Роуз Эмили. Всесилие страсти

   — Договорились.
   Появилась Пам. Корт сделал пострадавшему укол, чтобы уменьшить боль, затем разрезал штанину, очистил открытую рану и наложил на нее марлю. С помощью Рикардо и Пам подвел под ногу доску. Когда двадцатью минутами позже на стоянку въехала «скорая», он уже зафиксировал конечность и освобождал пикап, чтобы везти дока в больницу самому.
   Он рассказал фельдшерам, что предпринял, и проследил, как носилки с Финни грузят в машину.
   — Поеду следом за вами, док.
   Машина с ревом скрылась из виду. Корт облегченно вздохнул. Рикардо стоял рядом и смотрел на него с обожанием, как на героя.
   — Если вы смогли вырасти в бедности и стать доктором, то и я смогу. И док так говорит. И я приеду сюда обратно и буду работать с вами, так же как вы будете работать с доком.
   Корт смотрел в живые карие глаза Рикардо и угадывал в них мечты и амбиции собственного детства. Вспомнил слова священника и подумал, что для местных жителей он перестал быть всего лишь младшим из Лэндеров. Больше он не теряется в тени братьев.
   Когда согласился на далеко идущие планы Кэйт, он забыл о том, что вело его в первые годы профессионального обучения — горячее желание возвратить долги людям, помогавшим ему. Он позволил перспективе больших денег и шикарного офиса отвлечь себя от этой цели. Хотя и пошел-то он в медицину именно для того, чтобы нести добро людям — людям своего городка.
   Врачей, желающих делать миллионы, найдутся сотни, но мало кто рвется выполнять тяжелую работу сельского доктора. Его община нуждается в нем, нуждается, чтобы он работал здесь — и это не будет жертвой с его стороны. Просто возвращением к первоначальному плану.
   Корт положил руку на плечо мальчика:
   — Для этого нужно много работать, и твои друзья должны помогать тебе — но я не сомневаюсь, что ты будешь доктором, если твердо решишь добиться этого. Я помогу тебе, чем могу.
   Не получится ли убедить и Трейси, что ей нужен он, а не просто летнее развлечение? Корт не терпел неудачи ни в чем, но никогда то, чего он хотел достичь, не было так для него важно.
   Он сверкнул зубами в улыбке. Ну что ж, поухаживаем.
   Трейси бросила ключи на стол и повернулась посмотреть на стоящий перед домом трейлер.
   Школьный совет предложил ей должность директора и дал время до следующей недели, чтобы принять окончательное решение.
   Она годами трудилась, чтобы добиться этого: днем учила детишек в школе, вечерами и по выходным училась сама, чтобы сдать на ученую степень. Собственная гордость и обеспеченность всегда очень много значили для нее. Но почему она не рада своей победе, почему в душе у нее пусто так пусто, что в этой пустоте можно пропасть?
   Ее бедное сердце… Трейси не могла вообразить себе дальнейшей жизни без Корта и Джоша.
   Но ее место здесь, а не в шикарном мире, куда стремится Корт. Ему нужна жена-ровня, и в один прекрасный день он такую себе найдет. Другая женщина будет следить, как растет Джош, будет вынашивать в себе их общего ребенка. Думать об этом было больно, и Трейси глубоко вздохнула и проглотила стоящий в горле комок.
   Она преодолеет это. Правильное решение — отпустить Корта. Трейси всегда гордилась своим умением поступать правильно. Один только раз не смогла — и вот что из этого получилось.
   Но прежде чем расстаться, она в последний раз вернется в объятия Корта — пусть с ее стороны это и эгоизм. Зато будет что вспоминать в своем холодном, одиноком будущем. Она направилась к лестнице.
   — Корт? — Голос отозвался эхом на пустой лестничной клетке. Она поднялась наверх, прошла по пустым комнатам. Сердце упало. Никаких вещей Корта, только пустая колыбелька. Трейси опустилась на край кровати, которую они делили, и прижала к груди подушку.
   Где он? Его машина, с прицепленным прокатным трейлером, стоит перед домом. Трейси спустилась вниз. Ее внимание привлек помигивающий огонек автоответчика. Она нажала кнопку и выслушала рассказ от десяти разных рассказчиков о несчастье с доком и как Корт спасал его. По ее щекам потекли слезы. Было тут и сообщение от матери, что Джош у нее.
   Вытерев слезы, Трейси расправила плечи. Нужно забрать Джоша, и потом она попрощается с Кортом. Так что и ему будет что вспомнить.
   А пока она ходила взад-вперед по своему кабинету. Никогда раньше она не чувствовала себя неуютно потому, что дом пуст. Наоборот, наслаждалась, что у нее есть жилье, принадлежащее ей одной — после долгих лет, в течение которых приходилось делить с тремя сестрами тесную спаленку.
   Но сейчас тишина заставляла ее нервничать. Как хорошо было бы споткнуться об игрушку Джоша или увидеть раскиданную по комнате мужскую одежду.
   Мать отказалась отдать ей Джоша, пояснив, что обещала Корту продержать его у себя ночь. Джош, до безобразия балуемый Элис, против этого никак не возражал, и Трейси не стала спорить, потому что на этот вечер у нее были другие планы. Но все равно без малыша она скучала.
   На подъездной дорожке зашуршали шины, и она в сороковой, наверно, раз подбежала к окну.
   Из грузовичка Финни вылез Корт и направился к дому. Трейси встретила его у двери. На лице у него были написаны тревога и напряжение.
   — Как док?
   Корт остановился на коврике перед дверьми не входил — даже несмотря на то, что она открыла дверь шире и отступила назад.
   — Все будет хорошо. Операция прошли успешно.
   Трейси набрала побольше воздуха.
   — Корт…
   — Должность директора получила?
   Она медленно выдохнула.
   — Да.
   — Давай проедемся, Трейси.
   Сердце билось где-то у самого горла. Она уже раз десять повторила про себя то, что решила сказать. Как же трудно просить его о любви на прощание, в память о прежних временах! Она так ничего и не сказала и продолжала стоять. Корт сунул руки в карманы.
   — У меня был ужасный день. А теперь хотелось бы посмотреть, как над рекой садится солнце.
   Ну как отказать ему?
   По дороге к участку дока Финни в машине царило напряженное молчание. Корт остановился в конце колеи и сдал назад, так что дорога оказалась перекрыта. Затем вылез, открыл дверцу с ее стороны и подал Трейси руку, чтобы помочь выйти. Она не в силах была отпустить этой руки.
   — Корт.., я…
   Он высвободился и отвернулся, как только она спрыгнула на землю.
   — Я привез одеяло и еду. Ты обедала?
   — Нет. — Трейси была слишком взволнованна, чтобы думать о еде.
   Корт отнес лоскутное одеяло на берег, расстелил его, выбрав место поровнее, вернулся к машине и достал корзину для пикников. Трейси пошла за ним и стояла рядом, стараясь собраться и произнести наконец свою просьбу, пока он распаковывал корзину.
   Первым делом он достал четыре свечи в круглых стеклянных стаканчиках и перебросил ей спички.
   — Не зажжешь их, чтобы москиты не съели нас заживо? И поставь по углам одеяла.
   Она постаралась выполнить его просьбу, но ее пальцы дрожали, и заставить фитильки воспламениться оказалось не таким легким делом. Когда она с этим управилась и аромат цитронеллы поплыл в воздухе, тарелки были уже расставлены и переносная стереоустановка наполняла воздух тихой музыкой.
   — Ты помнишь, что я хотел завтра уезжать? Он мрачно глядел ей в глаза, пока она опускалась на одеяло рядом с ним.
   — Да, насчет этого…
   Он положил ей на губы палец.
   — Я хочу сделать эту ночь незабываемой.
   — Я тоже.
   Он наклонился вперед, коснулся ее губ легчайшим из поцелуев, потом сел на прежнее место и полез в корзину.
   У Трейси потекли слюнки, несмотря на все ее расстройства.
   — Ммм. Похоже на креветки по-мандарински.
   — Они и есть.
   — Где ты их нашел? Можно подумать, что у нас фаст-фуды на каждом углу.
   — На твое счастье, дока положили в больницу в Сан-Антонио, а там фаст-фуды почти на каждом углу.
   — Обожаю креветки.
   Улыбка приподняла уголок его рта.
   — Так твоя мама и сказала мне, когда я заглянул проверить, как Джош.
   Из другой коробки он достал и протянул ей палочки для еды. Трейси сморщила нос.
   — С ними у меня не получается.
   — Что ж, придется мне покормить тебя. Руки у меня ловкие. — На последних словах его голос зазвучал октавой ниже, и страстное обещание изысканных ласк чуть не заставило Трейси проглотить язык.
   Корт побросал бумажные тарелки обратно в корзину, разорвал упаковку палочек, вытащил ими большую креветку и протянул ей. Острый соус обжег язык, и капелька его упала ей на подбородок.
   Корт наклонился, чтобы слизнуть ее, и внутри у Трейси все затрепетало. Он кормил ее и ел сам, собирая губами весь соус, какой попадал ей на подбородок и губы, и наконец Трейси начала подозревать, что он поливает ее соусом намеренно.
   Когда один род голода был утолен, а другой разбужен, Трейси улеглась на одеяло и принялась вспоминать свою речь.
   — Больше не надо. Корт…
   — Ш-ш-ш. Смотри на закат. — Он упаковал остатки в корзину, отставил ее в сторону и вытянулся на одеяле рядом с ней. Положил ее голову на свое плечо, и они вместе следили, как солнце ускользает за деревья. — Десерт будет позже.
   Он повернулся на бок и запустил руку под ее блузку. Прижавшаяся к животу ладонь грела кожу.
   — Давай любить друг друга, Трейси.
   — Здесь?
   Солнце уже село, луна не взошла. Темноту нарушало только тусклое мерцание свечей.
   — Нас никто не увидит. — Рука поползла выше.
   Сегодня — их последняя ночь. Эта мысль эхом перекатывалась в ее голове, порождая сомнения: а права ли она, что расстается с ним? Поймав его руку, она прижала ее к своей груди: чувствует ли он, как бешено стучит под его ладонью сердце?
   Корт стянул с нее свитер и быстро расправился с пуговицами на блузке. Он целовал каждый вновь открывающийся дюйм ее тела. Она стащила с него рубашку. Пуговица на джинсах Корта не устояла перед атакой ее пальцев, и вот они уже лежат на одеяле нагишом.
   Трейси не смущала ее нагота, открытая всему миру. Происходящее было слишком важным, чтобы беспокоиться об остальной Вселенной. Она приподнялась, прижала плечи Корта к земле и провела волосами по его телу сверху вниз, до бедер.
   — Трейси? — Он прошептал это как просьбу, и она улыбнулась. До сего дня она предоставляла Корту проявлять инициативу — но не сегодня.
   Поцеловав теплую кожу, она ласкала его своими волосами снова и снова, уделяя особое внимание тем местечкам, прикосновения к которым вызывали у него судорожные вздохи, — до тех пор, пока его руки не сжались в кулаки и все его тело не начала сотрясать дрожь. Он застонал и запустил пальцы ей в волосы.
   — Трейси, не заставляй меня делать это в одиночку. Мы — команда, пара, — с трудом выдавил он. Вместе лучше, чем одному.
   Они лежали, восстанавливая дыхание. Его руки крепко обнимали ее, и в этом объятии была безопасность, была надежность, была уверенность, что она нужна. Любовь. Всей жизни не хватит, чтобы насладиться этим прекрасным моментом, и никакая цена не покажется слишком высокой.
   Не отпущу, не могу отпустить!
   — А мне очень нравится, когда ты начинаешь командовать.
   Трейси распознала веселье в его голосе. Поцеловала его подбородок, рот, нос, потом приподнялась на руках, чтобы встретить его взгляд.
   — Я хочу уехать с тобой в Дарем.
   — Нет. — Веселье исчезло из его глаз.
   Безапелляционный отказ оглушил ее. Оскорбленная и смущенная, она попыталась сползти с его тела, но он не отпускал ее. Даже держал крепче.
   Его губы прижимались к ее волосам, грудь поднималась и опускалась, поднимая ее с каждым дыханием.
   — Я не поеду обратно в Северную Каролину.
   С бьющимся сердцем Трейси рванулась вверх; он, как тисками, держал ее бедра, так что их тела оставались соединенными.
   — Не отказывайся от своей мечты. Корт. Я поеду с тобой и буду заботиться о Джоше.
   Его взгляд смягчился.
   — Я позвонил сегодня в университет и сказал, что ухожу из ординатуры. Это окончательно.
   — Но почему? — В ее душе засияла надежда.
   — Финни проваляется несколько месяцев. Я нужен здесь, чтобы продолжать его практику.
   Разочарование. Наверно, это было смешно надеяться, что он остается ради нее.
   Он заправил выбившуюся прядь ей за ухо.
   — Я и в медицинскую комиссию штата звонил.
   Они понимают, что мне срочно нужна лицензия, и обещали подготовить ее в ближайшие два дня.
   Он сел, и они оказались лицом к лицу, бедра Трейси все еще обнимали его.
   — В Сан-Антонио есть не только фаст-фуды.
   Он полез в свою корзину и достал букет желтых роз.
   — Все еще любишь их больше остальных цветов?
   Совсем не по плану протекает этот вечер. Если она ему не нужна, зачем покупать ей цветы? Из жалости? Наверно, он не собирается больше встречаться с ней, хоть и остается.
   — Надеюсь, что и пурпуру ты не изменила. — Он опять полез в корзину, и когда пальцы его разжались, она увидела то, от чего остановилось дыхание. Голубой футляр для кольца. — Открой.
   Она положила цветы рядом с собой на одеяло.
   Руки дрожали, когда она открывала маленькую коробочку. Прекрасный темно-фиолетовый аметист сиял в свете свечей и восходящей луны.
   Корт взял ее лицо в горячие ладони.
   — Нам необходимо быть вместе, Трейси. Выходи за меня. Вырастим вместе наших детей здесь, в графстве Мак-Маллен.
   Она не видела его лица, но, кажется, он не думал сейчас ни о собственных удобствах, ни о жалости к ней.
   Корт коснулся ее губ нежным поцелуем.
   — Я люблю тебя. Наверно, всегда любил. — Он вытер ей слезы.
   — Но ты же хотел стать хирургом.
   — Нет, это Кэйт хотела. Вбила мне в голову, что я не проживу без кабинета с финтифлюшками и без членства в загородном клубе. Но на самом деле это не для меня.
   — Но ты любил ее.
   — Знаешь, я не сразу понял, но в Кэйт меня привлекало то, что она чем-то напоминала мне тебя.
   Но она — не ты. У нее не было твоего чувства принадлежности к общине и к семье, не было твоей самоотверженности и сердечности. С ней я не чувствовал, что быть Кортом Лэндером, младшим сыном нищего фермера, — это не плохо. Она не видела, чего я уже добился. Она только видела, как высоко мне еще лезть, чтобы стать тем человеком, какого она вообразила.
   — Корт, тебе не обязательно объясняться. Я…
   — Я не кончил. — Он снял слезинку с ее щеки губами. — У меня с Кэйт никогда бы ничего не вышло, потому что ты уже поселилась в моем сердце. Думаю, она это знала, я частенько говорил с ней о тебе.
   Как отчаянно Трейси хотелось верить во все, что он говорил!
   — Она подарила тебе Джоша.
   — Он славный малыш. Я всегда буду ей за это благодарен.
   — И я. Может быть, наступит день, когда ты будешь смотреть, как рождается его сестренка или братишка.
   Он выпрямился, и в темных глазах заиграли огоньки.
   — Надо понимать, что вы принимаете мое предложение, мисс Салливен?
   — Да, доктор Лэндер, определенно принимаю.
   Он втянул воздух сквозь зубы, и его рука скользнула в ее волосы.
   — Скажи это, Трейси. Я слышал это от Либби и от твоего брата, но должен услышать от тебя самой.
   Ей не пришлось гадать, что он имеет в виду.
   Она смотрела ему прямо в глаза, надеясь, что его взгляд сможет проникнуть в ее сердце.
   — Я люблю тебя, Корт, очень давно люблю, и хочу провести всю мою жизнь с тобой, здесь или в любом другом месте, где тебе надо будет жить.
   — А прямо тут, где мы сидим? Когда-то док обещал мне продать эту землю, если я вернусь практиковать в графство. Он сдержит обещание. Давай построим наш дом и нашу жизнь здесь. У реки, где мы каждый год сможем выйти на берег и отпраздновать годовщину нашей помолвки так, как сейчас.
   — Лучшего места не может быть.
   Он обнял ее так крепко, что хрустнули косточки.
   — Ты не пожалеешь. Обещаю это тебе, Трейси Салливен.
   Он отстранился, достал кольцо из футляра и надел ей на палец. Коснулся этого пальца губами.
   — Есть новость. Я не собираюсь тянуть со свадьбой до Рождества.
   — Хорошо, что я люблю летние свадьбы, улыбнулась Трейси.
   — Тогда надо звонить священнику. Терпения нет, как хочется начать жить с тобой вместе.