Руда Александра. Свой путь

   Беф молча смотрел, как я пыталась сдержать эмоции.
   – Знаете,– наконец проговорил он,– зайдите в библиотеку. Там всегда нужны люди. Тем более вы хорошо окончили Лицей и обладаете некоторым запасом знаний.
   Я кивнула, глотая слезы, и взяла записку коменданту общежития. Ирронто легко подхватил мой чемодан и вышел в коридор, насвистывая веселую песенку. Мне было очень стыдно за свои слезы, я быстро вытерла лицо платком и попыталась улыбнуться.
   – Нам недалеко идти,– сказал студент, оборачиваясь ко мне.– Меня зовут Ирга, а фамилию мою ты уже слышала.
   Я задумалась. Вообще-то при моем рождении родители, еще овеянные романтизмом молодости и пылкой страстью, наградили своего первого ребенка гордым и редким для девушек именем Ольгерда. Я ненавидела его. Да, именно потому, что так звали многих героев прошлого, с которых я, по идее, должна была брать пример для подражания. Взять хотя бы эту дурочку Герду, которая рванула за своим неверным возлюбленным через полмира. Терпеть ее не могу. Ну, предпочел он опытность молодости, и черт с ним, ищи другого. Нет, надо было страдать, мучиться, отбивать его у разлучницы (которую, кстати, конкретно мне – жалко: последний шанс у бедняжки был устроить личную жизнь).
   Или тот же великий герой Ольгерд, победивший кучу врагов, давший нашей стране свободу и наплодивший кучу законных и внебрачных детишек. Ну не вызывает он у меня особого почтения! И я-то не мужского пола, героем мне не стать, ну разве что героиней, и то вряд ли.
   – Я Ола,– сказала я.– Меня зовут Ола Ляха.
   Ирга улыбнулся так, что мне захотелось дать ему по физиономии.
   Мы шли по дорожке, и я узнала, насколько популярен мой спутник – практически каждый встреченный нами студент считал своим долгом с ним поздороваться, а от томных вздохов и нежных приветствий девушек у меня уже начало звенеть в ушах. Мне тоже досталась своя порция внимания – меня рассматривали внимательно и придирчиво, чаще всего презрительно или жалостливо улыбаясь. Мне все это быстро надоело, но я мужественно терпела, объясняя себе, что среди этих людей мне жить и учиться целых пять лет.
   – Привет, Ирга.– Высокий, красивый блондин с аристократическими чертами лица протянул некроманту руку с идеальным маникюром.
   – Блондин! – ответил Ирга, показывая, что руки у него заняты.– С чем пожаловал?
   – Да вот, рассматриваю, какую ты себе зверушку завел. Что, для полноты коллекции не хватает такого чучела?
   «Какую еще зверушку?» – подумала я, оглядываясь.– «Чучело? Они говорят обо мне?» Я почувствовала, что стремительно краснею.
   Блондин медленно обошел вокруг меня.
   – Да...– сказал он.– Бедная провинциальная девочка! Что же тебе дома не сиделось?
   Я молчала.
   – Ничего, вот пройдешь через постельку дяди Ирги, а потом – через мою. Или наоборот...
   – Хватит, Блондин,– оборвал его Ирга.– Это уже слишком.
   Мы пошли дальше. Завернув за угол, я обогнала Иргу и схватилась за чемодан.
   – Отдай!
   – Зачем? – удивился парень.
   – Хватит, хватит! Я больше не хочу служить объектом для насмешек! – Я дергала за ручку чемодана, но некромант не спешил выпускать его из рук.
   – Я над тобой не смеялся,– заметил он.
   – Смеялся! Вы все надо мной смеетесь!
   – Просто ты сейчас забавно выглядишь,– оправдывался Ирга.
   – Я не хочу, не хочу быть зверушкой в твоей коллекции!
   – Да я и не предлагал. Это еще заслужить надо!
   Разозлившись, я слишком сильно дернула за ручку, защелки не выдержали и открылись. Ворох вещей посыпался на землю. Парень от неожиданности выпустил чемодан из рук. Не скрывая злых слез, я заталкивала вещи обратно в чемодан. Ирга опустился помочь.
   – Не трогай! – крикнула я.– Не хочу, чтобы ты еще...
   – Мне нравится перебирать женские вещи,– заметил парень.
   Не выдержав, я хлестнула его по щеке юбкой, которую держала в руке. Пряжка пояса оставила красный след на щеке Ирги. Он вскочил, сжимая кулаки.
   – Ненавижу тебя! – захлебываясь слезами, прокричала я.– Я не чучело! Я не зверушка! Я просто хочу учиться! Почему, почему вы все надо мной издеваетесь?
   – Может, потому что ты на это так бурно реагируешь? – неожиданно спокойно ответил Ирга.
   – Я не нуждаюсь в твоих советах.– Я потащила чемодан по дорожке.
   – Общежитие в той стороне,– махнул рукой некромант.
   Я вытерла слезы, поправила костюм и пошла в общежитие.
   Комендант, женщина с изрезанным шрамами, суровым лицом, выдала мне длинный список правил проживания.
   – За нарушение выгоняем,– сообщила она.
   – Хорошо,– покорно сказала я.
   – Оргий не устраивать! Много спиртного не пить! Магией не пользоваться!
   – Что, совсем?
   – Нет, потом почитаете, в правилах прописаны ограничения. И ремонт после магических экспериментов за твой счет.
   Комендантша строго посмотрела на меня, на вещи, торчащие из чемодана.
   – Порядок не любишь?
   Я испуганно помотала головой.
   – Неряхи в общежитии долго не живут,– сказала комендантша.
   – У меня просто чемодан раскрылся,– пролепетала я.
   – Хорошо. Вот тебе ключ. Будешь жить на третьем этаже. Соседка у тебя девочка мирная, домашняя. Уживетесь.
   Я подошла к обшарпанной двери с покосившимся номером «304» и нерешительно постучала.
   – Кого там еще принесло? – раздался крик.– Я сплю!
   – Я ваша новая соседка,– сказала я.
   – Тогда заходи.
   В тесной комнатке помещались стол, шкаф и две кровати. На одной из них валялась коротко стриженная черноволосая девица. Над кроватью на полочке лежал череп в модной шляпе. В зубах у черепа торчала засохшая булочка.
   – Это я на диете сижу,– объяснила моя соседка, проследив за моим взглядом.– Неудачно.
   – Мне тоже диеты никогда не удавались,– призналась я.
   – Да чего ты стоишь! – сказала соседка.– Падай на свою кровать, по тебе же видно, как ты устала.
   – Всю ночь и утро ехала,– сказала я.– А потом вот поступала...
   – О, я уже год мучаюсь,– сказала соседка, энергично почесав живот.– Я целительница, зовут меня Лира. Характер паршивый, поэтому со мной никто не живет.
   – Я Ола, поступила на теоретический. Мне не страшен твой характер, у меня четыре младших сестры.
   Лира рассмеялась:
   – Тогда подружимся! У меня никого нет, только мама. Но она уже пятый раз замуж вышла, представляешь? А у меня до сих пор парня не было! Иногда думаю: а ее ли я дочь?
   Я открыла чемодан, чтобы скрыть свое замешательство. Мне очень хотелось пожаловаться Лире на прием, который я получила, приехав в город, рассказать о том, что у меня тоже никогда не было парня. Но я боялась вот так открывать свою душу первому встречному.
   – Ладно,– сказала вдруг Лира,– не обращай внимания. Это я с перепугу несу всякую ерунду. Моя предыдущая соседка была не подарок. Она очень любила троллей, особенно в нашей комнате. Они к ней через окно лазили.
   – Я тоже волнуюсь,– сказала я.– Но троллей я не люблю, честное слово.
   – Мы будем жить мирно и спокойно? – с надеждой спросила соседка.
   Я пожала плечами, подумав о тех, кого уже ждала в будущем моя Страшная Месть, о тех, кто меня так издевательски встретил. А особенно об этом красавчике Ирге, в чей гарем меня поспешили записать.
   «Он еще увидит, что я за зверек»,– пообещала я себе.
   – Как получится,– ответила я Лире, вытряхивая вещи из чемодана. Меня ждало много дел.

Глава 2
Раз линия, два линия

   – Эй, эй, проснись! – Лира потрепала меня за плечо.– Что случилось?
   – Ммм, не трогай меня... Я сплю!
   – Я вижу,– сказала подруга.– А на кровать поспать не хочешь перейти?
   – Мне так мягко и приятно...
   – Конечно, ты лежишь в миске с салатом!
   – Я?
   – Ты! А я салат планировала съесть на ужин. Ты вообще спала сегодня? – Лира протягивала мне полотенце.
   – Спала, пока ты меня не разбудила,– пробурчала я и потянулась.
   Учиться на факультете Теоретической магии было очень тяжело. Занятия начинались рано утром и заканчивались поздно вечером. С завистью я смотрела на улицу, где по первому зимнему снегу бегали по тренировочному полю студенты-практики. Они отличались от нас внешним видом, как отличается наливное яблочко, висящее на ветке, от сморщенного заморыша, пролежавшего всю зиму в кладовой.
   Почему, ну почему я не занималась спортом? Сейчас бы с румяными щечками бегала среди подтянутых, фигуристых парней под приятными бодрящими снежинками, а не сидела в аудитории и в тусклом свете огоньков не разбирала бы скучные задания!
   К сожалению, приходилось признать, что мама бывает права. Говорила же она мне: учись трудолюбивее, не прогуливай физкультуру! И почему я ее тогда не слушала?
   Мои муки и ночные бдения начались после одной неожиданной встречи. Пасмурным вечером я, кутаясь в плащ, натолкнулась на улице на человека.
   – Извините,– пробормотала я, попытавшись проскользнуть по тротуару дальше.
   – Ольгерда? – раздался знакомый звонкий голос.
   Я подняла глаза и обомлела. Элувириэль! Красивый, словно с картинки сошедший золотоволосый эльф. Моя первая любовь. Тот, ради кого я каждое утро летела в Лицей, на переменах подкарауливая Эла в коридорах. Я надеялась, что мое чувство останется тайным, но, конечно, лицейские насмешники не обошли своим вниманием то, как я смотрю на всеобщего любимца. Но я старалась не обращать внимания ни на насмешки, ни на обидные записки, появлявшиеся у меня в тетрадях и даже на спине. Ведь главное – Он мне иногда улыбался. А однажды даже подал руку, когда я выходила из пассажирской кареты, когда мы группой ехали на межлицейский конкурс.
   Я стояла и молча смотрела на мою мечту. Потом не выдержала и потрогала его рукав. Рукав был вполне материальным, из плотной и приятной на ощупь эльфийской ткани.
   – Ольгерда,– улыбался Эл.– Не ожидал тебя тут встретить! А чем ты занимаешься?
   – Ты знаешь мое имя? – пролепетала я.
   – Конечно,– сказал эльф.– Ты же знаешь мое. Или забыла?
   – Элувириэль...– говорить от волнения было трудно.
   – Учишься?
   – Да. На теоретика.
   – Теоретик – это славно! – сказал эльф.– Я тоже теоретик магии. А ты как? Нравится учиться?
   Элувириэль тоже теоретик! Я все-таки не ошиблась с выбором профессии, если даже эльф ее выбрал!
   – Нравится.– Да если бы он сказал, что глотает на завтрак живых тараканов и спросил, как я к этому отношусь, я бы ответила точно так же. И проглотила бы парочку для убедительности.– Только вот начертательная магия...
   – Это самое прекрасное занятие в мире! – воскликнул мой возлюбленный.– Я очень люблю заниматься начертательной магией, перераспределять потоки энергий. Это же так интересно – это совершенство линий, красота углов, изящество формул...
   «Да уж,– уныло подумала я,– не видел он красоту моих линий. Вот бы посмеялся! Или скорее ужаснулся бы».
   – Ола,– сказал Эл,– я хочу сделать тебе подарок. Это моя книга «Основы начертательной магии».
   – Твоя книга? – удивилась я.
   – Я ее двадцать лет писал,– похвастался эльф.
   Двадцать? Двадцать?! Да я живу на свете меньше!
   – Поэтому я и учился у вас в Лицее. Было интересно узнать основы человеческой магии.– Он бережно достал из сумки экземпляр книги.
   В магический Лицей имел право поступить каждый желающий вне зависимости от возраста и расы, главное – обладать необходимым минимумом знаний и иметь способность к магии, это я помнила хорошо. Поэтому и в нашей группе учились люди разных возрастов и достатка. Многие из них считали своим непременным долгом поставить меня на место и дать «дружеский совет».
   – Вот,– эльф быстро что-то написал на титульной странице.– Желаю тебе успехов в начертательной магии!
   Дрожащими руками я прижала к себе книгу.
   – Видишь, как хорошо! – сказал Эл.– Скоро эта книга будет продаваться, а у тебя уже есть экземпляр. Да еще и с автографом автора! Ну, у меня еще много дел. Желаю удачи!
   Эльф наклонился и коснулся своими губами моих. От него пахло мятой, солнцем и лесом. Я замерла, не в состоянии поверить, что это происходит со мной.
   Элувириэль ушел, а я стояла на улице, прижимая к себе книжку и переживая в который раз этот поцелуй.
   – Эй,– перед моим лицом помахали рукой.– Ты жива?
   Я моргнула пару раз и увидела перед собой Иргу. Его раздражающая манера говорить, растягивая гласные, настолько резала слух после певучего говора эльфа, что я прокашлялась и сказала:
   – Ты меня бесишь.
   – Хорошенькое приветствие! – хмыкнул Ирронто.– Да если бы не я, ты бы замерзла на этой улице! Тебя что, этот эльф заколдовал?
   – Нет, он меня только... только...
   – Поцеловал,– почему-то грустно сказал Ирга.
   – А ты подсматривал! – возмутилась я. Мне хотелось, чтобы этот момент был только моим, и точно не хотелось, чтобы такие, как этот наглый смазливый студент, опошляли самое яркое переживание в моей жизни.
   – Нет,– огрызнулся Ирга.– Я просто по улице шел.
   – Вот и шел бы себе дальше,– сказала я.– Чего приставать?
   – Замерзнешь, заболеешь и умрешь,– заявил Ирронто.– И попадешь ко мне на стол как учебный материал для некромантов. Вот тогда я уж натешусь в свое удовольствие!
   Я вздрогнула, представив себе эту картину, и побежала по улице.
   – Он мне в отцы годится! – плакалась я Лире этим же вечером.– А я была в него влюблена!
   – «Ольгерде – девушке с грустными и влюбленными глазами»,– прочитала вслух подруга посвящение на книге.– Почерк какой красивый!
   – Он же эльф,– сказала я.– Старый.
   – Да нет, по их меркам он очень молодой,– заметила соседка, рассматривая книгу.– Это он у себя Университет закончил. Пока книгу начал писать, пока к вам поступил... Лет семьдесят – восемьдесят.
   – В дедушки годится! – обхватила я голову руками.
   – Да ладно тебе! Как он, по-твоему, должен был себя вести? Сказать: «Девочка, я вижу, ты в меня влюблена, но я старше тебя в четыре раза?» А ты бы пошла и повесилась. Вон у нас в Доме Исцеления недавно откачивали такую жертву первой любви. А сейчас ты для него в самом соку. Вон даже поцеловал!
   Я поднесла руку к губам и решила не признаваться, что это был мой первый поцелуй.
   – И вообще,– сказала Лира.– Вон у нашего короля новой любовнице пятнадцать лет. Ты уже перестарок по сравнению с ней.
   – Все мужики – козлы,– резюмировала я.
   – Ты не оригинальна в своем умозаключении,– зевнула подруга, кидая мне книгу.
   Ловкость рук никогда не была моим достоинством. Книга угодила мне в живот, я обняла ее двумя руками, села на кровати и задумалась. Не знаю, какое колдовство вложил эльф в свой поцелуй, но то, как я разговаривала с Иргой, меня удивило. Я была такой смелой! Я вздохнула и принялась читать, борясь с желанием перелистывать страницы, не вникая в содержание. Как ни странно, многие положения начертательной магии, изложенные в книге, мне были знакомы – их объясняли на занятиях. Но то, что в огромной аудитории казалось скучным, в книге Элувириэля было так интересно изложено! Он как будто разговаривал со мной, как будто строчки книги предназначались только для меня. Иногда я делала перерыв в чтении, вспоминая сцену на заснеженной улице. О Эл! Ты поймешь, что не зря подарил мне эту книгу!
   На следующий день я попросила у преподавателя Бефа, который вел у нас начертательную магию, разрешения заниматься вечерами в аудитории – для большинства чертежей требовалась большая площадь, оптимально защищенная от негативных последствий неумелого рисования. Он согласился, тем более что моя успеваемость по этому предмету оставляла желать лучшего.
   С тех пор я каждый вечер чертила. Плакала, разглядывая свои кривые линии, стирала мел и опять чертила. Когда совсем не оставалось сил, я вспоминала заснеженную улицу и поцелуй, пахнущий мятой. И снова чертила.
   Конечно, учебу в полном объеме никто не отменял. Поэтому спать стало некогда.
   Я ходила злая и все время пыталась где-то вздремнуть. Пару раз меня кто-то пытался зацепить, но я огрызалась настолько удачно, что сама себе удивлялась.
   Наконец-то линии стали получаться. Я заметила, как Лира тайком подливает мне в чай энергетическую настойку, и решила чертить меньше, а спать больше.
   Однажды поздно вечером я зашла в аудиторию, где постоянно занималась. Большое пространство пола, на котором чертились линии, прекрасно просматривалось со столов для студентов, которые стояли на возвышении. Я сначала чертила чертеж, а потом поднималась наверх и смотрела,– все погрешности сразу же были видны.
   Я зажгла огоньки и разложила на преподавательском столе свое задание на сегодня. Наверху что-то зашуршало. Я испуганно схватила большую линейку на манер меча.
   – Кто там? Выходи, а то...
   – Эй, воительница! – знакомый голос заставил меня сожалеть о том, что я не смогу добросить линейку наверх.– Ты что здесь делаешь?
   – Я делом занимаюсь в отличие от некоторых,– сказала я, стараясь не смотреть на пляшущие по стенам тени.– Продолжайте, я вам мешать не буду.
   Я взяла в руки мел и с равнодушным видом принялась чертить. Наверху возились и хихикали. Меня это ужасно раздражало, но я старалась не подавать виду.
   – Ну, Ирга! – раздался обиженный женский голос.– Я не могу так! Она там смотрит.
   – Да ничего она не видит.– Гулкое эхо гуляло по пустой аудитории.– Ола! Ты же нас не видишь?
   – Отстаньте от меня, а?
   – Вот видишь,– попытался успокоить девушку некромант, но, видимо, ему это не удалось.– Ола, а ты не могла бы почертить где-нибудь еще?
   – Нет,– любезно ответила я.– А вы не могли бы... это самое делать где-нибудь еще? Мне только эта аудитория подходит.
   – Мы уже начали,– сказал Ирга.
   – Я тоже.– Я сделала вид, что крайне увлечена работой.
   Через некоторое время девушка, кутаясь в плащ, спустилась вниз.
   – У тебя сердца нет! – заявила она мне.
   Я пожала плечами.
   – Ты гнусная старая дева! – недовольная любовница искала, чем бы меня побольнее уколоть.– Тебе не дано понять, как это прекрасно – находиться в мужественных и ласковых руках. Ты сухая и холодная деревяшка. И вообще никому не нужная половая тряпка.
   – Ага,– согласилась я, заканчивая чертеж.
   – Даша! – крикнул сверху Ирга и побежал вниз, но было поздно. Я проговорила заклинание и хлопнула в ладоши.
   Огромная клыкастая морда появилась на месте чертежа. Она увеличивалась и увеличивалась в размерах. Девушка испуганно закрыла руками лицо и тоненько завизжала.
   Ирга черной молнией пролетел мимо меня, на одном дыхании подхватил девушку на руки и вышвырнул в коридор. Захлопнув двери, он повернулся к морде лицом и прокричал заклинание. Морда уменьшилась, но не исчезла.
   Я сидела на полу и с интересом наблюдала за его действиями.
   Наконец парню удалось затолкать морду обратно в чертеж и деактивировать линии.
   – Ты!..– повернулся Ирга ко мне. Он тяжело дышал, лицо блестело от пота.– Ты! Ты хоть понимаешь, что ты сделала?
   – Что? – спросила я.
   – Ты вызвала демона! Очень кровожадного к тому же. Если бы он вырвался – съел бы нас и не заметил! – Ирга встряхнул меня за плечи.– Разве можно бестолковым первокурсникам такое делать? Или у тебя совсем мозгов нету?
   Я болталась в его руках как тряпичная кукла. Мне было больно и обидно. Я вздохнула, собравшись с силами, и спросила:
   – Раз ты такой умный, скажи мне, что это было!
   – Сейчас...– задумался Ирронто.– Чертеж Намбгуса для вызова демонов из преисподней.
   Я засмеялась. Это был торжествующий смех, радостный. Жаль, что так посмеяться мне редко удавалось, но уж этот момент я упускать не собиралась.
   – Это у тебя совсем мозгов нету! – сказала я, заметив растерянность на лице Ирги.– Это был измененный чертеж Намбгуса, вызывающий только иллюзию демона. Никогда я, бестолковый первокурсник, без преподавателя не решусь на полный чертеж.
   Я сбросила его руки со своих плеч, собрала свои вещи и ушла.
   Этот измененный чертеж, помеченный как «чертеж для тренировки точности углов между линиями», я нашла все в той же подаренной книге, но у меня впервые получилось так быстро и действенно прорисовать совершенно новый чертеж. Эта мысль меня просто окрылила.
   Девушка Ирги плакала в коридоре.
   – Не волнуйся, – сказала ей я.– Опасность миновала. И кстати... Кому-то Небесные Силы дают объятия парней, а кому-то – мозги. Я думаю, что второе лучше.
   Удовлетворенная маленькой местью и сознанием собственной успешности, я напевая пошла спать.

Глава 3
Все мужчины – ...?

   – Чья каша горит?! – По коридору общежития пронесся звучный крик.
   Я встрепенулась. Я корпела над упражнениями по эльфийскому, отношения с которым у нас не заладились с самого начала. Каша... Каша! Каша!!!
   Я добежала до общей кухни, чувствуя, как по коридору распространяется запах горелого. Как же я могла про нее забыть! Вот досада! И что же я теперь буду есть?
   Я понюхала гречку. Ужас! Но если присыпать сверху какой-нибудь остро пахнущей травкой, то есть можно. Теоретически. И запивать мятным чаем. Я высыпала все, что не успело превратиться в черную корочку на тарелку, поскребла дно ногтем. Корка не поддалась. Я налила в кастрюлю воды и отнесла на кухню отмокать.
   К моему возвращению в комнате слегка попахивало паленым. Я похоронила гречку под слоем приправы, но в рот взять не рискнула, отложив этот процесс до состояния полного оголодания.
   В вестибюле на первом этаже скопился народ. Студенты что-то бурно обсуждали и косились на двери.
   – Что случилось? – спросила я у знакомой по этажу.
   – Шакалы засели на крыльце,– вздохнула она.– Всех, кто выходит, обливают водой.
   – А вылезти через окно?
   – Там засады.
   Я оглядела присутствующих. В основном младшекурсники, старшие уже либо на занятиях, либо – что более вероятно – еще отсыпаются после ночных пирушек.
   Блондин Лим, встреченный мной в день поступления, был сынком заместителя головы столицы, мужика подлого и хитрого, как и все политики. От матери Лиму достался небольшой магический дар, и отец отдал сына на факультет Провидцев и Судей, проча ему политическую карьеру. Вот и морочил он мозги всем преподавателям, которые не могли его ни выгнать (худо-бедно он учился, к тому же платно), ни наказать за издевательства над другими студентами – Блондин был достаточно умен, чтобы не попадаться на горячем.
   Лим собрал себе компанию прихвостней – несильных магов, подпевал и лизоблюдов. И этой чудесной компанией (с дрожью в голосе называемой стаей шакалов) они терроризировали студентов, слабых морально и магически. Стаю боялись: у большинства шакалов, золотой молодежи, были высокопоставленные покровители. И ненавидели.
   – Что же делать? – отчаянно спросил Птронька.– Мы опоздаем на занятия. Проклятый эльф из нас всю душу вытрясет!
   Эльфийский у нас преподавал профессор Ломиториэль. Студентов не-эльфов он не любил. Гномов ненавидел. Никогда не шутил и не улыбался. На ошибающегося (а попробуй не ошибись, если только падежей в эльфийском двадцать шесть!) смотрел всегда с презрением и жалостью, как на обезьяну, пытающуюся подражать человеку. Ходили слухи, что за два века преподавания Ломиториэль с успехом издал на родине серию книг под общим заглавием «Ограниченность человеческой расы», изучаемые эльфами в школе как программные.
   Я сопоставила гнев профессора и перспективу прогуляться мокрой под холодным весенним ветерком, и решилась идти.
   – Пойдем,– сказала я Птроньке.
   – Не-э,– заскулил он.– Я боюсь.
   – Я тоже боюсь, но эльфа больше.
   – Мы заболеем,– попытался воззвать к голосу моего разума одногруппник.
   – Как заболеем, так и вылечимся,– махнула я рукой и решительно открыла двери.
   Стая встретила меня одобрительным гулом. Им надоело просто сидеть и ждать, когда «малышня» надумает выходить на улицу.
   Я вжала голову в плечи, и, не обращая внимания на обидные выкрики, поспешила к дорожке.
   Блямс! Водяной шар ударил меня по спине. Стало мокро и холодно. Я плотнее прижала к себе учебники и тетради.
   – Давай еще! – раздался полный азарта голос Блондина.– По заду целься!
   Блямс, блямс! Мокрая юбка прилипла к ногам. Удары водяными шарами были очень чувствительными. Я поняла, что завтра буду щеголять синяками.
   – В голову! – командовал Блондин.
   У меня получилось увернуться.
   – Ты что, криворукий? – сзади раздался звук подзатыльника.– Давай еще раз!
   Я поняла, что терять мне нечего. Из общежития не спешила группа поддержки – или хотя бы группа отвлечения внимания, безобразничать шакалы будут еще долго. А вдруг им придет в голову ради развлечения преследовать меня до учебного корпуса?
   Я повернулась и крикнула Блондину:
   – А сам ты что, попасть не можешь? За чужими спинами прячешься?
   Лим в ярости вскочил. Водяной шар в его исполнении был мелким и распался, не пролетев даже половины дистанции. Меня охватил лихой азарт смертника.
   – Подойти поближе? – издевательским тоном спросила я.
   Блондин опять промахнулся. Среди стаи раздались смешки, которые, впрочем, быстро увяли под взглядом Лима.
   – Мне саму себя облить? – спросила я.
   Аристократ сжал кулаки:
   – Сейчас кровью обольешься, девчонка!
   Я молча смотрела на него, не двигаясь с места. Мне было настолько страшно, что ноги отнялись, а руками я только крепче прижала к себе книги.
   – Я думаю, Блондин, ты не будешь размениваться на такую мелочь,– с рядом стоящей лавочки медленно поднялся Ирга, которого я не заметила.
   Он часто оказывал стае мелкие магические услуги, но никогда не участвовал в подобных развлечениях.