Страница:
Мужчина снял очки, став на пару минут беспомощным перед своим отражением в зеркале, - корчась, чуть ли не пританцовывая, вставил себе контактные линзы.
Теперь уже никто, даже родная мамочка, не признали бы в элегантном загорелом джентльмене, - с холодным, несколько беспокойным взглядом серых глаз, с бородой, придавшей солидность и привесок к возрасту лет на семь-восемь, с благородной прядью седых волос, косо спадающих на висок (пять рублей в парикмахерской и два месяца гарантии), в отлично пошитом сером костюме-тройке, - того зачуханного, пришибленного жизнью инженеришки, который напьется сегодня вечером в компании Кронида Собакина и Кости-заиньки.
- Ему надо помочь!..
Холодно сказал джентльмен своему отражению в зеркале:
- Пускай за олешками побегает, для здоровья полезно...
Он долго осматривал себя в зеркале с разных сторон и даже из-за спины, мужественно подтянул живот, расправил плечи и громко, словно приказывая кому-то, отметая всяческие недомолвки, сказал:
- Сегодня ты, Борис Васильевич, сам себе Бэр'чавчу!
Самолет приземлился в новом аэропорту "Пулково". Джентльмен купил сегодняшний номер газеты "Смена", поднялся в зал ожидания и тщательнейшим образом сравнил тексты газеты "Смена" из своего портфеля со свежей, еще пахнущей типографской краской, газетой. Совпадение было стопроцентное.
Значит, Время захлестнулось петлей, лентой Мёбиуса именно сегодня, двадцать четвертого ноября.
Ничто не должно было помешать недавнему младшему пастуху седьмой комплексной оленеводческой бригады Борису Васильевичу Самохину вновь стать инженером ленинградского объединения "Электросила".
С Иваном Ефремовичем Ы-Кунг'олом Борис Васильевич попрощался по-братски: обнялись, поцеловались, Ы-Кунг'ол пригорюнился, но младший пастух, очевидно имея в виду некие будущие пертурбации, успокоил его:
- Что ты, Иван Ефремович! Я на пару недель слетаю в Ленинград и сразу обратно. Жди...
Шестьдесят первую годовщину Октября Борис Васильевич встретил в поселке Ванкарем на самом севере Чукотского национального округа. Не пил. Боялся.
В кармане была зарплата за три с половиной месяца - одна тысяча шестьсот тридцать два рубля сколько-то копеек и премия в шестьсот рублей. Таких денег ленинградский инженер никогда до этого живьем не видел, не то чтобы не имел! И потому распорядился ими весьма разумно: шестьсот выслал самому себе в Ленинград "до востребования", приоделся, купил кожаный плащ и отправился самолетом в Анадырь, затем в Хабаровск, а оттуда в Сочи, где он решил отдохнуть и набраться сил перед вступлением в ... как бы так сформулировать поточнее?.. ну, словом, в свое место в жизни.
Сдав в аэропорту чемодан в камеру хранения, Борис Васильевич на такси поехал на Васильевский остров.
Плотно пообедал в ресторане "Мишень", в винном магазине на углу Первой линии купил две бутылки коньяка. Поймал такси и поехал к своей проходной. Не выходя из машины, проследил, как Борис Васильевич (Первый) садится в троллейбус, направляясь на Васильевский остров. Приказал шоферу медленно следовать за троллейбусом.
Убедившись, что Борис Васильевич (Первый), едва выйдя из троллейбуса, попал в цепкие объятия Кронида Собакина и покорно пошел с ним пьянствовать в мороженицу "Дохлый Голиаф" на Университетской набережной, Борис Васильевич (Второй) отпустил такси и занял наблюдательный пост в ближайшем подъезде.
В полвосьмого в "Дохлый Голиаф" должен был зайти Костя-заинька с семи коленной удочкой в чехле и "уловом" в полиэтиленовом пакете.
Костя-заинька не подвел: появился секунда в секунду!
Пока все развивалось по плану: через час Кронид Собакин, Костя-заинька и Борис Васильевич Первый, пошатываясь, вышли из "Дохлого Голиафа" и направились в кафе-мороженое "Ротонда".
Борис Васильевич Второй помнил, что по дороге в "Ротонду" троица зайдет на Пятую линию покупать три бутылки портвейна "Кавказ" у Маруси-С-Первого-Этажа, - она через форточку с 20.00 вечера до 11.00 утра восполняла пробелы государственного сервиса, - и заглотит одну бутылку в проходном дворе...
Дальнейшее Борису Васильевичу вспоминалось отрывочно, но он точно знал, что путь из проходного двора лежал в мороженицу "Ротонда", и потому он не стал следить за троицей, пошел прямо в "Ротонду" и выпил стакан сухого вина для храбрости. (Приближалась развязка). Минут через двадцать, Второй уже начал беспокоиться, - в полуподвальное помещение мороженицы спустились Кронид Собакин, Костя-заинька и Борис Васильевич Первый.
Кронид постоял в центре зальчика, покачиваясь с пятки на носок и нагло осматривая лица посетителей, облизнулся, икнул и, разглядев три свободных стула за угловым сто ликом, где сидел бородатый мужик в кожаном пальто, сказал приятелям:
- Сядем сюда. Ты как, Б-борода, не против?..
- Пожалуйста... Место не куплено.
Небрежно обронил Борис Васильевич Второй, стараясь скрыть свой пристальный интерес к своей же собственной особе в облике подавленного и пьяного Бориса Васильевича Первого, который, направляясь к стулу, поскользнулся и чуть было не упал, но его вовремя поддержал долговязый Костя-заинька.
- Я тебя уже где-то видел. Борода! - открывая бутылку портвейна, сказал Кронид Собакин: - Ты пиво в "Петрополе" пьешь?
- Захожу...
- Во-во. Там тебя и видел! - обрадовался Кронид: - Давай свой стакан, угощаю!
Круговым движением он обвел бутылку над стаканами, которые мгновенно наполнились сизо-фиолетовой отравой.
- Забудь про все, хотя б на час! Ведь с нами друг - портвейн "Кавказ"!
Выпили. Потом еще выпили, потом еще...
Потом добрались до коньяка Бориса Васильевича Второго...
Костя-заинька разложил на столе свежий "улов" - добрый кусок ветчины, копченые "охотничьи" колбаски, которые начисто исчезли из магазинов лет пять назад, полголовки остро пахнущего сыра "Рокфор" - изумительно вкусного, которого ни Борис Васильевич Первый, ни Борис Васильевич Второй до этого ни разу не пробовали.
- Отличное место! - хвастался Костя-заинька.- Я туда раз в месяц хожу "рыбачить", не чаще. Там следователь КРУ живет, у него всегда есть запас, хоть каждый день "рыбачь". Но место надо беречь...
- Дай мне спичек, ну, дай мне спичек!
Просил Борис Васильевич Второй у Бориса Васильевича Первого.
- Да вот же, лежит на столе коробок, - басил Кронид.
- Нет. Я его спичками хочу прикурить!..
- Надоело... Все надоело. На, бери спички... Все противно. Ковыряемся во лжи, как свиньи в дерьме. Врем сами себе, в глаза врем!
С ненавистью выплескивал фразы Борис Васильевич Первый сидящему напротив Борису Васильевичу Второму.
- Скажи мне откровенно, Борода: на кой черт тебе сдались именно мои спички? А? Борода противная!..
- Да хватит вам собачиться, ребята. Я вас обоих люблю. И тебя, Боря, и тебя, Борода
Кронид Собакин свел их лбами над разложенным на столе "уловом" Кости-заиньки.
- Ну, успокоились? Было бы из-за чего? А то спички не поделили... Нас же рать, ребята! Нас целая рать, и потому наш лозунг: "НАС РАТЬ!"... Давай, Борода, доставай еще фуфырь. Видишь, мой корешок на тебя обижается. Надо выпить мировую...
- М-м-м-м-вз-з-з-з... - дуло парабеллума уперлось меж лопаток и холодит душу; избит, искорежен, во всем теле тугая резиновая боль, не шевельнуть ни рукой, ни ногой, - сознание возвращается медленно, пульсирующими толчками; голоса отдаляются, с присвистом железных подковок... и т. д. и т. п. Понедельник - вторник - среда - четверг пятница - суббота - воскресенье - начинальник - углубляльник - решальник определяльник - завершальник - субботник - воскресник...
Теперь уже никто, даже родная мамочка, не признали бы в элегантном загорелом джентльмене, - с холодным, несколько беспокойным взглядом серых глаз, с бородой, придавшей солидность и привесок к возрасту лет на семь-восемь, с благородной прядью седых волос, косо спадающих на висок (пять рублей в парикмахерской и два месяца гарантии), в отлично пошитом сером костюме-тройке, - того зачуханного, пришибленного жизнью инженеришки, который напьется сегодня вечером в компании Кронида Собакина и Кости-заиньки.
- Ему надо помочь!..
Холодно сказал джентльмен своему отражению в зеркале:
- Пускай за олешками побегает, для здоровья полезно...
Он долго осматривал себя в зеркале с разных сторон и даже из-за спины, мужественно подтянул живот, расправил плечи и громко, словно приказывая кому-то, отметая всяческие недомолвки, сказал:
- Сегодня ты, Борис Васильевич, сам себе Бэр'чавчу!
Самолет приземлился в новом аэропорту "Пулково". Джентльмен купил сегодняшний номер газеты "Смена", поднялся в зал ожидания и тщательнейшим образом сравнил тексты газеты "Смена" из своего портфеля со свежей, еще пахнущей типографской краской, газетой. Совпадение было стопроцентное.
Значит, Время захлестнулось петлей, лентой Мёбиуса именно сегодня, двадцать четвертого ноября.
Ничто не должно было помешать недавнему младшему пастуху седьмой комплексной оленеводческой бригады Борису Васильевичу Самохину вновь стать инженером ленинградского объединения "Электросила".
С Иваном Ефремовичем Ы-Кунг'олом Борис Васильевич попрощался по-братски: обнялись, поцеловались, Ы-Кунг'ол пригорюнился, но младший пастух, очевидно имея в виду некие будущие пертурбации, успокоил его:
- Что ты, Иван Ефремович! Я на пару недель слетаю в Ленинград и сразу обратно. Жди...
Шестьдесят первую годовщину Октября Борис Васильевич встретил в поселке Ванкарем на самом севере Чукотского национального округа. Не пил. Боялся.
В кармане была зарплата за три с половиной месяца - одна тысяча шестьсот тридцать два рубля сколько-то копеек и премия в шестьсот рублей. Таких денег ленинградский инженер никогда до этого живьем не видел, не то чтобы не имел! И потому распорядился ими весьма разумно: шестьсот выслал самому себе в Ленинград "до востребования", приоделся, купил кожаный плащ и отправился самолетом в Анадырь, затем в Хабаровск, а оттуда в Сочи, где он решил отдохнуть и набраться сил перед вступлением в ... как бы так сформулировать поточнее?.. ну, словом, в свое место в жизни.
Сдав в аэропорту чемодан в камеру хранения, Борис Васильевич на такси поехал на Васильевский остров.
Плотно пообедал в ресторане "Мишень", в винном магазине на углу Первой линии купил две бутылки коньяка. Поймал такси и поехал к своей проходной. Не выходя из машины, проследил, как Борис Васильевич (Первый) садится в троллейбус, направляясь на Васильевский остров. Приказал шоферу медленно следовать за троллейбусом.
Убедившись, что Борис Васильевич (Первый), едва выйдя из троллейбуса, попал в цепкие объятия Кронида Собакина и покорно пошел с ним пьянствовать в мороженицу "Дохлый Голиаф" на Университетской набережной, Борис Васильевич (Второй) отпустил такси и занял наблюдательный пост в ближайшем подъезде.
В полвосьмого в "Дохлый Голиаф" должен был зайти Костя-заинька с семи коленной удочкой в чехле и "уловом" в полиэтиленовом пакете.
Костя-заинька не подвел: появился секунда в секунду!
Пока все развивалось по плану: через час Кронид Собакин, Костя-заинька и Борис Васильевич Первый, пошатываясь, вышли из "Дохлого Голиафа" и направились в кафе-мороженое "Ротонда".
Борис Васильевич Второй помнил, что по дороге в "Ротонду" троица зайдет на Пятую линию покупать три бутылки портвейна "Кавказ" у Маруси-С-Первого-Этажа, - она через форточку с 20.00 вечера до 11.00 утра восполняла пробелы государственного сервиса, - и заглотит одну бутылку в проходном дворе...
Дальнейшее Борису Васильевичу вспоминалось отрывочно, но он точно знал, что путь из проходного двора лежал в мороженицу "Ротонда", и потому он не стал следить за троицей, пошел прямо в "Ротонду" и выпил стакан сухого вина для храбрости. (Приближалась развязка). Минут через двадцать, Второй уже начал беспокоиться, - в полуподвальное помещение мороженицы спустились Кронид Собакин, Костя-заинька и Борис Васильевич Первый.
Кронид постоял в центре зальчика, покачиваясь с пятки на носок и нагло осматривая лица посетителей, облизнулся, икнул и, разглядев три свободных стула за угловым сто ликом, где сидел бородатый мужик в кожаном пальто, сказал приятелям:
- Сядем сюда. Ты как, Б-борода, не против?..
- Пожалуйста... Место не куплено.
Небрежно обронил Борис Васильевич Второй, стараясь скрыть свой пристальный интерес к своей же собственной особе в облике подавленного и пьяного Бориса Васильевича Первого, который, направляясь к стулу, поскользнулся и чуть было не упал, но его вовремя поддержал долговязый Костя-заинька.
- Я тебя уже где-то видел. Борода! - открывая бутылку портвейна, сказал Кронид Собакин: - Ты пиво в "Петрополе" пьешь?
- Захожу...
- Во-во. Там тебя и видел! - обрадовался Кронид: - Давай свой стакан, угощаю!
Круговым движением он обвел бутылку над стаканами, которые мгновенно наполнились сизо-фиолетовой отравой.
- Забудь про все, хотя б на час! Ведь с нами друг - портвейн "Кавказ"!
Выпили. Потом еще выпили, потом еще...
Потом добрались до коньяка Бориса Васильевича Второго...
Костя-заинька разложил на столе свежий "улов" - добрый кусок ветчины, копченые "охотничьи" колбаски, которые начисто исчезли из магазинов лет пять назад, полголовки остро пахнущего сыра "Рокфор" - изумительно вкусного, которого ни Борис Васильевич Первый, ни Борис Васильевич Второй до этого ни разу не пробовали.
- Отличное место! - хвастался Костя-заинька.- Я туда раз в месяц хожу "рыбачить", не чаще. Там следователь КРУ живет, у него всегда есть запас, хоть каждый день "рыбачь". Но место надо беречь...
- Дай мне спичек, ну, дай мне спичек!
Просил Борис Васильевич Второй у Бориса Васильевича Первого.
- Да вот же, лежит на столе коробок, - басил Кронид.
- Нет. Я его спичками хочу прикурить!..
- Надоело... Все надоело. На, бери спички... Все противно. Ковыряемся во лжи, как свиньи в дерьме. Врем сами себе, в глаза врем!
С ненавистью выплескивал фразы Борис Васильевич Первый сидящему напротив Борису Васильевичу Второму.
- Скажи мне откровенно, Борода: на кой черт тебе сдались именно мои спички? А? Борода противная!..
- Да хватит вам собачиться, ребята. Я вас обоих люблю. И тебя, Боря, и тебя, Борода
Кронид Собакин свел их лбами над разложенным на столе "уловом" Кости-заиньки.
- Ну, успокоились? Было бы из-за чего? А то спички не поделили... Нас же рать, ребята! Нас целая рать, и потому наш лозунг: "НАС РАТЬ!"... Давай, Борода, доставай еще фуфырь. Видишь, мой корешок на тебя обижается. Надо выпить мировую...
- М-м-м-м-вз-з-з-з... - дуло парабеллума уперлось меж лопаток и холодит душу; избит, искорежен, во всем теле тугая резиновая боль, не шевельнуть ни рукой, ни ногой, - сознание возвращается медленно, пульсирующими толчками; голоса отдаляются, с присвистом железных подковок... и т. д. и т. п. Понедельник - вторник - среда - четверг пятница - суббота - воскресенье - начинальник - углубляльник - решальник определяльник - завершальник - субботник - воскресник...