Страница:
Память 4 февраля
Память преподобного отца нашего Исидора Пилусиотского
Преподобный Исидор был родом из Александрии [
1]. Он происходил от благородных и благочестивых родителей и был родственником Феофилу, архиепископу Александрийскому и святому Кириллу, преемнику Феофила [
2]. С успехом изучив светские науки и навыкнув в божественной премудрости, Исидор пожелал посвятить себя на служение Богу. Еще в молодых летах он оставил славу мира сего и богатство и, презирая знатность своего происхождения и всё почитая как бы за прах, ушел в гору Пилусиотскую [
3]. Там, приняв иночество, он проводил строгую подвижническую жизнь [
4]. Духовная мудрость и строгая жизнь Исидора собрали к нему многих ревнителей благочестия, которыми он избран был в сан настоятеля и пресвитера [
5]. Строгими подвигами и высокой образованностью преподобный Исидор приобрел себе такое уважение, что не только епископы и вельможи, но и сам император и патриархи александрийские обращались к нему за советами и наставлениями, и он у всех был в большом уважении.
Церковный историк Евагрий [ 6], воспоминая об Исидоре, так говорит: «В царствование Феодосия [ 7] был в великой почести Исидор Пилусиотский; слава о нем, как о добродетельном и учительном муже, распространилась далеко и широко, и имя его прославлялось всеми устами. Трудами он так изнурял плоть свою, что жизнь его казалась всем жизнью ангельскою на земле. Он служил живым образцом монашеской жизни и богомыслия, и много писал весьма полезного в наставление другим».
Историк Никифор [ 8], свидетельствуя о добродетельной жизни Исидора, говорит: «Божественный Исидор от юности своей столь много пролил пота в иноческих трудах и так умерщвлял плоть свою, согревая душу таинственными и высокими учениями, что всем казался ведущим в полном совершенстве евангельский образ жизни. Он был живым и одушевленным столпом иноческих уставов и Божественного видения и как бы самым высшим образцом теплейшего подражания и учения духовного. Исидор написал множество различных полезных наставлений. После него осталось до десяти тысяч посланий к различным лицам, исполненных божественной благодати и мудрости человеческой, в которых он изъясняет всё Божественное Писание, и исправляет нравы в людях».
Из этих свидетельств ясно видно, сколь великим угодником Божиим был преподобный Исидор. Хотя и не сохранилось подробно написанного его жития, но уже и кратких слов историков достаточно для того, чтобы видеть святость и мудрость его, ибо он был для всех образцом добродетельной жизни, и вселенную наполнил своими богомудрыми писаниями. Он явился великим защитником святого Иоанна Златоустого [ 9] несправедливо лишенного епископской кафедры и много писал к Феофилу, архиепископу Александрийскому и к императору Аркадию [ 10], увещевая их оставить свое злое дело, и, хотя не достиг успеха, однако изобличил их злобу и неправду. А по преставлении Златоустого, письменно убедил святого Кирилла Александрийского, преемника Феофила, вписать имя Иоанна в церковные диптихи [ 11], как великого исповедника, много пострадавшего за истину от злых людей.
Писал он и к Феодосию царю, наставляя его заботиться о церковном мире. И побудил его созвать третий Вселенский собор в Ефесе [ 12] против злочестивых еретиков; ибо сам он был великим ревнителем благочестия, являясь сильным противником еретиков, готовым страдать и умереть за православную веру, как это видно из его слов. В послании к одному хулителю Ферасию он говорит:
«Спрошу тебя, издевающегося над нами и показывающего себя нам столь остроумным и строгим судиею: если бы царь поставил тебя на городских стенах, приказав стеречь и защищать город, и ты бы увидел, что враг прокапывает и разрушает стену, дабы удобнее войти в город, — то ты не стал ли бы сопротивляться, с помощью всех орудий и оружий, препятствуя разорять стену и не пуская врагов; конечно, ты так стал бы делать, дабы защитить город и себя от врагов, и чтобы оказать верность и усердное повиновение царю. Не подобает ли и нам, которых Бог поставил в Церкви Своей учителями, крепко восстать против Ария [ 13], не только ополчившегося бранью на стадо Христово, но и многих погубившего? Претерпеть всякое бедствие за сие дело я считаю за ничто, и ничего так не желаю, как перенести всякие беды за истинную веру».
Из сих слов святого ясно видна его ревность о благочестии; но из его посланий можно узнать и о других его добродетелях.
Девство, которого Исидор сам был строгий хранитель, он восхваляет преимущественно пред прочими добродетелями, называя его царицею, которую всякий почитать должен, хотя не унижает и супружества честнаго. В послании своем к Антонию схоластику он говорит: «Хранящих девство должно уподоблять солнцу, вдовствующих непорочно — луне, а живущих честно в супружестве — звездам, подобно тому, как и святой Апостол Павел говорит: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе»(1 Кор.15:41). Людей, увлекающихся светской наукой, он увещевает поучаться более добродетельной жизни, чем красноречию. В послании к некоему монаху Патриму он говорит: «я слышу о тебе, что ты имеешь большой ум и природные дарования, так что с усердием изучаешь риторское искусство, дабы стать красноречивым, но путь духовной жизни благополучно проходится только при совершении добрых дел, а не при помощи красноречия; посему, если ты желаешь получить бессмертную награду, то не заботься о красноречии, более попекись с усердием исполнять добрые дела».
Подобно сему Исидор пишет к епископу Аполлонию: «так как неприлично и не следует с принуждением привлекать к благочестию людей, созданных с свободной волею, не выражающих своего изволения и противящихся, то должно тебе озаботиться о том, чтобы просвещать пребывающих во тьме добрым наставлением, доброю жизнью и добрыми нравами».
Сей святой поучает также, что добродетельному человеку не следует гордиться своими добрыми делами, но должно смиренно о себе думать: «добродетельный в одной добродетели, — говорит он, — светлый венец имеет, а совершающий много добродетелей, но думающий о себе, что мало добра сделал, чрез такое смиренное мнение о себе будет иметь венец светлейший; при добродетелях самое помышление в себе о том, что мало сотворено, заслуживает не меньшей похвалы, чем самые (сотворенные) добродетели; но со всею истиною скажу: у кого сохраняется смиренное помышление, у того и добродетели бывают светлее, у кого же нет сего помышления, то и добродетели его светлые потемняются, а великие умаляются. Посему, кто желает, чтобы добродетели его были велики, пусть не считает их великими, и они окажутся на самом деле великими».
Поучая так других, преподобный Исидор сам прежде всех был исполнителем того, чему поучал. В сем он подражал Господу, Который прежде Сам исполнял, а потом уже поучал. Своими добрыми делами Исидор не гордился, но смиренномудрствовал; со смиренномудрием же соединял и целомудрие, как пару волов трудящихся, влекущих благий ярем Христов.
Целомудрие святого Исидора обнаруживается из послания к Палладию, епископу Еленопольскому [ 14], в котором он много поучает блюстись со всею строгостью от собеседований с женщинами. «Если какие собеседования, — говорится в Писании, — и растлевают добрые нравы (1 Кор.15:33), то именно беседы с женщинами, хотя бы и приличные, потому что они могут растлить тайным образом внутреннего человека, посредством дурных помыслов, и хотя бы тело оставалось в чистоте, душа будет осквернена. Посему преподобный Исидор обращается с советом к сему епископу, имевшему обыкновение в устных беседах наставлять женщин полезному, — и похвалявшемуся, что не ощущает в себе никаких вожделений. «Избегай, — пишет он, — сколько можешь собеседований с женщинами, добрый муж! Ибо имеющим на себе сан священства надлежит быть святее и чище поселившихся в горах и пустынях. Первые имеют попечение и о себе и о народе, а последние — только о себе. Притом, первые поставлены на высоте такой чести, что все разведывают и разбирают их жизнь, а последние живут в пещерах, или врачуя свои раны, или изучая свои недостатки, а иные и соплетая себе венцы. Если же вынужден будешь свидеться с женщинами, то склони очи долу, и тех, к кому пришел, поучай иметь целомудренные взоры. И после краткой беседы, достаточной для утверждения и просвещения их душ, тотчас быстро уходи, чтобы продолжительное свидание не расслабило и не расстроило твоих сил, и, овладев тобой, как грозным и величавым львом, не остригло гривы, которая льва действительно делает львом и охраняет царственное его достоинство. Если же хочешь быть в почтении у женщин (а о сем в особенности должен заботиться духовный муж), то не имей с ними содружества, и тогда ты будешь у них в почести. Ибо тогда это наипаче делается возможным, когда всего менее сего ищем. Человеку обычно пренебрегать теми, которые ему услуживают, а благоговеть пред теми, которые не льстят. Всего же более сему недугу подвержена женская природа. Женщина, когда ей льстят, несносна; а всего более благоговеет и приходит в изумление пред теми, которые ведут себя с нею свободно и повелительно. Но ты говоришь, что имеешь продолжительные беседы с женщинами и не терпишь никакого вреда. Пусть будет и так. Но всякому известно, что вода камни протачивает, и капли дождевые, непрестанно падающие на них, пробивают их. Рассуди, что мягче воды, или водяных капель? однако их непрестанное действие преодолевает и естество. Если почти непреодолимое вещество преодолевается, — и от такой вещи, которая ничто по сравнению с ним, страждет и умаляется, то неужели воля человеческая, легко колеблемая, от продолжительного воздействия не будет побеждена и развращена?»
Наставляя так епископа Палладия, преподобный Исидор поучает и нас всех целомудренной жизни, чтобы мы не только тело свое хранили от плотского грехопадения, но и душу блюли в чистоте от греховных мыслей. Торжество ума, благо безусловное; ей учит сама душа, хотя расстроенная падением, но не потерявшая внутреннего закона. Все наставления Исидора отличаются столько же опытностью духовною, сколько знанием слова Божия. — Так как письма святого Исидора писаны по случаям, то они доставляют множество сведений полезных для историка и изыскателя древностей. Наконец, все они писаны слогом чистым, живым и сильным и по всей справедливости могут быть поставлены между образцами красноречия.
Преподобный Исидор оставил в своих писаниях много наставлений о всяких добродетелях, и в устных беседах научив всех сим добродетелям, достиг глубокой старости, и благоугодив Богу, скончался в мире [ 15].
Церковный историк Евагрий [ 6], воспоминая об Исидоре, так говорит: «В царствование Феодосия [ 7] был в великой почести Исидор Пилусиотский; слава о нем, как о добродетельном и учительном муже, распространилась далеко и широко, и имя его прославлялось всеми устами. Трудами он так изнурял плоть свою, что жизнь его казалась всем жизнью ангельскою на земле. Он служил живым образцом монашеской жизни и богомыслия, и много писал весьма полезного в наставление другим».
Историк Никифор [ 8], свидетельствуя о добродетельной жизни Исидора, говорит: «Божественный Исидор от юности своей столь много пролил пота в иноческих трудах и так умерщвлял плоть свою, согревая душу таинственными и высокими учениями, что всем казался ведущим в полном совершенстве евангельский образ жизни. Он был живым и одушевленным столпом иноческих уставов и Божественного видения и как бы самым высшим образцом теплейшего подражания и учения духовного. Исидор написал множество различных полезных наставлений. После него осталось до десяти тысяч посланий к различным лицам, исполненных божественной благодати и мудрости человеческой, в которых он изъясняет всё Божественное Писание, и исправляет нравы в людях».
Из этих свидетельств ясно видно, сколь великим угодником Божиим был преподобный Исидор. Хотя и не сохранилось подробно написанного его жития, но уже и кратких слов историков достаточно для того, чтобы видеть святость и мудрость его, ибо он был для всех образцом добродетельной жизни, и вселенную наполнил своими богомудрыми писаниями. Он явился великим защитником святого Иоанна Златоустого [ 9] несправедливо лишенного епископской кафедры и много писал к Феофилу, архиепископу Александрийскому и к императору Аркадию [ 10], увещевая их оставить свое злое дело, и, хотя не достиг успеха, однако изобличил их злобу и неправду. А по преставлении Златоустого, письменно убедил святого Кирилла Александрийского, преемника Феофила, вписать имя Иоанна в церковные диптихи [ 11], как великого исповедника, много пострадавшего за истину от злых людей.
Писал он и к Феодосию царю, наставляя его заботиться о церковном мире. И побудил его созвать третий Вселенский собор в Ефесе [ 12] против злочестивых еретиков; ибо сам он был великим ревнителем благочестия, являясь сильным противником еретиков, готовым страдать и умереть за православную веру, как это видно из его слов. В послании к одному хулителю Ферасию он говорит:
«Спрошу тебя, издевающегося над нами и показывающего себя нам столь остроумным и строгим судиею: если бы царь поставил тебя на городских стенах, приказав стеречь и защищать город, и ты бы увидел, что враг прокапывает и разрушает стену, дабы удобнее войти в город, — то ты не стал ли бы сопротивляться, с помощью всех орудий и оружий, препятствуя разорять стену и не пуская врагов; конечно, ты так стал бы делать, дабы защитить город и себя от врагов, и чтобы оказать верность и усердное повиновение царю. Не подобает ли и нам, которых Бог поставил в Церкви Своей учителями, крепко восстать против Ария [ 13], не только ополчившегося бранью на стадо Христово, но и многих погубившего? Претерпеть всякое бедствие за сие дело я считаю за ничто, и ничего так не желаю, как перенести всякие беды за истинную веру».
Из сих слов святого ясно видна его ревность о благочестии; но из его посланий можно узнать и о других его добродетелях.
Девство, которого Исидор сам был строгий хранитель, он восхваляет преимущественно пред прочими добродетелями, называя его царицею, которую всякий почитать должен, хотя не унижает и супружества честнаго. В послании своем к Антонию схоластику он говорит: «Хранящих девство должно уподоблять солнцу, вдовствующих непорочно — луне, а живущих честно в супружестве — звездам, подобно тому, как и святой Апостол Павел говорит: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе»(1 Кор.15:41). Людей, увлекающихся светской наукой, он увещевает поучаться более добродетельной жизни, чем красноречию. В послании к некоему монаху Патриму он говорит: «я слышу о тебе, что ты имеешь большой ум и природные дарования, так что с усердием изучаешь риторское искусство, дабы стать красноречивым, но путь духовной жизни благополучно проходится только при совершении добрых дел, а не при помощи красноречия; посему, если ты желаешь получить бессмертную награду, то не заботься о красноречии, более попекись с усердием исполнять добрые дела».
Подобно сему Исидор пишет к епископу Аполлонию: «так как неприлично и не следует с принуждением привлекать к благочестию людей, созданных с свободной волею, не выражающих своего изволения и противящихся, то должно тебе озаботиться о том, чтобы просвещать пребывающих во тьме добрым наставлением, доброю жизнью и добрыми нравами».
Сей святой поучает также, что добродетельному человеку не следует гордиться своими добрыми делами, но должно смиренно о себе думать: «добродетельный в одной добродетели, — говорит он, — светлый венец имеет, а совершающий много добродетелей, но думающий о себе, что мало добра сделал, чрез такое смиренное мнение о себе будет иметь венец светлейший; при добродетелях самое помышление в себе о том, что мало сотворено, заслуживает не меньшей похвалы, чем самые (сотворенные) добродетели; но со всею истиною скажу: у кого сохраняется смиренное помышление, у того и добродетели бывают светлее, у кого же нет сего помышления, то и добродетели его светлые потемняются, а великие умаляются. Посему, кто желает, чтобы добродетели его были велики, пусть не считает их великими, и они окажутся на самом деле великими».
Поучая так других, преподобный Исидор сам прежде всех был исполнителем того, чему поучал. В сем он подражал Господу, Который прежде Сам исполнял, а потом уже поучал. Своими добрыми делами Исидор не гордился, но смиренномудрствовал; со смиренномудрием же соединял и целомудрие, как пару волов трудящихся, влекущих благий ярем Христов.
Целомудрие святого Исидора обнаруживается из послания к Палладию, епископу Еленопольскому [ 14], в котором он много поучает блюстись со всею строгостью от собеседований с женщинами. «Если какие собеседования, — говорится в Писании, — и растлевают добрые нравы (1 Кор.15:33), то именно беседы с женщинами, хотя бы и приличные, потому что они могут растлить тайным образом внутреннего человека, посредством дурных помыслов, и хотя бы тело оставалось в чистоте, душа будет осквернена. Посему преподобный Исидор обращается с советом к сему епископу, имевшему обыкновение в устных беседах наставлять женщин полезному, — и похвалявшемуся, что не ощущает в себе никаких вожделений. «Избегай, — пишет он, — сколько можешь собеседований с женщинами, добрый муж! Ибо имеющим на себе сан священства надлежит быть святее и чище поселившихся в горах и пустынях. Первые имеют попечение и о себе и о народе, а последние — только о себе. Притом, первые поставлены на высоте такой чести, что все разведывают и разбирают их жизнь, а последние живут в пещерах, или врачуя свои раны, или изучая свои недостатки, а иные и соплетая себе венцы. Если же вынужден будешь свидеться с женщинами, то склони очи долу, и тех, к кому пришел, поучай иметь целомудренные взоры. И после краткой беседы, достаточной для утверждения и просвещения их душ, тотчас быстро уходи, чтобы продолжительное свидание не расслабило и не расстроило твоих сил, и, овладев тобой, как грозным и величавым львом, не остригло гривы, которая льва действительно делает львом и охраняет царственное его достоинство. Если же хочешь быть в почтении у женщин (а о сем в особенности должен заботиться духовный муж), то не имей с ними содружества, и тогда ты будешь у них в почести. Ибо тогда это наипаче делается возможным, когда всего менее сего ищем. Человеку обычно пренебрегать теми, которые ему услуживают, а благоговеть пред теми, которые не льстят. Всего же более сему недугу подвержена женская природа. Женщина, когда ей льстят, несносна; а всего более благоговеет и приходит в изумление пред теми, которые ведут себя с нею свободно и повелительно. Но ты говоришь, что имеешь продолжительные беседы с женщинами и не терпишь никакого вреда. Пусть будет и так. Но всякому известно, что вода камни протачивает, и капли дождевые, непрестанно падающие на них, пробивают их. Рассуди, что мягче воды, или водяных капель? однако их непрестанное действие преодолевает и естество. Если почти непреодолимое вещество преодолевается, — и от такой вещи, которая ничто по сравнению с ним, страждет и умаляется, то неужели воля человеческая, легко колеблемая, от продолжительного воздействия не будет побеждена и развращена?»
Наставляя так епископа Палладия, преподобный Исидор поучает и нас всех целомудренной жизни, чтобы мы не только тело свое хранили от плотского грехопадения, но и душу блюли в чистоте от греховных мыслей. Торжество ума, благо безусловное; ей учит сама душа, хотя расстроенная падением, но не потерявшая внутреннего закона. Все наставления Исидора отличаются столько же опытностью духовною, сколько знанием слова Божия. — Так как письма святого Исидора писаны по случаям, то они доставляют множество сведений полезных для историка и изыскателя древностей. Наконец, все они писаны слогом чистым, живым и сильным и по всей справедливости могут быть поставлены между образцами красноречия.
Преподобный Исидор оставил в своих писаниях много наставлений о всяких добродетелях, и в устных беседах научив всех сим добродетелям, достиг глубокой старости, и благоугодив Богу, скончался в мире [ 15].
Кондак, глас 4:
Денницу другую тя церковь обретши преславне, твоих словес молниями освещаема, взывает ти: радуйся всеблаженне богомудре Исидоре.
Житие преподобного отца нашего Николая Исповедника, игумена Студийского
Преподобный отец наш Николай родился [
1] на острове Крите [
2], в селении, называемом Кидониею, откуда был родом и святой мученик Василид, пострадавший в числе десяти мучеников на острове Крите [
3]. Родители блаженного Николая были христиане. В раннем детстве он был отдан обучаться слову Божию. Когда же отроку исполнилось десять лет, и он уже достаточно навык в чтении священных книг, родители отослали его в Константинополь, к дяде его, блаженному Феофану, который был иноком в Студийской обители [
4]. Феофан любезно принял своего племянника и отвел его к игумену Студийской обители, преподобному Феодору [
5]. Преподобный Феодор, провидя, что отрок имеет быть избранным сосудом Божиим, благословил его и велел ему до времени оставаться вне монастыря, в особом здании, где помещалось училище для юношей. Когда же Николай пришел в возраст, игумен, видя его благоразумие, а равно кроткий и смиренный нрав, поместил его внутри монастыря и постриг в иноческий чин. После нескольких лет добродетельной жизни в монастыре, игумен принудил Николая принять и священство. Сюда же в Студийскую обитель пришел к Николаю и родной его брат, по имени Тит. Он бежал с острова Крита после нападения на остров сарацын [
6], и пришел к брату с печальною вестью, что родители их уведены в плен. Тит с великою скорбью и слезами передавал это известие брату. Николай, получив столь скорбную весть, хотя и болел сердцем о родителях, но старался утешить брата, увещевая его не скорбеть.
— Так угодно было Богу, — говорил он брату, — ибо без воли Его не падает и волос с головы (ср. Мф.10:30; Лк.12:7). Он знает, что делать для пользы человека. Посему возложим на Него нашу печаль, и промышление о наших родителях. Нам же нужно самим заботиться о том, чтобы не быть плененными похотью плотскою и прелестями века сего, и чтобы рука невидимых врагов не отвела нас в землю тьмы и мрака непросветного.
Тит умилился и утешился этими словами брата и, по настоянию его, был пострижен и сам сделался добрым иноком.
В то время Церковь Христова, управляемая добрыми пастырями, пребывала в мире и тишине, но спокойствие ее внезапно было нарушено бурею возмущения, произведенного еретиками иконоборцами, во главе которых стал злочестивый царь Лев Армянин [ 7]. Лев Армянин был патрицием [ 8] в царствование благочестивого царя Михаила, прозванного Рангавом [ 9], но хитростью сместил Михаила с престола, заняв его сам. Для этой цели он воспользовался войною греков с болгарами. Царь, отправляясь на войну, начальником над восточными отрядами своего войска поставил Льва, не подозревая, что тот домогается обманом свергнуть его с престола. Когда произошла битва, греки начали побеждать и болгары готовы были обратиться в бегство. Но Лев, условившись заранее со своими, им же самим подкупленными, военачальниками, внезапно обратил свои отряды в бегство, хотя их никто не преследовал. Болгары, видя беспричинное отступление греков, сначала подозревали со стороны их обман, но потом, увидев, что греки не останавливаются в бегстве, ободрились и, выступив на них, долго преследовали их, уничтожив большое количество греческих воинов, так что царь Михаил потерпел полное поражение. Лев достиг своей цели, ибо войско и народ сочли царя трусливым и малодушным, неумеющим вести битву. Он поспешил воспользоваться таким настроением народа и войска против царя. Михаил после поражения вернулся в Константинополь. Лев же, оставшись с войсками в Вифинии [ 10] для охраны границы, тотчас приступил к исполнению своего давно задуманного злого намерения против царя. Он распустил слух, что греки понесли поражение по причине лишь малодушия и совершенной неопытности царя в военном деле. Этим он возбудил против Михаила всё свое войско, которое отказалось признавать Михаила царем и провозгласило царем самого Льва. Когда слух о таком поступке Льва дошел до Михаила, то царь, несмотря на советы окружающих, отказался противодействовать ему, говоря, что он не желает, чтобы ради него была пролита хотя бы одна капля христианской крови в междоусобной войне. Тайно от других послал он Льву царскую корону и порфиру, причем сказал ему: «Я уступаю тебе царство, приходи в Царьград безбоязненно, и царствуй».
Но Лев весьма жестоко поступил с Михаилом, столь смиренно уступившим ему царствование. С великою пышностью вступив в Константинополь, он тотчас заточил Михаила и супругу его на один из островов; двоих же сыновей его Феофилакта и Игнатия — приказал оскопить.
Спустя несколько времени по воцарении, нечестивый Лев восстал и на Самого Христа Бога и на Его святую Церковь. Он созвал нечестивое соборище против иконопочитания, и приказал выбросить святые иконы из храмов Божиих. Святейший патриарх Никифор [ 11] с собором благочестивых архиереев и архимандритов и всех богодухновенных отцов противостал такому злочестию царя, увещевая его не озлоблять и не смущать ересью Церковь Христову. Но нечестивый царь всех с бесчестием выгнал из палат, где происходило благочестивое собрание и разослал в заточение в различные страны.
Святому Феодору Студийскому с учеником его, блаженным Николаем, пришлось особенно много пострадать от руки злочестивого Льва, так как они особенно сильно и смело противодействовали злочестию царя. Сначала они оба вместе были сосланы царем в местность близ озера Аполлониадского, в крепость Метопу [ 12]. Оставаясь здесь в темничном заключении целый год, они всё-таки продолжали проповедывать истинное учение о почитании святых икон и успели многих отвратить от ереси. Услыхав об этом, царь отослал их в восточные страны, в местечко Вонита [ 13]. Здесь они опять были заключены в темницу, где, по приказу царя, держали их под самым строгим надзором, так что вход к ним никому не был доступен, и они ни с кем не могли беседовать. Но исповедники, не имея возможности устно поучать людей благочестию, проповедывали свое учение письменно. Они посылали из темницы к верующим свои послания и, таким образом, как бы громогласными трубами, разрушали еретические учения, как стены иерихонские, исправляя и восстановляя разрушаемые еретиками догматы благочестия. Узнав об этом, царь послал жестокого воина, по имени Анастасия, с целью наказания их. Анастасий, прибыв на место, подверг исповедников жестокому истязанию, нанеся им посредством побоев ужасные раны, от которых тело их разрывалось на части. Отправляясь обратно, мучитель опять запер блаженных в темницу, закрыв совершенно к ним вход, и приказал морить их голодом. Страшные муки пришлось испытать святым узникам, как от ужасных ран, так вместе и от голода и жажды, ибо стража подавала им хлеба и воды в самом малом количестве, — и то только через три, четыре дня, а иногда и через семь дней, причём бросала пищу им через окно с ругательством и издевательством. В этом заключении узники пробыли три года. Но не успели еще надлежащим образом закрыться раны на теле узников, как им пришлось испытать еще более ужасное мучение от нового мучителя, присланного царём. Сей посол пришел для разыскания о письме, перехваченном и доставленном царю. Письмо было написано к православным от лица Феодора рукою блаженного Николая. Послание сие заключало в себе самое строгое обличение царского злочестия и душепагубной иконоборческой ереси, и вместе содержало в себе прекрасное поучительное наставление в благочестии. Посол вызвал узников из темницы, показал им письмо и спросил, признают ли они его своим, на что исповедники открыто отвечали, что преподобный Феодор излагал устами, а блаженный Николай писал его своею рукою. Тогда разгневанный посол приступил к истязанию узников. Сначала он приступил к блаженному Николаю. По приказанию мучителя, с Николая сорвали одежды, и, обнажив его, распростерли на земле и били продолжительное время. Оставив избитого полумертвого Николая, он начал истязать Феодора, которого били по телу, едва не сокрушив костей. Оставив полуживым Феодора, мучитель снова обратился к Николаю, желая ласкою склонить его к единомыслию с царем. Но блаженный не внял его словам и не склонился на его ласкательство, оставаясь непоколебимым в благочестии. Придя в сильнейший гнев, мучитель приказал истязать Николая самым жестоким образом. Его долгое время били по всему телу и, причинив ему многочисленные раны, оставили на всю ночь нагим, распростертым на земле; время же было зимнее, холодное, ибо был февраль месяц. Но блаженный все муки терпел, благодаря Господа. После этого мучитель опять заключил обоих исповедников в темницу и, закрыв к ним вход, возвратился к царю. Преподобные же отцы испытывали ужасные страдания от многочисленных, причиненных им, ран, ибо язвы на теле их проникали до костей, а кожа была так истерзана, что висела на них, как рубище. Вид истерзанных страдальцев был столь ужасен, что возбуждал сострадание даже в грубых сердцах воинов, составлявших стражу их. Из жалости воины подавали им теплую воду и масло. Страдальцы омывали омоченною в воде губою свои раны и помазывали их маслом, отчего раны их понемногу стали закрываться; кожу же, висевшую и не прираставшую к телу, они отрезали небольшим ножом.
Но вот прошло девяносто дней, как блаженные томились в темнице, и еще следы от ужасных ран оставались на их теле, как злочестивый царь вызвал их в смирнские пределы [ 14] и там, опять немилосердно истязав их, приказал заключить в темницу, забив им ноги в колодки. Здесь блаженные томились в течение двадцати месяцев, среди скорбей и утеснений. И Бог услышал рабов Своих, вопиющих к Нему день и ночь и, промышляя о заключенных, благоизволил, дабы злочестивый царь погиб: Лев был убит своими воинами в храме. По смерти Льва, скипетр греческого царства принял Михаил, называвшийся Валвос [ 15]. Этот царь, хотя сам склонялся на сторону иконоборцев, однако не преследовал верующих за почитание святых икон, и позволял веровать каждому, кто как желает. Он даже издал повеление освободить всех, кто был заключен в темницы за иконопочитание. В это время блаженный Николай с великим Феодором, выпущенные из темницы, прибыли в Халкидон [ 16] к патриарху Никифору, находившемуся здесь в заточении. Блаженный Никифор был весьма утешен их пришествием и, видя на теле их страдальческие раны, почитал их наравне со святыми мучениками. Пробыв в Халкидоне несколько времени, они вместе с патриархом Никифором, отправились в Царьград, с целью убедить самого царя оставить иконоборчество, и склонить его к благочестию. Но святые исповедники благочестия не имели успеха в своем благом деле, ибо царь, по своему глубокому невежеству, не внял их увещаниям и не склонился к почитанию святых икон, хотя по прежнему другим не возбранял поклоняться им. Впрочем, не воспрещая в окрестностях и в предградии ставить святые иконы, царь строго воспретил делать это в самом царствующем граде. По этой причине святые отцы Феодор и Николай, простившись с патриархом, оставили Царьград, дабы иметь возможность свободно сохранять свое благочестие, в соединении с почитанием святых икон. Они поселились в Акрите [ 17], близ храма святого мученика Трифона. Здесь святой Феодор, спустя несколько времени, окончил свое земное поприще и в мире преставился Богу [ 18]. Блаженный же Николай, оставшись при гробе своего духовного отца, проводил житие свое в иноческих подвигах.
После смерти Михаила, воцарился сын его Феофил [ 19]. Сей царь был ревностным иконоборцем и со всею жестокостью начал преследование верующих за почитание святых икон. Опять верующие стали терпеть гонения и мучения от иконоборцев. В это время много пострадали два брата по плоти и по духу, преподобные отцы Феодор и Феофан «Начертанные» [ 20]. Тогда и блаженный Николай оставил местопребывание при гробе духовного отца своего Феодора и скитался, переходя с места на место, пока не умер царь иконоборец Феофил.
По смерти Феофила, царская власть перешла к супруге его, благочестивой царице Феодоре, которая правила государством совместно с сыном своим Михаилом [ 21]. В церкви Христовой, управляемой в Царьграде патриархом святым Мефодием [ 22], наступила опять тишина, и снова воссияло благочестие. Тогда и блаженный Николай пришел в Студийскую обитель. Здесь, по смерти Навкратия исповедника [ 23], при патриархе святом Игнатии [ 24], бывшем вслед за святым Мефодием, он был поставлен игуменом. Спустя три года, блаженный Николай, предоставив игуменство свое блаженному Софронию, мужу добродетельному, сам удалился в уединение, где пребывал в безмолвии. Но, по истечении четырех лет, как только Софроний преставился ко Господу [ 25], братия пришли к преподобному Николаю и после многих просьб убедили его опять принять игуменство. После этого блаженный Николай игуменствовал несколько лет.
Между тем царь Михаил, возмужав, стал весьма развратен нравом. По совету дяди своего, брата матери, по имени Варды, он изгнал мать свою блаженную Феодору из царских палат и принудил ее постричься в одной из женских обителей, а сам пригласил к совместному царствованию дядю Варду. Такой поступок царя с матерью возбудил сильное волнение в народе. Соблазн был еще сильнее от того, что и соправитель царя — Варда позволил себе страшное беззаконие, оставив жену свою и взяв вместо нее жену своего сына. Святейший патриарх Игнатий, желая исправить такое развращение царей и прекратить беззаконие Варды, непрестанно увещевал их, но без всякого успеха. Однажды царь Варда явился в праздничный день с намерением причаститься Пречистых Таин; патриарх же не только не позволил ему причаститься, но пред всем народом изобличил в беззаконии и отлучил от Церкви. Варда воспылал сильнейшею злобою на патриарха и возбудил против него и Михаила: оба царя, согласившись, лишили патриарха престола, сослав его в изгнание, а вместо него поставили патриархом Фотия асинкрита [
— Так угодно было Богу, — говорил он брату, — ибо без воли Его не падает и волос с головы (ср. Мф.10:30; Лк.12:7). Он знает, что делать для пользы человека. Посему возложим на Него нашу печаль, и промышление о наших родителях. Нам же нужно самим заботиться о том, чтобы не быть плененными похотью плотскою и прелестями века сего, и чтобы рука невидимых врагов не отвела нас в землю тьмы и мрака непросветного.
Тит умилился и утешился этими словами брата и, по настоянию его, был пострижен и сам сделался добрым иноком.
В то время Церковь Христова, управляемая добрыми пастырями, пребывала в мире и тишине, но спокойствие ее внезапно было нарушено бурею возмущения, произведенного еретиками иконоборцами, во главе которых стал злочестивый царь Лев Армянин [ 7]. Лев Армянин был патрицием [ 8] в царствование благочестивого царя Михаила, прозванного Рангавом [ 9], но хитростью сместил Михаила с престола, заняв его сам. Для этой цели он воспользовался войною греков с болгарами. Царь, отправляясь на войну, начальником над восточными отрядами своего войска поставил Льва, не подозревая, что тот домогается обманом свергнуть его с престола. Когда произошла битва, греки начали побеждать и болгары готовы были обратиться в бегство. Но Лев, условившись заранее со своими, им же самим подкупленными, военачальниками, внезапно обратил свои отряды в бегство, хотя их никто не преследовал. Болгары, видя беспричинное отступление греков, сначала подозревали со стороны их обман, но потом, увидев, что греки не останавливаются в бегстве, ободрились и, выступив на них, долго преследовали их, уничтожив большое количество греческих воинов, так что царь Михаил потерпел полное поражение. Лев достиг своей цели, ибо войско и народ сочли царя трусливым и малодушным, неумеющим вести битву. Он поспешил воспользоваться таким настроением народа и войска против царя. Михаил после поражения вернулся в Константинополь. Лев же, оставшись с войсками в Вифинии [ 10] для охраны границы, тотчас приступил к исполнению своего давно задуманного злого намерения против царя. Он распустил слух, что греки понесли поражение по причине лишь малодушия и совершенной неопытности царя в военном деле. Этим он возбудил против Михаила всё свое войско, которое отказалось признавать Михаила царем и провозгласило царем самого Льва. Когда слух о таком поступке Льва дошел до Михаила, то царь, несмотря на советы окружающих, отказался противодействовать ему, говоря, что он не желает, чтобы ради него была пролита хотя бы одна капля христианской крови в междоусобной войне. Тайно от других послал он Льву царскую корону и порфиру, причем сказал ему: «Я уступаю тебе царство, приходи в Царьград безбоязненно, и царствуй».
Но Лев весьма жестоко поступил с Михаилом, столь смиренно уступившим ему царствование. С великою пышностью вступив в Константинополь, он тотчас заточил Михаила и супругу его на один из островов; двоих же сыновей его Феофилакта и Игнатия — приказал оскопить.
Спустя несколько времени по воцарении, нечестивый Лев восстал и на Самого Христа Бога и на Его святую Церковь. Он созвал нечестивое соборище против иконопочитания, и приказал выбросить святые иконы из храмов Божиих. Святейший патриарх Никифор [ 11] с собором благочестивых архиереев и архимандритов и всех богодухновенных отцов противостал такому злочестию царя, увещевая его не озлоблять и не смущать ересью Церковь Христову. Но нечестивый царь всех с бесчестием выгнал из палат, где происходило благочестивое собрание и разослал в заточение в различные страны.
Святому Феодору Студийскому с учеником его, блаженным Николаем, пришлось особенно много пострадать от руки злочестивого Льва, так как они особенно сильно и смело противодействовали злочестию царя. Сначала они оба вместе были сосланы царем в местность близ озера Аполлониадского, в крепость Метопу [ 12]. Оставаясь здесь в темничном заключении целый год, они всё-таки продолжали проповедывать истинное учение о почитании святых икон и успели многих отвратить от ереси. Услыхав об этом, царь отослал их в восточные страны, в местечко Вонита [ 13]. Здесь они опять были заключены в темницу, где, по приказу царя, держали их под самым строгим надзором, так что вход к ним никому не был доступен, и они ни с кем не могли беседовать. Но исповедники, не имея возможности устно поучать людей благочестию, проповедывали свое учение письменно. Они посылали из темницы к верующим свои послания и, таким образом, как бы громогласными трубами, разрушали еретические учения, как стены иерихонские, исправляя и восстановляя разрушаемые еретиками догматы благочестия. Узнав об этом, царь послал жестокого воина, по имени Анастасия, с целью наказания их. Анастасий, прибыв на место, подверг исповедников жестокому истязанию, нанеся им посредством побоев ужасные раны, от которых тело их разрывалось на части. Отправляясь обратно, мучитель опять запер блаженных в темницу, закрыв совершенно к ним вход, и приказал морить их голодом. Страшные муки пришлось испытать святым узникам, как от ужасных ран, так вместе и от голода и жажды, ибо стража подавала им хлеба и воды в самом малом количестве, — и то только через три, четыре дня, а иногда и через семь дней, причём бросала пищу им через окно с ругательством и издевательством. В этом заключении узники пробыли три года. Но не успели еще надлежащим образом закрыться раны на теле узников, как им пришлось испытать еще более ужасное мучение от нового мучителя, присланного царём. Сей посол пришел для разыскания о письме, перехваченном и доставленном царю. Письмо было написано к православным от лица Феодора рукою блаженного Николая. Послание сие заключало в себе самое строгое обличение царского злочестия и душепагубной иконоборческой ереси, и вместе содержало в себе прекрасное поучительное наставление в благочестии. Посол вызвал узников из темницы, показал им письмо и спросил, признают ли они его своим, на что исповедники открыто отвечали, что преподобный Феодор излагал устами, а блаженный Николай писал его своею рукою. Тогда разгневанный посол приступил к истязанию узников. Сначала он приступил к блаженному Николаю. По приказанию мучителя, с Николая сорвали одежды, и, обнажив его, распростерли на земле и били продолжительное время. Оставив избитого полумертвого Николая, он начал истязать Феодора, которого били по телу, едва не сокрушив костей. Оставив полуживым Феодора, мучитель снова обратился к Николаю, желая ласкою склонить его к единомыслию с царем. Но блаженный не внял его словам и не склонился на его ласкательство, оставаясь непоколебимым в благочестии. Придя в сильнейший гнев, мучитель приказал истязать Николая самым жестоким образом. Его долгое время били по всему телу и, причинив ему многочисленные раны, оставили на всю ночь нагим, распростертым на земле; время же было зимнее, холодное, ибо был февраль месяц. Но блаженный все муки терпел, благодаря Господа. После этого мучитель опять заключил обоих исповедников в темницу и, закрыв к ним вход, возвратился к царю. Преподобные же отцы испытывали ужасные страдания от многочисленных, причиненных им, ран, ибо язвы на теле их проникали до костей, а кожа была так истерзана, что висела на них, как рубище. Вид истерзанных страдальцев был столь ужасен, что возбуждал сострадание даже в грубых сердцах воинов, составлявших стражу их. Из жалости воины подавали им теплую воду и масло. Страдальцы омывали омоченною в воде губою свои раны и помазывали их маслом, отчего раны их понемногу стали закрываться; кожу же, висевшую и не прираставшую к телу, они отрезали небольшим ножом.
Но вот прошло девяносто дней, как блаженные томились в темнице, и еще следы от ужасных ран оставались на их теле, как злочестивый царь вызвал их в смирнские пределы [ 14] и там, опять немилосердно истязав их, приказал заключить в темницу, забив им ноги в колодки. Здесь блаженные томились в течение двадцати месяцев, среди скорбей и утеснений. И Бог услышал рабов Своих, вопиющих к Нему день и ночь и, промышляя о заключенных, благоизволил, дабы злочестивый царь погиб: Лев был убит своими воинами в храме. По смерти Льва, скипетр греческого царства принял Михаил, называвшийся Валвос [ 15]. Этот царь, хотя сам склонялся на сторону иконоборцев, однако не преследовал верующих за почитание святых икон, и позволял веровать каждому, кто как желает. Он даже издал повеление освободить всех, кто был заключен в темницы за иконопочитание. В это время блаженный Николай с великим Феодором, выпущенные из темницы, прибыли в Халкидон [ 16] к патриарху Никифору, находившемуся здесь в заточении. Блаженный Никифор был весьма утешен их пришествием и, видя на теле их страдальческие раны, почитал их наравне со святыми мучениками. Пробыв в Халкидоне несколько времени, они вместе с патриархом Никифором, отправились в Царьград, с целью убедить самого царя оставить иконоборчество, и склонить его к благочестию. Но святые исповедники благочестия не имели успеха в своем благом деле, ибо царь, по своему глубокому невежеству, не внял их увещаниям и не склонился к почитанию святых икон, хотя по прежнему другим не возбранял поклоняться им. Впрочем, не воспрещая в окрестностях и в предградии ставить святые иконы, царь строго воспретил делать это в самом царствующем граде. По этой причине святые отцы Феодор и Николай, простившись с патриархом, оставили Царьград, дабы иметь возможность свободно сохранять свое благочестие, в соединении с почитанием святых икон. Они поселились в Акрите [ 17], близ храма святого мученика Трифона. Здесь святой Феодор, спустя несколько времени, окончил свое земное поприще и в мире преставился Богу [ 18]. Блаженный же Николай, оставшись при гробе своего духовного отца, проводил житие свое в иноческих подвигах.
После смерти Михаила, воцарился сын его Феофил [ 19]. Сей царь был ревностным иконоборцем и со всею жестокостью начал преследование верующих за почитание святых икон. Опять верующие стали терпеть гонения и мучения от иконоборцев. В это время много пострадали два брата по плоти и по духу, преподобные отцы Феодор и Феофан «Начертанные» [ 20]. Тогда и блаженный Николай оставил местопребывание при гробе духовного отца своего Феодора и скитался, переходя с места на место, пока не умер царь иконоборец Феофил.
По смерти Феофила, царская власть перешла к супруге его, благочестивой царице Феодоре, которая правила государством совместно с сыном своим Михаилом [ 21]. В церкви Христовой, управляемой в Царьграде патриархом святым Мефодием [ 22], наступила опять тишина, и снова воссияло благочестие. Тогда и блаженный Николай пришел в Студийскую обитель. Здесь, по смерти Навкратия исповедника [ 23], при патриархе святом Игнатии [ 24], бывшем вслед за святым Мефодием, он был поставлен игуменом. Спустя три года, блаженный Николай, предоставив игуменство свое блаженному Софронию, мужу добродетельному, сам удалился в уединение, где пребывал в безмолвии. Но, по истечении четырех лет, как только Софроний преставился ко Господу [ 25], братия пришли к преподобному Николаю и после многих просьб убедили его опять принять игуменство. После этого блаженный Николай игуменствовал несколько лет.
Между тем царь Михаил, возмужав, стал весьма развратен нравом. По совету дяди своего, брата матери, по имени Варды, он изгнал мать свою блаженную Феодору из царских палат и принудил ее постричься в одной из женских обителей, а сам пригласил к совместному царствованию дядю Варду. Такой поступок царя с матерью возбудил сильное волнение в народе. Соблазн был еще сильнее от того, что и соправитель царя — Варда позволил себе страшное беззаконие, оставив жену свою и взяв вместо нее жену своего сына. Святейший патриарх Игнатий, желая исправить такое развращение царей и прекратить беззаконие Варды, непрестанно увещевал их, но без всякого успеха. Однажды царь Варда явился в праздничный день с намерением причаститься Пречистых Таин; патриарх же не только не позволил ему причаститься, но пред всем народом изобличил в беззаконии и отлучил от Церкви. Варда воспылал сильнейшею злобою на патриарха и возбудил против него и Михаила: оба царя, согласившись, лишили патриарха престола, сослав его в изгнание, а вместо него поставили патриархом Фотия асинкрита [