- Федор Пахомович, много слухов ходило про амурные подвиги маршала Берия...
- Соленого материала в деле было предостаточно. Упоминались имена 200 женщин, которых Берия принудил к сожительству, говорилось, что он подцепил сифилис и много других пикантных подробностей. Многое он признал, но про детали и подробности судить трудно.
- А почему вы сомневаетесь?
- Речь идет о бытовых преступлениях, которые полагалось разбирать в открытых заседаниях, с участием защитника. Не исключено, что, беря на себя эти обвинения и отрицая политические, Берия рассчитывал на переквалификацию дела, надеялся, что его передадут в обычный суд. Вот его слова: "Я должен заявить суду, что врагом народа я не был и не могу быть... Я категорически отрицаю, что все мои действия были направлены к захвату власти. Я скажу так, что особой скромностью я не отличался - это факт. Я действительно влезал в другие отрасли работы, не имеющие ко мне никакого отношения, это тоже верно... то, что я старался себя популяризировать - это было. Что касается моих бонапартистских вывихов, то это неверно... Прошу вас при вынесении приговора тщательно проанализировать мои действия, не рассматривать меня как контрреволюционера, а применить ко мне те статьи Уголовного кодекса, которые я действительно заслуживаю". В официальном сообщении о завершении процесса сообщалось, что виновность всех подсудимых полностью доказана, они признали себя виновными в совершении тягчайших государственных преступлений, таких, как измена Родине, организация антисоветской заговорщицкой группы с целью захвата власти и восстановления господства буржуазии, совершение террористических актов. Всех семерых приговорили к высшей мере наказания, расстрелу. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал. Советские люди могли спать спокойно. Им больше не угрожал капитализм и сопровождающие его социальные несчастья, такие, как права человека, избирательная демократия и изобилие товаров потребления.
- А как происходила казнь?
- В лучших сталинских традициях, некоторые могут сказать по-воровски: тайком, в подземелье, без представителей прессы. Вот дословная цитата из упомянутого выше диссидента: "Казнили приговоренного к расстрелу в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули.
Прокурор Руденко зачитал приговор.
Берия: Разрешите мне сказать.
Руденко: Ты уже все сказал. (Военным): Заткните ему рот полотенцем.
Москаленко (Юфереву): - Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай.
Батицкий: Товарищ командующий, разрешите мне (достает свой парабеллум). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил.
Руденко: Прошу привести приговор в исполнение.
Батицкий вскинул руку. Над повязкой сверкнул дико выпученный глаз, второй Берия прищурил. Батицкий нажал на курок, пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках. Казнь свершилась в присутствии маршала Конева и тех военных, что арестовали и охраняли Берию". Батицкий, если помните, и при аресте вел себя очень агрессивно, это он отобрал у Берии пенсне. Если уж на то пошло, послушайте акты о приведении приговоров.
- А почему акты, множественное число?
- Вы, как я вижу, все замечаете. Актов два: один про Берию, второй -про шестерых подельников. Составлены они не совсем одинаково, что повело к множеству слухов. Одни говорят, что никакого суда вообще не было, другие, что Берию казнили сразу, а остальных в декабре. И так далее. Зная склонность к государственному вранью, эти альтернативные версии категорически отвергнуть нельзя. С другой стороны, их принятие означает, что в процесс фальсификации было вовлечено множество людей, и ни один пока не проговорился. Одним словом, мучительная неизвестность. Итак, к документам.
АКТ
1953 года декабря 23-го дня
Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Председателя Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года за No.003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником Батицким П.Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р.А. и генерала армии Москаленко К.С. приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания расстрелу Берия Лаврентия Павловича.
Генерал-полковник Батицкий
Генеральный прокурор СССР Руденко
Генерал армии Москаленко.
АКТ
23 декабря 1953 года зам. министра внутренних дел СССР тов. Лунев, зам. Главного военного прокурора т. Китаев в присутствии генерал-полковника тов. Гетмана, генерал-лейтенанта Бакеева и генерал-майора тов. Сопильника привели в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года над осужденными:
1) Кобуловым Богданом Захарьевичем, 1904 года рождения,
2) Меркуловым Всеволодом Николаевичем, 1895 года рождения,
3) Деканозовым Владимиром Георгиевичем, 1898 года рождения,
4) Мешиком Павлом Яковлевичем, 1910 года рождения,
5) Влодзимирским Львом Емельяновичем, 1902 года рождения,
6) Гоглидзе Сергеем Арсентьевичем, 1901 года рождения,
к высшей мере наказания - расстрелу.
23 декабря 1953 года в 21 час. 20 минут вышеуказанные осужденные расстреляны.
Смерть констатировал - врач (роспись).
Как видите, на первом акте нет подписи врача, а на втором - палачей.
Глава 23: триумфальное шествие никиты
Сергей Иванович, как вы помните, после освобождения оказался в распоряжении кадровиков. Ободренный участием Маленкова в его судьбе, он с минуты на минуту ждал нового назначения. Должности, однако, для него не подобрали и в январе 1954 года отправили на пенсию. Возраст его был 53 года с небольшим. Хрущев, шестью годами старше Огольцова, на покой уходить не собирался. Излучая кипучую энергию, он как локомотив истории пер к высокой цели, я хотел сказать, должности. Должности нового хозяина СССР. В его деятельности после устранения Лаврентия появился новый аспект - пересмотр дел периода репрессий. 10 декабря, Берия еще томился в бункере, Хрущев получил от Круглова с Серовым записку о родственниках деятелей, осужденных по ленинградскому делу. Были и другие. Ручеек реабилитаций, начавшихся после смерти Сталина, грозил затопить пирамиду власти до самой верхушки. Хрущев, надо отдать ему должное, этого не допустил, спас себя, своих коллег и партию от народного суда и гнева, Этот процесс занял несколько лет, при этом формулировки возложения вины уточнялись и шлифовались.
- Но ведь и Берии пришлось бы с этим столкнуться.
- Безусловно. Он собственно и начал этот процесс. Уже в первых документах появилась формулировка насчет того, что дело сфабриковано бывшим МГБ. 3 мая 1954 года Президиум ЦК распорядился, чтобы Прокуратура опротестовала приговоры по ленинградскому делу, определил денежные компенсации реабилитированным (10 тысяч на каждого неправильно осужденного, 5 тысяч на каждого члена семьи), распорядился о выделении жилплощади. Приняли это решение те, кто еще недавно голосовал за осуждение ленинградцев. Про это ни слова. Очень характерно возложение вины:
"Используя факты нарушений государственной дисциплины и отдельные проступки со стороны Кузнецова, Попкова, Вознесенского и других, за которые они были сняты с занимаемых постов с наложением партийных взысканий, Абакумов и его сообщники искусственно представили эти действия как действия организованной антисоветской изменнической группы и избиениями и угрозами добились вымышленных показаний арестованных о созданном якобы ими заговоре". Упоминание о проступках и нарушениях сделано для самооправдания. Мы-де их наказали по-партийному, а сволочь Абакумов воспользовался этим для фабрикации дел. Это решение Президиума было ответом на многочисленные запросы и протесты из Питера. Текст решения немедленно направили в Ленинград, где уже находился Генеральный прокурор Руденко. Выступая в тот же день на собрании партийного актива, он всю вину свалил на Абакумова, заодно обвинил Берию. Актив продолжался еще несколько дней - видимо, на душе у ленинградских товарищей накопилось. 7 мая в город пожаловал Хрущев. Его выступление очень знаменательно. Он не только продолжал тему Берия-Абакумов, но имел смелость показать на Сталина. В печати этот новый козел отпущения появился только после Двадцатого съезда, т. е. 2 года спустя. Вы только послушай, это из неправленой стенограммы, которая нее была опубликована:
"Спрашивается, как могли возникнуть такие "дела", почему врагам удалось состряпать липовые дела и расправляться с честными людьми?
Одной из причин является то, что враги партии и народа Берия и Абакумов втерлись в доверие к товарищу Сталину и, глубоко маскируясь, пытались использовать органы МВД - МГБ против партии и правительства. Это врагам часто удавалось потому, что в Президиуме ЦК, особенно в последнее время, не было должной коллегиальности. Надо сказать, что основой возникновения этих позорных дел является возведение культа личности. Не все еще осознали, какое это зло для партии. Я говорю свое мнение и знаю мнение товарищей по Президиуму ЦК.
Мы считаем, что во вред товарищу Сталину неимоверно был раздут культ личности товарища Сталина. Товарищ Сталин действительно является большим человеком, гениальным марксистом. Но даже таким людям нельзя давать таких прав, какими он пользовался. В результате этого мы имели "дело" врачей и "ленинградское дело". Товарищ Сталин вызывает Абакумова, дает ему указания, тот что-то докладывает. Никто из членов Президиума, кроме Берия, не имел права вызывать Абакумова или взять под сомнение то, что пишет Абакумов, взять под сомнение протоколы допросов, которые он представляет. Мы же не допрашивали преступников". Великий Сталин слишком доверял врагам, мы не при чем. Очень удобно. В эти дни Хрущев на коне, все у него получается. Он все больше забирает в свои руки руководящие вожжи. Как главный секретарь ЦК он контролирует партаппарат, печать, пропаганду и агитацию, а в марте 1954 года получает органы, когда был создан Комитет госбезопасности во главе с хрущевским ставленником Серовым. Не удержусь еще от одной цитаты из речи Хрущева в Питере: "Видимо, в ближайшее время будет суд над Абакумовым. У меня было такое мнение, мы обменивались мнениями, не знаю, насколько целесообразно: может быть, суд над Абакумовым следовало бы организовать здесь, в Ленинграде. (Аплодисменты.) Я вам скажу: единственное, что удерживает нас от этого, этот негодяй в своих показаниях будет много ссылаться на товарища Сталина. Вот это немножко и сдерживает, а так этого негодяя надо было бы судить здесь, чтобы вы посмотрели на этого врага, потому что прокуратура его разденет и он предстанет во всех своих многочисленных грехах, которые совершил, во всех своих гнусностях. Об этом надо подумать". Все это, конечно, ханжество. Хрущев подумал и решил, что полуоткрытый процесс - вещь очень хорошая. Меньше всего он думал о добром имени Сталина, главная забота была - выгородить себя и успокоить местных партийцев. Один раз он проговорился: "Не зная подробностей этого дела, допускаю, что в следственных материалах по нему может иметься среди других и моя подпись". В декабре в городе на Неве судили Абакумова, Леонова, Комаровым, Бровермана, Лихачева и Чернова. Подсудимые оправдывали свои действия тем, выполняли указаниям ЦК, инстанции. Сталин, Хрущев и Маленков персонально не упоминались: возможно, им пообещали сохранить жизнь. 19 декабря 1954 года Военная коллегия присудила Броверману четвертак, Чернову 15, остальным - расстрел. Руденко немедленно позвонил в Москву Хрущеву, спросил, можно ли закругляться. Можно, - разрешил Первый секретарь. Когда Абакумова ввели в камеру, обшитую досками для предотвращения рикошета, он крикнул: "Я все напишу, все напишу в Политбю...". Со времени вынесения приговора прошел час и 15 минут.
- Федор Пахомович, а где же Рюмин? Где Шварцман?
- Рюмина приговорили к расстрелу 7 июля, казнили 22-го. Шварцман продолжал сидеть, его расстреляли в марте 1955 года. Примерно тогда же ликвидировали Аьаяка Кобулова, младшего брата Богдана, и Мильштейна, старого сотрудника Берии, работавшего перед арестом зам. министра внутренних дел на Украине. Казалось бы, Егор Маленков мог утереть пот со лба, перевести дыхание. Главным виновником официально провозглашен Абакумов, у которого больше нет возможности открыть рот, многие документы с компрометирующими подписями уничтожены. Не тут-то было! В январе 1955 года угодливый редактор "Правды" Шепилов поместил передовую статью с резкой критикой некоторых товарищей. Список грехов недвусмысленно указывал на Маленкова: развитие легкой промышленности, разрядка с Западом, тезис о том, что в предстоящей ядерной войне не будет победителей. Вскоре состоялся Пленум ЦК, где все эти обвинения повторил Хрущев: Егор не является достаточно зрелым и твердым большевистским деятелем, хочет руководить не только правительством, но и Президиумом ЦК, стремится к дешевой популярности среди народа. Припомнил ему близкие отношения с Берией, участие в Ленинградском деле, неблагополучное положение в сельском хозяйстве. Маленков к этому времени уже, наверно, не раз пожалел, что без борьбы отдал Хрущеву ЦК. Он дважды выступал с покаянием, сохранил место в Президиуме, но из главы правительства превратился в министра электростанций. На его место был назначен Булганин, алкоголик, шедший на поводу у Хрущева. Они стали колесить по миру вдвоем: фигуральный премьер и настоящий хозяин. Ликвидация сталинского наследия отнимала много сил. В декабре 1955 года создали комиссию для установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(Б), избранных на ХVII съезде партии, председатель П. Поспелов, члены - А. Аристов, Н. Шверник, П. Комаров. Доклад комиссии поступил в Президиум 9 февраля 1956 года, за пять дней до открытия ХХ съезда. Там были леденящие кровь сведения о довоенных репрессиях. Вы только послушайте: "Нами изучены имеющиеся в Комитете госбезопасности архивные документы, из которых видно, что 1935-1940 годы в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан. Всего за эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 980 635 человек, из них расстреляно 688 503... за два года 1937-1938 было арестовано 1 548 366 человек и из них расстреляно 681 692". Главное внимание сосредоточили на потерях партийных кадров: "из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17-м съезде, было арестовано и расстреляно в эти годы 98 человек. Поражает тот факт, что для всех преданных суду членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) была избрана одна мера наказания - расстрел, что ни одного из них не оставили в живых. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человек, из них расстреляно 848". В докладе главную вину за репрессии возложили сначала на ретивость Ежова, потом без перехода и не совсем логично на Сталина. Вот заключительная часть этого документа: "Позорные дела, творившиеся в стенах органов НКВД, проводились якобы с санкции и даже "в интересах партии". На самом же деле это делалось в угоду одному человеку, а иногда по его прямым указаниям (см., напр., шифртелеграмму от 10.1.1939 г.).
Вот к чему привел антимарксистский, антиленинский "культ личности", созданный безграничным восхвалением и возвеличением И.В.Сталина.
Владимир Ильич Ленин был глубоко прав, когда предупреждал партию: "Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью".". Для партийной верхушки это была бомба пострашнее атомной. Правленой стенограммы этого заседания не осталось, кто-то позаботился. К счастью, сохранилась рабочая протокольная запись, карандашные заметки с изложением выступлений,. Хрущев сразу взял быка за рога, предложил доложить съезду: "Несостоятельность Сталина раскрывается как вождя. Что за вождь, если всех уничтожает. Надо проявить мужество, сказать правду.
Мнение: съезду сказать, продумать как сказать, кому сказать. Если не сказать - тогда проявим нечестность по отношению к съезду. М[ожет] б[ыть] т. Поспелову составить доклад и рассказать - причины, культ личности, концентрация власти в одних руках. В нечестных руках. Где сказать: на заключительном заседании съезда". Вокруг того, как сообщить и кто будет докладывать, и вертелась вся дискуссия. Молотов, поддержанный Сусловым и Кагановичем, предостерег, чтобы не Сталина совсем не затоптали в грязь. Мол, было два Сталина: один хороший, до 1934 года, и второй, испорченный, с 1934 до смерти. Ворошилов начал с предостережения от спешки, в заключение ляпнул: "Сталин осатанел (в борьбе) с врагами. Тем не менее у него много было человеческого. Но были и звериные замашки". Неожиданно резко выступил Сабуров: "Молотов, Каганович, Ворошилов неправильную позицию занимают, фальшивят. Один Сталин (а не два). Сущность его раскрыта за последние 15 лет. Это не недостатки (как говорит т. Каганович), а преступления. Т. Молотов говорит: "Он с нами был 30 лет". Но известна его роль в войне. Но в послевоенный период испортили отношения со всеми народами (выступления о проливах). Мы потеряли многих из-за глупой политики (финская война, Корея, Берлин). Сказать правду о роли Сталина до конца". Самокритикой, надо отдать им должное, никто не занимался, все согласились, что вина за репрессии ложится на Сталина, не на них. Похоже, что решения в этот день так и не приняли. Этим блестяще воспользовался Никита, который засадили за работу Шепилова и своих подручных. Воспользовавшись материалами комиссии, они за считанные дни сочинили знаменитый секретный доклад. 13 февраля, накануне съезда, он собрал Президиум. Застигнутые врасплох, соратники, практически не читая, проштамповали документ, прочно вписавший Хрущева в историю.
Глава 24: вместо эпилога
Вот ведь как у нас с вами получилось. Начали с биографии одного человека, а получился краткий курс... преступлений власти. Или национальных бедствий. Боюсь, Сергей Иванович потерялся в этой лавине. Воистину, поэт издалека заводит речь... Хотя какой я, прости Господи, поэт. После ХХ съезда восхождение Хрущева продолжалось. Он справился с мятежами в Польше и Венгрии, устоял против заговора антипартийной группы, стал единоличным хозяином страны, запустил собственный культ личности. Мудростью не блистал (достаточно кубинский кризис вспомнить), зато цепкости и живучести в борьбе за власть было хоть отбавляй. Режим, между тем, стал менее свирепым. Внутри партии казнили только тех, на ком поставили клеймо сторонников Берии. Последними, кажется, были Багиров и его подручные. Эту группу из шести человек судили в Баку, сенсационные отчеты о ходе процесса печатались в местной газете. 7 мая 1956 года: Багиров, Борщев, Маркарьян, Григорьян были приговорены к расстрелу, Атакишев и Емельянов получили по 25 лет. Просьба о помиловании ушла в Москву, ее, понятное дело, отклонили и через 5 дней осужденных казнили. Закрытые процессы без защитников запретили в 1956 году, но некоторых чекистов, еще находившихся под следствием, все равно пропустили через этот шемякин суд. Эйтингон получил 12 лет в 1957 году, Судоплатов в следующем году - 15. В это же время дошла очередь до гулявших на свободе. За несколько лет без лишнего шума исключили из партии, лишив воинских званий и пенсий, около ста генералов и полковников КГБ-МВД в отставке. Круглова в январе 1956 года, незадолго до съезда, убрали с поста министра внутренних дел. Смещение оформили на основании заключения работавшей в МВД правительственной комиссии во главе с секретарем ЦК Аристовым: "Министерство внутренних дел СССР неудовлетворительно выполняет поставленные перед ним партией и правительством задачи... Бывший министр т. Круглов, члены коллегии и др. руководящие работники МВД СССР не сделали должных выводов из постановлений ЦК КПСС 1953 года... В работе МВД СССР преобладает канцелярско-бюрократический стиль руководства местными органами МВД. Критика и самокритика в МВД не была развита". Два года он прокантовался на должностях поменьше, в 1958 был уволен на пенсию по инвалидности, в 1959 лишен генеральской пенсии, квартиры и дачи, а в 1960 исключен из партии "за причастность к политическим репрессиям". Мне рассказывали, что он живет в ужасающей бедности, совсем как простой советский человек. Круглов, между тем, отличался от большинства чекистов образовательным уровнем. Он окончил Московский индустриально-педагогический институт им Либкнехта, учился в японском секторе Института востоковедения и Историческом институте красной профессуры. В 1937 попал на работу в аппарат ЦК, а в ноябре следующего года был брошен на укремпление в НКВД. Лаврентий, только что назначенный наркомом, сразу оценил Круглова и поручил ему чистку ставленников Ежова. В 1939 Круглов был уже кандидат в члены ЦК. Он был один из самых способных сотрудников Берии. Во время войны провел депортацию неугодных народов, за что получил полководческий орден Суворова. Был очень неглуп, умел схватить существо дела. Например, в 1954 доложил партии и правительству, что в растет число задержанных за попрошайничество: во втором полугодии 1951 года 107 766 человек, в 1952 году - 156 817 человек, а в 1953 году - 182 342 человека. 70 % попрошаек - это инвалиды войны и труда, 20 % - лица, впавшие во временную нужду, 10 %" - профессиональные нищие. Причина: "...отсутствие достаточного количества домов для престарелых и инвалидов и интернатов для слепых инвалидов".
- Вы хотите сказать, что он был профессионал своего полицейского дела?
- Можно и так сказать. В окружении Берии дураков было мало, большинство были люди, добивавшиеся результатов. Таких Лаврентий награждал и продвигал. Можно, конечно, сказать, что результаты были расстрелы, атомные бомбы, выселения, но с поставленными задачами они справлялись умело. Председатель КГБ Иван Серов был из той же когорты. В частности, командовал операцией "Чечевица" по выселению чеченцев и ингушей, где его заместителями были Круглов и Кобулов Богдан. Серов, знавший Хрущева еще по Украине, крепко выручил Никиту в 1957 году: в разгар схватки с антипартийной группой обеспечил молниеносную доставку в Москву преданных Хрущеву членов ЦК. Не помогло. В конце 1958 года его понизили в начальники ГРУ. Какое-то время казалось, что этим дело и ограничится, но в 1963 году грянул скандал с Пеньковским. На генерала армии Серова посыпались наказания: разжаловали до генерал-майора, лишили звания Героя, сослали в провинцию. После падения Никиты Серова исключили из партии "за нарушения социалистической законности и использование служебного положения в личных целях", а вскоре вытолкали на пенсию.
- Все-таки генеральскую?
- Похоже, что генеральскую.
- Почему же такая разница с Кругловым?
- По этому поводу вам следует обратиться к инквизиторам из ЦК и КПК. Сергея Ивановича тоже не миновала чаша сия. В феврале 1958 Комиссия партийного контроля при ЦК КПСС постановила исключить его из партии "за грубое нарушение социалистической законности, в результате которого были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения работники ленинградских высших учебных заведений". Летом следующего года новая кара: лишен воинского звания и правительственных наград. Этот день, понедельник 8 июня, мне хорошо запомнился. Я с Огольцовым общался редко, но тут сам ему позвонил: мать поручила на именины пригласить. Он говорил по телефону таким безжизненным, безразличным голосом, что я сразу заподозрил худшее: Дядя Сережа, я к вам сейчас приеду. Выглядел он еще хуже, чем звучал. Обнял меня, показал злополучную бумагу: Совет Министров СССР... лишить... как дискредитировавшего себя за время работы в органах... и недостойного в связи с этим высокого звания генерала". Он все пытался разобраться в смысле написанного: Федя, ты же ученый историк, объясни мне, что к чему. Если я был недостойный и этот как его дискретировший, чего же они меня все эти годы назначали, награждали и повышали. Товарищ Огольцов туда, товарищ Огольцов сюда, так точно, товарищ министр... будет сделано, товарищ секретарь ЦК. Я служил партии, Советскому Союзу, выходит вся служба насмарку. Работал с утра до вечера, как батрак, не воровал, не распутничал, трофеев вагонами не возил, все одно рылом не вышел. В 53-ем, когда Берия меня арестовал, орден Красного знамени за минскую операцию отобрали, так и не вернули. Теперь снова-здорова: сдать все ордена и награды. Иконостас у Огольцова был для чекиста неплохой: орден Ленина, два ордена Красного Знамени (не считая отобранного), орден Кутузова 2 степени, два ордена Отечественной. войны 1 степени, орден Красной Звезды, еще знак "Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)" и медаль "ХХ лет РККА". Я утешал его, как мог, а про себя думал: радуйся, старый дурак, что тебе не прописали девять грамм или путевку во Владимирский централ, где тогда многие чекисты отдыхали по 10-15 лет: Мамулов, Эйтингон, Судоплатов, Людвигов, Шария, Максим Штейнберг, Саркисов... Думать думал, но вслух не выговорил - ни тогда, ни после. Встречались мы с ним редко, только на семейных сборищах. Последний раз я его видел пару лет назад. Выглядел он молодцом, видимо, оправился от потрясения. Жену Раису схоронил в 70-м. Такие дела.
- За что же все-таки его и прочих чекистов в грязь втоптали?
- Знать не знаю, предполажить могу. В связи с реабилитациями жалобы от граждан шли потоком, в десятках тысяч. Наказывая чекистскую верхушку, Хрущев и компания, во-первых, реагировали на сигналы, а во-вторых, отводили удар от себя. Во всем виноваты Сталин и НКВД-МГБ. Рассказ мой, между тем, окончен, хотя у вас, я думаю, имеются вопросы. Например, какая объективная роль Сталина, Берии или Хрущева. Отвечать я не готов. И время позднее, и, самое главное, не готов. События должны отлежаться в памяти, муть должна осесть. Ключевский Василий Осипович справедливо сказал, что писать историю по свежим следам неразумно, надо выждать хотя бы полстолетия. Есть у меня одно соображение, возможно в этом ключ. Мы в России всегда добиваемся положения, которое легко потерять. Может, пора о правах подумать. Надеюсь, мы еще встретимся. На всякий случай, разрешите пожелать вам удачи.
Я видел, что Федор Пахомович устал, лицо у него стало бледное, глаза невольно закрывались. Я вскочил, схватил протянутую руку, долго и бестолково ее тряс, высказывая свою признательность.
Глава 25: домой
Только я на улицу ступил, как спохватился, что забыл ему один мучавший меня вопрос задать. Все на конец приберегал. Насчет того, ушел он из органов, или все эти годы там протрубил.
Возле книжного магазина на Кировской я невольно остановился. Что-то в голове вертелось, так и не вспомнил.
Я шел по улице и озирался по сторонам с любопытством, как будто вернулся в Москву после долгой отлучки. У входа в метро Дзержинская взглянул на часы. Они показывали два часа без трех минут. Нужно тачку ловить. Ноги сами понесли меня к Красной площади.
На полдороге до меня дошло, что здание Военной коллегии около аптеки Ферейна я уже миновал. Так и не осмотрел его, как намеревался. Ладно, как-нибудь другим разом. Вышагивая по Никольской, я укрепился в намерении посетить могилу Сталина, сей же час, немедленно. Я отчетливо представил, как стану у надгробной плиты и все ему выскажу. Так, мол, и так. Почему, на каком основании и по какому праву. Я мямлить не стану, я такие задам вопросы, от которых покойнику сделается неуютно. Пусть диалог воображаемый, но нельзя же все время молчать.
У самого выхода на площадь я замешкался, с вызовом посмотрел в сторону Василия Блаженного и вдруг осознал, что нет у меня желания идти к Сталину, вдрызг расхотелось. Не о чем мне с ним беседовать. Тем более, что я, Бог даст, скоро уеду. Я вдруг понял, отчетливо и ясно, почему у книжного задержался. Знакомый продавец звонил, он для меня книжку Стерна оставил. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена. Так-то лучше будет. Я решительно и с облегчением повернул направо. Напоследок победоносно оглянулся назад: на-ка выкуси, кирза усатая, у меня есть занятия поважней, чем с тобой посмертно дискутировать. Только я это подумал, как заметил надвигавшийся зеленый глаз таксомотора. Небрежно поднял руку, машина остановилась.
- Отвези меня, шеф, домой!
- С нашим толстым удовольствием.
1 января 2003
Кресскилл, Нью-Джерси
- Соленого материала в деле было предостаточно. Упоминались имена 200 женщин, которых Берия принудил к сожительству, говорилось, что он подцепил сифилис и много других пикантных подробностей. Многое он признал, но про детали и подробности судить трудно.
- А почему вы сомневаетесь?
- Речь идет о бытовых преступлениях, которые полагалось разбирать в открытых заседаниях, с участием защитника. Не исключено, что, беря на себя эти обвинения и отрицая политические, Берия рассчитывал на переквалификацию дела, надеялся, что его передадут в обычный суд. Вот его слова: "Я должен заявить суду, что врагом народа я не был и не могу быть... Я категорически отрицаю, что все мои действия были направлены к захвату власти. Я скажу так, что особой скромностью я не отличался - это факт. Я действительно влезал в другие отрасли работы, не имеющие ко мне никакого отношения, это тоже верно... то, что я старался себя популяризировать - это было. Что касается моих бонапартистских вывихов, то это неверно... Прошу вас при вынесении приговора тщательно проанализировать мои действия, не рассматривать меня как контрреволюционера, а применить ко мне те статьи Уголовного кодекса, которые я действительно заслуживаю". В официальном сообщении о завершении процесса сообщалось, что виновность всех подсудимых полностью доказана, они признали себя виновными в совершении тягчайших государственных преступлений, таких, как измена Родине, организация антисоветской заговорщицкой группы с целью захвата власти и восстановления господства буржуазии, совершение террористических актов. Всех семерых приговорили к высшей мере наказания, расстрелу. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал. Советские люди могли спать спокойно. Им больше не угрожал капитализм и сопровождающие его социальные несчастья, такие, как права человека, избирательная демократия и изобилие товаров потребления.
- А как происходила казнь?
- В лучших сталинских традициях, некоторые могут сказать по-воровски: тайком, в подземелье, без представителей прессы. Вот дословная цитата из упомянутого выше диссидента: "Казнили приговоренного к расстрелу в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимнастерку, оставив белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули.
Прокурор Руденко зачитал приговор.
Берия: Разрешите мне сказать.
Руденко: Ты уже все сказал. (Военным): Заткните ему рот полотенцем.
Москаленко (Юфереву): - Ты у нас самый молодой, хорошо стреляешь. Давай.
Батицкий: Товарищ командующий, разрешите мне (достает свой парабеллум). Этой штукой я на фронте не одного мерзавца на тот свет отправил.
Руденко: Прошу привести приговор в исполнение.
Батицкий вскинул руку. Над повязкой сверкнул дико выпученный глаз, второй Берия прищурил. Батицкий нажал на курок, пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках. Казнь свершилась в присутствии маршала Конева и тех военных, что арестовали и охраняли Берию". Батицкий, если помните, и при аресте вел себя очень агрессивно, это он отобрал у Берии пенсне. Если уж на то пошло, послушайте акты о приведении приговоров.
- А почему акты, множественное число?
- Вы, как я вижу, все замечаете. Актов два: один про Берию, второй -про шестерых подельников. Составлены они не совсем одинаково, что повело к множеству слухов. Одни говорят, что никакого суда вообще не было, другие, что Берию казнили сразу, а остальных в декабре. И так далее. Зная склонность к государственному вранью, эти альтернативные версии категорически отвергнуть нельзя. С другой стороны, их принятие означает, что в процесс фальсификации было вовлечено множество людей, и ни один пока не проговорился. Одним словом, мучительная неизвестность. Итак, к документам.
АКТ
1953 года декабря 23-го дня
Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Председателя Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года за No.003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником Батицким П.Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р.А. и генерала армии Москаленко К.С. приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания расстрелу Берия Лаврентия Павловича.
Генерал-полковник Батицкий
Генеральный прокурор СССР Руденко
Генерал армии Москаленко.
АКТ
23 декабря 1953 года зам. министра внутренних дел СССР тов. Лунев, зам. Главного военного прокурора т. Китаев в присутствии генерал-полковника тов. Гетмана, генерал-лейтенанта Бакеева и генерал-майора тов. Сопильника привели в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года над осужденными:
1) Кобуловым Богданом Захарьевичем, 1904 года рождения,
2) Меркуловым Всеволодом Николаевичем, 1895 года рождения,
3) Деканозовым Владимиром Георгиевичем, 1898 года рождения,
4) Мешиком Павлом Яковлевичем, 1910 года рождения,
5) Влодзимирским Львом Емельяновичем, 1902 года рождения,
6) Гоглидзе Сергеем Арсентьевичем, 1901 года рождения,
к высшей мере наказания - расстрелу.
23 декабря 1953 года в 21 час. 20 минут вышеуказанные осужденные расстреляны.
Смерть констатировал - врач (роспись).
Как видите, на первом акте нет подписи врача, а на втором - палачей.
Глава 23: триумфальное шествие никиты
Сергей Иванович, как вы помните, после освобождения оказался в распоряжении кадровиков. Ободренный участием Маленкова в его судьбе, он с минуты на минуту ждал нового назначения. Должности, однако, для него не подобрали и в январе 1954 года отправили на пенсию. Возраст его был 53 года с небольшим. Хрущев, шестью годами старше Огольцова, на покой уходить не собирался. Излучая кипучую энергию, он как локомотив истории пер к высокой цели, я хотел сказать, должности. Должности нового хозяина СССР. В его деятельности после устранения Лаврентия появился новый аспект - пересмотр дел периода репрессий. 10 декабря, Берия еще томился в бункере, Хрущев получил от Круглова с Серовым записку о родственниках деятелей, осужденных по ленинградскому делу. Были и другие. Ручеек реабилитаций, начавшихся после смерти Сталина, грозил затопить пирамиду власти до самой верхушки. Хрущев, надо отдать ему должное, этого не допустил, спас себя, своих коллег и партию от народного суда и гнева, Этот процесс занял несколько лет, при этом формулировки возложения вины уточнялись и шлифовались.
- Но ведь и Берии пришлось бы с этим столкнуться.
- Безусловно. Он собственно и начал этот процесс. Уже в первых документах появилась формулировка насчет того, что дело сфабриковано бывшим МГБ. 3 мая 1954 года Президиум ЦК распорядился, чтобы Прокуратура опротестовала приговоры по ленинградскому делу, определил денежные компенсации реабилитированным (10 тысяч на каждого неправильно осужденного, 5 тысяч на каждого члена семьи), распорядился о выделении жилплощади. Приняли это решение те, кто еще недавно голосовал за осуждение ленинградцев. Про это ни слова. Очень характерно возложение вины:
"Используя факты нарушений государственной дисциплины и отдельные проступки со стороны Кузнецова, Попкова, Вознесенского и других, за которые они были сняты с занимаемых постов с наложением партийных взысканий, Абакумов и его сообщники искусственно представили эти действия как действия организованной антисоветской изменнической группы и избиениями и угрозами добились вымышленных показаний арестованных о созданном якобы ими заговоре". Упоминание о проступках и нарушениях сделано для самооправдания. Мы-де их наказали по-партийному, а сволочь Абакумов воспользовался этим для фабрикации дел. Это решение Президиума было ответом на многочисленные запросы и протесты из Питера. Текст решения немедленно направили в Ленинград, где уже находился Генеральный прокурор Руденко. Выступая в тот же день на собрании партийного актива, он всю вину свалил на Абакумова, заодно обвинил Берию. Актив продолжался еще несколько дней - видимо, на душе у ленинградских товарищей накопилось. 7 мая в город пожаловал Хрущев. Его выступление очень знаменательно. Он не только продолжал тему Берия-Абакумов, но имел смелость показать на Сталина. В печати этот новый козел отпущения появился только после Двадцатого съезда, т. е. 2 года спустя. Вы только послушай, это из неправленой стенограммы, которая нее была опубликована:
"Спрашивается, как могли возникнуть такие "дела", почему врагам удалось состряпать липовые дела и расправляться с честными людьми?
Одной из причин является то, что враги партии и народа Берия и Абакумов втерлись в доверие к товарищу Сталину и, глубоко маскируясь, пытались использовать органы МВД - МГБ против партии и правительства. Это врагам часто удавалось потому, что в Президиуме ЦК, особенно в последнее время, не было должной коллегиальности. Надо сказать, что основой возникновения этих позорных дел является возведение культа личности. Не все еще осознали, какое это зло для партии. Я говорю свое мнение и знаю мнение товарищей по Президиуму ЦК.
Мы считаем, что во вред товарищу Сталину неимоверно был раздут культ личности товарища Сталина. Товарищ Сталин действительно является большим человеком, гениальным марксистом. Но даже таким людям нельзя давать таких прав, какими он пользовался. В результате этого мы имели "дело" врачей и "ленинградское дело". Товарищ Сталин вызывает Абакумова, дает ему указания, тот что-то докладывает. Никто из членов Президиума, кроме Берия, не имел права вызывать Абакумова или взять под сомнение то, что пишет Абакумов, взять под сомнение протоколы допросов, которые он представляет. Мы же не допрашивали преступников". Великий Сталин слишком доверял врагам, мы не при чем. Очень удобно. В эти дни Хрущев на коне, все у него получается. Он все больше забирает в свои руки руководящие вожжи. Как главный секретарь ЦК он контролирует партаппарат, печать, пропаганду и агитацию, а в марте 1954 года получает органы, когда был создан Комитет госбезопасности во главе с хрущевским ставленником Серовым. Не удержусь еще от одной цитаты из речи Хрущева в Питере: "Видимо, в ближайшее время будет суд над Абакумовым. У меня было такое мнение, мы обменивались мнениями, не знаю, насколько целесообразно: может быть, суд над Абакумовым следовало бы организовать здесь, в Ленинграде. (Аплодисменты.) Я вам скажу: единственное, что удерживает нас от этого, этот негодяй в своих показаниях будет много ссылаться на товарища Сталина. Вот это немножко и сдерживает, а так этого негодяя надо было бы судить здесь, чтобы вы посмотрели на этого врага, потому что прокуратура его разденет и он предстанет во всех своих многочисленных грехах, которые совершил, во всех своих гнусностях. Об этом надо подумать". Все это, конечно, ханжество. Хрущев подумал и решил, что полуоткрытый процесс - вещь очень хорошая. Меньше всего он думал о добром имени Сталина, главная забота была - выгородить себя и успокоить местных партийцев. Один раз он проговорился: "Не зная подробностей этого дела, допускаю, что в следственных материалах по нему может иметься среди других и моя подпись". В декабре в городе на Неве судили Абакумова, Леонова, Комаровым, Бровермана, Лихачева и Чернова. Подсудимые оправдывали свои действия тем, выполняли указаниям ЦК, инстанции. Сталин, Хрущев и Маленков персонально не упоминались: возможно, им пообещали сохранить жизнь. 19 декабря 1954 года Военная коллегия присудила Броверману четвертак, Чернову 15, остальным - расстрел. Руденко немедленно позвонил в Москву Хрущеву, спросил, можно ли закругляться. Можно, - разрешил Первый секретарь. Когда Абакумова ввели в камеру, обшитую досками для предотвращения рикошета, он крикнул: "Я все напишу, все напишу в Политбю...". Со времени вынесения приговора прошел час и 15 минут.
- Федор Пахомович, а где же Рюмин? Где Шварцман?
- Рюмина приговорили к расстрелу 7 июля, казнили 22-го. Шварцман продолжал сидеть, его расстреляли в марте 1955 года. Примерно тогда же ликвидировали Аьаяка Кобулова, младшего брата Богдана, и Мильштейна, старого сотрудника Берии, работавшего перед арестом зам. министра внутренних дел на Украине. Казалось бы, Егор Маленков мог утереть пот со лба, перевести дыхание. Главным виновником официально провозглашен Абакумов, у которого больше нет возможности открыть рот, многие документы с компрометирующими подписями уничтожены. Не тут-то было! В январе 1955 года угодливый редактор "Правды" Шепилов поместил передовую статью с резкой критикой некоторых товарищей. Список грехов недвусмысленно указывал на Маленкова: развитие легкой промышленности, разрядка с Западом, тезис о том, что в предстоящей ядерной войне не будет победителей. Вскоре состоялся Пленум ЦК, где все эти обвинения повторил Хрущев: Егор не является достаточно зрелым и твердым большевистским деятелем, хочет руководить не только правительством, но и Президиумом ЦК, стремится к дешевой популярности среди народа. Припомнил ему близкие отношения с Берией, участие в Ленинградском деле, неблагополучное положение в сельском хозяйстве. Маленков к этому времени уже, наверно, не раз пожалел, что без борьбы отдал Хрущеву ЦК. Он дважды выступал с покаянием, сохранил место в Президиуме, но из главы правительства превратился в министра электростанций. На его место был назначен Булганин, алкоголик, шедший на поводу у Хрущева. Они стали колесить по миру вдвоем: фигуральный премьер и настоящий хозяин. Ликвидация сталинского наследия отнимала много сил. В декабре 1955 года создали комиссию для установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(Б), избранных на ХVII съезде партии, председатель П. Поспелов, члены - А. Аристов, Н. Шверник, П. Комаров. Доклад комиссии поступил в Президиум 9 февраля 1956 года, за пять дней до открытия ХХ съезда. Там были леденящие кровь сведения о довоенных репрессиях. Вы только послушайте: "Нами изучены имеющиеся в Комитете госбезопасности архивные документы, из которых видно, что 1935-1940 годы в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан. Всего за эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 980 635 человек, из них расстреляно 688 503... за два года 1937-1938 было арестовано 1 548 366 человек и из них расстреляно 681 692". Главное внимание сосредоточили на потерях партийных кадров: "из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17-м съезде, было арестовано и расстреляно в эти годы 98 человек. Поражает тот факт, что для всех преданных суду членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) была избрана одна мера наказания - расстрел, что ни одного из них не оставили в живых. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человек, из них расстреляно 848". В докладе главную вину за репрессии возложили сначала на ретивость Ежова, потом без перехода и не совсем логично на Сталина. Вот заключительная часть этого документа: "Позорные дела, творившиеся в стенах органов НКВД, проводились якобы с санкции и даже "в интересах партии". На самом же деле это делалось в угоду одному человеку, а иногда по его прямым указаниям (см., напр., шифртелеграмму от 10.1.1939 г.).
Вот к чему привел антимарксистский, антиленинский "культ личности", созданный безграничным восхвалением и возвеличением И.В.Сталина.
Владимир Ильич Ленин был глубоко прав, когда предупреждал партию: "Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью".". Для партийной верхушки это была бомба пострашнее атомной. Правленой стенограммы этого заседания не осталось, кто-то позаботился. К счастью, сохранилась рабочая протокольная запись, карандашные заметки с изложением выступлений,. Хрущев сразу взял быка за рога, предложил доложить съезду: "Несостоятельность Сталина раскрывается как вождя. Что за вождь, если всех уничтожает. Надо проявить мужество, сказать правду.
Мнение: съезду сказать, продумать как сказать, кому сказать. Если не сказать - тогда проявим нечестность по отношению к съезду. М[ожет] б[ыть] т. Поспелову составить доклад и рассказать - причины, культ личности, концентрация власти в одних руках. В нечестных руках. Где сказать: на заключительном заседании съезда". Вокруг того, как сообщить и кто будет докладывать, и вертелась вся дискуссия. Молотов, поддержанный Сусловым и Кагановичем, предостерег, чтобы не Сталина совсем не затоптали в грязь. Мол, было два Сталина: один хороший, до 1934 года, и второй, испорченный, с 1934 до смерти. Ворошилов начал с предостережения от спешки, в заключение ляпнул: "Сталин осатанел (в борьбе) с врагами. Тем не менее у него много было человеческого. Но были и звериные замашки". Неожиданно резко выступил Сабуров: "Молотов, Каганович, Ворошилов неправильную позицию занимают, фальшивят. Один Сталин (а не два). Сущность его раскрыта за последние 15 лет. Это не недостатки (как говорит т. Каганович), а преступления. Т. Молотов говорит: "Он с нами был 30 лет". Но известна его роль в войне. Но в послевоенный период испортили отношения со всеми народами (выступления о проливах). Мы потеряли многих из-за глупой политики (финская война, Корея, Берлин). Сказать правду о роли Сталина до конца". Самокритикой, надо отдать им должное, никто не занимался, все согласились, что вина за репрессии ложится на Сталина, не на них. Похоже, что решения в этот день так и не приняли. Этим блестяще воспользовался Никита, который засадили за работу Шепилова и своих подручных. Воспользовавшись материалами комиссии, они за считанные дни сочинили знаменитый секретный доклад. 13 февраля, накануне съезда, он собрал Президиум. Застигнутые врасплох, соратники, практически не читая, проштамповали документ, прочно вписавший Хрущева в историю.
Глава 24: вместо эпилога
Вот ведь как у нас с вами получилось. Начали с биографии одного человека, а получился краткий курс... преступлений власти. Или национальных бедствий. Боюсь, Сергей Иванович потерялся в этой лавине. Воистину, поэт издалека заводит речь... Хотя какой я, прости Господи, поэт. После ХХ съезда восхождение Хрущева продолжалось. Он справился с мятежами в Польше и Венгрии, устоял против заговора антипартийной группы, стал единоличным хозяином страны, запустил собственный культ личности. Мудростью не блистал (достаточно кубинский кризис вспомнить), зато цепкости и живучести в борьбе за власть было хоть отбавляй. Режим, между тем, стал менее свирепым. Внутри партии казнили только тех, на ком поставили клеймо сторонников Берии. Последними, кажется, были Багиров и его подручные. Эту группу из шести человек судили в Баку, сенсационные отчеты о ходе процесса печатались в местной газете. 7 мая 1956 года: Багиров, Борщев, Маркарьян, Григорьян были приговорены к расстрелу, Атакишев и Емельянов получили по 25 лет. Просьба о помиловании ушла в Москву, ее, понятное дело, отклонили и через 5 дней осужденных казнили. Закрытые процессы без защитников запретили в 1956 году, но некоторых чекистов, еще находившихся под следствием, все равно пропустили через этот шемякин суд. Эйтингон получил 12 лет в 1957 году, Судоплатов в следующем году - 15. В это же время дошла очередь до гулявших на свободе. За несколько лет без лишнего шума исключили из партии, лишив воинских званий и пенсий, около ста генералов и полковников КГБ-МВД в отставке. Круглова в январе 1956 года, незадолго до съезда, убрали с поста министра внутренних дел. Смещение оформили на основании заключения работавшей в МВД правительственной комиссии во главе с секретарем ЦК Аристовым: "Министерство внутренних дел СССР неудовлетворительно выполняет поставленные перед ним партией и правительством задачи... Бывший министр т. Круглов, члены коллегии и др. руководящие работники МВД СССР не сделали должных выводов из постановлений ЦК КПСС 1953 года... В работе МВД СССР преобладает канцелярско-бюрократический стиль руководства местными органами МВД. Критика и самокритика в МВД не была развита". Два года он прокантовался на должностях поменьше, в 1958 был уволен на пенсию по инвалидности, в 1959 лишен генеральской пенсии, квартиры и дачи, а в 1960 исключен из партии "за причастность к политическим репрессиям". Мне рассказывали, что он живет в ужасающей бедности, совсем как простой советский человек. Круглов, между тем, отличался от большинства чекистов образовательным уровнем. Он окончил Московский индустриально-педагогический институт им Либкнехта, учился в японском секторе Института востоковедения и Историческом институте красной профессуры. В 1937 попал на работу в аппарат ЦК, а в ноябре следующего года был брошен на укремпление в НКВД. Лаврентий, только что назначенный наркомом, сразу оценил Круглова и поручил ему чистку ставленников Ежова. В 1939 Круглов был уже кандидат в члены ЦК. Он был один из самых способных сотрудников Берии. Во время войны провел депортацию неугодных народов, за что получил полководческий орден Суворова. Был очень неглуп, умел схватить существо дела. Например, в 1954 доложил партии и правительству, что в растет число задержанных за попрошайничество: во втором полугодии 1951 года 107 766 человек, в 1952 году - 156 817 человек, а в 1953 году - 182 342 человека. 70 % попрошаек - это инвалиды войны и труда, 20 % - лица, впавшие во временную нужду, 10 %" - профессиональные нищие. Причина: "...отсутствие достаточного количества домов для престарелых и инвалидов и интернатов для слепых инвалидов".
- Вы хотите сказать, что он был профессионал своего полицейского дела?
- Можно и так сказать. В окружении Берии дураков было мало, большинство были люди, добивавшиеся результатов. Таких Лаврентий награждал и продвигал. Можно, конечно, сказать, что результаты были расстрелы, атомные бомбы, выселения, но с поставленными задачами они справлялись умело. Председатель КГБ Иван Серов был из той же когорты. В частности, командовал операцией "Чечевица" по выселению чеченцев и ингушей, где его заместителями были Круглов и Кобулов Богдан. Серов, знавший Хрущева еще по Украине, крепко выручил Никиту в 1957 году: в разгар схватки с антипартийной группой обеспечил молниеносную доставку в Москву преданных Хрущеву членов ЦК. Не помогло. В конце 1958 года его понизили в начальники ГРУ. Какое-то время казалось, что этим дело и ограничится, но в 1963 году грянул скандал с Пеньковским. На генерала армии Серова посыпались наказания: разжаловали до генерал-майора, лишили звания Героя, сослали в провинцию. После падения Никиты Серова исключили из партии "за нарушения социалистической законности и использование служебного положения в личных целях", а вскоре вытолкали на пенсию.
- Все-таки генеральскую?
- Похоже, что генеральскую.
- Почему же такая разница с Кругловым?
- По этому поводу вам следует обратиться к инквизиторам из ЦК и КПК. Сергея Ивановича тоже не миновала чаша сия. В феврале 1958 Комиссия партийного контроля при ЦК КПСС постановила исключить его из партии "за грубое нарушение социалистической законности, в результате которого были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения работники ленинградских высших учебных заведений". Летом следующего года новая кара: лишен воинского звания и правительственных наград. Этот день, понедельник 8 июня, мне хорошо запомнился. Я с Огольцовым общался редко, но тут сам ему позвонил: мать поручила на именины пригласить. Он говорил по телефону таким безжизненным, безразличным голосом, что я сразу заподозрил худшее: Дядя Сережа, я к вам сейчас приеду. Выглядел он еще хуже, чем звучал. Обнял меня, показал злополучную бумагу: Совет Министров СССР... лишить... как дискредитировавшего себя за время работы в органах... и недостойного в связи с этим высокого звания генерала". Он все пытался разобраться в смысле написанного: Федя, ты же ученый историк, объясни мне, что к чему. Если я был недостойный и этот как его дискретировший, чего же они меня все эти годы назначали, награждали и повышали. Товарищ Огольцов туда, товарищ Огольцов сюда, так точно, товарищ министр... будет сделано, товарищ секретарь ЦК. Я служил партии, Советскому Союзу, выходит вся служба насмарку. Работал с утра до вечера, как батрак, не воровал, не распутничал, трофеев вагонами не возил, все одно рылом не вышел. В 53-ем, когда Берия меня арестовал, орден Красного знамени за минскую операцию отобрали, так и не вернули. Теперь снова-здорова: сдать все ордена и награды. Иконостас у Огольцова был для чекиста неплохой: орден Ленина, два ордена Красного Знамени (не считая отобранного), орден Кутузова 2 степени, два ордена Отечественной. войны 1 степени, орден Красной Звезды, еще знак "Почетный работник ВЧК-ГПУ (XV)" и медаль "ХХ лет РККА". Я утешал его, как мог, а про себя думал: радуйся, старый дурак, что тебе не прописали девять грамм или путевку во Владимирский централ, где тогда многие чекисты отдыхали по 10-15 лет: Мамулов, Эйтингон, Судоплатов, Людвигов, Шария, Максим Штейнберг, Саркисов... Думать думал, но вслух не выговорил - ни тогда, ни после. Встречались мы с ним редко, только на семейных сборищах. Последний раз я его видел пару лет назад. Выглядел он молодцом, видимо, оправился от потрясения. Жену Раису схоронил в 70-м. Такие дела.
- За что же все-таки его и прочих чекистов в грязь втоптали?
- Знать не знаю, предполажить могу. В связи с реабилитациями жалобы от граждан шли потоком, в десятках тысяч. Наказывая чекистскую верхушку, Хрущев и компания, во-первых, реагировали на сигналы, а во-вторых, отводили удар от себя. Во всем виноваты Сталин и НКВД-МГБ. Рассказ мой, между тем, окончен, хотя у вас, я думаю, имеются вопросы. Например, какая объективная роль Сталина, Берии или Хрущева. Отвечать я не готов. И время позднее, и, самое главное, не готов. События должны отлежаться в памяти, муть должна осесть. Ключевский Василий Осипович справедливо сказал, что писать историю по свежим следам неразумно, надо выждать хотя бы полстолетия. Есть у меня одно соображение, возможно в этом ключ. Мы в России всегда добиваемся положения, которое легко потерять. Может, пора о правах подумать. Надеюсь, мы еще встретимся. На всякий случай, разрешите пожелать вам удачи.
Я видел, что Федор Пахомович устал, лицо у него стало бледное, глаза невольно закрывались. Я вскочил, схватил протянутую руку, долго и бестолково ее тряс, высказывая свою признательность.
Глава 25: домой
Только я на улицу ступил, как спохватился, что забыл ему один мучавший меня вопрос задать. Все на конец приберегал. Насчет того, ушел он из органов, или все эти годы там протрубил.
Возле книжного магазина на Кировской я невольно остановился. Что-то в голове вертелось, так и не вспомнил.
Я шел по улице и озирался по сторонам с любопытством, как будто вернулся в Москву после долгой отлучки. У входа в метро Дзержинская взглянул на часы. Они показывали два часа без трех минут. Нужно тачку ловить. Ноги сами понесли меня к Красной площади.
На полдороге до меня дошло, что здание Военной коллегии около аптеки Ферейна я уже миновал. Так и не осмотрел его, как намеревался. Ладно, как-нибудь другим разом. Вышагивая по Никольской, я укрепился в намерении посетить могилу Сталина, сей же час, немедленно. Я отчетливо представил, как стану у надгробной плиты и все ему выскажу. Так, мол, и так. Почему, на каком основании и по какому праву. Я мямлить не стану, я такие задам вопросы, от которых покойнику сделается неуютно. Пусть диалог воображаемый, но нельзя же все время молчать.
У самого выхода на площадь я замешкался, с вызовом посмотрел в сторону Василия Блаженного и вдруг осознал, что нет у меня желания идти к Сталину, вдрызг расхотелось. Не о чем мне с ним беседовать. Тем более, что я, Бог даст, скоро уеду. Я вдруг понял, отчетливо и ясно, почему у книжного задержался. Знакомый продавец звонил, он для меня книжку Стерна оставил. Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена. Так-то лучше будет. Я решительно и с облегчением повернул направо. Напоследок победоносно оглянулся назад: на-ка выкуси, кирза усатая, у меня есть занятия поважней, чем с тобой посмертно дискутировать. Только я это подумал, как заметил надвигавшийся зеленый глаз таксомотора. Небрежно поднял руку, машина остановилась.
- Отвези меня, шеф, домой!
- С нашим толстым удовольствием.
1 января 2003
Кресскилл, Нью-Джерси