Страница:
Затем он поднял глаза на распятье, висевшее над столом, где были разложены инструменты, необходимые для выполнения дела. Фигура Христа на золотом кресте отливала серебром. О том, как странно держать у себя сделанный из драгоценных металлов образ Того, кто проповедовал бедность и смирение, он никогда не задумывался.
Он зажег свечи, сложил руки и стал молиться со страстью истового католика.
Он молился о благодати и готовился к убийству…
3
Он зажег свечи, сложил руки и стал молиться со страстью истового католика.
Он молился о благодати и готовился к убийству…
3
В помещении отдела по расследованию убийств пахло вчерашним кофе и почему-то свежей мочой. Ева лавировала между стоявшими чуть ли не впритык столами, стараясь не прислушиваться к разговорам. Уборщица старательно терла шваброй потертый линолеум.
Пибоди занимала крохотную, тускло освещенную кабинку в дальнем углу зала. Но, несмотря на размеры помещения, Пибоди содержала его в безукоризненном порядке.
– Что, кто-то забыл, где находится туалет? – спросила Ева, и Пибоди, оторвавшись от разложенных на столе бумаг, повернулась к ней:
– Бейли допрашивал одного бродягу, по делу о поножовщине. Бродяге не понравилось, что его вызвали в качестве свидетеля, и он выказал свое неудовольствие, опорожнив свой мочевой пузырь прямо на ноги Бейли. Судя по рассказам очевидцев, мочевой пузырь был изрядно наполнен.
– Нам предстоит еще один день в раю! Результаты обыска у Бреннена готовы?
– Я только что сделала им очередной втык. Обещали скоро прислать.
– Тогда начнем с просмотра видеозаписей охранных систем Лакшери Тауэрс и квартиры Бреннена.
– Здесь есть проблемы, лейтенант.
– Вы еще их не получили?
– Я получила все, что можно было получить. – Пибоди взяла со стола пакет, в котором лежал один-единственный диск. – Видите ли, в вестибюле пентхауса и в квартире Бреннена охранные системы были отключены за сутки до того, как мы обнаружили тело Бреннена.
Ева кивнула и взяла пакет.
– Я должна была догадаться, что он все учтет. Вы сделали запись разговоров, которые вел Бреннен по телефону?
– Это здесь. – Пибоди протянула Еве еще один диск.
– Пойдемте ко мне в кабинет, посмотрим, что у нас есть. Мне надо позвонить Фини, – продолжила Ева уже на ходу. – Без отдела электронного сыска нам не обойтись.
– У капитана Фини отпуск, лейтенант, он в Мексике, кстати, на вашей роскошной вилле на побережье, куда вы почему-то до сих пор не удосужились пригласить вашу верную помощницу.
– Черт, совсем забыла! Еще неделя осталась, да? А вы мечтаете увидеть Мексику, Пибоди?
– Мексику я видела, Даллас. Я мечтаю о встрече со страстным кабальеро!
Ева в ответ только фыркнула и отперла дверь своего кабинета.
– Если проведем расследование в сжатые сроки, Пибоди, я посмотрю, что можно будет для вас сделать. – Она швырнула диски на захламленный стол, сняла куртку. – Однако без человека из ОЭС нам не обойтись. Узнайте, кого они могут нам прислать. Только мне нужен настоящий спец, а не какой-нибудь новичок.
Пибоди стала звонить в отдел, а Ева, усевшись за стол, сунула в компьютер диск с разговорами Бреннена. Собственно, разговор был только один – за день до гибели он позвонил жене, говорил с ней и с детьми. Ева слушала веселую болтовню человека с семьей, к которой он собирался поехать, и на душе у нее было паршиво.
– Мне надо связаться с его женой, – сказала Ева тихо. – Отличное начало дня, ничего не скажешь. Но лучше сделать это сейчас, пока репортеры ничего не пронюхали. Оставьте меня на десять минут, Пибоди.
– Хорошо, мэм. Из отдела электронного сыска нам пришлют детектива Макнаба.
– Отлично.
Дверь за Пибоди закрылась, Ева тяжело вздохнула и взялась за телефон. Когда через десять минут Пибоди вернулась, Ева стояла у окна с кружкой кофе.
– Эйлин Бреннен прилетит в Нью-Йорк с детьми. Она хочет видеть тело. Известие приняла достойно. Иногда это даже труднее – видеть, как они стараются держать себя в руках. А в глазах их читаешь надежду на то, что произошла ошибка. – Она тяжело вздохнула, повела плечами, словно сбрасывая тяжелую ношу, и повернулась к Пибоди. – Давайте посмотрим диски с охранной системы.
Пибоди вставила диск в компьютер. Через несколько секунд обе – Пибоди и Ева – не сводили с экрана изумленных взглядов.
– Что это, черт подери?
– Я не знаю.
Пибоди сосредоточенно смотрела на фигуры на экране. Голоса звучали торжественно, но язык был незнакомым. В центре стоял мужчина в черном одеянии, за ним – два мальчика в белом. Мужчина, державший в руке серебряную чашу, стоял перед черным алтарем, украшенным белыми цветами и свечами.
– Что это за обряд? Или это какой-то спектакль?
– Это похороны, – прошептала Ева. – Заупокойная месса. Я как-то раз была на такой. Кажется, это католические дела, и говорят они на латыни. Откуда, черт возьми, у вас этот диск, Пибоди?
– Из охранного устройства Лакшери Тауэрс. Он был закодирован и подписан.
– Его подменили, – пробормотала Ева. – Этот сукин сын подменил диски. Ему нравится с нами играть. И, надо сказать, у него неплохо получается. – Ева дала компьютеру команду скопировать диск, засунула руки в карманы и развернулась. – Он с нами забавляется, Пибоди. И за это ему придется поплатиться. Пусть проведут обыск в помещении, где установлены охранные системы, и конфискуют все диски, относящиеся к интересующему нас промежутку времени.
– Все?
– Да, все. Со всех этажей. И мне нужны показания швейцаров, работавших в это время. – Она вынула из компьютера диск, сунула его в карман. – Так… Интересно, где, черт подери, отчет о проведенном обыске?
Она потянулась к телефону, но тут раздался звонок.
– Лейтенант Даллас слушает.
– Вы были оперативны, лейтенант. Я впечатлен.
Ева дала знак Пибоди, чтобы та попробовала определить, откуда поступил звонок. До нее доносились мелодичные звуки: в качестве фона пел хор, как поняла Ева, на латыни.
– Вы серьезно поработали с Бренненом, – заметила она. – Судя по всему, это занятие вам понравилось.
– О, безусловно, можете мне поверить. Знаете, Томми прекрасно пел. Спел он и мне. Послушайте. – Комната заполнилась душераздирающими, пронзительными криками. – Великолепно, не правда ли? Сначала он молил даровать ему жизнь, а потом молил забрать ее. Все длилось четыре часа, и у него было достаточно времени вспомнить прошлые грехи.
– Мне кажется, вы действуете грубо. Но, когда я вас поймаю, думаю, у меня будет достаточно оснований не дать вам прикинуться умственно неполноценным. Я уж постараюсь, чтобы вас отправили в подходящее место. Местные тюрьмы для вас не годятся: для таких, как вы, – это просто загородные клубы.
– Креститель тоже попал в узилище, но увидел царствие небесное!
Ева попыталась припомнить известные ей библейские истории.
– А, это тот, кто потерял голову из-за какой-то плясуньи? И вы решили рискнуть своей, вызвав на турнир полицейского?
– Она была распутницей! – Он заговорил невнятно, и Ева плотнее прижала трубку к уху, чтобы его расслышать. – Зло в прекрасном обличье – как это часто бывает. Но Креститель устоял, не поддался искушению и принял мученическую смерть.
– Вы тоже решили стать мучеником? Умереть за то, что вы называете верой? Могу вам в этом помочь. Сообщите только, где вы находитесь.
– О, лейтенант, я и не ожидал, что встречу в вас столь достойного соперника. Умная женщина – такая редкость. И зовут вас Евой, как нашу праматерь. Были бы вы чисты сердцем, я бы вами восхищался.
– Без вашего восхищения я как-нибудь обойдусь.
– Ева тоже была нетверда духом, потому и лишила своих детей рая.
– Ага. А Адам был слабаком, не способным взять на себя ответственность. Все, урок из Библии закончен. Продолжим нашу беседу.
– Я с нетерпением жду встречи с вами, но пока что ее придется отложить. Ненадолго.
– Думаю, она состоится раньше, чем вы рассчитываете.
– Возможно. А сейчас – новая загадка. На сей раз объявляются гонки. Следующий из грешников еще жив и пребывает в блаженном неведении о грядущей каре. Но закон Господа суров, и он будет проклят. «Надеющийся на богатство свое упадет; а праведники, как лист, будут зеленеть». И настал черед упасть ему.
– За что?
– За лживый язык! У вас есть двадцать четыре часа на спасение его жизни, если будет на то воля Божья. Вот загадка: он приятен лицом и жил когда-то умом. Но ум его теперь затуманен, как у бедняги Дайси Райли, и его ведут вечерять. Живет, где работает, работает, где живет. Ночи напролет подает другим то, чего жаждет более всего сам. Он приехал издалека, но выбрал место, напоминающее о доме. Если не успеете его найти, завтра утром фортуна повернется к нему спиной, так что торопитесь.
Ева еще несколько секунд неподвижно сидела с гудящей трубкой в руках.
– Увы, Даллас, засечь его не удалось. Может, этот Макнаб из ОЭС что-то сможет.
– Кто такой Дайси Райли, черт подери? – пробормотала Ева. – Что такое «вечерять»? Ужинать, что ли? Еда… Рестораны… Ирландские рестораны…
– Ирландские рестораны? Мне кажется, что это два несочетаемых слова.
– Что?
– Неудачная шутка, – криво усмехнулась Пибоди. – Так, для поднятия духа.
– Ага. – Ева опустилась на стул, приказала компьютеру дать список ирландских ресторанов в Нью-Йорке и развернулась к Пибоди. – Свяжитесь с Твизер – она проводила обыск у Бреннена. Скажите, что мне нужно хоть что-нибудь. И пошлите полицейского в Лакшери Тауэрс за остальными дисками. Ну, шевелитесь!
– Шевелюсь!
…Через час Ева по-прежнему сидела у себя в кабинете и читала отчет о проведенном обыске. В нем не было ни единой зацепки.
– Этот сукин сын даже волоска после себя не оставил! – пробормотала она и устало потерла глаза.
Было ясно, что надо снова поехать на место преступления и попытаться воссоздать картину произошедшего, постараться представить себе, как все происходило. Пока что она видела только кровь, кровь повсюду…
«Надо постараться сосредоточиться», – сказала себе Ева. Итак, снова цитата из «Притчей Соломоновых». Но из нее ясно лишь, что предполагаемая жертва стремилась разбогатеть. А это сводило круг подозреваемых ко всему населению Нью-Йорка…
Ева напомнила себе, что мотив ее загадочного собеседника – месть. Будущая жертва получила деньги за предательство? Это кто-то связанный с Бренненом? Она обратилась к спискам, которые Рорк переслал на ее компьютер, и проглядела имена партнеров и друзей Томаса Бреннена.
Любовниц у него не было – если бы были, Рорк бы их нашел. Томас Бреннен был верным мужем, а теперь жена его стала вдовой…
В дверь громко постучали. Ева обернулась и недоуменно посмотрела на стоявшего на пороге человека лет двадцати пяти. На нем были ярко-желтые кроссовки на толстой подошве, но даже они не делали его выше ростом. Одет он был в мешковатые голубые джинсы и куртку с обтрепанными манжетами. Золотистые волосы, стянутые сзади в длинный хвост, спускались ниже лопаток. В мочке левого уха позвякивало штук шесть золотых сережек-колец.
– Ты ошибся адресом, парень. Это отдел по расследованию убийств.
– Значит, Даллас – это вы? – Когда он улыбался, на щеках появлялись две ямочки. Глаза у него были светло-зеленые. – Я – Макнаб, отдел электронного сыска.
Ева едва не застонала от досады, но сдержалась и, вздохнув, протянула руку. «Боже правый!» – подумала она, разглядывая его унизанные кольцами пальцы.
– Так вы работаете у Фини?
– Пришел к нему в отдел шесть месяцев назад. – Он оглядел ее крохотный кабинет. – Да, у вас жизнь не сахар. У компьютерщиков шкафы больше, чем эта комнатенка.
Обернувшись, он увидел вошедшую Пибоди и радостно улыбнулся.
– Нет ничего прекрасней женщин в форме!
– Пибоди. Макнаб, – представила их Ева друг другу.
Пибоди внимательно оглядела молодого человека.
– У вас в отделе принято так одеваться?
– Сегодня же суббота, – ответил Макнаб весело. – Мне позвонили домой, и я решил заглянуть, узнать, что происходит. А вообще-то у нас в отделе обстановка неформальная.
– Это заметно. – Пибоди попыталась проскользнуть мимо него и на очередную улыбочку ответила суровым взглядом.
– Да, в таком очаровательном обществе искушений не избежать. Но я, пожалуй, не буду сопротивляться.
Он отодвинулся, подчеркнуто галантно пропуская ее, но тут заметил ледяной взгляд Евы и смущенно откашлялся. Ее строгость была известна всему участку, трепотни она на дух не выносила.
– Чем могу служить, лейтенант?
– Я расследую убийство, Макнаб, и, возможно, скоро случится следующее. Мне необходимо знать, откуда поступали звонки и каким образом этот ублюдок минует систему контроля.
– О, тогда я именно тот, кто вам нужен. Звонки поступали сюда? – Ева кивнула, и он шагнул к компьютеру. – Можно, я сяду на ваше место, посмотрю, что удастся сделать?
– Прошу. – Она встала. – Пибоди, мне надо заскочить в морг. А вы постарайтесь встретиться с миссис Бреннен, возьмите у нее показания. Список ресторанов поделим пополам. Нам нужно найти человека, который проживает там же, где работает, скорее всего – эмигранта. Возможно, он каким-то образом был связан с Томасом Бренненом. Имена друзей и партнеров Бреннена имеются. Надо сузить круг. – Она протянула Пибоди дискету.
– Слушаюсь, мэм.
– Обратите внимания на имена Райли или Дайси.
Макнаб, мурлыкавший что-то себе под нос, вдруг поднял голову и рассмеялся.
– Дайси Райли?
– Я сказала что-то смешное, Макнаб?
– Может, это я чего-то не понял. «Дайси Райли» – это ирландская песенка.
– Ирландская? – встрепенулась Ева. – Вы ирландец, Макнаб?
– Я – шотландец, лейтенант, – ответил он слегка обиженно. – Мой дед был горцем.
– Рада за него. Так о чем песенка?
– О женщине, которая слишком много пьет.
– Пьет? А не ест?
– Пьет, – повторил он. – Это у ирландцев в крови.
– Черт! Впрочем, половина этих заведений – пабы, – сообщила Ева, заглянув в список. – Нужно будет, пожалуй, начать с ирландских пабов.
– Для этого вам понадобится отряд человек в двадцать, – обнадежил ее Макнаб и вернулся к своей работе.
– Вы своим делом занимайтесь, – посоветовала Ева. – Пибоди, нужны названия и адреса. Полицейский с дисками из Тауэрс прибыл?
– Ожидается с минуты на минуту.
– Отлично. Давайте разделим список по районам. Мне – юг и запад, вам – север и восток. – Пибоди вышла, и Ева снова обратилась к Макнабу: – Результат мне необходим как можно скорее.
– Скоро не получится. – Он сосредоточенно смотрел на экран. – Пару кодов я проверил. Ничего. Теперь я проверяю следы последнего разговора. На это уходит довольно много времени, но этот способ – самый надежный.
– Постарайтесь все-таки побыстрее, – резко сказала Ева. – И, как только что-то обнаружите, немедленно свяжитесь со мной.
– Ох уж эти женщины! – пробормотал он, когда дверь за Евой закрылась. – Вечно требуют чуда…
По дороге к медэкспертам Ева заглянула в десяток баров и обнаружила двух владельцев заведений и трех работников, живших там же – в помещении за баром или этажом выше. Припарковав машину в подземном гараже, она позвонила Пибоди:
– Есть новости?
– Двоих нашла. Правда, боюсь, моя форма теперь будет вечно вонять сигаретами и виски, – брезгливо поморщилась Пибоди. – Оба уверяют, что знать не знают Томаса Бреннена и врагов не имеют.
– Ага, у меня все в том же духе. Продолжайте поиск. Времени у нас катастрофически мало.
Ева вышла из гаража и, не задерживаясь в вестибюле, направилась в морг.
Здесь было прохладно и в воздухе витал едва ощутимый запах смерти. Стальные двери закрывались герметично, но смерть всегда найдет способ напомнить о себе.
Бреннена она оставила в помещении Б, и, поскольку было маловероятно, что он куда-либо переместился, туда Ева и направилась, предъявив на сканирование свой значок.
На табло над дверью зажглась надпись: «Идет вскрытие тела. Войдя в помещение, соблюдайте правила безопасности». Щелкнул замок, дверь отъехала в сторону, Ева вошла и увидела доктора Морриса. Он доставал мозг Бреннена из открытой черепной коробки.
– Прошу прощения, Даллас, я еще не закончил. Сегодня с утра поступило несколько непредвиденных клиентов. Люди, судя по всему, просто умирают от желания сюда попасть.
Своеобразный юмор патологоанатомов уже давно не шокировал Еву.
– Что вы можете сказать? – спросила она.
Моррис взвесил мозг и опустил его в чашу, наполненную какой-то жидкостью.
– Это был вполне здоровый мужчина. Когда-то перенес перелом берцовой кости. Она срослась хорошо. Последний раз принимал пищу примерно за четыре с половиной часа до смерти. По-видимому, ланч. Говяжий бульон, хлеб, кофе. В кофе было кое-что подсыпано.
– Что именно?
– Слабый транквилизатор. Скорее всего, он просто почувствовал легкое головокружение. – Моррис включил компьютер и стал заносить в него данные, продолжая одновременно говорить с Евой. – Сначала ему отсекли руку. Даже несмотря на наличие транквилизатора в крови, это должно было вызвать болевой шок и значительную потерю крови.
Ева вспомнила забрызганные кровью стены. Впечатление было такое, будто кто-то открыл огнетушитель, заряженный кровью.
– И он не потерял сознание?
– Тот, кто это устроил, остановил кровотечение – прижег рану.
– Каким образом?
– Думаю, паяльной лампой. – Моррис поморщился. – Грубая работа. Видите эти обуглившиеся участки кожи?
– О, господи! – пробормотала Ева и по привычке засунула руки в карманы. – Я не понимаю, почему он не сопротивлялся. В квартире почти нет следов борьбы.
– Он не смог бы бороться и с полудохлым тараканом. Его приковали за вторую руку. И напичкали смесью адреналина с дигиталисом – сердце у него работало, он был в сознании. – Моррис тяжело вздохнул. – Поработали на славу. Смерть долгая и мучительная. А вот это я нашел у него в желудке вместе с остатками ланча, – сказал он, показав на металлический поднос.
Там лежал небольшой плоский предмет – ослепительно-белый, с зеленым рисунком.
– Трилистник клевера, – пояснил Моррис. – Считается, что он приносит удачу. У вашего убийцы было весьма извращенное чувство юмора. А этот странный силуэт на другой стороне – о нем я знаю не больше вашего.
На обратной стороне был нарисован овал с расходящимися концами.
– Я это заберу. – Ева положила талисман в пластиковый пакет. – Я собираюсь проконсультироваться с доктором Мирой: надо составить психологический портрет преступника. Она с вами свяжется, если будет необходимо.
– Мне всегда приятно работать и с ней, и с вами, лейтенант.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул служитель морга.
– Прибыла миссис Эйлин Бреннен. Она хочет видеть тело мужа.
– Проводите ее ко мне в кабинет. Я сейчас подойду. – Моррис обернулся к Еве. – Не стоит показывать ей беднягу в таком виде. Вы хотите с ней побеседовать?
– Да.
– Можете расположиться в моем кабинете. Тело будет готово через двадцать минут.
– Благодарю. – Ева шагнула к двери.
– Даллас!
– Да?
– Я обычно не употребляю напыщенных выражений… – Он замялся. – Но, думаю, другие слова тут просто не подходят. Тот тип, который это сделал, – воплощенное зло.
Слова Морриса еще звучали у Евы в ушах, когда она увидела Эйлин Бреннен. Это была изящная, миниатюрная женщина. Она не плакала, но лицо было мертвенно-бледным. Руки у нее не дрожали, но она не знала, куда их деть. Она теребила золотой крест на длинной цепочке, оправляла подол юбки, приглаживала свои вьющиеся светлые волосы.
– Я хочу видеть обнаруженное вами тело. Я настаиваю. Это мое право.
– Вы его увидите, миссис Бреннен. Но прежде я бы хотела с вами побеседовать. Прошу вас, окажите нам такую услугу.
– Но как я могу быть уверена, что это он, мой Томми, пока я его не увидела?
Еве нечем было ее утешить.
– Миссис Бреннен, тело вашего мужа опознано. Отпечатки пальцев, ДНК, свидетельство швейцара из Лакшери Тауэрс. Мне очень жаль, но ошибка исключена. Прошу вас, сядьте. Могу я вам что-нибудь предложить? Стакан воды?
– Я ничего не хочу. Ничего. – Эйлин села, нервно сжимая руки. – Он должен был сегодня прилететь к нам в Дублин. Сегодня. Он задержался в Нью-Йорке, чтобы доделать какие-то дела. Вчера собирался ночевать в Лондоне, а сегодня – к нам…
– Значит, до сегодняшнего дня вы его не ждали?
– Нет. Вчера вечером он не позвонил, хотя и собирался, но мы решили, что он был занят. – Она открыла сумочку, снова закрыла, и так несколько раз. – Я не придала этому значения. Не придала! – повторила она и стиснула в ладони крестик.
– Вы не пробовали с ним связаться?
– Мы с детьми после ужина пошли на аттракционы, домой вернулись поздно. Мейз раскапризничалась, я ее уложила и сама легла спать, потому что тоже устала. Я даже не подумала, почему Томми не позвонил из Лондона…
Ева села в одно из кресел напротив.
– Миссис Бреннен, вы можете рассказать мне, по какому делу ваш муж задержался в Нью-Йорке?
– Я об этом почти ничего не знаю, я вообще ничего не понимаю в бизнесе. Я занимаюсь воспитанием детей, слежу за домами – в Дублине у нас их три. Есть еще загородный дом на западе Ирландии. Про бизнес я ничего не знаю, – повторила она дрогнувшим голосом.
– Понятно. Скажите, ваш муж никогда не говорил, что ему кто-то угрожает?
– У Томми нет врагов. Его все любят. Он такой светлый человек, такой добрый… Можете спросить у его знакомых. – Она наклонилась к Еве и пристально на нее посмотрела. – Понимаете, почему я думаю, что вы ошиблись? Никто не стал бы причинять зло Томми. И служба безопасности в Лакшери Тауэрс первоклассная. Поэтому мы и купили там квартиру. В Нью-Йорке небезопасно, и Томми хотел, чтобы мы с детьми были надежно защищены.
– Вы познакомились со своим мужем в Ирландии?
Эйлин рассеянно кивнула:
– Да, в Дублине. Двенадцать лет назад.
– У него остались друзья или знакомые с тех времен?
– Конечно. У него много друзей. Я… – Она прикрыла глаза ладонью. – Когда мы с ним куда-нибудь выходили, обязательно встречали кого-то из его знакомых. В Дублине он часто ходил в один маленький паб. Я не очень люблю пабы и редко ходила с ним… Но он любил там посидеть вечерок.
– А что это за паб?
– Как называется? По-моему, «Свинья и грош». – Эйлин вдруг схватила Еву за руку. – Я больше не могу… Я должна его увидеть!
– Хорошо. Подождите минутку. Я сейчас вернусь. – Ева вышла из кабинета и включила рацию. – Пибоди!
– Слушаю, лейтенант.
– «Свинья и грош». У вас в списке есть паб с таким названием?
– Минуточку… Нет, мэм. Про свиней вообще ничего.
– Ладно, свяжусь с вами позже.
Ева набрала номер Морриса.
– Сделано все возможное, – сказал доктор. – Идите, я вас обеих впущу.
Ева открыла дверь кабинета.
– Миссис Бреннен, пойдемте со мной.
– Вы отведете меня к нему?
– Да.
Ева взяла Эйлин под руку и повела по выложенному белым кафелем коридору. Когда они подошли к нужной двери, Ева почувствовала, как напряглась ее спутница, услышала судорожный вздох.
Они вошли.
Моррис действительно сделал все, что мог, но чего не скроешь – того не скроешь. Смерть невозможно приукрасить.
Эйлин сдавленно вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и мягко отстранила стоявшую рядом Еву.
– Это Томми. Мой муж. – Она шагнула к накрытому белой простыней телу, коснулась пальцами щеки мужа. – Как же мне сказать детям, Томми? Что я им скажу? – Она оглянулась на Еву. В глазах ее стояли слезы, но она старалась не разрыдаться. – Кто же мог сделать такое?
– Это я и должна выяснить. Это моя работа. И я с ней справлюсь, миссис Бреннен, обещаю вам.
Эйлин покачала головой.
– Но Томми не вернуть – ни мне, ни детям. Слишком поздно…
«Она права, – подумала Ева. – Смерть не отменишь».
– Больше мне нечего вам сказать, миссис Бреннен.
– Не знаю, достаточно ли мне этого, лейтенант Даллас. Не знаю, смогу ли я с этим жить. – Она наклонилась и поцеловала мужа в губы. – Я всегда любила тебя, Томми. С самого начала.
– Пойдемте со мной, миссис Бреннен. – Ева взяла ее под руку. Эйлин не сопротивлялась. – Давайте выйдем отсюда. Может быть, вызвать кого-то из ваших друзей?
– Да. В Нью-Йорке живет моя подруга, Кэтрин Хастингс. У нее магазин на Пятой авеню, называется «Интересная женщина».
– Я позвоню ей. Скажу, чтобы она приехала сюда и забрала вас.
– Спасибо. Одной мне слишком тяжело.
– Может быть, вам принести воды? Или кофе?
– Нет, мне просто надо присесть. – Она тяжело опустилась на стул в вестибюле. – Ноги не держат. Не волнуйтесь, я сейчас постараюсь прийти в себя. – Она подняла на Еву глаза. – Понимаете, дети… Мне надо быть в полном порядке.
Ева, поколебавшись, достала из сумки пакетик с талисманом.
– Миссис Бреннен, вы видели это раньше?
Эйлин разглядывала талисман, словно это было какое-то редкое произведение искусства.
– Нет. То есть, разумеется, я раньше видела шемрок, но эту штучку – никогда.
– Шемрок?
– Ну конечно, так называется трилистник.
– А это что? – Ева перевернула кулон.
– Рыба. – Эйлин прикрыла глаза. – Символ церкви. Будьте добры, позвоните Кэтрин! Я не могу здесь больше оставаться…
– Да-да, сейчас. Посидите пока что, отдохните.
Ева позвонила Кэтрин Хастингс и объяснила ей ситуацию, проглядывая во время разговора список пабов. Ни «Свиньи и гроша», ни «Трилистника», ничего связанного с церковью или рыбой. Но в названиях трех заведений было слово «шемрок».
Пибоди занимала крохотную, тускло освещенную кабинку в дальнем углу зала. Но, несмотря на размеры помещения, Пибоди содержала его в безукоризненном порядке.
– Что, кто-то забыл, где находится туалет? – спросила Ева, и Пибоди, оторвавшись от разложенных на столе бумаг, повернулась к ней:
– Бейли допрашивал одного бродягу, по делу о поножовщине. Бродяге не понравилось, что его вызвали в качестве свидетеля, и он выказал свое неудовольствие, опорожнив свой мочевой пузырь прямо на ноги Бейли. Судя по рассказам очевидцев, мочевой пузырь был изрядно наполнен.
– Нам предстоит еще один день в раю! Результаты обыска у Бреннена готовы?
– Я только что сделала им очередной втык. Обещали скоро прислать.
– Тогда начнем с просмотра видеозаписей охранных систем Лакшери Тауэрс и квартиры Бреннена.
– Здесь есть проблемы, лейтенант.
– Вы еще их не получили?
– Я получила все, что можно было получить. – Пибоди взяла со стола пакет, в котором лежал один-единственный диск. – Видите ли, в вестибюле пентхауса и в квартире Бреннена охранные системы были отключены за сутки до того, как мы обнаружили тело Бреннена.
Ева кивнула и взяла пакет.
– Я должна была догадаться, что он все учтет. Вы сделали запись разговоров, которые вел Бреннен по телефону?
– Это здесь. – Пибоди протянула Еве еще один диск.
– Пойдемте ко мне в кабинет, посмотрим, что у нас есть. Мне надо позвонить Фини, – продолжила Ева уже на ходу. – Без отдела электронного сыска нам не обойтись.
– У капитана Фини отпуск, лейтенант, он в Мексике, кстати, на вашей роскошной вилле на побережье, куда вы почему-то до сих пор не удосужились пригласить вашу верную помощницу.
– Черт, совсем забыла! Еще неделя осталась, да? А вы мечтаете увидеть Мексику, Пибоди?
– Мексику я видела, Даллас. Я мечтаю о встрече со страстным кабальеро!
Ева в ответ только фыркнула и отперла дверь своего кабинета.
– Если проведем расследование в сжатые сроки, Пибоди, я посмотрю, что можно будет для вас сделать. – Она швырнула диски на захламленный стол, сняла куртку. – Однако без человека из ОЭС нам не обойтись. Узнайте, кого они могут нам прислать. Только мне нужен настоящий спец, а не какой-нибудь новичок.
Пибоди стала звонить в отдел, а Ева, усевшись за стол, сунула в компьютер диск с разговорами Бреннена. Собственно, разговор был только один – за день до гибели он позвонил жене, говорил с ней и с детьми. Ева слушала веселую болтовню человека с семьей, к которой он собирался поехать, и на душе у нее было паршиво.
– Мне надо связаться с его женой, – сказала Ева тихо. – Отличное начало дня, ничего не скажешь. Но лучше сделать это сейчас, пока репортеры ничего не пронюхали. Оставьте меня на десять минут, Пибоди.
– Хорошо, мэм. Из отдела электронного сыска нам пришлют детектива Макнаба.
– Отлично.
Дверь за Пибоди закрылась, Ева тяжело вздохнула и взялась за телефон. Когда через десять минут Пибоди вернулась, Ева стояла у окна с кружкой кофе.
– Эйлин Бреннен прилетит в Нью-Йорк с детьми. Она хочет видеть тело. Известие приняла достойно. Иногда это даже труднее – видеть, как они стараются держать себя в руках. А в глазах их читаешь надежду на то, что произошла ошибка. – Она тяжело вздохнула, повела плечами, словно сбрасывая тяжелую ношу, и повернулась к Пибоди. – Давайте посмотрим диски с охранной системы.
Пибоди вставила диск в компьютер. Через несколько секунд обе – Пибоди и Ева – не сводили с экрана изумленных взглядов.
– Что это, черт подери?
– Я не знаю.
Пибоди сосредоточенно смотрела на фигуры на экране. Голоса звучали торжественно, но язык был незнакомым. В центре стоял мужчина в черном одеянии, за ним – два мальчика в белом. Мужчина, державший в руке серебряную чашу, стоял перед черным алтарем, украшенным белыми цветами и свечами.
– Что это за обряд? Или это какой-то спектакль?
– Это похороны, – прошептала Ева. – Заупокойная месса. Я как-то раз была на такой. Кажется, это католические дела, и говорят они на латыни. Откуда, черт возьми, у вас этот диск, Пибоди?
– Из охранного устройства Лакшери Тауэрс. Он был закодирован и подписан.
– Его подменили, – пробормотала Ева. – Этот сукин сын подменил диски. Ему нравится с нами играть. И, надо сказать, у него неплохо получается. – Ева дала компьютеру команду скопировать диск, засунула руки в карманы и развернулась. – Он с нами забавляется, Пибоди. И за это ему придется поплатиться. Пусть проведут обыск в помещении, где установлены охранные системы, и конфискуют все диски, относящиеся к интересующему нас промежутку времени.
– Все?
– Да, все. Со всех этажей. И мне нужны показания швейцаров, работавших в это время. – Она вынула из компьютера диск, сунула его в карман. – Так… Интересно, где, черт подери, отчет о проведенном обыске?
Она потянулась к телефону, но тут раздался звонок.
– Лейтенант Даллас слушает.
– Вы были оперативны, лейтенант. Я впечатлен.
Ева дала знак Пибоди, чтобы та попробовала определить, откуда поступил звонок. До нее доносились мелодичные звуки: в качестве фона пел хор, как поняла Ева, на латыни.
– Вы серьезно поработали с Бренненом, – заметила она. – Судя по всему, это занятие вам понравилось.
– О, безусловно, можете мне поверить. Знаете, Томми прекрасно пел. Спел он и мне. Послушайте. – Комната заполнилась душераздирающими, пронзительными криками. – Великолепно, не правда ли? Сначала он молил даровать ему жизнь, а потом молил забрать ее. Все длилось четыре часа, и у него было достаточно времени вспомнить прошлые грехи.
– Мне кажется, вы действуете грубо. Но, когда я вас поймаю, думаю, у меня будет достаточно оснований не дать вам прикинуться умственно неполноценным. Я уж постараюсь, чтобы вас отправили в подходящее место. Местные тюрьмы для вас не годятся: для таких, как вы, – это просто загородные клубы.
– Креститель тоже попал в узилище, но увидел царствие небесное!
Ева попыталась припомнить известные ей библейские истории.
– А, это тот, кто потерял голову из-за какой-то плясуньи? И вы решили рискнуть своей, вызвав на турнир полицейского?
– Она была распутницей! – Он заговорил невнятно, и Ева плотнее прижала трубку к уху, чтобы его расслышать. – Зло в прекрасном обличье – как это часто бывает. Но Креститель устоял, не поддался искушению и принял мученическую смерть.
– Вы тоже решили стать мучеником? Умереть за то, что вы называете верой? Могу вам в этом помочь. Сообщите только, где вы находитесь.
– О, лейтенант, я и не ожидал, что встречу в вас столь достойного соперника. Умная женщина – такая редкость. И зовут вас Евой, как нашу праматерь. Были бы вы чисты сердцем, я бы вами восхищался.
– Без вашего восхищения я как-нибудь обойдусь.
– Ева тоже была нетверда духом, потому и лишила своих детей рая.
– Ага. А Адам был слабаком, не способным взять на себя ответственность. Все, урок из Библии закончен. Продолжим нашу беседу.
– Я с нетерпением жду встречи с вами, но пока что ее придется отложить. Ненадолго.
– Думаю, она состоится раньше, чем вы рассчитываете.
– Возможно. А сейчас – новая загадка. На сей раз объявляются гонки. Следующий из грешников еще жив и пребывает в блаженном неведении о грядущей каре. Но закон Господа суров, и он будет проклят. «Надеющийся на богатство свое упадет; а праведники, как лист, будут зеленеть». И настал черед упасть ему.
– За что?
– За лживый язык! У вас есть двадцать четыре часа на спасение его жизни, если будет на то воля Божья. Вот загадка: он приятен лицом и жил когда-то умом. Но ум его теперь затуманен, как у бедняги Дайси Райли, и его ведут вечерять. Живет, где работает, работает, где живет. Ночи напролет подает другим то, чего жаждет более всего сам. Он приехал издалека, но выбрал место, напоминающее о доме. Если не успеете его найти, завтра утром фортуна повернется к нему спиной, так что торопитесь.
Ева еще несколько секунд неподвижно сидела с гудящей трубкой в руках.
– Увы, Даллас, засечь его не удалось. Может, этот Макнаб из ОЭС что-то сможет.
– Кто такой Дайси Райли, черт подери? – пробормотала Ева. – Что такое «вечерять»? Ужинать, что ли? Еда… Рестораны… Ирландские рестораны…
– Ирландские рестораны? Мне кажется, что это два несочетаемых слова.
– Что?
– Неудачная шутка, – криво усмехнулась Пибоди. – Так, для поднятия духа.
– Ага. – Ева опустилась на стул, приказала компьютеру дать список ирландских ресторанов в Нью-Йорке и развернулась к Пибоди. – Свяжитесь с Твизер – она проводила обыск у Бреннена. Скажите, что мне нужно хоть что-нибудь. И пошлите полицейского в Лакшери Тауэрс за остальными дисками. Ну, шевелитесь!
– Шевелюсь!
…Через час Ева по-прежнему сидела у себя в кабинете и читала отчет о проведенном обыске. В нем не было ни единой зацепки.
– Этот сукин сын даже волоска после себя не оставил! – пробормотала она и устало потерла глаза.
Было ясно, что надо снова поехать на место преступления и попытаться воссоздать картину произошедшего, постараться представить себе, как все происходило. Пока что она видела только кровь, кровь повсюду…
«Надо постараться сосредоточиться», – сказала себе Ева. Итак, снова цитата из «Притчей Соломоновых». Но из нее ясно лишь, что предполагаемая жертва стремилась разбогатеть. А это сводило круг подозреваемых ко всему населению Нью-Йорка…
Ева напомнила себе, что мотив ее загадочного собеседника – месть. Будущая жертва получила деньги за предательство? Это кто-то связанный с Бренненом? Она обратилась к спискам, которые Рорк переслал на ее компьютер, и проглядела имена партнеров и друзей Томаса Бреннена.
Любовниц у него не было – если бы были, Рорк бы их нашел. Томас Бреннен был верным мужем, а теперь жена его стала вдовой…
В дверь громко постучали. Ева обернулась и недоуменно посмотрела на стоявшего на пороге человека лет двадцати пяти. На нем были ярко-желтые кроссовки на толстой подошве, но даже они не делали его выше ростом. Одет он был в мешковатые голубые джинсы и куртку с обтрепанными манжетами. Золотистые волосы, стянутые сзади в длинный хвост, спускались ниже лопаток. В мочке левого уха позвякивало штук шесть золотых сережек-колец.
– Ты ошибся адресом, парень. Это отдел по расследованию убийств.
– Значит, Даллас – это вы? – Когда он улыбался, на щеках появлялись две ямочки. Глаза у него были светло-зеленые. – Я – Макнаб, отдел электронного сыска.
Ева едва не застонала от досады, но сдержалась и, вздохнув, протянула руку. «Боже правый!» – подумала она, разглядывая его унизанные кольцами пальцы.
– Так вы работаете у Фини?
– Пришел к нему в отдел шесть месяцев назад. – Он оглядел ее крохотный кабинет. – Да, у вас жизнь не сахар. У компьютерщиков шкафы больше, чем эта комнатенка.
Обернувшись, он увидел вошедшую Пибоди и радостно улыбнулся.
– Нет ничего прекрасней женщин в форме!
– Пибоди. Макнаб, – представила их Ева друг другу.
Пибоди внимательно оглядела молодого человека.
– У вас в отделе принято так одеваться?
– Сегодня же суббота, – ответил Макнаб весело. – Мне позвонили домой, и я решил заглянуть, узнать, что происходит. А вообще-то у нас в отделе обстановка неформальная.
– Это заметно. – Пибоди попыталась проскользнуть мимо него и на очередную улыбочку ответила суровым взглядом.
– Да, в таком очаровательном обществе искушений не избежать. Но я, пожалуй, не буду сопротивляться.
Он отодвинулся, подчеркнуто галантно пропуская ее, но тут заметил ледяной взгляд Евы и смущенно откашлялся. Ее строгость была известна всему участку, трепотни она на дух не выносила.
– Чем могу служить, лейтенант?
– Я расследую убийство, Макнаб, и, возможно, скоро случится следующее. Мне необходимо знать, откуда поступали звонки и каким образом этот ублюдок минует систему контроля.
– О, тогда я именно тот, кто вам нужен. Звонки поступали сюда? – Ева кивнула, и он шагнул к компьютеру. – Можно, я сяду на ваше место, посмотрю, что удастся сделать?
– Прошу. – Она встала. – Пибоди, мне надо заскочить в морг. А вы постарайтесь встретиться с миссис Бреннен, возьмите у нее показания. Список ресторанов поделим пополам. Нам нужно найти человека, который проживает там же, где работает, скорее всего – эмигранта. Возможно, он каким-то образом был связан с Томасом Бренненом. Имена друзей и партнеров Бреннена имеются. Надо сузить круг. – Она протянула Пибоди дискету.
– Слушаюсь, мэм.
– Обратите внимания на имена Райли или Дайси.
Макнаб, мурлыкавший что-то себе под нос, вдруг поднял голову и рассмеялся.
– Дайси Райли?
– Я сказала что-то смешное, Макнаб?
– Может, это я чего-то не понял. «Дайси Райли» – это ирландская песенка.
– Ирландская? – встрепенулась Ева. – Вы ирландец, Макнаб?
– Я – шотландец, лейтенант, – ответил он слегка обиженно. – Мой дед был горцем.
– Рада за него. Так о чем песенка?
– О женщине, которая слишком много пьет.
– Пьет? А не ест?
– Пьет, – повторил он. – Это у ирландцев в крови.
– Черт! Впрочем, половина этих заведений – пабы, – сообщила Ева, заглянув в список. – Нужно будет, пожалуй, начать с ирландских пабов.
– Для этого вам понадобится отряд человек в двадцать, – обнадежил ее Макнаб и вернулся к своей работе.
– Вы своим делом занимайтесь, – посоветовала Ева. – Пибоди, нужны названия и адреса. Полицейский с дисками из Тауэрс прибыл?
– Ожидается с минуты на минуту.
– Отлично. Давайте разделим список по районам. Мне – юг и запад, вам – север и восток. – Пибоди вышла, и Ева снова обратилась к Макнабу: – Результат мне необходим как можно скорее.
– Скоро не получится. – Он сосредоточенно смотрел на экран. – Пару кодов я проверил. Ничего. Теперь я проверяю следы последнего разговора. На это уходит довольно много времени, но этот способ – самый надежный.
– Постарайтесь все-таки побыстрее, – резко сказала Ева. – И, как только что-то обнаружите, немедленно свяжитесь со мной.
– Ох уж эти женщины! – пробормотал он, когда дверь за Евой закрылась. – Вечно требуют чуда…
По дороге к медэкспертам Ева заглянула в десяток баров и обнаружила двух владельцев заведений и трех работников, живших там же – в помещении за баром или этажом выше. Припарковав машину в подземном гараже, она позвонила Пибоди:
– Есть новости?
– Двоих нашла. Правда, боюсь, моя форма теперь будет вечно вонять сигаретами и виски, – брезгливо поморщилась Пибоди. – Оба уверяют, что знать не знают Томаса Бреннена и врагов не имеют.
– Ага, у меня все в том же духе. Продолжайте поиск. Времени у нас катастрофически мало.
Ева вышла из гаража и, не задерживаясь в вестибюле, направилась в морг.
Здесь было прохладно и в воздухе витал едва ощутимый запах смерти. Стальные двери закрывались герметично, но смерть всегда найдет способ напомнить о себе.
Бреннена она оставила в помещении Б, и, поскольку было маловероятно, что он куда-либо переместился, туда Ева и направилась, предъявив на сканирование свой значок.
На табло над дверью зажглась надпись: «Идет вскрытие тела. Войдя в помещение, соблюдайте правила безопасности». Щелкнул замок, дверь отъехала в сторону, Ева вошла и увидела доктора Морриса. Он доставал мозг Бреннена из открытой черепной коробки.
– Прошу прощения, Даллас, я еще не закончил. Сегодня с утра поступило несколько непредвиденных клиентов. Люди, судя по всему, просто умирают от желания сюда попасть.
Своеобразный юмор патологоанатомов уже давно не шокировал Еву.
– Что вы можете сказать? – спросила она.
Моррис взвесил мозг и опустил его в чашу, наполненную какой-то жидкостью.
– Это был вполне здоровый мужчина. Когда-то перенес перелом берцовой кости. Она срослась хорошо. Последний раз принимал пищу примерно за четыре с половиной часа до смерти. По-видимому, ланч. Говяжий бульон, хлеб, кофе. В кофе было кое-что подсыпано.
– Что именно?
– Слабый транквилизатор. Скорее всего, он просто почувствовал легкое головокружение. – Моррис включил компьютер и стал заносить в него данные, продолжая одновременно говорить с Евой. – Сначала ему отсекли руку. Даже несмотря на наличие транквилизатора в крови, это должно было вызвать болевой шок и значительную потерю крови.
Ева вспомнила забрызганные кровью стены. Впечатление было такое, будто кто-то открыл огнетушитель, заряженный кровью.
– И он не потерял сознание?
– Тот, кто это устроил, остановил кровотечение – прижег рану.
– Каким образом?
– Думаю, паяльной лампой. – Моррис поморщился. – Грубая работа. Видите эти обуглившиеся участки кожи?
– О, господи! – пробормотала Ева и по привычке засунула руки в карманы. – Я не понимаю, почему он не сопротивлялся. В квартире почти нет следов борьбы.
– Он не смог бы бороться и с полудохлым тараканом. Его приковали за вторую руку. И напичкали смесью адреналина с дигиталисом – сердце у него работало, он был в сознании. – Моррис тяжело вздохнул. – Поработали на славу. Смерть долгая и мучительная. А вот это я нашел у него в желудке вместе с остатками ланча, – сказал он, показав на металлический поднос.
Там лежал небольшой плоский предмет – ослепительно-белый, с зеленым рисунком.
– Трилистник клевера, – пояснил Моррис. – Считается, что он приносит удачу. У вашего убийцы было весьма извращенное чувство юмора. А этот странный силуэт на другой стороне – о нем я знаю не больше вашего.
На обратной стороне был нарисован овал с расходящимися концами.
– Я это заберу. – Ева положила талисман в пластиковый пакет. – Я собираюсь проконсультироваться с доктором Мирой: надо составить психологический портрет преступника. Она с вами свяжется, если будет необходимо.
– Мне всегда приятно работать и с ней, и с вами, лейтенант.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул служитель морга.
– Прибыла миссис Эйлин Бреннен. Она хочет видеть тело мужа.
– Проводите ее ко мне в кабинет. Я сейчас подойду. – Моррис обернулся к Еве. – Не стоит показывать ей беднягу в таком виде. Вы хотите с ней побеседовать?
– Да.
– Можете расположиться в моем кабинете. Тело будет готово через двадцать минут.
– Благодарю. – Ева шагнула к двери.
– Даллас!
– Да?
– Я обычно не употребляю напыщенных выражений… – Он замялся. – Но, думаю, другие слова тут просто не подходят. Тот тип, который это сделал, – воплощенное зло.
Слова Морриса еще звучали у Евы в ушах, когда она увидела Эйлин Бреннен. Это была изящная, миниатюрная женщина. Она не плакала, но лицо было мертвенно-бледным. Руки у нее не дрожали, но она не знала, куда их деть. Она теребила золотой крест на длинной цепочке, оправляла подол юбки, приглаживала свои вьющиеся светлые волосы.
– Я хочу видеть обнаруженное вами тело. Я настаиваю. Это мое право.
– Вы его увидите, миссис Бреннен. Но прежде я бы хотела с вами побеседовать. Прошу вас, окажите нам такую услугу.
– Но как я могу быть уверена, что это он, мой Томми, пока я его не увидела?
Еве нечем было ее утешить.
– Миссис Бреннен, тело вашего мужа опознано. Отпечатки пальцев, ДНК, свидетельство швейцара из Лакшери Тауэрс. Мне очень жаль, но ошибка исключена. Прошу вас, сядьте. Могу я вам что-нибудь предложить? Стакан воды?
– Я ничего не хочу. Ничего. – Эйлин села, нервно сжимая руки. – Он должен был сегодня прилететь к нам в Дублин. Сегодня. Он задержался в Нью-Йорке, чтобы доделать какие-то дела. Вчера собирался ночевать в Лондоне, а сегодня – к нам…
– Значит, до сегодняшнего дня вы его не ждали?
– Нет. Вчера вечером он не позвонил, хотя и собирался, но мы решили, что он был занят. – Она открыла сумочку, снова закрыла, и так несколько раз. – Я не придала этому значения. Не придала! – повторила она и стиснула в ладони крестик.
– Вы не пробовали с ним связаться?
– Мы с детьми после ужина пошли на аттракционы, домой вернулись поздно. Мейз раскапризничалась, я ее уложила и сама легла спать, потому что тоже устала. Я даже не подумала, почему Томми не позвонил из Лондона…
Ева села в одно из кресел напротив.
– Миссис Бреннен, вы можете рассказать мне, по какому делу ваш муж задержался в Нью-Йорке?
– Я об этом почти ничего не знаю, я вообще ничего не понимаю в бизнесе. Я занимаюсь воспитанием детей, слежу за домами – в Дублине у нас их три. Есть еще загородный дом на западе Ирландии. Про бизнес я ничего не знаю, – повторила она дрогнувшим голосом.
– Понятно. Скажите, ваш муж никогда не говорил, что ему кто-то угрожает?
– У Томми нет врагов. Его все любят. Он такой светлый человек, такой добрый… Можете спросить у его знакомых. – Она наклонилась к Еве и пристально на нее посмотрела. – Понимаете, почему я думаю, что вы ошиблись? Никто не стал бы причинять зло Томми. И служба безопасности в Лакшери Тауэрс первоклассная. Поэтому мы и купили там квартиру. В Нью-Йорке небезопасно, и Томми хотел, чтобы мы с детьми были надежно защищены.
– Вы познакомились со своим мужем в Ирландии?
Эйлин рассеянно кивнула:
– Да, в Дублине. Двенадцать лет назад.
– У него остались друзья или знакомые с тех времен?
– Конечно. У него много друзей. Я… – Она прикрыла глаза ладонью. – Когда мы с ним куда-нибудь выходили, обязательно встречали кого-то из его знакомых. В Дублине он часто ходил в один маленький паб. Я не очень люблю пабы и редко ходила с ним… Но он любил там посидеть вечерок.
– А что это за паб?
– Как называется? По-моему, «Свинья и грош». – Эйлин вдруг схватила Еву за руку. – Я больше не могу… Я должна его увидеть!
– Хорошо. Подождите минутку. Я сейчас вернусь. – Ева вышла из кабинета и включила рацию. – Пибоди!
– Слушаю, лейтенант.
– «Свинья и грош». У вас в списке есть паб с таким названием?
– Минуточку… Нет, мэм. Про свиней вообще ничего.
– Ладно, свяжусь с вами позже.
Ева набрала номер Морриса.
– Сделано все возможное, – сказал доктор. – Идите, я вас обеих впущу.
Ева открыла дверь кабинета.
– Миссис Бреннен, пойдемте со мной.
– Вы отведете меня к нему?
– Да.
Ева взяла Эйлин под руку и повела по выложенному белым кафелем коридору. Когда они подошли к нужной двери, Ева почувствовала, как напряглась ее спутница, услышала судорожный вздох.
Они вошли.
Моррис действительно сделал все, что мог, но чего не скроешь – того не скроешь. Смерть невозможно приукрасить.
Эйлин сдавленно вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и мягко отстранила стоявшую рядом Еву.
– Это Томми. Мой муж. – Она шагнула к накрытому белой простыней телу, коснулась пальцами щеки мужа. – Как же мне сказать детям, Томми? Что я им скажу? – Она оглянулась на Еву. В глазах ее стояли слезы, но она старалась не разрыдаться. – Кто же мог сделать такое?
– Это я и должна выяснить. Это моя работа. И я с ней справлюсь, миссис Бреннен, обещаю вам.
Эйлин покачала головой.
– Но Томми не вернуть – ни мне, ни детям. Слишком поздно…
«Она права, – подумала Ева. – Смерть не отменишь».
– Больше мне нечего вам сказать, миссис Бреннен.
– Не знаю, достаточно ли мне этого, лейтенант Даллас. Не знаю, смогу ли я с этим жить. – Она наклонилась и поцеловала мужа в губы. – Я всегда любила тебя, Томми. С самого начала.
– Пойдемте со мной, миссис Бреннен. – Ева взяла ее под руку. Эйлин не сопротивлялась. – Давайте выйдем отсюда. Может быть, вызвать кого-то из ваших друзей?
– Да. В Нью-Йорке живет моя подруга, Кэтрин Хастингс. У нее магазин на Пятой авеню, называется «Интересная женщина».
– Я позвоню ей. Скажу, чтобы она приехала сюда и забрала вас.
– Спасибо. Одной мне слишком тяжело.
– Может быть, вам принести воды? Или кофе?
– Нет, мне просто надо присесть. – Она тяжело опустилась на стул в вестибюле. – Ноги не держат. Не волнуйтесь, я сейчас постараюсь прийти в себя. – Она подняла на Еву глаза. – Понимаете, дети… Мне надо быть в полном порядке.
Ева, поколебавшись, достала из сумки пакетик с талисманом.
– Миссис Бреннен, вы видели это раньше?
Эйлин разглядывала талисман, словно это было какое-то редкое произведение искусства.
– Нет. То есть, разумеется, я раньше видела шемрок, но эту штучку – никогда.
– Шемрок?
– Ну конечно, так называется трилистник.
– А это что? – Ева перевернула кулон.
– Рыба. – Эйлин прикрыла глаза. – Символ церкви. Будьте добры, позвоните Кэтрин! Я не могу здесь больше оставаться…
– Да-да, сейчас. Посидите пока что, отдохните.
Ева позвонила Кэтрин Хастингс и объяснила ей ситуацию, проглядывая во время разговора список пабов. Ни «Свиньи и гроша», ни «Трилистника», ничего связанного с церковью или рыбой. Но в названиях трех заведений было слово «шемрок».