Страница:
В этом эпизоде заключена глубокая и нетривиальная мысль: дикое существо обрело человеческие черты благодаря любви и пробуждению чувства прекрасного. Утратив часть своей физической силы, дикарь взамен обзавелся умом, и в этом ему помогла женщина.
Гильгамеш и Энкиду, став друзьями, вместе совершали подвиги. Они убили великана Хуваву – духа-хранителя кедровой рощи. По нашим понятиям, поступок был преступный, браконьерский, связанный с уничтожением заповедного кедровника.
Гильгамеш – представитель городской цивилизации. Ему чужды проявления «дикой» первозданной природы. Он совершает дальнее путешествие – к горам Ливана, для того, чтобы добыть кедр.
Энкиду заболел и умер, душа его отошла в царство мертвых. Отправился Гильгамеш в странствия, надеясь найти бессмертие. Бродя по свету, попадает он в подземное царство, где находится сад самоцветов (превосходный художественный образ и мудрая мысль).
Гильгамешу удается встретиться с единственным человеком, который обрел бессмертие (возможно, благодаря своей праведной жизни) и пережил всемирный потоп. Этот человек – Утнапиштим – поведал Гильгамешу события тех далеких дней.
Завет обрести бессмертие был прост: «Богатства презри, спасай свою душу!» И не мольбами к богам спасать, а трудом и разумом.
Легенду о всемирном потопе можно считать «преднаучной гипотезой», призванной объяснить образование обширных равнин и находки в горах окаменелых раковин морских беспозвоночных. А что касается конкретного великого потопа в Двуречье, то и эта проблема давно интересует ученых.
Необычайно сильный потоп действительно был (и не раз), а какой-то предусмотрительный шумер однажды подготовился к нему, построив ковчег.
Гильгамеш обратился к богам с просьбой освободить Энкиду. Солнце-Уту открыл отверстие в мир теней, и оттуда вылетела душа Энкиду. «Какие законы подземного мира?» – спросил Гильгамеш. «Если скажу о них, ты зарыдаешь», – ответил Энкиду.
Царство смерти беспощадно к человеку: тело его поедают черви, оно превращается в прах. Души человеческие посмертно обретают разную судьбу. Лучше всего тем, у кого осталось на земле много детей (сыновей), которые их поминают, а также храбрецам, павшим в бою. Бедствуют и горюют те, кого никто не поминает добром, не приносит во имя них жертвы богам.
Такова древнейшая версия о посмертном воздаянии душам человеческим за их дела земные. Но более интересны с философской и обыденной точек зрения поучение Утнапиштима, утешающего Гильгамеша, озабоченного поисками секрета бессмертия: «Плоть богов и людей в твоем теле таится». Иначе говоря, в человеке присутствует не только земное, но и небесное, искра божия. А дальше мудрец напоминает о бренности бытия:
Как тут не вспомнить финал «Фауста» Гёте!
Первое пересечение Сахары
Самый прославленный путешественник
Воин и разведчик Чжан Цянь
Странствия буддиста
Гильгамеш и Энкиду, став друзьями, вместе совершали подвиги. Они убили великана Хуваву – духа-хранителя кедровой рощи. По нашим понятиям, поступок был преступный, браконьерский, связанный с уничтожением заповедного кедровника.
Гильгамеш – представитель городской цивилизации. Ему чужды проявления «дикой» первозданной природы. Он совершает дальнее путешествие – к горам Ливана, для того, чтобы добыть кедр.
Энкиду заболел и умер, душа его отошла в царство мертвых. Отправился Гильгамеш в странствия, надеясь найти бессмертие. Бродя по свету, попадает он в подземное царство, где находится сад самоцветов (превосходный художественный образ и мудрая мысль).
Гильгамешу удается встретиться с единственным человеком, который обрел бессмертие (возможно, благодаря своей праведной жизни) и пережил всемирный потоп. Этот человек – Утнапиштим – поведал Гильгамешу события тех далеких дней.
Завет обрести бессмертие был прост: «Богатства презри, спасай свою душу!» И не мольбами к богам спасать, а трудом и разумом.
Легенду о всемирном потопе можно считать «преднаучной гипотезой», призванной объяснить образование обширных равнин и находки в горах окаменелых раковин морских беспозвоночных. А что касается конкретного великого потопа в Двуречье, то и эта проблема давно интересует ученых.
Необычайно сильный потоп действительно был (и не раз), а какой-то предусмотрительный шумер однажды подготовился к нему, построив ковчег.
Гильгамеш обратился к богам с просьбой освободить Энкиду. Солнце-Уту открыл отверстие в мир теней, и оттуда вылетела душа Энкиду. «Какие законы подземного мира?» – спросил Гильгамеш. «Если скажу о них, ты зарыдаешь», – ответил Энкиду.
Царство смерти беспощадно к человеку: тело его поедают черви, оно превращается в прах. Души человеческие посмертно обретают разную судьбу. Лучше всего тем, у кого осталось на земле много детей (сыновей), которые их поминают, а также храбрецам, павшим в бою. Бедствуют и горюют те, кого никто не поминает добром, не приносит во имя них жертвы богам.
Такова древнейшая версия о посмертном воздаянии душам человеческим за их дела земные. Но более интересны с философской и обыденной точек зрения поучение Утнапиштима, утешающего Гильгамеша, озабоченного поисками секрета бессмертия: «Плоть богов и людей в твоем теле таится». Иначе говоря, в человеке присутствует не только земное, но и небесное, искра божия. А дальше мудрец напоминает о бренности бытия:
Утнапиштим рассказал Гильгамешу, как достать со дна океана цветок вечной молодости. Герой ныряет в океанскую пучину и срывает колючий цветок. Но, возвращаясь домой, он теряет заветный цветок (его уносит змея). Погоревав, Гильгамеш добирается до родного Урука. И тут, видя высокие стены, которые сам возвел, он успокоился и возрадовался…
Ярая смерть не щадит человека.
Разве навеки мы строим дома?
Разве навеки мы ставим печати?..
Спящий и мертвый друг с другом схожи —
Не смерти ли образ они являют?
Человек ли владыка [жизни]?
Как тут не вспомнить финал «Фауста» Гёте!
Первое пересечение Сахары
Сведения о первых путешественниках, рискнувших отправиться в глубь Сахары, привел греческий историк, этнограф и географ Геродот (484–425 г. до н. э.). Он прошел по многим странам, побывал в Южном Средиземноморье и Египте. О Ливийской пустыне (в ту пору Африку называли Ливией) он расспросил местных жителей.
Судя по всему, тогда египтяне не совершали походов на запад, в области преимущественно пустынные. Их больше интересовал вопрос об истоках Нила. Существовала легенда, что он вытекает из подземной бездны. Но Геродот не был доверчив и постарался узнать нечто более правдоподобное. Он выяснил, что жители Ливийской пустыни наса-моны, представители одного из берберийских племен, рассказывали такую историю:
«Были у них отважные молодые люди, сыновья вождей. Возмужав, эти юноши придумывали разные безумные затеи и даже выбрали по жребию пятерых из своей среды совершить путешествие по Ливийской пустыне с целью проникнуть дальше всех тех, кто раньше побывал в самых отдаленных ее частях.
Итак, юноши, посланные сверстниками, отправились в путь с большим запасом воды и продовольствия. Сначала они шли по населенной местности, а затем, миновав ее, прибыли в область диких зверей, а оттуда наконец в пустыню, держа путь все время на запад. После многодневного странствия по обширной пустыне они снова увидели растущие в долине деревья.
Подойдя к деревьям, юноши стали рвать висевшие на них плоды. В это время на них напали маленькие (ниже среднего роста) люди, схватили их и увели с собой. А языка этих людей насамоны не могли понять, и те, кто их вел, тоже не понимали речи насамонов. Юношей вели через обширные болота и наконец доставили в город… Мимо этого города протекала большая река, а течет она с запада на восток и в ней были видны крокодилы» (Геродот, II, 33).
В конце концов путешественники благополучно вернулись на родину.
Из этой истории Геродот заключил: «Нил течет из Ливии, рассекая ее посредине».
Если иметь в виду природу современной величайшей пустыни мира, то экспедиция пятерых насамонов выглядит необычайно отчаянным мероприятием, лишь чудом завершившимся успехом. А если учесть, что тогда в этих краях не было верблюдов, то данная история представляется легендой.
Однако в действительности, как свидетельствуют данные, добытые археологами и палеогеографами, в те времена облик Сахары был иной. Она представляла собой почти сплошную саванну с озерами и реками, лесными массивами. Это очень важный для нас результат этой экспедиции. Как показала она, этой пустыни два с половиной тысячелетия назад не было.
Какую реку могли встретить юные насамоны?
Предположение о неведомом левом притоке Нила отпадает, ибо путники двигались на запад, а не на юг или юг—юго-запад. Напрашивается вывод: они пересекли Сахару и пришли в среднее течение Нигера. Там имелись поселения, из которых наиболее крупным был город Тимбукту (привычное нам название на картах 2-й половины XX в.; или – Томбукту, как его рекомендует называть отечественный Географический энциклопедический словарь 1983 года издания, опираясь на французскую транскрипцию местного названия Tombouctou).
Вряд ли молодые путешественники начали свой путь из района среднего течения Нила. Область, занятая этим племенем, находилась северо-западнее, в районе Триполитании, Киренаики. По-видимому, исходным пунктом для пересечения Сахары послужил торговый центр Мурзук, находящийся примерно в 600 км от побережья Средиземного моря, западнее залива Сидра. А шли путники в целом на юго-запад. Не имея компаса и руководствуясь здравым смыслом, чтобы не погибнуть в незнакомой местности, они наверняка предпочитали караванные пути.
Трудно поверить, что столь непростое и смертельно опасное предприятие осуществили пять сумасбродов из озорства или по глупости. Если они были детьми местных царьков, то как могли отцы позволить им уйти в знойную неведомую пустыню без разумной цели, без проводников и слуг, охраны?! Невероятно.
Отчаянным юношам удалось ладить с встреченными в пути иноплеменниками, иметь кров и пропитание, узнавать дорогу. У них могли быть лошади или ослы (верблюды появились в Сахаре много позже). Им благоприятствовала природа. Если тогда в этом регионе были пустыни, то лишь на отдельных территориях, которые можно было обойти стороной.
Для египтян, рассказавших об этом путешествии, казалось безумием отправляться в глубь Ливийской пустыни. Они поверили, будто на такое предприятие решились юноши по глупейшему поводу. Но глупцы не смогли бы совершить труднейшую экспедицию, успешно вести на своем пути переговоры со многими царьками и вождями, договариваться с местными жителями…
Судя по всему, эти пятеро насамонов были направлены в Сахару как разведчики, чтобы выяснить возможность торговых связей или с целью поисков мест, пригодных для обитания. Ведь племена берберов, как многие другие, со временем увеличивались в числе и вынуждены были осваивать новые территории, налаживать новые виды хозяйства.
Как путники расплачивались за еду и кров? По-видимому, у них были какие-то товары. А так как их не ограбили (что стало обычным полтора-два тысячелетия спустя), значит, жители Сахары не бедствовали, успешно вели свое хозяйство и были благожелательно настроены к пришельцам.
Подчеркнем: невероятно, чтобы пятеро юношей смогли пройти сотни километров через безводную пустыню, да еще вернуться тем же путем. И все-таки нет оснований усомниться в верности сообщения Геродота. Ведь и через несколько столетий отдельные путешественники или группы людей совершали подобные переходы.
Вывод: тогда в Сахаре преобладала саванна, подлинно пустынные районы были невелики, а расстояние между оазисами или колодцами составляло не более 10–20 км.
Судя по всему, тогда египтяне не совершали походов на запад, в области преимущественно пустынные. Их больше интересовал вопрос об истоках Нила. Существовала легенда, что он вытекает из подземной бездны. Но Геродот не был доверчив и постарался узнать нечто более правдоподобное. Он выяснил, что жители Ливийской пустыни наса-моны, представители одного из берберийских племен, рассказывали такую историю:
«Были у них отважные молодые люди, сыновья вождей. Возмужав, эти юноши придумывали разные безумные затеи и даже выбрали по жребию пятерых из своей среды совершить путешествие по Ливийской пустыне с целью проникнуть дальше всех тех, кто раньше побывал в самых отдаленных ее частях.
Итак, юноши, посланные сверстниками, отправились в путь с большим запасом воды и продовольствия. Сначала они шли по населенной местности, а затем, миновав ее, прибыли в область диких зверей, а оттуда наконец в пустыню, держа путь все время на запад. После многодневного странствия по обширной пустыне они снова увидели растущие в долине деревья.
Подойдя к деревьям, юноши стали рвать висевшие на них плоды. В это время на них напали маленькие (ниже среднего роста) люди, схватили их и увели с собой. А языка этих людей насамоны не могли понять, и те, кто их вел, тоже не понимали речи насамонов. Юношей вели через обширные болота и наконец доставили в город… Мимо этого города протекала большая река, а течет она с запада на восток и в ней были видны крокодилы» (Геродот, II, 33).
В конце концов путешественники благополучно вернулись на родину.
Из этой истории Геродот заключил: «Нил течет из Ливии, рассекая ее посредине».
Пустыня в окрестностях Томбукту
Если иметь в виду природу современной величайшей пустыни мира, то экспедиция пятерых насамонов выглядит необычайно отчаянным мероприятием, лишь чудом завершившимся успехом. А если учесть, что тогда в этих краях не было верблюдов, то данная история представляется легендой.
Однако в действительности, как свидетельствуют данные, добытые археологами и палеогеографами, в те времена облик Сахары был иной. Она представляла собой почти сплошную саванну с озерами и реками, лесными массивами. Это очень важный для нас результат этой экспедиции. Как показала она, этой пустыни два с половиной тысячелетия назад не было.
Какую реку могли встретить юные насамоны?
Предположение о неведомом левом притоке Нила отпадает, ибо путники двигались на запад, а не на юг или юг—юго-запад. Напрашивается вывод: они пересекли Сахару и пришли в среднее течение Нигера. Там имелись поселения, из которых наиболее крупным был город Тимбукту (привычное нам название на картах 2-й половины XX в.; или – Томбукту, как его рекомендует называть отечественный Географический энциклопедический словарь 1983 года издания, опираясь на французскую транскрипцию местного названия Tombouctou).
Вряд ли молодые путешественники начали свой путь из района среднего течения Нила. Область, занятая этим племенем, находилась северо-западнее, в районе Триполитании, Киренаики. По-видимому, исходным пунктом для пересечения Сахары послужил торговый центр Мурзук, находящийся примерно в 600 км от побережья Средиземного моря, западнее залива Сидра. А шли путники в целом на юго-запад. Не имея компаса и руководствуясь здравым смыслом, чтобы не погибнуть в незнакомой местности, они наверняка предпочитали караванные пути.
Трудно поверить, что столь непростое и смертельно опасное предприятие осуществили пять сумасбродов из озорства или по глупости. Если они были детьми местных царьков, то как могли отцы позволить им уйти в знойную неведомую пустыню без разумной цели, без проводников и слуг, охраны?! Невероятно.
Отчаянным юношам удалось ладить с встреченными в пути иноплеменниками, иметь кров и пропитание, узнавать дорогу. У них могли быть лошади или ослы (верблюды появились в Сахаре много позже). Им благоприятствовала природа. Если тогда в этом регионе были пустыни, то лишь на отдельных территориях, которые можно было обойти стороной.
Для египтян, рассказавших об этом путешествии, казалось безумием отправляться в глубь Ливийской пустыни. Они поверили, будто на такое предприятие решились юноши по глупейшему поводу. Но глупцы не смогли бы совершить труднейшую экспедицию, успешно вести на своем пути переговоры со многими царьками и вождями, договариваться с местными жителями…
Судя по всему, эти пятеро насамонов были направлены в Сахару как разведчики, чтобы выяснить возможность торговых связей или с целью поисков мест, пригодных для обитания. Ведь племена берберов, как многие другие, со временем увеличивались в числе и вынуждены были осваивать новые территории, налаживать новые виды хозяйства.
Как путники расплачивались за еду и кров? По-видимому, у них были какие-то товары. А так как их не ограбили (что стало обычным полтора-два тысячелетия спустя), значит, жители Сахары не бедствовали, успешно вели свое хозяйство и были благожелательно настроены к пришельцам.
Подчеркнем: невероятно, чтобы пятеро юношей смогли пройти сотни километров через безводную пустыню, да еще вернуться тем же путем. И все-таки нет оснований усомниться в верности сообщения Геродота. Ведь и через несколько столетий отдельные путешественники или группы людей совершали подобные переходы.
Вывод: тогда в Сахаре преобладала саванна, подлинно пустынные районы были невелики, а расстояние между оазисами или колодцами составляло не более 10–20 км.
Самый прославленный путешественник
Уточним: он прославлен как полководец. Кто не слышал о сражениях и завоеваниях Александра Македонского! Что влекло его в неведомые страны? Только ли жажда власти, славы, приключений? У него в юности был мудрый наставник – Аристотель. Не исключено, что вдохновляло его и стремление к познанию.
Английской историк науки Дж. Бейкер утверждал: «Решающим событием в ходе накопления географических знаний был… великий поход Александра Македонского из Греции в Индию».
Советский географ И.П. Магидович думал иначе: «Историки часто приписывают ряд географических открытий Александру Македонскому и участникам его походов или сильно преувеличивают их роль в деле изучения географии Востока… Участники македонских походов, как правило, не добыли на месте новых и не обработали старых географических материалов, собранных покоренными ими народами (египтянами, персами и др.). Исключение представляет флотоводец Неарх, составивший подробный отчет о своем плавании от устья Инда к устью Евфрата».
По словам Магидовича, значительно больше сведений об Индии узнали греки из трудов Мегасфена (греческого посла в Индии), а не от спутников Александра Македонского. Отчасти это верно. Но только отчасти.
«Мегасфен сообщает, – писал римский историк Элиан Клавдий, – будто в Индии есть крылатые, очень большие скорпионы, которые часто жалят европейцев. Там есть якобы также крылатые змеи». Страбон тоже сослался на этого автора: «Мегасфен говорит, что в земле прасиев водятся самые крупные тигры, по величине почти в два раза превосходящие львов… Там вырывают из земли камни, которые слаще фиг и меда и имеют цвет ладана».
Конечно, не все сообщения Мегасфена были фантастичными. По обычаю своего времени, он пересказывал были и небылицы. Так что не следует требовать от походов Александра Македонского каких-то научных достижений. Достаточно и того, что он предпринял крупнейшую экспедицию древности, хотя и как полководец, а не профессиональный географ.
Став после смерти отца Филиппа царем Македонии в 20 лет, он предпринял ряд походов, продолжавшихся всю его жизнь. В составе его экспедиционного корпуса находились картографы, историки, инженеры, художники, призванные изучать новые страны, но прежде всего они были военными инженерами и топографами.
В Малой Азии небольшому отряду македонской армии (около 50 тысяч человек) противостояла персидская, превосходящая ее в несколько раз. Разгромив врагов в двух сражениях – у реки Граник и города Иссы (в 334 и 333 гг. до н. э.), Александр преследовал Дария, бежавшего на юг. Македонское войско прошло Ливан и Сирию. Задержаться пришлось на несколько месяцев у города Тир, взятого после долгой осады.
Перейдя границу Египта, Александр, захватив Мемфис, принял титул фараона и основал в дельте Нила город Александрию, отправившись на поиски войска Дария. Армии встретились в Двуречье, и вновь персидский царь потерпел сокрушительное поражение…
Поражает уже сам по себе маршрут, который прошел со своей армией Александр: из Греции через Малую Азию в Египет, затем через Ливийскую пустыню в Двуречье, после чего – в Среднюю Азию. Перейдя через Гиндукуш, он вышел в Долину Окса (Амударьи), достиг среднего течения Яксарта (Сырдарьи). Эти земли считались крайней границей Азии.
Еще раз преодолев горы Гиндукуша, Александр вторгся в пределы Индии. Перейдя долину Инда, он хотел двигаться дальше на восток или юго-восток, но уставшие солдаты взбунтовались и потребовали возвращения на родину. Спустившись вниз по долине Инда, он отправил часть войска под командованием флотоводца Неарха в обратный путь, а сам с оставшимися полками двинулся на запад по суше в Южный Иран.
Переход был трудный. Стояла летняя жара, и немало людей и скота погибло в пути. Однако в конце концов армия воссоединилась в Двуречье, и неугомонный Александр надумал предпринять поход в Аравию.
Его замыслы прервала внезапная смерть в 323 году до н. э.
Со своей армией он преодолел такие расстояния, которые не прошел ни один путешественник до него, да и много веков спустя. Он был уверен, что пересек Азию, хотя вся ее северная половина и восточная части так и остались для греков неведомыми.
Некоторые авторы приписывают македонскому царю создание более 70 городов. Другие сокращают эту цифру вдвое. И в этом случае количество новых «Александрии» впечатляет. Но сколько городов он уничтожил, сколько привел в запустение земельных угодий и оросительных систем! Его разрушительная деятельность значительно превосходила созидательную.
Во второй половине XIX века американский естествоиспытатель Георг Марш в монографии «Человек и природа» проницательно отметил:
«Северная Африка, Аравийский полуостров, Сирия, Месопотамия, Армения и многие другие области Малой Азии… отличались в древнее время большим плодородием… Многие пустынные в настоящее время пространства некогда имели густое население, необходимо предполагающее такое плодородие почвы, от которого теперь сохранились разве только одни слабые следы. Только чрезвычайным плодородием можем мы объяснить, каким образом огромные армии, как, например, персидская, а в позднейшее время крестоносцев и татар, могли продовольствоваться без всяких комиссариатов во время дальних переходов через территории, которые в наше время едва в состоянии прокормить один полк».
Если с этой точки зрения взглянуть на путь, пройденный Александром Македонским, многое прояснится. Каким образом смогло его войско преодолеть тысячи километров, проходя почти исключительно зоны современных пустынь и полупустынь? Почему он предпочитал закладывать новые города в ныне малолюдных областях Азии?
Наиболее обоснованный ответ на оба вопроса один: зоны современных пустынь и полупустынь во времена Александра Македонского были иными, более всего похожими на степь, лесостепь или саванну. К такому выводу пришел Георг Марш. Он справедливо отметил, что эти территории «представляли сочетание естественных и искусственных условий столь благоприятное для человека, что здесь могло жить в довольстве густое, образованное население».
Так было в далеком прошлом. «Эти части земной поверхности в настоящее время совершенно бесплодны или представляют такое оскудение производительности, что за исключением немногих оазисов, избегших общей участи, не в состоянии удовлетворить нужды цивилизованного человека».
Почему произошла разительная перемена? По мнению Марша, «упадок этих некогда столь цветущих стран произошел отчасти вследствие таких геологических причин, действие которых человек не мог ни остановить, ни исправить, а отчасти также вследствие прямого насилия человека над природой; но главная причина этого упадка заключается в невежественном небрежении человека к законам природы, в войнах, в гражданской и церковной тирании, в злоупотреблениях».
Что касается естественных изменений климата, то в XX веке определенно выяснилось, что они если и влияли на природные зоны, то чрезвычайно мало, практически неощутимо. А вот сами люди действительно сумели опустошить огромные территории. Одним из наиболее сильных средств такого рода явились крупные военные действия.
Вторгаясь на земли, населенные высококультурными народами, полки македонского царя производили значительные, а во время боевых операций или штурма городов – катастрофические разрушения. Цветущие поля и тучные пастбища вытаптывались, оросительные системы приходили в запустение.
Во время войны с Дарием на территории Двуречья долгое время совершали маневры и македонская и втрое многочисленная персидская армии. Это самым плачевным образом сказалось на природе края, которая и без того находилась в критическом состоянии из-за долгой эксплуатации. Перейдя в междуречье Амударьи и Сырдарьи, полки Александра вновь произвели опустошение, уничтожив ряд городов и оросительных сетей, после чего зной и ветер довершили образование пустынь. В долине Инда завоеватели окончательно уничтожили находящуюся на стадии упадка местную древнюю цивилизацию (на 2 тысячелетия старше греческой!) и способствовали окончательному опустыниванию края.
Конечно, формирование пустынь и полупустынь в этом обширном регионе Юго-Западной и Средней Азии продолжалось много столетий и было связано прежде всего с интенсивной сельскохозяйственной деятельностью, истощением почв, эрозией земель, снижением уровня грунтовых вод, а также вызванными этими процессами климатическими изменениями. Там, где природа имела возможность возродиться, войны не приносили непоправимого урона. Но в ряде районов они сыграли роль завершающего аккорда в трагическом финале угасающей цивилизации.
Английской историк науки Дж. Бейкер утверждал: «Решающим событием в ходе накопления географических знаний был… великий поход Александра Македонского из Греции в Индию».
Советский географ И.П. Магидович думал иначе: «Историки часто приписывают ряд географических открытий Александру Македонскому и участникам его походов или сильно преувеличивают их роль в деле изучения географии Востока… Участники македонских походов, как правило, не добыли на месте новых и не обработали старых географических материалов, собранных покоренными ими народами (египтянами, персами и др.). Исключение представляет флотоводец Неарх, составивший подробный отчет о своем плавании от устья Инда к устью Евфрата».
По словам Магидовича, значительно больше сведений об Индии узнали греки из трудов Мегасфена (греческого посла в Индии), а не от спутников Александра Македонского. Отчасти это верно. Но только отчасти.
Александр Македонский. Мозаика из «Дома Фавна». Помпеи
«Мегасфен сообщает, – писал римский историк Элиан Клавдий, – будто в Индии есть крылатые, очень большие скорпионы, которые часто жалят европейцев. Там есть якобы также крылатые змеи». Страбон тоже сослался на этого автора: «Мегасфен говорит, что в земле прасиев водятся самые крупные тигры, по величине почти в два раза превосходящие львов… Там вырывают из земли камни, которые слаще фиг и меда и имеют цвет ладана».
Конечно, не все сообщения Мегасфена были фантастичными. По обычаю своего времени, он пересказывал были и небылицы. Так что не следует требовать от походов Александра Македонского каких-то научных достижений. Достаточно и того, что он предпринял крупнейшую экспедицию древности, хотя и как полководец, а не профессиональный географ.
Став после смерти отца Филиппа царем Македонии в 20 лет, он предпринял ряд походов, продолжавшихся всю его жизнь. В составе его экспедиционного корпуса находились картографы, историки, инженеры, художники, призванные изучать новые страны, но прежде всего они были военными инженерами и топографами.
В Малой Азии небольшому отряду македонской армии (около 50 тысяч человек) противостояла персидская, превосходящая ее в несколько раз. Разгромив врагов в двух сражениях – у реки Граник и города Иссы (в 334 и 333 гг. до н. э.), Александр преследовал Дария, бежавшего на юг. Македонское войско прошло Ливан и Сирию. Задержаться пришлось на несколько месяцев у города Тир, взятого после долгой осады.
Перейдя границу Египта, Александр, захватив Мемфис, принял титул фараона и основал в дельте Нила город Александрию, отправившись на поиски войска Дария. Армии встретились в Двуречье, и вновь персидский царь потерпел сокрушительное поражение…
Поражает уже сам по себе маршрут, который прошел со своей армией Александр: из Греции через Малую Азию в Египет, затем через Ливийскую пустыню в Двуречье, после чего – в Среднюю Азию. Перейдя через Гиндукуш, он вышел в Долину Окса (Амударьи), достиг среднего течения Яксарта (Сырдарьи). Эти земли считались крайней границей Азии.
Еще раз преодолев горы Гиндукуша, Александр вторгся в пределы Индии. Перейдя долину Инда, он хотел двигаться дальше на восток или юго-восток, но уставшие солдаты взбунтовались и потребовали возвращения на родину. Спустившись вниз по долине Инда, он отправил часть войска под командованием флотоводца Неарха в обратный путь, а сам с оставшимися полками двинулся на запад по суше в Южный Иран.
Переход был трудный. Стояла летняя жара, и немало людей и скота погибло в пути. Однако в конце концов армия воссоединилась в Двуречье, и неугомонный Александр надумал предпринять поход в Аравию.
Его замыслы прервала внезапная смерть в 323 году до н. э.
Со своей армией он преодолел такие расстояния, которые не прошел ни один путешественник до него, да и много веков спустя. Он был уверен, что пересек Азию, хотя вся ее северная половина и восточная части так и остались для греков неведомыми.
Некоторые авторы приписывают македонскому царю создание более 70 городов. Другие сокращают эту цифру вдвое. И в этом случае количество новых «Александрии» впечатляет. Но сколько городов он уничтожил, сколько привел в запустение земельных угодий и оросительных систем! Его разрушительная деятельность значительно превосходила созидательную.
Во второй половине XIX века американский естествоиспытатель Георг Марш в монографии «Человек и природа» проницательно отметил:
«Северная Африка, Аравийский полуостров, Сирия, Месопотамия, Армения и многие другие области Малой Азии… отличались в древнее время большим плодородием… Многие пустынные в настоящее время пространства некогда имели густое население, необходимо предполагающее такое плодородие почвы, от которого теперь сохранились разве только одни слабые следы. Только чрезвычайным плодородием можем мы объяснить, каким образом огромные армии, как, например, персидская, а в позднейшее время крестоносцев и татар, могли продовольствоваться без всяких комиссариатов во время дальних переходов через территории, которые в наше время едва в состоянии прокормить один полк».
Если с этой точки зрения взглянуть на путь, пройденный Александром Македонским, многое прояснится. Каким образом смогло его войско преодолеть тысячи километров, проходя почти исключительно зоны современных пустынь и полупустынь? Почему он предпочитал закладывать новые города в ныне малолюдных областях Азии?
Наиболее обоснованный ответ на оба вопроса один: зоны современных пустынь и полупустынь во времена Александра Македонского были иными, более всего похожими на степь, лесостепь или саванну. К такому выводу пришел Георг Марш. Он справедливо отметил, что эти территории «представляли сочетание естественных и искусственных условий столь благоприятное для человека, что здесь могло жить в довольстве густое, образованное население».
Так было в далеком прошлом. «Эти части земной поверхности в настоящее время совершенно бесплодны или представляют такое оскудение производительности, что за исключением немногих оазисов, избегших общей участи, не в состоянии удовлетворить нужды цивилизованного человека».
Почему произошла разительная перемена? По мнению Марша, «упадок этих некогда столь цветущих стран произошел отчасти вследствие таких геологических причин, действие которых человек не мог ни остановить, ни исправить, а отчасти также вследствие прямого насилия человека над природой; но главная причина этого упадка заключается в невежественном небрежении человека к законам природы, в войнах, в гражданской и церковной тирании, в злоупотреблениях».
Что касается естественных изменений климата, то в XX веке определенно выяснилось, что они если и влияли на природные зоны, то чрезвычайно мало, практически неощутимо. А вот сами люди действительно сумели опустошить огромные территории. Одним из наиболее сильных средств такого рода явились крупные военные действия.
Вторгаясь на земли, населенные высококультурными народами, полки македонского царя производили значительные, а во время боевых операций или штурма городов – катастрофические разрушения. Цветущие поля и тучные пастбища вытаптывались, оросительные системы приходили в запустение.
Во время войны с Дарием на территории Двуречья долгое время совершали маневры и македонская и втрое многочисленная персидская армии. Это самым плачевным образом сказалось на природе края, которая и без того находилась в критическом состоянии из-за долгой эксплуатации. Перейдя в междуречье Амударьи и Сырдарьи, полки Александра вновь произвели опустошение, уничтожив ряд городов и оросительных сетей, после чего зной и ветер довершили образование пустынь. В долине Инда завоеватели окончательно уничтожили находящуюся на стадии упадка местную древнюю цивилизацию (на 2 тысячелетия старше греческой!) и способствовали окончательному опустыниванию края.
Конечно, формирование пустынь и полупустынь в этом обширном регионе Юго-Западной и Средней Азии продолжалось много столетий и было связано прежде всего с интенсивной сельскохозяйственной деятельностью, истощением почв, эрозией земель, снижением уровня грунтовых вод, а также вызванными этими процессами климатическими изменениями. Там, где природа имела возможность возродиться, войны не приносили непоправимого урона. Но в ряде районов они сыграли роль завершающего аккорда в трагическом финале угасающей цивилизации.
Воин и разведчик Чжан Цянь
В Западной Европе долгое время история географии была ограничена сведениями о путешественниках «белой расы». Характерное признание сделал известный английский историк географии Дж. Бейкер:
«Китай находился в близком контакте как по суше, так и по морю с Индией, куда из Китая ходило множество буддийских паломников. Первым из них, о котором мы имеем достоверные сведения, был Фа Сянь… Китайские буддисты продолжали ходить в Индию в течение еще четырех последующих столетий. По словам путешественников нашего времени, их описания очень точны. Однако собранные ими сведения не дошли до Европы, и потому нет оснований придавать им слишком большое значение в общей истории исследований».
Иначе говоря, европейские ученые за немногим исключением предпочитают писать об открытии человеком Земли так, словно центр планеты находится в Западной или Южной Европе или, по крайней мере, еще и на Ближнем Востоке. Однако смелые и опасные путешествия совершали в древности прежде всего представители ранних цивилизаций.
…Издавна путешественников вдохновлял дух дальних странствий, жажда новых впечатлений. Но нередко им приходилось выполнять дипломатические поручения и военную или экономическую разведку. Древний Китай в этом отношении не был исключением.
Географическое положение плодородных долин Восточного Китая во многом определяет его многовековую изоляцию. От остальной территории Азии эти долины отделяют горные системы, высокогорные пустыни, таежная суровая тайга с севера и дикие джунгли на юге. Если добраться из Западной Европы до Центральной Азии можно по широкой полосе равнин, покрытых степями и лесостепью, то с Востока пройти такой же протяженный путь чрезвычайно трудно.
О том, что представляли собой географические китайские трактаты древности, можно судить по «Каталогу гор и морей», который был создан в основе своей более 22 веков назад. В нем одинаково беспристрастно приведены и реальные и фантастические сведения. Например:
«Еще в трехстах ли к востоку есть гора Основная (Цзи). На ее южном склоне много нефрита… Там водится животное под названием бочи, похожее на барана, но с девятью хвостами и четырьмя ушами; глаза у него расположены на спине. Имей его при себе, не будешь знать страха. Там водится птица, похожая на петуха, но с тремя головами и шестью глазами, шестью ногами и тремя крылами… Если съешь ее, не заснешь».
Сообщив о местоположении горы Старшей, автор «Каталога» отмечает, что там «водится животное, похожее на обезьяну, но с четырьмя ушами… Где его увидят, в той области или уезде быть большому наводнению». Но кроме подобных «научных» сведений китайские императоры собирали достоверные факты о соседних с Поднебесной странах и народах.
Особенно актуальны стали такие данные с IV века до н. э., когда с севера и северо-запада начали нападать на Китай воинственные кочевники. Для защиты от них возводили Великую Китайскую стену. Но организовать надежную оборону невозможно, если плохо осведомлен о своем противнике. Кроме того, надо было узнать о возможных своих союзниках на западе. С дипломатически-шпионским поручением была отправлена делегация под руководством сильного и выносливого офицера императорской стражи Чжан Цяня. Его переводчиком был гунн Таны.
После десятилетнего пребывания в стране гуннов Чжан Цянь с женой, сыном, верным Таны и частью своей свиты прошли вдоль южных предгорий Восточного Тянь-Шаня и спустились по долине Нарына в Ферганскую долину. Населявшие ее земледельческие племена были не прочь завязать торговые отношения с Китаем.
Проведя около года в междуречье Сырдарьи и Амударьи (в ту пору это были цветущие земли), Чжан Цянь обогнул с юга Памир, спустился к пустыне Такла-Макан. Проходя по южной её окраине, он достиг озера, которое назвал Соляным (озеро Лобнор), сделав смелый вывод, что отсюда подземные воды устремляются на юго-восток и затем дают начало Желтой реке (Хуанхэ).
Это была ошибка, которая тем не менее делает честь географическому кругозору Чжан Цяня, полету воображения и верным представлениям о том, что реки питаются подземными водами (хотя истоки Хуанхэ находятся в восьмистах километрах к юго-востоку от Лобнора).
Он преодолел около 15 тысяч километров и первым открыл дорогу в Западный край, сообщив бесценные сведения о природе, странах и народах Центральной Азии.
В 123 году неутомимый Чжан Цянь возглавил китайское войско, отправившееся в поход против гуннов. Он знал места, откуда можно внезапно напасть на врага. Одержав победу, Чжан Цянь с триумфом вернулся восвояси, получив княжеский титул.
Однако следующий его поход закончился провалом: гунны наголову разбили китайцев. Спасшегося Чжан Цяня обвинили в трусости и предательстве, приговорив к смертной казни. Он откупился, был помилован, но лишен княжеского титула. Завершил свою жизнь простолюдином (хотя при случае император все-таки прибегал к его помощи для налаживания связей с западными странами).
«Китай находился в близком контакте как по суше, так и по морю с Индией, куда из Китая ходило множество буддийских паломников. Первым из них, о котором мы имеем достоверные сведения, был Фа Сянь… Китайские буддисты продолжали ходить в Индию в течение еще четырех последующих столетий. По словам путешественников нашего времени, их описания очень точны. Однако собранные ими сведения не дошли до Европы, и потому нет оснований придавать им слишком большое значение в общей истории исследований».
Посольство Чжан Цяня. Фреска из храма Тысячи Будд
Иначе говоря, европейские ученые за немногим исключением предпочитают писать об открытии человеком Земли так, словно центр планеты находится в Западной или Южной Европе или, по крайней мере, еще и на Ближнем Востоке. Однако смелые и опасные путешествия совершали в древности прежде всего представители ранних цивилизаций.
…Издавна путешественников вдохновлял дух дальних странствий, жажда новых впечатлений. Но нередко им приходилось выполнять дипломатические поручения и военную или экономическую разведку. Древний Китай в этом отношении не был исключением.
Географическое положение плодородных долин Восточного Китая во многом определяет его многовековую изоляцию. От остальной территории Азии эти долины отделяют горные системы, высокогорные пустыни, таежная суровая тайга с севера и дикие джунгли на юге. Если добраться из Западной Европы до Центральной Азии можно по широкой полосе равнин, покрытых степями и лесостепью, то с Востока пройти такой же протяженный путь чрезвычайно трудно.
О том, что представляли собой географические китайские трактаты древности, можно судить по «Каталогу гор и морей», который был создан в основе своей более 22 веков назад. В нем одинаково беспристрастно приведены и реальные и фантастические сведения. Например:
«Еще в трехстах ли к востоку есть гора Основная (Цзи). На ее южном склоне много нефрита… Там водится животное под названием бочи, похожее на барана, но с девятью хвостами и четырьмя ушами; глаза у него расположены на спине. Имей его при себе, не будешь знать страха. Там водится птица, похожая на петуха, но с тремя головами и шестью глазами, шестью ногами и тремя крылами… Если съешь ее, не заснешь».
Сообщив о местоположении горы Старшей, автор «Каталога» отмечает, что там «водится животное, похожее на обезьяну, но с четырьмя ушами… Где его увидят, в той области или уезде быть большому наводнению». Но кроме подобных «научных» сведений китайские императоры собирали достоверные факты о соседних с Поднебесной странах и народах.
Особенно актуальны стали такие данные с IV века до н. э., когда с севера и северо-запада начали нападать на Китай воинственные кочевники. Для защиты от них возводили Великую Китайскую стену. Но организовать надежную оборону невозможно, если плохо осведомлен о своем противнике. Кроме того, надо было узнать о возможных своих союзниках на западе. С дипломатически-шпионским поручением была отправлена делегация под руководством сильного и выносливого офицера императорской стражи Чжан Цяня. Его переводчиком был гунн Таны.
После десятилетнего пребывания в стране гуннов Чжан Цянь с женой, сыном, верным Таны и частью своей свиты прошли вдоль южных предгорий Восточного Тянь-Шаня и спустились по долине Нарына в Ферганскую долину. Населявшие ее земледельческие племена были не прочь завязать торговые отношения с Китаем.
Проведя около года в междуречье Сырдарьи и Амударьи (в ту пору это были цветущие земли), Чжан Цянь обогнул с юга Памир, спустился к пустыне Такла-Макан. Проходя по южной её окраине, он достиг озера, которое назвал Соляным (озеро Лобнор), сделав смелый вывод, что отсюда подземные воды устремляются на юго-восток и затем дают начало Желтой реке (Хуанхэ).
Это была ошибка, которая тем не менее делает честь географическому кругозору Чжан Цяня, полету воображения и верным представлениям о том, что реки питаются подземными водами (хотя истоки Хуанхэ находятся в восьмистах километрах к юго-востоку от Лобнора).
Он преодолел около 15 тысяч километров и первым открыл дорогу в Западный край, сообщив бесценные сведения о природе, странах и народах Центральной Азии.
В 123 году неутомимый Чжан Цянь возглавил китайское войско, отправившееся в поход против гуннов. Он знал места, откуда можно внезапно напасть на врага. Одержав победу, Чжан Цянь с триумфом вернулся восвояси, получив княжеский титул.
Однако следующий его поход закончился провалом: гунны наголову разбили китайцев. Спасшегося Чжан Цяня обвинили в трусости и предательстве, приговорив к смертной казни. Он откупился, был помилован, но лишен княжеского титула. Завершил свою жизнь простолюдином (хотя при случае император все-таки прибегал к его помощи для налаживания связей с западными странами).
Странствия буддиста
В Древнем мире путешествия считались одним из верных путей к познанию не только неведомых стран, но и самого себя. Религиозные философы с этой целью посещали места, где некогда побывал их учитель мудрости.
В первые века нашей эры правители Китая взяли курс на максимальную изоляцию своего государства. В экономическом, техническом и культурном развитии оно ушло далеко вперед от своих ближайших соседей. Правда, на юго-западе находилась богатая, с давними культурными традициями Индия. Но путь к ней преграждали гигантские горные страны: Куньлунь, Тибет, Гималаи.
Из Индии в Китай тем не менее распространялось идеологическое влияние – учение Будды. Правда, в Китае было немало своих легендарных мудрецов, из них наиболее почитался Кунцзы, или Конфуций (VI–V вв. до н. э.). Его учение было преимущественно философским, проникнутым духом консерватизма, уважения ктрадициям (самоусовершенствование личности предполагало в то же время полное подчинение правителям). Он сформулировал основной принцип нравственности: «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».
Образ Конфуция оставался слишком обыденным и привычным, чтобы воздействовать не только на рассудок, но и на чувства людей. В этом отношении более привлекательным выглядел буддизм, отрывающий человека от мирской суеты, поднимающий к духовным высям и мистическим откровениям. Сам жизненный путь Будды, утверждающий отказ от низменных материальных утех и зовущий к постижению высших истин, приобщению к Мировому Духу, служил яркой путеводной звездой для верующих.
Так или иначе, а в Китае появились приверженцы буддизма. Один из них – буддийский монах Фа Сянь. Он жил в Чаньане и проникся печалью, заметив пробелы в законе буддийского вероучения, каким оно в ту пору было известно в Китае. По этой причине – согласно официальной версии – он со спутниками решил совершить паломничество в Индию.
В первые века нашей эры правители Китая взяли курс на максимальную изоляцию своего государства. В экономическом, техническом и культурном развитии оно ушло далеко вперед от своих ближайших соседей. Правда, на юго-западе находилась богатая, с давними культурными традициями Индия. Но путь к ней преграждали гигантские горные страны: Куньлунь, Тибет, Гималаи.
Городская стена Сианя. Современный вид
Из Индии в Китай тем не менее распространялось идеологическое влияние – учение Будды. Правда, в Китае было немало своих легендарных мудрецов, из них наиболее почитался Кунцзы, или Конфуций (VI–V вв. до н. э.). Его учение было преимущественно философским, проникнутым духом консерватизма, уважения ктрадициям (самоусовершенствование личности предполагало в то же время полное подчинение правителям). Он сформулировал основной принцип нравственности: «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».
Образ Конфуция оставался слишком обыденным и привычным, чтобы воздействовать не только на рассудок, но и на чувства людей. В этом отношении более привлекательным выглядел буддизм, отрывающий человека от мирской суеты, поднимающий к духовным высям и мистическим откровениям. Сам жизненный путь Будды, утверждающий отказ от низменных материальных утех и зовущий к постижению высших истин, приобщению к Мировому Духу, служил яркой путеводной звездой для верующих.
Так или иначе, а в Китае появились приверженцы буддизма. Один из них – буддийский монах Фа Сянь. Он жил в Чаньане и проникся печалью, заметив пробелы в законе буддийского вероучения, каким оно в ту пору было известно в Китае. По этой причине – согласно официальной версии – он со спутниками решил совершить паломничество в Индию.