Робертс Нора. Портрет смерти

   – Боюсь, вы не можете оставить здесь… это.
   – Это транспортное средство, принадлежащее полиции. А это мой жетон. Поскольку я приехала по делам службы, машина останется здесь.
   – Автостоянка совсем рядом. Я с радостью покажу вам дорогу.
   – Вы с радостью откроете дверь, пройдете со мной и сообщите профессору Браунинг, что с ней хочет говорить лейтенант Даллас из полиции Нью-Йорка. После этого вы вернетесь и будете с радостью показывать людям дорогу куда угодно. Хоть в Марокко. Меня это не волнует. Ясно?
   Он все понял, бросился обратно к двери и набрал код.
   – Если бы профессор Браунинг ждала вас, меня бы поставили в известность.
   Ева зло бросила этому чопорному и напыщенному типу:
   – Знаете, один такой служит у меня дома. У вас что, есть свой клуб?
   Швейцар только фыркнул в ответ. Его пальцы быстро бегали по пульту.
   – Профессор, это Монти. Прошу прощения за беспокойство, но здесь внизу находится лейтенант Даллас. Она хочет пройти к вам. Да, мэм, – ответил он в микрофон. – Я видел ее удостоверение. Ее сопровождает сержант в форме. Конечно, профессор.
   Швейцар повернулся к Еве, сжав губы так плотно, что ими можно было резать бумагу.
   – Профессор Браунинг увидится с вами. Пожалуйста, поднимитесь в лифте на пятнадцатый этаж. Вас встретят.
   – Спасибо, Монти… Как ты думаешь, почему все привратники меня ненавидят? – спросила она Пибоди по пути к лифту.
   – Наверно, потому, что они чувствуют вашу неприязнь. У них прекрасный нюх. Конечно, если бы вы сказали им, что замужем за Рорком, они бы тут же упали на колени и начали молиться на вас.
   – Предпочитаю внушать страх и ненависть.

3

   Лифт открылся на пятнадцатом этаже, где его уже ждал домашний андроид. У него были черные прямые волосы, зачесанные назад, и тонкие усики над верхней губой. На взгляд Евы, он был одет довольно странно. Такой пиджак – или как это называется? – Ева видела только в старых видеофильмах Рорка. Это был пиджак с короткими передними полами и длинными хвостами сзади. Рубашка была накрахмаленной и неправдоподобно белой.
   – Лейтенант Даллас, сержант, – манерно произнес он с заметным британским акцентом, – я могу увидеть ваши удостоверения?
   – Конечно. – Ева протянула жетон. В глазах встретившего их андроида промелькнула тонкая красная черточка. – Ты охранник высокого уровня? – спросила она.
   – Я – многофункциональный робот, лейтенант. – Андроид едва заметно поклонился и вернул ей жетон. – Пожалуйста, следуйте за мной.
   Он сделал шаг назад и пропустил их вперед. Площадка, по всей вероятности, служила прихожей. На белом мраморном полу стояли изящные антикварные вазы с цветами.
   Помещение украшала статуя обнаженной женщины в полный рост. Женщина стояла, закинув голову назад и подняв руки, словно мыла распущенные волосы. У ее ног лежали искусно составленные букеты.
   На стенах висели фотографии и репродукции в рамках. Сплошь обнаженная натура, скорее романтичная, чем эротичная. Прозрачные шторы и рассеянный свет…
   Андроид открыл дверь и поклонился, приглашая их в квартиру.
   Квартира… Слишком мягко сказано! Это были настоящие апартаменты – с обилием мягкой мебели, драпировок, цветов… Не говоря уже о картинах на стенах.
   Ева обратила внимание на широкие проемы справа и слева и поняла, что Браунинг и Брайтстар не просто имеют квартиру на пятнадцатом этаже, а занимают весь этаж целиком.
   – Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал андроид. – Профессор Браунинг сейчас выйдет. Могу я предложить вам что-нибудь?
   – Спасибо, ничего не нужно.
   – Обе из богатых семей, – почти не раскрывая рта, произнесла Пибоди, когда они остались одни. – Но Брайтстар намного богаче. Конечно, до Рорка ей далеко, но она могла бы кататься в деньгах как сыр в масле. Она из тех самых Брайтстаров, которым принадлежит галерея Брайтстар на Мэдисоне. Чертовски шикарное место! Однажды я была там на выставке вместе с Чарльзом.
   Ева подошла к абстрактной картине, написанной крупными, выпуклыми мазками.
   – Почему бы этим людям не красить стены? Где тут реальность?
   – Все зависит от восприятия.
   В комнату вплыла Лиэнн Браунинг. Не вошла, а именно вплыла. Пышные женщины ростом за метр восемьдесят, облаченные в просторные серебристые одежды, не входят в помещение, а вплывают.
   Ее волосы цвета солнечных лучей ниспадали по спине до самой талии, лицо с крупным ртом было ослепительно-красивым. Тонкий нос с горбинкой, широко расставленные большие глаза…
   Ева тут же поняла, кого изображала статуя в прихожей.
   – Прошу прощения за мой вид. – Улыбка женщины говорила о том, что она довольна впечатлением, произведенным на посетительниц. – Я позировала подруге. Присаживайтесь. Выпьем что-нибудь холодное, и вы расскажете, что привело ко мне полицию.
   – У вас есть студентка по имени Рэйчел Хоуард?
   – У меня много студентов. – Она опустилась на диван алого цвета и приняла изящную позу, словно продолжая позировать. Причем сделала это намеренно. Мол, смотрите на меня и восхищайтесь… – Но Рэйчел я знаю. Таких студенток легко запомнить. Умница и учится с удовольствием. Хотя мой курс для нее факультативный, но она делает большие успехи. – Она лениво улыбнулась. – Надеюсь, с ней ничего не случилось? Впрочем, я считаю, что с девушками иногда должно что-то случаться. Это им только на пользу.
   – Случилось, профессор Браунинг. Она мертва.
   Улыбка тут же исчезла, и Лиэнн резко выпрямилась.
   – Мертва? Как это произошло? Она совсем ребенок… Несчастный случай?
   – Нет. Когда вы видели ее в последний раз?
   – Вчера вечером на уроке. О боже, я ничего не понимаю… – Она прижала руку к виску. – Ро́дни! Родни, принеси нам что-нибудь… что-нибудь холодное… Прошу прощения. Мне жаль, искренне жаль эту девочку…
   Кокетство и самолюбование были забыты. Рука, лежавшая на коленях, задрожала, поднялась и бессильно опустилась.
   – Не могу поверить. Просто не могу… Вы уверены, что это действительно Рэйчел Хоуард?
   – Да. Что вы можете сказать о ней?
   – Она была моей студенткой. Я видела ее раз в неделю на занятиях. Кроме того, каждую вторую субботу месяца она посещала мой семинар. Она мне нравилась. Я уже сказала, она была умная и усидчивая. Хорошенькая, вся жизнь впереди… Таких в студенческом городке немало, но она была чуть способнее, чуть усидчивее и привлекательнее. О боже, как ужасно… Кто это сделал? Уличный грабитель? Бойфренд?
   – У нее был бойфренд?
   – Не знаю. Я мало что знала о ее личной жизни. Припоминаю, что однажды после занятий за ней заезжал какой-то молодой человек. Вокруг девушек такого типа вьется множество молодых людей. Пару раз я встречала ее с другим юношей в университетском городке. Я обратила на это внимание, потому что они удивительно подходили друг другу. Спасибо, Родни, – сказала она, когда андроид поставил на столик поднос с тремя стаканами пенящейся розовой жидкости.
   – Что-нибудь еще, мадам?
   – Да. Передай мисс Брайтстар, что я прошу ее прийти.
   – Будет исполнено.
   – Она случайно не упоминала при вас имя Диего?
   – Нет. У нас были другие отношения. Я обратила на нее внимание, потому что она отличалась от остальных. Но я не знаю, что она делала за стенами университета.
   – Профессор, вы можете сказать, чем занимались вчера после окончания занятий?
   Наступила небольшая пауза, за которой последовал вздох.
   – Догадываюсь, что это ваш профессиональный долг… – Лиэнн подняла стакан. – Я отправилась домой, здесь была в девять двадцать. Потом мы с Анджи ужинали и говорили о работе. Сегодня у меня занятий нет, так что мы не ложились до часу ночи. Слушали музыку, занимались любовью, а потом отправились спать. Утром встали в десять. Сегодня никто из нас не выходил из дома. На улице очень жарко, и Анджи работает у себя в студии.
   Тут она приподнялась и протянула руку навстречу вошедшей женщине. Анджела Брайтстар была облачена в синий халат, испещренный разноцветными пятнами. Ее густые вьющиеся волосы цвета красного вина были сколоты на макушке и перевиты длинным шарфом.
   У нее было тонкое лицо, розовый кукольный ротик и туманно-серые глаза. Фигуру полностью скрывал бесформенный халат.
   – Анджи, одна из моих студенток погибла.
   – Ох, милая… – Анджи взяла ее за руку и села рядом, не боясь запачкать диван краской. – Кто? Как это случилось?
   – Молодая девушка. Кажется, я упоминала при тебе ее имя. Рэйчел Хоуард.
   – Не помню. У меня плохая память на имена. – Анджи на мгновение прижала руку Лиэнн к своей щеке. – Вы из полиции? – повернулась она к Еве.
   – Да. Лейтенант Даллас.
   – Теперь припоминаю. После звонка Монти я долго ломала себе голову, что это значит, но сделала неправильный вывод. Вы пишете маслом?
   – Нет. Мисс Брайтстар, вы можете засвидетельствовать, в котором часу вчера вернулась домой профессор Браунинг?
   – Насчет времени я тоже не мастер. В девять тридцать? – Она посмотрела на Лиэнн, ища подтверждения. – Примерно так.
   «Ни намека на мотив… По крайней мере, пока», – подумала Ева. Она открыла сумку и вынула один из любительских снимков Рэйчел.
   – Что вы об этом думаете, профессор Браунинг?
   – Это Рэйчел.
   – Ох, какая хорошенькая девушка, – откликнулась Анджи. – Молоденькая, свежая… И улыбка чудесная.
   – Что вы можете сказать об этой фотографии как профессионал?
   – Гм-м… – Лиэнн тяжело вздохнула и нагнула голову. – Хорошая фотография. Отличное использование света и цвета. Выгодный ракурс. Поза спокойная, без суеты. Подчеркивает красоту и молодость модели. Экспозиция такова, что взгляд останавливается на улыбке. Тут Анджи права. Вы это имели в виду?
   – Да. Можно ли сделать такой снимок без ведома фотографируемого?
   – Конечно. Но для этого нужно хорошее чутье. – Она вернула снимок. – Ее сфотографировал убийца?
   – Возможно.
   – Так она была убита? – Анджи обняла Лиэнн за плечи. – Ох, это ужасно… Кто мог причинить вред такой неиспорченной молоденькой девушке?
   – Неиспорченной? – повторила Ева.
   – Стоит только посмотреть на ее лицо и глаза… – Анджи покачала головой. – У нее на лбу написано, что она невинна.
   Спускаясь в лифте, Ева представляла в уме фотографию Рэйчел. То, какой она была. И какой осталась навеки.
   – Может быть, именно это ему и требовалось, – пробормотала она. – Ее невинность.
   – Он не изнасиловал ее, – заметила Пибоди.
   – Это убийство не на сексуальной почве. А на… духовной. «Ее свет был чистым», – вспомнила Ева. – Речь наверняка шла о ее душе. Кажется, существует такое поверье, что фотография крадет у человека душу?
   – Я тоже слышала об этом… Куда теперь, лейтенант? – спросила Пибоди.
   – В университет.
   – Отлично. Среди студентов много классных парней. – Увидев ледяной взгляд Евы, Пибоди опустила глаза. – Если мы с Макнабом решили вступить в прочную, зрелую связь, это еще не означает, что…
   – Я не желаю слышать о твоей прочной, зрелой связи с Макнабом. От одной мысли об этом у меня по спине бегут мурашки.
   – Если мы решили вступить в прочную связь, – упрямо повторила Пибоди, выходя в вестибюль, – это еще не значит, что я не могу смотреть на других парней. Каждая женщина, у которой есть глаза, смотрит на других парней. Может быть, вы этого и не делаете, но тогда возникает вопрос: почему?
   – Не потому ли, что мы расследуем убийство, а это не повод, чтобы пялиться на мужчин?
   – Я люблю решать несколько задач одновременно. Кстати говоря, неплохо бы подкрепиться. Таким образом мы сможем есть, вести расследование и пялиться одновременно.
   – Пялиться по сторонам во время проведения расследования категорически запрещено инструкцией.
   Пибоди поджала губы.
   – Сегодня вы очень строгая.
   – Да, строгая. – Ева втянула в себя раскаленный воздух и улыбнулась. – И горжусь этим.
 
   Сообщение о внезапной насильственной смерти вызывало у собеседников Евы самую разную реакцию. Чаще это были слезы. После разговора с несколькими подругами и преподавателями Рэйчел Ева чувствовала себя так, словно искупалась в море слез.
   Она сидела на кровати в комнате студенческого общежития и думала: тесновато. Две кровати, шкаф, два письменных стола, два туалетных столика. Везде навалено девичье барахло. На стенах – афиши и рисунки, на столах – коробки с компакт-дисками и игрушками. Покрывала ядовито-розовые, стены ярко-зеленые. В комнате пахло леденцами, и от этого запаха к горлу Евы подступала легкая дурнота.
   Нужно было последовать совету Пибоди и поесть.
   Две девушки, сидевшие напротив, держались за руки, как влюбленные, и дружно рыдали.
   – Это неправда. Неправда!
   Ева не могла сказать, кто из девушек произнес эти слова, но заметила, что чем дольше они плакали, тем драматичнее становилась сцена. Похоже, это доставляло им удовольствие.
   – Я понимаю, это тяжело, но должна задать вам несколько вопросов.
   – Я не могу. Не могу!
   Ева сжала пальцами переносицу, чтобы снять напряжение.
   – Пибоди, посмотри, нет ли в холодильнике воды.
   Делия послушно наклонилась к мини-холодильнику и вынула оттуда две бутылки диетической колы, открыла их и протянула девушкам:
   – Выпейте и сделайте несколько глубоких вдохов. Если вы хотите помочь Рэйчел, то поговорите с лейтенантом. Рэйчел бы так и поступила, верно?
   – Да, точно. – Лицо маленькой блондинки распухло от слез. Шмыгая носом, она отпила из бутылочки. – Рэйч сделала бы для подруги что угодно.
   Брюнетка по имени Рэнда продолжала реветь в три ручья, однако у нее хватило ума достать несколько бумажных салфеток и сунуть их подруге по комнате.
   – Мы хотели, чтобы в следующем семестре она переселилась к нам. Она была согласна. Понимаете, ей хотелось отведать настоящей студенческой жизни. А дружить втроем вовсе не так плохо.
   – Она никогда не вернется! – Блондинка уткнулась в салфетку.
   – Ваше имя Чарлин, верно?
   Девушка подняла взгляд на Еву:
   – Чарли. Все зовут меня Чарли.
   – Чарли, возьмите себя в руки и помогите нам. Когда вы видели Рэйчел в последний раз?
   – Вчера вечером мы обедали в кафетерии. А потом она пошла на занятия по фотографии. Я на диете, и у меня остались неиспользованные талоны, вот я ее и пригласила.
   – В котором часу это было?
   – Около шести. Я встречалась со своим парнем. Договорились на восемь. Мы с Рэйчел пообедали, и она пошла на урок. Я вернулась в общежитие переодеться. И теперь больше никогда ее не увижу!
   – Пибоди… – Ева кивком указала на дверь.
   – О'кей, Чарли. – Пибоди потрепала девушку по руке. – Давай прогуляемся. На воздухе тебе станет легче.
   – Мне больше никогда не будет легче. Никогда, никогда!
   Но все же она позволила Пибоди увести себя.
   Когда дверь за ними закрылась, Рэнда шмыгнула носом.
   – Она ничего не может с собой поделать. Они были очень близки. А Чарли у нас мастерица устраивать драмы.
   – Она изучает драматическое искусство или у нее такой характер?
   Как и надеялась Ева, Рэнда слабо улыбнулась.
   – И то и другое. Но я тоже не думаю, что когда-нибудь оправлюсь. Кажется, я буду думать об этом всегда.
   – Нет. Конечно, вы это не забудете, но сумеете преодолеть себя. Я вижу, что вы с Чарли очень любили Рэйчел. Как и многие другие.
   – Вы правы. – Рэнда высморкалась. – Она была из тех людей, которые дарят другим свет. Вы меня понимаете?
   – Да, – кивнула Ева. – Но иногда такие люди вызывают у других ревность. Или ненависть. Как вы думаете, кто-нибудь испытывал к Рэйчел такие чувства?
   – Едва ли. Хотя Рэйчел не жила в студенческом городке, но у нее здесь было много друзей. Она была умная. По-настоящему умная. Но не зазнайка.
   – Может быть, кто-нибудь хотел от нее чего-то большего, чем дружба?
   – Вы имеете в виду парней? – Рэнда задумалась. – Встречалась она со многими, но ни с кем не спала. Придерживалась строгих правил. Говорила, что сделает это только по большой любви. Если парень настаивал, она обращала это в шутку, и они оставались друзьями. А если это не помогало, уходила.
   – Она никогда не упоминала имя Диего?
   – Ах, этот… – Рэнда сморщила нос. – Красавчик латинского типа. Познакомился с ней в каком-то клубе. Она однажды встречалась с ним. Ходила с ним в мексиканский ресторан, который якобы принадлежал ему. Он подбивал под нее клинья и не обрадовался, когда она его отшила. Однажды приходил в городок и здорово разозлился, когда она его высмеяла. Кажется, это было несколько месяцев назад.
   – Вы знаете его фамилию?
   – Нет. Коротышка, волосатый, слащавый. Всегда носил ковбойские ботинки на высоких каблуках. Но танцевал он здорово.
   – А кто-нибудь еще пытался ухаживать за ней?
   – Ну, еще был Хуп. Джексон Хупер. Ассистент преподавателя английской литературы. Еще один красавчик, только в другом духе. По нему сохнет множество девушек, но Рэйчел не из таких. Он здорово в нее втрескался. Ходил за Рэйчел как приклеенный. Но не преследовал, – признала Рэнда. – Просто часто бывал там же, где и она, и смотрел на нее во все глаза. Мы все думали, что она первая девушка, которая его по-настоящему заинтересовала, а он не хочет изменять себе.
   – Он встречался с ней только в студенческом городке или еще где-нибудь?
   – Рэйчел говорила, что он пару раз приходил в магазин, где она работает. Стоял рядом и любезничал. Но она его тоже отшила.
   – Рэнда, когда вы видели ее в последний раз?
   – Вчера я с ними не обедала. Нужно было позаниматься. Она говорила, что собирается переночевать у нас. Такое бывало после вечерних занятий. Вообще-то это не разрешается, но никто особенно не возражает. Всем нравится, когда она рядом. Когда Рэйчел не пришла, мы решили, что она поехала домой. Мне и в голову не пришло…
   По щекам Рэнды вновь покатились слезы.
   – Если честно, я вообще не думала о ней. Чарли ушла, и я осталась в комнате одна. Я даже радовалась, что никто не мешает мне заниматься. А в это время кто-то убивал Рэйчел!
 
   Они застали Джексона Хупера в его комнате общежития. Как только он открыл дверь, Ева поняла, что слух о смерти Рэйчел уже распространился. Лицо Хупера было бледным, губы дрожали, и ему пришлось крепко их сжать.
   – Вы копы?
   – Джексон Хупер? Мы хотели бы войти и поговорить с вами.
   – Да. – Он провел рукой по пышным волосам со светлыми прядями и сделал шаг в сторону.
   Он был высок и хорошо сложен. Благодаря то ли регулярным физическим упражнениям, то ли мастерству дорогих специалистов по ваянию тел. Поскольку Хупер числился ассистентом преподавателя, а его комната была еще меньше той, которую она только что посетила, Ева остановилась на первом варианте.
   Это означало, что он крепок духом, дисциплинирован и целеустремлен.
   У него была внешность «мистера Америка» – точеные черты, чистая кожа, голубые глаза и решительный подбородок. Было понятно, почему по нему сохнут девушки.
   Он опустился на стул у письменного стола и сделал неопределенный жест в сторону кровати.
   – Я услышал об этом десять минут назад. Шел на занятия, и кто-то сказал мне. До аудитории я так и не добрался.
   – Вы встречались с Рэйчел?
   – Пару раз. – Он сделал паузу и потер лицо руками, словно хотел очнуться после долгого сна. – Кто-то уже насплетничал. Кому-то не терпится… Я хотел встретиться с ней еще. И, не буду скрывать, хотел лечь с ней в постель. Но не вышло ни то, ни другое.
   – Должно быть, это вызвало у вас досаду, – проговорила Ева и подошла к стене, на которой висело несколько фотографий в рамках. На всех был запечатлен сам Хупер. В разных позах. «Тщеславный тип», – подумала она.
   – Да, вызвало. Мне ничего не стоит уговорить девушку лечь в постель. Это я умею, – пожав плечами, ответил он. – Поэтому я разозлился, когда она отказала мне, а потом раз за разом отклоняла мои приглашения сходить куда-нибудь. Точнее, я здорово разозлился. Какой товар пропадает! – Он блеснул белыми зубами и показал на фотографии.
   – Но Рэйчел на это не клюнула.
   – Нет. Сначала я злился, а потом мне стало интересно. Захотелось понять, что в этой девушке особенного. Так я оказался на крючке. – Он опустил голову и закрыл лицо руками. – О черт…
   – Вы ходили за ней по пятам?
   – Как щенок! Я узнавал, что она собирается в клуб или библиотеку, и тоже шел туда. Таскался в магазин, где она работала, чтобы поговорить с ней. Пару раз брал мотороллер у соседа по комнате и просил разрешения отвезти ее домой. Она не отказывалась. Знала, что я не сделаю ей ничего плохого.
   – А вы не пробовали?
   – Дважды пытался ее поцеловать. Но она только смеялась в ответ. Другая девушка на ее месте выругала бы меня, а она только смеялась… Наверно, я был влюблен в нее. – Он опустил руки. – Наверно, был влюблен.
   – Хуп, где вы были вчера вечером?
   – Я хотел перехватить ее после занятий и попробовать уговорить выпить кофе или съесть пиццу. Что угодно. Но мне не повезло. Двое парней сцепились, и пришлось их разнимать. Когда я добрался до корпуса, она уже ушла. Я побежал на метро, надеясь догнать ее. Доехал до самого Бруклина, но в ее комнате света не было. Когда она дома, то всегда зажигает свет. Я торчал там около часа, точно не помню. Ушел, купил бутылку пива, снова подошел к ее дому, но света в окне так и не было. Тогда я сказал себе «какого черта?» и вернулся сюда.
   – В котором часу вы вернулись?
   – Точно не знаю. Наверно, около полуночи.
   – Кто-нибудь вас видел?
   – Понятия не имею. Я злился и ни с кем не разговаривал.
   – Даже с соседом по комнате?
   – У него девушка в городе. Он чаще ночует у нее, чем в общежитии. Во всяком случае, вчера его здесь не было. Я не причинял Рэйчел вреда. Я бы ее и пальцем не тронул.
   – Где вы покупали пиво?
   – В каком-то баре. В паре кварталов от станции метро. – Он вяло махнул в сторону Бруклина. – Не помню названия.
   – Эти фотографии сделаны профессионалом, – заметила Ева.
   – Что? О да. Я подрабатываю натурщиком. За это неплохо платят. Я пишу пьесу. Вот кем бы я хотел быть. Драматургом. Но для этого нужны деньги. Поэтому я подрабатываю всюду, где могу. Работаю ассистентом преподавателя, натурщиком, дежурю в общежитии. Год назад я получил лицензию профессионального компаньона, но разочаровался. Когда секс становится работой, это скучно.
   – У вас есть фотоаппарат?
   – Да, где-то есть. А что?
   – Я думаю, вы тоже любите фотографировать?
   – Тоже?.. Ах да, Рэйчел и ее факультатив по фотографии. – Он усмехнулся. – Почему это не пришло мне в голову? Как ассистент преподавателя, я мог бы приходить на занятия и сидеть рядом с ней. – Его усмешка исчезла. – Мне следовало быть там вчера вечером. Следовало быть с ней.
 
   – Включи его в список подозреваемых, – сказала Ева Пибоди по пути к машине. – У него был мотив, средства и возможность. Копнем его поглубже – может, что-нибудь и прояснится.
   – Похоже, он искренне по ней убивается.
   – Да. Искренне убивается по девушке, которая смеялась над ним, которая не упала к его ногам, не восхищалась его замечательным пенисом и рассказывала подружкам о том, как она его отшила.
   Она села в машину.
   – У этого малого самолюбие размером с Сатурн, потенциальное знание фотографии и доступ к нужной аппаратуре благодаря работе натурщиком. Он знал, где она жила и работала, знал ее маршруты и привычки. Она доверяла ему, поскольку считала, что сможет с ним справиться. Так что к нему нужно как следует приглядеться.
   Она вернулась в управление, чтобы свести полученные сведения. Там ее ждали результаты токсикологического анализа. Слава богу, Рэйчел не знала, что ее ждет, подумала Ева, ознакомившись с ними. С таким количеством производных опиума в крови это невозможно.
   Значит, он все-таки усыпил девушку, подумала она, откинувшись на спинку кресла. До перевозки или во время ее? И в том и в другом случае ему нужно было транспортное средство. Либо он куда-то заманил ее – в квартиру, в студию, – где они остались наедине. А потом ввел ей наркотик.
   Если так, то она наверняка знала этого человека. Вряд ли такая девушка доверилась бы незнакомцу.
   Он утверждает, что Рэйчел была его первой жертвой. Но он отлично подготовился. Шаг за шагом. Выбирал, наблюдал, фиксировал. Молодость и жизненная сила, думала Ева. Он хотел присвоить и то и другое. И невинность в придачу.
   Девушка возвращалась из университета в девять. Ждал ли он ее? Она, вероятно, заметила его и улыбнулась. Может быть, он предложил подвезти ее домой, но она отказалась: «Спасибо, но я собиралась позаниматься с подружками». Две ее соученицы подтвердили, что она собиралась ночевать в общежитии.
   Если убийца хотел остаться незамеченным, то где он мог увидеть ее и заманить в машину?
   Притворился, что их встреча была случайной, решила Ева. Этот тип умел притворяться. Он не мог пользоваться общественным транспортом. Может быть, он шел пешком? Человеку легко раствориться в толпе. Но ему было нужно как-то отвлечь ее и заманить в машину.
   Он хотел, чтобы ее портрет появился в средствах массовой информации. Портрет, сделанный им. Следовательно, рассчитывал, что личность убитой быстро определят. В таком случае люди могли бы дать описание ее спутника. Значит, никакого метро, никаких максибусов, никаких такси. Только частное средство транспорта.
   Но почему она пошла с ним?
   Ева начала перечитывать собственный отчет, надеясь найти зацепку, которая позволит составить правдоподобную гипотезу.