Страница:
Мысль о том, что сейчас он едет хоть и на «Феррари», но все же с откинутой крышей, а из стереоколонок несется громкая музыка, заставила его улыбнуться.
– Можно увезти ребенка с острова, но остров останется в нем на всю жизнь, – пробормотал он, остановившись напротив скал и возвышавшегося на них дома.
«Дом не изменился, – подумал Сэм. – Интересно, сколько времени понадобится островитянам, чтобы перестать называть его гнездом Логанов?» Двухэтажное здание вырастало из скалы так, словно делало это по собственной воле. Кто-то недавно выкрасил его ставни в темно-синий цвет, контрастировавший с серебристым деревом стен.
С крыльца и открытых веранд открывался потрясающий вид на пещеру и море. Окна были широкими, двери – стеклянными. Сэм помнил, что окна его комнаты выходили на море, и он смотрел в эти окна часами.
Очень часто постоянно меняющееся и непредсказуемое настроение водной стихии отвечало его собственному.
Море всегда разговаривало с ним.
И все же дом не вызывал у него ни сентиментальных чувств, ни ностальгии. Островитяне могли сколько угодно называть его гнездом Логанов, но Сэм не чувствовал ничего подобного. По его мнению, это было лишь удачным вложением денег, сделанным отсутствующими владельцами.
Он надеялся, что хозяин припаркованного у дома «Лендровера» тоже не даром потратил деньги.
Доктор Макаллистер Бук. Из нью-йоркских Буков. Человек блестящего ума и необычных интересов. Изучение паранормальных явлений. Чудесно. Интересно, чувствует ли себя этот Бук такой же белой вороной в своем семействе, как и сам Сэм?
Логан вышел из машины и направился к скалам. Его притягивал не дом, а грот. И пещера.
Ярко-желтая яхта, пришвартованная к причалу, обрадовала Сэма сильнее, чем он ожидал. «Чистый мед», – думал он, осматривая ее со всех сторон. Он и сам пришвартовывал там яхту. Столько, сколько себя помнил. И тут он ощутил какой-то душевный толчок. Подобие нежности.
Парусный спорт был единственным, что связывало отца и сына.
Самое лучшее время, которое он проводил с Таддеусом Логаном, время, когда он действительно ощущал свое родство с ним, было тогда, когда они вместе плавали под парусом.
Выходя в море, они начинали общаться не как два человека, случайно живущие в одном доме и считавшиеся членами одной семьи, а как отец и сын, у которых есть общая жизнь. Вспоминать это было приятно.
– Красивая, правда? Я купил ее всего месяц назад.
Сэм обернулся и сквозь темные очки посмотрел на шедшего к нему мужчину. Это был высокий худощавый человек с лицом, покрытым вчерашней щетиной. На нем были выцветшие джинсы и потрепанный серый свитер. Свежий ветер развевал длинные светло-русые волосы; дружелюбные карие глаза щурились от света. У него было крепкое, накачанное тело, которое редко встретишь у ученого охотника за привидениями.
Доктор Бук всегда представлялся Логану худым и бледным ботаником, книжным червем. А перед ним стоял Индиана Джонс.
– Как она слушается руля в сильный ветер? – спросил Сэм.
– Как зачарованная.
Они простояли несколько минут, засунув большие пальцы в передние карманы джинсов и восхищаясь яхтой.
– Я – Мак Бук, – наконец протянул руку ее хозяин.
– Сэм Логан.
– Я так и думал. Спасибо за дом.
– Он был не мой, но все равно добро пожаловать.
– Пойдемте. Я угощу вас пивом.
Сэм не собирался напрашиваться в гости, но предложение было сделано так просто и безыскусно, что он покорно пошел за Маком.
– А Рипли здесь? – осторожно спросил Сэм.
– Нет. Сегодня у нее вторая смена. Вы хотели ее видеть?
– Боже меня упаси!
Мак только засмеялся в ответ, поднялся по лестнице и отпер дверь главной веранды.
– Думаю, ваши чувства какое-то время будут взаимными. Пока все не уляжется.
Веранда вела в жилую комнату. Когда-то эта комната была изысканной гостиной, оформленной в пастельных тонах. Но теперь она изменилась до неузнаваемости. Краски были яркими и дерзкими, мебель, выполненная по специальному заказу, – удобной. Повсюду лежали пачки газет, книги и туфли.
Одну из которых в данный момент грыз щенок.
– Тьфу, чтоб тебе! – Мак нагнулся, поднял нетронутую туфлю и потянулся за другой. Но щенок оказался быстрее и, продолжая смешно рычать, утащил туфлю в угол. – Малдер! Отдай сейчас же!
Сэм с любопытством следил за игрой в перетягивание каната. Щенок проиграл, но, похоже, ничуть не расстроился.
– Малдер?
– Ну да, герой «Секретных материалов». Рипли сказала, что назвала его так в мою честь. Шутка. – Мак перевел дух. – Но когда она увидит свою туфлю, ей будет не до смеха.
Сэм нагнулся; щенок, предвкушавший компанию, подбежал и начал прыгать и лизать ему руки.
– Хорошая собака. Голден-ретривер?
– Да. Мы завели его три недели назад. Он умный и умеет вести себя в доме, но если за ним не следить, может прогрызть и камень. А я слежу за ним плохо. – Мак вздохнул, поднял щенка на руки и потерся носом о его нос. – Теперь нам с тобой влетит по первое число.
Довольный щенок извернулся и лизнул Мака в щеку. Мак сдался и взял Малдера под мышку.
– Пиво на кухне. – Он вышел из комнаты и, звякнув дверцей холодильника, вернулся с двумя холодными бутылками. На столе стояли какие-то электронные приборы, один из которых казался сломанным.
Сэм лениво протянул к нему руку, и тут прибор ожил. Раздался писк, и замигали красные лампочки.
– Прошу прощения.
– Не за что. – Мак прищурился и посмотрел на Сэма с профессиональным интересом. – Может, пойдем на веранду? Или вы хотите осмотреться? Семейное гнездо и все такое…
– Нет, но за предложение спасибо. – Однако когда они пошли обратно, Сэм оглянулся на лестницу и мысленно очутился в комнате, из которой так часто смотрел на море и следил за Майей.
Со второго этажа донесся новый писк.
– Оборудование, – небрежно сказал Мак, борясь с желанием побежать наверх и снять показания. – В одной из запасных спален я устроил лабораторию.
– Угу…
Оказавшись на веранде, Мак спустил Малдера на пол. Пес тут же скатился по лестнице и начал что-то вынюхивать во дворе.
– Любопытно… – Мак оперся о перила и сделал глоток. – Рипли не говорила, что вы колдун.
Сэм открыл рот, потом закрыл его и покачал головой.
– Это что, у меня на лбу написано?
– Приборы фиксируют. – Мак показал на дом. – Вообще-то я так и думал. Я провел на острове множество исследований. Семьи, родословные и так далее… Вы практиковали в Нью-Йорке?
– Смотря что считать практикой. – Сэм нечасто становился объектом научного исследования и не собирался этого позволять. Но в Маке было что-то привлекательное. – Я никогда не пренебрегал Ремеслом, но не афиширую это.
– Разумно… Что вы думаете о легенде?
– Я не считаю ее легендой. Это история и факт.
– Вот именно. – Довольный Мак отсалютовал ему бутылкой. – Я составил график и определил цикл. По моим подсчетам…
– У нас есть время до сентября, – прервал его Сэм. – Самый поздний срок – осеннее равноденствие.
Мак задумчиво кивнул.
– В самую точку. Добро пожаловать домой, Сэм.
– Спасибо. – Логан сделал глоток. – Приятно вернуться.
– Вы согласны работать со мной?
– Было бы глупо отказываться от услуг эксперта. Я читал ваши книги.
– Серьезно?
– У вас непредвзятый и гибкий ум.
– Кто-то уже говорил мне это. – Мак вспомнил Майю, но проявил такт и не стал упоминать ее имя. – Можно задать вам личный вопрос?
– Да. Если я смогу ответить, что это не ваше дело.
– Договорились. Раз вы знали, что сентябрь – крайний срок, то почему так долго не возвращались?
Сэм отвернулся и посмотрел на грот.
– Тогда было рано. Теперь – в самый раз. А сейчас мой черед спрашивать. Ваши исследования, расчеты и выводы подтверждают необходимость моего присутствия на Трех Сестрах?
– Я все еще работаю над этим. Но знаю, что без вас Майя не сможет сыграть свою роль. В третьем действии.
– Она должна принять меня. – Когда Мак нахмурился и забарабанил пальцами по перилам, у Сэма похолодело в животе. – Вы не согласны?
– Когда придет срок, выбор должны сделать ее чувства. Она должна понять, правильны ли эти чувства. Это может означать как принятие вас, так и отторжение. Причем без злобы. – Мак откашлялся. – Последний шаг должна сделать любовь.
– Я это прекрасно знаю.
– Это не требует от нее… По моему мнению, это не значит, что она должна полюбить вас сейчас. Она обязана принять то, что случилось когда-то. Понять, что ее прежние чувства не имеют значения. Ну, например, отпустить вас без сожалений и не лелеять воспоминания о былом… Впрочем, все это лишь теория.
Полу пальто Сэма отбросило порывом ветра.
– Мне не нравится ваша теория.
– На вашем месте она мне тоже не понравилась бы. Третья сестра предпочла покончить с собой, чем смириться с уходом любимого. Ее круг был разорван, и она осталась одна.
– Проклятие, я знаю эту историю.
– Дослушайте до конца. Даже тогда она защитила остров, своих потомков и потомков своих сестер. Защитила как могла, отдав все, что у нее осталось. Но не смогла – или не захотела – защитить себя. Не смогла или не захотела жить без любви своего единственного мужчины. Это была ее слабость и ее ошибка.
Все было ясно. Логично. И мучительно.
– А Майя прекрасно жила без меня.
– С одной стороны, – согласился Мак. – А с другой… Лично я убежден, что она никогда не пересматривала свои чувства, никогда не прощала и не принимала вас. Так или иначе, но ей придется это сделать, причем от всего сердца. Если Майя этого не сделает, то будет уязвима, а когда защитные чары ослабеют, она проиграет.
– А если я буду держаться в стороне?
– Логика подсказывает, что вы не должны держаться в стороне. Во всяком случае, присутствие на острове еще одной магии никому не повредит.
…Сэм не думал, что это возможно. Но беседа с Маком зародила в нем сомнения. Возвращаясь на остров, он знал, что от него требуется и что ему необходимо сделать.
Он снова победит Майю, а как только их прежние отношения восстановятся, проклятие будет снято. Конец истории.
«Конец истории», – думал Логан, идя по берегу к гроту. Дальше ему заглядывать не хотелось. Он желал Майю, хотел воссоединиться с ней, а все остальное было неважно.
Ему никогда не приходило в голову, что ответом может быть нежелание Майи любить его.
Он посмотрел на вход в пещеру. Может быть, пора изучить эту возможность и посмотреть в лицо своим призракам? Сэм сделал несколько шагов, и его сердце забилось чаще. Он остановился, дождался, когда пульс успокоится, и нырнул в тень.
Через мгновение пещера наполнилась звуками. Их голосами. Ее смехом. Любовными вздохами.
И плачем.
Она приходила сюда плакать по нему. Понимание и ощущение этого заставило его испытать острое чувство вины.
Он велел звукам умолкнуть, а потом долго стоял в тишине, слыша только шум прибоя, накатывающего на берег.
В детстве эта пещера была пещерой Аладдина, бандитским притоном и всем, во что ее превращали они с Заком и их друзья.
Но детство кончилось… хотя, может быть, и не совсем. А тут была Майя.
Он на ватных ногах подошел к дальней стене, опустился на колени и увидел слова, которые вырезал для нее. Она не выжгла их. Вплоть до этого момента, когда кулак, сжимавший его душу, наконец разжался, Сэм боялся, что она это сделала. Она могла. И если бы она это сделала, ее сердце было бы для него потеряно.
Потеряно навеки.
Он протянул руку, и слова наполнились светом, сочившимся из них, как золотые слезы. В этом свете ощущалось все, что чувствовал мальчик, вырезавший их с помощью магии и безграничной веры.
Сэма поразило, что в этом мальчике была сила, от которой теперь кружилась голова у взрослого мужчины. Он тосковал по этой силе.
Сила еще жила в этой надписи. Почему, если сама надпись давно ничего не значит? Неужели прошлое воскресили только его воля и его желание?
Здесь они любили друг друга, причем так сильно, что если бы настал конец мира, они бы этого не заметили. Они объединили свои души, тела и магию.
Теперь он видел Майю, раскачивавшуюся над ним. Ее волосы были огненными, а кожа – золотой. Ее руки были подняты вверх, словно во время молитвы.
Прижимавшуюся к нему во сне со счастливой улыбкой на губах.
Сидевшую рядом и что-то рассказывавшую. Ее лицо горело от возбуждения. Было юным и полным надежд.
Неужели судьба велит ему отпустить ее, так и не вернув? Получить прощение, а потом забвение?
Эта мысль пронзила его насквозь. Сэм с трудом поднялся на ноги, не в силах справиться с грузом воспоминаний, повернулся к ним спиной и вышел из пещеры.
На солнечный свет, горевший, как огонь. Туда, где стояла она, повернувшись спиной к морю.
5
– Можно увезти ребенка с острова, но остров останется в нем на всю жизнь, – пробормотал он, остановившись напротив скал и возвышавшегося на них дома.
«Дом не изменился, – подумал Сэм. – Интересно, сколько времени понадобится островитянам, чтобы перестать называть его гнездом Логанов?» Двухэтажное здание вырастало из скалы так, словно делало это по собственной воле. Кто-то недавно выкрасил его ставни в темно-синий цвет, контрастировавший с серебристым деревом стен.
С крыльца и открытых веранд открывался потрясающий вид на пещеру и море. Окна были широкими, двери – стеклянными. Сэм помнил, что окна его комнаты выходили на море, и он смотрел в эти окна часами.
Очень часто постоянно меняющееся и непредсказуемое настроение водной стихии отвечало его собственному.
Море всегда разговаривало с ним.
И все же дом не вызывал у него ни сентиментальных чувств, ни ностальгии. Островитяне могли сколько угодно называть его гнездом Логанов, но Сэм не чувствовал ничего подобного. По его мнению, это было лишь удачным вложением денег, сделанным отсутствующими владельцами.
Он надеялся, что хозяин припаркованного у дома «Лендровера» тоже не даром потратил деньги.
Доктор Макаллистер Бук. Из нью-йоркских Буков. Человек блестящего ума и необычных интересов. Изучение паранормальных явлений. Чудесно. Интересно, чувствует ли себя этот Бук такой же белой вороной в своем семействе, как и сам Сэм?
Логан вышел из машины и направился к скалам. Его притягивал не дом, а грот. И пещера.
Ярко-желтая яхта, пришвартованная к причалу, обрадовала Сэма сильнее, чем он ожидал. «Чистый мед», – думал он, осматривая ее со всех сторон. Он и сам пришвартовывал там яхту. Столько, сколько себя помнил. И тут он ощутил какой-то душевный толчок. Подобие нежности.
Парусный спорт был единственным, что связывало отца и сына.
Самое лучшее время, которое он проводил с Таддеусом Логаном, время, когда он действительно ощущал свое родство с ним, было тогда, когда они вместе плавали под парусом.
Выходя в море, они начинали общаться не как два человека, случайно живущие в одном доме и считавшиеся членами одной семьи, а как отец и сын, у которых есть общая жизнь. Вспоминать это было приятно.
– Красивая, правда? Я купил ее всего месяц назад.
Сэм обернулся и сквозь темные очки посмотрел на шедшего к нему мужчину. Это был высокий худощавый человек с лицом, покрытым вчерашней щетиной. На нем были выцветшие джинсы и потрепанный серый свитер. Свежий ветер развевал длинные светло-русые волосы; дружелюбные карие глаза щурились от света. У него было крепкое, накачанное тело, которое редко встретишь у ученого охотника за привидениями.
Доктор Бук всегда представлялся Логану худым и бледным ботаником, книжным червем. А перед ним стоял Индиана Джонс.
– Как она слушается руля в сильный ветер? – спросил Сэм.
– Как зачарованная.
Они простояли несколько минут, засунув большие пальцы в передние карманы джинсов и восхищаясь яхтой.
– Я – Мак Бук, – наконец протянул руку ее хозяин.
– Сэм Логан.
– Я так и думал. Спасибо за дом.
– Он был не мой, но все равно добро пожаловать.
– Пойдемте. Я угощу вас пивом.
Сэм не собирался напрашиваться в гости, но предложение было сделано так просто и безыскусно, что он покорно пошел за Маком.
– А Рипли здесь? – осторожно спросил Сэм.
– Нет. Сегодня у нее вторая смена. Вы хотели ее видеть?
– Боже меня упаси!
Мак только засмеялся в ответ, поднялся по лестнице и отпер дверь главной веранды.
– Думаю, ваши чувства какое-то время будут взаимными. Пока все не уляжется.
Веранда вела в жилую комнату. Когда-то эта комната была изысканной гостиной, оформленной в пастельных тонах. Но теперь она изменилась до неузнаваемости. Краски были яркими и дерзкими, мебель, выполненная по специальному заказу, – удобной. Повсюду лежали пачки газет, книги и туфли.
Одну из которых в данный момент грыз щенок.
– Тьфу, чтоб тебе! – Мак нагнулся, поднял нетронутую туфлю и потянулся за другой. Но щенок оказался быстрее и, продолжая смешно рычать, утащил туфлю в угол. – Малдер! Отдай сейчас же!
Сэм с любопытством следил за игрой в перетягивание каната. Щенок проиграл, но, похоже, ничуть не расстроился.
– Малдер?
– Ну да, герой «Секретных материалов». Рипли сказала, что назвала его так в мою честь. Шутка. – Мак перевел дух. – Но когда она увидит свою туфлю, ей будет не до смеха.
Сэм нагнулся; щенок, предвкушавший компанию, подбежал и начал прыгать и лизать ему руки.
– Хорошая собака. Голден-ретривер?
– Да. Мы завели его три недели назад. Он умный и умеет вести себя в доме, но если за ним не следить, может прогрызть и камень. А я слежу за ним плохо. – Мак вздохнул, поднял щенка на руки и потерся носом о его нос. – Теперь нам с тобой влетит по первое число.
Довольный щенок извернулся и лизнул Мака в щеку. Мак сдался и взял Малдера под мышку.
– Пиво на кухне. – Он вышел из комнаты и, звякнув дверцей холодильника, вернулся с двумя холодными бутылками. На столе стояли какие-то электронные приборы, один из которых казался сломанным.
Сэм лениво протянул к нему руку, и тут прибор ожил. Раздался писк, и замигали красные лампочки.
– Прошу прощения.
– Не за что. – Мак прищурился и посмотрел на Сэма с профессиональным интересом. – Может, пойдем на веранду? Или вы хотите осмотреться? Семейное гнездо и все такое…
– Нет, но за предложение спасибо. – Однако когда они пошли обратно, Сэм оглянулся на лестницу и мысленно очутился в комнате, из которой так часто смотрел на море и следил за Майей.
Со второго этажа донесся новый писк.
– Оборудование, – небрежно сказал Мак, борясь с желанием побежать наверх и снять показания. – В одной из запасных спален я устроил лабораторию.
– Угу…
Оказавшись на веранде, Мак спустил Малдера на пол. Пес тут же скатился по лестнице и начал что-то вынюхивать во дворе.
– Любопытно… – Мак оперся о перила и сделал глоток. – Рипли не говорила, что вы колдун.
Сэм открыл рот, потом закрыл его и покачал головой.
– Это что, у меня на лбу написано?
– Приборы фиксируют. – Мак показал на дом. – Вообще-то я так и думал. Я провел на острове множество исследований. Семьи, родословные и так далее… Вы практиковали в Нью-Йорке?
– Смотря что считать практикой. – Сэм нечасто становился объектом научного исследования и не собирался этого позволять. Но в Маке было что-то привлекательное. – Я никогда не пренебрегал Ремеслом, но не афиширую это.
– Разумно… Что вы думаете о легенде?
– Я не считаю ее легендой. Это история и факт.
– Вот именно. – Довольный Мак отсалютовал ему бутылкой. – Я составил график и определил цикл. По моим подсчетам…
– У нас есть время до сентября, – прервал его Сэм. – Самый поздний срок – осеннее равноденствие.
Мак задумчиво кивнул.
– В самую точку. Добро пожаловать домой, Сэм.
– Спасибо. – Логан сделал глоток. – Приятно вернуться.
– Вы согласны работать со мной?
– Было бы глупо отказываться от услуг эксперта. Я читал ваши книги.
– Серьезно?
– У вас непредвзятый и гибкий ум.
– Кто-то уже говорил мне это. – Мак вспомнил Майю, но проявил такт и не стал упоминать ее имя. – Можно задать вам личный вопрос?
– Да. Если я смогу ответить, что это не ваше дело.
– Договорились. Раз вы знали, что сентябрь – крайний срок, то почему так долго не возвращались?
Сэм отвернулся и посмотрел на грот.
– Тогда было рано. Теперь – в самый раз. А сейчас мой черед спрашивать. Ваши исследования, расчеты и выводы подтверждают необходимость моего присутствия на Трех Сестрах?
– Я все еще работаю над этим. Но знаю, что без вас Майя не сможет сыграть свою роль. В третьем действии.
– Она должна принять меня. – Когда Мак нахмурился и забарабанил пальцами по перилам, у Сэма похолодело в животе. – Вы не согласны?
– Когда придет срок, выбор должны сделать ее чувства. Она должна понять, правильны ли эти чувства. Это может означать как принятие вас, так и отторжение. Причем без злобы. – Мак откашлялся. – Последний шаг должна сделать любовь.
– Я это прекрасно знаю.
– Это не требует от нее… По моему мнению, это не значит, что она должна полюбить вас сейчас. Она обязана принять то, что случилось когда-то. Понять, что ее прежние чувства не имеют значения. Ну, например, отпустить вас без сожалений и не лелеять воспоминания о былом… Впрочем, все это лишь теория.
Полу пальто Сэма отбросило порывом ветра.
– Мне не нравится ваша теория.
– На вашем месте она мне тоже не понравилась бы. Третья сестра предпочла покончить с собой, чем смириться с уходом любимого. Ее круг был разорван, и она осталась одна.
– Проклятие, я знаю эту историю.
– Дослушайте до конца. Даже тогда она защитила остров, своих потомков и потомков своих сестер. Защитила как могла, отдав все, что у нее осталось. Но не смогла – или не захотела – защитить себя. Не смогла или не захотела жить без любви своего единственного мужчины. Это была ее слабость и ее ошибка.
Все было ясно. Логично. И мучительно.
– А Майя прекрасно жила без меня.
– С одной стороны, – согласился Мак. – А с другой… Лично я убежден, что она никогда не пересматривала свои чувства, никогда не прощала и не принимала вас. Так или иначе, но ей придется это сделать, причем от всего сердца. Если Майя этого не сделает, то будет уязвима, а когда защитные чары ослабеют, она проиграет.
– А если я буду держаться в стороне?
– Логика подсказывает, что вы не должны держаться в стороне. Во всяком случае, присутствие на острове еще одной магии никому не повредит.
…Сэм не думал, что это возможно. Но беседа с Маком зародила в нем сомнения. Возвращаясь на остров, он знал, что от него требуется и что ему необходимо сделать.
Он снова победит Майю, а как только их прежние отношения восстановятся, проклятие будет снято. Конец истории.
«Конец истории», – думал Логан, идя по берегу к гроту. Дальше ему заглядывать не хотелось. Он желал Майю, хотел воссоединиться с ней, а все остальное было неважно.
Ему никогда не приходило в голову, что ответом может быть нежелание Майи любить его.
Он посмотрел на вход в пещеру. Может быть, пора изучить эту возможность и посмотреть в лицо своим призракам? Сэм сделал несколько шагов, и его сердце забилось чаще. Он остановился, дождался, когда пульс успокоится, и нырнул в тень.
Через мгновение пещера наполнилась звуками. Их голосами. Ее смехом. Любовными вздохами.
И плачем.
Она приходила сюда плакать по нему. Понимание и ощущение этого заставило его испытать острое чувство вины.
Он велел звукам умолкнуть, а потом долго стоял в тишине, слыша только шум прибоя, накатывающего на берег.
В детстве эта пещера была пещерой Аладдина, бандитским притоном и всем, во что ее превращали они с Заком и их друзья.
Но детство кончилось… хотя, может быть, и не совсем. А тут была Майя.
Он на ватных ногах подошел к дальней стене, опустился на колени и увидел слова, которые вырезал для нее. Она не выжгла их. Вплоть до этого момента, когда кулак, сжимавший его душу, наконец разжался, Сэм боялся, что она это сделала. Она могла. И если бы она это сделала, ее сердце было бы для него потеряно.
Потеряно навеки.
Он протянул руку, и слова наполнились светом, сочившимся из них, как золотые слезы. В этом свете ощущалось все, что чувствовал мальчик, вырезавший их с помощью магии и безграничной веры.
Сэма поразило, что в этом мальчике была сила, от которой теперь кружилась голова у взрослого мужчины. Он тосковал по этой силе.
Сила еще жила в этой надписи. Почему, если сама надпись давно ничего не значит? Неужели прошлое воскресили только его воля и его желание?
Здесь они любили друг друга, причем так сильно, что если бы настал конец мира, они бы этого не заметили. Они объединили свои души, тела и магию.
Теперь он видел Майю, раскачивавшуюся над ним. Ее волосы были огненными, а кожа – золотой. Ее руки были подняты вверх, словно во время молитвы.
Прижимавшуюся к нему во сне со счастливой улыбкой на губах.
Сидевшую рядом и что-то рассказывавшую. Ее лицо горело от возбуждения. Было юным и полным надежд.
Неужели судьба велит ему отпустить ее, так и не вернув? Получить прощение, а потом забвение?
Эта мысль пронзила его насквозь. Сэм с трудом поднялся на ноги, не в силах справиться с грузом воспоминаний, повернулся к ним спиной и вышел из пещеры.
На солнечный свет, горевший, как огонь. Туда, где стояла она, повернувшись спиной к морю.
5
На мгновение он ослеп. К старым воспоминаниям и старому желанию добавились новые. Время оставило свой отпечаток на них обоих. Она больше не была игривой девочкой, с разбега нырявшей в воду. Эта женщина, холодно и безучастно следившая за ним, обладала лоском и опытом, которых в юности у нее не было.
Ветер трепал ее волосы, завивавшиеся яростными спиралями. По крайней мере, хоть это осталось прежним.
Пока Сэм шел к ней, Майя сохраняла спокойствие, но в ее взгляде не было и намека на тепло.
– Мне было интересно, когда ты придешь сюда. – Ее голос был таким же безучастным, как и взгляд. – Не была уверена, что тебе хватит смелости.
Очень трудно говорить разумно, когда в душе еще горят чувства, вызванные посещением пещеры.
– Ты часто приезжаешь сюда?
– С какой стати? Когда мне хочется посмотреть на океан, я стою на своих скалах. Если мне хочется прогуляться по берегу, то до него рукой подать от моего магазина. Ради чего мне совершать такую поездку?
– Но сейчас ты здесь.
– Неудовлетворенное любопытство. – Майя склонила голову набок, и темно-синие камни в ее ушах блеснули. – А ты удовлетворил свое?
– Я чувствовал там тебя. Чувствовал нас.
Когда ее губы слегка изогнулись, Сэм удивился.
– Секс обладает сильной энергией, когда им занимаются правильно. Тут у нас проблем не было. Что касается меня, то женщина всегда сохраняет сентиментальные впечатления о своем первом опыте с мужчиной. Я вспоминаю об этом с удовольствием. Даже если со временем начала жалеть о выборе партнера.
– Я не хотел… – Он осекся.
– Причинить мне боль? – спокойно закончила она. – Лжец.
– Ты права. Полностью. – Что ж, если ему действительно суждено потерять ее, то, по крайней мере, он может быть честным. – Я действительно хотел причинить тебе боль. И, кажется, изрядно преуспел в этом.
– Ты все же сумел удивить меня. – Майя отвернулась, потому что не могла видеть Сэма, стоявшего спиной к темному входу в пещеру, которая когда-то принадлежала им.
И ощущать эхо собственной бесконечной, всепоглощающей любви.
– Чистая правда. Впервые за все эти годы. – Майе с трудом давались слова.
– Решения, которые принимаешь в двадцать лет, вовсе не означают, что потом никогда о них не пожалеешь.
– Мне не нужны твои сожаления.
– А что тебе нужно, скажи мне, в конце концов?
Она следила за бесконечным флиртом воды и суши. Слышала досаду в его голосе, понимая, что Сэм находится на грани бешенства. И радовалась этому. Чем хуже будет у него на душе, тем легче ей будет держать себя в руках.
– Что ж, правда за правду, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты заплатил за мои страдания своими, а потом вернулся в Нью-Йорк, в ад или куда угодно, только подальше отсюда.
Майя посмотрела на него через плечо с улыбкой, холодной как лед.
– По-моему, не такая уж большая просьба.
– Я собираюсь остаться на Трех Сестрах.
Она снова повернулась к нему. Сэм выглядел очень романтично. Смуглый, мрачный, разгневанный и в разладе с самим собой. Майя дала себе волю и нанесла ему еще один удар.
– Для чего? Чтобы руководить гостиницей? Твой отец успешно делал это, годами не появляясь на острове.
– Я – не мой отец.
Негодование, прозвучавшее в его голосе, вызвало в ней новые воспоминания. «Он всегда стремился найти самого себя, – подумала Майя. – Вел постоянную внутреннюю борьбу с Сэмюэлом Логаном». Она пожала плечами.
– Как бы там ни было, я думаю, тебе скоро надоест островная жизнь, и ты сбежишь отсюда. Так же, как делал это раньше. Ты называл остров «мышеловкой», помнишь? Ты всегда чувствовал себя здесь в ловушке. Так что нужно всего-навсего подождать.
– Ждать придется долго, – он сунул руки в карманы. – Давай поговорим откровенно. Хватит ходить вокруг да около. Мои корни здесь. Так же, как и твои. То, что ты с двадцати до тридцати лет жила на этом острове, а я нет, ничего не меняет. Мы с тобой на равных. У нас обоих здесь бизнес. Кроме того, у нас есть цель, которая уходит в века. Судьба Трех Сестер имеет для меня такое же значение, как и для тебя.
– Странное утверждение для того, кто беспечно удрал отсюда.
– В этом не было ничего беспечного… – начал Сэм, но она уже повернулась к нему спиной и шла к утесу.
«Оставь ее в покое, – советовал внутренний голос. – Дай ей уйти. Это судьба, и ее не переспоришь. Воевать с ней бессмысленно. От этого всем будет только хуже».
– А, чтоб тебе! – процедил Сэм сквозь зубы, бросился за Майей, схватил ее за руку и развернул так резко, что их тела столкнулись.
– В этом не было ничего беспечного, – раздельно повторил он. – Ничего случайного и необдуманного.
– По-твоему, это справедливо? – Ее досада перерастала в настоящее раздражение. – Это честно? Уезжаешь когда захочешь и приезжаешь тоже. А раз уж ты здесь, почему бы не попробовать раздуть старое пламя, так?
– До сих пор я сдерживался. – Сэм сорвал с себя темные очки и бросил их на землю. В его глазах пылал зеленый огонь. – Все, хватит!
Он набросился на ее рот, дав волю чувствам, которые бушевали в нем после выхода из пещеры. Если ему суждено быть проклятым, то его проклянут за то, что он взял, а не упустил.
Неповторимый вкус ее губ обжигал нервы и затуманивал разум. Его руки напряглись, стиснули ее длинное стройное тело, два сердца бешено застучали в ребра, а потом забились в унисон, как одиннадцать лет назад.
От ее запаха, более пряного и соблазнительного, чем прежде, захватывало дух. Воспоминания о прежней девушке и ощущения от стоявшей перед ним женщины слились и стали единым целым. Майей.
Не отрываясь от ее губ, он пробормотал ее имя. А потом она вырвалась.
Ее дыхание было таким же прерывистым, как и его. Ее глаза были огромными, темными и непроницаемыми. Он ждал потока ругательств, но считал, что дело того стоило.
Однако Майя порывисто шагнула к нему, обняла за шею, прижалась всем телом и страстно ответила на поцелуй.
Ее рот был жадным; тело охватил жар. Он был единственным мужчиной, причинившим ей боль, и единственным мужчиной, который подарил ей настоящее наслаждение. И то и другое ранило, и все же она соглашалась на это.
Майя злила его, вызывала его гнев с одной тайной целью. Чего бы это ни стоило, она должна была знать.
Она помнила его вкус, помнила чувства, которые испытывала в тот момент, когда его руки скользили от ее талии вверх и вцеплялись в ее волосы. Теперь она снова ощущала все это… и что-то новое.
Он слегка прикусил ее нижнюю губу, а потом провел по ней языком, утешая и соблазняя одновременно. Майя немного повернула голову, давая ему возможность закончить ободок вокруг этого источника желания.
Кто-то из них вздрогнул. Майя не знала точно, кто именно, но этого хватило, чтобы вспомнить: неверный шаг ведет к падению. Которое будет долгим.
Она отстранилась, а потом сделала шаг назад, дрожа от полноты чувств, вызванной соединением губ.
Теперь она знала. Сэм оставался единственным, кто мог разделить с ней страсть.
Когда Логан заговорил, его голос был хриплым и неровным.
– Это кое-что доказывает.
Поцелуй подействовал на него так же сильно, как и на нее. Это утешало.
– Что доказывает, Сэм? Что нас по-прежнему влечет друг к другу? – Майя махнула рукой, и на ее ладони заплясали два язычка прозрачного голубого пламени. – Огонь зажечь легко. – Она сжала пальцы, раскрыла их снова, и ладонь оказалась пустой. – И погасить тоже.
– Не так уж легко. – Он взял ее за руку, ощутил прилив энергии и понял, что она почувствовала то же самое. – Не так уж легко, Майя.
– Физическое желание почти ничего не значит. – Она убрала руку и посмотрела на пещеру. – Грустно вспоминать, как много мы когда-то ждали друг от друга и от самих себя.
– Ты не веришь, что все можно начать сначала? – Сэм притронулся к ее волосам. – Мы оба изменились. Почему бы нам не попробовать снова узнать друг друга?
– Ты просто хочешь лечь со мной в постель.
– О да. Это само собой.
Она засмеялась, удивив его и себя.
– Еще один честный ответ. Скоро я лишусь дара речи.
– В конце концов, я соблазню тебя, но…
– Слишком сильно сказано, – возразила она. – Я больше не пугливая девочка. Если я решу снова спать с тобой, то сделаю это.
Он шумно выдохнул.
– Ну что ж… Если до этого дойдет, вся гостиница будет в нашем распоряжении.
– В том-то и дело, что «если», – спокойно ответила она. – Если до этого дойдет, я тебе сообщу.
– Буду ждать. – Стараясь успокоиться, он нагнулся и поднял с земли очки. – Я хотел сказать, что когда, в конце концов, соблазню тебя, то сначала угощу хорошим обедом.
– Я не собираюсь встречаться с тобой. – Она повернулась и направилась к дороге. Сэм шел с ней рядом.
– Вкусная еда и хорошая беседа помогут нам понять, кем мы стали. Если ты не хочешь называть это свиданием, можно назвать нашу встречу совещанием двух крупнейших бизнесменов острова.
– Слова ничего не меняют. – Она остановилась у машины. – Я подумаю.
– Хорошо. – Он загородил дверь, не давая ей залезть внутрь. – Майя…
«Останься со мной, – хотелось ему сказать. – Я стосковался по тебе».
– Что?
Логан покачал головой и сделал шаг в сторону.
– Счастливого пути.
Майя поехала прямо домой и надела садовые рукавицы, строго запретив себе думать о случившемся. Возле двери ее ждала большая черная кошка по имени Исида. Замурлыкав, она потерлась о ноги хозяйки. Майя прошла в теплицу и занялась рассадой. Первым делом она поставила ящики на солнце, чтобы помочь молодым побегам быстрее набраться сил.
Потом она взяла инструменты и начала перекапывать грунт.
Нарциссы уже расцвели; воздух наполнял запах гиацинтов. Теплую погоду почувствовали и тюльпаны, уже показавшие из зеленых листьев свои яркие бутоны. Майя представила себе, как эти цветы будут выглядеть во всем блеске, и улыбнулась.
Копаясь в земле, она призналась себе, что сама спровоцировала Сэма. Если женщина хоть раз сыграла на струнах мужчины, она уже никогда не забудет, за какую из них нужно дернуть.
Она хотела, чтобы Сэм ее обнял, хотела почувствовать прикосновение его губ.
«Это не преступление, не грех и даже не ошибка, – убеждала она себя. – Я лишь должна была узнать. И узнала».
Их все еще влекло друг к другу. Что ж, в этом не было ничего удивительного. За прошедшие десять лет ни один мужчина не сумел привлечь ее. Одно время она даже думала, что эта часть ее души просто умерла. Но с годами рана зарубцевалась, и она вновь начала ощущать собственную сексуальность.
Мужчины были. Интересные, остроумные, привлекательные. Но никто из них не сумел найти в ней ту потаенную клавишу чувственности, которая заставила бы ее испытать тот же взрыв эмоций.
Она научилась обходиться без этого.
И обходилась. До сих пор.
«А что сейчас?» – думала Майя, пристально изучая зеленую глицинию, отчаянно карабкавшуюся вверх из горшка. Теперь она хотела и верила – должна была верить, – что сумеет получить удовольствие на собственных условиях. И защитить свое сердце.
Она человек, не так ли? И имеет обычные человеческие потребности.
На этот раз она будет осторожной, расчетливой и не позволит себе увлечься. Если какую-то проблему не удается решить, лучше посмотреть ей в лицо, чем повернуться спиной.
Колокольчики насмешливо зазвенели. Майя подняла голову. Исида растянулась на солнышке и внимательно следила за ней.
– Что случилось бы, если бы я предоставила инициативу ему? – спросила ее Майя. – Я не знала бы, чем все это закончится. Но если дорогу выберу я сама, то буду знать, куда она меня приведет.
Кошка не то замурлыкала, не то зарычала.
– Это ты так считаешь, – пробормотала Майя. – А я прекрасно знаю, что делаю. И знаю, что пообедаю с ним. Здесь, на моей территории. – Она воткнула в землю садовую лопатку. – Когда буду готова к этому, разрази меня гром!
Исида встала, демонстративно подняла хвост трубой и гордой походкой направилась к пруду с кувшинками.
В последующие два дня Майе было не до мыслей о критически настроенных кошках и даже не до планов обеда с Сэмом, который должен был закончиться постелью. Лулу была рассеянной и сварливой. Сварливее обычного, поправила себя Майя. Они дважды поспорили из-за безобидного пустяка.
Это заставило Майю как следует задуматься и признать, что она и сама не без греха. Предложение Нелл расширить дело разжигало тлевший в глубине ее души огонь и давало выход энергии, бушевавшей в ней после разговора с Сэмом.
Она встретилась с архитектором, с подрядчиком, со своим банкиром и провела несколько часов, проверяя цифры и схемы.
Ветер трепал ее волосы, завивавшиеся яростными спиралями. По крайней мере, хоть это осталось прежним.
Пока Сэм шел к ней, Майя сохраняла спокойствие, но в ее взгляде не было и намека на тепло.
– Мне было интересно, когда ты придешь сюда. – Ее голос был таким же безучастным, как и взгляд. – Не была уверена, что тебе хватит смелости.
Очень трудно говорить разумно, когда в душе еще горят чувства, вызванные посещением пещеры.
– Ты часто приезжаешь сюда?
– С какой стати? Когда мне хочется посмотреть на океан, я стою на своих скалах. Если мне хочется прогуляться по берегу, то до него рукой подать от моего магазина. Ради чего мне совершать такую поездку?
– Но сейчас ты здесь.
– Неудовлетворенное любопытство. – Майя склонила голову набок, и темно-синие камни в ее ушах блеснули. – А ты удовлетворил свое?
– Я чувствовал там тебя. Чувствовал нас.
Когда ее губы слегка изогнулись, Сэм удивился.
– Секс обладает сильной энергией, когда им занимаются правильно. Тут у нас проблем не было. Что касается меня, то женщина всегда сохраняет сентиментальные впечатления о своем первом опыте с мужчиной. Я вспоминаю об этом с удовольствием. Даже если со временем начала жалеть о выборе партнера.
– Я не хотел… – Он осекся.
– Причинить мне боль? – спокойно закончила она. – Лжец.
– Ты права. Полностью. – Что ж, если ему действительно суждено потерять ее, то, по крайней мере, он может быть честным. – Я действительно хотел причинить тебе боль. И, кажется, изрядно преуспел в этом.
– Ты все же сумел удивить меня. – Майя отвернулась, потому что не могла видеть Сэма, стоявшего спиной к темному входу в пещеру, которая когда-то принадлежала им.
И ощущать эхо собственной бесконечной, всепоглощающей любви.
– Чистая правда. Впервые за все эти годы. – Майе с трудом давались слова.
– Решения, которые принимаешь в двадцать лет, вовсе не означают, что потом никогда о них не пожалеешь.
– Мне не нужны твои сожаления.
– А что тебе нужно, скажи мне, в конце концов?
Она следила за бесконечным флиртом воды и суши. Слышала досаду в его голосе, понимая, что Сэм находится на грани бешенства. И радовалась этому. Чем хуже будет у него на душе, тем легче ей будет держать себя в руках.
– Что ж, правда за правду, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты заплатил за мои страдания своими, а потом вернулся в Нью-Йорк, в ад или куда угодно, только подальше отсюда.
Майя посмотрела на него через плечо с улыбкой, холодной как лед.
– По-моему, не такая уж большая просьба.
– Я собираюсь остаться на Трех Сестрах.
Она снова повернулась к нему. Сэм выглядел очень романтично. Смуглый, мрачный, разгневанный и в разладе с самим собой. Майя дала себе волю и нанесла ему еще один удар.
– Для чего? Чтобы руководить гостиницей? Твой отец успешно делал это, годами не появляясь на острове.
– Я – не мой отец.
Негодование, прозвучавшее в его голосе, вызвало в ней новые воспоминания. «Он всегда стремился найти самого себя, – подумала Майя. – Вел постоянную внутреннюю борьбу с Сэмюэлом Логаном». Она пожала плечами.
– Как бы там ни было, я думаю, тебе скоро надоест островная жизнь, и ты сбежишь отсюда. Так же, как делал это раньше. Ты называл остров «мышеловкой», помнишь? Ты всегда чувствовал себя здесь в ловушке. Так что нужно всего-навсего подождать.
– Ждать придется долго, – он сунул руки в карманы. – Давай поговорим откровенно. Хватит ходить вокруг да около. Мои корни здесь. Так же, как и твои. То, что ты с двадцати до тридцати лет жила на этом острове, а я нет, ничего не меняет. Мы с тобой на равных. У нас обоих здесь бизнес. Кроме того, у нас есть цель, которая уходит в века. Судьба Трех Сестер имеет для меня такое же значение, как и для тебя.
– Странное утверждение для того, кто беспечно удрал отсюда.
– В этом не было ничего беспечного… – начал Сэм, но она уже повернулась к нему спиной и шла к утесу.
«Оставь ее в покое, – советовал внутренний голос. – Дай ей уйти. Это судьба, и ее не переспоришь. Воевать с ней бессмысленно. От этого всем будет только хуже».
– А, чтоб тебе! – процедил Сэм сквозь зубы, бросился за Майей, схватил ее за руку и развернул так резко, что их тела столкнулись.
– В этом не было ничего беспечного, – раздельно повторил он. – Ничего случайного и необдуманного.
– По-твоему, это справедливо? – Ее досада перерастала в настоящее раздражение. – Это честно? Уезжаешь когда захочешь и приезжаешь тоже. А раз уж ты здесь, почему бы не попробовать раздуть старое пламя, так?
– До сих пор я сдерживался. – Сэм сорвал с себя темные очки и бросил их на землю. В его глазах пылал зеленый огонь. – Все, хватит!
Он набросился на ее рот, дав волю чувствам, которые бушевали в нем после выхода из пещеры. Если ему суждено быть проклятым, то его проклянут за то, что он взял, а не упустил.
Неповторимый вкус ее губ обжигал нервы и затуманивал разум. Его руки напряглись, стиснули ее длинное стройное тело, два сердца бешено застучали в ребра, а потом забились в унисон, как одиннадцать лет назад.
От ее запаха, более пряного и соблазнительного, чем прежде, захватывало дух. Воспоминания о прежней девушке и ощущения от стоявшей перед ним женщины слились и стали единым целым. Майей.
Не отрываясь от ее губ, он пробормотал ее имя. А потом она вырвалась.
Ее дыхание было таким же прерывистым, как и его. Ее глаза были огромными, темными и непроницаемыми. Он ждал потока ругательств, но считал, что дело того стоило.
Однако Майя порывисто шагнула к нему, обняла за шею, прижалась всем телом и страстно ответила на поцелуй.
Ее рот был жадным; тело охватил жар. Он был единственным мужчиной, причинившим ей боль, и единственным мужчиной, который подарил ей настоящее наслаждение. И то и другое ранило, и все же она соглашалась на это.
Майя злила его, вызывала его гнев с одной тайной целью. Чего бы это ни стоило, она должна была знать.
Она помнила его вкус, помнила чувства, которые испытывала в тот момент, когда его руки скользили от ее талии вверх и вцеплялись в ее волосы. Теперь она снова ощущала все это… и что-то новое.
Он слегка прикусил ее нижнюю губу, а потом провел по ней языком, утешая и соблазняя одновременно. Майя немного повернула голову, давая ему возможность закончить ободок вокруг этого источника желания.
Кто-то из них вздрогнул. Майя не знала точно, кто именно, но этого хватило, чтобы вспомнить: неверный шаг ведет к падению. Которое будет долгим.
Она отстранилась, а потом сделала шаг назад, дрожа от полноты чувств, вызванной соединением губ.
Теперь она знала. Сэм оставался единственным, кто мог разделить с ней страсть.
Когда Логан заговорил, его голос был хриплым и неровным.
– Это кое-что доказывает.
Поцелуй подействовал на него так же сильно, как и на нее. Это утешало.
– Что доказывает, Сэм? Что нас по-прежнему влечет друг к другу? – Майя махнула рукой, и на ее ладони заплясали два язычка прозрачного голубого пламени. – Огонь зажечь легко. – Она сжала пальцы, раскрыла их снова, и ладонь оказалась пустой. – И погасить тоже.
– Не так уж легко. – Он взял ее за руку, ощутил прилив энергии и понял, что она почувствовала то же самое. – Не так уж легко, Майя.
– Физическое желание почти ничего не значит. – Она убрала руку и посмотрела на пещеру. – Грустно вспоминать, как много мы когда-то ждали друг от друга и от самих себя.
– Ты не веришь, что все можно начать сначала? – Сэм притронулся к ее волосам. – Мы оба изменились. Почему бы нам не попробовать снова узнать друг друга?
– Ты просто хочешь лечь со мной в постель.
– О да. Это само собой.
Она засмеялась, удивив его и себя.
– Еще один честный ответ. Скоро я лишусь дара речи.
– В конце концов, я соблазню тебя, но…
– Слишком сильно сказано, – возразила она. – Я больше не пугливая девочка. Если я решу снова спать с тобой, то сделаю это.
Он шумно выдохнул.
– Ну что ж… Если до этого дойдет, вся гостиница будет в нашем распоряжении.
– В том-то и дело, что «если», – спокойно ответила она. – Если до этого дойдет, я тебе сообщу.
– Буду ждать. – Стараясь успокоиться, он нагнулся и поднял с земли очки. – Я хотел сказать, что когда, в конце концов, соблазню тебя, то сначала угощу хорошим обедом.
– Я не собираюсь встречаться с тобой. – Она повернулась и направилась к дороге. Сэм шел с ней рядом.
– Вкусная еда и хорошая беседа помогут нам понять, кем мы стали. Если ты не хочешь называть это свиданием, можно назвать нашу встречу совещанием двух крупнейших бизнесменов острова.
– Слова ничего не меняют. – Она остановилась у машины. – Я подумаю.
– Хорошо. – Он загородил дверь, не давая ей залезть внутрь. – Майя…
«Останься со мной, – хотелось ему сказать. – Я стосковался по тебе».
– Что?
Логан покачал головой и сделал шаг в сторону.
– Счастливого пути.
Майя поехала прямо домой и надела садовые рукавицы, строго запретив себе думать о случившемся. Возле двери ее ждала большая черная кошка по имени Исида. Замурлыкав, она потерлась о ноги хозяйки. Майя прошла в теплицу и занялась рассадой. Первым делом она поставила ящики на солнце, чтобы помочь молодым побегам быстрее набраться сил.
Потом она взяла инструменты и начала перекапывать грунт.
Нарциссы уже расцвели; воздух наполнял запах гиацинтов. Теплую погоду почувствовали и тюльпаны, уже показавшие из зеленых листьев свои яркие бутоны. Майя представила себе, как эти цветы будут выглядеть во всем блеске, и улыбнулась.
Копаясь в земле, она призналась себе, что сама спровоцировала Сэма. Если женщина хоть раз сыграла на струнах мужчины, она уже никогда не забудет, за какую из них нужно дернуть.
Она хотела, чтобы Сэм ее обнял, хотела почувствовать прикосновение его губ.
«Это не преступление, не грех и даже не ошибка, – убеждала она себя. – Я лишь должна была узнать. И узнала».
Их все еще влекло друг к другу. Что ж, в этом не было ничего удивительного. За прошедшие десять лет ни один мужчина не сумел привлечь ее. Одно время она даже думала, что эта часть ее души просто умерла. Но с годами рана зарубцевалась, и она вновь начала ощущать собственную сексуальность.
Мужчины были. Интересные, остроумные, привлекательные. Но никто из них не сумел найти в ней ту потаенную клавишу чувственности, которая заставила бы ее испытать тот же взрыв эмоций.
Она научилась обходиться без этого.
И обходилась. До сих пор.
«А что сейчас?» – думала Майя, пристально изучая зеленую глицинию, отчаянно карабкавшуюся вверх из горшка. Теперь она хотела и верила – должна была верить, – что сумеет получить удовольствие на собственных условиях. И защитить свое сердце.
Она человек, не так ли? И имеет обычные человеческие потребности.
На этот раз она будет осторожной, расчетливой и не позволит себе увлечься. Если какую-то проблему не удается решить, лучше посмотреть ей в лицо, чем повернуться спиной.
Колокольчики насмешливо зазвенели. Майя подняла голову. Исида растянулась на солнышке и внимательно следила за ней.
– Что случилось бы, если бы я предоставила инициативу ему? – спросила ее Майя. – Я не знала бы, чем все это закончится. Но если дорогу выберу я сама, то буду знать, куда она меня приведет.
Кошка не то замурлыкала, не то зарычала.
– Это ты так считаешь, – пробормотала Майя. – А я прекрасно знаю, что делаю. И знаю, что пообедаю с ним. Здесь, на моей территории. – Она воткнула в землю садовую лопатку. – Когда буду готова к этому, разрази меня гром!
Исида встала, демонстративно подняла хвост трубой и гордой походкой направилась к пруду с кувшинками.
В последующие два дня Майе было не до мыслей о критически настроенных кошках и даже не до планов обеда с Сэмом, который должен был закончиться постелью. Лулу была рассеянной и сварливой. Сварливее обычного, поправила себя Майя. Они дважды поспорили из-за безобидного пустяка.
Это заставило Майю как следует задуматься и признать, что она и сама не без греха. Предложение Нелл расширить дело разжигало тлевший в глубине ее души огонь и давало выход энергии, бушевавшей в ней после разговора с Сэмом.
Она встретилась с архитектором, с подрядчиком, со своим банкиром и провела несколько часов, проверяя цифры и схемы.