешь. Кстати, что там насчет того компьютерщика, которого убили?
— Ничего хорошего. Убийство явно заказное.
— Заказное?! — Василий Дмитриевич вытаращил глаза. — И за что же его заказали?
— За то, что он тот троян нашел. Только этого не может быть, потому что ни один троян не стоит столько, чтобы из-за него заказывать человека. Знаете, Василий Дмитриевич, очень не хочется мне этого говорить, но по всему выходит, что против нас начинается серьезная операция. Чтобы принять меры, мне нужно знать, кто на нас наезжает. Вы от меня ничего не скрываете?
— Ничего существенного, — отрезал Василий Дмитриевич. — До сегодняшнего дня никаких наездов не было, даже намеков не было, — он посмотрел на часы. — Ладно, ты иди, напряги своих ребят, пусть пройдутся по комнатам, составят опись, что изъяли… ну, ты сам знаешь, что делать. А я пока позвоню.
— Хорошо, Василий Дмитриевич, — сказал я. — Если вдруг выяснится что важное, держите меня в курсе.
— Обязательно, — сказал Василий Дмитриевич. — Давай, действуй.
8
9
10
11
Василий Дмитриевич взял из его рук бумагу, бегло просмотрел и отдал обратно.
— Предлагайте, — сказал он.
— Что предлагать? — смешался мужичок.
Василий Дмитриевич посмотрел на меня с очень искренним огорчением и сказал:
— Воистину печально, что мне, обвиняемому, приходится объяснять работнику прокуратуры его обязанности. Так знайте же, почтенный, что когда вы предъявляете постановление о производстве обыска, надо обязательно предложить добровольно выдать то, что вы ищете. Что вы, кстати, ищете?
Мужичок состроил злобную физиономию и ответил:
— Любые вещественные доказательства противозаконной деятельности. Вы готовы что-то выдать?
— Тут не ведется никакой противозаконной деятельности! — воскликнул Василий Дмитриевич. — И никаких доказательств ее быть не может!
— Посмотрим, посмотрим… — хищно улыбнулся мужичок и крикнул омоновцам, изображавшим статуи у входа в кабинет: — Введите понятых!
Понятыми были двое молодых людей не помню из какого отдела. Они были одеты в безукоризненно сидящие деловые костюмы, белые рубашки и дорогие галстуки, а их лица выражали горячее желание наилучшим образом проявить себя в сложившихся обстоятельствах. Вот только вряд ли они понимали, что сейчас будет наилучшим поведением — честно рассказать все ментам или, наоборот, продемонстрировать верность родной компании.
Впрочем, их никто ни о чем не спрашивал. Вслед за ними в кабинет вошли еще два молодых человека в омоновском камуфляже и масках, но без оружия. Они быстро и сноровисто заглушили компьютер шефа, упаковали его в черный пластиковый мешок, как для перевозки трупов, только поменьше, опечатали мешок и утащили компьютер из кабинета. Больше в кабинете ничего не искали.
На этом маски-шоу закончилось. Седоватый мужичок подсунул Василию Дмитриевичу несколько бумажек, в которых тот расписался. Я заметил, что одна из них была подпиской о невыезде.
— А вы кто такой? — спросил меня мужичок.
— В цивилизованном обществе принято вначале представляться, а потом уже спрашивать имя собеседника, — заметил я.
Вместо ответа мужичок предъявил мне удостоверение на имя начальника сектора ОБЭП подполковника Жихарева Евгения Ивановича.
— Елистратов Илья Константинович, — представился я. — Паспорт показать?
— Не надо. Какова ваша должность в компании?
— Никакова, — честно ответил я. — Мы с господином Цодиковым обсуждали перспективы долгосрочного сотрудничества между нашими предприятиями.
Самое смешное, что я сказал чистую правду, с формальной точки зрения дела обстоят именно так.
— И как перспективы? — ехидно поинтересовался Жихарев.
— Хорошие перспективы, — ответил я. — Проблемы приходят и уходят, а бизнес остается бизнесом.
— Ну, не знаю, не знаю, — протянул Жихарев и окончательно потерял ко мне интерес.
Он покинул кабинет, даже не попрощавшись.
— Довыпендриваешься когда-нибудь, Илья, — заметил Василий Дмитриевич, когда дверь кабинета закрылась. — Нельзя же хамить ментам так нагло.
— Я не хамил, — возразил я. — Я сказал чистую правду. А то, что он понял из моих слов — это его проблема. На компьютере что-нибудь важное пропало?
— Договор о намерениях с немцем, — печально произнес Василий Дмитриевич. — Но это так, херня. Хуже будет, если следствие не сразу закроется. Позвонить, что ли, сейчас…
Он не уточнял, кому собирается звонить, а я не спрашивал. Да и не интересно мне, у кого именно из высокопоставленных покровителей он собрался просить помощи.
— Лучше попозже, когда они совсем уйдут, — посоветовал я. — А то ввалится еще какой-нибудь клоун в самый неподходящий момент.
— Клоун, говоришь… — протянул Василий Дмитриевич. — Думаешь, клоунада? В принципе, похоже.
Клоунадой называется маски-шоу, которое проводится не с целью кого-нибудь арестовать или что-нибудь конфисковать, а с целью продемонстрировать фирме, что пора скорректировать с учетом инфляции ежемесячный объем взяток. Либо продемонстрировать, что не следует проявлять чрезмерное усердие к тому, чтобы заключить какой-то определенный контракт. Менты изымают компьютеры, опечатывают производственные помещения, но ни в коем случае не арестовывают счета. Руководство фирмы снимает со счетов необходимые суммы, несколько дней длятся переговоры, вначале с крышей, а затем и со второй заинтересованной стороной. В конце концов стороны приходят к консенсусу, заключают необходимые договоры либо устные соглашения и происходит большая пьянка. Запечатанные помещения распечатываются, изъятые компьютеры возвращаются, но не все, часть из них менты оставляют себе, это называется спонсорской помощью.
— Кто заказчик, известно? — спросил я. — Может, хотя бы подозрения есть?
— Что тут подозревать? — ответил Василий Дмитриевич вопросом на вопрос. — К вечеру все будет точно известно, самое позднее — завтра к обеду.
Василий Дмитриевич вдруг передернул плечами, встал из-за стола, подошел к встроенному в стену бару и вытащил оттуда пузатую бутылку «Хеннеси» и два столь же пузатых бокала.
— Будешь? — спросил он.
— Лучше не надо, — сказал я. — Пить за рулем вообще не люблю, а после таких событий тем более.
Василий Дмитриевич понятливо кивнул и поставил один бокал обратно.
— А я выпью, — сообщил он. — Надо хоть чуть-чуть в себя прийти. Так что ты там говорил, когда этот козел вломился? Хакеры нас поломали?
— Да, — сказал я. — Только не простые хакеры, а очень непростые. Таких хакеров прикармливают либо люди в погонах, либо бизнесмены вроде вас.
Василий Дмитриевич хмыкнул.
— Намекаешь, что наезд идет по полной программе? — спросил он.
— Ничего я не намекаю, — ответил я. — Но если сложить два плюс два, я имею ввиду, взлом и маски-шоу, получается так.
— Ладно, разберемся, — сказал Василий Дмитриевич и вдруг засмеялся. — Не повезло этим хакерам, только к нам вломились, как все компьютеры тут же менты унесли. Придется им заново к нам влезать.
— Возможно, менты унесли компьютеры по их наводке, — предположил я. — Если там есть какой-то серьезный компромат…
— Не должно быть, — возразил Василий Дмитриевич. — Да ты и сам знаешь.
— Знаю, — согласился я. — Тогда остается только одно — клоунада.
— Не будем пока гадать, — сказал Василий Дмитриевич. — Ты лучше про хакеров расскажи поподробнее. Кто такие, куда влезли…
— Не знаю я пока ничего, — сказал я. — Только то, что хакеры крутые, профессиональные. Такие хакеры работают не для самоутверждения, а либо на спецслужбы, либо за очень большие деньги. Я потому и спрашивал про конкурентов. А может, олигарх какой-нибудь захотел «Кохинор» купить на корню?
— Типун тебе на язык! — воскликнул Василий Дмитриевич. — Больше так не говори, а то накаркаешь. Кстати, что там насчет того компьютерщика, которого убили?
— Ничего хорошего. Убийство явно заказное.
— Заказное?! — Василий Дмитриевич вытаращил глаза. — И за что же его заказали?
— За то, что он тот троян нашел. Только этого не может быть, потому что ни один троян не стоит столько, чтобы из-за него заказывать человека. Знаете, Василий Дмитриевич, очень не хочется мне этого говорить, но по всему выходит, что против нас начинается серьезная операция. Чтобы принять меры, мне нужно знать, кто на нас наезжает. Вы от меня ничего не скрываете?
— Ничего существенного, — отрезал Василий Дмитриевич. — До сегодняшнего дня никаких наездов не было, даже намеков не было, — он посмотрел на часы. — Ладно, ты иди, напряги своих ребят, пусть пройдутся по комнатам, составят опись, что изъяли… ну, ты сам знаешь, что делать. А я пока позвоню.
— Хорошо, Василий Дмитриевич, — сказал я. — Если вдруг выяснится что важное, держите меня в курсе.
— Обязательно, — сказал Василий Дмитриевич. — Давай, действуй.
8
«Юлий Цезарь» налету не подвергся, люди в масках ограничились только центральным офисом «Кохинора». Кроме компьютеров, менты не изъяли ничего. Зато компьютеров изъяли изрядно — один у шефа, два у обоих его замов, три из бухгалтерии, а из отдела IT — все, кроме одного. Компьютер Вронского почему-то не изъяли, должно быть, не заметили — подумали, что непрезентабельная дверь, ведущая в его каморку, на самом деле ведет в какое-то техническое помещение.
Обстановка в отделе была мрачная. Компьютерщики бродили по опустевшей комнате, как зомби, делать им было нечего, а пойти напиться стеснялись. Вронский побоялся распускать сотрудников по домам без санкции шефа, мне пришлось намекнуть ему, чтобы он не занимался ерундой и не мучил людей понапрасну. Вронский сказал, что надо не расслабляться, а срочно вытаскивать со склада новые компьютеры, поднимать бэкап и восстанавливать сеть, но я сказал, что после маски-шоу все равно работы никакой не будет и что большое дело лучше всего начинать с утра.
Времени было уже много, почти семь, и я решил, что на сегодня рабочий день закончен. Я позвонил жене, уточнил список покупок, и поехал на рынок.
Обстановка в отделе была мрачная. Компьютерщики бродили по опустевшей комнате, как зомби, делать им было нечего, а пойти напиться стеснялись. Вронский побоялся распускать сотрудников по домам без санкции шефа, мне пришлось намекнуть ему, чтобы он не занимался ерундой и не мучил людей понапрасну. Вронский сказал, что надо не расслабляться, а срочно вытаскивать со склада новые компьютеры, поднимать бэкап и восстанавливать сеть, но я сказал, что после маски-шоу все равно работы никакой не будет и что большое дело лучше всего начинать с утра.
Времени было уже много, почти семь, и я решил, что на сегодня рабочий день закончен. Я позвонил жене, уточнил список покупок, и поехал на рынок.
9
На следующий день около одиннадцати часов мне позвонил Денис и сказал, что хочет подъехать. Мы договорились встретиться через час в кафе, где я обычно обедаю.
Денис, как всегда, явился точно к назначенному времени. Он заказал стандартный комплексный обед, который в приличных местах почему-то называется бизнес-ланч. Как только официант удалился, Денис начал говорить.
— Новость первая, — сказал он. — Работали не наши, не ГРУ и, скорее всего, не менты. Новая группа, блин, появилась. Новость вторая. На винчестере трояна нет.
— А что же Глотов тогда изучал? — не понял я.
— Когда Глотов его изучал, троян был, — пояснил Денис. — А теперь его больше нет, самоуничтожился, следы сохранились только в тех файлах, которые Глотов успел сохранить. Я дал молодежи код поизучать, но результатов можно ждать только недели через две, и скорее всего, они будут отрицательными. Глотов не был профессиональным хакером, для дилетанта он раскопал довольно много, но собрал слишком мало, чтобы составить о трояне цельное представление.
— А не может быть так, что его убили из-за того, что он раскопал эти следы? — предположил я.
— Может быть все, — сказал Денис. — Новость третья. Глотов пытался копаться отладчиком в антивирусе Мазайского. Вряд ли у него что-то получилось, все антивирусы всегда оснащаются защитой от отладки, но он мог этого не знать. Антивирус я проверил, он абсолютно нормальный, код точно соответствует дистрибутиву, никаких посторонних включений нет.
— Естественно, — заметил я. — Троян ведь самоуничтожился.
— Неестественно, — возразил Денис. — Ни один нормальный хакер никогда не будет совать троян внутрь антивируса. Антивирусы — программы параноические, они так тщательно контролируют свою целостность, что у постороннего кода почти нет шансов спрятаться внутри. Зачем, спрашивается, Глотов полез туда отладчиком?
— И зачем? — спросил я.
— Теперь уже не разберешь. Скорее всего, пошел по ложному следу, который выставил троян. Так иногда делают — вирус или троян выставляет в системе какой-то подозрительный призрак, который может заметить только очень толковый сисадмин. Если он этот признак замечает, он начинает выяснять, в чем дело, начинает делать характерные действия, вирус эти действия обнаруживает и самоуничтожается. Умные вирусы не любят жить на компьютерах толковых сисадминов, иначе их слишком быстро выявляют.
— Я слышал, что Мазайский сам пишет вирусы, — вспомнил я.
— Ерунда, — сказал Денис. — Об этом говорят уже лет пятнадцать, но ни одного доказательства никто не видел. Сам посуди, зачем Мазайскому писать вирусы? Написать хороший вирус гораздо труднее, чем поймать его, это писать вирусы — это нерациональная трата времени. Новых вирусов хватает и без Мазайского.
— Но если это все-таки вирус Мазайского, очень разумно, что он поместил его внутрь своего антивируса. Вся параноическая защита будет работать на вирус.
— Ага, — подхватил Денис. — И еще вирусу будет очень просто обновлять конфигурацию и получать команды от хозяина. В корпоративной версии антивирус Мазайского сам выходит в интернет и скачивает обновления, которые зашифрованы открытым ключом и подписаны цифровой подписью. Чтобы определить, какие именно данные получил антивирус, квалифицированному хакеру нужно потратить не меньше месяца, а столько времени квалифицированный хакер на такую ерунду тратить не будет. Все это очень здорово, Илья, но ты не учитываешь одной маленькой вещи. Если кто-нибудь все-таки узнает, что Мазайский сам плодит вирусы, и если эта информация попадет в общий доступ, не просто информация, но информация с доказательствами, вот тогда Мазайскому мало не покажется. Вначале он потеряет репутацию, а потом потеряет бизнес, а бизнес у него немаленький.
— В таких обстоятельствах заказное убийство вполне оправдано, — заметил я.
Денис чуть не подавился.
— Намекаешь, что Глотова заказал Мазайский? — спросил он. — Ни за что не поверю. Нет в вашей сети информации, которая оправдала бы такой риск.
— А если не только в нашей сети? Антивирус Мазайского стоит в половине крупных российских компаний. Если иметь по трояну в каждой сети, можно зарабатывать неплохие деньги.
Денис недовольно поморщился.
— Это только в сказках бывает, — сказал он. — Джеймс Бонд против Эрнесто Блофельда. Тьфу!
— А почему бы и нет? — не унимался я. — Допустим на минуту, что в реальном мире существует организация наподобие «Спектра», которая имеет полный доступ почти ко всем российским компьютерным сетям.
— И что они делают с этим доступом?
— Как что? Скачивают информацию…
— И куда ее девают потом? Продают «Вим-Биль-Дану» секреты «1С»? Понимаешь, Илья, большого бизнеса на торговле информацией не построить, рынок слишком ограничен, а слухи расходятся слишком быстро. Думаешь, я об этом не думал? — Денис хитро улыбнулся. — Думал, и не раз. Нет, это нереально. Утечку информации нельзя долго скрывать, а когда утечка идет ото всех ко всем, это скоро станет общеизвестно. Представь себе, что я начал таскать тебе гигабайтами информацию, скажем, НИИ радиосвязи. Что ты подумаешь?
— Подумаю, что ты очень удачно поломал их сеть.
— А потом я приношу тебе гигабайт секретов «Восьмого Медведя» и гигабайт секретов ЗРЗ-22. Ты подумаешь, что я удачно поломал слишком много сетей сразу, и задумаешься. А потом ты поделишься мыслями с Цодиковым, он подумает, что мне одному столько денег не нужно, и захочет войти в долю.
— Он не дурак, он знает, что ты его пошлешь. С твоей-то крышей…
— Если Цодиков сложит два плюс два, он поймет, что ваша компания вполне может не быть исключением. Он забросит в сеть правдоподобную дезу и станет внимательно присматриваться к поведению партнеров по бизнесу. Если ты знаешь, что идет утечка информации, очень легко проверить, к кому она идет. А когда он поймет, что утечка идет и от него тоже, он меня закажет. И не просто закажет, а закажет сделать так, чтобы я рассказал обо всех своих сообщниках, а потом умолял о смерти. Нет, Илья, торговля информацией — вещь хорошая, но на конвейер ее не поставишь. Самое большее, что можно сделать в этой области — продаться одному хозяину и добывать информацию для него.
— А может, так оно и есть? — предположил я. — Может, они как раз работают на одного хозяина?
— На кого? — спросил Денис. — На Абрамовича? Зачем Абрамовичу информация ОАО «Кохинор»? А те, кому эта информация нужна, не смогут провернуть операцию, кишка у них тонка. Нет, Илья, не сходится. Тем людям, которые могли бы организовать это дело, в вашей сети делать нечего.
— Может, троян попал случайно, как вирус?
— Случайно трояны никуда не попадают, — заявил Денис. — Не морочь голову себе и мне, послушай лучше, как все было. Какая-то компания вашей примерно весовой категории, может, чуть покрупнее, захотела от вас что-то поиметь. Они засадили троян…
— Подожди! — перебил я Дениса. — Ты говорил, что такой троян стоит колоссальных денег.
— Не таких уж и колоссальных, — возразил Денис. — Мы с тобой вдвоем, сложив свои личные сбережения, вполне могли бы заказать такую операцию. И еще нельзя исключать, что хакерам вообще не заплатили.
— Ну это уже фантастика какая-то!
— Почему фантастика? Часто бывает, что хакер помогает бизнесмену не за деньги, а по личной дружбе.
— А, ты в этом смысле… — протянул я.
— А ты думал, в каком? Что их замочили сразу после операции? Так только в плохих детективах делают. В хакеров очень выгодно вкладывать деньги, они приносят гораздо большую прибыль, чем берут за услуги. Вкладывать деньги в хакеров выгоднее даже, чем в наркотики. Если бы этот рынок не был так ограничен…
На лице Дениса появилось мечтательное выражение. Мечтает, небось, как он развернется, когда сбудется извечная мечта всех киберпанков и мир станет компьютеризированным по-настоящему, а не так, как сейчас. Надеюсь, мы с ним не доживем до этого времени.
— Значит, ты полагаешь, что идет обычный наезд, — сказал я. — Кстати, ты в курсе, что у нас вчера маски-шоу было?
Денис выпучил глаза и приоткрыл рот. Очевидно, он был не в курсе.
— Когда? — спросил он. — Кого-нибудь арестовали? Кто проводил обыск? Что искали?
Я ответил на вопросы в порядке поступления.
— Шоу было в начале шестого. Не арестовали никого, только с шефа взяли подписку о невыезде. Обыск проводил некто подполковник Жихарев из ОБЭП. Ничего они не искали, а просто изъяли компьютеры.
— Сколько компьютеров? Какие?
— Двадцать три. В отделе IT — все, кроме одного, плюс три начальственных и три в бухгалтерии.
— Глотовский изъяли?
— Изъяли. Тот единственный, который не тронули, они просто не нашли, скорее всего. Помнишь, в какой каморке Вронский сидит?
Денис хихикнул и сказал:
— Дуракам везет. Значит, маски-шоу… Клоунада какая-то, а не маски-шоу. Обвинения какие-нибудь предъявляли?
— Никаких.
— Тогда точно клоунада. Знаешь, Илья, это дело начинает меня интересовать. Если ты не возражаешь, я привлеку кое-кого из московской управы. Не против?
— Не против, — сказал я. — Если это будет не очень дорого.
— Не очень, — заверил меня Денис. — Значит, маски-шоу… Знаешь, что мне больше всего в этом деле не нравится?
— Что?
— Что я не знаю, кто написал этот троян. Новая хакерская группа, высококвалифицированная и дикая — это, знаешь ли, неприятно. Пожалуй, не буду я брать с тебя денег, лучше ты держи меня в курсе всех дел.
— Что тебя интересует?
— Все, связанное с вашими компьютерами, все, связанное с вашими коммерческими разборками, короче, все.
— Ну и аппетиты у тебя, — заметил я.
— Ничего, я ведь с тобой тоже информацией делюсь. Ладно, поеду я на службу. Как что новое узнаю, позвоню.
Денис, как всегда, явился точно к назначенному времени. Он заказал стандартный комплексный обед, который в приличных местах почему-то называется бизнес-ланч. Как только официант удалился, Денис начал говорить.
— Новость первая, — сказал он. — Работали не наши, не ГРУ и, скорее всего, не менты. Новая группа, блин, появилась. Новость вторая. На винчестере трояна нет.
— А что же Глотов тогда изучал? — не понял я.
— Когда Глотов его изучал, троян был, — пояснил Денис. — А теперь его больше нет, самоуничтожился, следы сохранились только в тех файлах, которые Глотов успел сохранить. Я дал молодежи код поизучать, но результатов можно ждать только недели через две, и скорее всего, они будут отрицательными. Глотов не был профессиональным хакером, для дилетанта он раскопал довольно много, но собрал слишком мало, чтобы составить о трояне цельное представление.
— А не может быть так, что его убили из-за того, что он раскопал эти следы? — предположил я.
— Может быть все, — сказал Денис. — Новость третья. Глотов пытался копаться отладчиком в антивирусе Мазайского. Вряд ли у него что-то получилось, все антивирусы всегда оснащаются защитой от отладки, но он мог этого не знать. Антивирус я проверил, он абсолютно нормальный, код точно соответствует дистрибутиву, никаких посторонних включений нет.
— Естественно, — заметил я. — Троян ведь самоуничтожился.
— Неестественно, — возразил Денис. — Ни один нормальный хакер никогда не будет совать троян внутрь антивируса. Антивирусы — программы параноические, они так тщательно контролируют свою целостность, что у постороннего кода почти нет шансов спрятаться внутри. Зачем, спрашивается, Глотов полез туда отладчиком?
— И зачем? — спросил я.
— Теперь уже не разберешь. Скорее всего, пошел по ложному следу, который выставил троян. Так иногда делают — вирус или троян выставляет в системе какой-то подозрительный призрак, который может заметить только очень толковый сисадмин. Если он этот признак замечает, он начинает выяснять, в чем дело, начинает делать характерные действия, вирус эти действия обнаруживает и самоуничтожается. Умные вирусы не любят жить на компьютерах толковых сисадминов, иначе их слишком быстро выявляют.
— Я слышал, что Мазайский сам пишет вирусы, — вспомнил я.
— Ерунда, — сказал Денис. — Об этом говорят уже лет пятнадцать, но ни одного доказательства никто не видел. Сам посуди, зачем Мазайскому писать вирусы? Написать хороший вирус гораздо труднее, чем поймать его, это писать вирусы — это нерациональная трата времени. Новых вирусов хватает и без Мазайского.
— Но если это все-таки вирус Мазайского, очень разумно, что он поместил его внутрь своего антивируса. Вся параноическая защита будет работать на вирус.
— Ага, — подхватил Денис. — И еще вирусу будет очень просто обновлять конфигурацию и получать команды от хозяина. В корпоративной версии антивирус Мазайского сам выходит в интернет и скачивает обновления, которые зашифрованы открытым ключом и подписаны цифровой подписью. Чтобы определить, какие именно данные получил антивирус, квалифицированному хакеру нужно потратить не меньше месяца, а столько времени квалифицированный хакер на такую ерунду тратить не будет. Все это очень здорово, Илья, но ты не учитываешь одной маленькой вещи. Если кто-нибудь все-таки узнает, что Мазайский сам плодит вирусы, и если эта информация попадет в общий доступ, не просто информация, но информация с доказательствами, вот тогда Мазайскому мало не покажется. Вначале он потеряет репутацию, а потом потеряет бизнес, а бизнес у него немаленький.
— В таких обстоятельствах заказное убийство вполне оправдано, — заметил я.
Денис чуть не подавился.
— Намекаешь, что Глотова заказал Мазайский? — спросил он. — Ни за что не поверю. Нет в вашей сети информации, которая оправдала бы такой риск.
— А если не только в нашей сети? Антивирус Мазайского стоит в половине крупных российских компаний. Если иметь по трояну в каждой сети, можно зарабатывать неплохие деньги.
Денис недовольно поморщился.
— Это только в сказках бывает, — сказал он. — Джеймс Бонд против Эрнесто Блофельда. Тьфу!
— А почему бы и нет? — не унимался я. — Допустим на минуту, что в реальном мире существует организация наподобие «Спектра», которая имеет полный доступ почти ко всем российским компьютерным сетям.
— И что они делают с этим доступом?
— Как что? Скачивают информацию…
— И куда ее девают потом? Продают «Вим-Биль-Дану» секреты «1С»? Понимаешь, Илья, большого бизнеса на торговле информацией не построить, рынок слишком ограничен, а слухи расходятся слишком быстро. Думаешь, я об этом не думал? — Денис хитро улыбнулся. — Думал, и не раз. Нет, это нереально. Утечку информации нельзя долго скрывать, а когда утечка идет ото всех ко всем, это скоро станет общеизвестно. Представь себе, что я начал таскать тебе гигабайтами информацию, скажем, НИИ радиосвязи. Что ты подумаешь?
— Подумаю, что ты очень удачно поломал их сеть.
— А потом я приношу тебе гигабайт секретов «Восьмого Медведя» и гигабайт секретов ЗРЗ-22. Ты подумаешь, что я удачно поломал слишком много сетей сразу, и задумаешься. А потом ты поделишься мыслями с Цодиковым, он подумает, что мне одному столько денег не нужно, и захочет войти в долю.
— Он не дурак, он знает, что ты его пошлешь. С твоей-то крышей…
— Если Цодиков сложит два плюс два, он поймет, что ваша компания вполне может не быть исключением. Он забросит в сеть правдоподобную дезу и станет внимательно присматриваться к поведению партнеров по бизнесу. Если ты знаешь, что идет утечка информации, очень легко проверить, к кому она идет. А когда он поймет, что утечка идет и от него тоже, он меня закажет. И не просто закажет, а закажет сделать так, чтобы я рассказал обо всех своих сообщниках, а потом умолял о смерти. Нет, Илья, торговля информацией — вещь хорошая, но на конвейер ее не поставишь. Самое большее, что можно сделать в этой области — продаться одному хозяину и добывать информацию для него.
— А может, так оно и есть? — предположил я. — Может, они как раз работают на одного хозяина?
— На кого? — спросил Денис. — На Абрамовича? Зачем Абрамовичу информация ОАО «Кохинор»? А те, кому эта информация нужна, не смогут провернуть операцию, кишка у них тонка. Нет, Илья, не сходится. Тем людям, которые могли бы организовать это дело, в вашей сети делать нечего.
— Может, троян попал случайно, как вирус?
— Случайно трояны никуда не попадают, — заявил Денис. — Не морочь голову себе и мне, послушай лучше, как все было. Какая-то компания вашей примерно весовой категории, может, чуть покрупнее, захотела от вас что-то поиметь. Они засадили троян…
— Подожди! — перебил я Дениса. — Ты говорил, что такой троян стоит колоссальных денег.
— Не таких уж и колоссальных, — возразил Денис. — Мы с тобой вдвоем, сложив свои личные сбережения, вполне могли бы заказать такую операцию. И еще нельзя исключать, что хакерам вообще не заплатили.
— Ну это уже фантастика какая-то!
— Почему фантастика? Часто бывает, что хакер помогает бизнесмену не за деньги, а по личной дружбе.
— А, ты в этом смысле… — протянул я.
— А ты думал, в каком? Что их замочили сразу после операции? Так только в плохих детективах делают. В хакеров очень выгодно вкладывать деньги, они приносят гораздо большую прибыль, чем берут за услуги. Вкладывать деньги в хакеров выгоднее даже, чем в наркотики. Если бы этот рынок не был так ограничен…
На лице Дениса появилось мечтательное выражение. Мечтает, небось, как он развернется, когда сбудется извечная мечта всех киберпанков и мир станет компьютеризированным по-настоящему, а не так, как сейчас. Надеюсь, мы с ним не доживем до этого времени.
— Значит, ты полагаешь, что идет обычный наезд, — сказал я. — Кстати, ты в курсе, что у нас вчера маски-шоу было?
Денис выпучил глаза и приоткрыл рот. Очевидно, он был не в курсе.
— Когда? — спросил он. — Кого-нибудь арестовали? Кто проводил обыск? Что искали?
Я ответил на вопросы в порядке поступления.
— Шоу было в начале шестого. Не арестовали никого, только с шефа взяли подписку о невыезде. Обыск проводил некто подполковник Жихарев из ОБЭП. Ничего они не искали, а просто изъяли компьютеры.
— Сколько компьютеров? Какие?
— Двадцать три. В отделе IT — все, кроме одного, плюс три начальственных и три в бухгалтерии.
— Глотовский изъяли?
— Изъяли. Тот единственный, который не тронули, они просто не нашли, скорее всего. Помнишь, в какой каморке Вронский сидит?
Денис хихикнул и сказал:
— Дуракам везет. Значит, маски-шоу… Клоунада какая-то, а не маски-шоу. Обвинения какие-нибудь предъявляли?
— Никаких.
— Тогда точно клоунада. Знаешь, Илья, это дело начинает меня интересовать. Если ты не возражаешь, я привлеку кое-кого из московской управы. Не против?
— Не против, — сказал я. — Если это будет не очень дорого.
— Не очень, — заверил меня Денис. — Значит, маски-шоу… Знаешь, что мне больше всего в этом деле не нравится?
— Что?
— Что я не знаю, кто написал этот троян. Новая хакерская группа, высококвалифицированная и дикая — это, знаешь ли, неприятно. Пожалуй, не буду я брать с тебя денег, лучше ты держи меня в курсе всех дел.
— Что тебя интересует?
— Все, связанное с вашими компьютерами, все, связанное с вашими коммерческими разборками, короче, все.
— Ну и аппетиты у тебя, — заметил я.
— Ничего, я ведь с тобой тоже информацией делюсь. Ладно, поеду я на службу. Как что новое узнаю, позвоню.
10
Пока мы разговаривали с Денисом, мне на мобилу пришла SMS-ка от шефа, он требовал немедленно явиться к нему. Звонок мобилы я отключил заранее, чтобы не отвлекаться от разговора, поэтому о желании шефа я узнал только сейчас.
Василий Дмитриевич был зол, но не на меня, а на весь белый свет вообще.
— Долго добирался, — констатировал он, когда я вошел в его кабинет.
— С Денисом разговаривал, — стал оправдываться я. — Он говорит, тот троян написали дикие хакеры.
— Дикие, домашние… — раздраженно отмахнулся Василий Дмитриевич. — Ваши компьютерные заморочки меня больше не интересуют. У нас и без того большие проблемы.
Я сел за стол и приготовился внимательно слушать.
— Час назад прошла новая волна маски-шоу, — сообщил Василий Дмитриевич. — В Нижнем Новгороде задержали фуру с нашими сидюками. На складе в Очаково конфисковали продукции на три миллиона. Прямо сейчас опергруппа ФСБ потрошит «Газель» со спецпродукцией.
— Что они могут найти? — поинтересовался я.
— Спецпродукцию, — улыбнулся Василий Дмитриевич. — Я же не совсем дурак, я предполагал нечто подобное, хотя и в меньших масштабах. Идет большой наезд и, сдается мне, это не просто наезд, а передел рынка.
— Что крыша говорит? — спросил я.
Василий Дмитриевич нахмурился.
— Ничего они не говорят. Говорят, будут разбираться. Я распорядился остановить все производство, кроме легального. Будем сворачиваться.
У меня похолодело внутри. Если шеф считает, что пора сворачиваться, все не просто плохо, все очень плохо.
— Неужели так плохо? — спросил я.
— Надеюсь, что нет, — сказал шеф. — Но я всегда рассчитываю на худшее. Бросай все дела и займись свертыванием производства. Вопросы?
— Может, мне лучше поговорить с агентами сначала…
— Сначала проследишь за консервацией оборудования, потом все остальное.
— Хорошо. А ваша семья уже за границей? — неожиданно спросил я.
Василий Дмитриевич криво усмехнулся.
— Моя семья уже второй месяц за границей, — ответил он. — Лето на дворе, что им в Москве мариноваться. Насчет своей семьи решай сам. Прямой необходимости, по-моему, нет, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Но в первую очередь займись оборудованием, семья подождет.
Я заверил шефа, что полностью с ним согласен, и покинул кабинет. Выйдя на улицу, я достал мобилу, позвонил жене и сказал, что мне пришла в голову замечательная идея. Почему бы ей не взять детей и не уехать отдохнуть куда-нибудь в Европу. Нет, не обязательно прямо сейчас, но в течение недели из Москвы стоит выбраться, потому что лето скоро кончится. Лиза поинтересовалась, уверен ли я, что хочу опустошить наши сбережения, и в ответ я ее заверил, что очень скоро они вернутся к прежнему уровню. Так оно и будет, Василий Дмитриевич о сотрудниках заботится и моральные издержки всегда компенсирует материально.
Василий Дмитриевич был зол, но не на меня, а на весь белый свет вообще.
— Долго добирался, — констатировал он, когда я вошел в его кабинет.
— С Денисом разговаривал, — стал оправдываться я. — Он говорит, тот троян написали дикие хакеры.
— Дикие, домашние… — раздраженно отмахнулся Василий Дмитриевич. — Ваши компьютерные заморочки меня больше не интересуют. У нас и без того большие проблемы.
Я сел за стол и приготовился внимательно слушать.
— Час назад прошла новая волна маски-шоу, — сообщил Василий Дмитриевич. — В Нижнем Новгороде задержали фуру с нашими сидюками. На складе в Очаково конфисковали продукции на три миллиона. Прямо сейчас опергруппа ФСБ потрошит «Газель» со спецпродукцией.
— Что они могут найти? — поинтересовался я.
— Спецпродукцию, — улыбнулся Василий Дмитриевич. — Я же не совсем дурак, я предполагал нечто подобное, хотя и в меньших масштабах. Идет большой наезд и, сдается мне, это не просто наезд, а передел рынка.
— Что крыша говорит? — спросил я.
Василий Дмитриевич нахмурился.
— Ничего они не говорят. Говорят, будут разбираться. Я распорядился остановить все производство, кроме легального. Будем сворачиваться.
У меня похолодело внутри. Если шеф считает, что пора сворачиваться, все не просто плохо, все очень плохо.
— Неужели так плохо? — спросил я.
— Надеюсь, что нет, — сказал шеф. — Но я всегда рассчитываю на худшее. Бросай все дела и займись свертыванием производства. Вопросы?
— Может, мне лучше поговорить с агентами сначала…
— Сначала проследишь за консервацией оборудования, потом все остальное.
— Хорошо. А ваша семья уже за границей? — неожиданно спросил я.
Василий Дмитриевич криво усмехнулся.
— Моя семья уже второй месяц за границей, — ответил он. — Лето на дворе, что им в Москве мариноваться. Насчет своей семьи решай сам. Прямой необходимости, по-моему, нет, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Но в первую очередь займись оборудованием, семья подождет.
Я заверил шефа, что полностью с ним согласен, и покинул кабинет. Выйдя на улицу, я достал мобилу, позвонил жене и сказал, что мне пришла в голову замечательная идея. Почему бы ей не взять детей и не уехать отдохнуть куда-нибудь в Европу. Нет, не обязательно прямо сейчас, но в течение недели из Москвы стоит выбраться, потому что лето скоро кончится. Лиза поинтересовалась, уверен ли я, что хочу опустошить наши сбережения, и в ответ я ее заверил, что очень скоро они вернутся к прежнему уровню. Так оно и будет, Василий Дмитриевич о сотрудниках заботится и моральные издержки всегда компенсирует материально.
11
Весь день я занимался консервацией оборудования. Консервация заключается в том, что оборудование приводится в состояние, в котором пристальный взгляд, брошенный на него сторонним наблюдателем, может вызвать смутное подозрение, но не более. Поводов к аресту оборудования или, тем более, к аресту сотрудников компании, быть не должно.
Проще всего дело обстоит с автоматической линией, штампующей микросхемы. Достаточно всего лишь поменять программу и линия начинает штамповать совсекретную продукцию оборонного назначения. Большая часть этой продукции изготовляется в те периоды времени, когда руководство компании опасается проверок. Заказчик об этом знает, но ему важно только то, что годовой объем поставок в точности совпадает с тем, что записано в контракте, а сколько микросхем в каком месяце изготовлено, его не волнует. Хорошо иметь дело с госзаказами.
С линией, штампующей DVD, дела обстоят сложнее. Теоретически, ее тоже можно перевести на выпуск легальной продукции, но найти для DVD такого же неприхотливого заказчика, как для микросхем, нереально. Поэтому с этим цехом мы поступаем по-другому.
Вначале вся территория цеха тщательнейшим образом проверяется на предмет наличия заготовок или, не приведи господь, готовых дисков. Все обнаруженное сваливается в большие металлические ящики, которые складируются в специально предназначенном для этого подвальном помещении. На всех планах здания это помещение отсутствует, обнаружить его можно только случайно. Но какой нормальный человек попрется изучать тесный коридорчик с низким потолком, под которым не только ни одной лампы не горит, но и проводка отсутствует? А если какой маньяк и полезет в этот закуток, то очень скоро он обнаружит короткую лестницу, нижние ступени которой затоплены водой. Чтобы добраться до склада незаконных вещей, надо метров двадцать брести по пояс в холодной воде.
Когда схрон заполняют продукцией, никто, конечно, не таскает тяжеленные ящики по пояс в воде. Вода откачивается, вдоль стены протягивается временная проводка, устанавливаются фонари, и рабочие, временно переквалифицировавшиеся в грузчиков, работают в относительном комфорте. А потом, когда аврал заканчивается, коридор снова затапливается водой, рабочие получают честно заработанную премию и расходятся по домам, потому что они считаются как бы уволенными до того момента, когда производство можно будет снова расконсервировать. Впрочем, с формальной точки зрения они у нас вообще не работают, потому что по документам эта линия остановлена в день принятия нового закона об авторских правах и с тех пор ни разу не запускалась.
На первый взгляд, схрон в подвале — не самое надежное место для хранения компромата. Но в подвал не так-то просто войти даже с ордером. Режимный отдел завода, на котором мы арендуем часть территории, относится к подвалам просто параноически. Подозреваю, что не мы одни храним там вещи, не предназначенные для посторонних глаз. Это хорошо — можно сильно сэкономить на взятках.
После того, как основной компромат захоронен в подземелье, наступает время повторного осмотра территории. Обычно две-три болванки где-то находятся. А потом начинается самое интересное.
Пол тщательно подметается, а затем с помощью специальной установки равномерно посыпается пылью. Из соседнего помещения извлекается специально подобранный мусор, который живописно распределяется по цеху, создавая впечатление, что линия действительно простаивает черт знает сколько времени. В качестве финального аккорда в помещение запускается десяток крыс и два десятка мышей из зоомагазина.
Проще всего дело обстоит с автоматической линией, штампующей микросхемы. Достаточно всего лишь поменять программу и линия начинает штамповать совсекретную продукцию оборонного назначения. Большая часть этой продукции изготовляется в те периоды времени, когда руководство компании опасается проверок. Заказчик об этом знает, но ему важно только то, что годовой объем поставок в точности совпадает с тем, что записано в контракте, а сколько микросхем в каком месяце изготовлено, его не волнует. Хорошо иметь дело с госзаказами.
С линией, штампующей DVD, дела обстоят сложнее. Теоретически, ее тоже можно перевести на выпуск легальной продукции, но найти для DVD такого же неприхотливого заказчика, как для микросхем, нереально. Поэтому с этим цехом мы поступаем по-другому.
Вначале вся территория цеха тщательнейшим образом проверяется на предмет наличия заготовок или, не приведи господь, готовых дисков. Все обнаруженное сваливается в большие металлические ящики, которые складируются в специально предназначенном для этого подвальном помещении. На всех планах здания это помещение отсутствует, обнаружить его можно только случайно. Но какой нормальный человек попрется изучать тесный коридорчик с низким потолком, под которым не только ни одной лампы не горит, но и проводка отсутствует? А если какой маньяк и полезет в этот закуток, то очень скоро он обнаружит короткую лестницу, нижние ступени которой затоплены водой. Чтобы добраться до склада незаконных вещей, надо метров двадцать брести по пояс в холодной воде.
Когда схрон заполняют продукцией, никто, конечно, не таскает тяжеленные ящики по пояс в воде. Вода откачивается, вдоль стены протягивается временная проводка, устанавливаются фонари, и рабочие, временно переквалифицировавшиеся в грузчиков, работают в относительном комфорте. А потом, когда аврал заканчивается, коридор снова затапливается водой, рабочие получают честно заработанную премию и расходятся по домам, потому что они считаются как бы уволенными до того момента, когда производство можно будет снова расконсервировать. Впрочем, с формальной точки зрения они у нас вообще не работают, потому что по документам эта линия остановлена в день принятия нового закона об авторских правах и с тех пор ни разу не запускалась.
На первый взгляд, схрон в подвале — не самое надежное место для хранения компромата. Но в подвал не так-то просто войти даже с ордером. Режимный отдел завода, на котором мы арендуем часть территории, относится к подвалам просто параноически. Подозреваю, что не мы одни храним там вещи, не предназначенные для посторонних глаз. Это хорошо — можно сильно сэкономить на взятках.
После того, как основной компромат захоронен в подземелье, наступает время повторного осмотра территории. Обычно две-три болванки где-то находятся. А потом начинается самое интересное.
Пол тщательно подметается, а затем с помощью специальной установки равномерно посыпается пылью. Из соседнего помещения извлекается специально подобранный мусор, который живописно распределяется по цеху, создавая впечатление, что линия действительно простаивает черт знает сколько времени. В качестве финального аккорда в помещение запускается десяток крыс и два десятка мышей из зоомагазина.