Занятый невеселыми размышлениями, я добрался до стрельбищных ворот и, обнаружив на опушке желтую "Волгу" такси, недоуменно хмыкнул. Пошехонский приперся на полчаса раньше срока. Хорошо это или плохо?
С одной стороны - хорошо. Не придется ждать и мокнуть под снегом. С другой стороны - какого черта? Почему раньше?
Из выхлопной трубы "Волги" вырывался легкий дымок, "дворники" неспешно бегали по заснеженному лобовому стеклу. Вздохнув, я направился к такси. Из-за чего бы Пошехонский ни приехал раньше, он молодец - в машине уютно и тепло...
- Олег! - крикнул кто-то сзади. Я вздрогнул и резко обернулся - у полуразрушенной избушки, бывшей некогда пунктом боепитания, стоял Пошехонский и жестами подзывал меня к себе. От опушки - метров пятьдесят, не меньше.
- Вот я все бросил и поперся к тебе по грязи! - раздраженно воскликнул я. - Какого рожна тебя туда занесло?!
В ответ Пошехонский потыкал в сторону такси, затем показал на ухо и приложил палец к губам. И опять поманил меня к себе.
- Конспиратор херов, - недовольно буркнул я, направляясь к избушке. - Мало ли чего ты мог мне передать? Если в пакете - поди гадай, что там...
Приблизившись настолько, что можно было в деталях рассмотреть лицо Пошехонского, я присвистнул от удивления. Вовка-плакал. Падал снег и оставлял капельки на лице Пошехонского, слезы, текущие из его глаз, смешивались с талой водой, и оттого мокрым было лицо. Плечи мелко подрагивали в такт еле сдерживаемым рыданиям.
- Ну-у-у, коллега, - это ты зря так, - растроганно пробормотал я, ускоряя шаг, чтобы обнять Вовку и успокоить его. - Ты же мужик - держись... Все мы в этой жизни что-то теряем...
- Я не хотел! - плаксиво крикнул Пошехонский, кривя лицо в некрасивой гримасе. - Честное слово, не хотел! Они... Они меня заставили!
- Да и хрен с ними, переживем, - по инерции пробормотал я, подходя к избушке, - и вдруг застыл как вкопанный. Страшная догадка ударила в голову, заставила одеревенеть корни волос под лыжной шапкой. Кто это ОНИ?!
- А он за бабками пришел, - раздался гнусавый голос изнутри хибары. - А тут вместо бабок - такой облом!
- Руки на затылок. И не дергайся, - посоветовал мрачный толстун с подбитым оспой лицом, показываясь в дверном проеме и направляя на меня ствол пистолета. - Мы знаем, что ты резкий. Смотри туда, - он ткнул пальцем вправо. - Дернешься - он замочит Вову. Ты меня понял? Посмотри, посмотри!
Я положил руки на затылок и посмотрел - из оконного проема торчал ствол автомата, а к стволу прилагалась противная харя, укрепленная на длинной мускулистой шее, которую украшала броская цветная татуировка: две молнии на фоне двух переплетенных латинских С. Ствол был направлен Вовке в живот, а выражение глаз обладателя татуировки не позволяло усомниться в том, что он в любой момент не колеблясь нажмет на спусковой крючок.
"СС - садист и убийца. И личный телохранитель Марата..." - мгновенно промелькнуло в мозгу - с этим ублюдком я знаком не был, как и с самим бандитским боссом, но неоднократно имел удовольствие наблюдать обоих со стороны - в том же самом "Элефанте", чтоб ему сгореть в одночасье. А оспяной толстяк в дверном проеме - сам Марат, как говорится, собственной персоной. С ними был еще третий - его смутный силуэт, отягощенный автоматом, маячил за спиной изготовившегося к стрельбе СС. Третьего я не признал, но это было не важно. Сам факт, что всеольховский бандитский предводитель мок под снегом и по-детски прятался в развалюхе ради сомнительного счастья поиметь встречу с таким малоинтересным типом, как я, наполнял мою легкоранимую душу светлым патетическим восторгом. Интересно - что со мной сделают? Просто напичкают свинцом или распнут в центре татарского кладбища - ввиду фамильного склепа Шайтуровых? Эх, где мой черный пулемет! Где моя славная команда?!
- Умница, - похвалил Марат, убедившись, что я дисциплинированно стою, положив руки на затылок и не собираясь рефлектировать. - Повернись ко мне задом и заходи.
- Ты перепутал, - как можно дружелюбнее сказал я, поворачиваясь и медленно пятясь задом. - Надо так: избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне пере... кхм-гхм... передом... - Нет, это я не от страха запнулся. Страха не было. Адреналин шарахнул в кровь, организм мгновенно перестроился в боевой режим, аналитическое приспособление с лихорадочной поспешностью принялось высчитывать оптимальные варианты безболезненного выскакивания из ситуации. Последняя заминка была вызвана внезапно открывшимся обстоятельством: повернувшись спиной к хибаре, я увидел три бандитских квартета, бредущих вдоль опушки к такси, и понял, что выскакивание не состоится. Три засадных группы по четыре морды в каждой, все вооружены автоматами и помповиками. Сидели за линией деревьев вдоль опушки с интервалом в двадцать пять - тридцать метров, ждали: как оно получится у предводителя. У предводителя получилось - как только я положил руки на затылок, засадники снялись и направились к месту сбора. Вот теперь - все. Если раньше была шалая мыслишка: побаловаться с супостатами в тесном пространстве хибары, как только окажусь в пределах досягаемости, то теперь - никаких шансов...
- E-..льник закрой, падла, булками шевели! - запоздало отреагировал на мою остроту Марат - и такой ненавистью плеснуло мне в затылок, что стало ясно: никаких компромиссов, это последние минуты в моей жизни. Сейчас доберусь до проема, наденут наручники и повезут на могилу Ильяса. Судя по слухам, Марат большой любитель театральных сцен. А умерщвление врага на могиле "невинно убиенного отрока" как ритуальный акт возмездия - весьма эффектная сцена, способная потешить страждущую душу бандитствующего эстета. Или эстетствующего бандита. Потом Марат, глядя на мою дымящуюся кровь на надгробном камне, с мужественной усталостью в голосе произнесет: "Ты отомщен, брат. Спи спокойно..." И пописает на мой быстро остывающий труп. Нет, насчет пописывания - спорный вопрос. Могила как-никак рядом - нехорошо. Но все остальное будет именно так - ни капельки не сомневаюсь. В противном случае меня давно бы уже завалили его автоматчики - на ближних подступах к хибаре. Они прекрасно знают, что я опасен, и не стали бы рисковать зря.
- Расчленять будете?! - роковая обреченность вытеснила из сознания проблемы адекватного поведения и обязательный в экстремальных ситуациях такт со стороны жертвы по отношению к агрессору. - Или серной кислотой обольете?
- Оно еще бакланит, - процедил Марат, защелкивая на моих запястьях наручники - я как раз благополучно добрался до дверного проема и сделал два шага внутрь хибары. - Оно еще рот свой поганый разевает, падла... Ну-ка, Дюха, обшмонай его.
Чьи-то руки принялись сноровисто и неторопливо обыскивать меня - судя по всему, тот самый третий, что маячил за спиной СС. При первом же его прикосновении я вздрогнул как ударенный током, затем максимально расслабился, закрыл глаза и начал стравливать воздух сквозь плотно сжатые губы. Решение возникло внезапно - как какое-то озарение. Если нам суждено выпутаться из этой тупиковой ситуации, то это произойдет в течение следующей минуты. Наступил благоприятный момент: Дюха обыскивает меня двумя руками, значит, оружие повесил на плечо. Марат стрелять навскидку не будет - между мной и им встрял Дюха. СС наверняка уже не держит рыдающего Вовку под прицелом - на меня надели наручники, и теперь я не опасен. С их точки зрения, не опасен. Вряд ли они предполагают, что хорошо подготовленный боец, даже со скованными спереди руками, за несколько секунд может убить троих обычных - пусть вооруженных и имеющих некоторый боевой опыт мужиков в тесном пространстве этой хибары. Вот тут они сильно ошиблись. Я бы, например, никогда не стал бы обыскивать бывшего офицера спецназа в таком положении. Я бы его поставил к стенке под углом в 45 градусов, велел максимально широко расставить ноги и как следует долбанул бы по черепу - чтобы в процессе обыска этот бывший был занят своей свежей болью и считал круги перед глазами, а не развлекался различными дурными мыслишками. А ребятишки, судя по всему, не слишком часто общаются с такими типами, как я. И мы их за это накажем. Нет, справиться со всей кодлой на открытой местности мне вряд ли по силам - я хоть и подготовленный боец, но отнюдь не Рембо. Я поступлю проще - возьму этих индюков в заложники! Вот тогда посмотрим, как они у меня попляшут...
- Слышь, Эс, - внезапно буркнул Марат. - Ну-ка давай к Вове. Давай!
- Не понял? - удивился от окна СС. - Зачем?!
- Не тормози, бля! - прикрикнул Марат. - Иди к нему, я сказал! Приставь ствол к башке и будь постоянно рядом. Пошел!
- Все, пошел, - несколько обескураженно согласился СС, покидая свою позицию и направляясь к выходу.
Я чуть не взвыл от досады. Проклятый толстяк! Ты что - подсел на мою биоволну?! Мысли читаешь?!
- Чисто, - доложил Дюха, закончив телесный осмотр и ничего предосудительного не обнаружив. - Ничего нету.
- А теперь слушай меня, крутой... - начал бьыо Марат.
- Стоять, падла!!! - заполошно рявкнул успевший протиснуться мимо меня к дверному проему СС, неловко плюхаясь на колено и вскидывая приклад "АКС" к плечу. - Стоять, сучонок! Замочу!!!
Я вытянул голову влево и застонал от отчаяния: из-за угла хибары, пригнув голову к груди и отчаянно буксуя по жирной грязи, в глубь стрельбищного поля перемещался Пошехонский. Не бежал - по такой грязи бежать невозможно, а именно перемещался. Узрел, салажонок, что надзиратель на пару секунд оголил сектор визуального контроля, - и рванул. Да что же это такое - все у меня сегодня наперекосяк!
- Уйдет, Мара! Уйдет, бля буду! - хищно раздувая ноздри, бормотнул СС, плотно вдавливая приклад в плечо и поводя стволом вслед медленно удаляющейся фигуре Пошехонского. - Давай сниму, а?
- Прекращай, на фуй! Ну куда, на фуй, уйдет?! - досадливо воскликнул Марат, сдвигая стволом пистолета шапку на затылок и промакивая платком вспотевший лоб. - По такой грязи... Это он от страха поплыл. Щас опомнится, назад прибежит. Вова!!! Ну-ка назад, сучонок! Вова!!!
- У-у-у... - вдруг тихо зарычал СС, выпадая из-под контроля: пришлепнул цевье "АКС" к косяку, застыл как камень и начал выдавливать слабину на спусковом крючке!
- Стой!!! - хрипло каркнул я, прыгая с места на СС и целя обеими ногами в голову.
- Та-та-та-та!!! - вспорола воздух автоматная очередь буквально за какое-то мгновение до моего приземления. Не успел!!! В следующее мгновение яйцеобразный череп СС, оказавшийся между подошвами моих кроссовок и косячной перекладиной, треснул, как кокосовый орех, и плеснул во все стороны студенисто-краповой субстанцией.
Больно упав на спину, я напружинил отбитые лопатки и попытался одним рывком выпрыгнуть в стойку. На тренировке это получалось с легкостью, но в настоящий момент я не учел браслетов, окольцовывавших мои запястья. Руки были нужны, чтобы придать телу дополнительный импульс, дернуть локоточками назад. Я дернул, врезал крепенько себе по диафрагме, сбил дыхание и неловко плюхнулся назад, пребольно стукнувшись башкой о валявшийся на земле автомат СС.
- Э-э-э... - замычал Марат, протягивая левую руку в мою сторону - прошло всего несколько мгновений, как ситуация рухнула в штопор, не успел сориентироваться бандит. Надо быстрее, через пару секунд они очухаются и будут вести себя неприлично.
- Иди сюда, родной мой! - горячо шепотнул я, прогибаясь назад и выдергивая оружие из-под головы. Эх, мне бы руки! Черт, как неудобно работать с оружием в наручниках! И чего не догадался раньше потренироваться? - Бросить оружие, руки за голову! - рявкнул я, пытаясь изобразить командный голос и с ходу подавить противника морально. Получилось неубедительно: во-первых, командный голос на последней ноте сорвался на петушиный всхлип, во-вторых - лежал я, валялся в грязи с широко раздвинутыми ногами, как та хрестоматийная блудница, а потому на солидных мужиков должного впечатления не произвел.
- Мочи! - коротко рыкнул Марат, выпав из ступора и направляя пистолет в мою сторону. Дюха молниеносно последовал примеру шефа, сдергивая автомат с плеча и ловко переводя его в положение для стрельбы стоя.
- Та-та-та-та-та!!! - удерживая "АКС" в крайне неудобном положении - одной рукой, - я нажал на спусковой крючок, проводя короткую диагональ от Дюхи к Марату. Тела бандитов отбросило назад - Дюха даже ногами вскинул, как в кино, и, выронив автомат, замертво рухнул на землю. Марат ударился о стену и начал медленно сползать, оставляя на сырых кирпичах два красных потека. Зафиксировав отсутствие двигательной активности, я поднялся и выглянул через дверной проем наружу.
Вовка не успел далеко убежать. Очередь застигла его в двадцати метрах от избушки, неподалеку от траншеи, уползавшей зигзагами к ржавой директрисе. В принципе расчет был верный - если бы СС помедлил с полминуты, Пошехонский успел бы соскочить в траншею. И вообще - не стоило ему бежать, глупому мальчишке, его наверняка оставили бы в живых. Им нужен был я. Но сейчас это было уже не важно. Сейчас оставалось лишь констатировать факт: прекрасный парень Вовка, умница и вундеркинд, несбывшееся светлое будущее России, лежал в огромной луже собственной крови и медленно остывал. По всей видимости, пули, вылетевшие из автомата этого ублюдка СС, задели артерии - при обычном проникающем ранении таких больших кровепотерь не случается. Снежинки пока еще таяли, падая на парящую кровь, но по краям лужи уже намечалась медленно толстеющая бурая корка.
- Господи, как ты несправедлив... - еле слышно прошептал я, с трудом отворачиваясь и переходя к окну: не было сил смотреть на ЭТО, хотелось броситься на землю и заорать дурным голосом, бия кулаками по грязи и суча ногами.
- С-с-с-сука... - донеслось из угла. Я рефлекторно пригнулся и направил туда ствол. Марат был еще жив. Он ненавидяще косил на меня тускнеющим взором и пытался дотянуться до валявшегося неподалеку пистолета. Я глянул в окно: от опушки к хибаре развернутым строем приближались "быки". Чего там у нас произошло, они, естественно, не поняли, но сраженного Вовку видели, слышали очередь в хибаре и теперь сторожко двигались с интервалом в три-четыре метра, держа оружие на изготовку и пребывая в готовности в любой момент шлепнуться в грязь.
Я мгновенно прибросил свои шансы. Прикончить этих парней одной очередью нонсенс. Так только в третьесортных боевиках бывает. Я выпустил почти полмагазина в своих врагов, находящихся от меня на расстоянии не более трех метров, при этом один из них еще не умер - вон безуспешно тянет свою толстую ручонку к оружию, хочет прикончить меня. Кстати, насчет "не умер"...
- А ну иди сюда, родной мой, - пробормотал я, поднимая пистолет из грязи и обхватывая грузное тело Марата. - Послужи-ка в последний раз...
С огромным трудом вздернув Марата под мышки, я обхватил его одной рукой за шею, приставил ствол пистолета к голове и подтащил к окну.
- С-с-с-суккк... - прохрипел Марат, вцепившись в мою руку и из последних сил пытаясь освободиться. Это хорошо - "быки" видят, что "бугор" жив! А две пробоины в районе печени не видят - Марат одет в черное, да и далековато отсюда до "быков".
- Стоять, пидарасы!!! - что есть силы завопил я, стреляя из пистолета в воздух. - Все назад!!! Назад, до опушки - а то замочу вашего "бугра"!!!
"Быки" застыли, затем, рассмотрев, что я им представил для обозрения, резво попятились назад. Как только они оказались на уровне деревьев, я опустил переставшего уже хрипеть Марата на землю и, отдышавшись, крикнул:
- Зовите какого-нибудь большого на переговоры. Время - двадцать минут! Кто вылезет сюда - начну отстреливать заложников! Все - время пошло...
* * *
"...Мы вышли из игры, мы смертельно ранены..." - необычайно пакостным тенорком дребезжит кто-то из глубины подсознания. Настырно этак дребезжит, не спрашивая у меня разрешения. А я не возмущаюсь - не придаю особого значения, потому как мне сейчас недосуг бороться с нежелательными астралами какого бы то ни было окраса.
Снаружи раздаются нечастые ружейные выстрелы и экономные автоматные очереди. Ребятишки стараются лупить поверх хибары: в оконные проемы залетело несколько пуль, судя по всему - случайных. Это значит, что ребятишки, несмотря ни на что, все еще надеются застать своего предводителя в живых и боятся хоть как-то повредить ему.
Это хорошо - мне легче. Хотя надо отметить, что в теории огневой подготовки ребятишки явные профаны. Насквозь отсыревшие силикатные кирпичи хорошо поглощают пули даже калибра 5,45 - рикошет здесь незначительный. Ну да ладно, пусть развлекаются. Мне надо поспешать - не до теорий сейчас. Надо позаботиться о себе: надежда на то, что какой-нибудь бдительный милиционер услышит выстрелы и примчится разбираться, отсутствует начисто. Во-первых, бдительных сейчас очень мало - надбавку за бдительность не платят. Во-вторых стрельбище здесь как-никак. А на стрельбище положено стрелять.
Сняв с СС окровавленную кожаную куртку, напяливаю ее на себя. Затем ползу к дверному проему, поддеваю стволом автомата валяющийся снаружи чемодан с деньгами и затаскиваю его в хибару. Три пачки стодолларовых купюр на всякий случай прячу во внутренний карман куртки, хотя в настоящий момент можно отдать какой-нибудь фрагмент организма на отсечение, что деньги мне уже никогда не понадобятся.
Возвращаюсь к СС. С полминуты пытливо всматриваюсь в очертания изуродованного черепа и прислушиваюсь к стрельбе, доносящейся снаружи. То, что я собираюсь сделать, идет вразрез со всеми нормами цивилизованной морали. Ни один положительный герой так поступать не должен даже перед лицом неизбежной смерти. Но я не герой - и тем более не положительный. Я пес войны - под цивильной оболочкой скрывается оскал затравленного зверя, готового на любые мерзости ради спасения собственной жизни. Извини, парень, - не вижу другого выхода. Больно у тебя тату приметная. Сразу бросается в глаза и не вызывает сомнения в принадлежности, даже при наличии размозженного черепа.
Рванув ворот рубахи СС, я делаю тесаком круговой надрез по границе воротниковой зоны. Кончик лезвия затупился от моего землекопства - приходится сильно нажимать, чуть ли не пилить сопротивляющуюся кожу. Закончив резать, снимаю кожу чулком, выворачиваю ее и прислушиваюсь к своим ощущениям. Читал я, читал господ Купера и Рида. И о скальпах знаю не понаслышке - на чеченской войне приходилось неоднократно видеть, в каком состоянии оставляли "духи" тела наших пацанов, угодивших к ним в плен. Но сам таким образом развлекаюсь впервые. И знаете - ничего. Угрызения совести отсутствуют, нет всепоглощающего желания забиться в истерическом припадке или сотворить еще что-нибудь в подобном роде. Я знаю, что это ненормально. Знаю, что аномалия. Но! Этот ублюдок без всякой необходимости убил ни в чем не повинного мальчишку, прекрасно зная, что не ответит за это. А до этого он убил и запытал насмерть не один десяток человек. Он вне человечьих законов, он - зверь. А я охотник. Всю свою сознательную жизнь я охотился за таким, как СС. Правда, сегодня произошло недоразумение - звери обложили охотника. Сейчас мне нужен кусочек звериной шкурки, чтобы подобающим образом встретить приближающуюся волчью стаю... Натянув кожу на голову, я прячу неровно торчащие концы под воротник куртки и застегиваю "молнию". Запах чужой крови уже не сводит меня с ума - за полчаса я пропитался им насквозь, я адаптировался к безликому присутствию СМЕРТИ. Смотрю в тускло отсвечивающее лезвие тесака - татуировка на месте. Проблемы с дырами. Почему-то на СС его кожа сидела упруго и вполне прилично, а на мне висит безобразной маской - и дыры растянулись, как в омоновской вязаной шапке с отверстиями. Ну да это не беда - мы морду спрячем. Нам только тату пацанам показать - и всех делов.
Уложив СС в могилу, лихорадочно засыпаю ее землей и некоторое время ерзаю сверху задницей - утрамбовываю. Выстрелы все ближе - у меня остались считанные секунды. Кладу Дюху на могилу, лицом вниз, левую руку отставляю в сторону - ты будешь моим прикрытием. Затем подтаскиваю Марата к самому входу - пусть хлопцы сразу займутся своим предводителем, незачем им запинаться о тела рядовых пацанов. Вновь смотрюсь в лезвие тесака - поправляю сбившуюся от работы липкую "маску" и качу к входу зиловскую покрышку. Это - изюминка. Извини, Марат, придется по тебе проехать, тяжела покрышка. Сильно толкаю покрышку наружу - она несколько раз подпрыгивает с пригорка, катится и вскоре благополучно падает в траншею. Получилось. Снаружи слышатся недоуменные крики и улюлюканье - кажется, "быков" мой демарш несколько озаботил и смутил.
Все - работа закончена, можно и отдохнуть. Пистолет Марата кладу за пазуху, прячу в рукаве тесак СС, ложусь рядом с мертвым Дюхой и засовываю голову под его руку, натягивая на себя полу расстегнутой куртки бандита - так, чтобы только шея с татуировкой была видна. Со стороны кажется, что мы умерли, как братья, - рухнули наземь в боевом объятии. Нет, я мог бы и просто так полежать, но увы - дыры. Нехорошо смотрятся. Да и парок вырывается при дыхании - чай, не май месяц. А это неприлично - у нормальных трупов парок вырываться не должен. Так что Дюха - это двоякая выгода. Спасибо, братан, я тебе свечку потом поставлю. Если это "потом" состоится. А пока - тихо. Начинаем выгонять лишний кислород из системы, сокращать количество вдохов, чтобы казаться полноценным трупом.
Короткий вдох-выдох на восемь счетов. Раз, два, три, четыре... Очень надеюсь, что пацаны не смотрели "Молчание ягнят". Они все молоды, а "Молчание" - классика. Классику пацанам смотреть недосуг, им бы что покруче. Так что очень надеюсь - не станут они припоминать выкрутасы доктора Лестера и проводить неуместные аналогии.
Короткий вдох-выдох на десять счетов. Раз, два, три, четыре... В какой-то момент мне вдруг действительно хочется умереть - не понарошку. Чтобы пацаны ворвались в избушку, а там - одни трупы. Всем проще. Им не надо искать, мне изощряться в неимоверных усилиях на грани психического помешательства.
Короткий вдох-выдох на двенадцать счетов. Раз, два, три...
- Ка... Калина, смотри! - слышится как будто откуда-то со стороны истерический взвизг, более похожий на женский вопль, нежели на крик разгневанного мужчины. - Смотри - он... он тут их всех...
Какие-то несвязные крики в хоровом исполнении, топот множества ног, затем полный ярости вопль Калины:
- Бегом! Бегом, бля!!! Давай все - вдоль траншеи. Бегом, бля! Робот - со своей бригадой жмите к тачкам, объедете с той стороны, встанете. Не дай боже уйдет - лично всех обижу. Бегом!
- Скажи пацанам, чтобы не палили туда - а то мы там встанем, а они начнут шмалять, - пытается выговорить условия незримый Робот.
- Бегом, я сказал!!! - страшным голосом кричит большой - топот ног удаляется к опушке.
- Санек, Жора! - окликает кого-то Калина. - Назад! Давай - подгоняйте тачку, грузите Марата, пацанов - ко мне на хату. К нему не надо. Надо будет мать подготовить - потом уже. Давай - делайте. Пойду я посмотрю, как пацаны работают...
Мать. Вот как. Оказывается, у толстого Марата, подонка и убийцы, есть мать. И ее надо готовить... Ну что ж - как говорится, каждый сам рисует картинку своей судьбы.
Через некоторое время слышится рокот приближающегося мотора. Машина тормозит у хибары, судя по звукам, парни открывают багажник, затем пыхтят и сопят, укладывая Марата. Тяжел бандитский предводитель - возятся с ним парни минут пять, не меньше. За это время редкие выстрелы и иные сопутствующие звуки погони удаляются к окраине стрельбища.
- Может, сначала большого свезем, потом вернемся за пацанами? - предлагает кто-то прямо надо мной прерывистым от возбуждения голосом. - А то придется их ложить на него. А?
- Не, я сюда снова не поеду, - отказывается второй. - Ну и что - дожить? Им уже все равно. Давай сразу. Потом вмажем как следует, а то я уже того...
- Пить вредно, пацаны, - бесцеремонно заявляю я, стряхивая с себя мертвую руку Дюхи и вставая. - И потом - что за наплевательское отношение? Если трупы так сразу и "все равно"?!
Прямо передо мною застыли как истуканы двое молодых "бычков" лет по двадцати. Оружия при них я не наблюдаю - видимо, оставили в машине. Рты у "бычков" синхронно разомкнулись, глаза вот-вот вылезут из орбит. Чего это они? Ах да - совсем забыл! Наверно, я неважно выгляжу. Наверно, веду себя некорректно - трупам не положено вот так запросто вставать и разговаривать. Но увы - мне некогда соблюдать приличия.
- Я не труп, - сообщаю я пацанам, с отвращением сдирая с себя кожу СС и направляя на врагов пистолет. - А вот насчет вас - вопрос спорный. Мне нужна ваша тачка и десять минут форы. Так что, если жить хотите, раздевайтесь, - я бросаю на пол тесак СС и предусмотрительно отхожу ко входу. - И порежьте на лоскуты чьи-нибудь штаны - мне нужно вас связать. Быстро!
Спустя три минуты я покидаю поле битвы на слегка подержанном, но еще вполне приличном "Ниссане", оставив в хибаре связанных пацанов. Перед тем как выехать на дорогу, петляющую по березовой роще, бросаю прощальный взгляд на небольшой бугорок рядом с траншеей. Прости, Вовка, что оставляю тебя на произвол судьбы. Я звякну-о тебе позаботятся. А мне нужно уматывать. Прости. Мирная жизнь терпела меня недолго. Чужой я здесь. Пора возвращаться в родную стихию...
Глава 3
- Слышь, разведчик!
- Ну?
- Пиво будешь?
- Вообще не сезон для пива. Прохладно. Да и писать потом захочется лишний раз слазить облом. Вот если бы с воблой, да с астраханской...
- А как раз - с воблой, да с астраханской! А поссышь прям в сено - ниче не случится. Ну че - будешь, нет? Я те три бутылки оставил. А то смотри - я сам...
- Откуда у тебя астраханская вобла? - поинтересовался я, спуская между делом вниз веревку с привязанной к концу корзиной.
- Из лесу вестимо, - хитро осклабился Поликарпыч, укладывая в корзину сетку с пивом и воблой. - Карлесон из пещеры в клювике притаранил.
- Карлсон, - поправил я, затягивая добычу к себе на насест. - Его зовут Карлсон. И он не в пещере, а на крыше живет - типа как я. Слушай - вот вобла! Жирная, как поросенок! Ну, спасибо, потешил. Плюс тебе.
- Чего не спрашиваешь, что за Карлесон такой? - прищурился на меня снизу Поликарпыч. - Или неинтересно?
- А что мне твой Карлсон? - недоуменно пожал я плечами, с ходу принимаясь лущить воблу. - Что мне твой... Ммм - сказка! Сочится... Да, а что там твой Карлсон?
- Мужики из Астрахани рыбешку везли, - неторопливо пояснил Поликарпыч. Ингушам. И, понятное дело, поехали не через КПП. Теперь интересно?
- Ну-ка, ну-ка... - Я насторожился и отложил рыбу в сторону. - Занятный у тебя Карлсон... И как везли?
- А через Сухую Балку. - Поликарпыч сплюнул под ноги и потянул было из кармана "Беломор". - Тьфу, забыл - сеновал! Батя башку оторвет...
- Брешет твой Карлсон! - убежденно воскликнул я, выдергивая из кармана тулупа пятиверстку Стародубовской области. - Через Сухую можно только пешим порядком или на вертушке - там же ров! Хотя - это же Карлсон! Ежели пропеллер в заднице хорошенько смазать...
- Ты когда там был в последний раз? - Поликарпыч опять сплюнул - на этот раз пренебрежительно. - Год назад, если не больше, ров засыпали - получился перешеек метров в десять. Усекаешь? Да не смотри так - то кореша мои, врать не станут.
- Кто засыпал? - обескураженно пробормотал я. - Там землеройной бригаде работы на месяц! Ты тот ров видел, нет?
- А че я там забыл! - легкомысленно хохотнул Поликарпыч. - А засыпали значит, шибко надо кому-то. Усекаешь?
- А ты об этом перешейке только сегодня узнал? - недоверчиво поинтересовался я.
- А че бы я тогда с тобой катался? - обиделся Поликарпыч. - Мне какой интерес машину зазря гробить, по колдоебинам скакать? Ну ты скажешь тоже!
- Шутка! - вымученно улыбнулся я - поводы для веселья отсутствовали начисто. - Шутка, Валера, - не бери дурного в голову. Давай тачку готовь вечерком прокатимся. Бак - под пробку. Лады?
- Лады, - махнул рукой Поликарпыч, удалясь из сеновала и бормоча под нос нечто явно неодобрительного характера.
- Какие мы нежные! - в сердцах буркнул я, аккуратно поводя на карте простым карандашом новую кривую и вновь прикладываясь к биноклю. На подконтрольном объекте все было в норме - за время моего общения с Поликарпычем обстановка изменяться не пожелала.
- Ну и ладушки, - похвалил я супостатов, откладывая бинокль в сторону и принимаясь потреблять пиво с воблой. - Будете вести себя хорошо - я вас небольно зарежу...
Таким вот образом я развлекался уже пятнадцатый день: сидел на третьем ярусе сеновала своей бывшей домработницы тети Маши, любовался в бинокль на собственное подворье, а вечерами иногда для разнообразия катался с Поликарпычем - сыном тети Маши - на его "Ниве" по буеракам приграничья.
До Стародубовска я добрался без приключений. Злые бандиты Ольховска не стали преследовать меня по железной дороге: то ли не хватило ума организовать розыскные мероприятия вне городской черты, то ли просто никому в голову не пришло, что у меня достанет наглости легально сесть в вагон СВ и с комфортом путешествовать, вместо того чтобы прятаться по брошенным дачам да ползти под покровом ночной мглы мимо бандитских блокпостов, расставленных вокруг города. С финансами проблем не возникло: на первой же сорокаминутной остановке смотался в обменник и поменял сто баксов, заодно проверив подлинность остальных. Не знаю, как обстоят дела со всей суммой "выкупа", но те тридцать штук, что мне удалось вынести с поля боя, оказались полноценными госдензнаками. Спасибо Калине - если кто встретит, передайте, что Сыч кланялся. Хотя нет - лучше передайте оборонительную гранату. Без предохранительной чеки...
Итак, я опять вырвался из цепких лап смерти. Я был свободен, обладал некоторой суммой, достаточной для того, чтобы в течение определенного периода обеспечить полноценную жизнедеятельность, и был полон решимости вернуть себе свой прежний статус, утраченный около года назад. Мирной жизнью я развлекаться вновь не пожелал - практика показала, что ваш покорный слуга слабо приспособлен к обычным параметрам существования, привычным большинству законопослушных граждан.
В Стародубовске меня, как и следовало полагать, никто не ждал. Посетив обгоревшие развалины домов, некогда принадлежавших полковнику Шведову и команде, я прошел мимо своего подворья по другой стороне улицы - подняв воротник куртки и ускорив шаг.
От моего дома за километр перло чьей-то нездоровой жизнедеятельностью.
С одной стороны - хорошо. Не придется ждать и мокнуть под снегом. С другой стороны - какого черта? Почему раньше?
Из выхлопной трубы "Волги" вырывался легкий дымок, "дворники" неспешно бегали по заснеженному лобовому стеклу. Вздохнув, я направился к такси. Из-за чего бы Пошехонский ни приехал раньше, он молодец - в машине уютно и тепло...
- Олег! - крикнул кто-то сзади. Я вздрогнул и резко обернулся - у полуразрушенной избушки, бывшей некогда пунктом боепитания, стоял Пошехонский и жестами подзывал меня к себе. От опушки - метров пятьдесят, не меньше.
- Вот я все бросил и поперся к тебе по грязи! - раздраженно воскликнул я. - Какого рожна тебя туда занесло?!
В ответ Пошехонский потыкал в сторону такси, затем показал на ухо и приложил палец к губам. И опять поманил меня к себе.
- Конспиратор херов, - недовольно буркнул я, направляясь к избушке. - Мало ли чего ты мог мне передать? Если в пакете - поди гадай, что там...
Приблизившись настолько, что можно было в деталях рассмотреть лицо Пошехонского, я присвистнул от удивления. Вовка-плакал. Падал снег и оставлял капельки на лице Пошехонского, слезы, текущие из его глаз, смешивались с талой водой, и оттого мокрым было лицо. Плечи мелко подрагивали в такт еле сдерживаемым рыданиям.
- Ну-у-у, коллега, - это ты зря так, - растроганно пробормотал я, ускоряя шаг, чтобы обнять Вовку и успокоить его. - Ты же мужик - держись... Все мы в этой жизни что-то теряем...
- Я не хотел! - плаксиво крикнул Пошехонский, кривя лицо в некрасивой гримасе. - Честное слово, не хотел! Они... Они меня заставили!
- Да и хрен с ними, переживем, - по инерции пробормотал я, подходя к избушке, - и вдруг застыл как вкопанный. Страшная догадка ударила в голову, заставила одеревенеть корни волос под лыжной шапкой. Кто это ОНИ?!
- А он за бабками пришел, - раздался гнусавый голос изнутри хибары. - А тут вместо бабок - такой облом!
- Руки на затылок. И не дергайся, - посоветовал мрачный толстун с подбитым оспой лицом, показываясь в дверном проеме и направляя на меня ствол пистолета. - Мы знаем, что ты резкий. Смотри туда, - он ткнул пальцем вправо. - Дернешься - он замочит Вову. Ты меня понял? Посмотри, посмотри!
Я положил руки на затылок и посмотрел - из оконного проема торчал ствол автомата, а к стволу прилагалась противная харя, укрепленная на длинной мускулистой шее, которую украшала броская цветная татуировка: две молнии на фоне двух переплетенных латинских С. Ствол был направлен Вовке в живот, а выражение глаз обладателя татуировки не позволяло усомниться в том, что он в любой момент не колеблясь нажмет на спусковой крючок.
"СС - садист и убийца. И личный телохранитель Марата..." - мгновенно промелькнуло в мозгу - с этим ублюдком я знаком не был, как и с самим бандитским боссом, но неоднократно имел удовольствие наблюдать обоих со стороны - в том же самом "Элефанте", чтоб ему сгореть в одночасье. А оспяной толстяк в дверном проеме - сам Марат, как говорится, собственной персоной. С ними был еще третий - его смутный силуэт, отягощенный автоматом, маячил за спиной изготовившегося к стрельбе СС. Третьего я не признал, но это было не важно. Сам факт, что всеольховский бандитский предводитель мок под снегом и по-детски прятался в развалюхе ради сомнительного счастья поиметь встречу с таким малоинтересным типом, как я, наполнял мою легкоранимую душу светлым патетическим восторгом. Интересно - что со мной сделают? Просто напичкают свинцом или распнут в центре татарского кладбища - ввиду фамильного склепа Шайтуровых? Эх, где мой черный пулемет! Где моя славная команда?!
- Умница, - похвалил Марат, убедившись, что я дисциплинированно стою, положив руки на затылок и не собираясь рефлектировать. - Повернись ко мне задом и заходи.
- Ты перепутал, - как можно дружелюбнее сказал я, поворачиваясь и медленно пятясь задом. - Надо так: избушка, избушка! Повернись к лесу задом, ко мне пере... кхм-гхм... передом... - Нет, это я не от страха запнулся. Страха не было. Адреналин шарахнул в кровь, организм мгновенно перестроился в боевой режим, аналитическое приспособление с лихорадочной поспешностью принялось высчитывать оптимальные варианты безболезненного выскакивания из ситуации. Последняя заминка была вызвана внезапно открывшимся обстоятельством: повернувшись спиной к хибаре, я увидел три бандитских квартета, бредущих вдоль опушки к такси, и понял, что выскакивание не состоится. Три засадных группы по четыре морды в каждой, все вооружены автоматами и помповиками. Сидели за линией деревьев вдоль опушки с интервалом в двадцать пять - тридцать метров, ждали: как оно получится у предводителя. У предводителя получилось - как только я положил руки на затылок, засадники снялись и направились к месту сбора. Вот теперь - все. Если раньше была шалая мыслишка: побаловаться с супостатами в тесном пространстве хибары, как только окажусь в пределах досягаемости, то теперь - никаких шансов...
- E-..льник закрой, падла, булками шевели! - запоздало отреагировал на мою остроту Марат - и такой ненавистью плеснуло мне в затылок, что стало ясно: никаких компромиссов, это последние минуты в моей жизни. Сейчас доберусь до проема, наденут наручники и повезут на могилу Ильяса. Судя по слухам, Марат большой любитель театральных сцен. А умерщвление врага на могиле "невинно убиенного отрока" как ритуальный акт возмездия - весьма эффектная сцена, способная потешить страждущую душу бандитствующего эстета. Или эстетствующего бандита. Потом Марат, глядя на мою дымящуюся кровь на надгробном камне, с мужественной усталостью в голосе произнесет: "Ты отомщен, брат. Спи спокойно..." И пописает на мой быстро остывающий труп. Нет, насчет пописывания - спорный вопрос. Могила как-никак рядом - нехорошо. Но все остальное будет именно так - ни капельки не сомневаюсь. В противном случае меня давно бы уже завалили его автоматчики - на ближних подступах к хибаре. Они прекрасно знают, что я опасен, и не стали бы рисковать зря.
- Расчленять будете?! - роковая обреченность вытеснила из сознания проблемы адекватного поведения и обязательный в экстремальных ситуациях такт со стороны жертвы по отношению к агрессору. - Или серной кислотой обольете?
- Оно еще бакланит, - процедил Марат, защелкивая на моих запястьях наручники - я как раз благополучно добрался до дверного проема и сделал два шага внутрь хибары. - Оно еще рот свой поганый разевает, падла... Ну-ка, Дюха, обшмонай его.
Чьи-то руки принялись сноровисто и неторопливо обыскивать меня - судя по всему, тот самый третий, что маячил за спиной СС. При первом же его прикосновении я вздрогнул как ударенный током, затем максимально расслабился, закрыл глаза и начал стравливать воздух сквозь плотно сжатые губы. Решение возникло внезапно - как какое-то озарение. Если нам суждено выпутаться из этой тупиковой ситуации, то это произойдет в течение следующей минуты. Наступил благоприятный момент: Дюха обыскивает меня двумя руками, значит, оружие повесил на плечо. Марат стрелять навскидку не будет - между мной и им встрял Дюха. СС наверняка уже не держит рыдающего Вовку под прицелом - на меня надели наручники, и теперь я не опасен. С их точки зрения, не опасен. Вряд ли они предполагают, что хорошо подготовленный боец, даже со скованными спереди руками, за несколько секунд может убить троих обычных - пусть вооруженных и имеющих некоторый боевой опыт мужиков в тесном пространстве этой хибары. Вот тут они сильно ошиблись. Я бы, например, никогда не стал бы обыскивать бывшего офицера спецназа в таком положении. Я бы его поставил к стенке под углом в 45 градусов, велел максимально широко расставить ноги и как следует долбанул бы по черепу - чтобы в процессе обыска этот бывший был занят своей свежей болью и считал круги перед глазами, а не развлекался различными дурными мыслишками. А ребятишки, судя по всему, не слишком часто общаются с такими типами, как я. И мы их за это накажем. Нет, справиться со всей кодлой на открытой местности мне вряд ли по силам - я хоть и подготовленный боец, но отнюдь не Рембо. Я поступлю проще - возьму этих индюков в заложники! Вот тогда посмотрим, как они у меня попляшут...
- Слышь, Эс, - внезапно буркнул Марат. - Ну-ка давай к Вове. Давай!
- Не понял? - удивился от окна СС. - Зачем?!
- Не тормози, бля! - прикрикнул Марат. - Иди к нему, я сказал! Приставь ствол к башке и будь постоянно рядом. Пошел!
- Все, пошел, - несколько обескураженно согласился СС, покидая свою позицию и направляясь к выходу.
Я чуть не взвыл от досады. Проклятый толстяк! Ты что - подсел на мою биоволну?! Мысли читаешь?!
- Чисто, - доложил Дюха, закончив телесный осмотр и ничего предосудительного не обнаружив. - Ничего нету.
- А теперь слушай меня, крутой... - начал бьыо Марат.
- Стоять, падла!!! - заполошно рявкнул успевший протиснуться мимо меня к дверному проему СС, неловко плюхаясь на колено и вскидывая приклад "АКС" к плечу. - Стоять, сучонок! Замочу!!!
Я вытянул голову влево и застонал от отчаяния: из-за угла хибары, пригнув голову к груди и отчаянно буксуя по жирной грязи, в глубь стрельбищного поля перемещался Пошехонский. Не бежал - по такой грязи бежать невозможно, а именно перемещался. Узрел, салажонок, что надзиратель на пару секунд оголил сектор визуального контроля, - и рванул. Да что же это такое - все у меня сегодня наперекосяк!
- Уйдет, Мара! Уйдет, бля буду! - хищно раздувая ноздри, бормотнул СС, плотно вдавливая приклад в плечо и поводя стволом вслед медленно удаляющейся фигуре Пошехонского. - Давай сниму, а?
- Прекращай, на фуй! Ну куда, на фуй, уйдет?! - досадливо воскликнул Марат, сдвигая стволом пистолета шапку на затылок и промакивая платком вспотевший лоб. - По такой грязи... Это он от страха поплыл. Щас опомнится, назад прибежит. Вова!!! Ну-ка назад, сучонок! Вова!!!
- У-у-у... - вдруг тихо зарычал СС, выпадая из-под контроля: пришлепнул цевье "АКС" к косяку, застыл как камень и начал выдавливать слабину на спусковом крючке!
- Стой!!! - хрипло каркнул я, прыгая с места на СС и целя обеими ногами в голову.
- Та-та-та-та!!! - вспорола воздух автоматная очередь буквально за какое-то мгновение до моего приземления. Не успел!!! В следующее мгновение яйцеобразный череп СС, оказавшийся между подошвами моих кроссовок и косячной перекладиной, треснул, как кокосовый орех, и плеснул во все стороны студенисто-краповой субстанцией.
Больно упав на спину, я напружинил отбитые лопатки и попытался одним рывком выпрыгнуть в стойку. На тренировке это получалось с легкостью, но в настоящий момент я не учел браслетов, окольцовывавших мои запястья. Руки были нужны, чтобы придать телу дополнительный импульс, дернуть локоточками назад. Я дернул, врезал крепенько себе по диафрагме, сбил дыхание и неловко плюхнулся назад, пребольно стукнувшись башкой о валявшийся на земле автомат СС.
- Э-э-э... - замычал Марат, протягивая левую руку в мою сторону - прошло всего несколько мгновений, как ситуация рухнула в штопор, не успел сориентироваться бандит. Надо быстрее, через пару секунд они очухаются и будут вести себя неприлично.
- Иди сюда, родной мой! - горячо шепотнул я, прогибаясь назад и выдергивая оружие из-под головы. Эх, мне бы руки! Черт, как неудобно работать с оружием в наручниках! И чего не догадался раньше потренироваться? - Бросить оружие, руки за голову! - рявкнул я, пытаясь изобразить командный голос и с ходу подавить противника морально. Получилось неубедительно: во-первых, командный голос на последней ноте сорвался на петушиный всхлип, во-вторых - лежал я, валялся в грязи с широко раздвинутыми ногами, как та хрестоматийная блудница, а потому на солидных мужиков должного впечатления не произвел.
- Мочи! - коротко рыкнул Марат, выпав из ступора и направляя пистолет в мою сторону. Дюха молниеносно последовал примеру шефа, сдергивая автомат с плеча и ловко переводя его в положение для стрельбы стоя.
- Та-та-та-та-та!!! - удерживая "АКС" в крайне неудобном положении - одной рукой, - я нажал на спусковой крючок, проводя короткую диагональ от Дюхи к Марату. Тела бандитов отбросило назад - Дюха даже ногами вскинул, как в кино, и, выронив автомат, замертво рухнул на землю. Марат ударился о стену и начал медленно сползать, оставляя на сырых кирпичах два красных потека. Зафиксировав отсутствие двигательной активности, я поднялся и выглянул через дверной проем наружу.
Вовка не успел далеко убежать. Очередь застигла его в двадцати метрах от избушки, неподалеку от траншеи, уползавшей зигзагами к ржавой директрисе. В принципе расчет был верный - если бы СС помедлил с полминуты, Пошехонский успел бы соскочить в траншею. И вообще - не стоило ему бежать, глупому мальчишке, его наверняка оставили бы в живых. Им нужен был я. Но сейчас это было уже не важно. Сейчас оставалось лишь констатировать факт: прекрасный парень Вовка, умница и вундеркинд, несбывшееся светлое будущее России, лежал в огромной луже собственной крови и медленно остывал. По всей видимости, пули, вылетевшие из автомата этого ублюдка СС, задели артерии - при обычном проникающем ранении таких больших кровепотерь не случается. Снежинки пока еще таяли, падая на парящую кровь, но по краям лужи уже намечалась медленно толстеющая бурая корка.
- Господи, как ты несправедлив... - еле слышно прошептал я, с трудом отворачиваясь и переходя к окну: не было сил смотреть на ЭТО, хотелось броситься на землю и заорать дурным голосом, бия кулаками по грязи и суча ногами.
- С-с-с-сука... - донеслось из угла. Я рефлекторно пригнулся и направил туда ствол. Марат был еще жив. Он ненавидяще косил на меня тускнеющим взором и пытался дотянуться до валявшегося неподалеку пистолета. Я глянул в окно: от опушки к хибаре развернутым строем приближались "быки". Чего там у нас произошло, они, естественно, не поняли, но сраженного Вовку видели, слышали очередь в хибаре и теперь сторожко двигались с интервалом в три-четыре метра, держа оружие на изготовку и пребывая в готовности в любой момент шлепнуться в грязь.
Я мгновенно прибросил свои шансы. Прикончить этих парней одной очередью нонсенс. Так только в третьесортных боевиках бывает. Я выпустил почти полмагазина в своих врагов, находящихся от меня на расстоянии не более трех метров, при этом один из них еще не умер - вон безуспешно тянет свою толстую ручонку к оружию, хочет прикончить меня. Кстати, насчет "не умер"...
- А ну иди сюда, родной мой, - пробормотал я, поднимая пистолет из грязи и обхватывая грузное тело Марата. - Послужи-ка в последний раз...
С огромным трудом вздернув Марата под мышки, я обхватил его одной рукой за шею, приставил ствол пистолета к голове и подтащил к окну.
- С-с-с-суккк... - прохрипел Марат, вцепившись в мою руку и из последних сил пытаясь освободиться. Это хорошо - "быки" видят, что "бугор" жив! А две пробоины в районе печени не видят - Марат одет в черное, да и далековато отсюда до "быков".
- Стоять, пидарасы!!! - что есть силы завопил я, стреляя из пистолета в воздух. - Все назад!!! Назад, до опушки - а то замочу вашего "бугра"!!!
"Быки" застыли, затем, рассмотрев, что я им представил для обозрения, резво попятились назад. Как только они оказались на уровне деревьев, я опустил переставшего уже хрипеть Марата на землю и, отдышавшись, крикнул:
- Зовите какого-нибудь большого на переговоры. Время - двадцать минут! Кто вылезет сюда - начну отстреливать заложников! Все - время пошло...
* * *
"...Мы вышли из игры, мы смертельно ранены..." - необычайно пакостным тенорком дребезжит кто-то из глубины подсознания. Настырно этак дребезжит, не спрашивая у меня разрешения. А я не возмущаюсь - не придаю особого значения, потому как мне сейчас недосуг бороться с нежелательными астралами какого бы то ни было окраса.
Снаружи раздаются нечастые ружейные выстрелы и экономные автоматные очереди. Ребятишки стараются лупить поверх хибары: в оконные проемы залетело несколько пуль, судя по всему - случайных. Это значит, что ребятишки, несмотря ни на что, все еще надеются застать своего предводителя в живых и боятся хоть как-то повредить ему.
Это хорошо - мне легче. Хотя надо отметить, что в теории огневой подготовки ребятишки явные профаны. Насквозь отсыревшие силикатные кирпичи хорошо поглощают пули даже калибра 5,45 - рикошет здесь незначительный. Ну да ладно, пусть развлекаются. Мне надо поспешать - не до теорий сейчас. Надо позаботиться о себе: надежда на то, что какой-нибудь бдительный милиционер услышит выстрелы и примчится разбираться, отсутствует начисто. Во-первых, бдительных сейчас очень мало - надбавку за бдительность не платят. Во-вторых стрельбище здесь как-никак. А на стрельбище положено стрелять.
Сняв с СС окровавленную кожаную куртку, напяливаю ее на себя. Затем ползу к дверному проему, поддеваю стволом автомата валяющийся снаружи чемодан с деньгами и затаскиваю его в хибару. Три пачки стодолларовых купюр на всякий случай прячу во внутренний карман куртки, хотя в настоящий момент можно отдать какой-нибудь фрагмент организма на отсечение, что деньги мне уже никогда не понадобятся.
Возвращаюсь к СС. С полминуты пытливо всматриваюсь в очертания изуродованного черепа и прислушиваюсь к стрельбе, доносящейся снаружи. То, что я собираюсь сделать, идет вразрез со всеми нормами цивилизованной морали. Ни один положительный герой так поступать не должен даже перед лицом неизбежной смерти. Но я не герой - и тем более не положительный. Я пес войны - под цивильной оболочкой скрывается оскал затравленного зверя, готового на любые мерзости ради спасения собственной жизни. Извини, парень, - не вижу другого выхода. Больно у тебя тату приметная. Сразу бросается в глаза и не вызывает сомнения в принадлежности, даже при наличии размозженного черепа.
Рванув ворот рубахи СС, я делаю тесаком круговой надрез по границе воротниковой зоны. Кончик лезвия затупился от моего землекопства - приходится сильно нажимать, чуть ли не пилить сопротивляющуюся кожу. Закончив резать, снимаю кожу чулком, выворачиваю ее и прислушиваюсь к своим ощущениям. Читал я, читал господ Купера и Рида. И о скальпах знаю не понаслышке - на чеченской войне приходилось неоднократно видеть, в каком состоянии оставляли "духи" тела наших пацанов, угодивших к ним в плен. Но сам таким образом развлекаюсь впервые. И знаете - ничего. Угрызения совести отсутствуют, нет всепоглощающего желания забиться в истерическом припадке или сотворить еще что-нибудь в подобном роде. Я знаю, что это ненормально. Знаю, что аномалия. Но! Этот ублюдок без всякой необходимости убил ни в чем не повинного мальчишку, прекрасно зная, что не ответит за это. А до этого он убил и запытал насмерть не один десяток человек. Он вне человечьих законов, он - зверь. А я охотник. Всю свою сознательную жизнь я охотился за таким, как СС. Правда, сегодня произошло недоразумение - звери обложили охотника. Сейчас мне нужен кусочек звериной шкурки, чтобы подобающим образом встретить приближающуюся волчью стаю... Натянув кожу на голову, я прячу неровно торчащие концы под воротник куртки и застегиваю "молнию". Запах чужой крови уже не сводит меня с ума - за полчаса я пропитался им насквозь, я адаптировался к безликому присутствию СМЕРТИ. Смотрю в тускло отсвечивающее лезвие тесака - татуировка на месте. Проблемы с дырами. Почему-то на СС его кожа сидела упруго и вполне прилично, а на мне висит безобразной маской - и дыры растянулись, как в омоновской вязаной шапке с отверстиями. Ну да это не беда - мы морду спрячем. Нам только тату пацанам показать - и всех делов.
Уложив СС в могилу, лихорадочно засыпаю ее землей и некоторое время ерзаю сверху задницей - утрамбовываю. Выстрелы все ближе - у меня остались считанные секунды. Кладу Дюху на могилу, лицом вниз, левую руку отставляю в сторону - ты будешь моим прикрытием. Затем подтаскиваю Марата к самому входу - пусть хлопцы сразу займутся своим предводителем, незачем им запинаться о тела рядовых пацанов. Вновь смотрюсь в лезвие тесака - поправляю сбившуюся от работы липкую "маску" и качу к входу зиловскую покрышку. Это - изюминка. Извини, Марат, придется по тебе проехать, тяжела покрышка. Сильно толкаю покрышку наружу - она несколько раз подпрыгивает с пригорка, катится и вскоре благополучно падает в траншею. Получилось. Снаружи слышатся недоуменные крики и улюлюканье - кажется, "быков" мой демарш несколько озаботил и смутил.
Все - работа закончена, можно и отдохнуть. Пистолет Марата кладу за пазуху, прячу в рукаве тесак СС, ложусь рядом с мертвым Дюхой и засовываю голову под его руку, натягивая на себя полу расстегнутой куртки бандита - так, чтобы только шея с татуировкой была видна. Со стороны кажется, что мы умерли, как братья, - рухнули наземь в боевом объятии. Нет, я мог бы и просто так полежать, но увы - дыры. Нехорошо смотрятся. Да и парок вырывается при дыхании - чай, не май месяц. А это неприлично - у нормальных трупов парок вырываться не должен. Так что Дюха - это двоякая выгода. Спасибо, братан, я тебе свечку потом поставлю. Если это "потом" состоится. А пока - тихо. Начинаем выгонять лишний кислород из системы, сокращать количество вдохов, чтобы казаться полноценным трупом.
Короткий вдох-выдох на восемь счетов. Раз, два, три, четыре... Очень надеюсь, что пацаны не смотрели "Молчание ягнят". Они все молоды, а "Молчание" - классика. Классику пацанам смотреть недосуг, им бы что покруче. Так что очень надеюсь - не станут они припоминать выкрутасы доктора Лестера и проводить неуместные аналогии.
Короткий вдох-выдох на десять счетов. Раз, два, три, четыре... В какой-то момент мне вдруг действительно хочется умереть - не понарошку. Чтобы пацаны ворвались в избушку, а там - одни трупы. Всем проще. Им не надо искать, мне изощряться в неимоверных усилиях на грани психического помешательства.
Короткий вдох-выдох на двенадцать счетов. Раз, два, три...
- Ка... Калина, смотри! - слышится как будто откуда-то со стороны истерический взвизг, более похожий на женский вопль, нежели на крик разгневанного мужчины. - Смотри - он... он тут их всех...
Какие-то несвязные крики в хоровом исполнении, топот множества ног, затем полный ярости вопль Калины:
- Бегом! Бегом, бля!!! Давай все - вдоль траншеи. Бегом, бля! Робот - со своей бригадой жмите к тачкам, объедете с той стороны, встанете. Не дай боже уйдет - лично всех обижу. Бегом!
- Скажи пацанам, чтобы не палили туда - а то мы там встанем, а они начнут шмалять, - пытается выговорить условия незримый Робот.
- Бегом, я сказал!!! - страшным голосом кричит большой - топот ног удаляется к опушке.
- Санек, Жора! - окликает кого-то Калина. - Назад! Давай - подгоняйте тачку, грузите Марата, пацанов - ко мне на хату. К нему не надо. Надо будет мать подготовить - потом уже. Давай - делайте. Пойду я посмотрю, как пацаны работают...
Мать. Вот как. Оказывается, у толстого Марата, подонка и убийцы, есть мать. И ее надо готовить... Ну что ж - как говорится, каждый сам рисует картинку своей судьбы.
Через некоторое время слышится рокот приближающегося мотора. Машина тормозит у хибары, судя по звукам, парни открывают багажник, затем пыхтят и сопят, укладывая Марата. Тяжел бандитский предводитель - возятся с ним парни минут пять, не меньше. За это время редкие выстрелы и иные сопутствующие звуки погони удаляются к окраине стрельбища.
- Может, сначала большого свезем, потом вернемся за пацанами? - предлагает кто-то прямо надо мной прерывистым от возбуждения голосом. - А то придется их ложить на него. А?
- Не, я сюда снова не поеду, - отказывается второй. - Ну и что - дожить? Им уже все равно. Давай сразу. Потом вмажем как следует, а то я уже того...
- Пить вредно, пацаны, - бесцеремонно заявляю я, стряхивая с себя мертвую руку Дюхи и вставая. - И потом - что за наплевательское отношение? Если трупы так сразу и "все равно"?!
Прямо передо мною застыли как истуканы двое молодых "бычков" лет по двадцати. Оружия при них я не наблюдаю - видимо, оставили в машине. Рты у "бычков" синхронно разомкнулись, глаза вот-вот вылезут из орбит. Чего это они? Ах да - совсем забыл! Наверно, я неважно выгляжу. Наверно, веду себя некорректно - трупам не положено вот так запросто вставать и разговаривать. Но увы - мне некогда соблюдать приличия.
- Я не труп, - сообщаю я пацанам, с отвращением сдирая с себя кожу СС и направляя на врагов пистолет. - А вот насчет вас - вопрос спорный. Мне нужна ваша тачка и десять минут форы. Так что, если жить хотите, раздевайтесь, - я бросаю на пол тесак СС и предусмотрительно отхожу ко входу. - И порежьте на лоскуты чьи-нибудь штаны - мне нужно вас связать. Быстро!
Спустя три минуты я покидаю поле битвы на слегка подержанном, но еще вполне приличном "Ниссане", оставив в хибаре связанных пацанов. Перед тем как выехать на дорогу, петляющую по березовой роще, бросаю прощальный взгляд на небольшой бугорок рядом с траншеей. Прости, Вовка, что оставляю тебя на произвол судьбы. Я звякну-о тебе позаботятся. А мне нужно уматывать. Прости. Мирная жизнь терпела меня недолго. Чужой я здесь. Пора возвращаться в родную стихию...
Глава 3
- Слышь, разведчик!
- Ну?
- Пиво будешь?
- Вообще не сезон для пива. Прохладно. Да и писать потом захочется лишний раз слазить облом. Вот если бы с воблой, да с астраханской...
- А как раз - с воблой, да с астраханской! А поссышь прям в сено - ниче не случится. Ну че - будешь, нет? Я те три бутылки оставил. А то смотри - я сам...
- Откуда у тебя астраханская вобла? - поинтересовался я, спуская между делом вниз веревку с привязанной к концу корзиной.
- Из лесу вестимо, - хитро осклабился Поликарпыч, укладывая в корзину сетку с пивом и воблой. - Карлесон из пещеры в клювике притаранил.
- Карлсон, - поправил я, затягивая добычу к себе на насест. - Его зовут Карлсон. И он не в пещере, а на крыше живет - типа как я. Слушай - вот вобла! Жирная, как поросенок! Ну, спасибо, потешил. Плюс тебе.
- Чего не спрашиваешь, что за Карлесон такой? - прищурился на меня снизу Поликарпыч. - Или неинтересно?
- А что мне твой Карлсон? - недоуменно пожал я плечами, с ходу принимаясь лущить воблу. - Что мне твой... Ммм - сказка! Сочится... Да, а что там твой Карлсон?
- Мужики из Астрахани рыбешку везли, - неторопливо пояснил Поликарпыч. Ингушам. И, понятное дело, поехали не через КПП. Теперь интересно?
- Ну-ка, ну-ка... - Я насторожился и отложил рыбу в сторону. - Занятный у тебя Карлсон... И как везли?
- А через Сухую Балку. - Поликарпыч сплюнул под ноги и потянул было из кармана "Беломор". - Тьфу, забыл - сеновал! Батя башку оторвет...
- Брешет твой Карлсон! - убежденно воскликнул я, выдергивая из кармана тулупа пятиверстку Стародубовской области. - Через Сухую можно только пешим порядком или на вертушке - там же ров! Хотя - это же Карлсон! Ежели пропеллер в заднице хорошенько смазать...
- Ты когда там был в последний раз? - Поликарпыч опять сплюнул - на этот раз пренебрежительно. - Год назад, если не больше, ров засыпали - получился перешеек метров в десять. Усекаешь? Да не смотри так - то кореша мои, врать не станут.
- Кто засыпал? - обескураженно пробормотал я. - Там землеройной бригаде работы на месяц! Ты тот ров видел, нет?
- А че я там забыл! - легкомысленно хохотнул Поликарпыч. - А засыпали значит, шибко надо кому-то. Усекаешь?
- А ты об этом перешейке только сегодня узнал? - недоверчиво поинтересовался я.
- А че бы я тогда с тобой катался? - обиделся Поликарпыч. - Мне какой интерес машину зазря гробить, по колдоебинам скакать? Ну ты скажешь тоже!
- Шутка! - вымученно улыбнулся я - поводы для веселья отсутствовали начисто. - Шутка, Валера, - не бери дурного в голову. Давай тачку готовь вечерком прокатимся. Бак - под пробку. Лады?
- Лады, - махнул рукой Поликарпыч, удалясь из сеновала и бормоча под нос нечто явно неодобрительного характера.
- Какие мы нежные! - в сердцах буркнул я, аккуратно поводя на карте простым карандашом новую кривую и вновь прикладываясь к биноклю. На подконтрольном объекте все было в норме - за время моего общения с Поликарпычем обстановка изменяться не пожелала.
- Ну и ладушки, - похвалил я супостатов, откладывая бинокль в сторону и принимаясь потреблять пиво с воблой. - Будете вести себя хорошо - я вас небольно зарежу...
Таким вот образом я развлекался уже пятнадцатый день: сидел на третьем ярусе сеновала своей бывшей домработницы тети Маши, любовался в бинокль на собственное подворье, а вечерами иногда для разнообразия катался с Поликарпычем - сыном тети Маши - на его "Ниве" по буеракам приграничья.
До Стародубовска я добрался без приключений. Злые бандиты Ольховска не стали преследовать меня по железной дороге: то ли не хватило ума организовать розыскные мероприятия вне городской черты, то ли просто никому в голову не пришло, что у меня достанет наглости легально сесть в вагон СВ и с комфортом путешествовать, вместо того чтобы прятаться по брошенным дачам да ползти под покровом ночной мглы мимо бандитских блокпостов, расставленных вокруг города. С финансами проблем не возникло: на первой же сорокаминутной остановке смотался в обменник и поменял сто баксов, заодно проверив подлинность остальных. Не знаю, как обстоят дела со всей суммой "выкупа", но те тридцать штук, что мне удалось вынести с поля боя, оказались полноценными госдензнаками. Спасибо Калине - если кто встретит, передайте, что Сыч кланялся. Хотя нет - лучше передайте оборонительную гранату. Без предохранительной чеки...
Итак, я опять вырвался из цепких лап смерти. Я был свободен, обладал некоторой суммой, достаточной для того, чтобы в течение определенного периода обеспечить полноценную жизнедеятельность, и был полон решимости вернуть себе свой прежний статус, утраченный около года назад. Мирной жизнью я развлекаться вновь не пожелал - практика показала, что ваш покорный слуга слабо приспособлен к обычным параметрам существования, привычным большинству законопослушных граждан.
В Стародубовске меня, как и следовало полагать, никто не ждал. Посетив обгоревшие развалины домов, некогда принадлежавших полковнику Шведову и команде, я прошел мимо своего подворья по другой стороне улицы - подняв воротник куртки и ускорив шаг.
От моего дома за километр перло чьей-то нездоровой жизнедеятельностью.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента