Как только откатывалась очередная волна атакующих, солдаты устало падали, кто где стоял. После первых атак они еще шумно ликовали, подогретые боем, но потом становились все тише и неохотно переговаривались. В их покрасневших от бессонных ночей глазах не было жизни, головы были низко опущены. Но по первому приказу они вскакивали и были готовы снова сражаться.
- Опять наступают! - закричал кто-то, и вновь закипел бой.
Стефан фон Кессель вонзил меч в смотровую щель шлема воина в черных доспехах, и тот кубарем полетел с лестницы. Слева кто-то заорал нечеловеческим голосом, и капитан увидел, как пошатнулся боец со смертельной раной в горле. Тяжеловооруженный воин в рогатом шлеме с ненавистными знаками Хаоса показался над стеной, рыча и размахивая двумя клинками. Он убил одного человека ударом в голову, другого - в грудь. За ним следом лезли еще воины, а первый шагнул вперед на освободившуюся площадку.
Стефан с криком бросился туда, целясь в голову неприятеля. Гигант принял удар на острие меча и ответил на него, попав шипастой булавой в щит капитана. Тот отшатнулся, но и его противник внезапно остановился с торчащим из груди тонким лезвием. Он тяжело упал, и Стефан увидел двоих эльфов, размахивающих мечами с такой скоростью, что клинки выглядели сплошным световым пятном. Они двигались, словно танцуя, грациозно отклоняясь от ударов и разя со смертоносной быстротой. Некоторые мечники Стефана присоединились к ним, стремясь защитить своего командира, но по сравнению с эльфийскими их движения казались медленными и неловкими. Однако в бою они действовали не менее эффективно, сокрушая воинов Хаоса тяжелыми мечами.
Стефан поднялся на ноги и снова вступил в бой. Он ударил очередного нападающего щитом по лицу, другому досталось рукоятью меча. Капитан схватил лестницу, по которой тот карабкался, и оттолкнул ее. Лестница рухнула, увлекая за собой десятки бойцов.
На укрепления выскочил голый до пояса воин и ударом в спину убил облаченного в белое эльфийского мечника. Второй эльф посмотрел на товарища полными скорби миндалевидными глазами, и его клинок запел, обезглавливая убийцу. Но тут тяжелый топор обрушился на серебристый шлем, прорубая его до самого черепа, и эльф упал, не проронив ни звука.
У стен поднимались все новые лестницы, их было много, слишком много. Стрелки из башен по обе стороны стены палили без остановки, мгновенно перезаряжая пистолеты и пушки и практически не промахиваясь, но казалось, что потоку воинов Хаоса не будет конца.
Стефан изнемогал от усталости. Штурм длился уже почти неделю, причем в разных местах, но крепость у Пути Волшебника враг не оставлял в покое ни на миг. Земля была покрыта грудами мертвых тел, более всего там, где углы стен обращены вовнутрь. Лучники и арбалетчики безжалостно выкашивали ряды противника, и гнилостный запах становилось совершенно невозможно переносить.
Очевидно, более долгая и не такая беспорядочная осада была бы эффективнее, но имперские войска приближались, а силами Хаоса руководил, как показалось Стефану, не слишком искусный полководец, который предпочитал гонять своих людей в атаку до тех пор, пока они у него вообще оставались. А ведь их было немало, и Стефан знал, что, как доблестно ни сражались бы его бойцы, первая крепость должна вскорости пасть.
Талаграад превратился в дымящиеся руины, гавань была завалена трупами. Жителей, не решившихся на эвакуацию, колесовали и насаживали, дико орущих, на длинные копья. Эти жуткие приношения богам Хаоса (иначе их было трудно истолковать) деморализовали солдат, которые прекрасно видели, как некоторых людей, еще живых, уже клюют падальщики.
В толпе воинов Хаоса то и дело попадались огромные звери и неуклюжие великаны в грубых доспехах с гигантскими бревнами, которыми они пытались с разбегу пробить стены. Ковыляли тролли с шипастыми спинами. Это были злобные создания, ужасные плоды мутации: то двухголовые, то с несколькими руками. Стефану прежде уже доводилось биться с троллями, но то были живущие в горах тролли в каменном облачении, а не такие уроды, искаженные постоянным присутствием Хаоса, при этом практически неуязвимые: в грудь одному из них попало пушечное ядро, разнесло всю грудную клетку, но существо поднялось и двинулось дальше, а его переломанные кости начали срастаться прямо на глазах.
Стефан убил еще одного врага ударом в грудь и вытер кровь со лба. Он почувствовал, как сотрясаются земля, крепость и даже лес, и посмотрел, что там еще за новая напасть. Глаза его расширились при виде гиганта, несущего в могучей ручище целое дерево.
Существо было ростом футов пятьдесят, на широком лбу торчали витые рога. Вокруг шеи урода висело ожерелье из человеческих конечностей, и даже видавшего виды Альбрехта испугала разверстая пасть прямо в животе существа. Гигант шагал сквозь толпы воинов Хаоса и, приблизившись к крепости, перешел на бег.
В его лицо и грудь полетели стрелы, но вреда от них было не больше, чем от укусов насекомых. Гигант ревел, и земля содрогалась от каждого его шага. Не замедляя бега, он бросился на стену, и люди в испуге отскочили подальше, а потом попадали от мощного удара, да и сама стена треснула, и на землю посыпались камни.
Стефан рухнул на колени. Огромная голова монстра оказалась совсем рядом, пугающе близко. Гигант поднял дерево над головой и ударил им по стене, убив сразу дюжину солдат. Он жестоко расхохотался, брызгая слюной, и снова замахал деревом. Но внезапно он выронил свое оружие и взвыл от боли, тряся раненой рукой: эльфийский мечник отрубил ему два пальца. На лице отразился какой-то совершенно детский гнев, и чудовище, схватив эльфа в кулак, стерло его в порошок.
- Цельтесь в глаза! - скомандовал Стефан, и воздух рассекла целая буря стрел.
Гигант отмахивался, словно от назойливых мух, пряча голову за укреплениями. Он нагнулся и ухватился за подъемную решетку, которая защищала крепостные ворота. Потянув за толстые прутья, он со скрежетом вырвал решетку, поднял ее над головой и забросил на одну из башен, так что часть древнего сооружения обрушилась.
Стрела погрузилась в один из трех глаз великана, он взревел и отшатнулся, наступил на какого-то воина Хаоса, потерял равновесие и рухнул на спину. Казалось, он летел целую вечность, и земля дрогнула от удара. С десяток воинов были просто раздавлены огромной тушей. Кожу агонизирующего гиганта утыкали стрелы и пробили сотни пуль, потом дело завершило пушечное ядро, превратившее рогатую голову в кровавое месиво. Но гигант уже успел сделать то, что от него требовалось: он вырвал с корнем решетку, и к деревянным воротам хлынули норскийцы с топорами. Товарищи держали у них над головами щиты, защищая от стрел и камней, градом сыпавшихся сверху. Лилось горячее масло, и многие кричали от боли. Но другие оставались невредимы и рубили крепкую древесину.
Стефан покинул стены и помчался по скользкой от крови лестнице вниз.
- За мной! - крикнул он группе мечников, бросаясь в сторожку привратника.
Там уже были сорок подчиненных сержанта Альбрехта - они баррикадировали дверь тяжелыми деревянными брусьями. Норскийцы лупили топорами с таким остервенением, что было ясно: через какие-то несколько минут дверь не выдержит натиска.
- Держитесь, люди Остермарка!
Внезапно дверь разлетелась целым градом щепок, и люди попадали наземь.
- Колдовство! - проворчал Альбрехт и повел мечников на врага.
Бой был страшен. Норскийцы бросались на мечников с удвоенной силой, их вел светловолосый гигант с двумя широкими мечами. Он рубил направо и налево, скоростью и силой далеко превосходя обычного человека.
Альбрехт зарубил несколько норскийцев, и Стефан со своими солдатами присоединился к сражающимся.
Улкжар Охотник за Головами прорубал себе путь, шагая по трупам. Одним мечом он блокировал удар, другим рассек шею того, кто собирался его нанести. Кровь хлынула фонтаном.
- Кровь - Кровавому Богу!
Стефан насадил на Рунный Клык одного из норскийцев, и кровь запузырилась в ране.
- За Сигмара и Императора!
Улкжар услышал имя ненавистного ложного божества и быстро обернулся, собираясь добраться до Стефана. Его тело было покрыто ранами и порезами, смертельными для обычного человека. Он походя снес кому-то голову и приготовился расправиться с человеком, посмевшим выкрикнуть имя ложного божества.
Стефан отступил на шаг, уклоняясь от описывающего широкую дугу клинка, и поднял перед собой Рунный Клык. Удар оказался огромной, сокрушительной силы, и капитан отлетел назад. Второй меч светловолосого дьявола был нацелен в живот, но и его удалось отбить. Щит выдержал, а рука онемела от колоссального напряжения. Восстановив равновесие, Стефан притворился, что метит противнику в голову, а сам быстро повернул меч в воздухе и ударил в живот.
Улкжар вовремя заметил это и отбился, но мощь клинка противника привела его в изумление. Здесь была смертоносная магия, магия, способная прикончить его, так легко переносящего любые раны. Он бросился в бой с удвоенной яростью, бешено размахивая обоими мечами и тесня капитана назад. Его искусство владения оружием было трудно переоценить. Какой-то мечник, пытаясь помочь капитану, пал от небрежного, почти ленивого удара. Другому меч пронзил сердце.
Поймав момент, Стефан кинулся вперед. Рослый норскиец словно ожидал чего-то подобного и попытался проткнуть Стефана мечом, но тот уклонился в последний момент и отделался болезненной, но не опасной раной в боку. Он закричал и упал на одно колено.
- Защитите капитана! - крикнул кто-то, и сзади на Улкжара обрушился тяжелый удар.
Он обернулся и заколол нападающего. Стефан, которого уже оттаскивали мечники, все видел.
- Альбрехт!
Сержант, насаженный на меч норскийца, обернулся на звук своего имени. С его губ капала кровь. Он успел встретиться глазами с капитаном, которого тут же унесли. Улкжар вытащил меч, и сержант упал замертво.
Враг ускользнул, и Улкжар взревел от ярости. Опустилась решетка, Стефана фон Кесселя унесли в туннель.
Оставшиеся в крепости имперские солдаты бились до последнего, но через несколько минут крепость пала, и все ее защитники погибли.
Глава 5
- Опять наступают! - закричал кто-то, и вновь закипел бой.
Стефан фон Кессель вонзил меч в смотровую щель шлема воина в черных доспехах, и тот кубарем полетел с лестницы. Слева кто-то заорал нечеловеческим голосом, и капитан увидел, как пошатнулся боец со смертельной раной в горле. Тяжеловооруженный воин в рогатом шлеме с ненавистными знаками Хаоса показался над стеной, рыча и размахивая двумя клинками. Он убил одного человека ударом в голову, другого - в грудь. За ним следом лезли еще воины, а первый шагнул вперед на освободившуюся площадку.
Стефан с криком бросился туда, целясь в голову неприятеля. Гигант принял удар на острие меча и ответил на него, попав шипастой булавой в щит капитана. Тот отшатнулся, но и его противник внезапно остановился с торчащим из груди тонким лезвием. Он тяжело упал, и Стефан увидел двоих эльфов, размахивающих мечами с такой скоростью, что клинки выглядели сплошным световым пятном. Они двигались, словно танцуя, грациозно отклоняясь от ударов и разя со смертоносной быстротой. Некоторые мечники Стефана присоединились к ним, стремясь защитить своего командира, но по сравнению с эльфийскими их движения казались медленными и неловкими. Однако в бою они действовали не менее эффективно, сокрушая воинов Хаоса тяжелыми мечами.
Стефан поднялся на ноги и снова вступил в бой. Он ударил очередного нападающего щитом по лицу, другому досталось рукоятью меча. Капитан схватил лестницу, по которой тот карабкался, и оттолкнул ее. Лестница рухнула, увлекая за собой десятки бойцов.
На укрепления выскочил голый до пояса воин и ударом в спину убил облаченного в белое эльфийского мечника. Второй эльф посмотрел на товарища полными скорби миндалевидными глазами, и его клинок запел, обезглавливая убийцу. Но тут тяжелый топор обрушился на серебристый шлем, прорубая его до самого черепа, и эльф упал, не проронив ни звука.
У стен поднимались все новые лестницы, их было много, слишком много. Стрелки из башен по обе стороны стены палили без остановки, мгновенно перезаряжая пистолеты и пушки и практически не промахиваясь, но казалось, что потоку воинов Хаоса не будет конца.
Стефан изнемогал от усталости. Штурм длился уже почти неделю, причем в разных местах, но крепость у Пути Волшебника враг не оставлял в покое ни на миг. Земля была покрыта грудами мертвых тел, более всего там, где углы стен обращены вовнутрь. Лучники и арбалетчики безжалостно выкашивали ряды противника, и гнилостный запах становилось совершенно невозможно переносить.
Очевидно, более долгая и не такая беспорядочная осада была бы эффективнее, но имперские войска приближались, а силами Хаоса руководил, как показалось Стефану, не слишком искусный полководец, который предпочитал гонять своих людей в атаку до тех пор, пока они у него вообще оставались. А ведь их было немало, и Стефан знал, что, как доблестно ни сражались бы его бойцы, первая крепость должна вскорости пасть.
Талаграад превратился в дымящиеся руины, гавань была завалена трупами. Жителей, не решившихся на эвакуацию, колесовали и насаживали, дико орущих, на длинные копья. Эти жуткие приношения богам Хаоса (иначе их было трудно истолковать) деморализовали солдат, которые прекрасно видели, как некоторых людей, еще живых, уже клюют падальщики.
В толпе воинов Хаоса то и дело попадались огромные звери и неуклюжие великаны в грубых доспехах с гигантскими бревнами, которыми они пытались с разбегу пробить стены. Ковыляли тролли с шипастыми спинами. Это были злобные создания, ужасные плоды мутации: то двухголовые, то с несколькими руками. Стефану прежде уже доводилось биться с троллями, но то были живущие в горах тролли в каменном облачении, а не такие уроды, искаженные постоянным присутствием Хаоса, при этом практически неуязвимые: в грудь одному из них попало пушечное ядро, разнесло всю грудную клетку, но существо поднялось и двинулось дальше, а его переломанные кости начали срастаться прямо на глазах.
Стефан убил еще одного врага ударом в грудь и вытер кровь со лба. Он почувствовал, как сотрясаются земля, крепость и даже лес, и посмотрел, что там еще за новая напасть. Глаза его расширились при виде гиганта, несущего в могучей ручище целое дерево.
Существо было ростом футов пятьдесят, на широком лбу торчали витые рога. Вокруг шеи урода висело ожерелье из человеческих конечностей, и даже видавшего виды Альбрехта испугала разверстая пасть прямо в животе существа. Гигант шагал сквозь толпы воинов Хаоса и, приблизившись к крепости, перешел на бег.
В его лицо и грудь полетели стрелы, но вреда от них было не больше, чем от укусов насекомых. Гигант ревел, и земля содрогалась от каждого его шага. Не замедляя бега, он бросился на стену, и люди в испуге отскочили подальше, а потом попадали от мощного удара, да и сама стена треснула, и на землю посыпались камни.
Стефан рухнул на колени. Огромная голова монстра оказалась совсем рядом, пугающе близко. Гигант поднял дерево над головой и ударил им по стене, убив сразу дюжину солдат. Он жестоко расхохотался, брызгая слюной, и снова замахал деревом. Но внезапно он выронил свое оружие и взвыл от боли, тряся раненой рукой: эльфийский мечник отрубил ему два пальца. На лице отразился какой-то совершенно детский гнев, и чудовище, схватив эльфа в кулак, стерло его в порошок.
- Цельтесь в глаза! - скомандовал Стефан, и воздух рассекла целая буря стрел.
Гигант отмахивался, словно от назойливых мух, пряча голову за укреплениями. Он нагнулся и ухватился за подъемную решетку, которая защищала крепостные ворота. Потянув за толстые прутья, он со скрежетом вырвал решетку, поднял ее над головой и забросил на одну из башен, так что часть древнего сооружения обрушилась.
Стрела погрузилась в один из трех глаз великана, он взревел и отшатнулся, наступил на какого-то воина Хаоса, потерял равновесие и рухнул на спину. Казалось, он летел целую вечность, и земля дрогнула от удара. С десяток воинов были просто раздавлены огромной тушей. Кожу агонизирующего гиганта утыкали стрелы и пробили сотни пуль, потом дело завершило пушечное ядро, превратившее рогатую голову в кровавое месиво. Но гигант уже успел сделать то, что от него требовалось: он вырвал с корнем решетку, и к деревянным воротам хлынули норскийцы с топорами. Товарищи держали у них над головами щиты, защищая от стрел и камней, градом сыпавшихся сверху. Лилось горячее масло, и многие кричали от боли. Но другие оставались невредимы и рубили крепкую древесину.
Стефан покинул стены и помчался по скользкой от крови лестнице вниз.
- За мной! - крикнул он группе мечников, бросаясь в сторожку привратника.
Там уже были сорок подчиненных сержанта Альбрехта - они баррикадировали дверь тяжелыми деревянными брусьями. Норскийцы лупили топорами с таким остервенением, что было ясно: через какие-то несколько минут дверь не выдержит натиска.
- Держитесь, люди Остермарка!
Внезапно дверь разлетелась целым градом щепок, и люди попадали наземь.
- Колдовство! - проворчал Альбрехт и повел мечников на врага.
Бой был страшен. Норскийцы бросались на мечников с удвоенной силой, их вел светловолосый гигант с двумя широкими мечами. Он рубил направо и налево, скоростью и силой далеко превосходя обычного человека.
Альбрехт зарубил несколько норскийцев, и Стефан со своими солдатами присоединился к сражающимся.
Улкжар Охотник за Головами прорубал себе путь, шагая по трупам. Одним мечом он блокировал удар, другим рассек шею того, кто собирался его нанести. Кровь хлынула фонтаном.
- Кровь - Кровавому Богу!
Стефан насадил на Рунный Клык одного из норскийцев, и кровь запузырилась в ране.
- За Сигмара и Императора!
Улкжар услышал имя ненавистного ложного божества и быстро обернулся, собираясь добраться до Стефана. Его тело было покрыто ранами и порезами, смертельными для обычного человека. Он походя снес кому-то голову и приготовился расправиться с человеком, посмевшим выкрикнуть имя ложного божества.
Стефан отступил на шаг, уклоняясь от описывающего широкую дугу клинка, и поднял перед собой Рунный Клык. Удар оказался огромной, сокрушительной силы, и капитан отлетел назад. Второй меч светловолосого дьявола был нацелен в живот, но и его удалось отбить. Щит выдержал, а рука онемела от колоссального напряжения. Восстановив равновесие, Стефан притворился, что метит противнику в голову, а сам быстро повернул меч в воздухе и ударил в живот.
Улкжар вовремя заметил это и отбился, но мощь клинка противника привела его в изумление. Здесь была смертоносная магия, магия, способная прикончить его, так легко переносящего любые раны. Он бросился в бой с удвоенной яростью, бешено размахивая обоими мечами и тесня капитана назад. Его искусство владения оружием было трудно переоценить. Какой-то мечник, пытаясь помочь капитану, пал от небрежного, почти ленивого удара. Другому меч пронзил сердце.
Поймав момент, Стефан кинулся вперед. Рослый норскиец словно ожидал чего-то подобного и попытался проткнуть Стефана мечом, но тот уклонился в последний момент и отделался болезненной, но не опасной раной в боку. Он закричал и упал на одно колено.
- Защитите капитана! - крикнул кто-то, и сзади на Улкжара обрушился тяжелый удар.
Он обернулся и заколол нападающего. Стефан, которого уже оттаскивали мечники, все видел.
- Альбрехт!
Сержант, насаженный на меч норскийца, обернулся на звук своего имени. С его губ капала кровь. Он успел встретиться глазами с капитаном, которого тут же унесли. Улкжар вытащил меч, и сержант упал замертво.
Враг ускользнул, и Улкжар взревел от ярости. Опустилась решетка, Стефана фон Кесселя унесли в туннель.
Оставшиеся в крепости имперские солдаты бились до последнего, но через несколько минут крепость пала, и все ее защитники погибли.
Глава 5
Более тысячи норскийских и курганских воинов лежали в туннеле, мертвые или умирающие. В замкнутом пространстве стоял тяжелый запах крови и смерти. Почти шесть часов назад была поднята решетка над проходом, ведущим из внешней крепости в туннель, и туда с воплями ринулись люди. Первый отряд, которому выпала честь идти на штурм, порвали в клочья пушечные ядра, но за ним последовали другие, и в течение шести часов Хрот отправлял все новых и новых бойцов прямо на жерла пушек.
Выпустили сотни чудовищных боевых псов, и они с ревом и лаем помчались по залитой кровью мостовой. Их безжалостно расстреливали, и кровь хлестала, смешиваясь с жижей под ногами. За ними последовали одетые в шкуры зверолюди, но их ждала та же участь.
Под завалами трупов собирались лужи крови. Усталых стрелков сменяли их товарищи, и офицеры Империи ходили среди них, пытаясь поднять боевой дух речами. Они полагали, что уже отбили элитные войска Хаоса и что теперь вражеский военачальник должен оттянуть своих подчиненных назад и атаковать с другой, менее защищенной стороны. Туннель был узок и пропускал одновременно лишь очень ограниченное количесво людей, так что оказалось возможным останавливать любую атаку на расстоянии не менее тридцати ярдов. Хрот терял терпение, но его совершенно не интересовали масштабы потерь. Все новые отряды уходили на штурм, но лучшие, вернейшие воины оставались рядом с командиром и ждали своего часа. Он знал, что конец близок, и предвкушал его.
Хрот чувствовал, что Кхорн доволен: резня была ужасна. В конце туннеля ворота и решетка были открыты, там стояли ряды стрелков и сеяли смерть вокруг себя. Выстрелив, каждый опускался на одно колено, чтобы другие, у него за спиной, могли прицелиться, передавал оружие назад и забирал только что заряженное другое ружье. Первые же выстрелы, около сотни за минуту, унесли немало жизней, а уцелевшие бросились назад, затаптывая своих товарищей. За первый же час было израсходовано девять бочек заряда и погибла не одна сотня атакующих. Одну пушку неправильно зарядили, и она откатилась назад, другая взорвалась, убив весь орудийный расчет и дюжину оказавшихся рядом солдат Остермарка. Туннель был заполнен дымом, и солдаты стреляли вслепую, боясь, что враг приблизится к ним под дымовой завесой.
Хрот двинулся на колдуна, сверкая глазами, демонстрируя острые зубы.
- Сделай это сейчас, колдун, покажи, что ты еще на что-то способен.
Судобаал, сгорбленный, бледный и изможденный, с темными кругами под глазами, взглянул на своего господина и тут же опустил голову, бормоча:
- Да, хозяин.
Стефан, страдая от раны в боку и неудобной повязки, остановил солдат, когда по туннелю разнеслось колдовское пение. От слов у него по коже пробежали мурашки, в животе похолодело. Заклинания звучали ужасно и неестественно, голос напоминал о ночных кошмарах и безумии. Но Стефан заставил себя успокоиться и прошел вдоль рядов стрелков, торопливо перезаряжающих ружья дрожащими руками, стремясь показать, что их капитан, как всегда, с ними.
- Не бойтесь злых чар, - говорил он. - Наш Император Магнус одолел силы Хаоса под Кислевом, а мы одержим победу под Талабхеймом. Сигмар поведет нас, и мы сотрем их с лица земли.
Пение продолжалось, оно становилось все громче и громче, звуки отражались от изогнутых стен. Стефан обернулся к стоящей рядом с ним эльфийской деве. Ее лицо было, как обычно, лишено эмоций.
- Госпожа, - тихо сказал он, - что это за адский звук?
Аурелион помолчала, плотно сжав тонкие губы.
- Это молитва темным богам, - сказала она, наконец, красивым мелодичным голосом. - Она отвратительна. Успокойте войска, капитан.
Стефан приказал всем умолкнуть. Было слышно только гортанное пение в туннеле. Солдаты вглядывались в темноту, пытаясь рассмотреть того, кому принадлежал голос, но видели лишь пустоту, в которой корчились умирающие.
Аурелион закрыла глаза, и ее губы начали беззвучно двигаться. Она запрокинула голову, тщательно выговаривая слова заклинания. Изо рта ее потянулся легкий туман, пополз вниз и заклубился у ног, продолжая расстилаться по земле.
Стефан непроизвольно дернулся в попытке отступить, но остановился. Туман вился вокруг его сапог, ногам было тепло и их немного покалывало - довольно приятное ощущение. Потом он охватил бочки с порохом и ноги солдат Остермарка, молчаливо ждущих с заряженными ружьями. Кто-то заметил это и раскрыл рот от изумления, другой зашептал: «Колдовство…», но Стефан положил руку ему на плечо, призывая к тишине. Солдатам явно было страшно, но они не двигались с места.
Глаза Аурелион распахнулись, они были черны; слова звучали громче, голос завораживал и пугал. Зловещее пение сбилось на миг, и дьявольский колдун словно бы задохнулся, потом гневно продолжил. Стефан с беспокойством смотрел на Аурелион: из ее носа капнула кровь, голос казался напряженным. В туннеле звучали ужасные, омерзительные слова, среди которых одно то и дело повторялось: Кхорн.
Оно беспокоило, словно сами звуки этого слова были запятнаны порчей. Стефану стало не по себе, его кровь закипала от внезапного приступа гнева, зубы были крепко стиснуты. Мозг ненадолго затуманили видения кровопролития и резни, и он крепко сжал пальцы вокруг рукояти меча.
Черная кровь заструилась из носа Судобаала, он с явным трудом выговаривал заклинания. Ему сопротивлялась какая-то сила, и он почувствовал страх. Огненные глаза Хрота сузились, но колдун нашел в себе силы продолжить заклинание. Пот стекал по его морщинистому лицу. Он приблизился к кульминации, самой важной и трудной части. Одна неправильно произнесенная фраза, один неверный звук - и вместо ожидаемого результата его ждет вечное проклятие. Душа разрывалась в клочья, силы, которые он призывал, должны были вот-вот поглотить его. Но еще страшнее был гнев Князя Демонов, который сам был готов скорее пожрать его душу, чем дать ему прервать заклятие.
У колдуна задрожали ноги, и он схватился за посох, чтобы устоять. Пение его стало громче. Кровь снова потекла из носа и из ушей. Сосуды в глазах лопнули, и он опустил веки, страдая от боли. По морщинам стекали кровавые слезы. Он поднял руку, похожую на птичью лапу, и выкрикнул слова, призывающие темные силы.
Пение резко оборвалось. Аурелион пошатнулась и упала бы, если бы один из телохранителей не подхватил ее хрупкое тело. Эльфы быстро удалились через двор на свежий воздух за стенами Талабхейма.
Пока еще можно было докричаться до капитана, Аурелион пришла в себя и окликнула его:
- Берегись! Они идут!
Хрот с радостью услышал слова, которые должны были призвать создания, обитающие в царстве Кхорна, и довольно улыбнулся. Судобаал, весь в крови, рухнул на пол и потерял сознание, но на губах его осталась злорадная ухмылка.
По всему туннелю кровь, заливающая пол, начала кипеть и пузыриться. Из красной жижи поднялось нечто, ростом превосходящее человека. По его мощному телу стекали вязкие кровавые струи. Плоть под ними была цвета запекшейся крови, темная, лилово-алая. Существо расправило мощные плечи, напрягло мускулы, налитые силой. У него была длинная голова с огромными рогами, загибающимися назад, во рту теснились кинжалоподобные зубы. Раздвоенный язык метнулся вперед, словно пробуя воздух. Почуяв свежую человеческую кровь, существо вздрогнуло от ярости и возбуждения. Оно открыло страшные узкие огненные глаза. Это было порождение Кхорна, один из его верных солдат, кровопийца. Он испустил яростный рев, сжимая в руке тяжелый меч из черной стали с медной рукоятью, страшное оружие слуг Кхорна, и взмахнул им над головой.
Вдоль всего клинка были выведены сияющие руны Кровавого Бога. Кровопийца снова заревел и помчался по туннелю туда, где стояли солдаты Империи.
Из крови павших восстало множество подобных созданий. Это жертвоприношение было нужно им, чтобы выйти из царства Хаоса. Их было уже две сотни, и все мчались на битву.
Хрот Кровавый торжествовал. Он сам бросился в туннель, расправив алые крылья, кончики которых задевали стены. Алый туман ярости снизошел на него. Голос его перекрывал шум, создаваемый демонами Кхорна, и грохот имперских пушек.
Сотни пистолетных пуль полетели в первые ряды кровопийц. Но те все прибывали и прибывали, невзирая на то, что за первым залпом последовали второй, третий, четвертый… Хрот сам возглавил их и бросился на имперцев. Большинство пуль отскочило от его брони и красной кожи, но некоторые глубоко засели в теле и порвали крылья. Он просто не обращал на них внимания.
Одну из пушек направили прямо на него, но охваченному яростью Хроту все было нипочем. К ужасу орудийного расчета, залп не попал в цель, и Хрот понял, что Кхорн все еще благосклонен к нему. Он налетел на имперских солдат, и кровопролитие приняло серьезные масштабы.
Хрот приземлился, описав вокруг себя смертоносную дугу мечом и топором, и двенадцать человек упали замертво. Убитые отлетали к стене, кровь хлестала во все стороны. Он тяжело дышал, разгоряченный битвой. Демон У'зул, живущий в мече, требовал все больше смертей и разрушения, и владелец страшного оружия дал ему полную свободу.
Теперь, когда демон был выпущен, ярость, ненависть и мощь Хрота удвоились. Демон боролся с ним, стремясь подчинить его, но получалось наоборот. С каждым ударом сердца Хрота гибли три человека. Люди кричали от боли и ужаса, пока непобедимый воин кромсал их, а на смену ему уже спешили кровопийцы с тяжелыми мечами. Руки, ноги и головы разлетались в разные стороны.
- Назад! - крикнул Стефан. - В цитадель!
Он вонзил Рунный Клык в горло кровопийцы, тот упал и тут же снова превратился в лужу крови. Капитан колол и рубил демонов, пытающихся прорваться сквозь ряды солдат, и наконец, сумел выбраться из туннеля в цитадель, забрав с собой несколько человек.
- Уходите! Опускайте решетку!
Приказ тут же был выполнен, и тяжелая решетка преградила демонам путь. Многие солдаты остались на другой стороне, и Стефан клял себя за то, что не увел их раньше. Решетка с грохотом упала, давая последним из его солдат возможность подготовиться вместе с оставшимися защитниками крепости к решающей атаке сил Хаоса. Острые концы прутьев пригвоздили к земле нескольких кровопийц, разрубив некоторых из них пополам. Тела тут же растеклись лужами густеющей крови. Князь Демонов со всего размаху ударился о решетку и погнул ее, но не выломал. Его глаза и рога пылали, он бился о решетку снова и снова, нещад но ее уродуя. Кровопийцы вырезали тех, кто оказался по ту сторону. Огромный крылатый демон встал на колени и ухватился за прутья руками, напряг мускулы, и металл заскрипел, поддаваясь его мощи.
- Быстрее! - кричал Стефан, выбегая на свет.- Сюда! Готовьте пушки!
Люди на галереях заряжали мортиры. Внизу была продолговатая площадка, на которой можно было перебить демонов, не дожидаясь, чтобы они прорвались в Талабхейм. Галереи и бойницы, откуда должна была вестись стрельба, были безопасны - добраться туда враг мог лишь изнутри, то есть после захвата крепостных стен.
Капитан и его люди выбежали из внутренней цитадели, моргая на ярком солнечном свету. Маршал собрал последних защитников крепости в поле. Стефан молился, чтобы пушки на расстрельной площадке хорошо сработали и дали врагу серьезный отпор. Это было просто необходимо - людей оставалось до обидного мало.
- Коня! - закричал капитан.
- Вот и все, - сказал Маркус, глядя, как последние солдаты вместе с капитаном покидают внутренюю крепость, последний рубеж перед Талабхеймом.
Инженер распорядился, чтобы его любимый «Гнев Сигмара» поставили над последней расстрельнои площадкой, и решил, что, когда придет его последний час, использует великолепную боевую машину, чтобы как следует ударить по орде Хаоса. Все пушки были заряжены и приведены в состояние полной боевой готовности.
Внезапно кто-то из орудийного расчета громко выругался.
- Что такое?
- Вот, палец попал под шестеренку. Больно, аж жуть.
- Ну, если ты беспокоишься только об этом, тогда либо ты храбрее меня, либо просто дурак. Думаю, последнее больше соответствует действительности. Как Ганс?
- Потерял много крови, но еще жив.
К стене привалился человек, явно находящийся без сознания. Кровь пропитала торопливо наложенные повязки и стекала наземь. Беднягу ударила в живот шальная пуля, рикошетом отлетевшая от стены. Маркус был почти уверен, что он не выживет. А жаль, один из самых толковых артиллеристов. Но, может, даже это будет уже не важно - осада явно близилась к концу, и инженер видел ее возможное завершение в черном свете.
Маркус полагал, что враг пойдет через расстрельную площадку. Он был слишком многочислен, чтобы надеяться, что пушки перебьют всех, но уничтожить до тысячи вражеских солдат - это, пожалуй, реально. Пороха и картечи должно был хватить на полчаса непрерывной пальбы. Он надеялся, что за это время фон Кессель организует оборону и, если враг все же прорвется, уже сможет с ним совладать.
Инженер очень уважал капитана. Конечно, это был не самый большой умник и говорить не мастер, зато настоящий солдат, искусный и наделенный интуицией, - за это Маркус ценил его не меньше, чем самого маршала. Он знал, что капитан - закаленный в боях офицер, и если есть хоть какой-нибудь путь к победе, фон Кессель найдет его. Впрочем, инженер не питал особо радужных надежд.
Балкон, где он стоял рядом с «Гневом Сигмара», был футах в двадцати над мощеной расстрельной площадкой. Пятьдесят футов открытого пространства, защищенные восемью мортирами и могучим орудием - и не только. Уже кипятили масло, чтобы лить его сквозь щели, и солдаты заряжали пистолеты, чтобы уложить тех, кого не достанет картечь. Бойцы напряженно ждали, до них доносился рев безумной ярости. Они еще не видели врага, но знали, что его главные силы - это не люди.
Подъемный механизм решетки заскрипел, когда враг попытался ее поднять. Маркус лично осмотрел все детали заранее и знал, что попытка провалится. Мощные шестерни было невозможно сдвинуть, не разрушив их. Те, кто столпился внизу, очевидно, уже пришли к такому же выводу и пытались протаранить решетку, так что звон железа разносился повсюду.
Хрот снова бросился на решетку, и металл подался под его усилием. Он отступил и опять ударил решетку плечом, прогнув ее еще больше.
Ганс зашевелился, приходя в себя, - грохот металла проник в его помутившееся сознание. Он сидел в луже крови и стонал от боли и ужаса. Глаза с трудом открылись и увидели настоящий кошмар. Из крови поднимался демон, рогатый, огнеглазый. Ганс хотел было закричать, но горло пересохло, и слабый звук потонул в лязге металла. Кровопийца вышел из лужи крови, его крови, и разинул клыкастую пасть. Он вонзил страшный клинок в живот человека и покосился на других, которые стояли спиной к ужасной сцене. Демон прыгнул вперед, пьянея от крови, и убил ближайшего солдата ударом в спину.
Выпустили сотни чудовищных боевых псов, и они с ревом и лаем помчались по залитой кровью мостовой. Их безжалостно расстреливали, и кровь хлестала, смешиваясь с жижей под ногами. За ними последовали одетые в шкуры зверолюди, но их ждала та же участь.
Под завалами трупов собирались лужи крови. Усталых стрелков сменяли их товарищи, и офицеры Империи ходили среди них, пытаясь поднять боевой дух речами. Они полагали, что уже отбили элитные войска Хаоса и что теперь вражеский военачальник должен оттянуть своих подчиненных назад и атаковать с другой, менее защищенной стороны. Туннель был узок и пропускал одновременно лишь очень ограниченное количесво людей, так что оказалось возможным останавливать любую атаку на расстоянии не менее тридцати ярдов. Хрот терял терпение, но его совершенно не интересовали масштабы потерь. Все новые отряды уходили на штурм, но лучшие, вернейшие воины оставались рядом с командиром и ждали своего часа. Он знал, что конец близок, и предвкушал его.
Хрот чувствовал, что Кхорн доволен: резня была ужасна. В конце туннеля ворота и решетка были открыты, там стояли ряды стрелков и сеяли смерть вокруг себя. Выстрелив, каждый опускался на одно колено, чтобы другие, у него за спиной, могли прицелиться, передавал оружие назад и забирал только что заряженное другое ружье. Первые же выстрелы, около сотни за минуту, унесли немало жизней, а уцелевшие бросились назад, затаптывая своих товарищей. За первый же час было израсходовано девять бочек заряда и погибла не одна сотня атакующих. Одну пушку неправильно зарядили, и она откатилась назад, другая взорвалась, убив весь орудийный расчет и дюжину оказавшихся рядом солдат Остермарка. Туннель был заполнен дымом, и солдаты стреляли вслепую, боясь, что враг приблизится к ним под дымовой завесой.
Хрот двинулся на колдуна, сверкая глазами, демонстрируя острые зубы.
- Сделай это сейчас, колдун, покажи, что ты еще на что-то способен.
Судобаал, сгорбленный, бледный и изможденный, с темными кругами под глазами, взглянул на своего господина и тут же опустил голову, бормоча:
- Да, хозяин.
Стефан, страдая от раны в боку и неудобной повязки, остановил солдат, когда по туннелю разнеслось колдовское пение. От слов у него по коже пробежали мурашки, в животе похолодело. Заклинания звучали ужасно и неестественно, голос напоминал о ночных кошмарах и безумии. Но Стефан заставил себя успокоиться и прошел вдоль рядов стрелков, торопливо перезаряжающих ружья дрожащими руками, стремясь показать, что их капитан, как всегда, с ними.
- Не бойтесь злых чар, - говорил он. - Наш Император Магнус одолел силы Хаоса под Кислевом, а мы одержим победу под Талабхеймом. Сигмар поведет нас, и мы сотрем их с лица земли.
Пение продолжалось, оно становилось все громче и громче, звуки отражались от изогнутых стен. Стефан обернулся к стоящей рядом с ним эльфийской деве. Ее лицо было, как обычно, лишено эмоций.
- Госпожа, - тихо сказал он, - что это за адский звук?
Аурелион помолчала, плотно сжав тонкие губы.
- Это молитва темным богам, - сказала она, наконец, красивым мелодичным голосом. - Она отвратительна. Успокойте войска, капитан.
Стефан приказал всем умолкнуть. Было слышно только гортанное пение в туннеле. Солдаты вглядывались в темноту, пытаясь рассмотреть того, кому принадлежал голос, но видели лишь пустоту, в которой корчились умирающие.
Аурелион закрыла глаза, и ее губы начали беззвучно двигаться. Она запрокинула голову, тщательно выговаривая слова заклинания. Изо рта ее потянулся легкий туман, пополз вниз и заклубился у ног, продолжая расстилаться по земле.
Стефан непроизвольно дернулся в попытке отступить, но остановился. Туман вился вокруг его сапог, ногам было тепло и их немного покалывало - довольно приятное ощущение. Потом он охватил бочки с порохом и ноги солдат Остермарка, молчаливо ждущих с заряженными ружьями. Кто-то заметил это и раскрыл рот от изумления, другой зашептал: «Колдовство…», но Стефан положил руку ему на плечо, призывая к тишине. Солдатам явно было страшно, но они не двигались с места.
Глаза Аурелион распахнулись, они были черны; слова звучали громче, голос завораживал и пугал. Зловещее пение сбилось на миг, и дьявольский колдун словно бы задохнулся, потом гневно продолжил. Стефан с беспокойством смотрел на Аурелион: из ее носа капнула кровь, голос казался напряженным. В туннеле звучали ужасные, омерзительные слова, среди которых одно то и дело повторялось: Кхорн.
Оно беспокоило, словно сами звуки этого слова были запятнаны порчей. Стефану стало не по себе, его кровь закипала от внезапного приступа гнева, зубы были крепко стиснуты. Мозг ненадолго затуманили видения кровопролития и резни, и он крепко сжал пальцы вокруг рукояти меча.
Черная кровь заструилась из носа Судобаала, он с явным трудом выговаривал заклинания. Ему сопротивлялась какая-то сила, и он почувствовал страх. Огненные глаза Хрота сузились, но колдун нашел в себе силы продолжить заклинание. Пот стекал по его морщинистому лицу. Он приблизился к кульминации, самой важной и трудной части. Одна неправильно произнесенная фраза, один неверный звук - и вместо ожидаемого результата его ждет вечное проклятие. Душа разрывалась в клочья, силы, которые он призывал, должны были вот-вот поглотить его. Но еще страшнее был гнев Князя Демонов, который сам был готов скорее пожрать его душу, чем дать ему прервать заклятие.
У колдуна задрожали ноги, и он схватился за посох, чтобы устоять. Пение его стало громче. Кровь снова потекла из носа и из ушей. Сосуды в глазах лопнули, и он опустил веки, страдая от боли. По морщинам стекали кровавые слезы. Он поднял руку, похожую на птичью лапу, и выкрикнул слова, призывающие темные силы.
Пение резко оборвалось. Аурелион пошатнулась и упала бы, если бы один из телохранителей не подхватил ее хрупкое тело. Эльфы быстро удалились через двор на свежий воздух за стенами Талабхейма.
Пока еще можно было докричаться до капитана, Аурелион пришла в себя и окликнула его:
- Берегись! Они идут!
Хрот с радостью услышал слова, которые должны были призвать создания, обитающие в царстве Кхорна, и довольно улыбнулся. Судобаал, весь в крови, рухнул на пол и потерял сознание, но на губах его осталась злорадная ухмылка.
По всему туннелю кровь, заливающая пол, начала кипеть и пузыриться. Из красной жижи поднялось нечто, ростом превосходящее человека. По его мощному телу стекали вязкие кровавые струи. Плоть под ними была цвета запекшейся крови, темная, лилово-алая. Существо расправило мощные плечи, напрягло мускулы, налитые силой. У него была длинная голова с огромными рогами, загибающимися назад, во рту теснились кинжалоподобные зубы. Раздвоенный язык метнулся вперед, словно пробуя воздух. Почуяв свежую человеческую кровь, существо вздрогнуло от ярости и возбуждения. Оно открыло страшные узкие огненные глаза. Это было порождение Кхорна, один из его верных солдат, кровопийца. Он испустил яростный рев, сжимая в руке тяжелый меч из черной стали с медной рукоятью, страшное оружие слуг Кхорна, и взмахнул им над головой.
Вдоль всего клинка были выведены сияющие руны Кровавого Бога. Кровопийца снова заревел и помчался по туннелю туда, где стояли солдаты Империи.
Из крови павших восстало множество подобных созданий. Это жертвоприношение было нужно им, чтобы выйти из царства Хаоса. Их было уже две сотни, и все мчались на битву.
Хрот Кровавый торжествовал. Он сам бросился в туннель, расправив алые крылья, кончики которых задевали стены. Алый туман ярости снизошел на него. Голос его перекрывал шум, создаваемый демонами Кхорна, и грохот имперских пушек.
Сотни пистолетных пуль полетели в первые ряды кровопийц. Но те все прибывали и прибывали, невзирая на то, что за первым залпом последовали второй, третий, четвертый… Хрот сам возглавил их и бросился на имперцев. Большинство пуль отскочило от его брони и красной кожи, но некоторые глубоко засели в теле и порвали крылья. Он просто не обращал на них внимания.
Одну из пушек направили прямо на него, но охваченному яростью Хроту все было нипочем. К ужасу орудийного расчета, залп не попал в цель, и Хрот понял, что Кхорн все еще благосклонен к нему. Он налетел на имперских солдат, и кровопролитие приняло серьезные масштабы.
Хрот приземлился, описав вокруг себя смертоносную дугу мечом и топором, и двенадцать человек упали замертво. Убитые отлетали к стене, кровь хлестала во все стороны. Он тяжело дышал, разгоряченный битвой. Демон У'зул, живущий в мече, требовал все больше смертей и разрушения, и владелец страшного оружия дал ему полную свободу.
Теперь, когда демон был выпущен, ярость, ненависть и мощь Хрота удвоились. Демон боролся с ним, стремясь подчинить его, но получалось наоборот. С каждым ударом сердца Хрота гибли три человека. Люди кричали от боли и ужаса, пока непобедимый воин кромсал их, а на смену ему уже спешили кровопийцы с тяжелыми мечами. Руки, ноги и головы разлетались в разные стороны.
- Назад! - крикнул Стефан. - В цитадель!
Он вонзил Рунный Клык в горло кровопийцы, тот упал и тут же снова превратился в лужу крови. Капитан колол и рубил демонов, пытающихся прорваться сквозь ряды солдат, и наконец, сумел выбраться из туннеля в цитадель, забрав с собой несколько человек.
- Уходите! Опускайте решетку!
Приказ тут же был выполнен, и тяжелая решетка преградила демонам путь. Многие солдаты остались на другой стороне, и Стефан клял себя за то, что не увел их раньше. Решетка с грохотом упала, давая последним из его солдат возможность подготовиться вместе с оставшимися защитниками крепости к решающей атаке сил Хаоса. Острые концы прутьев пригвоздили к земле нескольких кровопийц, разрубив некоторых из них пополам. Тела тут же растеклись лужами густеющей крови. Князь Демонов со всего размаху ударился о решетку и погнул ее, но не выломал. Его глаза и рога пылали, он бился о решетку снова и снова, нещад но ее уродуя. Кровопийцы вырезали тех, кто оказался по ту сторону. Огромный крылатый демон встал на колени и ухватился за прутья руками, напряг мускулы, и металл заскрипел, поддаваясь его мощи.
- Быстрее! - кричал Стефан, выбегая на свет.- Сюда! Готовьте пушки!
Люди на галереях заряжали мортиры. Внизу была продолговатая площадка, на которой можно было перебить демонов, не дожидаясь, чтобы они прорвались в Талабхейм. Галереи и бойницы, откуда должна была вестись стрельба, были безопасны - добраться туда враг мог лишь изнутри, то есть после захвата крепостных стен.
Капитан и его люди выбежали из внутренней цитадели, моргая на ярком солнечном свету. Маршал собрал последних защитников крепости в поле. Стефан молился, чтобы пушки на расстрельной площадке хорошо сработали и дали врагу серьезный отпор. Это было просто необходимо - людей оставалось до обидного мало.
- Коня! - закричал капитан.
- Вот и все, - сказал Маркус, глядя, как последние солдаты вместе с капитаном покидают внутренюю крепость, последний рубеж перед Талабхеймом.
Инженер распорядился, чтобы его любимый «Гнев Сигмара» поставили над последней расстрельнои площадкой, и решил, что, когда придет его последний час, использует великолепную боевую машину, чтобы как следует ударить по орде Хаоса. Все пушки были заряжены и приведены в состояние полной боевой готовности.
Внезапно кто-то из орудийного расчета громко выругался.
- Что такое?
- Вот, палец попал под шестеренку. Больно, аж жуть.
- Ну, если ты беспокоишься только об этом, тогда либо ты храбрее меня, либо просто дурак. Думаю, последнее больше соответствует действительности. Как Ганс?
- Потерял много крови, но еще жив.
К стене привалился человек, явно находящийся без сознания. Кровь пропитала торопливо наложенные повязки и стекала наземь. Беднягу ударила в живот шальная пуля, рикошетом отлетевшая от стены. Маркус был почти уверен, что он не выживет. А жаль, один из самых толковых артиллеристов. Но, может, даже это будет уже не важно - осада явно близилась к концу, и инженер видел ее возможное завершение в черном свете.
Маркус полагал, что враг пойдет через расстрельную площадку. Он был слишком многочислен, чтобы надеяться, что пушки перебьют всех, но уничтожить до тысячи вражеских солдат - это, пожалуй, реально. Пороха и картечи должно был хватить на полчаса непрерывной пальбы. Он надеялся, что за это время фон Кессель организует оборону и, если враг все же прорвется, уже сможет с ним совладать.
Инженер очень уважал капитана. Конечно, это был не самый большой умник и говорить не мастер, зато настоящий солдат, искусный и наделенный интуицией, - за это Маркус ценил его не меньше, чем самого маршала. Он знал, что капитан - закаленный в боях офицер, и если есть хоть какой-нибудь путь к победе, фон Кессель найдет его. Впрочем, инженер не питал особо радужных надежд.
Балкон, где он стоял рядом с «Гневом Сигмара», был футах в двадцати над мощеной расстрельной площадкой. Пятьдесят футов открытого пространства, защищенные восемью мортирами и могучим орудием - и не только. Уже кипятили масло, чтобы лить его сквозь щели, и солдаты заряжали пистолеты, чтобы уложить тех, кого не достанет картечь. Бойцы напряженно ждали, до них доносился рев безумной ярости. Они еще не видели врага, но знали, что его главные силы - это не люди.
Подъемный механизм решетки заскрипел, когда враг попытался ее поднять. Маркус лично осмотрел все детали заранее и знал, что попытка провалится. Мощные шестерни было невозможно сдвинуть, не разрушив их. Те, кто столпился внизу, очевидно, уже пришли к такому же выводу и пытались протаранить решетку, так что звон железа разносился повсюду.
Хрот снова бросился на решетку, и металл подался под его усилием. Он отступил и опять ударил решетку плечом, прогнув ее еще больше.
Ганс зашевелился, приходя в себя, - грохот металла проник в его помутившееся сознание. Он сидел в луже крови и стонал от боли и ужаса. Глаза с трудом открылись и увидели настоящий кошмар. Из крови поднимался демон, рогатый, огнеглазый. Ганс хотел было закричать, но горло пересохло, и слабый звук потонул в лязге металла. Кровопийца вышел из лужи крови, его крови, и разинул клыкастую пасть. Он вонзил страшный клинок в живот человека и покосился на других, которые стояли спиной к ужасной сцене. Демон прыгнул вперед, пьянея от крови, и убил ближайшего солдата ударом в спину.