Рот Филип
Наша банда

   Филип Рот
   НАША БАНДА
   4. Трикки обращается к нации
   (Знаменитая речь "Подгнило что-то в Датском государстве") Добрый вечер, мои дорогие американцы!
   Я появился сегодня перед вами с сообщением, имеющим чрезвычайную важность для нашей нации. И хоть я, разумеется, не собираюсь внушать вам ложных надежд, умаляя природу кризиса, с которым столкнулась наша страна, я тем не менее не считаю, будто имеются основания для встревоженных воплей, которые вы могли слышать или видеть в выпусках новостей, посвященных важнейшим решениям, принятым мною в течение по-следних двадцати четырех часов.
   Что же, я знаю, всегда найдутся люди, предпочитающие, чтобы мы заняли перед лицом кризиса позицию слабую, трусливую и бесчестную. И разумеется, они имеют право высказывать свои мнения. Я уверен, однако, что подавляющее большинство американцев согласится с тем, что действия, предпринятые мной в ходе конфронтации Соединенных Штатов Америки с суверенным Датским государством, были необходимыми для сохранения нашего достоинства, нашей чести, нашего нравственного и духовного идеализма, доверия, которое питает к нам весь мир, крепости нашей экономики, нашего величия, преданности идеалам наших отцов, духа гуманности, ниспосланного свыше достоинства человека, выполнения наших договорных обязательств, поддержания принципов, проповедуемых Организацией Объединенных Наций, а также прогресса и мира для всего человечества.
   Никто более меня не сознает, какими политическими последствиями чреваты решительные, открытые действия, совершенные нами во благо нашего достоинства, идеалов и чести, не говоря уж обо всем остальном. Однако я предпочел бы остаться президентом всего на один срок и принять эти благородные, героические меры против Датского государства, чем быть избранным на второй срок, стерпев унижение от третьеразрядной военной державы. Это обстоятельство я хочу сделать совершенно ясным.
   Позвольте мне рассказать вам о действиях, предпринятых по моему распоряжению в отношении Дании, и о причинах, подвигнувших меня на такое решение. (Берет указку и поворачивается к карте Скандинавского полуострова.) Вопервых, несмотря на все вероломство, с которым пропорнографическое правительство Копенгагена выступило против Соединенных Штатов, я предпринял быстрые и эффективные шаги, позволившие нам перехватить военную инициативу. В эту самую минуту Шестой флот ВМС, отплывший по моему приказу в Балтийское и Северное моря, полностью контролирует все водные пути, которые ведут в Данию и из Дании, как показывает нам эта карта. (Тычет указкой в Балтийское и Северное моря.) Авианосцы, эсминцы и десантные суда образовали вокруг занимаемого Данией Ютландского полуострова (тычет указкой) и многочисленных датских островов, которые вы видите на этой карте окрашенными в красный цвет (тычет указкой), стратегическое кольцо. Взятые вместе, эти территории делают Данию примерно равной по величине (поворачивается к карте Соединенных Штатов) восхитительным штатам НьюХэмпшир и Вермонт, прославленным их прекрасной осенней листвой и упоительно вкусным кленовым сиропом, - вы видите здесь эти штаты окрашенными в белый цвет.
   Теперь позвольте мне рассказать вам о результатах этих действий, предпринятых мною как Главнокомандующим наших Вооруженных сил, сознающим всю меру своей ответственности.
   Фактически Дания в настоящее время изолирована от остального мира блокадой столь же непроницаемой, как и та, что дала возможность президенту Джону Ф.Харизме воспрепятствовать в 1962 году проникновению советского ядерного оружия на Кубу и в Западное полушарие, которое находится вот здесь (тычет указкой в Западное полушарие). И то был, как все мы знаем, самый лучший, исполненный наибольшей доблести час его президентства. Так вот, эта блокада ничем не отличается от той.
   Я словно бы слышу, как вы спрашиваете: "Господин Президент, вы предприняли быстрые и эффективные шаги для того, чтобы защитить наше достоинство, идеалы и честь; но как же насчет национальной безопасности разве она также не была под угрозой?" Ну что же, это хороший вопрос, вопрос, заслуживающий продуманного ответа. Ибо всем нам хорошо известна воинственная, экспансионистская политика Датского государства, и в частности, его территориальные притязания на континентальные земли Соединенных Штатов, которые эта страна вынашивает еще с одиннадцатого столетия. Как вы помните, в то время на Североамериканский континент высаживались десантные войска сначала под командованием Эрика Рыжего - Эрика Красного, если уж называть вещи своими именами, - а затем и под командованием его сына, Лейфа Эйриксона. Эти высадки семьи Красных, а также орд возглавляемых ими викингов производились, разумеется, без предварительного уведомления и представляли собой прямое нарушение доктрины Монро1. Но и помимо этих вторжений, осуществлявшихся полувоенными формированиями, викинги совершали также разного рода безуспешные попытки создать привилегированные убежища на нашем восточном берегу, вот здесь (тычет указкой), в непосредственной близости от Бостона, города, в котором родился Пол Ревир и из которого он отправился в свою известную всему миру полночную скачку2, города, в котором состоялось знаменитое Бостонское чаепитие3.
   Итак, если вы спросите меня, составляли ли датчане с их многовековой историей открытого пренебрежения нашей территориальной целостностью угрозу для нашей национальной безопасности, я думаю, что могу со всей непредвзятостью ответить вам: да, составляли. И именно поэтому я сегодня вечером дал пропорнографическому правительству Копенгагена ясно понять, что не намерен отвечать на новые угрозы нашей территориальной целостности, нашей чести и нашим идеалам слезливыми дипломатическими протестами. И для того, чтобы занимаемая мною позиция не оставляла места для каких бы то ни было сомнений, я приказал привести расквартированную в Германии Седьмую американскую армию в полную готовность с тем, чтобы она заняла боевые позиции вот здесь (тычет указкой), на пятьдесят пятой параллели, то есть на границе между Германией и Данией. И я заверяю вас, мои дорогие американцы, как заверил пропорнографическое правительство Копенгагена и как заверил бы родовой режим Красных в одиннадцатом веке, если б уже тогда был вашим Президентом, что я без малейшего колебания направлю сегодня наших доблестных американских солдат через границу и в глубь датской территории, если это потребуется, для того чтобы предотвратить сражения между нашими детьми и потомками Эрика Красного, которые грозят развернуться на улицах (несколько раз тычет указкой) Портленда, Бостона, НьюЙорка, Филадельфии, Балтимора, Вашингтона, Норфолка, Уилмингтона, Чарльстона, Саванны, Джексонвилла, Майами, КиБискейна и, конечно, населенных пунктов Запада.
   Так вот, несмотря на то, что Шестой флот эффективно изолировал Данию от всего остального мира, несмотря на всю эффективность угрозы оккупации со стороны Седьмой американской армии, факт остается фактом - датский народ пока еще не увидел на своей земле ни одного вооруженного американского солдата. Вопреки всем нелепым слухам, которые безответственно сеют падкие до сенсаций паникеры из средств массовой информации, факт, повторяю, остается фактом - в настоящую минуту (сверяется с часами) внутри Дании наши войска отсутствуют - там нет ни боевых частей, ни даже военных советников датского антипорнографического Сопротивления, рассматриваемого многими в качестве законного датского правительства в изгнании.
   2
   Истина такова: осуществленная лишь несколько часов назад, в полночь по датскому времени, высадка нескольких тысяч храбрых американских морских пехотинцев на датскую территорию является не военным вторжением, но освобождением изпод датского ига исторического сооружения, в течение нескольких столетий остававшегося святыней для говорящих поанглийски людей всего мира и, в частности, для американцев.
   Речь идет об освобождении города Эльсинора, в котором находится крепость, известная туристам под названием "Замок Гамлета". После многих веков оккупации города датчанами, эксплуатировавшими эту крепость в качестве приманки для туристов, и город, и замок, обязанные своей славой исключительно Вильяму Шекспиру, величайшему писателю во всей истории Англии, заняты нынче ночью американскими солдатами, говорящими на языке бессмертного барда.
   Я могу с чувством глубокого удовлетворения сообщить вам: дежурный охранник Эльсинора был настолько застигнут врасплох, что, когда его подняли с кровати стуком в ворота замка, он вышел в одной пижаме и широко открыл калитку, предоставив нашим доблестным морским пехотинцам возможность в считанные минуты разбить его наголову и овладеть плацдармом. Охранник, оказавшийся единственным иностранным захватчиком, в тот час присутствовавшим в замке, был вместе с его туристскими путеводителями взят под стражу; в настоящее время он находится в знаменитой башне замка и подвергается интенсивному допросу в соответствии с правилами, сформулированными в Женевской конвенции, которую с чувством глубокого удовлетворения подписала также и наша страна.
   Кстати, скажу в этой связи, что если датская армия предпримет попытки нападения на наших морских пехотинцев или прибегнет к каким бы то ни было средствам для вытеснения их из "Замка Гамлета", то представители всех слоев населения Америки - профессора и поэты, домохозяйки и дорожные рабочие - воспримут ее действия как прямое посягательство на наше национальное достояние. В этом случае у меня не останется иного выбора как, прибегнув к самому массированному из воздушных налетов, какие когдалибо видел европейский город, нанести ответный удар по расположенному в Копенгагене памятнику Гансу Христиану Андерсену.
   Я сознаю, что в результате принятого мною решения освободить Эльсинор изпод ярма чужеземного владычества американскому народу придется услышать пораженческие разговоры, сомнения, высказываемые многими хорошо всем известными специалистами по манипулированию общественным сознанием. Но позвольте мне сказать этим пораженцам, этим сомневающимся: если бы Датское государство, ныне или в будущем, попыталось оккупировать Миссури Марка Твена или восхитительный Юг "Унесенных ветром", овладеть ими с той же жестокостью, с какой оно столько веков владело "Замком Гамлета", я бросил бы морских пехотинцев на освобождение Ганнибала, Атланты, Ричмонда, Джексона и СентЛуиса, испытав при этом колебания, не большие тех, что могли бы сегодня воспрепятствовать освобождению Эльсинора. И я твердо уверен, что подавляющее большинство населения Америки поддержало бы меня в той ситуации, как поддерживает в этой.
   Итак, следующая наша цель - Копенгаген. Перед ним две возможности. Либо датчане проявят по отношению к нам дипломатическую вежливость, о чем мы их и попросили, действуя строго в рамках международного права; либо они в ответ на наши просьбы будут попрежнему демонстрировать непреклонность, воинственность и пренебрежение, ставшие изначальной причиной теперешнего противостояния.
   Так вот, если в течение ближайших двенадцати часов они предпочтут сесть с нами за стол честных переговоров и согласятся отдать нам то, что мы у них требуем, я незамедлительно отменю блокаду их побережья, точно так же, как Джон Ф.Харизма в лучший свой час отменил блокаду Кубы. Более того, я буду каждый год уменьшать на одну шестнадцатую воинский контингент, сосредоточенный на их границах. И, наконец, охранник, взятый в плен в Эльсиноре, будет возвращен Копенгагену, разумеется, если проводимый в настоящее время допрос не покажет, что он является датским гражданином, состоящим на службе датского правительства.
   Если же Копенгаген не пожелает сесть с нами за стол честных переговоров и не согласится отдать нам то, что мы у него требуем, я немедленно прикажу ста тысячам американских солдат вторгнуться на территорию Дании.
   Теперь позвольте мне быстренько и со всей возможной определенностью подчеркнуть одно обстоятельство: это тоже не будет вторжением. Как только мы разграбим страну, разбомбим ее главные города, выжжем пашни, уничтожим армию, разоружим гражданское население, отправим за решетку лидеров пропорнографического правительства и посадим в Копенгагене правительство, пребывающее ныне в изгнании, так, чтобы оно, по выражению Авраама Линкольна, не кануло в вечность с этой земли, мы немедленно отзовем наши войска.
   Ибо в отличие от датчан, народ нашей великой страны не вынашивает притязаний на чужеземные территории. В еще меньшей мере испытываем мы потребность вмешиваться во внутренние дела других стран. С каким бы глубоким сочувствием ни взирали мы на упования датского антипорнографического Сопротивления, мы в течение многих лет придерживались политики невмешательства, надеясь, что на редкость порядочным, идеалистически настроенным людям, образующим ДАС, будет предоставлена возможность прийти к власти в Копенгагене демократическим путем.
   К сожалению, пропорнографическая партия в ходе целой череды так называемых свободных выборов так и не позволила этим надеждам осуществиться, вместо этого она занималась промыванием мозгов датского народа, побуждая его голосовать против ДАС. Методы, которые при этом использовались, были столь изощренными и эффективными, что в конечном итоге ДАС не получал ни единого голоса и, в сущности говоря, мог с таким же успехом и вовсе не участвовать в выборах. Вот так силы разврата и непотребства обратили в насмешку происходящие в Дании демократические процессы.
   О чем же мы просим Копенгаген, мои дорогие американцы? Не больше и не меньше как о том, о чем мы просили Объединенное Королевство в 1968 году, когда эта страна, в соответствии с положениями международного права и обычаями цивилизованных наций, возвратила нам беглеца от правосудия, впоследствии осужденного за убийство Мартина Лютера Кинга.
   О чем мы просим Копенгаген? Не больше и не меньше как о том, о чем мы попросили бы Советский Союз в 1963 году, если бы убийца президента Харизмы вторично попытался укрыться в этой стране.
   О чем мы просим Копенгаген? Не больше и не меньше как о выдаче соответствующим американским властям человека, бежавшего из команды "Вашингтонские Сенаторы", которая входит в состав Американской лиги профессиональных бейсбольных клубов, человека, покинувшего нашу страну 27 апреля 1971 года, ровно за неделю до вашингтонского восстания бойскаутов - человека по имени Чарлз Куртис Флуд.
   Так вот, за последние двадцать четыре часа события развивались настолько стремительно, что для достижения полной ясности я хотел бы во всех уместных в данном случае подробностях обрисовать для вас дело Чарлза Куртиса Флуда, который, до того как скрыться, играл прямо здесь, в Вашингтоне, за команду "Вашингтонские Сенаторы", укрываясь под псевдонимом Курт Флуд.
   Как и всегда, я намерен обрисовать вам обстоятельства со всей доступной мне определенностью. Именно поэтому вы снова и снова слышите, как я во всех моих выступлениях, на всех прессконференциях и в интервью повторяю, что хочу со всей возможной определенностью подчеркнуть одно обстоятельство - или два, или три, или столько обстоятельств, сколько я задумал подчеркнуть со всей возможной определенностью. Чтобы дать вам представление о далеко не самых сложных сторонах жизни вашего Президента, скажу (с чарующей озорной улыбкой), что, по словам моей жены, я повторяю это даже во сне. (Вновь обретая серьезность.) Мои дорогие американцы, я уверен - вы, как и я, понимаете, что если человек во сне и наяву повторяет, так часто, как я, что он хочет со всей возможной определенностью подчеркнуть одно обстоятельство, значит, скрывать ему нечего.
   3
   Итак, кто же он, этот человек, назвавший себя "Куртом Флудом"? Многим американцам, в особенности восхитительным матерям нашей страны, это имя, вероятно, говорит не больше, чем имя Эрика Старво Гэлта, присвоенное, как вы, возможно, помните, Джеймсом Эрлом Реем, осужденным за убийство Мартина Лютера Кинга.
   Кто он, этот "Курт Флуд"? Что же, с год, примерно, назад ответ на этот вопрос выглядел бы достаточно простым. Флуд был игроком входящей в состав Национальной лиги бейсбольной команды "Кардиналы СентЛуиса", центровым полевым игроком с более чем достойным средним показателем в бэттинге - 0,294.
   Не то чтобы он годился для Галереи славы, не лучший бейсболист большой лиги, но далеко и не худший. Многим даже казалось, что лучшие его годы еще впереди.
   С гордостью могу сказать, что в их число входил и я - ярый поклонник бейсбола и других видов спорта.
   Затем разразилась трагедия. В 1970 году, без малейшего предупреждения, совсем как японцы в ПирлХарбор, "Курт Флуд", как он себя тогда называл, пошел войной на тот самый бейсбол, который сделал его одним из наиболее высокооплачиваемых негров в истории нашей страны. В 1970 году он заявил (я привожу точную цитату из его же собственной писанины): "Ктото должен, в конце концов, восстать против системы", - вчинив следом судебный иск организованному бейсболу. По словам человека, возглавляющего Комиссию по бейсболу, эти его действия, в случае победы Флуда, уничтожили бы тот бейсбол, который все мы знаем.
   Так вот, трудно ожидать от рядового гражданина, зарабатывающего себе на жизнь не юриспруденцией, чтобы он сумел разобраться во всех хитросплетениях судебного иска, возбужденного этим беглецом от правосудия против нашей великой национальной игры с тем, чтобы ее уничтожить. Собственно, потомуто люди и нанимают адвокатов. Во всяком случае, когда я был адво катом, люди нанимали меня именно по этой причине, и могу без хвастовства сказать, что мне, как я думаю, удавалось им помочь. Когда я был молодым, начинающим юристом и мы с моей Пасти жили на девять долларов в неделю в пригороде Ханжиера, штат Калифорния, это вот здесь (тычет указкой), я ночи напролет перечитывал труды по юриспруденции и вникал в обстоятельства разных дел, чтобы помочь моим клиентам, большинство которых были такими же восхитительными молодыми людьми, как мы с Пасти. Кстати, скажу к слову, что в то время меня обременяли следующие неоплаченные долги:
   - 1000 долларов за наш опрятный маленький домик;
   - 200 долларов моим дорогим родителям;
   - 110 долларов моему верному, преданному брату;
   - 15 долларов нашему чудесному дантисту, добродушному еврею, к которому мы питали высочайшее уважение;
   - 4 доллара 25 центов нашему милому бакалейщику, старикуитальянцу, у которого для всякого находилось доброе слово. Я и сейчас еще помню, как его звали:
   Тони;
   - 75 центов нашему китайскому прачешнику, человеку щуплого сложения, который однако же долгими ночами неустанно корпел над нашими сорочками, совсем как я над книгами по юриспруденции, ради того, чтобы его дети могли когданибудь поступить в колледж, который они выберут сами. Я уверен, что из них получились замечательные, образцовые американцы;
   - 60 центов мужчине из Польши, или "полячишке", как ласково называет подобных ему наш Вицепрезидент, доставлявшему нам лед для нашего старомодного холодильного ящика. Это был крепкого сложения человек, очень гордившийся своей родиной.
   Кроме того, мы были должны - в совокупности - около 2 дол ларов 90 центов нашему восхитительному водопроводчику ирландцу, восхитительному японоамериканцу, мастеру на все руки, и восхитительной супружеской чете из самого сердца нашего Юга, чете, принадлежавшей к той же расе, что и мы, и имевшей отпрысков, с которыми наши дети мирно играли, несмотря на то, что мы происходили из разных краев.
   Могу с гордостью сказать, что упорный труд в адвокатской конторе позволил мне вернуть этим людям все, что я им задолжал, до последнего цента. А рассказываю я вам об этом, мои дорогие американцы, чтобы вы поняли: именно благодаря тем долгим часам тяжелого труда, я, как мне представляется, обладаю ныне квалификацией, достаточной для понимания всех коварных, хорошо продуманных тонкостей судебного процесса, который этот беглец от правосудия затеял против спорта, прославленного такими людьми, как Бэби Рут, Ру Гериг, Ти Кобб, Трис Спикер, Роджер Хорнсби, Хонас Вагнер, Уолтер Джонсон, Кристи Мэтьюсон и Тэд Уильямс, - все они попали в Галерею славы и всеми ими американский народ вправе гордиться.
   И позвольте мне сказать вам следующее: изучив это дело во всех его ответвлениях, я могу лишь присоединиться к мудрому мнению главы Комиссии по бейсболу, который считает, что победа этого беглеца неизбежно привела бы к гибели великой игры, возможно, сделавшей больше, чем любой из наших национальных институтов, для того, чтобы американские юноши, вырастая, становились сильными, достойными, законопослушными гражданами. Если говорить прямо, я не знаю лучшего способа, посредством которого наши враги смогли бы погубить юность американской нации, чем уничтожение игры в бейсбол и всего, что она олицетворяет.
   Возможно, у вас уже созрел новый вопрос: "Господин Президент, если Курт Флуд намеревался погубить юность американской нации, уничтожив игру в бейсбол, где же ему удалось отыскать адвоката, готового вести подобное дело в суде?" На этот вопрос я собираюсь ответить со всей доступной мне откровенностью.
   Сколь бы скрупулезными, честными и преданными принципам правосудия ни были девяносто девять целых и девять десятых процентов юристов нашей страны, в этой профессии, как, боюсь, и во всякой другой, подвизается крохотный процентик людей, готовых сделать и сказать все что угодно, лишь бы гонорары были достаточно высоки. В юридической школе наши профессора называли таких "настырными адвокатишками" и "крючкотворами". К несчастью, подобные люди встречаются не только среди последних отбросов нашей профессии, в редких случаях им удается вскарабкаться на самый верх - да, и даже занять высокоответственные посты, дающие огромную власть.
   Вряд ли мне стоит напоминать вам о скандале, разразившемся здесь, в Вашингтоне, во время правления прежней администрации. Все вы помните, что юрист, назначенный моим предшественником в Верховный Суд Соединенных Штатов, высший суд нашей страны, вынужден был подать в отставку вследствие финансовых махинаций. Сколь бы ужасным ни представлялся этот инцидент каждому достойному американцу, я вряд ли чтонибудь выиграю, вновь пробуждая чувство нравственного гнева, обуявшее в то время всю страну.
   Некоторые из вас поспешат напомнить мне, что на самом деле людей, посчитавших необходимым выйти из Верховного Суда после того, как мой предшественник определил их туда, было двое. Однако не важно, было ли их двое, трое, четверо или пятеро, - я считаю, что в интересах единства нашей нации не стоит без конца твердить об ошибках, сколь бы прискорбными они ни были, той администрации, которую вы, избиратели, мудро отвергли три года назад.
   4
   Что прошло, то прошло, и никто не сознает это лучше меня. И если я сейчас напоминаю вам имена двух людей, которые внесли беспрецедентные прошения об отставке с высших судейских постов страны, то лишь затем, чтобы ответить, со всей доступной мне прямотой, на вопрос: "Что же за адвокат представлял интересы Курта Флуда?" Двумя людьми, подавшими в отставку с постов, которые они занимали в Верховном Суде, были мистер Эйб Фортас и мистер Артур Голдберг. Мои дорогие американцы, человека, который представлял интересы Чарлза Куртиса Флуда, зовут Артуром Голдбергом. Голдбергом. И я не удивился бы, кабы еще до завершения дела Флуда мистер Артур Голдберг объединил усилия, предпринимаемые им для защиты Чарлза Куртиса Флуда, с усилиями мистера Эйба Фортаса.
   Однако вы можете сказать мне: "Но ведь, господин Президент, человек, который пытается погубить бейсбол и нанимает для достижения этой цели адвокатов, подобных названным вами, не заслуживает даже того, чтобы суд его выслушивал.
   Мало того, что он обращает в фарс всю нашу юридическую систему, так ведь это мы, американские налогоплательщики, и предоставляем ему возможность "восстать против системы", оплачивая содержание той самой системы, которую он пытается уничтожить. Если мы допустим это, то с равным успехом можем допустить в школы людей, открыто признающих себя коммунистами, - пусть себе учат наших детей. Мы можем с равным успехом сложить оружие в нашей битве за свободу и безо всякой борьбы отдать наши школы и суды открытым врагам демократии".
   Что же, позвольте заверить вас, что я всецело с вами согласен. Фактически, мы именно сейчас изучаем возможности восстановления прежнего достоинства, величия и святости судов нашей страны. Как вам известно, одним из экспериментов, который мы не без определенного успеха провели здесь, в Вашингтоне, является программа "Правосудие на улицах". Это программа, в соответствии с которой вынесение и исполнение приговора как за преступления, наказуемые смертной казнью, так и за обычные уголовные преступления и даже за мелкие проступки производятся прямо на месте, в тот самый момент, когда преступление совершается, а иногда и раньше. Посредством программы ПНУ и аналогичных ей методов ускорения судебной процедуры мы рассчитываем не только значительно разгрузить наши суды, но и полностью свести на нет нашу судебную систему уже ко дню выборов 1972 года.
   Так вот, полное сведение нашей судебной системы на нет будет, конечно, великим благом для достоинства наших судей, которым не придется больше ронять оное, общаясь с нежелательными элементами населения. Как только мы полностью ликвидируем судебную систему, наши судьи, ныне столь ужасно перегруженные работой, не станут больше, мне хочется верить в это, общаться ни с какими элементами населения вообще. А это даст им досуг, который они смогут посвятить размышлениям и чтению, столь необходимым для поддержания мудрости наших судей на достаточно высоком уровне.