Романова Галина Владимировна. Встретимся в другой жизни

   Оттолкнувшись от телефонной будки, он быстрым шагом приблизился к ней и согнулся в клоунском приветствии:
   — Приветствую вас, о несравненная и неприступная!
   — Здорово, Серый…
   — Как вижу, дела у тебя в полном порядке?
   — Не жалуюсь…
   — А этот дядечка, он кто тебе?
   — Не твоего ума дело, — оборвала она его и попыталась обойти.
   — Подожди, не торопись… — Серый преградил ей дорогу. — Нетерпеливая какая… Разговор есть…
   — Мне не о чем с тобой разговаривать, — волнение все сильнее охватывало Лику. — Пропусти, меня ждут.
   С улицы нетерпеливо посигналили.
   — Отойди с дороги, быстро! — рявкнула она.
   — Отойти-то я отойду, но это не решает проблемы, — продолжал кривляться Серый. — А проблемы у нас с тобой общие.
   — Ты думаешь?
   — Уверен! — он присел на корточки и, поглядывая на нее снизу вверх, тихо обронил:
   — Дела давно минувших дней…
   — Будешь мне тут классику цитировать или как? — окончательно потеряв терпение, повысила Лика голос.
   — А ты не ори, — подскочив пружиной, прошипел Серый, — лучше Грине привет передай…
   — Твой привет ему, как…
   — Заткнись, сучка, — схватил он ее за руку. — Ребят всех уложили той ночью, ведь так?
   — Так… — проблеяла она. — И что? Он виноват в том, что выжил? Ты вон тоже живой, интересно, почему?..
   — Неважно, почему… Разговор о другом, ..
   — О чем же?..
   — Братва-то на него, на Гришку твоего, рукой махнула — мол, что брать с инвалида? Они махнули, но не я…
   — А тебе что нужно? — попыталась освободиться от стальных объятий Лика. — Лет-то сколько прошло…
   — А мне недосуг все было. А теперь время выдалось и решил Гриню тряхнуть. Общачок-то у него остался…
   — Ты чего мелешь? Если бы у него были деньги, он бы не вкалывал как проклятый все эти годы! — недоумению ее не было предела.
   — Знаю, знаю. Наблюдал. Только не пишусь я на такую дешевку. — Серый сплюнул. — Короче, передашь ему, чтобы деньги вернул, а то…
   — Лика, что здесь происходит?! — перебил гневную тираду Серого напряженный голос Олега. — Что случилось?!
   — Ничего, все в порядке, — вымученно улыбаясь, она высвободила руку и, не оглядываясь на старого знакомого, поспешила к мужу.
   Усаживаясь в машину, Олег с недоумением поглядывал в ее сторону. Наконец он не выдержал и спросил:
   — Ты не хочешь мне рассказать, что произошло?
   — Ничего особенного, — беспечно пожала Лика плечами. — Этот человек меня с кем-то спутал.
   — Да?.. — Муж снял очки и, близоруко прищурившись, посмотрел в сторону здания аэропорта. — Милая, я не хотел бы, чтобы между нами была недоговоренность.
   — Уверяю тебя, что…
   — Ты не правильно поняла меня, — мягко перебил он. — Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом. И смогу помочь, если у тебя будут проблемы. Понятно?
   — Конечно! — чмокнула она его в щеку. — Поехали домой…
   "Боже мой! Помочь!.. — мысленно стонала Лика. — Чем ты можешь мне помочь, любовь моя?! Ты, со своей мягкостью и так-том, перед этим бандитом, как ягненок перед волком! Если кто мне и может помочь, так это я сама!”
   Краем уха вслушиваясь в разговор Олега с сыном, она лихорадочно искала выход.
   Необходимо было увидеться с Гриней, и как можно быстрее. Но как улизнуть из дома незамеченной, когда Олег только-только вернулся. К тому же Димкины взгляды, которыми он полосовал ее всю дорогу, ей совсем не нравились. Наверняка этот стервец что-то заподозрил и не упустит возможности насолить.
   Ее подозрения подтвердились, как только они закончили обедать. Олег, уставший с дороги, пошел отдохнуть, а Димка вызвался ей помочь. Едва за мужем закрылась дверь, как ее ненаглядный пасынок подлетел к ней с торжествующим блеском в глазах.
   — Что скажете, Анжелика Владимировна? — пропел он.
   — Ты о чем? — Голос ее звучал ровно, невзирая на то, что в душе был полнейший обвал.
   — Не притворяйтесь! Я об этой сцене в здании аэропорта! Что это за человек, который угрожал вам?
   — С чего ты взял, что он мне угрожал? — изобразила она недоумение. — У тебя паранойя, милый!
   — Не-ет! Вам меня не обмануть… — Димка уселся на край стола и торжественно произнес:
   — Я все слышал! Отец послал меня за вами, и я подслушал!
   — Фу-у, — Лика брезгливо изогнула губы, — как неприлично. С твоим-то воспитанием…
   На мгновение в его глазах промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее стыд, но он тут же спохватился и продолжил:
   — В любви и войне все способы хороши! Так что скажете?
   — А то и скажу, — устанавливая тарелки в сушку, спокойно парировала она, — что не твоего ума это дело! Занимайся уроками…
   — С уроками у меня все в порядке, только…
   — Что только?
   — Во что это все может вылиться? Если я правильно понял, этот человек — призрак прошлого? Интересно, что такого вы там прячете?
   Трясущимися пальцами Лика вытянула из пачки сигарету и, прикурив, уставилась на Димку сквозь сизый дым.
   — А если это все отразится на нас с папой? — продолжал между тем он. — Вдруг это как-то повредит нам?
   — Каким образом? — бледность потихоньку разливалась по ее лицу.
   — Как каким образом? — вскинулся Димка. — Если я правильно понял — речь шла о каких-то деньгах? И деньгах немалых?
   В пять затяжек выкурив сигарету, Лика ткнула ее в пепельницу и двинулась к выходу.
   — Почему вы не отвечаете? — преградил Димка дорогу. — Или вы желаете, чтобы этот вопрос вам задал отец?
   Лика вперила немигающий взгляд в его переносицу и ничего не отвечала. Ее расчет оказался верным — через несколько мгновений Димка занервничал.
   — Вы очень странная женщина, — произнес он наконец. — Удивляюсь, что папа нашел в вас?
   — Спроси у него…
   Тихонько притворив дверь в их с Олегом комнату, она смогла наконец перевести дыхание. Ее показное самообладание давалось нелегко. Тревога разъедала душу.
   Тихий голос, позвавший ее по имени, заставил ее оглянуться.
   — Ты не спишь?
   — Нет. — Олег протянул к ней руку. — Иди сюда и постарайся успокоиться.
   — Но…
   — Т-с-с-с, — приложил он палец к ее губам. — Я достаточно сильно люблю тебя, чтобы понимать. Если ты не хочешь говорить мне сейчас о своих неприятностях, не надо…
   — Но… — Все ее возражения потонули в мягком прикосновении его губ.
   Нежные руки Олега отодвинули на задворки сознания все грядущие беды…
   Много позже, поглаживая влажные завитки на груди мужа и вслушиваясь в его тихое дыхание. Лика силилась вспомнить, когда впервые почувствовала, что любит этого человека.
   Перебирая в памяти их немногочисленные встречи, она с удивлением обнаружила, что влюбилась в него сразу, с той самой минуты, когда он, наклонясь к ней, участливо спросил:
   — Что, так все плохо?
   — Не-ет, — с удивлением покачала она головой и приподнялась с пола, где сидела, вытянув ноги, отдыхая после изнурительного марафона с тряпкой. — Устала немного…
   — Да?! — Он нацепил на нос очки, которые до этого держал в руках, и внимательно принялся ее разглядывать. — Вы не выглядите усталой.
   — Возможно, — чувствуя себя последней идиоткой. Лика обтерла руку о джинсовые шорты и, протянув ее лодочкой, проблеяла:
   — Лика.
   — Олег, — он взял ее ладонь и, развернув тыльной стороной, поцеловал. — Мне очень приятно…
   Домой в тот день Лика заявилась притихшей, с загадочным блеском в глазах. Гриня, с интересом наблюдавший за ней, в конце концов не выдержал и полюбопытствовал:
   — Лика, сестренка, что с тобой? Ты, часом, не влюбилась?
   — Не знаю… — заулыбалась она.
   — И кто же он?
   — Не знаю… — продолжая глупо улыбаться, пожала она плечами. — Но он такой…
   — Какой?..
   — Хороший…

* * *

   Через два месяца, не успев опомниться от водоворота чувств. Лика стала женой этого “хорошего парня”, как называл его Гриня. Сам он пожелал остаться в тени и от знакомства с Олегом отказался. Но Лика подозревала, что по своим каналам потихоньку разузнал о ее избраннике все, что ему было нужно.
   Она была на седьмом небе от счастья. Единственное, что отравляло ее душу, так это Димкины кривые усмешки. Стараясь не обращать на это внимания, она надеялась, что со временем сможет уладить эту сторону их жизни.
   Надежда эта растаяла с отъездом Олега…
   Подавив судорожный вздох, Лика осторожно встала и, накинув халат, вышла из комнаты.
   Димки нигде не было видно. Облегченно вздохнув, она прошла на кухню и закурила. В этот момент и зазвонил телефон. Неизвестно почему, но сердце ее тревожно заныло.
   — Алло, я слушаю.
   На том конце провода молчали, шумно дыша в трубку.
   — Говорите!
   Дыхание стало еще более громким, и невидимый собеседник прошелестел замогильным голосом:
   — Слышь, сучка! Или возвращаешь деньги, или…
   — Или что?! — виски сдавило тупой болью.
   — Будет беда!..
   Следом за этими роковыми словами пошла череда коротких гудков.
   — Кто звонил? — вынырнул Димка из своей комнаты, невинными глазами глядя на Лику.
   — Не знаю… Ошиблись номером.
   — Да?! Интересно, интересно…
   — Ты знаешь, не очень, — равнодушно пожала она плечами. — Обычный звонок, и только…
   — А почему у вас руки дрожат? Сигарета действительно плясала в ее руке. Осторожно положив ее на край пепельницы, Лика уставилась в наглые очи, с подозрением разглядывающие ее, и томным голосом изрекла:
   — Ты знаешь, сынок, это, очевидно, от любовной лихорадки…
   Улыбка медленно сползла с Димкиного лица, и, наливаясь злобой, он прошептал:
   — Шлюха! Вульгарная шлюха! Ну ничего, будет и на моей улице праздник, причем не один!
   Лика махнула рукой и оставила его угрозы без внимания, а зря…
   Череда так называемых “праздников” началась с очередным отъездом Олега.
   Перво-наперво у нее сломалась машина. Ее бежевая “девятка”, подарок мужа к свадьбе, которая работала до этого как часики, внезапно отказалась заводиться.
   Открыв капот и перемазавшись по самые локти, она ничего не смогла сделать. Велико же было ее изумление, когда слесарь с автостанции авторитетно заявил, что у нее есть враги.
   — Как это? — вытаращила Лика на него глаза. — С чего вы взяли?
   — Поломка подстроена, ежу понятно, — вытирая руки ветошью, пнул он колесо. — Придется повозиться…
   — Сколько?
   — Ну… я не знаю. График у нас и без того…
   — Я не об этом, — начала терять она терпение. — Сколько стоит?
   После недолгих переговоров они ударили по рукам и сошлись на том, что машину она заберет на следующий день к обеду. Но сделать этого ей не пришлось. Стоя у запертой двери квартиры. Лика безуспешно пыталась открыть замок, но все ее попытки не увенчались успехом.
   — Чертов диверсант! — рычала она от бессилия и злобы и тигрицей носилась по комнатам. — Только появись!..
   Он так и не появился…
   Пришлось вызывать слесаря из местного жэка. Тот долго чертыхался и проклинал любителей секретных запоров. Наконец после долгих усилий он вызволил ее из заточения, попутно обескровив на полсотни.
   Поймав такси и почти на ходу запрыгивая в машину. Лика назвала адрес и с тоской посмотрела на часы: время было позднее. Шансы на то, что кто-то ждет ее на станции техобслуживания, были ничтожно малы. Но не все в этот день были против нее. Мастер терпеливо ждал, с остервенением протирая и без того блестящую поверхность машины.
   — Ты это, подруга, того… — выразительно посмотрел он на часы.
   — Знаю, знаю, извини, — подняла она руки, выдавливая из себя самую милую улыбку. — За ожидание особое вознаграждение.
   — Да ладно, чего там, — сразу повеселел он. — Мы же с понятием…
   Его “понятие” обошлось ей еще в полсотни.
   Осторожно тронув машину с места. Лика аккуратно объезжала все колдобины и лужи, которые попадались на пути. Душа ее ликовала — пусть с небольшими потерями, но все же ей удалось противостоять этому стервецу.
   Как оказалось, радость была преждевременной…
   Припарковав машину на автостоянке, она заперла двери и тщательно проверила надежность замков, по несколько раз подергав за каждую. Несколько минут постояла, понаблюдав за окрестностями. Подозрительного ничего не обнаруживалось, и Лика с легким сердцем двинулась к подъезду. На кабине лифта красовалась табличка с надписью “Идут ремонтные работы”.
   — Было бы странно, если бы он работал, — недовольно буркнула она себе под нос.
   — Что-что? — приподняла очки Мария Васильевна, на минуту оторвавшись от вязания.
   — Да лифт, говорю, не работает, — кивнула Лика ей в знак приветствия. — Мария Васильевна, Дима не проходил?
   — Не видела, — покачала она головой. — Мне, как вахтеру, пришлось заявку оформлять на работы-то эти, вот я и отвлеклась. Ты уж, Анжелочка, извини.
   — Ничего, ничего, — заулыбалась она. — Дома, наверное, где же ему быть еще. А не скоро закончат?
   — Не знаю. Теперь, наверное, уж до завтра. Время-то, сама видишь, нерабочее уже. А дежурный разве будет с ним возиться?
   — А что, серьезная поломка? — неизвестно отчего, но под ложечкой неприятно заныло.
   — А кто его знает? Сначала свет отключили минут на двадцать, а потом лифт встал. — Она посмотрела на часы и принялась собирать сумки. — Засиделась я что-то. Домой пора.
   Лика вежливо попрощалась с ней и двинулась на десятый этаж. Невзирая на совсем не преклонный возраст, подъем не показался ей приятным занятием. Уткнувшись вспотевшим лбом в свою дверь и с трудом переводя дыхание, она принялась копаться в сумочке в поисках ключей, попутно нажимая кнопку звонка.
   За дверью было тихо, а ключи упорно не хотели находиться.
   — Черт! — выругалась Лика вполголоса и вывалила содержимое ридикюля прямо на лестничную площадку.
   Ключи, разумеется, были на месте. С раздражением запихивая все по своим местам, она поднялась с колен и вставила ключ в замок. Но на этом все и остановилось. Замок не открывался. Сколько Лика ни пробовала, сколько ни трудилась, ключ упорно не хотел поворачиваться.
   — Я сегодня сойду с ума! — громко объявила она, плотно приложив ухо к двери. В квартире была тишина. — Прекрасно! Меня уже не пускают домой! Куда же мне теперь деваться? А может, слесарь что-нибудь не так сделал? Нет, я прекрасно помню, что несколько раз проверила, прежде чем захлопнуть дверь…
   — Здравствуй, Анжелочка, — звонкий голос прервал ее невнятное бормотание. — Что, домой не пускают?
   — Да замок что-то сегодня барахлит.
   — А-а-а, — понимающе протянул пожилой мужчина из соседней квартиры, имя которого ей никак не удавалось запомнить. — Понимаю, понимаю… А где же Дима?
   — Не знаю… Наверное, у друзей. Я вернулась из автосервиса и вот домой не могу никак попасть.
   — Слесаря надо вызвать, — подсказал он.
   — Да я уже сегодня вызывала, — пояснила Лика, мысленно посылая словоохотливого соседа ко всем чертям. — Рабочий день окончен, время позднее. А дежурного разве сейчас найдешь? Лифт вон стоит — и то дела нет никому, а уж моя дверь…
   — А где же ночевать-то будешь?
   — У родственников, — повернувшись к нему спиной, она подхватила сумку и начала спускаться по ступенькам.
   — Анжелочка, — вновь окликнул ее неугомонный сосед, — чуть не забыл! К вам сегодня приходили дважды, да не застали никого.
   — Кто?! — приостановилась она, холодея от предчувствия. — Он не назвал себя?
   — Да нет, — пожал тот плечами, потом, шлепнув себя по лбу, полез в карман. — Совсем замотался! Он же записку тебе оставил. Да где же она?..
   С замиранием сердца она наблюдала, как из его обширных карманов извлекаются на свет божий клочки бумаги, помятые абонементы на автобус и множество другой дребедени, место которой было в мусорном ведре.
   — А вот же она, — обрадованно воскликнул он, протягивая ей аккуратно сложенный несколько раз листок из тетради в клеточку. — Уж очень убедительно просил молодой человек передать именно тебе.
   — Спасибо, — нервно пробормотала Лика, выхватывая послание. — А на словах он ничего не просил передать?
   — Привет, говорит, ей передайте. Да! Все о муже твоем выспрашивал. Кто, да что, да откуда, — сосед водрузил очки себе на нос и пристально уставился на нее. — Он кто вам будет-то? Родственник?
   — Да, да. Спасибо вам. Вы мне очень помогли. До свидания, — ноги сами собой понесли ее вниз. Мария Васильевна все еще была на посту.
   — Анжелочка, ты уходишь? — приветливо заулыбалась она. — А я вот все никак не могу собраться. Сын мне внука обещал подбросить прямо сюда — на работу. Я жду, а их все нету…
   — Мария Васильевна, — прервала ее Лика. — Позвонить можно?
   — Звони, конечно, — пододвинула она ей старенький телефонный аппарат. — Только не знаю — работает ли? Сегодня что-то все у всех ломается…
   — А у кого еще что сломалось? — вежливо поинтересовалась она, накручивая диск телефона.
   — Да это не из нашего, — махнула она равнодушно рукой. — Это из другого подъезда. Соседи твои через стенку, кстати. Тоже на десятом этаже живут. Так вот они дверь свою сегодня не могли открыть.
   — Что-то сегодня у всех двери не открываются, — машинально поддержала Лика беседу, напряженно прислушиваясь к монотонным сигналам в трубке. — Так что там у них с дверью-то было?
   — С дверью-то? — беззвучно шевеля губами, Мария Васильевна считала петли на спицах. — А-а, что-то с замком. Часа три возились, не могли войти. Хотели уже дверь ломать, да она вдруг открылась.
   — Как это?
   — А так, — женщина подняла на нее глаза и заулыбалась. — Уж не знаю, что и как, но сначала не могли открыть. Хозяйка шумит. Говорит, что кто-то изнутри закрылся. А кто может закрыться? Вор?! Так вещи все на месте оказались. Чудно!
   — Действительно… — Какое-то смутное подозрение мелькало в мыслях, мешая сосредоточиться. — Ну и чем все это закончилось?
   — А ничем… Хозяйка побежала за участковым, Витька по вызову отошел минут на двадцать, а когда опять все собрались у двери, она с первого раза и открылась. Чудно!
   — Ну, может, замок какой-нибудь сложный, — предположила Лика, опуская трубку на рычаг. — Всякое бывает…
   — Нет, — покачала головой Мария Васильевна, — замок самый обыкновенный, с предохранителем изнутри. Витька-то по этому поводу сильно сокрушался. Ладно, говорит, у этих, это у вас значит, у них импортный, сложный, а тут местного производства, и не открывается.
   — Ну, и что же за причина-то была?
   — А кто знает? Витька шумит, участковый шумит. А когда ушли все, я эту женщину видела на улице. Она говорит, что кто-то был у них в квартире. Точно, говорит, был… Милиционеру-то она не сказала, боялась, за дуру ее примет. А со мной поделилась…
   — Как же она определила? — медленно опускаясь на стул, спросила Лика осипшим от волнения голосом. — Что-нибудь нашла?
   — Да нет. Штора на балкон была сдвинута.
   — Штора?! — брови ее поползли вверх.
   — Ага, — кивнула Мария Васильевна. — Она точно помнила, что занавешивала балконную дверь. А когда пришла, занавесочка была сдвинута в сторону. Причем, говорит, небрежно так, наспех. Даже две петли оборваны.
   — А что же она милиционеру не сказала?
   — А докажи им, мужикам. Скажут — блажь бабья, да больше ничего. И так шуму было…
   — А… а что ему на балконе-то делать?
   — А бес его знает. — Мария Васильевна опустила рукоделие и пристально посмотрела на Лику:
   — У тебя все в порядке?
   — Да, да, — поспешила она ее успокоить. — Устала очень…
   — Я и смотрю — бледненькая вся, прям ни кровиночки. Отдыхать нужно побольше.
   И она снова забормотала, отсчитывая петли узора.
   Лика медленно поднялась со стула и поплелась на улицу. Чудовищная усталость от накопившихся неприятностей буквально раздавила ее. С трудом переставляя ноги, она добрела до машины и без сил упала на переднее сиденье. Опустив голову на руль, внезапно вспомнила про записку, переданную дружелюбным соседом.