Страница:
Даже при жизни Учителя чувствуют только те, кто восприимчив, но те, кто действительно восприимчив, продолжают чувствовать, даже тогда, когда Учителя нет в живых. Любая малая вещь от тела Учителя, комната, в которой он жил, дерево, под которым он стал просветлённым, имеют это качество, что-то от запредельного.
Просветление заразно как любая болезнь. А когда живёт великий Учитель, болезнь приобретает размеры эпидемии. Вы здесь не только для того, чтобы слушать меня, потому что вы умеете это делать, читая книги, слушая записи на магнитофонах. Вы здесь затем, чтобы вкусить плоти, которая преобразовалась вместе со мной. И такое желание естественно, в этом нет ничего неверного.
Раньше вы не были связаны со мной, теперь вы связаны. Вы не были затронуты мной, теперь вы затронуты. Вы не были преданы мне, теперь вы преданы. Теперь некоторым образом моя судьба становится и вашей судьбой тоже.
Если я нужен вам, даже если я нужен только одному человеку, я останусь надолго. Всё будет зависеть от вашей потребности. Насколько я нужен, настолько я могу остаться. Мои собственные потребности удовлетворены, я могу уйти в любой момент. Мне тут нечего делать. Всё, что должно было быть сделано – сделано, всё, что следует пережить – пережито. Я свершился, исполнился. В это мгновение я готов уйти, готов уйти в любое мгновение, совершенно безразлично, когда.
Но, если я нужен вам, ваша искренняя нужда будет удерживать меня в теле. Если вы желаете меня и моего напутствия, если ваша жажда достаточно сильна, это может удержать меня в теле. Только это может удержать меня. Собственных корней в теле у меня больше нет. Но ваша потребность, ваши желания, ваши стремления, ваше искание истины, если оно достаточно сильно, достаточно велико, дадут мне возможность оставаться долго. Всё зависит от вас.
Поэтому не беспокойтесь, что вы предаетесь какому-то неправильному роду желаний. Это всё абсолютно естественно.
Нет никаких проблем, просто будь здесь, Самбодхи! Я создал это поле Будды для всех, кому нужно быть со мной, кто хочет быть со мной связанным не только духовно, но и материально. Я – материальный спиритуалист, или спиритуальный гедонист. Чтобы описать меня, годится любой парадокс.
Третий вопрос:
Первое, не утешайте себя. Утешение – не путь к реальному пониманию. Верно, что нет ничего, что вы могли бы сделать, но это может быть просто утешением, видом пораженчества. Тогда это неистинно. Даже правда может быть использована как ложь, всё зависит от вас. Это ведь в вашем уме: «Что я могу сделать? Остаётся только ждать», но ваше ожидание будет бесполезно, потому что оно несёт оттенок пораженчества, оно пессимистично.
Существует другой вид ожидания, который не бесполезен, ожидание, которое пламенеет, ожидание, которое страстно, которое наполнено молитвой, ожидание, походящее на утешение, ожидание, которое приходит как понимание.
Что такое понимание? Понимание есть следующее: «Я не могу делать по-своему, но Бог может сделать что-то через меня», Тогда любой момент станет полезным моментом, и любой сезон – нужным сезоном. Нет специального момента, когда происходит просветление. Просто так уж случается: весной цветут цветы, цветут все цветы. Если бы существовали сезоны, когда происходит просветление, многие люди стали бы просветлёнными. Но таких сезонов нет. Поэтому, раз уж речь идёт о просветлении, для него всегда весна, всегда нужный сезон. Почему же оно не случилось с вами?
Повторяю, ожидание – единственное, что вы можете делать. Но помните, это должно быть ожидание, полное молитв, полное устремлений, великой интенсивности, а не бесплодное, не летаргическое ожидание. Ожидание с очень и очень активной деятельностью, энергичное, а не пассивное. Есть два различных вида ожидания.
Когда вы ждёте вашего возлюбленного, в этом нет пассивности: вы воспламенены, вы полны энергии. Вы никогда не бываете так наполнены энергией, как ожидая вашего возлюбленного. Вы весь – сознание. Жёлтый лист проносится на ветру по дороге, а вы вздрагиваете и открываете дверь: «Может быть, этоона пришла?» Пройдёт почтальон, и его шаги также услышаны, вы бежите отпирать: «Может быть это она?» Каждый звук становится её звуком. Поднимается ветер и стучится в дверь, вы бежите: «Это она!» Это не летаргия, вы не валяетесь в постели. Вы активно ждёте.
Мне кажется, что спрашивающий находится в состоянии пораженчества, пессимизма, летаргии. Если ждать в состоянии летаргии, этого не произойдёт. Тогда не будет времени для весны.
Вся ваша энергия должна быть здесь, должна вибрировать, пульсировать, течь, даже если вы ждёте и ничего не делаете. Что же вы можете сделать? Что можно сделать? Человек сам по себе мал, но он может молиться, может кричать и плакать.
Пусть ваше ожидание будет полно слёз, пусть ваше ожидание не будет пассивным, но бесконечно, интенсивно активным. Вот что нужно делать.
Настоящее противоречие не между ожиданием и деланием. Настоящее противоречие между активным и пассивным ожиданием. Активное и пассивное ожидание – враги. Делание и неделание – не враги.
Причина, может быть, кроется в том, что вы называете те привязанности поверхностными, вот поэтому вы и не были способны искать глубокую любовь, вы вынесли приговор. Назвать что-то поверхностным означает предохранить себя от углубления в это. Никому не хочется уходить в что-то поверхностное. Это слово значительно. Что означает «поверхностное»? Это просто значит, что вы касались поверхности чего-то. Если вы идёте в глубину, это становится глубинным. Любая поверхностность имеет в себе глубину, иначе она не была бы поверхностной. Поверхность океана возможна только потому, что в океане есть глубина. Поверхность содержит глубину, а глубина не может быть без поверхности. Просто надо смотреть в корень.
Любое поверхностное может стать глубинным, это зависит от вас. И всё глубинное может стать поверхностным, это тоже зависит от вас. А людей научили осуждать всё поверхностное. Они лишены права испытать глубину жизни. Всё поверхностно. Вы влюбляетесь в женщину – это поверхностно! У вас дружба – это поверхностно! Любите цветы – это поверхностно! Потому что цветы преходящи. Ваши религии обычно говорят: «Ищи вечного. Не испытывай любви к преходящему». А преходящее содержит в себе вечное! Мгновение есть вечность. Волна содержит в себе океан. Если вы осуждаете волну, вы никогда не узнаете, что есть океан.
Отбросьте осуждение. Забудьте все эти слова: поверхностный, преходящий, временный, мирской, это все опасныеслова. Раз вы начали ими пользоваться, раз вы начали испытывать к ним привычку, вы предохранены от любой глубины. Это то же самое, что осуждать дверь: «Дверь есть дверь. А я ищу храм». Но куда бы вы ни пошли, сначала вы найдёте дверь, а потом – храм. А вы выступаете против двери, и продолжаете движение дальше. Вы никогда не попадёте ни в какой храм. Дверь принадлежит храму. Она так же божественна, как божество внутри.
Научитесь уважать преходящее, и скоро вечное постучится в вашу дверь. Любите поверхностное! Любите физическое! Будьте чувственны, будьте сексуальны. Не осуждайте двери за то, что они только двери. Только через них вы войдёте внутрь чего-то, что не сексуально и не чувственно. В этом таинство жизни: чувственное ведёт к нечувственному, сексуальность ведёт к несексуальности. Тело ведёт в душу, а мир становится дверью к божественному, к Богу.
Как вы можете испытывать глубокую любовь? Во-первых, всё, что вы переживали, вы называли поверхностным. Во-вторых, хотя вы никогда не испытывали глубокой любви, но у вас есть, должно быть, идея, что представляет собой эта глубокая любовь. Этакий совершенный идол. Такую любовь вы никогда не найдёте, потому что в жизни всё смешано. В жизни смешаны небо и земля. Вы никогда не найдёте чистого неба и чистой земли. Вы будете удивлены, узнав, что все великие религии распространяются в мире теми же путями, что и эпидемии. Тем же путём, который использовала чума, продвигалось христианство. Но вы не можете осуждать христианство за то, что всё идёт одними и теми же путями.
В жизни всё перемешано. Следует понимать, что в этом как раз и состоит разнообразие жизни. И следует также уметь различать разные стороны жизни. Проникните за поверхность, и вы достигнете глубин. Проникните внутрь тела, и как долго сможете вы избегать душу? У людей есть великие идеи о любви, о том, какой она должна быть. Это нереальные идеалы любви. Люди не могут реализовать эти идеалы, они чувствуют себя обречёнными.
Отбросьте все идеалы любви. Вы не знаете, что такое любовь. Всё, что вы знаете, вы знаете поверхностно, а то, чеговы не знаете, вы заимствуете у поэтов и философов. И так продолжается снова и снова. Вы не знаете, что такое глубокая любовь. Вам знакомо поверхностное чувство? Так поначалу этого вполне достаточно, уходите в поверхностное, уходите в него полностью, и, уходя в него полностью, вы столкнётесь с глубинами, с сокровенным. И вы будете удивлены, что это не имеет ничего общего с идеалами, которые вынашиваются людьми. Это настолько неопределимо, что никаких определений недостаточно, никакие определения недостаточны. И это так таинственно, что никакие объяснения невозможны. Этого нельзя свести ни к какой теории. Примите обычное: необычное сокрыто в нём.
И ваше ожидание будет только глупым, пассивным, мёртвым ожиданием, видом деятельной летаргии. Бог не появится, это не ожидание Бога. Явится только смерть. Из такого вида ожидания появится только смерть, больше ничего.
И не откладывайте, не играйте в эти игры. Это игры ума.
Откуда вы знаете? Как вы можете знать, что ничего нельзя сделать? Вы сделали всевозможное? Вы пришли к этой точке зрения благодаря вашему опыту? Тогда вы не задавали бы вопрос: «Можно ли что-нибудь сделать ещё, кроме как ожидать?» Вы ищете, что бы ещё сделать? Что-то едва ощущается в темноте, но вы поддерживаете себя тем, что «всему своё время, в нужное время что нужно – то произойдёт».
Это – клише. Отбросьте его. Вы слышали его слишком часто, оно вошло в ваше сознание. Это только поддержка себя. Такая поддержка может оказаться ядом. Это возможность для ума отложить. Ум никогда не хочет пускаться во что-либо, он только желает, он живёт желаниями. Напротив, если желания осуществляются, ум это расстраивает.
Есть красивая поэма Рабиндраната Тагора. «Я искал Бога много-много жизней, и я видел Его всегда где-то вдалеке, пролетающим у самых звёзд. Моё страстное желание становилось всё сильнее и сильнее, и я искал и искал. И был очень счастлив в своих исканиях, чрезвычайно счастлив. И вот однажды это случилось: я достиг дома, где жил Бог. Я прочёл табличку, я был охвачен трепетом, я весь был радость. Итак, я прибыл! Мне оставалось только постучать в дверь. Тут ум сказал: „Подожди минутку, дважды подумай. Может быть, действительно, ты Его там найдёшь. Но что тогда? Если Он действительно там, что ты будешь делать? Как будешь жить? Ты жил желанием Его, ты жил желанием. Ты – искатель, ты – исследователь. Тебе остался один путь, ты знаешь, как быть. Если ты Его найдёшь, ты будешь связан. Что ты будешь делать тогда?“ И я действительно испугался. Вся радость исчезла. Это было нечто очень важное, следовало прислушаться. Если я постучу в дверь, а Он откроет и заключит меня в объятия, что тогда? Куда я пойду отсюда? Тогда я навсегда останусь в его объятиях. Он, может быть прекрасен, но – это мой конец, конец моего мира и моего пути, который мне всегда был известен, а это так прекрасно, искать и исследовать. И я снял туфли и, держа их в руках, спустился по лестнице, потому что боялся, что Он может услышать шум, подумать: „Там кто-то есть“ – и открыть дверь. Спустившись, я бежал так быстро, как никогда до этого не бегал. С того момента, когда я убежал от Него, я больше не оглядывался назад. Я опять стал искать и опять спрашивал людей: „Где же Бог?“ И вновь временами я видел Его где-то далеко среди звёзд. Я начинаю поиски и я ищу постоянно, но так как я знаю, где Он живёт, я избегаю этого дома. Я брожу в других местах».
Ум существует в желании. И наилучший путь продлить желание – впасть в глубокую летаргию и ждать прихода своего времени. Оно никогда не придёт, потому что «своё время» всегда здесь. Оно приходит, только когда вы полностью воспламенены, а с другой стороны, оно всегда здесь. Когда вы воспламенены, когда вы становитесь весною, вы – в непосредственном контакте с весною, которая существует вечно. Не впадайте в летаргию.
Я слышал...
Вы всё время живёте в некотором летаргическом сне, и ничего с вами не случается. Я не говорю, что Бог не является тем, кто ждёт. Он случаетсятолько с теми, кто ждёт! Но ожидание имеет разные качества. Ожидание должно быть пламенным, только тогда Бог явится. Каждый фибр вашего существа должен бодрствовать, быть бдительным: в любой момент это может случиться, – как можете вы погружаться в сон!
Известно, что Иисус снова и снова говорил своим ученикам: «Проснитесь, не погружайтесь в сон». И он рассказал притчу, где хозяин говорит слугам: «Я ухожу в паломничество, но могу вернуться в любой день, в любой момент, днём или ночью. Вы должны бодрствовать двадцать четыре часа, потому что я могу прийти в любое время. Я приду без предупреждения».
Вот вам ситуация: слуги должны быть начеку день и ночь, они должны оставаться бдительными, потому что хозяин может вернуться в любой момент.
Бог тоже может прийти в любой момент – вы должны быть бдительными, внимательными. Ваше ожидание должно быть бдительным, внимательным, интенсивным! В этом ваше деяние. Ожидание не против деяния. Ожидание – высший вид деяния, тончайший его вид. Ожидание – величайшее искусство деяния.
Четвёртый вопрос:
Потому что жизнь есть! А вымысел лишь отражение жизни: как он может быть необычнее, чем жизнь? Вымысел – только часть жизни. Жизнь – законченное целое: она не имеет ни конца, ни начала. А ваш вымысел начинается и кончается.
Я знаю человека, который всегда читает романы с середины. Я спросил его: «В чём дело?» Он ответил: «Таким путём вы дольше остаетесь в неизвестности: начало неизвестно, конец неизвестен. Если же вы начинаете с середины, вы испытываете любопытство только относительно конца. А мне любопытно вдвойне. Я испытываю большую радость!»
В жизни – так же. Она всегда с середины. Всегда в середине. Начало неизвестно. Религии старались как-то воссоздать начало. Все философии на тему, как начинался мир, не более чем нонсенс, потому что мир никогда не начинался. Он всегда пребывал в середине. Это загадка, но ум ищет начала.
И тогда находятся люди, которые дают ответ. Они говорят: «В определённый день Бог создал мир». А что Он делал до этого? Просто сидел там тупо? И как долго он там сидел? Христиане говорят: «Бог создал мир точно за 4004 года до Христа. Он начал в понедельник и закончил вечером в субботу, а в воскресенье отдыхал». Тогда что Он делал до этого? Всю необъятную вечность до этого? Ему, должно быть, было очень скучно. Он должен был покончить с собой или сойти с ума от тоски.
Мир никогда не начинался. Как может быть начало у всеобщего? Потому что, даже если начало задумано, вам понадобится немного чего-то до начала, и тогда ваше начало уже не будет началом. Вам, например, понадобится пространство. Бог говорит: «Да будет свет». Но где? Нужно иметь это «где». Понадобится время. Как может вдруг начаться понедельник? Вне времени? До него понадобится воскресенье, иначе как же можно назвать понедельник понедельником? Это было бы абсурдно.
Нет, мир не имел начала и не имел конца. Он просто длится и длится, и всё так взаимосвязано, и всё так переплетено, что нет ничего разделённого. Я – в вас, вы – во мне. Вы – в деревьях, деревья – в вас. Вы – в камнях. Самый удалённый уголок, если такой есть, связан с вами. Коснитесь маленького комарика, и вы прикоснётесь к существованию. Поцелуйте женщину, и вы поцелуете единое, потому что женщина есть часть единого. Когда вы целуете женщину, вы также целуете её мать и мать её матери. Вам, может быть, этоне нравится, но с этим ничего нельзя поделать, миллионы и миллионы тёщ в очередь стоят за вашей женой. И вы поцеловали также ребёнка, который собирается родиться у этой женщины и у детей его, и детей этих детей, и всё будущее. Потому что женщина будет постоянно отражаться, она будет жить в дочери, в дочери дочери, и она будет продолжать жить миллионом способов.
Когда вы целуете женщину, вы целуете также всё прошлое и всё будущее. Прикоснитесь к реальности где угодно, и вы коснётесь всеобщего, тотального. А всеобщее огромно, неизмеримо.
Жизнь всегда необычна, потому что она – великая тайна.
Я слышал о некоем докторе Смартассе.
Жизнь является необычной. В ней действительно кое-что происходит.
Жизнь необъяснима. Все объяснения не имеют смысла. Те, кто понимает мистерию жизни, не дают ей никаких объяснений. Они помогают вам переживать мистерию, но они не демистифицируют её. Вот чем отличаются друг от друга наука и религия. Усилия науки целиком направлены на демистификацию существования, на объяснение всего. И всякий раз, как что-то объясняется, чудо теряется. Тогда любовь становится только гормонами, тогда в любви не остаётся ничего, кроме химии. Тогда всё, что вы делаете, всё, что с вами происходит, становится мирским, совсем обычным, поверхностным, не имеющим в действительности никакого значения.
Только подумайте... вы любите женщину благодаря химическим процессам, происходящим в вас. Потому что определённые вещества освобождаются в вас, определённые гормоны движутся в вашей крови, вот почему вы чувствуете себя сексуально возбуждённым, наступает эрекция. Если убрать те гормоны, изменить химические процессы, вы не станете испытывать влечения. Вся любовь исчезнет. В тот момент, когда вы думаете о химии любви, любовь исчезает. Остаётся только химия: две химические лаборатории, оказываются, привлекают друг друга, вы почти жертвы химии. Радость, счастье, великолепие, красота – всё уходит.
Учёный пытается выдавать ответы, хотя и заблуждается во всём. Но люди ещё не увидели этого. У нашего века есть один величайший недостаток: учёные нашего века несостоятельны, предельнонесостоятельны! А происходит это потому, что учёные нашего времени всё ближе и ближе подходят к истине, и чем ближе, тем более озадаченными они становятся, чем ближе к истине, тем более таинственной и непознаваемой она оказывается.
Альберт Эйнштейн сказал перед смертью: «Мир для меня теперь более непознаваем, чем когда я начинал свою работу. Я начал с идеи, что смогу кое-что объяснить, мне хотелось сделать вещи более понятными, хотя бы в небольшой части, но мне хотелось создать немного объяснений. Но все объяснения, которые существовали в моей юности, теперь прекратили своё существование. Я в растерянности. Я умираю не физиком, а мистиком. И в следующий раз, если я вернусь, мне бы хотелось родиться водопроводчиком гораздо больше, чем физиком».
Великое утверждение, потому что водопроводчик больше знает о тайне жизни, живёт ею, радуется ей. Под «водопроводчиком» Эйнштейн имеет в виду следующее: «Мне хотелось бы быть обыкновенным человеком, совсем простым человеком: фермером, садовником, водопроводчиком. Мне не хотелось бы беспокоиться о демистификации существования. Мне гораздо больше хочется проживать его, переживать его. Мне больше хотелось бы петь о нём, танцевать в нём».
Жизнь действительно непонятна, и в этом основное требование религии к миру. Религия позволяет вам уйти в мистерию без демистификации. Вот где теология делает ошибку. Теология – не религия. Теология так же, как и наука, пытается найти объяснение. Учителя дзэн правы, когда смеются в ответ на ваши вопросы, и суфии совершенно правы, отвечая совершенно абсурдно на ваши вопросы. Ответ вовсе не имеет отношения к вопросу. Если вы озадачены – это великий шаг. Если вы забыли ваши знания, если вас не интересуют ваши объяснения, это действительно великий шаг к Богу.
Живите, не объясняя, и вы будете жить религиозной жизнью.
Пятый вопрос:
Чувствовать себя в гармонии с написанным мною – одно, чувствовать себя гармоничным тотально – другое. Убеждённый моими книгами, вы не будете меняться, это просто увеличит ваши познания. Если же вы окажетесь в гармонии со мною, это разрушит вас, уничтожит вас, преобразит вас. Когда вы читаете, вы – Учитель, вы обладаете книгой, и вы можете постоянно искать пути и способы защитить себя от книги, а книга не может сделать многого, вы способны интерпретировать её по-своему.
Вот, должно быть, что вы делаете. Вот почему вы говорите: «Я чувствую, что нахожусь в гармонии с написанным вами, почти как современник». Наше эго утверждается через это.
Что происходит на самом деле: вы не убеждены тем, что я говорю, в действительности вы убеждаетесь всякий раз, что то, о чём вы думали до того, оказалось правильно! «Бхагаван тоже согласен со мной». Вот чем является то, что вы принимаете за гармонию. Получается, что не вы в гармонии со мной, а я в гармонии с вами. А с книгой вы можете это сделать очень легко: вы можете забыть те части, что не согласны с вами, или можете так интерпретировать их, что они начнут казаться вам подходящими. Книга мертва, вы можете делать с книгой всё, что угодно. Я живой, и я так противоречив. Мне нравятся противоречия. В них моя пища. И если сегодня вы согласитесь со мной, завтра я буду порождать сомнения. Если вы опять согласитесь со мной, на следующий день я опять создам сомнения. Снова и снова вы будете расслабляться и забывать соглашаться со мной: «В чём дело? Этот человек постоянно противоречит себе каждый день!»
Просветление заразно как любая болезнь. А когда живёт великий Учитель, болезнь приобретает размеры эпидемии. Вы здесь не только для того, чтобы слушать меня, потому что вы умеете это делать, читая книги, слушая записи на магнитофонах. Вы здесь затем, чтобы вкусить плоти, которая преобразовалась вместе со мной. И такое желание естественно, в этом нет ничего неверного.
«До этого я никогда не задумывалась, как долго вы будете оставаться в своём теле...»
Раньше вы не были связаны со мной, теперь вы связаны. Вы не были затронуты мной, теперь вы затронуты. Вы не были преданы мне, теперь вы преданы. Теперь некоторым образом моя судьба становится и вашей судьбой тоже.
«Теперь мне хочется, чтобы вы оставались в нём надолго».
Если я нужен вам, даже если я нужен только одному человеку, я останусь надолго. Всё будет зависеть от вашей потребности. Насколько я нужен, настолько я могу остаться. Мои собственные потребности удовлетворены, я могу уйти в любой момент. Мне тут нечего делать. Всё, что должно было быть сделано – сделано, всё, что следует пережить – пережито. Я свершился, исполнился. В это мгновение я готов уйти, готов уйти в любое мгновение, совершенно безразлично, когда.
Но, если я нужен вам, ваша искренняя нужда будет удерживать меня в теле. Если вы желаете меня и моего напутствия, если ваша жажда достаточно сильна, это может удержать меня в теле. Только это может удержать меня. Собственных корней в теле у меня больше нет. Но ваша потребность, ваши желания, ваши стремления, ваше искание истины, если оно достаточно сильно, достаточно велико, дадут мне возможность оставаться долго. Всё зависит от вас.
Поэтому не беспокойтесь, что вы предаетесь какому-то неправильному роду желаний. Это всё абсолютно естественно.
«Я чувствую очень сильное желание находиться в вашем физическом присутствии. Это предпочтительнее, чем ощущение, что вы со мною, испытываемое на Западе».
Нет никаких проблем, просто будь здесь, Самбодхи! Я создал это поле Будды для всех, кому нужно быть со мной, кто хочет быть со мной связанным не только духовно, но и материально. Я – материальный спиритуалист, или спиритуальный гедонист. Чтобы описать меня, годится любой парадокс.
Третий вопрос:
Сегодня вы говорили о любви и смерти, о важности переживания любви для сознательного приятия смерти. Никогда я не испытывал глубокой любви, только поверхностные привязанности. Я даже себя не люблю, так как же я могу любить другого? Я знаю, нет ничего, что я могу сделать, чтобы выйти из этого тупика, так как всему своё время, и в нужное время то, что нужно, произойдёт. Но так ли это, может быть я могу делать что-нибудь ещё, кроме ожидания?
Первое, не утешайте себя. Утешение – не путь к реальному пониманию. Верно, что нет ничего, что вы могли бы сделать, но это может быть просто утешением, видом пораженчества. Тогда это неистинно. Даже правда может быть использована как ложь, всё зависит от вас. Это ведь в вашем уме: «Что я могу сделать? Остаётся только ждать», но ваше ожидание будет бесполезно, потому что оно несёт оттенок пораженчества, оно пессимистично.
Существует другой вид ожидания, который не бесполезен, ожидание, которое пламенеет, ожидание, которое страстно, которое наполнено молитвой, ожидание, походящее на утешение, ожидание, которое приходит как понимание.
Что такое понимание? Понимание есть следующее: «Я не могу делать по-своему, но Бог может сделать что-то через меня», Тогда любой момент станет полезным моментом, и любой сезон – нужным сезоном. Нет специального момента, когда происходит просветление. Просто так уж случается: весной цветут цветы, цветут все цветы. Если бы существовали сезоны, когда происходит просветление, многие люди стали бы просветлёнными. Но таких сезонов нет. Поэтому, раз уж речь идёт о просветлении, для него всегда весна, всегда нужный сезон. Почему же оно не случилось с вами?
Повторяю, ожидание – единственное, что вы можете делать. Но помните, это должно быть ожидание, полное молитв, полное устремлений, великой интенсивности, а не бесплодное, не летаргическое ожидание. Ожидание с очень и очень активной деятельностью, энергичное, а не пассивное. Есть два различных вида ожидания.
Когда вы ждёте вашего возлюбленного, в этом нет пассивности: вы воспламенены, вы полны энергии. Вы никогда не бываете так наполнены энергией, как ожидая вашего возлюбленного. Вы весь – сознание. Жёлтый лист проносится на ветру по дороге, а вы вздрагиваете и открываете дверь: «Может быть, этоона пришла?» Пройдёт почтальон, и его шаги также услышаны, вы бежите отпирать: «Может быть это она?» Каждый звук становится её звуком. Поднимается ветер и стучится в дверь, вы бежите: «Это она!» Это не летаргия, вы не валяетесь в постели. Вы активно ждёте.
Мне кажется, что спрашивающий находится в состоянии пораженчества, пессимизма, летаргии. Если ждать в состоянии летаргии, этого не произойдёт. Тогда не будет времени для весны.
Вся ваша энергия должна быть здесь, должна вибрировать, пульсировать, течь, даже если вы ждёте и ничего не делаете. Что же вы можете сделать? Что можно сделать? Человек сам по себе мал, но он может молиться, может кричать и плакать.
Пусть ваше ожидание будет полно слёз, пусть ваше ожидание не будет пассивным, но бесконечно, интенсивно активным. Вот что нужно делать.
Настоящее противоречие не между ожиданием и деланием. Настоящее противоречие между активным и пассивным ожиданием. Активное и пассивное ожидание – враги. Делание и неделание – не враги.
Вы говорите: «Сегодня вы говорили о любви и смерти и о важности переживания любви для сознательного приятия смерти. Я никогда не испытывал глубокой любви, только поверхностные привязанности».
Причина, может быть, кроется в том, что вы называете те привязанности поверхностными, вот поэтому вы и не были способны искать глубокую любовь, вы вынесли приговор. Назвать что-то поверхностным означает предохранить себя от углубления в это. Никому не хочется уходить в что-то поверхностное. Это слово значительно. Что означает «поверхностное»? Это просто значит, что вы касались поверхности чего-то. Если вы идёте в глубину, это становится глубинным. Любая поверхностность имеет в себе глубину, иначе она не была бы поверхностной. Поверхность океана возможна только потому, что в океане есть глубина. Поверхность содержит глубину, а глубина не может быть без поверхности. Просто надо смотреть в корень.
Любое поверхностное может стать глубинным, это зависит от вас. И всё глубинное может стать поверхностным, это тоже зависит от вас. А людей научили осуждать всё поверхностное. Они лишены права испытать глубину жизни. Всё поверхностно. Вы влюбляетесь в женщину – это поверхностно! У вас дружба – это поверхностно! Любите цветы – это поверхностно! Потому что цветы преходящи. Ваши религии обычно говорят: «Ищи вечного. Не испытывай любви к преходящему». А преходящее содержит в себе вечное! Мгновение есть вечность. Волна содержит в себе океан. Если вы осуждаете волну, вы никогда не узнаете, что есть океан.
Отбросьте осуждение. Забудьте все эти слова: поверхностный, преходящий, временный, мирской, это все опасныеслова. Раз вы начали ими пользоваться, раз вы начали испытывать к ним привычку, вы предохранены от любой глубины. Это то же самое, что осуждать дверь: «Дверь есть дверь. А я ищу храм». Но куда бы вы ни пошли, сначала вы найдёте дверь, а потом – храм. А вы выступаете против двери, и продолжаете движение дальше. Вы никогда не попадёте ни в какой храм. Дверь принадлежит храму. Она так же божественна, как божество внутри.
Научитесь уважать преходящее, и скоро вечное постучится в вашу дверь. Любите поверхностное! Любите физическое! Будьте чувственны, будьте сексуальны. Не осуждайте двери за то, что они только двери. Только через них вы войдёте внутрь чего-то, что не сексуально и не чувственно. В этом таинство жизни: чувственное ведёт к нечувственному, сексуальность ведёт к несексуальности. Тело ведёт в душу, а мир становится дверью к божественному, к Богу.
«Я никогда не испытывал, – говорите вы, – глубокой любви»
Как вы можете испытывать глубокую любовь? Во-первых, всё, что вы переживали, вы называли поверхностным. Во-вторых, хотя вы никогда не испытывали глубокой любви, но у вас есть, должно быть, идея, что представляет собой эта глубокая любовь. Этакий совершенный идол. Такую любовь вы никогда не найдёте, потому что в жизни всё смешано. В жизни смешаны небо и земля. Вы никогда не найдёте чистого неба и чистой земли. Вы будете удивлены, узнав, что все великие религии распространяются в мире теми же путями, что и эпидемии. Тем же путём, который использовала чума, продвигалось христианство. Но вы не можете осуждать христианство за то, что всё идёт одними и теми же путями.
В жизни всё перемешано. Следует понимать, что в этом как раз и состоит разнообразие жизни. И следует также уметь различать разные стороны жизни. Проникните за поверхность, и вы достигнете глубин. Проникните внутрь тела, и как долго сможете вы избегать душу? У людей есть великие идеи о любви, о том, какой она должна быть. Это нереальные идеалы любви. Люди не могут реализовать эти идеалы, они чувствуют себя обречёнными.
Отбросьте все идеалы любви. Вы не знаете, что такое любовь. Всё, что вы знаете, вы знаете поверхностно, а то, чеговы не знаете, вы заимствуете у поэтов и философов. И так продолжается снова и снова. Вы не знаете, что такое глубокая любовь. Вам знакомо поверхностное чувство? Так поначалу этого вполне достаточно, уходите в поверхностное, уходите в него полностью, и, уходя в него полностью, вы столкнётесь с глубинами, с сокровенным. И вы будете удивлены, что это не имеет ничего общего с идеалами, которые вынашиваются людьми. Это настолько неопределимо, что никаких определений недостаточно, никакие определения недостаточны. И это так таинственно, что никакие объяснения невозможны. Этого нельзя свести ни к какой теории. Примите обычное: необычное сокрыто в нём.
И ваше ожидание будет только глупым, пассивным, мёртвым ожиданием, видом деятельной летаргии. Бог не появится, это не ожидание Бога. Явится только смерть. Из такого вида ожидания появится только смерть, больше ничего.
И не откладывайте, не играйте в эти игры. Это игры ума.
Вы говорите: «Я знаю, нет ничего, что я могу сделать...»
Откуда вы знаете? Как вы можете знать, что ничего нельзя сделать? Вы сделали всевозможное? Вы пришли к этой точке зрения благодаря вашему опыту? Тогда вы не задавали бы вопрос: «Можно ли что-нибудь сделать ещё, кроме как ожидать?» Вы ищете, что бы ещё сделать? Что-то едва ощущается в темноте, но вы поддерживаете себя тем, что «всему своё время, в нужное время что нужно – то произойдёт».
Это – клише. Отбросьте его. Вы слышали его слишком часто, оно вошло в ваше сознание. Это только поддержка себя. Такая поддержка может оказаться ядом. Это возможность для ума отложить. Ум никогда не хочет пускаться во что-либо, он только желает, он живёт желаниями. Напротив, если желания осуществляются, ум это расстраивает.
Есть красивая поэма Рабиндраната Тагора. «Я искал Бога много-много жизней, и я видел Его всегда где-то вдалеке, пролетающим у самых звёзд. Моё страстное желание становилось всё сильнее и сильнее, и я искал и искал. И был очень счастлив в своих исканиях, чрезвычайно счастлив. И вот однажды это случилось: я достиг дома, где жил Бог. Я прочёл табличку, я был охвачен трепетом, я весь был радость. Итак, я прибыл! Мне оставалось только постучать в дверь. Тут ум сказал: „Подожди минутку, дважды подумай. Может быть, действительно, ты Его там найдёшь. Но что тогда? Если Он действительно там, что ты будешь делать? Как будешь жить? Ты жил желанием Его, ты жил желанием. Ты – искатель, ты – исследователь. Тебе остался один путь, ты знаешь, как быть. Если ты Его найдёшь, ты будешь связан. Что ты будешь делать тогда?“ И я действительно испугался. Вся радость исчезла. Это было нечто очень важное, следовало прислушаться. Если я постучу в дверь, а Он откроет и заключит меня в объятия, что тогда? Куда я пойду отсюда? Тогда я навсегда останусь в его объятиях. Он, может быть прекрасен, но – это мой конец, конец моего мира и моего пути, который мне всегда был известен, а это так прекрасно, искать и исследовать. И я снял туфли и, держа их в руках, спустился по лестнице, потому что боялся, что Он может услышать шум, подумать: „Там кто-то есть“ – и открыть дверь. Спустившись, я бежал так быстро, как никогда до этого не бегал. С того момента, когда я убежал от Него, я больше не оглядывался назад. Я опять стал искать и опять спрашивал людей: „Где же Бог?“ И вновь временами я видел Его где-то далеко среди звёзд. Я начинаю поиски и я ищу постоянно, но так как я знаю, где Он живёт, я избегаю этого дома. Я брожу в других местах».
Ум существует в желании. И наилучший путь продлить желание – впасть в глубокую летаргию и ждать прихода своего времени. Оно никогда не придёт, потому что «своё время» всегда здесь. Оно приходит, только когда вы полностью воспламенены, а с другой стороны, оно всегда здесь. Когда вы воспламенены, когда вы становитесь весною, вы – в непосредственном контакте с весною, которая существует вечно. Не впадайте в летаргию.
Я слышал...
После пирушки лягушки страдали от ужасного похмелья. «О, дорогая, – заметила одна, – хорошо бы, чтобы у нас был аспирин». В это время черепаха, которая неторопливо двигалась в переделах слышимости их разговора, сказала: «Вот что, ребята, я собралась в деревню и принесу вам аспирин, если он вам немного поможет».
«Дружище, в самом деле? Это так любезно с твоей стороны!» – ответили лягушки. И черепаха отправилась в путь.
Более двух недель никаких известий не было ни о черепахе, ни об аспирине. Тогда одна лягушка говорит другой: «Ты уверена, что на черепаху можно положиться? Она ушла ужасно давно». На это замечание черепаха, которая спокойно отдыхала за камнем, сказала: «Если вы так говорите за моей спиной, я пожалуй, вообще не пойду за аспирином».
Вы всё время живёте в некотором летаргическом сне, и ничего с вами не случается. Я не говорю, что Бог не является тем, кто ждёт. Он случаетсятолько с теми, кто ждёт! Но ожидание имеет разные качества. Ожидание должно быть пламенным, только тогда Бог явится. Каждый фибр вашего существа должен бодрствовать, быть бдительным: в любой момент это может случиться, – как можете вы погружаться в сон!
Известно, что Иисус снова и снова говорил своим ученикам: «Проснитесь, не погружайтесь в сон». И он рассказал притчу, где хозяин говорит слугам: «Я ухожу в паломничество, но могу вернуться в любой день, в любой момент, днём или ночью. Вы должны бодрствовать двадцать четыре часа, потому что я могу прийти в любое время. Я приду без предупреждения».
Вот вам ситуация: слуги должны быть начеку день и ночь, они должны оставаться бдительными, потому что хозяин может вернуться в любой момент.
Бог тоже может прийти в любой момент – вы должны быть бдительными, внимательными. Ваше ожидание должно быть бдительным, внимательным, интенсивным! В этом ваше деяние. Ожидание не против деяния. Ожидание – высший вид деяния, тончайший его вид. Ожидание – величайшее искусство деяния.
Четвёртый вопрос:
Почему говорят, что жизнь необычнее, чем вымысел?
Потому что жизнь есть! А вымысел лишь отражение жизни: как он может быть необычнее, чем жизнь? Вымысел – только часть жизни. Жизнь – законченное целое: она не имеет ни конца, ни начала. А ваш вымысел начинается и кончается.
Я знаю человека, который всегда читает романы с середины. Я спросил его: «В чём дело?» Он ответил: «Таким путём вы дольше остаетесь в неизвестности: начало неизвестно, конец неизвестен. Если же вы начинаете с середины, вы испытываете любопытство только относительно конца. А мне любопытно вдвойне. Я испытываю большую радость!»
В жизни – так же. Она всегда с середины. Всегда в середине. Начало неизвестно. Религии старались как-то воссоздать начало. Все философии на тему, как начинался мир, не более чем нонсенс, потому что мир никогда не начинался. Он всегда пребывал в середине. Это загадка, но ум ищет начала.
И тогда находятся люди, которые дают ответ. Они говорят: «В определённый день Бог создал мир». А что Он делал до этого? Просто сидел там тупо? И как долго он там сидел? Христиане говорят: «Бог создал мир точно за 4004 года до Христа. Он начал в понедельник и закончил вечером в субботу, а в воскресенье отдыхал». Тогда что Он делал до этого? Всю необъятную вечность до этого? Ему, должно быть, было очень скучно. Он должен был покончить с собой или сойти с ума от тоски.
Мир никогда не начинался. Как может быть начало у всеобщего? Потому что, даже если начало задумано, вам понадобится немного чего-то до начала, и тогда ваше начало уже не будет началом. Вам, например, понадобится пространство. Бог говорит: «Да будет свет». Но где? Нужно иметь это «где». Понадобится время. Как может вдруг начаться понедельник? Вне времени? До него понадобится воскресенье, иначе как же можно назвать понедельник понедельником? Это было бы абсурдно.
Нет, мир не имел начала и не имел конца. Он просто длится и длится, и всё так взаимосвязано, и всё так переплетено, что нет ничего разделённого. Я – в вас, вы – во мне. Вы – в деревьях, деревья – в вас. Вы – в камнях. Самый удалённый уголок, если такой есть, связан с вами. Коснитесь маленького комарика, и вы прикоснётесь к существованию. Поцелуйте женщину, и вы поцелуете единое, потому что женщина есть часть единого. Когда вы целуете женщину, вы также целуете её мать и мать её матери. Вам, может быть, этоне нравится, но с этим ничего нельзя поделать, миллионы и миллионы тёщ в очередь стоят за вашей женой. И вы поцеловали также ребёнка, который собирается родиться у этой женщины и у детей его, и детей этих детей, и всё будущее. Потому что женщина будет постоянно отражаться, она будет жить в дочери, в дочери дочери, и она будет продолжать жить миллионом способов.
Когда вы целуете женщину, вы целуете также всё прошлое и всё будущее. Прикоснитесь к реальности где угодно, и вы коснётесь всеобщего, тотального. А всеобщее огромно, неизмеримо.
Жизнь всегда необычна, потому что она – великая тайна.
Я слышал о некоем докторе Смартассе.
Однажды жили два молодых человека, которые были близкими друзьями. Как-то раз, беседуя за ленчем, они к большому своему удивлению обнаружили, что обапосещают одного и того же психотерапевта доктора Смартасса. Сверив заметки, они согласились, что доктор компетентен и полезен. Он был также до безразличия спокоен и до напыщенности уверен в себе. Едва ли был способ чем-то его потрясти, заставить почувствовать себя неловко, как он часто делал с ними.
Развеселившись, молодые люди составили план, как выбить доброго доктора из колеи. Вместе они продумали сон и отрепетировали рассказ о нём, так что каждый мог представить его как свой собственный. Ближайший понедельник был приёмным днём. Первый молодой человек пойдёт на приём первым, утром, и расскажет свой сон. Его друг повторит это же в своё посещение в тот же вечер. Давайте посмотрим, как доктор Смартасс воспринял это.
В понедельник первый приятель пошёл утром и подробно рассказал отрепетированный сон. Он скрывал своё тайное веселье, пока психиатр интерпретировал сон. В тот же вечер его друг, не моргнув глазом, продолжил представление, рассказав этот же сон как свой собственный. Каждая деталь второго рассказа была такой же, как в первом случае.
Молодой человек с восторгом наблюдал, как несвойственное ему изменение появилось на лице доктора. «Бог мой, это странно, – сказал тот, – в третийраз сегодня я слышу в точности один и тот же сон».
Жизнь является необычной. В ней действительно кое-что происходит.
Жизнь необъяснима. Все объяснения не имеют смысла. Те, кто понимает мистерию жизни, не дают ей никаких объяснений. Они помогают вам переживать мистерию, но они не демистифицируют её. Вот чем отличаются друг от друга наука и религия. Усилия науки целиком направлены на демистификацию существования, на объяснение всего. И всякий раз, как что-то объясняется, чудо теряется. Тогда любовь становится только гормонами, тогда в любви не остаётся ничего, кроме химии. Тогда всё, что вы делаете, всё, что с вами происходит, становится мирским, совсем обычным, поверхностным, не имеющим в действительности никакого значения.
Только подумайте... вы любите женщину благодаря химическим процессам, происходящим в вас. Потому что определённые вещества освобождаются в вас, определённые гормоны движутся в вашей крови, вот почему вы чувствуете себя сексуально возбуждённым, наступает эрекция. Если убрать те гормоны, изменить химические процессы, вы не станете испытывать влечения. Вся любовь исчезнет. В тот момент, когда вы думаете о химии любви, любовь исчезает. Остаётся только химия: две химические лаборатории, оказываются, привлекают друг друга, вы почти жертвы химии. Радость, счастье, великолепие, красота – всё уходит.
Учёный пытается выдавать ответы, хотя и заблуждается во всём. Но люди ещё не увидели этого. У нашего века есть один величайший недостаток: учёные нашего века несостоятельны, предельнонесостоятельны! А происходит это потому, что учёные нашего времени всё ближе и ближе подходят к истине, и чем ближе, тем более озадаченными они становятся, чем ближе к истине, тем более таинственной и непознаваемой она оказывается.
Альберт Эйнштейн сказал перед смертью: «Мир для меня теперь более непознаваем, чем когда я начинал свою работу. Я начал с идеи, что смогу кое-что объяснить, мне хотелось сделать вещи более понятными, хотя бы в небольшой части, но мне хотелось создать немного объяснений. Но все объяснения, которые существовали в моей юности, теперь прекратили своё существование. Я в растерянности. Я умираю не физиком, а мистиком. И в следующий раз, если я вернусь, мне бы хотелось родиться водопроводчиком гораздо больше, чем физиком».
Великое утверждение, потому что водопроводчик больше знает о тайне жизни, живёт ею, радуется ей. Под «водопроводчиком» Эйнштейн имеет в виду следующее: «Мне хотелось бы быть обыкновенным человеком, совсем простым человеком: фермером, садовником, водопроводчиком. Мне не хотелось бы беспокоиться о демистификации существования. Мне гораздо больше хочется проживать его, переживать его. Мне больше хотелось бы петь о нём, танцевать в нём».
Жизнь действительно непонятна, и в этом основное требование религии к миру. Религия позволяет вам уйти в мистерию без демистификации. Вот где теология делает ошибку. Теология – не религия. Теология так же, как и наука, пытается найти объяснение. Учителя дзэн правы, когда смеются в ответ на ваши вопросы, и суфии совершенно правы, отвечая совершенно абсурдно на ваши вопросы. Ответ вовсе не имеет отношения к вопросу. Если вы озадачены – это великий шаг. Если вы забыли ваши знания, если вас не интересуют ваши объяснения, это действительно великий шаг к Богу.
Живите, не объясняя, и вы будете жить религиозной жизнью.
Пятый вопрос:
«Я чувствую себя в гармонии со всем написанным вами – почти как ваш современник. Уверен, это чувство изменится, если я стану санньясином. Будет ли это изменение благотворным?»
Чувствовать себя в гармонии с написанным мною – одно, чувствовать себя гармоничным тотально – другое. Убеждённый моими книгами, вы не будете меняться, это просто увеличит ваши познания. Если же вы окажетесь в гармонии со мною, это разрушит вас, уничтожит вас, преобразит вас. Когда вы читаете, вы – Учитель, вы обладаете книгой, и вы можете постоянно искать пути и способы защитить себя от книги, а книга не может сделать многого, вы способны интерпретировать её по-своему.
Вот, должно быть, что вы делаете. Вот почему вы говорите: «Я чувствую, что нахожусь в гармонии с написанным вами, почти как современник». Наше эго утверждается через это.
Что происходит на самом деле: вы не убеждены тем, что я говорю, в действительности вы убеждаетесь всякий раз, что то, о чём вы думали до того, оказалось правильно! «Бхагаван тоже согласен со мной». Вот чем является то, что вы принимаете за гармонию. Получается, что не вы в гармонии со мной, а я в гармонии с вами. А с книгой вы можете это сделать очень легко: вы можете забыть те части, что не согласны с вами, или можете так интерпретировать их, что они начнут казаться вам подходящими. Книга мертва, вы можете делать с книгой всё, что угодно. Я живой, и я так противоречив. Мне нравятся противоречия. В них моя пища. И если сегодня вы согласитесь со мной, завтра я буду порождать сомнения. Если вы опять согласитесь со мной, на следующий день я опять создам сомнения. Снова и снова вы будете расслабляться и забывать соглашаться со мной: «В чём дело? Этот человек постоянно противоречит себе каждый день!»