Страница:
Так ждали до утра. Нет, дело не в том, что нас никто не брал – брать было некому. Дорога была мокра и пуста, «словно будущая старость моя» Ни машин, ни тепла не было.
Ночные часы идут медленно, ещё медленнее они идут, когда сыро, неуютно и холодно.
Когда прошло несколько часов пустого ожидания машины, стало ясно основное правило автостопа – к ночлегу надо готовиться засветло.
Ночью, в темноте, пусть даже эта темнота подсвечена тусклыми огнями бензоколонки, уже нет никакой возможности обнаружить место для сна. Другое правило автостопа, что пришло само собой позже – это правило двойки – кто с кем едет.
Оно конечно не обязательно, но оставленное на произвол судьбы, в удачный момент для поездки, когда надо садиться в машину, его невыполнение лишает вас инициативы. Не солидно по долгу торговаться, кто с кем едет.
Третье правило – если вы хотите поддерживать копанию в дороге, а это самое малоэффективное занятие с точки зрения скорости передвижения по трассе, то договаривайтесь заранее о месте встречи, к примеру, на обед.
Иногда так везло, что можно было от Москвы до Питера проскочить за пару, а то и всего за одну машину, без пересадок (часто ночью так и было), а это означало, что никакого смысла выходить в промежуточных станциях нет.
Чаще всего встречались у выездных знаков населенного пункта. Какого угодно. Километров через 100 – 200… На каждом шоссе они всегда хорошо видны, а водители их особенно любят, потому что сразу можно официально быстрее ехать…
И вот первый пошел! Я имею в виду – пошла. Первая машина подкатила к заправке. Было часов семь утра. Дорога начиналась. Нас подхватывали довольно быстро, по двое, и почти один за другим мы оторвались от насиженных вокруг «бензинового гнезда» мест, и унеслись навстречу своим дорожным приключениям. Так во всяком случае хотелось верить, иначе зачем так мучались всю ночь? Шоссе покатило в сторону Нарвы, а там и дальше в Россию. Четвертый принцип автостопа – не раздумывая садиться в машину, если по пути.
Все равно, хоть двадцать километров по трассе , но вперед. В любом случае впереди будет ближе к тому мету, куда едете. Если, правда, таковое есть. У нас было. Мы ехали по гладким дорогам Эстонии и наслаждались очередным милым и, во всем новым, утром в жизни. Было на что смотреть. Травка зеленела, солнышко блестело, птичек за шумом мотора было не слышно. Я ехал с эстонским шофером по глади асфальта и без умолку о чем-то говорил.
Пятое правило автостопа – чтоб к тебе не приставали с докучливыми требованиями в конце пути что-то платить, то лучше всего с самого начала поставить в известность шофера, что денег у вас нет. Способов много, но самый интеллигентный, на мой взгляд, вот какой.
И ни в коем случае не начинайте об этом заявлять до того момента, как сядете в машину, и она не наберет крейсерскую скорость! Останавливаться водителю лишний раз всегда лень! Мало того, что он вас посадил, а значит остановился, так ещё теперь высаживай, значит опять останавливайся. А вам-то именно это и нужно – вам нужно ехать.
И когда поймете, что надо начинать говорить, сразу плетите милую историю о вашей непростой судьбе.
Во-первых – вы студент и учитесь в любом университете города, которыйнаходится в том месте, куда вы едите..
Во-вторых – были ненадолго по делам учебы в городе откуда едете. Не надолго – значит не успели завести знакомств, а значит и денег одолжить не у кого.
В-третьих – вас обокрали прямо на вокзале, утащив все (почти все – сумка-то у вас есть!) вещи, иденьги, документы, билеты на поезд, самолет, пароход, короче, ситуация – атас! Других билетов вам не купить – деньги-то откуда?
Вот и пошли вы на большую дорогу – ехать-то надо! Как вас обокрали – можете рассказывать хоть всю совместную дорогу, какую вы проделаете вместе с этим шофером. Пикантные подробности, которые вы нафантазируете, только поднимут настроение и путь пролетит незаметно…
Так именно в этом ключе я и вел беседу со своим водителем, катясь по дороге с не малой для того времени и того «Москвича» скоростью, километров в 95 – 100 в час. И все бы ничего, да тут возьми и лопни колесо. Как сейчас помню – переднее левое…
Машина тут же оказалась на встречной полосе и стала забирать в кювет. Что-то в ней шуршало, трещало, по-моему даже булькало, только как это неожиданно произошло, как и неожиданно кончилось. Ни, я ни водитель ничего не успели понять, только по огромному клубу пыли, поднятому вдоль дороги было понятно, что здесь не все так спокойно, как выглядит со стороны. Мы, я имею ввиду себя, водителя и его машину – стояли!
На самом деле мгновения назад мы чуть не убились до смерти, а сейчас стояли, молчали и смотрели, то друг на друга, то на «Москвич». Почему он не перевернулся – не знаю до сих пор?
… И вот чем автостоп принципиально отличается от любого другого вида транспорта – я пожал оторопевшему водителю руки и спокойно пошел прочь.
Меня ничего больше не держало в этом месте пути. Я ехал в свой город и то, что только минуту назад остался жив – это было всего лишь приключение, не более того. Махнул рукой и дальше… И так продолжалось много лет. Флейту в руки, мешок через плечо и в дорогу. Сева умудрялся проделывать такой путь даже с виолончелью… Тбилиси. «Весенние ритмы»
Эта история начиналась задолго до весны 1980 года. К этому моменту в стране по сравнению с закончившимися семидесятыми все сильно изменилось.
Страна, разогнавшись к проведению летней Олимпиады в Москве, незадолго до её начала умудрилась поступить с Афганистаном таким образом, что посещение Игр многими спортсменами с мировым именем стояло под серьезным вопросом, если не сказать больше – ехать на эти спортивные игры во всем мире считалось делом неприличным.
Кроме видимой легализацией внешних контактов жителей нашей страны с иностранными гражданами, в быт деятелей искусств стали вкрадываться серьезные изменения.
Самым характерным из них – было признание к концу 1979 года Росконцертом группы «Машина времени» за профессиональный коллектив. Наши общие знакомые, как серьезные артисты, начали свой стремительный бег по стадионам страны. Покоряли они уже не десятки, а сразу тысячи сердец юных красавиц. Выступали они тогда совместно с ледовым балетом, который был как нельзя уместен в условиях хоккейных площадок. Это был период начала нового экономического чуда для всех концертных организаций страны, которые за два три концерта решали проблемы месячного финансирования. Накатила новая стадионная эпоха в музыкальной истории страны.
Окончательно сформировалась ситуация, когда можно было что-то начинать. Прецедент с «Машиной» был очень показателен для всех, кто хоть чем-то серьезно хотел заниматься.
К тому времени в Россию уже долетели вихри Disco, и более того, на их смену начинали подкатывать некоторые формальные стороны New Wave 38. Народ плясал «pogo» 39и что-то в стиле «ska». Побрели по дорогам «новые растаманы», а Bob Marley ещё при жизни, стал легендой…
От Disco настоящих рокеров серьезно тошнило, а первые ласточки Ska и Rеggае окрыляли и как глоток холодного пива начинали снимать свинцовое похмелье тяжелого рока. Specials и Bob Marley были уже номером один во всех хит-парадах Европы, а в Англии пятый год подряд Johnny Rotten плевался до десятого ряда и мог помочиться аж до третьего…
Новые российские условия предполагали хоть не очень понятные, но все же перспективы. К тому же на экраны страны одновременно с этим вышел утопический фильм Э. Рязанова «Гараж», появление которого создало иллюзию вседозволенности.
Складывалось впечатление, что ещё чуть-чуть и станет, наконец, все можно. Правда, никто толком не понимал – что такое это все?
Тогда был моден такой анекдот. Разговор между двумя демократами. Российским и американским. Американец говорит:
«У вас в России нет настоящей демократии! У нас я могу встать перед Белым домом и ругать президента. И мне за это ничего не будет! А у вас?» Русский отвечает:
«Я тоже могу встать на Красной площади и ругать президента. И мне за это тоже ничего не будет!»
Смысл анекдота понятен только современникам. В 1980 году в России не было никакого президента. Был только Генеральный Секретарь Политбюро КПСС. А вот его ругать не позволялось никому. Даже американскому президенту.
Но «Машина Времени» упрямо пела про «новый поворот», «птицу удачи» и даже в посвящение Галичу – «Снова в мир весна кинулась…» Что там говорить, новое десятилетие начиналось с тысяч маленьких и больших авансов, получая которые, можно было на что надеяться.
С наступлением нового 1980 года мы дали тогда всему наступающему десятилетию имя собственное – «ревущие восьмидесятые»
Глава 6 «Ревущие восьмидесятые»
Это как калька напоминало всю нашу предыдущую жизнь, в которой каждая пятилетка, а затем уже и каждый год носили какие-то странные ментальные символы – «пятилетка качества» или «год ускорения». Да чем только мы себя в те годы не называли!
Но на самом-то деле Никита Сергеевич Хрущев когда-то был прав, обещав в стране коммунизм к 80 году. И это не было мистификацией. Пообещал – сделал! В некоторых случаях.
Ездить в транспорте можно было бесплатно, т.е. «зайцем». Кушать можно было бесплатно, достаточно зайти в столовку и попросить положить гарнира, да побольше и если раздатчица была сговорчива, то и подливочки из под мяса. Хлеб можно было брать бесплатно, он и так ничего не стоил. Вот характерная в те годы надпись у кассы на раздаче: «Хлеба в меру к обеду бери, он драгоценность – его береги»!
Какие там окна РОСТА Маяковского! За кулисами, для артистов коньяк и водка стоили совсем гроши, а сидеть там можно было до посинения. Зарплату платили вовремя, и, учитывая три концерта в день, на счастливую жизнь хватало! И чем, скажите, это не коммунизм для отдельно взятой специальности? Я имею ввиду артистов всевозможных «….концертов». Равенство все-таки удивительно индивидуальная штука!
«Ревущие восьмидесятые» «Аквариум» встречал на Гончарной улице. Там тогда жил «Ливерпулец» 40.
Эта отдельная страничка в нашей жизни. То было время, когда ещё ставили в центре города большие старые дома на капитальный ремонт в плановом порядке, а его жителям бесплатно выдавали квартиры в новых районах в обмен на их комнаты в коммуналках.
Квартиры были огромны, народу в них проживало уйма, и от этого процесс расселения таких жилищ тянулся годами. Или месяцами. В конце же этой процедуры, порой, выходило так – дом уже пустой, а в нем живет ещё несколько семей. Во всем доме – несколько семей. Свет, газ, отопление – есть, и хорошо! Так было и у «Ливерпульца» – Алексея Родимцева, студента филфака ЛГУ.
Надо сказать, что Алексей был человеком не простым. Когда его послали от Ленинградского университета на четырехмесячное обучение в Англию в Йоркский университет, первое, что он сделал – «послал» своего курсового «стукача», и вместо общежития, поселился у своих приятелей, тем самым получив уникальную возможность полностью окунуться в настоящую языковую среду, помимо официальных лекций и занятий.
Его погружение дошло до истинных глубин после посещения концерта «Sex Pistols» и общения с артистами.
Радость обретения таинства настоящего британского панка он и привез с собой в Россию. Вот в его-то пустой квартире мы и готовились встретить предстоящее десятилетие.
Даже не так! Не готовились встретить, а просто с утра до вечера прожигали жизнь в пространстве свободных комнат его пустой квартиры, общаясь с домовыми.
Часть концертного аппарата к тому времени перекочевала к нему, это было удобно во всех отношениях.
Простая кассетная стерео-приставка «Нота», без своего усилителя и колонок была превращена нами в одночасье в целый дискотечный комплекс. Ах, как громко и мощно звучали David Bowie, Police, Patti Smith, Madness, Grateful Dead, JJ Cale и ещё многие и многие… Дом был пуст – музыка для нас звучала круглые сутки.
Как это было, можно понять по такой истории – окна квартиры Алексея выходили во двор, но это не было спасением для соседей даже из дома через Гончарную улицу, напротив. Один раз они и вызвали нам милицию, чтоб мы сделали потише… Это удивило ничего не понимающий наряд – откуда такой громкий магнитофон?
Программа, которую начал готовить «Аквариум», взгромоздившись на четвертый этаж ДК им. Цурюпы, была убойна, как китобойный гарпун, но ни мы, ни кто другой ещё не догадывались, чем ей предстоит стать.
Скромная песня про «Летающую тарелку» отрепетированная ещё дома у Севы, но без барабанов, в ДК Цурюпы, в комнате с большими окнами, как входишь на высокий третий этаж – направо, прозвучала так обнадеживающе, что сразу захотелось «чего-то ещё…». К слову сказать, в это же самое время там репетировали и «Россияне». Это место, делало погоду в российском роке на долгие годы вперед.
Не понимал этого и художественный руководитель ДК, кажется, его звали Олег Иванович, но я могу чудовищно ошибаться…
Во время репетиций он никогда не появлялся и от этого даже представить себе не мог, с чем ему предстояло иметь дело.
Олегу Ивановичу было вполне достаточно журнала проведенных репетиций, который исправно вели Борис, оформленный руководителем коллектива «Аквариум» и Фагот, который числился аккомпаниатором. Несколько концертов, что случились за осень и зиму 1979 – 1980 гг., не имели ничего общего с тем, чему было суждено явиться пред тбилисские очи российских и грузинских зрителей.
Мы каждый раз, в силу банального отсутствия аппарата, играли в то время тихие акустические концерты, которые, если не вдаваться в содержание произведений, вполне подходили по энергетике любой редактуре. Инстинкт самосохранения любого деятеля культуры того уровня, коим худрук дворца, серьезно его подвел. Скажу по совести, что все было в его руках, и он имел возможность получить полное впечатление от тбилисской программы ещё задолго до марта 1980 года. Но судьбе было угодно оставить его в неведении до дня тбилисского концерта.
Первый раз мы сыграли эту программу в Москве ещё осенью накануне. Артем Троицкий 41, молодой московский музыковед, пригласил нас в Москву на фестиваль в Черноголовку.
Мы собрались официально, от ДК Цурюпы выехать, как приглашенный самодеятельный коллектив, и более того, все для этого сделали. Пришли на вокзал и смиренно ждали худрука ДК Цурюпы с билетами на поезд.
Но тогда его пламенная страсть к выпивке сыграла в нашу пользу, хотя внешне это выглядело ужасно – мы в тот вечер никуда не уехали. Уехали на следующий день, уже за свои, и, соответственно, за все отвечали сами.
Раннее утреннее появление на вокзале в Москве вылилось в бессмысленные, односторонние звонки Артему, который лишь к десяти часам откликнулся, объяснив сразу, что никакой Черноголовки не будет, и вообще ничего не будет…
Настроение от этого не так чтоб и поднялось. Но, в конце концов, он взял инициативу, и будучи хоть и спросонья, но человеком милым и обходительным, пригласил нас всех к себе. А это уже было ни много, ни мало Боря, Сева, Фан, Фагот, Женька, Вадик и я. Для Артемовой однокомнатной квартиры и милой длинной, черной собаки этого было много. Он вынес, собака тоже.
Вечером нам чертовски повезло, концерт все же состоялся. Это был 20 этаж какого-то по-московски высокого здания, в конференц-зале издательства «Молодая гвардия».
Мы ещё не успели подъехать к зданию, как стало понятно, что все начнется как всегда намного позже намеченного, машина с аппаратом только на наших глазах подкатила к подъезду. Здесь скажу, что фраза, спетая в песне «Герои»: «Таскаем колонки в чертовскую рань…» -
имела к этому случаю самое прямое отношение. Артем, приободрившись увиденным, повернулся к нам и мило произнес: «Ну, что ребята, взяли аппарат и потащили…».
Эта фраза имела тот же результат, как имел бы неосторожный «чих» в присутствии выпивающего полный стакан залпом. Человек обычно давится в такой момент. Что-то похожее произошло и с нами.
Двое суток неопределенности, серия абсолютных нестыковок, практическое отсутствие нормального сна в форме перманентной оттяжки, да качки в поезде и после всего этого – быстренько закинуть аппарат на 20 этаж! Это было просто и естественно, как у Гиляровского! За эту фразу можно было укусить.
Но как только к нам подбежал ещё один устроитель концерта, то «уже никто, ничего, никуда не таскал».
Он распорядился на правах хозяина – мы мирно отправились в лифт и занялись тем, что называется отдых.
С этого мгновения Артем вошел в историю «Аквариума» как абсолютно независимая личность…
Тот концерт принес нам много новых друзей – рижскую группу «Сиполи» (Лук) и московскую – «Последний шанс». С ними нам так же предстояло играть в Тбилиси, но это выяснится потом, а сейчас никто о фестивале не говорил. Да и сам Артем ещё не понимал, наверно, кого он хочет и может туда пригласить.
Ту надо сказать отдельно, что этот вариант программы никто из нас ещё сам ни разу не слышал.
Мы ещё не играли его на нормальном аппарате, от этого так громко, а значит хорошо, себя не слышали, хотя исполняли абсолютно те же ноты. Полученное настроение оказалось диаметрально противоположным, чем было до этого. Звук поднимал и подталкивал к полету…
«Передвигаться» по сцене многие группы стали в те времена более расслабленно, чем это было дозволено их предшественникам, о которых я уже напоминал.
Перетоптывания, пританцовывания, покачивания и тому подобное уже было не в диковинку. Но вот то, что произошло с «Аквариумом» на том концерте, видимо перешло черту привычного.
Мне сложно судить об этом изнутри группы. Я только что сказал, что песни прямо на сцене стали обретать доселе невиданные очертания, и их захотелось исполнять по-новому и вразрез привычным стереотипам.
На самом-то деле мы нащупали в тот момент для себя единственно правильный энергетический вектор самовыражения. Это не было слепым порывом, это музыка начала диктовать свои условия, которые нам оставалось лишь выполнять. И сложилась гармония – содержание перешло в качество, а качество родило форму… А уж форма могла или нравиться, или вызывать неприязнь, как это происходит с любой естественной человеческой деятельностью.
В тот вечер эта, только что появившаяся форма, в которую «Аквариум» влез прямо на глазах ничего не подозревающих зрителей, стала основой, с которой и пошли все дальнейшие исследования в области планомерного преодоления пространства и времени, причем на все ближайшие годы. День за днем, год за годом, невзирая на следовавшие за этим события.
После этого выступления не было уже никакого сомнения, что окончательная судьба «Аквариума» была решена. Артем на нем «запитался» тем количеством энергии, которое было необходимым для получения нам приглашения на фестиваль в Тбилиси.
Гаёз Канделаки был повергнут ниц Артёмовым красноречием и мы получили от него приглашение для выступления на фестивале, а Тбилиси получил шанс войти в Российскую историю ещё с одной стороны…
Начинался второй виток группы или её фактическое второе рождение. В том же составе и с теми же людьми, но в другом, качественно новом ключе… Весна 1980 года в Тбилиси выдалась, такая, что «мама не горюй!»
После ленинградской зимы, которая теперь с каждым годом уходит в историю своими морозами, оказаться на трапе самолета в окружающей темперетуре воздуха +6 градусов, после -15, выглядело отнюдь не театральным чудом.
Это сразу придало сил и дышать стало легче. Тбилисская филармония встретила нас по всем законам кавказского гостеприимства. Администратор, автобус и экскурсия по городу. Правда, причина экскурсии с большим количеством остановок стала ясна почти сразу.
Оказывается мы приехали в столицу Грузии на целые сутки раньше и, как в таких случаях бывает, наша «бронь» на номера ещё не начала действовать. Дальнейшее можно не объяснять…
Но это была гостеприимная Грузия. Поняв, что исключений никто для нас делать не будет, администратор принял самостоятельное решение и мы отправились в путь вокруг большой горы, что как раз напротив парка имени Сталина и ограничивает город с противоположной его стороны. А может это было и другое место, только мы скоро оказались на берегу большущего водоема, который называется Тбилисское море и притормозили прямо на берегу, у единственной большой и очень милой постройки.
Это оказалась спортивная гостиница, в которой на тот момент проживал весь «Пахтакор». Так что сразу наметился матч. Интересное это могло бы быть зрелище «Аквариум» – «Пахтакор»!
Не знаю как на счёт футбола, но вечером Михаил «задушил» ни одного мастера спорта в теннис. Это вам не мячик по полю катать!
Ну а пока суть-да-дело, вновь прибывший «Аквариум» отправился в ближайший местный ресторанчик хорошенько «запитаться» перед началом гастролей.
Грузинская кухня нам всем хоть немного, но была до этого знакома, ну хотя бы по своему основному блюду – шашлыку. С этим трудно не согласиться. Можно и нужно сюда добавить хинкали, сациви, лобио, чёрчхела, киндза или «Твиши», «Ахашени», «Киндзмараули», «Хванчкара», но все эти слова не идут ни в какое сравнение с ощущением, которое от всего этого возникает. А возникает одно, но твердое чувство – много! Да, в Грузии едят много!
К этому никогда психологически нельзя быть готовым. Первая же трапеза превратилась в настоящий гастрономический кошмар. Не есть все это просто нельзя, а съесть все это просто невозможно.
Но у каждой кухни есть свои хитрости и нам стала в тот же день ясна одна из специальных, грузинских. Это – Боржоми!
Именно эта вода восстанавливала силы и помогала вернуть способность правильного пищеварения в условиях жесткого дефицита места в желудке.
Боржоми возвращало эластичность стенкам желудка для новых и новых блюд. Никакое, даже самое уникальное вино, по своему воздействию на вас и ваш аппетит не может идти в сравнение со стаканом холодного Боржоми, влитым в горящий от специй рот. Это непередаваемое ощущение. Так что первое открытие было сделано. На следующий день мы уже жили в самом Тбилиси. Каков был город, да ещё когда гуляешь по нему без пальто и шапки-ушанки!
На этот раз нас приняла гостиница «Абхазетти». Я поселился вместе с Борей и Севой в двухкомнатном номере с телевизором и холодильником – редкостью по тем временам.
Обнаружив такой подарок судьбы, я использовал его по истинному назначению. Он был немедленно заполнен мной «Кахетинским» до самых краев и это его состояние поддерживалось вплоть до самого отъезда. А отъезд же, как известно, случился только через десять дней.
Надо сказать, что поддерживать такой порядок было не так и трудно – бутылка 0,7 литра этого чудного молодого вина стоила тогда 1 руб. 07 коп., что снимало всякие ограничения на его перманентное использование.
Фестиваль проходил в самом центре города, а именно в здании Тбилисской филармонии, более известной по своей классической и оперной деятельности. Хотя это не совсем точное мнение. Двумя годами до этого здесь прошел Первый Всероссийский джазовый фестиваль, на котором, кстати, выступал и наш барабанщик Женя Губерман в составе ансамбля Давида Семеновича Голощёкина. Говорят прошел успешно, во всяком случае публика была довольна и принимала, по воспоминаниям Женьки, очень хорошо. Нечто похожее предстояло и нам. И мы были готовы ко всему.
Сразу хочу сказать, что во внешнем облике группы было только одно серьезно спланированное начало. Мы все были в костюмах, т.е. в пиджаках. Всё остальное было полностью предоставлено случаю.
Пиджаки – это было концептуальное решение. С одной оговоркой – строгость внешнего вида каждого нарушал самодельный значек с каким-нибудь произвольным лозунгом.
На моем лацкане, например, красовался вопрос: «Где я живу?», на Михаиловом: «Кто я?», а на Женькином пиджаке вообще была расхожая фраза: «Пошли все на х…!» К слову сказать – начертано всё было на исконно русском языке. Но что это я все вокруг, да около!
Фестиваль открылся на следующий день после нашего приезда. И открыл его «White» – Алексей Белов. Лучшего начала ожидать было нельзя. И хотя в программе был заявлен «Интеграл» Бари Алибасова, начинать все же пришлось «White'у». И поделом! Всем нам!
Jimi Hendrix в его исполнении прозвучал как никогда был кстати, что сразу и задало настроение всему фестивалю.
Фестиваль должен был продолжаться в течении всей недели и заявлено на нем было 27 участников. Большая половина состояла из профессиональных групп, а меньшая, но тоже значительная – из самодеятельных. За Ленинград выступали загадочные «Кронверк» и «Земляне» Мясникова.
«Аквариум» присутствовал как почетный гость дирекции филармонии и устроителей самого фестиваля и ни к кому, кроме самого себя, отношения не имел. Первые же два коллектива приехали по комсомольским путевкам, поскольку их пребывание в Тбилиси оплатил Ленинградский горком комсомола.
Мы выступали в третий день, и нам предстояли ещё долгих два дня ожиданий, а это как известно, лучшее время для знакомства со всеми кто тебе неизвестен. Знакомиться стали во многом, конечно, благодаря Артему и в том числе Саше Липницкому, старому Артемовскому другу, который тогда впервые появился на «Аквариумовском» пути.
Знакомиться друг с другом музыкантам было не так и трудно – в зале был аншлаг, но на местах по билетам сидели почтенные коренные хозяева фестиваля, а участники устраивались в проходах вдоль рядов, прямо на полу.
Ночные часы идут медленно, ещё медленнее они идут, когда сыро, неуютно и холодно.
Когда прошло несколько часов пустого ожидания машины, стало ясно основное правило автостопа – к ночлегу надо готовиться засветло.
Ночью, в темноте, пусть даже эта темнота подсвечена тусклыми огнями бензоколонки, уже нет никакой возможности обнаружить место для сна. Другое правило автостопа, что пришло само собой позже – это правило двойки – кто с кем едет.
Оно конечно не обязательно, но оставленное на произвол судьбы, в удачный момент для поездки, когда надо садиться в машину, его невыполнение лишает вас инициативы. Не солидно по долгу торговаться, кто с кем едет.
Третье правило – если вы хотите поддерживать копанию в дороге, а это самое малоэффективное занятие с точки зрения скорости передвижения по трассе, то договаривайтесь заранее о месте встречи, к примеру, на обед.
Иногда так везло, что можно было от Москвы до Питера проскочить за пару, а то и всего за одну машину, без пересадок (часто ночью так и было), а это означало, что никакого смысла выходить в промежуточных станциях нет.
Чаще всего встречались у выездных знаков населенного пункта. Какого угодно. Километров через 100 – 200… На каждом шоссе они всегда хорошо видны, а водители их особенно любят, потому что сразу можно официально быстрее ехать…
И вот первый пошел! Я имею в виду – пошла. Первая машина подкатила к заправке. Было часов семь утра. Дорога начиналась. Нас подхватывали довольно быстро, по двое, и почти один за другим мы оторвались от насиженных вокруг «бензинового гнезда» мест, и унеслись навстречу своим дорожным приключениям. Так во всяком случае хотелось верить, иначе зачем так мучались всю ночь? Шоссе покатило в сторону Нарвы, а там и дальше в Россию. Четвертый принцип автостопа – не раздумывая садиться в машину, если по пути.
Все равно, хоть двадцать километров по трассе , но вперед. В любом случае впереди будет ближе к тому мету, куда едете. Если, правда, таковое есть. У нас было. Мы ехали по гладким дорогам Эстонии и наслаждались очередным милым и, во всем новым, утром в жизни. Было на что смотреть. Травка зеленела, солнышко блестело, птичек за шумом мотора было не слышно. Я ехал с эстонским шофером по глади асфальта и без умолку о чем-то говорил.
Пятое правило автостопа – чтоб к тебе не приставали с докучливыми требованиями в конце пути что-то платить, то лучше всего с самого начала поставить в известность шофера, что денег у вас нет. Способов много, но самый интеллигентный, на мой взгляд, вот какой.
И ни в коем случае не начинайте об этом заявлять до того момента, как сядете в машину, и она не наберет крейсерскую скорость! Останавливаться водителю лишний раз всегда лень! Мало того, что он вас посадил, а значит остановился, так ещё теперь высаживай, значит опять останавливайся. А вам-то именно это и нужно – вам нужно ехать.
И когда поймете, что надо начинать говорить, сразу плетите милую историю о вашей непростой судьбе.
Во-первых – вы студент и учитесь в любом университете города, которыйнаходится в том месте, куда вы едите..
Во-вторых – были ненадолго по делам учебы в городе откуда едете. Не надолго – значит не успели завести знакомств, а значит и денег одолжить не у кого.
В-третьих – вас обокрали прямо на вокзале, утащив все (почти все – сумка-то у вас есть!) вещи, иденьги, документы, билеты на поезд, самолет, пароход, короче, ситуация – атас! Других билетов вам не купить – деньги-то откуда?
Вот и пошли вы на большую дорогу – ехать-то надо! Как вас обокрали – можете рассказывать хоть всю совместную дорогу, какую вы проделаете вместе с этим шофером. Пикантные подробности, которые вы нафантазируете, только поднимут настроение и путь пролетит незаметно…
Так именно в этом ключе я и вел беседу со своим водителем, катясь по дороге с не малой для того времени и того «Москвича» скоростью, километров в 95 – 100 в час. И все бы ничего, да тут возьми и лопни колесо. Как сейчас помню – переднее левое…
Машина тут же оказалась на встречной полосе и стала забирать в кювет. Что-то в ней шуршало, трещало, по-моему даже булькало, только как это неожиданно произошло, как и неожиданно кончилось. Ни, я ни водитель ничего не успели понять, только по огромному клубу пыли, поднятому вдоль дороги было понятно, что здесь не все так спокойно, как выглядит со стороны. Мы, я имею ввиду себя, водителя и его машину – стояли!
На самом деле мгновения назад мы чуть не убились до смерти, а сейчас стояли, молчали и смотрели, то друг на друга, то на «Москвич». Почему он не перевернулся – не знаю до сих пор?
… И вот чем автостоп принципиально отличается от любого другого вида транспорта – я пожал оторопевшему водителю руки и спокойно пошел прочь.
Меня ничего больше не держало в этом месте пути. Я ехал в свой город и то, что только минуту назад остался жив – это было всего лишь приключение, не более того. Махнул рукой и дальше… И так продолжалось много лет. Флейту в руки, мешок через плечо и в дорогу. Сева умудрялся проделывать такой путь даже с виолончелью… Тбилиси. «Весенние ритмы»
Эта история начиналась задолго до весны 1980 года. К этому моменту в стране по сравнению с закончившимися семидесятыми все сильно изменилось.
Страна, разогнавшись к проведению летней Олимпиады в Москве, незадолго до её начала умудрилась поступить с Афганистаном таким образом, что посещение Игр многими спортсменами с мировым именем стояло под серьезным вопросом, если не сказать больше – ехать на эти спортивные игры во всем мире считалось делом неприличным.
Кроме видимой легализацией внешних контактов жителей нашей страны с иностранными гражданами, в быт деятелей искусств стали вкрадываться серьезные изменения.
Самым характерным из них – было признание к концу 1979 года Росконцертом группы «Машина времени» за профессиональный коллектив. Наши общие знакомые, как серьезные артисты, начали свой стремительный бег по стадионам страны. Покоряли они уже не десятки, а сразу тысячи сердец юных красавиц. Выступали они тогда совместно с ледовым балетом, который был как нельзя уместен в условиях хоккейных площадок. Это был период начала нового экономического чуда для всех концертных организаций страны, которые за два три концерта решали проблемы месячного финансирования. Накатила новая стадионная эпоха в музыкальной истории страны.
Окончательно сформировалась ситуация, когда можно было что-то начинать. Прецедент с «Машиной» был очень показателен для всех, кто хоть чем-то серьезно хотел заниматься.
К тому времени в Россию уже долетели вихри Disco, и более того, на их смену начинали подкатывать некоторые формальные стороны New Wave 38. Народ плясал «pogo» 39и что-то в стиле «ska». Побрели по дорогам «новые растаманы», а Bob Marley ещё при жизни, стал легендой…
От Disco настоящих рокеров серьезно тошнило, а первые ласточки Ska и Rеggае окрыляли и как глоток холодного пива начинали снимать свинцовое похмелье тяжелого рока. Specials и Bob Marley были уже номером один во всех хит-парадах Европы, а в Англии пятый год подряд Johnny Rotten плевался до десятого ряда и мог помочиться аж до третьего…
Новые российские условия предполагали хоть не очень понятные, но все же перспективы. К тому же на экраны страны одновременно с этим вышел утопический фильм Э. Рязанова «Гараж», появление которого создало иллюзию вседозволенности.
Складывалось впечатление, что ещё чуть-чуть и станет, наконец, все можно. Правда, никто толком не понимал – что такое это все?
Тогда был моден такой анекдот. Разговор между двумя демократами. Российским и американским. Американец говорит:
«У вас в России нет настоящей демократии! У нас я могу встать перед Белым домом и ругать президента. И мне за это ничего не будет! А у вас?» Русский отвечает:
«Я тоже могу встать на Красной площади и ругать президента. И мне за это тоже ничего не будет!»
Смысл анекдота понятен только современникам. В 1980 году в России не было никакого президента. Был только Генеральный Секретарь Политбюро КПСС. А вот его ругать не позволялось никому. Даже американскому президенту.
Но «Машина Времени» упрямо пела про «новый поворот», «птицу удачи» и даже в посвящение Галичу – «Снова в мир весна кинулась…» Что там говорить, новое десятилетие начиналось с тысяч маленьких и больших авансов, получая которые, можно было на что надеяться.
С наступлением нового 1980 года мы дали тогда всему наступающему десятилетию имя собственное – «ревущие восьмидесятые»
Глава 6 «Ревущие восьмидесятые»
Это как калька напоминало всю нашу предыдущую жизнь, в которой каждая пятилетка, а затем уже и каждый год носили какие-то странные ментальные символы – «пятилетка качества» или «год ускорения». Да чем только мы себя в те годы не называли!
Но на самом-то деле Никита Сергеевич Хрущев когда-то был прав, обещав в стране коммунизм к 80 году. И это не было мистификацией. Пообещал – сделал! В некоторых случаях.
Ездить в транспорте можно было бесплатно, т.е. «зайцем». Кушать можно было бесплатно, достаточно зайти в столовку и попросить положить гарнира, да побольше и если раздатчица была сговорчива, то и подливочки из под мяса. Хлеб можно было брать бесплатно, он и так ничего не стоил. Вот характерная в те годы надпись у кассы на раздаче: «Хлеба в меру к обеду бери, он драгоценность – его береги»!
Какие там окна РОСТА Маяковского! За кулисами, для артистов коньяк и водка стоили совсем гроши, а сидеть там можно было до посинения. Зарплату платили вовремя, и, учитывая три концерта в день, на счастливую жизнь хватало! И чем, скажите, это не коммунизм для отдельно взятой специальности? Я имею ввиду артистов всевозможных «….концертов». Равенство все-таки удивительно индивидуальная штука!
«Ревущие восьмидесятые» «Аквариум» встречал на Гончарной улице. Там тогда жил «Ливерпулец» 40.
Эта отдельная страничка в нашей жизни. То было время, когда ещё ставили в центре города большие старые дома на капитальный ремонт в плановом порядке, а его жителям бесплатно выдавали квартиры в новых районах в обмен на их комнаты в коммуналках.
Квартиры были огромны, народу в них проживало уйма, и от этого процесс расселения таких жилищ тянулся годами. Или месяцами. В конце же этой процедуры, порой, выходило так – дом уже пустой, а в нем живет ещё несколько семей. Во всем доме – несколько семей. Свет, газ, отопление – есть, и хорошо! Так было и у «Ливерпульца» – Алексея Родимцева, студента филфака ЛГУ.
Надо сказать, что Алексей был человеком не простым. Когда его послали от Ленинградского университета на четырехмесячное обучение в Англию в Йоркский университет, первое, что он сделал – «послал» своего курсового «стукача», и вместо общежития, поселился у своих приятелей, тем самым получив уникальную возможность полностью окунуться в настоящую языковую среду, помимо официальных лекций и занятий.
Его погружение дошло до истинных глубин после посещения концерта «Sex Pistols» и общения с артистами.
Радость обретения таинства настоящего британского панка он и привез с собой в Россию. Вот в его-то пустой квартире мы и готовились встретить предстоящее десятилетие.
Даже не так! Не готовились встретить, а просто с утра до вечера прожигали жизнь в пространстве свободных комнат его пустой квартиры, общаясь с домовыми.
Часть концертного аппарата к тому времени перекочевала к нему, это было удобно во всех отношениях.
Простая кассетная стерео-приставка «Нота», без своего усилителя и колонок была превращена нами в одночасье в целый дискотечный комплекс. Ах, как громко и мощно звучали David Bowie, Police, Patti Smith, Madness, Grateful Dead, JJ Cale и ещё многие и многие… Дом был пуст – музыка для нас звучала круглые сутки.
Как это было, можно понять по такой истории – окна квартиры Алексея выходили во двор, но это не было спасением для соседей даже из дома через Гончарную улицу, напротив. Один раз они и вызвали нам милицию, чтоб мы сделали потише… Это удивило ничего не понимающий наряд – откуда такой громкий магнитофон?
Программа, которую начал готовить «Аквариум», взгромоздившись на четвертый этаж ДК им. Цурюпы, была убойна, как китобойный гарпун, но ни мы, ни кто другой ещё не догадывались, чем ей предстоит стать.
Скромная песня про «Летающую тарелку» отрепетированная ещё дома у Севы, но без барабанов, в ДК Цурюпы, в комнате с большими окнами, как входишь на высокий третий этаж – направо, прозвучала так обнадеживающе, что сразу захотелось «чего-то ещё…». К слову сказать, в это же самое время там репетировали и «Россияне». Это место, делало погоду в российском роке на долгие годы вперед.
Не понимал этого и художественный руководитель ДК, кажется, его звали Олег Иванович, но я могу чудовищно ошибаться…
Во время репетиций он никогда не появлялся и от этого даже представить себе не мог, с чем ему предстояло иметь дело.
Олегу Ивановичу было вполне достаточно журнала проведенных репетиций, который исправно вели Борис, оформленный руководителем коллектива «Аквариум» и Фагот, который числился аккомпаниатором. Несколько концертов, что случились за осень и зиму 1979 – 1980 гг., не имели ничего общего с тем, чему было суждено явиться пред тбилисские очи российских и грузинских зрителей.
Мы каждый раз, в силу банального отсутствия аппарата, играли в то время тихие акустические концерты, которые, если не вдаваться в содержание произведений, вполне подходили по энергетике любой редактуре. Инстинкт самосохранения любого деятеля культуры того уровня, коим худрук дворца, серьезно его подвел. Скажу по совести, что все было в его руках, и он имел возможность получить полное впечатление от тбилисской программы ещё задолго до марта 1980 года. Но судьбе было угодно оставить его в неведении до дня тбилисского концерта.
Первый раз мы сыграли эту программу в Москве ещё осенью накануне. Артем Троицкий 41, молодой московский музыковед, пригласил нас в Москву на фестиваль в Черноголовку.
Мы собрались официально, от ДК Цурюпы выехать, как приглашенный самодеятельный коллектив, и более того, все для этого сделали. Пришли на вокзал и смиренно ждали худрука ДК Цурюпы с билетами на поезд.
Но тогда его пламенная страсть к выпивке сыграла в нашу пользу, хотя внешне это выглядело ужасно – мы в тот вечер никуда не уехали. Уехали на следующий день, уже за свои, и, соответственно, за все отвечали сами.
Раннее утреннее появление на вокзале в Москве вылилось в бессмысленные, односторонние звонки Артему, который лишь к десяти часам откликнулся, объяснив сразу, что никакой Черноголовки не будет, и вообще ничего не будет…
Настроение от этого не так чтоб и поднялось. Но, в конце концов, он взял инициативу, и будучи хоть и спросонья, но человеком милым и обходительным, пригласил нас всех к себе. А это уже было ни много, ни мало Боря, Сева, Фан, Фагот, Женька, Вадик и я. Для Артемовой однокомнатной квартиры и милой длинной, черной собаки этого было много. Он вынес, собака тоже.
Вечером нам чертовски повезло, концерт все же состоялся. Это был 20 этаж какого-то по-московски высокого здания, в конференц-зале издательства «Молодая гвардия».
Мы ещё не успели подъехать к зданию, как стало понятно, что все начнется как всегда намного позже намеченного, машина с аппаратом только на наших глазах подкатила к подъезду. Здесь скажу, что фраза, спетая в песне «Герои»: «Таскаем колонки в чертовскую рань…» -
имела к этому случаю самое прямое отношение. Артем, приободрившись увиденным, повернулся к нам и мило произнес: «Ну, что ребята, взяли аппарат и потащили…».
Эта фраза имела тот же результат, как имел бы неосторожный «чих» в присутствии выпивающего полный стакан залпом. Человек обычно давится в такой момент. Что-то похожее произошло и с нами.
Двое суток неопределенности, серия абсолютных нестыковок, практическое отсутствие нормального сна в форме перманентной оттяжки, да качки в поезде и после всего этого – быстренько закинуть аппарат на 20 этаж! Это было просто и естественно, как у Гиляровского! За эту фразу можно было укусить.
Но как только к нам подбежал ещё один устроитель концерта, то «уже никто, ничего, никуда не таскал».
Он распорядился на правах хозяина – мы мирно отправились в лифт и занялись тем, что называется отдых.
С этого мгновения Артем вошел в историю «Аквариума» как абсолютно независимая личность…
Тот концерт принес нам много новых друзей – рижскую группу «Сиполи» (Лук) и московскую – «Последний шанс». С ними нам так же предстояло играть в Тбилиси, но это выяснится потом, а сейчас никто о фестивале не говорил. Да и сам Артем ещё не понимал, наверно, кого он хочет и может туда пригласить.
Ту надо сказать отдельно, что этот вариант программы никто из нас ещё сам ни разу не слышал.
Мы ещё не играли его на нормальном аппарате, от этого так громко, а значит хорошо, себя не слышали, хотя исполняли абсолютно те же ноты. Полученное настроение оказалось диаметрально противоположным, чем было до этого. Звук поднимал и подталкивал к полету…
«Передвигаться» по сцене многие группы стали в те времена более расслабленно, чем это было дозволено их предшественникам, о которых я уже напоминал.
Перетоптывания, пританцовывания, покачивания и тому подобное уже было не в диковинку. Но вот то, что произошло с «Аквариумом» на том концерте, видимо перешло черту привычного.
Мне сложно судить об этом изнутри группы. Я только что сказал, что песни прямо на сцене стали обретать доселе невиданные очертания, и их захотелось исполнять по-новому и вразрез привычным стереотипам.
На самом-то деле мы нащупали в тот момент для себя единственно правильный энергетический вектор самовыражения. Это не было слепым порывом, это музыка начала диктовать свои условия, которые нам оставалось лишь выполнять. И сложилась гармония – содержание перешло в качество, а качество родило форму… А уж форма могла или нравиться, или вызывать неприязнь, как это происходит с любой естественной человеческой деятельностью.
В тот вечер эта, только что появившаяся форма, в которую «Аквариум» влез прямо на глазах ничего не подозревающих зрителей, стала основой, с которой и пошли все дальнейшие исследования в области планомерного преодоления пространства и времени, причем на все ближайшие годы. День за днем, год за годом, невзирая на следовавшие за этим события.
После этого выступления не было уже никакого сомнения, что окончательная судьба «Аквариума» была решена. Артем на нем «запитался» тем количеством энергии, которое было необходимым для получения нам приглашения на фестиваль в Тбилиси.
Гаёз Канделаки был повергнут ниц Артёмовым красноречием и мы получили от него приглашение для выступления на фестивале, а Тбилиси получил шанс войти в Российскую историю ещё с одной стороны…
Начинался второй виток группы или её фактическое второе рождение. В том же составе и с теми же людьми, но в другом, качественно новом ключе… Весна 1980 года в Тбилиси выдалась, такая, что «мама не горюй!»
После ленинградской зимы, которая теперь с каждым годом уходит в историю своими морозами, оказаться на трапе самолета в окружающей темперетуре воздуха +6 градусов, после -15, выглядело отнюдь не театральным чудом.
Это сразу придало сил и дышать стало легче. Тбилисская филармония встретила нас по всем законам кавказского гостеприимства. Администратор, автобус и экскурсия по городу. Правда, причина экскурсии с большим количеством остановок стала ясна почти сразу.
Оказывается мы приехали в столицу Грузии на целые сутки раньше и, как в таких случаях бывает, наша «бронь» на номера ещё не начала действовать. Дальнейшее можно не объяснять…
Но это была гостеприимная Грузия. Поняв, что исключений никто для нас делать не будет, администратор принял самостоятельное решение и мы отправились в путь вокруг большой горы, что как раз напротив парка имени Сталина и ограничивает город с противоположной его стороны. А может это было и другое место, только мы скоро оказались на берегу большущего водоема, который называется Тбилисское море и притормозили прямо на берегу, у единственной большой и очень милой постройки.
Это оказалась спортивная гостиница, в которой на тот момент проживал весь «Пахтакор». Так что сразу наметился матч. Интересное это могло бы быть зрелище «Аквариум» – «Пахтакор»!
Не знаю как на счёт футбола, но вечером Михаил «задушил» ни одного мастера спорта в теннис. Это вам не мячик по полю катать!
Ну а пока суть-да-дело, вновь прибывший «Аквариум» отправился в ближайший местный ресторанчик хорошенько «запитаться» перед началом гастролей.
Грузинская кухня нам всем хоть немного, но была до этого знакома, ну хотя бы по своему основному блюду – шашлыку. С этим трудно не согласиться. Можно и нужно сюда добавить хинкали, сациви, лобио, чёрчхела, киндза или «Твиши», «Ахашени», «Киндзмараули», «Хванчкара», но все эти слова не идут ни в какое сравнение с ощущением, которое от всего этого возникает. А возникает одно, но твердое чувство – много! Да, в Грузии едят много!
К этому никогда психологически нельзя быть готовым. Первая же трапеза превратилась в настоящий гастрономический кошмар. Не есть все это просто нельзя, а съесть все это просто невозможно.
Но у каждой кухни есть свои хитрости и нам стала в тот же день ясна одна из специальных, грузинских. Это – Боржоми!
Именно эта вода восстанавливала силы и помогала вернуть способность правильного пищеварения в условиях жесткого дефицита места в желудке.
Боржоми возвращало эластичность стенкам желудка для новых и новых блюд. Никакое, даже самое уникальное вино, по своему воздействию на вас и ваш аппетит не может идти в сравнение со стаканом холодного Боржоми, влитым в горящий от специй рот. Это непередаваемое ощущение. Так что первое открытие было сделано. На следующий день мы уже жили в самом Тбилиси. Каков был город, да ещё когда гуляешь по нему без пальто и шапки-ушанки!
На этот раз нас приняла гостиница «Абхазетти». Я поселился вместе с Борей и Севой в двухкомнатном номере с телевизором и холодильником – редкостью по тем временам.
Обнаружив такой подарок судьбы, я использовал его по истинному назначению. Он был немедленно заполнен мной «Кахетинским» до самых краев и это его состояние поддерживалось вплоть до самого отъезда. А отъезд же, как известно, случился только через десять дней.
Надо сказать, что поддерживать такой порядок было не так и трудно – бутылка 0,7 литра этого чудного молодого вина стоила тогда 1 руб. 07 коп., что снимало всякие ограничения на его перманентное использование.
Фестиваль проходил в самом центре города, а именно в здании Тбилисской филармонии, более известной по своей классической и оперной деятельности. Хотя это не совсем точное мнение. Двумя годами до этого здесь прошел Первый Всероссийский джазовый фестиваль, на котором, кстати, выступал и наш барабанщик Женя Губерман в составе ансамбля Давида Семеновича Голощёкина. Говорят прошел успешно, во всяком случае публика была довольна и принимала, по воспоминаниям Женьки, очень хорошо. Нечто похожее предстояло и нам. И мы были готовы ко всему.
Сразу хочу сказать, что во внешнем облике группы было только одно серьезно спланированное начало. Мы все были в костюмах, т.е. в пиджаках. Всё остальное было полностью предоставлено случаю.
Пиджаки – это было концептуальное решение. С одной оговоркой – строгость внешнего вида каждого нарушал самодельный значек с каким-нибудь произвольным лозунгом.
На моем лацкане, например, красовался вопрос: «Где я живу?», на Михаиловом: «Кто я?», а на Женькином пиджаке вообще была расхожая фраза: «Пошли все на х…!» К слову сказать – начертано всё было на исконно русском языке. Но что это я все вокруг, да около!
Фестиваль открылся на следующий день после нашего приезда. И открыл его «White» – Алексей Белов. Лучшего начала ожидать было нельзя. И хотя в программе был заявлен «Интеграл» Бари Алибасова, начинать все же пришлось «White'у». И поделом! Всем нам!
Jimi Hendrix в его исполнении прозвучал как никогда был кстати, что сразу и задало настроение всему фестивалю.
Фестиваль должен был продолжаться в течении всей недели и заявлено на нем было 27 участников. Большая половина состояла из профессиональных групп, а меньшая, но тоже значительная – из самодеятельных. За Ленинград выступали загадочные «Кронверк» и «Земляне» Мясникова.
«Аквариум» присутствовал как почетный гость дирекции филармонии и устроителей самого фестиваля и ни к кому, кроме самого себя, отношения не имел. Первые же два коллектива приехали по комсомольским путевкам, поскольку их пребывание в Тбилиси оплатил Ленинградский горком комсомола.
Мы выступали в третий день, и нам предстояли ещё долгих два дня ожиданий, а это как известно, лучшее время для знакомства со всеми кто тебе неизвестен. Знакомиться стали во многом, конечно, благодаря Артему и в том числе Саше Липницкому, старому Артемовскому другу, который тогда впервые появился на «Аквариумовском» пути.
Знакомиться друг с другом музыкантам было не так и трудно – в зале был аншлаг, но на местах по билетам сидели почтенные коренные хозяева фестиваля, а участники устраивались в проходах вдоль рядов, прямо на полу.