Ромаданов (Алексрома). Html

   Это была первая двойка Стеллы по русской литературе, ее любимому предмету. Мать сначала очень удивилась, узнав про двойку, потому что накануне вечером лично экзаменовала дочь на знание заданного монолога и поражалась ее памяти - Стелла не cделала практически ни одной ошибки... Но очень быстро до Марины дошло: ее дочь отказалась читать монолог о матери из принципа, потому что она не любит свою мать. "Она не любит меня!" - эта мысль поразила Марину, которая привыкла видеть в своем ребенке милое ласковое дитя, а теперь у этого дитя растут на лобке жесткие рыжие волосы и оно огрызается по каждому поводу, если отвлечь его от мечтаний о будущих женихах. "За что она так ненавидит меня?" - подумала тогда Марина, а вслух пообещала выпороть дочь, если та еще раз получит двойку по литературе. Стелла была очень расстроена, но при упоминании о порке на ее заплаканном лице промелькнула наглая усмешка (ее ни разу не пороли, хотя в последнее время мать не скупилась на угрозы применения мер физического воздействия). "Сучка! выругалась про себя Марина, - наглая, как танк, сучка!"
   - Почему ты не пойдешь на помойку? - повторила свой вопрос Марина в спину дочери, которая собиралась уже улизнуть в свою комнату. - Куда пошла?!
   - Я тебе не собака, чтобы на меня орать! - неожиданно разозлилась Стелка.
   - Что ты сказала? - переспросила удивленная мать.
   - Я сказала, чтобы ты закрыла свою пасть, - спокойно сказала Стелла с непонятно откуда взявшейся холодной злобой.
   Эта невиданная ранее холодная злость дочери привела мать в бешенство: она хотела отвесить Стелке смачную оплеуху, но маленькая мерзавка ловко увернулась от ее ладони и, убежав в свою комнату, закрылась на шпингалет.
   - Открой, дрянь! - заорала Марина, дергая дверную ручку.
   - Перебьешься! - послышался из-за двери наглый незнакомый голос.
   Марина была в шоке. Надо было срочно что-то делать с дочерью.
   - Ладно, вот отец придет, мы с тобой разберемся!
   Марине вдруг представилось, как ухмыляется Стелка за стеной в ответ на эту ее угрозу: Игорь, этот жалкий интеллигентный скульптор-неудачник, не мог разобраться даже с собой, не говоря уже о жене и дочери.
   - Опять нажрался, Роден недоделаный! - набросилась на него Марина, когда он вернулся из мастерской.
   Надо сказать, она чаще жалела своего мужа, чем оскорбляла его, но теперь ее терпению наступил предел. Игорь это сразу понял и решил не обострять ситуацию.
   - А где Стелла, спит уже? - спросил он как можно миролюбивее.
   - Мечтай больше! - сказала Марина. - Лежит на кровати в обнимку со своим Грином.
   Стелла за стенкой вздрогнула: она действительно лежала поверх одеяла в ночной рубашке с книгой Грина в руках. Ей стало интересно, откуда это знает мать, и она стала прислушиваться к разговору родителей.
   - Что-нибудь случилось? - спросил отец.
   - А ты как считаешь, случилось или нет, если она сказала родной матери "закрой свою пасть"... Что ты смеешься?!
   - Да я не смеюсь... Это я носом шмыгаю... Насморк у меня.
   - Она стала наглая, как танк! - сказала мать. - Посуду не моет, мусор не выносит, а теперь еще и двойки из школы приносить стала. У нее уже волос на лобке больше, чем у меня, а она все еще говно за собой в унитаз спускать не научилась. Сучка!
   Стелле вдруг стало не по себе: она впервые в жизни всерьез задумалась над бытовым вопросом, а именно, над тем, какая может быть связь между волосистостью лобка и водой в унитазе.
   - Ее нужно выпороть, - сказала мать.
   - Чем?
   - Не прикидывайся дураком! Конечно, ремнем.
   - У меня нет ремня, - с надеждой в голосе сказал отец.
   - Тогда выпори ее подтяжками!
   - Не говори глупостей...
   - Конечно, я дура и стерва, а ты добрый, - заревела мать.
   - Ты что, действительно считаешь, что это необходимо? слегка удивился отец.
   - А ты как считаешь, если она срет нам на голову?! Ты просто слизняк и чистоплюй - не можешь врезать ей пару раз как следует. Она тебе, когда вырастет, сама за это спасибо скажет, что ты из нее дурь вышиб.
   - Но чем я ее буду пороть? - задумчиво спросил отец.
   - У меня тут один ремешок такой был кожаный... послышался скрип дверец одежного шкафа. - Вот, французский, фирменный.
   - Может, пояс от халата?
   - Нет, пояс не пойдет, это ей все равно, что щекотка... Возьми лучше вот этот, от черного платья, он пошире...
   - Давай, может, из кожезаменителя?
   - Ну да, или вот тот с клепками...
   - А шрамов не останется?
   Стелле вдруг стало по-настоящему страшно, но не оттого, что она ясно осознала неизбежность порки, а оттого, с какой рассудительностью и расчетливостью родители выбирают орудие экзекуции. Ей вдруг показалось, что если родителям вдруг понадобится ее убить (хотя бы для ее блага, если она будет мучиться неизлечимой болезнью), папа с мамой будут так же обстоятельно-бесстрастно выбирать нож, которым можно было бы зарезать не очень больно и наверняка.
   - Да, вот этот пойдет, пожалуй, - наконец, сказала мать. - Ты только не увлекайся...
   - Ты что, с ума сошла?!
   - Полосни раз десять, и довольно... Ну давай, иди, чего стоишь?
   Стелла вдруг вспомнила, что у нее закрыта на задвижку дверь, и со стыдом за отца представила, как он будет интеллигентно стучать одной рукой в дверь, сжимая в другой ремень... Она быстро встала, подбежала на цыпочках к двери, бесшумно отодвинула шпингалет и так же быстро и бесшумно опять запрыгнула на кровать.
   - А что я ей скажу? - послышался вдруг возле самой двери голос отца.
   - Ты что, идиот?! - зашипела мать, которая почему-то перешла на шопот.
   - Что мне сказать? Здравствуй, это я, я пришел тебя пороть?!
   - Не волнуйся, она сама все поймет.
   Когда отец толкнул дверь и вошел с ремнем в комнату, Стелла действительно все поняла: она невозмутимо подняла рубашку до груди и перевернулась на живот. Она, правда, удивилась, что отец порет ее сильнее, чем она ожидала, но плакала она не от боли, а от стыда за прекрасного юного капитана, который в это время уплывал в неизведанные сказочные страны, не оставляя ей никакой надежды на свое возвращение.
   Всю ночь ей снилась помойка, а под утро к ней пришла первая менструация.
   - Опять из тебя какая-то чушь поперла, - покачал головой Валидатор, выслушав рассказ Рейнджера. - Противно слушать! И причем здесь "Алые паруса"? Зачем их опошлять нужно было?
   - Да, ерунда какая-то получилась, - сокрушенно согласился Рейнджер. - Эту книгу закончу и больше про людей писать не буду. Напишу лучше про Сеть - интереснее будет...
   6. Магические свойства HTML
   - Кстати, о Сети, - сказал Валидатор. - Пора бы нам за работу браться, а укладчика все нет.
   - А я вот что заметил, - задумчиво сказал Рейнджер. Каким-то образом события нашей сетевой жизни отражают то, что я пишу в своей книге про людей. - Стоило мне начать писать про любовь, как у Весельчака появилась Искалка, а написал про прощание с юным капитаном - он исчез.
   - Да, это очень странно, - подтвердил Валидатор. - И самое странное то, что Искалку, в отличие от книжных людей, не ты придумал, то есть ее, разумеется, никто и не придумывал, а она все равно появилась как бы в ответ на то, что ты написал...
   - Наверное, это одно из свойств HTML: стоит о чем-то написать или даже просто подумать, как это тут же отражается в HTML, и он на это соответственно реагирует.
   - Из этого следует только одно, - многозначительно сказал Валидатор, - нам нужно быть осторожнее со своими высказываниями!
   Пора было вновь браться за труд, а укладчика Весельчака все не было. Проходчик Рейнджер и доктор Валидатор терялись в догадках, что ему помешало вовремя вернуться на работу... Мысль о том, что Весельчак решил навсегда покончить с укладкой линка, даже не приходила им на ум, потому что работа в коллективе до настоящего времени была единственным предназначением виртуальных людей. Все остальное, даже виртуальные женщины, если и имело в их представлении какое-то значение, то лишь опосредствованное: заниматься чем-то отвлеченным можно было только в перерывах между работой, в крайнем случае, во время работы и одновременно с ней, но никак не вместо нее.
   Когда все разумные сроки ожидания Весельчака истекли, Рейнджер с Валидатором взялись за работу - Рейнджер по-прежнему выполнял роль проходчика, а Валидатор взял на себя укладку. Работали они молча, сосредоточенно и с каким-то особенным упорством и рвением, будто пытались доказать самим себе, что эта монотонная работа и есть та самая виртуальная цель, которая хоть что-то стоит в их жизни.
   - Кажется, я начинаю понимать, - неожиданно сказал Рейнджер, не отрываясь от работы.
   - Что?
   - Я раньше все время удивлялся чувству голода у людей. Они все время что-то едят и все время голодны... Только представь себе на минуту, друг Валидатор, что нам с тобой придется постоянно думать о еде и заботиться о своем пропитании - это же свихнуться можно!
   - Да, по-моему, нам крупно повезло, что нам неведомо это чувство, а жизненную энергию мы получаем непосредственно от Сети. Даже страшно себе представить, что нам пришлось бы простаивать все свободное от работы время в очередях за продуктами, как в России в голодные годы, - согласился Валидатор.
   - Вот меня и осенило, - продолжил свою мысль Рейнджер. - Это людям их бог дал чувство голода, чтобы заставить их работать!
   - Ты думаешь? - отчего-то усомнился Валидатор.
   - Конечно. Сам посуди: люди работают ради денег, а основную часть заработанных денег тратят на еду.
   - И на удовольствия, - добавил Валидатор.
   - Все их удовольствия - это в сущности то же утоление голода. Он у них там, знаешь, тоже разный бывает, мне даже один раз попалась рецензия на книжку под названием "Седьмой голод". Про сексуальный голод я уже не говорю, но есть еще "культурный" голод, "религиозный" и "эстетический".
   - Да, - сказал Валидатор, - лучше уж мы будем сознательно работать, чтобы HTML нас этим чувством не "наградил".
   И они с усиленным рвением взялись за работу. Вскоре они стали, однако, замечать, что структура проходимой ими Сети начинает приобретать невиданные ранее виртуальные свойства: она стала твердой и слегка вязкой, но в то же время рассыпчатой. Валидатор с Рейнджером недоуменно переглянулись: структура Сети стала очень похожей на земной грунт. Проходить такую Сеть становилось все тяжелее...
   - По-моему, нам нужны инструменты, - сказал Рейнджер, выбиваясь из сил.
   - Какие? - удивился Валидатор (до сих пор у них не было никаких инструментов, даже виртуальных, и всю работу они выполняли, выражаясь фигурально, вручную).
   - Подумай сам, - рассудительно сказал Рейнджер, - раз структура Сети стала похожей на земной грунт, то и инструменты нам потребуются соответствующие.
   - Лопаты, - догадался Валидатор.
   - Ну, конечно! - рассмеялся Рейнджер, радуясь найденному им решению проблемы.
   Не откладывая дела в долгий ящик, Рейнджер сделал из части своего виртуального тела кирку, а Валидатор - лопату (если кто еще не знает, они всегда делали все необходимые предметы из части своего тела, которая потом быстро восстанавливалась; да и сам линк они тянули, можно сказать, из себя). Теперь работа пошла веселее: Рейнджер разбивал твердый верхний слой грунта киркой, а Валидатор раскапывал лопатой более податливый нижний гумус. Через какой-то небольшой промежуток времени они стали не без радости замечать, что у них постепенно появляются виртуальные мускулы... И тут произошло одно странное событие: на их пути неожиданно появилось дерево...
   - Что это за дерево? - остолбенел Валидатор: никогда раньше они не видели в Сети виртуальных деревьев, хотя им иногда и встречались GIF'ы с изображением земных растений.
   - Это... - смутился Рейнджер, - это не дерево.
   - А что это по-твоему?
   - Куст жасмина.
   - Откуда ты знаешь? - подозрительно посмотрел на него доктор Валидатор.
   - Я таким его себе представлял в последней главе, виртуально покраснел Рейнджер, - это тот самый куст, который рос за помойкой.
   - Хорошо еще... - начал серьезно Валидатор, но неожиданно рассмеялся, - хорошо еще, что сама помойка не появилась!
   - Сам не пойму, как это получилось, - вздохнул Рейнджер.
   - Если бы ты был человеком, то тебя прозвали бы магом: у них там тоже достаточно было произнести заклинание, чтобы появился желаемый предмет. Весельчак, пожалуй, дал бы тебе кличку "Мерлин"... Правда, земные маги это все делали осознанно.
   - Я тоже книгу осознанно пишу, только не могу наперед предвидеть, как на нее HTML отреагирует...
   Сзади послышались виртуальные шаги - они обернулись и увидели приближающегося Весельчака. Он шел вразвалку и не торопясь. Подойдя, он равнодушно оглядел виртуальный куст и зачем-то потряс его. С куста виртуально брызнули капли росы и плавно осыпались круглые белые лепестки.
   - Настоящий, - удостоверился он.
   Рейнджер с Валидатором ожидали, что вслед за этим он начнет оправдываться, но укладчик молчал, угрюмо взвешивая теперь в руках кирку и лопату, как будто для него был в эту минуту самым главным вопрос, что тяжелее.
   - Что-нибудь случилось? - подозрительно глянул на него Валидатор.
   - Все в ажуре, - бесстрастно отозвался укладчик.
   Проходчик с доктором многозначительно переглянулись: им обоим показалось, что перед ними не Весельчак, а совсем другой виртуальный человек. Внешне этот человек был как две капли воды похож на Весельчака, но у него была совсем другая манера поведения, не разбитная, а угрюмо-сосредоточенная.
   Рейнджеру вдруг стало не по себе: он испугался, что однажды и с ним может помимо его воли произойти такая странная метаморфоза, когда для себя ты вроде все тот же, но окружающие тебя уже не узнают...
   - Рейнджер, прочти нам продолжение своей книги, сделай одолжение, - подмигнул проходчику доктор.
   Рейнджер сразу понял намек: доктор Валидатор хотел посмотреть, как будет реагировать "Весельчак" на книгу. Он уселся на кучу свежевынутого грунта, свесил виртуальные ноги в траншею и начал виртуально читать:
   К 18-ти годам Стелла уже в совершенстве научилась мыть посуду, готовить пирожки с яйцом и капустой и выносить на помойку мусорное ведро. Кроме того, она успела закончить курсы кройки и шитья и обзавестись тремя мужьями. Первого она любила за то, что он виртуа... виртуозно готовил плов из фасоли со свеклой, второго - за то, что на прогулке он не рвал поводок при виде первой встречной юбки, а третьего - за то, что он как никто из остальных мужей страстно и пылко отдавался в постели.
   Вскоре Стелла пошла учиться в Институт повышения блядской квалификации. За учебу пришлось отвалить изрядную сумму печеного говна, и ей стало накладно содержать троих мужей. Первого она сдала внаем одной бедной старушке из крематория для престарелых, а второго отправила на выполнение почетного мужского долга по охране государственной границы в роли Джульбарса. Только с третьим она никак не могла расстаться, несмотря на все его уговоры привязать ему к яйцам кирпич и утопить в проруби, чтобы он не мешал повышению блядской квалификации своей жены...
   7. Запретный плод вразвес и поштучно
   К 18-ти годам Стелла научилась стирать белье, пришивать пуговицы, мыть посуду и готовить пирожки с яйцом и капустой. Она теперь крайне редко предавалась романтическим мечтам, и если бы капитану Грею вздумалось бросить якорь в "порту пяти морей", среди встечающих его восторженных девушек он бы уже не нашел Стеллы. И все же внутри себя она ощущала какое-то маленькое наивное, но упрямое существо, которое тошнило от тех житейских обязанностей, которые ей приходилось ежечасно выполнять.
   Это существо обладало необычайной природной непосредственностью и его тяготили всяческие условности - даже от имени "Стелла" его коробило, потому что у него самого не было имени. У него также не было и пола, и на всех ухажеров Стеллы оно смотрело со снисходительной улыбкой. Ухажеры, правда, того и стоили - сопливые дерганые мальчишки, которые и сами не знали, чего они хотели от Стеллы... По крайней мере, они затруднялись сказать ей об этом прямо, и стеллино существо непрерывно насмехалось над их неуклюжими заигрываниями.
   Стелла любила это существо в себе за его природный ум, не отягощенный комплексами воспитания, она к нему прислушивалась и часто спрашивала у него советы. Когда она получала совет от этого существа, то никогда не выясняла, почему оно говорит ей поступить так, а не иначе, потому что знала, что оно не способно на обман... Пожалуй, это было то самое загадочное существо, которое мужчины называют "женским чутьем".
   К этому времени Стеллу уже многое раздражало в окружающем мире, но особенно ее раздражало то, что родители и общество навязывали ей определенный жизненный путь: приобретение профессии, замужество, рождение детей, воспитание детей, устройство семейной жизни детей и воспитание внуков. Таким образом, вся ее жизнь чуть ли не до самой смерти была расписана если не по годам, то по десятилетиям. Ей самой хотелось чего-то более непосредственного, пусть даже опасного и губительного, но яркого. Когда она спросила у своего внутреннего существа совет, как ей тут быть, это существо не задумываясь ответило, что ей нужно стать путаной.
   Это был, пожалуй, единственный случай, когда Стелла обратилась к своему внутреннему существу за разъяснениями: слишком ответственным был тот шаг, который оно предлагало. И существо по секрету поведало ей, что все женщины всех времен и народов втайне мечтали жить жизнью путаны, и это не противоречило природным законам, по которым женщина должна иметь в своей жизни как можно больше мужчин, но собственники-мужчины наложили на это естественное стремление женщины массу ограничений, потому что не хотели, даже за деньги, делиться своими женами с другими. Но вот для женщин наступил в России долгожданный благоприятный момент: семья как ячейка общества настолько разложилась, что вековая мечта женщины перестала быть запретным плодом, и если какая-то девушка говорит теперь, что хочет стать путаной, ее за это и осуждать нельзя - в ее крови закипают гены нереализованных желаний ее бабушек и прабабушек.
   Это объяснение вполне устроило Стеллу, тем более что жизнь его не опровергала, а только подтверждала: большинство стеллиных подруг мечтало стать валютными проститутками... Валютными, конечно, не потому, что они любили валюту, а только потому, что с цивилизованными "западниками" было безопаснее и приятнее иметь дело, чем со своими кандовыми мужиками. Кроме того, иностранцы удобны тем, что сегодня они есть, а завтра их уже здесь нет - в их мимолетности есть для женщины особая прелесть... В чем эта прелесть конкретно заключается, внутреннее существо Стелле не объяснило, но ей это показалось настолько естественным, что она и не выспрашивала подробностей.
   Когда Стелла поделилась своими планами со своей подругой Светланой, она восприняла это как само собой разумеющееся, да Стелла и не ожидала от нее другой реакции - настолько это ей самой представлялось естественно-очевидным. Светка так и сказала: "Ебстественно!" Оставалось только найти прикрытие, и здесь они сразу вспомнили про Лешку с Женькой, которых знали еще с детства. Они, правда, были такими же сопливыми и дергаными, как и остальные мальчишки, но покруче других - у них даже была кооперативная палатка под охраной, с которой они лупили бабки, а у Лешки имелся к тому же пистолет, если он, конечно, не врал, потому что оружия у него никто никогда не видел.
   Но главное, чем их привлекали Лешка с Женькой, - это тем, что они не воспринимали их серьезно как мужчин, а те их - как женщин: какая может быть любовь, если они друг друга знали чуть ли не с пеленок?! Так что отношения сулили быть чисто деловыми, без излишней в таком важном деле романтики. Лешка, правда, преследовал Стеллу в шестом классе - он поджидал ее в темном подъезде по вечерам, когда она возвращалась домой с прогулки, и, схватив за что ни попадя, зажимал в углу под лестницей и нес какую-то чушь насчет того, что он хочет взять ее к себе секретаршей на партработу, но уже тогда Стелле было ясно, что это только детская игра. С ним, правда, было связано воспоминание о первом поцелуе, там же, под лестницей, но поцелуй этот был скорее горьким, чем сладким, потому что он по неопытности прокусил ей нижнюю губу.
   Лешка с Женькой отнеслись к предложению подруг детства по-деловому:
   - Вы хоть трахаться-то умеете? - спросил Женька.
   - А ты что, экзамен нам устроить хочешь? - тут же отшила его Стелла.
   К удовольствию девушек, этот ответ парней несколько смутил.
   - Ладно, принимаем вас в проститутки заочно, усмехнулся Лешка.
   Парни стали подыскивать клиентов. Иностранца они так сразу не нашли, но гундосый парень из охраняемой ими палатки (у него почему-то был всегда перевязан бинтом нос) посоветовал своего босса, бывшего номенклатурного директора фабрики, который с началом перестройки подался в бизнес. Своего босса парень охарактеризовал как "падкого до молоденьких баб". Женька позвонил боссу, и они договорились о цене 100 долларов за час, с учетом качественности "товара": золотистая блондинка, длинноногая, стройная и "со стоячими сиськами" (речь шла о Стелле, которой на спичках выпало идти на дело первой). Были обговорены и все подробности доставки: Женька с Лешкой привозят Стеллу и ждут ее в течение часа под окнами третьего этажа.
   В назначенный день в шесть часов вечера парни поймали "тачку" и повезли Стеллу на квартиру "босса". По дороге ее охватило какое-то странное чувство: в мыслях она была вроде спокойна, но ее физическое состояние неожиданно ухудшилось: ни с того ни с сего началось бурление в животе и по ляжкам пошла мелкая предательская дрожь.
   - Ты чего? - спросил у нее Женька.
   - В каком смысле? - невозмутимо отозвалась Стелла.
   - Бледная, как смерть, - скосился он на нее пристальным взглядом.
   - Все нормально, - отвернулась она.
   Стелла сделала вид, что смотрит в окно, а сама стала советоваться со своим внутренним существом. "Поворачивай назад, пока не поздно", - неожиданно сказало ей существо. Стелла просто обалдела от такой предательской подлости. "Поздно", ответила она. - "Ничего не поздно, - не отступало существо, - скажи, что у тебя понос, и поезжай домой, к маме". "Только этого не хватало! - возмутилась Стелла, услышав о маме. - Лучше пусть меня разорвут на части!" - "Ну, как знаешь, - обиделось существо, - я тебе больше не советчик..."
   Тем временем, они подъехали к нужному месту. Стелла вышла из такси на негнущихся ногах. Морально она была ко всему готова, но физически...
   - Ты что, целка? - неожиданно рассмеялся Женька.
   Стелла ничего не ответила, но по ее жалкому виду и так все было ясно.
   - Ты что, дура, что ли? - удивился Лешка.
   - Дура и есть, - вздохнул Женька, - знали бы заранее запросили бы втрое больше.
   - А как же тот длинный, который тебя в парк по вечерам водил? - недоуменно спросил Лешка.
   - Ну, длинный, а что толку... - отвернулась Стелла.
   Ей было неудобно подводить ребят, да и им самим было не по кайфу позориться перед клиентом. Дело было, в общем, и не в Стелле, а в том, что они обо всем по-честному с клиентом договорились...
   - Ладно, вот что, - сообразил Лешка, - раз уж мы сюда приехали, лажаться нам без мазы... Так и скажем клиенту, что товар оказался лучше, чем договаривались.
   - Что ты гонишь, Клен, чем лучше-то? - скривился Женька.
   - Да нас не колышет, чем лучше, - сказал Лешка, скажем "лучше", и все тут. Запросим не сотню, а кусок!
   - Так он вам "кусок" и даст, - усомнилась Стелла.
   - А куда он нахер денется?! - радостно заржал Женька, который уже понял замысел приятеля.
   - Главное, его не вспугнуть теперь, - стал развивать свою мысль Лешка. - Сам он нас со Слоном в квартиру не пустит. Ты, Стелка, зайди одна, а потом скажешь, что тебе в сортир нужно, он у него наверняка где-нибудь в прихожей - ты нам дверь и откроешь.
   - Ты, Клен, в натуре, гений! - развеселился Женька, почуяв настоящее дело, а не какое-то там пошлое сутенерство.
   - А если он заметит и на меня набросится? - спросила Стелла. У нее непроизвольно начали стучать зубы, как от холода: до нее стало доходить, что она влипла в настоящую историю.
   - Ты только не дрожи, как сучка в тазике! - ободрил ее Женька, встряхивая за плечи. - Мы ж под дверью стоять будем, в случае чего ногой вышибем и ворвемся.
   Его уверенный тон убедил Стеллу - она и правда перестала дрожать. Парни сказали ей номер квартиры, и она пошла... Через минуту Лешка с Женькой увидели, как на третьем этаже отодвинулась занавеска - клиент, услышав звонок в дверь, проверял, осталась ли на улице охрана. Женька дружелюбно помахал ему рукой в ответ, а еще через три минуты они уже стояли под дверью, прислушиваясь... Еще минут через пять щелкнул дверной замок, и они ворвались в квартиру - чуть дверью Стелку не пришибли.
   - Ты где, урод? - радостно заорал Женька, вызывая хозяина квартиры.
   - В чем дело? - выбежал на шум хозяин в бардовом шелковом халате, расшитом синими огурцами.
   - Я почему-то так и думал, что он будет в халате, философски заметил Лешка, закрывая дверь.
   - Метр с кепкой и плешивый, - добавил Женька.
   - Вы чего, ребята? - спросил хозяин, взяв себя в руки.
   - Цены повысились, вот чего, - сказал Лешка, забыв даже сказать, почему, - девочка теперь кусок стоит.
   - Грабите, суки! - неожиданно разозлился хозяин.
   Стелле вдруг стало смешно: его испитый нос, налившись кровью, стал похож на переспелый баклажан. Она захохотала в истерике.