Страница:
Кроме военнослужащих войск СС на формирование дивизии были направлены солдаты, переведенные в войска СС из люфтваффе[22], кригсмарине, а также служащие РАД[23]. Как правило, в этих случаях это был превосходный «человеческий материал», но имевший один существенный недостаток – эти солдаты не были обучены как пехотинцы и поэтому сразу пускать их в бой особого смысла не имело, так как это могло привести к неоправданным и бессмысленным потерям.
Первое официальное боевое расписание дивизии было составлено уже 4 февраля 1945 года[24]. По этому расписанию дивизия должна была состоять из двух гренадерских полков, артиллерийского полка, противотанкового батальона, батальонов связи, саперного и учебно-полевого, плюс стандартные части снабжения. Интересно, что формировать зенитный дивизион не предусматривалось – вместо него рассчитывали ввести в состав дивизии два зенитных дивизиона люфтваффе со своими собственными штатами, однако этого так и не случилось. Подробнее каждую составляющую дивизии мы обрисуем ниже.
Как бы странно это ни выглядело на данном этапе, но большое количество военнослужащих войск СС вступало в новую дивизию добровольно, несмотря на, казалось бы, уже предрешенный для Германии неудачный исход войны. Солдаты понимали, что в этот трагический для Третьего рейха момент многое зависит от того, сумеют ли они удержать фронт и остановить вражеские армии. Одна из типичнейших ситуаций произошла в танково-разведывательном учебно-запасном батальоне СС, который дислоцировался в учебном лагере СС в Штаунмюле[25]. Проходивший в нем службу роттенфюрер СС Эбергард Баумгарт[26] вспоминал о том, как он и его сослуживцы оказались в рядах 32-й дивизии СС: «В феврале 1945 года я находился в лагере Штаунмюле. Здесь я числился в тыловой роте[27] и ждал отправки назад в свою часть, в «Лейбштандарт», хотя до сих пор и не был готов к активной фронтовой службе из-за последствий моего последнего ранения. В батальоне я добровольно служил в роте подвоза. Одним февральским вечером после дежурного осмотра комнаты в казарме, мы выключили свет и улеглись спать. В комнате было двенадцать кроватей, а посреди комнаты стояла железная печь, в которой догорали остатки дневной нормы угля. Многие из моих сослуживцев уже засыпали, а некоторые еще перешептывались друг с другом. Комната все более погружалась в тишину. Вдруг неожиданно раздался свист и крик: «Подъем, вы, ублюдки! Немедленно собраться возле учебного барака. Быстрее, быстрее!» Повсюду раздавался шум. Быстро, через снег, к указанному месту сбора. Здесь полутьма из-за того, что соблюдается затемнение, наши товарищи уже столпились на плацу. Командиры прерывают любое замешательство или размышления, пока идет построение, царит суматоха, но затем порядок восстанавливается. Командир роты обращается к нам: «Солдаты! Русские атаковали по льду через Одер и создали плацдарм. До столицы Рейха им осталось не более пятидесяти километров.
Камрады, солдаты! В этой ситуации фюрер приказал сформировать новую дивизию СС, дивизию «30 января». Я знаю, что ни я, ни кто-либо другой не может отдать вам приказ касательно выполнения боевой задачи (большинство чинов батальона были выздоравливающими ранеными, не годными к активной боевой службе.. – Р.П.). В этой критической ситуации я могу только взывать к вашей солдатской совести. Это для Рейха, для фюрера, для Берлина и для конечной победы – в последней битве! Для этой новой и молодой дивизии СС фюрер нуждается в личном составе, в опытных, закаленных боями солдатах. Я знаю, что эти солдаты – это вы! Вы знаете это сами! Я призываю вас последовать призыву фюрера; добровольцы, просто сделайте шаг вперед!». После этих слов строй солдат нарушился, это было, как если бы рухнула дамба, сдерживающая напор воды. Все шагнули вперед… «Я не ожидал от вас ничего другого!» – раздался голос оберштурмфюрера. – Наша честь зовется верностью, камрады!». Он позволил тем, у кого были вопросы, требования и или соображения подойти к нему для доклада. В течение ночи нами были получены оружие, преимущественно карабины, боеприпасы, сухие пайки и снаряжение. Вскоре после того как рассвело, мы сели в грузовики, проехали через ворота Штаунмюле, оставив позади этот вшивый лагерь (так в тексте. – Р.П.), и уже вскоре прибыли на товарную станцию и погрузились в вагоны. Неожиданно поезд остановился. Приглушенный шум голосов все возрастал, затем до нас донесся звук быстрых шагов по гравию, приближавшихся к нашему вагону. Затем дверь вагона распахнулась. Крик: «Маршевая рота, шаг вперед!». Мы вскочили на ноги. Хаос и неразбериха, толчея и давка. Мы построились. Затем ночной марш, спотыкаясь о перевернутые железнодорожные вагоны и цепляясь за провода. Каменные дома слева и справа от нашего пути выглядят покинутыми. Мы повернули на площадь, огражденную этими домами; за площадью начинались мрачные ряды бараков (судя по всему, это был полигон СС «Курмарк». – Р.П.). Стояла мертвая тишина, только шаги нашего марша нарушали ее. Не было никакой охраны. Казалось, никто не заметил нашего прибытия. Было очень холодно, а униформа от мороза не спасала. Мы просто стоим и переминаемся с ноги на ногу. Командир подозвал к себе унтер-офицера и что-то прошептал ему. Тот куда-то побежал, а мы все стоим в нерешительности. Наконец, мы двинулись к ближайшим баракам. Ни замков на дверях, ни соломы, на которой можно спать, просто прямые доски. Ранец служил нам подушкой, а шинель и чехол – постельными принадлежностями. Было так холодно, что я дрожал»[28].
На примере маршевой роты Баумгарта мы видим, что солдаты СС, даже те, кто мог отказаться от записи в дивизию, добровольно в нее вступали, видя в этом свой долг перед родиной и фюрером. Солдаты надеялись, что они будут служить в новой дивизии СС, такой же мощной, как и их прежние части. Однако этот энтузиазм погас достаточно быстро. Уже вскоре добровольцы из роты Баумгарта были направлены на фронт, в район деревни Одербрух. Марш проходил по унылым пространствам заливных лугов пересеченных плотинами. При виде этих тоскливых пейзажей один из сослуживцев Баумгарта заметил: «Мы на самом краю земли». Еще большее разочарование постигло солдат, когда они обнаружили, что их новая дивизия не имеет ни танков, ни штурмовых орудий. «Это не дивизия, – заметил тот же самый солдат – это сброд, собранный из всего того, что есть под рукой»[29].
По данным Р. Михаэлиса, первоначально 32-я дивизия СС формировалась как панцер-гренадерская (моторизованная), однако 25 февраля 1945 года пришел приказ реорганизовать ее в добровольческую гренадерскую (пехотную) дивизию[30]. Естественно, что такой шаг стал вынужденным и отражал то бедственное положение с автотранспортом и горючим, в котором оказались вермахт и войска СС на завершающем этапе войны. С другой стороны, уже в первом же боевом расписании дивизии от 4 февраля 1945 года было четко указано, что дивизия СС «30 января» является гренадерской дивизией, а не панцер-гренадерской[31].
Основу дивизии составляли три гренадерских полка СС, каждый из которых состоял только из двух батальонов, вместо обычных для гренадерских полков СС трех батальонов. Естественно, что командование пошло на подобный шаг не от хорошей жизни, а из-за острой нехватки личного состава, опытных офицерских кадров, вооружения, боеприпасов, снаряжения и прочих военных материалов. В частности, только винтовок за 9 месяцев, с 1 июня 1944 года по 1 марта 1945 года, вермахтом было потеряно 3,5 млн штук. Дошло до того, что в официальных документах Верховного главнокомандования вермахта пришлось уныло констатировать, что пропагандистский лозунг «Народ, в ружье!» уже не может выполняться буквально из-за нехватки оружия[32]. Все это отразилось на формировании новых частей и подразделений немецкой армии, в том числе и частей войск СС. Даже то, что рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер занимал должность командующего Армией резерва и, следовательно, оказывал формирующимся дивизиям СС полное содействие, не особо помогало, так как очень часто брать вооружение и снаряжение было неоткуда. Положение усугублялось проблемами взаимоотношений СС с другими структурами. В частности, 12 февраля 1945 года начальник Главного управления СС обергруппенфюрер СС Готтлоб Бергер с тревогой доносил Гиммлеру, что как гражданское население, так и армия относятся к эсэсовским организациям с все большим неуважением. По его словам, такое отношение можно назвать «не товарищеским»[33].
Все эти трудности отразились на дивизии СС «30 января». Нужно отметить, что организационная структура пехотной дивизии, формировавшейся в 1945 году, предусматривала, что гренадерские полки пехотной (гренадерской) дивизии должны были состоять из трех батальонов, в каждом – по 3–4 роты. На вооружении каждой роты находилось шесть ручных пулеметов и не имелось станковых пулеметов или какого-либо тяжелого вооружения[34]. Однако, как мы увидим, гренадерские полки дивизии СС «30 января» не соответствовали этой схеме.
Итак, «первым по номеру» стал 86-й добровольческий гренадерский полк СС «Шилль», сформированный на базе добровольческого полка СС «Шилль». Этот полк берет свое начало от боевой группы «Шилль»[35], созданной 20 июля 1944 года из курсантов различных учебных подразделений войск СС, дислоцировавшихся в Чехии, вероятно, в качестве меры противодействия «заговору 20 июля». Основу группы составил панцер-гренадерский полк СС из состава юнкерской школы СС «Киншлаг», плюс подразделения из саперной школы СС в Градишко и противотанковой школы СС в Бенешау. По некоторым данным, в состав этого полка был также включен персонал 10-го панцер-гренадерского учебно-запасного батальона СС из Брно[36], однако это не подтверждается данными Г. Тессина[37]. Боевая группа состояла из трех батальонов, батареи 150-мм гаубиц, противотанкового дивизиона из 20 «хетцеров» и взвода на бронетранспортерах SdKfz 251 «ханомаг». Численность боевой группы составляла 2200 военнослужащих[38].
Осенью 1944 года боевая группа «Шилль» под командованием штурмбаннфюрера СС Рудольфа Клотца принимала участие в подавлении Словацкого национального восстания[39]. Отметим, что в некоторых источниках указывается, что в Словакии это уже был полк, а не боевая группа[40], однако это не совсем верно[41]. Только в октябре 1944 года боевая группа была реорганизована в добровольческий гренадерский полк СС «Шилль». В него вошли часть кадрового состава боевой группы, персонал панцер-гренадерской школы СС «Киншлаг» и подразделения 10-го панцер-гренадерского учебно-запасного батальона СС из Брно[42]. Судя по всему, «хетцеры» из состава полка были изъяты, поскольку в дальнейшем они уже нигде не фигурируют, однако вместо них были получены штурмовые орудия из школы штурмовых орудий СС в Буковани (правда, не известен ни тип орудий, ни сколько их было). После этого полк в основном занимался борьбой с повстанцами в районе Прессбурга[43] (за эти бои Рудольф Клотц был даже награжден Германским крестом в золоте, 14 ноября 1944 года[44]), а затем был переброшен на полигон СС «Курмарк».
После того как было объявлено о формировании дивизии СС «30 января», 30 января 1945 года этот практически готовый полк и был реорганизован в 86-й гренадерский полк СС[45]. Важно помнить, что этот полк был единственным полком в дивизии, имевшим более-менее слаженную структуру и, что главное, боевой опыт. При этом часть подразделений полка, в частности, артиллерийское подразделение (вышеупомянутые гаубицы), саперы, истребители танков и так далее были зачислены в соответствующие подразделения дивизии, фактически составив их костяк.
Полк состоял из двух батальонов (вместо предусмотренных организационными расписаниями трех), по четыре роты в каждом батальоне, плюс 13-я (тяжелого оружия) и 14-я (противотанковая) роты. Подразделения полка организовывались согласно штатным расписаниям, которые были утверждены 1 сентября 1944 года (для всех частей и подразделений) и 1 ноября 1944 года (для обычных гренадерских рот). Последняя рота каждого батальона (соответственно 4-я и 8-я роты) были тяжелыми и имели на вооружении шесть 81-мм минометов, четыре легких пехотных орудия, восемь тяжелых и один легкий пулемет. Остальные роты были обычными стрелковыми и имели по девять ручных пулеметов в каждой.
По штатам от 1 сентября 1944 года (KStN 171V), 13-я рота была тяжелой, имела два взвода 120-мм минометов по четыре в каждом, без взвода легких пехотных орудий. В роту дополнительно включался взвод тяжелых пехотных орудий (два 150-мм орудия), имелось также пять пулеметов[46].
Моторизация полка была крайне низкой – на этом этапе войны даже всесильный рейхсфюрер СС ничего не мог поделать с нехваткой автотранспорта и, прежде всего, горючего. Так что полковой транспорт был в основном на конной тяге.
Командиром полка был оберштурмбаннфюрер СС Вальтер Эккер[47]. Командиром I батальона был оберштурмфюрер СС Хорст Матибе[48], II батальона – штурмбаннфюрер СС Франц-Йозеф Хюртер[49], которого впоследствии заменил гауптштурмфюрер СС Эрих Штайдтманн[50], а последним командиром батальона стал штурмбаннфюрер СС Бостманн. Должность адъютанта полка занимал гауптштурмфюрер СС Рихтер, а штабсшарфюрера[51] – гауптшарфюрер СС Бёрвальд. Известны также командиры 6-й роты: до 7 февраля – унтерштурмфюрер СС Николаус, с 7 февраля по май 1945 года – оберштурмфюрер СС Голло.
Офицерский состав полка не был однородным. Среди заслуживающих внимания офицеров полка был гауптштурмфюрер СС Герман Шпехт[52], ветеран дивизии СС «Викинг», где он в 1941–1942 годах служил в противотанковом дивизионе и в 13-й роте полка СС «Нордланд». Затем, в июне 1944 года был адъютантом (должность IIa) в штабе командующего войсками СС в Нидерландах (то есть служил вместе с одним из командиров дивизии Адольфом Аксом). Еще одним ветераном дивизии СС «Викинг» в полку был унтерштурмфюрер СС Отто Штойернагель[53].
В то же время, некоторые офицеры полка не имели никакого боевого опыта, как, например, оберштурмфюрер СС Вальтер Шукер (родился 17 июля 1914 года, член СС, билет № 103 118) или унтерштурмфюрер СС Герман Сиука (родился 3 января 1920 года).
Одной из важнейших задач, стоявших перед немецкими частями, была борьба с танками противника. Противотанковой обороне в вермахте традиционно уделялось серьезное внимание. Обычные части гренадерских полков в качестве средства борьбы с танками оснащались гранатометами «Панцерфауст»[54], которыми в этот период оснащались все пехотные дивизии, фольксгренадерские дивизии и части Фольксштурма. По статистике, осенью 1944 года на один километр фронта приходилось до 80–90 «Панцерфаустов». К 1945 году этот показатель еще более возрос. Как отметил исследователь С. Монетчиков, «во всех германских пехотных ротах на передовой каждый солдат имел в запасе по несколько гранатометов («Панцерфаустов». – Р.П.), что позволило значительно укрепить противотанковую оборону и во много раз увеличило потери советских войск в бронетанковой технике»[55].
В этой связи имеет смысл более подробно остановиться на полковой 14-й (противотанковой) роте. Организованная по штату от 1 сентября 1944 года (KStN 154V), она состояла из трех взводов по 18 «реактивных противотанковых ружей 54» (так официально именовалось реактивное противотанковое ружье, известное как «Панцершрек»[56]) в каждом и еще 18 таких ружей в резерве. Кроме этого, в роте было четыре ручных пулемета. Взвод истребителей танков состоял из трех отделений по шесть «Панцершреков» в каждом и секции управления с ручным пулеметом. Отделение состояло из командира, 12 гранатометчиков (по двое на «Панцершрек») и повозочного. Командиры отделений вооружались пистолетами-пулеметами, наводчики – пистолетами, а все остальные – карабинами 98к. Всего взвод истребителей танков насчитывал 48 человек, на вооружении которых имелось 18 «Панцершреков» (или же его более ранняя модификация «Офенрор»), 19 пистолетов, четыре пистолета-пулемета, 24 карабина и один ручной пулемет MG-42. Добавим, что одна из инструкций немецкого командования также рекомендовала снабжать истребителей танков дымовыми гранатами и «Панцерфаустами» (как средство ближнего боя с танками). В итоге в конце 1944 года каждая пехотная дивизия вермахта по штату имела 130 ружей «Панцершрек» в активном использовании и 22 запасных ружья. Так что «Панцершреки», наряду с «Панцерфаустами», стали основой немецкой противотанковой обороны в боях 1945 года[57].
Вторым гренадерским полком в составе дивизии стал 87-й добровольческий гренадерский полк СС «Курмарк». По иронии судьбы, этот полк формировался специально для дивизии, и если смотреть с формальной точки зрения, то он должен был бы быть первым (то есть иметь порядковый номер 86), однако судьба распорядилась по-другому. Его начали формировать 25 января и уже через пять дней(!), к 30 января, формирование полка было окончено. Именно на его формирование были направлены вышеупомянутые подразделения рекрутского депо «Курмарк» и военнослужащие подразделений СС из Либерозе, Грунова, Губен-Нойцелле, часть личного состава унтер-офицерской школы СС в Лауэнбурге, а также отпускники и отставшие от своих частей солдаты. Более того, при формировании полка также были использованы персонал 6-го горнострелкового учебно-запасного батальона СС из Халлейна и 9-го панцер-гренадерского учебно-запасного батальона из Штральзунда[58] (при этом часть военнослужащих из этих подразделений попала и в другие части дивизии. Так, оберштурмфюрер СС Густав Шнабль[59] из 3-й роты этого батальона получил назначение в полк СС «Шилль»). Часть офицерского состава для полка прибыла из офицерского резерва войск СС, базировавшегося в Веймаре[60].
Сразу отметим, что, по данным Р. Ландвера и Р. Михаэлиса, при формировании полка был задействован не 6-й горнострелковый учебно-запасной батальон СС из Халлейна, а 16-й гренадерский учебно-запасной батальон из Зенфтенберга, а также 1-й панцер-гренадерский учебно-запасной батальон СС из Шпреенхагена[61]. Однако данные касательно 16-го батальона не подтверждаются Г. Тессином (он просто указывает, что батальон был брошен на Одерский фронт в январе 1945 года[62]). 1-й панцер-гренадерский учебно-запасной батальон СС в состав 87-го полка СС также не входил – он был направлен на формирование полка СС «Фальке» (о нем речь будет идти ниже).