Рыжие карлики понимали жесты лучше, чем слова, они знали, что дротик опаснее камней. Передние воины смешались с остальным отрядом, и сын Леопарда удалился медленными шагами. Карлики следовали за ним на некотором расстоянии. Каждый раз, когда тот или иной воин опережал своих товарищей, Нао ворчал и замахивался оружием. Таким образом, они поняли, что им значительно опаснее идти врассыпную, и Нао, достигнув цели, продолжал свой путь.
   Уламры бежали большую часть дня. Когда они остановились, рыжих карликов уже не было видно. Тучи разорвались, солнце светило из синей расщелины облаков. Почва, вначале твердая, становилась все более податливой, она скрадывала топи, в которых вязли ноги. Появились большие пресмыкающиеся, сверкали водяные змеи с серо-зелеными телами, с глухим кваканьем скакали лягушки, пугливые длинноногие птицы рассекали воздух дрожащим, как осиновые листья, полетом.
   Воины наспех закусили, боясь неожиданностей, они спешили уйти из этой опасной страны. Иногда им казалось, что они уже скоро выберутся из этих мест. Земля становилась более твердой; бук, смоковница, папоротник заступали место тополей, ив и болотных трав. Но вскоре опять потянулась низина со стоячей, гнилой водой, где на каждом шагу подстрекала какая-нибудь западня. Приближалась ночь. Солнце окрасилось в цвет свежей крови; оно опускалось на запад в торфяники и болота.
   Уламры могли рассчитывать только на свою храбрость и ловкость; они продвигались вперед, пока брезжил свет в глубине небесной тверди. Затем пришлось остановиться. Впереди была равнина, позади — хаос, где неясный свет чередовался с темными провалинами. Уламры нарвали веток, сгрудили несколько больших камней и соединили все это с помощью ив и лиан; теперь они находились под надежной защитой. Но они остерегались разводить костер и довольствовались маленькими огоньками, наполовину спрятанными в земле. Они чего-то ждали, каких-то событий.

Глава II. Гранитная тропа

   Ночь прошла. При мерцающем свете звезд никто из уламров, ни Нам, ни Гав, ни вождь, не видели больше карликов; они только слышали и обоняли влажный ветер, болотных животных, хищных птиц с мягкими крыльями. Когда утро разлилось, как серебряный туман, пустыня показала свое угрюмое лицо, а за ней расстилались безграничные болота с глинистыми островками.
   Если уламры удалятся от берегов, они наверняка встретят рыжих карликов. Следовало идти по границе между степью и болотом в поисках выхода, а так как ничто не указывало, какой путь им лучше избрать, они пошли по дороге, которая казалась им менее опасной.
   Вначале дорога была сносной. Почва достаточно твердая, только кое-где перерезанная маленькими лужицами и низкорослой растительностью. К полудню кустарник и деревья стали встречаться чаще. Приходилось все время наблюдать за узким горизонтом. Нао не подозревал, что рыжие карлики близко. Если они не прекратили погони, они должны идти по следам уламров и, следовательно, значительно от них отстать.
   Запасы мяса истощились. Уламры приблизились к берегу, где было много дичи. Они прозевали дрофу, укрывшуюся на острове. В устье ручья Гав поймал маленького леща. Нао проткнул копьем коростеля. Нам выловил несколько угрей. Разожгли костер из сухих трав и веток, радуясь запаху жаркого. Уламры считали, что они изнурили вконец рыжих карликов. Они кончали грызть кости коростеля, как вдруг из зарослей появились какие-то животные. Нао понял, что они убегают от опасного врага. Он встал, успев разглядеть только чьи-то крадущиеся тени.
   — Рыжие карлики нас догнали, — сказал он.
   Рыжие карлики укрывались под прикрытием зарослей и могли преградить им путь всяческими препятствиями. Между зарослями и болотом лежала полоска почти обнаженной земли, очень удобная для побега. Уламры поспешили нагрузиться клетками, оружием и оставшимися припасами. Ничто не мешало их бегству. Если враг станет преследовать их по зарослям, он потеряет во времени, будучи менее ловким и стесненным в своих движениях. Дорога лежала между деревьями, кустарниками, высокими травами. Нао был уверен, что опередит карликов, если не встретится какой-либо задержки. Но препятствия не заставили себя ждать. В равнину впивалось своими щупальцами болото — глубокие выемки, лужи, узкие проливы с цепкими растениями.
   Дорога становилась трудной, беглецам приходилось кружить, делать обходы, возвращаться назад. В конце концов они очутились на узкой гранитной полосе. Справа — большое болото, слева — земля, затопленная осенними дождями.
   Гранитный хребет, постепенно понижаясь, исчез под водой. Уламров с трех сторон окружила вода: приходилось или идти назад, или ждать какой-либо благоприятной случайности.
   Это был опасный момент. Если карлики заняли вход на гранитную полосу, всякое отступление становилось невозможным. Нао, склонив голову, с горечью пожалел о том, что покинул мамонтов. Мужество его поколебалось, он познал неуверенность и страх; но это была лишь минутная слабость. Сознание опасности возродило его энергию. Надо было как можно скорее выбраться из этой ловушки. Вдали вздымалась какая-то бурая масса: может быть, остров, а может быть, и продолжение гранитной тропы. Гав и Нао стали отыскивать брод; но всюду было или глубоко, или топко.
   Итак, оставалось только вернуться назад. Уламры поспешили повернуть назад. Они пробежали две тысячи локтей и, выйдя за пределы болота, очутились перед густыми зарослями. Нам, шедший впереди, остановился и сказал:
   — Там рыжие карлики!
   Нао в этом не сомневался. Чтобы окончательно удостовериться, он набрал камней и стал бросать их в чашу, куда указывал Нам; легкий шорох выдал присутствие врага.
   Об отступлении нечего было и думать; надо было готовиться к схватке, хотя место, где находились уламры, не давало им никаких преимуществ, а, наоборот, позволяло карликам окружить их. Лучше всего было укрепиться на кусочке этого гранитного ребра. Свет костра защитит их от неожиданностей.
   Уламры издали клич войны. Потрясая оружием, Нао воскликнул:
   — Рыжие карлики напрасно преследуют уламров, которые сильны, как медведь, и легки, как сайга! Если карлики нападут на них, они потеряют много людей! Один Нао уложит десятерых! Нам и Гав не меньше! Разве карлики хотят потерять двадцать своих воинов, чтобы убить трех уламров?
   Со всех сторон — из кустарников, из высокой травы — раздались громкие воинственные крики. Сын Леопарда понял, что карлики хотят войны. Он этому не удивился, разве уламры не убивали людей чужого племени, захваченных около их становища? Старый Гун говорил: «Лучше оставить жизнь волку или леопарду, нежели человеку. Человек, которого ты не убил сегодня, придет завтра с другими людьми, чтобы убить тебя».
   Кроме того, Нао отлично знал, что люди двух разных племен ненавидят друг друга больше, чем носорог ненавидит мамонта. Грудь Нао наполнилась гневом, он вызвал противника на бой. С рычанием приблизился он к зарослям. Тонкие дротики засвистели, но ни один из них не попал в него. Нао дико расхохотался.
   — Руки рыжих карликов слабы!.. Это руки детей! Нао может каждого из них убить одним ударом топора или палицы…
   Сквозь дикий виноград просунулась чья-то голова. Она сливалась с листьями, окрашенными в осенние цвета. Нао увидел сверкающие глаза. Ему захотелось показать свою силу, не прибегая к копью. Брошенный им камень заставил задрожать листья, раздался пронзительный крик.
   — Глядите, — торжествующе воскликнул уламр, — такова сила Нао!.. Простым камнем он убил рыжего карлика.
   И, не обращая внимания на крики разъяренных противников, он повернулся к ним спиной и спокойно зашагал по тропе. В конце ее находилась площадка, где свободно могли уместиться три человека. Это место было удобно тем, что карлики не могли ни напасть на уламров всей толпой, ни окружить их, ни даже подплыть со стороны болота, ибо предательская топь тотчас же засосала бы смельчака.
   Еще труднее было достигнуть скалистого островка, который возвышался в шестидесяти локтях от гранитного гребня.
   Уламры собрали сухие камыши для вечернего костра. Им оставалось только ждать. Из всех ожиданий это было самое мучительное.
   Подкарауливая серого медведя, они надеялись убить животное. Когда они были в плену в пещере под валунами, они знали, что лев-великан рано или поздно уйдет на охоту. Они ни разу не допустили, чтобы пожиратели людей окружили их. Теперь же их осаждает орда, превосходящая их численностью и хитростью. Уничтожить ее невозможно. Дни будут следовать за днями, а орда по-прежнему будет стоять на страже у болота, а если она осмелится напасть, как смогут противостоять ей три человека?
   Итак, Нао захвачен силой себе подобных, и к тому же эти существа значительно слабее его: ни один из них не сумеет удавить волка; никогда их легким дротикам не пронзить сердце льва, их рогатины бессильны против зубра, но проткнуть сердце человека они не могут…
   Между тем солнце и вода соединили свои блестящие жизни. Вода огромна — не видно ее края, а солнце — это огонь размером в лепесток кувшинки.
   Но свет солнца сильнее света воды; он разливается над болотом, наполняет все небо, господствующее над землей. В своем беспокойстве Нао не переставал думать о рыжих карликах, о битвах, о засадах, погоне и бегстве.
   Невероятная тяжесть опустилась на его плечи; сердце прыгало, как пантера, он слышал, как бьется оно в его груди.
   Временами Нао, стряхивая с себя оцепенение, вскакивал и хватался за палицу, его охватывал воинственный пыл. Рукам не терпелось ударить тех, кто оскорбил его силу, но к нему тотчас же возвращались осторожность и хитрость; без них человек не просуществует и одного дня. Если он сам пойдет навстречу смерти, — это будет слишком большая радость для его врагов. Рыжих карликов надо утомить, их надо напугать, убить у них побольше воинов. К тому же Нао не хочет умирать, он хочет еще увидеть Гаммлу. И хотя он еще не знает, каким образом победить своих врагов, он полон надежды, он чувствует, что не может исчезнуть так, сразу; его жизнь простирается так же далеко, как вода и свет.
   Сначала рыжие карлики не показывались вовсе, не то из боязни, не то выжидая какой-нибудь оплошности со стороны уламров.
   Они появились лишь к концу дня; выйдя из засады, приблизились к гранитному гребню с какими-то странными подпрыгиваниями. То один, то другой выбегал вперед и что-то кричал, но их вожди хранили молчание, внимательные и настороженные.
   В сумерки красные тела закопошились; в пепельном вечернем свете казалось, что какие-то странные шакалы встали на задние лапы. Наступила ночь. Огонь уламров распростер над водой кровавый отсвет. Позади кустарников огни осаждающих окрашивали сумрак в цвет меди. Из темноты выступали и снова исчезали силуэты дозорных. Несмотря на воинственные приготовления, противник держался на большом расстоянии от уламров.
   Следующий день казался бесконечным. Карлики беспрерывно маячили перед станом уламров, то поодиночке, то целыми толпами. Их широкие скулы свидетельствовали о непреодолимом упрямстве. Чувствовалось, что они неустанно будут преследовать чужеземцев — это был инстинкт, заложенный в них сотнями поколений, без которого они давно погибли бы от более сильных человеческих племен.
   И во вторую ночь они не предприняли атаки: хранили глубокое молчание и не показывались вовсе. Даже их огни не были видны — то ли они их не зажигали вовсе, то ли отнесли слишком далеко. На рассвете раздался какой-то странный шорох и треск, словно вместе с людьми двинулся с места и пополз по земле кустарник. Когда совсем рассвело, Нао увидел, что целый вал из ветвей загромоздил подступ к гранитной тропе. За этим укреплением, вызывающе крича, прыгали и кривлялись рыжие карлики. Это было прикрытие. Таким образом, они могли пускать дротики, будучи сами невидимыми, могли появиться неожиданно в большом количестве и напасть на врага.
   Положение уламров становилось серьезным. Запасы пищи истощались; им пришлось прибегнуть к болотной рыбе. Место для ловли рыбы было неудобное. Они поймали несколько угрей, лещей и бесхвостых гадюк, но все же их большие, сильные тела, их молодость страдали от недостатка пищи. Нам и Гав, еще не совсем оправившиеся от ран, худели и слабели.
   Третий вечер не принес никакой перемены. Нао задумался. Правда, убежище уламров было недоступно врагу, но вождь знал, что через несколько дней, если добыча будет так же бедна, его товарищи станут слабее карликов и сам он, пожалуй, не сумеет уж так искусно владеть оружием. Будут ли смертоносны удары его палицы?
   Инстинкт подсказывал ему, что нужно бежать воспользовавшись темнотой. Но сначала надо обмануть бдительность карликов и обеспечить себе проход через их становище, — а это было невозможно…
   Нао взглянул на запад. Светил месяц; его рога притупились; он опускался возле большой голубоватой звезды, мерцавшей во влажном воздухе. Бесхвостые гады перекликались своими старческими печальными голосами, трепетала среди ночных бабочек летучая мышь; пролетел на своих бледных крыльях филин, видно было, как сверкнула чешуя какого-то пресмыкающегося.
   Это был один из тех вечеров, которые были так хорошо знакомы уламрам, когда они проводили ночь у своих болот, под ясным небом. В голове Нао закружились воспоминания. Особенно выделялось одно из них, которое смягчило и умилило его, как ребенка.
   Племя уламров расположилось у костров; старый Гун рассказывает о прежних временах, легкий ветерок разносит запах жареного мяса, вдали, освещенная луной, светится длинная полоса болот. Появляются три девушки, они бродят вокруг огней, расточая пыл своей молодости, который дневная усталость не могла усыпить; вот они со странным смехом проходят мимо Нао.
   Внезапно поднимается ветер, чьи-то волосы касаются лица молодого уламра, — это волосы Гаммлы.
   При этом воспоминании глубокий вздох вырвался из его груди глубокий вздох… Затем воспоминание исчезло.
   Нао снова начал думать о том, как бы спастись. Его охватила лихорадка, он встал, поправил костер и пошел по направлению к рыжим карликам. Он скрежетал зубами. Укрепление из ветвей за этот вечер еще больше приблизилось; быть может, в следующую же ночь враг перейдет в наступление?! Вдруг резкий крик пронзил воздух. Из воды вынырнула какая-то странная фигура. Нао узнал в ней человека. Человек едва полз, из его ляжки текла кровь, он был странного вида, почти без плеч, голова очень узкая. Сперва казалось, будто карлики его не заметили. Потом поднялся невероятный шум, засвистели дротики и копья. Нао встрепенулся. Он забыл, что человек этот может быть врагом; не чувствуя ничего, кроме ярости против карликов, он побежал к раненому, как он побежал бы к Наму или Гаву. Дротик слегка задел его плечо. Нао поднял раненого и отступил. Камень ударил Нао по голове, второй дротик разодрал лопатку… но Нао уже был в безопасном месте…
   В этот вечер карлики еще не решились перейти в наступление.

Глава III. Ночь на болоте

   Сын Леопарда положил человека на сухую траву и стал рассматривать его с любопытством и недоверием. Это было существо необычайное, отличное от уламров, кзаммов и рыжих карликов. Его удлиненный, остроконечный череп был покрыт редкими тонкими волосами. Глаза темные, тусклые, впалые щеки, слабые челюсти, нижняя челюсть короткая, как у крысы. Но что больше всего поразило вождя — это его тело цилиндрической формы; в нем нельзя было различить плеч, руки шли прямо от туловища, как лапы крокодила, кожа сухая и жесткая, как будто покрытая чешуей, вся в складках. Он походил одновременно на змею и на ящерицу.
   С тех пор как Нао положил раненого на подстилку из сухих трав, тот не двигался. Иногда его веки медленно приподнимались, его темные глаза смотрели на уламров. Он хрипло дышал, иногда стонал. Наму и Гаву он внушал отвращение: они охотно бросили бы его в воду. Нао, более любопытный, чем его товарищи, спрашивал себя, откуда пришел незнакомец, как он очутился в болоте, при каких обстоятельствах получил рану, человек ли это, или смесь человека с пресмыкающимся? Он попробовал говорить с ним жестами, объяснить ему, что он его не убьет. Затем указал ему на укрепления карликов, показывал знаками, что от них исходит смерть.
   Человек, повернув лицо к вождю, испустил глухой гортанный крик. Нао решил, что незнакомец его понял.
   Месяц уже коснулся горизонта, большая голубая звезда исчезла. Человек, наполовину привстав, приложил траву к своей ране, иногда в его темных глазах мелькало какое-то слабое мерцание.
   Когда луна взошла и звезды протянули над волнами свои сверкающие нити, стало слышно, как работают карлики. Они не спали всю ночь: одни носили ветки, другие их укрепляли. Нао несколько раз вставал, думая начать битву. Но он знал многочисленность врага, его бдительность и хитрость, он понимал, что всякое движение уламров будет тотчас обнаружено, и решил подождать, рассчитывая на счастливую случайность.
   Прошла еще одна ночь. Утром карлики метнули несколько дротиков, которые вонзились возле самого укрепления уламров. Карлики закричали от радости и торжества.
   Это был последний день. Очевидно, осада приближалась к концу. С наступлением ночи карлики еще ближе продвинут свои укрепления и начнут нападение. Уламры с гневом и скорбью смотрели на зеленоватую воду, в то время, как голод глодал их желудки. При утреннем свете раненый показался еще более страшным. Его глаза стали похожи на нефрит, его длинное, цилиндрическое туловище извивалось, как червяк, его сухие, вялые руки как-то странно загибались назад.
   Вдруг он схватил дротик и ударил им по листу кувшинки; вода забурлила, в ней мелькнуло что-то медно-красное, и человек на конце дротика вытащил огромного карпа. Нам и Гав радостно вскрикнули: рыбы хватит на несколько человек! Они уже не сожалели о том, что вождь спас жизнь этому странному существу.
   Они и совсем перестали жалеть об этом, когда человек без плеч наловил им множество рыб, в нем был необычайно развит инстинкт рыболова. Сила возродилась в груди молодых воинов: они еще раз убедились в правильности действий своего вождя. Нам и Гав приободрились, тепло разливалось теперь по их телам, они не думали больше о смерти. Они верили своему вождю и не сомневались, что он спасет их.
   Сын Леопарда не разделял этих надежд. Он не находил средств избегнуть жестокости рыжих карликов. Чем больше он размышлял, тем очевиднее становилась бесполезность всяких хитростей и невозможность найти спасительный выход. Наконец он решил, что может рассчитывать только на силу своих рук и на ту удачу, в которую верят люди и животные, вышедшие победителями из больших опасностей.
   Солнце почти зашло. Небо на западе затянула темная туча, поминутно менявшая свои очертания. Приглядевшись, уламры увидели, что это не туча, а огромная стая перелетных птиц. С шумом ветра и волн летели горланящие стаи воронов, за ними — журавли с плывущими в воздухе лапками; утки, вытягивающие свои пестрые головы, гуси с тяжелыми бурдюками; скворцы, плотные, как черные камни; дрозды, сороки, синицы, козодои, ржанки.
   Без сомнения, там, за горизонтом, произошла какая-то страшная катастрофа, напугавшая птиц и погнавшая их к новым землям. В сумерки за ними последовали и животные. Обезумев, скакали на своих тонких ногах олени, сайги, лошади, промчались ураганом стаи волков и собак, большой желтый лев и львица проделывали прыжки в пятнадцать локтей перед стаей шакалов. Некоторые животные сделали привал у болота и пошли на водопой.
   Тогда вновь разгорелась извечная война, приостановленная было паникой: леопард, вскочив на круп лошади, начал перегрызать ей горло; сайга подверглась нападению волков; орел унес в облака цаплю; лев с протяжным ревом хватал убегающую добычу. Появилось какое-то низкорослое животное на коротких лапах, такое же массивное, как мамонт, кожа на нем образовывала толстую морщинистую кору, как на старом дубе. Быть может, лев не знал, что это за животное, ибо он вторично зарычал, потрясая своей страшной головой, своими гранитными клыками и густой гривой. Носорог, раздраженный шумом, поднял рогатую морду и яростно набросился на хищника. Это даже не была борьба. Гибкое желтое тело взлетело в воздух, перекувыркнулось, в то время как морщинистая туша продолжала наступление вслепую, даже не заметив своей победы.
   Нао с лихорадочным нетерпением надеялся, что вторжение зверей изгонит рыжих карликов, но он обманулся в своих ожиданиях. Лавина бегущих зверей пронеслась мимо становища карликов, а когда ночь сменила сумерки, на равнине снова зажглись огни, раздался зверский хохот. Затем все стихло. Разве только беспокойный кулик потрепыхает своими крыльями, да прошуршит скворец в ивовых кустах. Или проплывет рыба, потревожив водяные лилии.
   Неожиданно на поверхности воды появились какие-то странные существа, они плыли к островку, соседнему с гранитной тропой. Видны были их круглые головы, покрытые водорослями. Их было пять или шесть. Нао и человек без плеч смотрели на них с удивлением и увидели, как они пристали к берегу, вскарабкались на скалистый выступ, затем раздались их голоса, насмешливые и злобные.
   Нао с удивлением увидел, что это были рыжие карлики; если он еще и сомневался в этом некоторое время, то крики, раздавшиеся с берега, окончательно рассеяли его сомнения. Он пришел в бешенство, поняв, что карлики, воспользовавшись нашествием зверей, обманули его бдительность. Но как они пробрались сюда? Пока сын Леопарда размышлял об этом, он увидел, что человек без плеч уверенно указывал рукой от берега к островку и затем на гранитную тропу. Нао догадался, что между островком и тропой находился покрытый водой переход. Враг был уже на островке. Уламрам приходилось прятаться за выступами скал, чтобы избежать камней и дротиков.
   Снова над болотом воцарилась тишина. Нао бодрствовал под дрожащими созвездиями. Карлики медленно, но уверенно продвигали укрепление из ветвей и хвороста. В конце ночи они могут напасть на уламров. Бой будет нелегким. Уламры отгородили себя кострами, которые занимали всю ширину гребня.
   Пока Нао размышлял обо всем этом, в костер упал камень. Огонь зашипел, поднялся легкий пар; упал второй камень.
   С похолодевшим сердцем Нао понял замыслы врага. С помощью камней, завернутых в мокрую траву, враг старался потушить огонь, чтобы облегчить проход нападающим. Что делать? Как помешать осуществлению этого плана? Выйти из-под прикрытия и напасть на карликов? Но они притаились в кустах и не видны, между тем как уламры, выйдя на открытое место, освещенное костром, будут прекрасной мишенью для их камней и дротиков.
   Камни продолжали сыпаться градом, большинство из них попадало в цель. Костер горел все слабее и слабее, окутанный дымом; укрепление карликов неустанно двигалось вперед. Уламры и человек без плеч дрожали, как затравленные звери.
   Костер совсем угасал.
   — Нам и Гав готовы? — спросил вождь.
   И, не дожидаясь ответа, он издал боевой клич. Но в голосе его, полном гнева, молодые воины не уловили обычной уверенности. Казалось, что Нао все еще колебался. Вдруг его глаза засверкали, пронзительный смех вырвался из груди, он прокричал:
   — Укрепление рыжих карликов сохнет на солнце четыре дня!
   Кинувшись на землю, он подполз к костру, схватил головешку и изо всех сил бросил ее в движущееся укрепление. Человек без плеч, Нам и Гав присоединились к нему, и все четверо стали бросать один за другим горящие факелы.
   Изумленный этим странным поведением, неприятель метнул наугад несколько дротиков. Когда он, наконец, понял, в чем дело, сухие листья и ветки укрепления были уже охвачены огнем; огромное пламя бушевало вокруг кустарника и начало проникать внутрь засады. Нао вторично издал боевой клич, на этот раз он звучал гордо и уверенно, и уверенность эта наполнила радостью сердца его спутников.
   — Уламры победили пожирателей людей, они победят и маленьких рыжих шакалов! — кричал Нао.
   Огонь пожирал кустарник, высокое алое пламя извивалось над болотом, привлекая рыб, бесхвостых гадов и насекомых. Птицы подняли страшный шум своими крыльями, смех гиен смешался с воем волков.
   Вдруг человек без плеч выпрямился с каким-то странным ревом. Его глаза засверкали, он указал рукой на запад.
   И Нао, обернувшись, увидел на соседних холмах зарево, похожее на свет нарождающейся луны.

Глава IV. Сражение в ивняке

   Утром следующего дня рыжие карлики стали появляться все чаще и чаще. Их треугольные глаза сверкали гневом, ярость заставляла сжиматься их челюсти. Они издали потрясали своими рогатинами и копьями, делая вид, что пронзают врага, убивают его, разламывают ему череп и вспарывают живот. Нагромоздив новые кучи ветвей, которые они время от времени поливали водой, они двигали эту массу по направлению к гранитному гребню.
   Солнце было уже высоко, когда человек без плеч выскочил из-за прикрытия и с радостным воплем замахал руками. Над болотом раздался ответный крик. На берегу болота на большом расстоянии уламры увидели человека, как две капли воды схожего с тем, которого они подобрали. Он стоял на краю тростниковых зарослей, в руках у него было какое-то незнакомое оружие. Карлики тоже заметили его: они тотчас же снарядили отряд для преследования незнакомца. Но человек уже исчез в камышах. Нао, пораженный этим странным зрелищем, продолжал рассматривать местность. Ему видны были карлики, рыскавшие вдоль берега по камышам, но мало-помалу все они скрылись из виду, и над болотом снова воцарилась полнейшая тишина. Через некоторое время двое из преследователей вернулись в стан карликов, но сейчас же в сопровождении целого отряда снова пустились в погоню. Нао понял, что произошло какое-то значительное событие. Человек без плеч был, по-видимому, того же мнения. Он неотрывно следил за действиями отряда карликов, издавая временами какие-то отрывистые возгласы.