Даша замолчала и несколько раз глубоко затянулась сигаретой.
— Очень страшно, — вместе с облачком дыма выпустила она слова. — Очень страшно, когда читаешь историю болезни умершего от такой болезни ребенка. Я просто физически чувствовала, как был растерян и подавлен лечащий врач. Такие… скупые строки, и в них — боль. А в последние несколько месяцев жизни ребенка записи делались каждый день. Вот это самое страшное. Такой, понимаешь, дневник смерти.
Даша замолчала. И мне вдруг стало заметно, как она похудела и осунулась за все то время, которое мы не виделись. Да и эта ее новая стрижка, очень короткая, что называется «под мальчика», открывала худую и такую хрупкую шею. Даша молчала, и я не решалась сказать ни слова. Наконец, когда стрелка настенных часов остановилась на цифре «три», я спросила:
— А с тем врачом, который берется лечить таких детей, ты общалась?
— Нет.
— Почему? — с недоумением проговорила я. — Если он берется лечить, значит, у него хоть что-то получается. Значит, он знает хоть что-то об этом заболевании. Тебе обязательно нужно…
— Да я понимаю! — воскликнула Даша. — Я уже много раз пыталась добраться до этого врача, но у него какая-то непонятная система: в его клинику не пускают никого, кроме пациентов, записанных на прием.
— И ты запишись, — посоветовала я.
— Десять раз, наверное, записывалась, но мне все время говорили, что моей фамилии в списках нет.
— Странно, — сказала я.
— Конечно, странно, — согласилась Даша.
Мы еще немного посидели в тишине. Честно говоря, мне было совсем не по себе от Дашиного рассказа. Ведь это самое ужасное, когда дети мучаются. Нельзя, чтобы мучились дети. И почему, откуда берутся силы, заставляющие мудрую природу создавать подобные отвратительные заболевания… Или это виновата не природа?
«Черт возьми, — подумала я, — поскорее бы приехал Васик. Рассказал бы о своем приключении. Разрушил бы это гнетущее состояние, а то мы сидим сейчас, и будто вся комната наполнена густой, как липкая смола, тоской. Даша не смотрит на меня, задумалась о чем-то. Обычно, когда она о чем-то задумывается, то смотрит в окно — светлым и отрешенным, только ей свойственным взглядом. А сейчас она в пол уставилась. Да, здорово изменилась моя подруга. Вечно витала в облаках, а теперь столкнулась с жестокой действительностью. Да еще с какой!
— Интересно, — осмелилась я нарушить тишину, — что же такое с Васиком случилось? Менты, милиция… Неужели опять вляпался в какую-то историю? Это он может. У него на это просто талант.
— Что-то с Ниной случилось скорее всего, — бесцветным голосом проговорила Даша, — и что-то серьезное, судя по всему.
Голос у Васика по телефону был очень встревоженный, я его не сразу даже узнала.
— Ну, ты; может, преувеличиваешь? — неуверенно проговорила я. — Может, от всех этих кошмаров, связанных с твоей работой, у тебя несколько изменилось ощущение действительности? Такое бывает. Когда нехорошо внутри, тогда и снаружи все отвратительным кажется.
Даша пожала плечами.
— Сейчас он приедет и сам, расскажет, — проговорила она, — я что-то на самом деле устала немного. Да и еще вот… — вспомнила она вдруг. — Я ведь давно к тебе собиралась, но только не могла никак время выбрать. У меня к тебе большая просьба.
— Какая? — спросила я.
— Понимаю, что не имею права заставлять тебя влезать не в свое дело, но мне очень нужна твоя помощь… — Даша, как обычно, начала издалека.
— Говори, — сказал я, — ты же знаешь, что любую твою просьбу я исполню с радостью.
— С радостью… — невесело усмехнулась Даша, — радости, правда, в последнее время что-то маловато. Дело в том, Ольга, что хотела тебя попросить как-нибудь навестить меня на работе. Просто прийти и спросить у вахтера, как меня найти. Тебе покажут, в какой я комнате. Лучше всего это сделать в понедельник или вторник. Или, скажем, в пятницу. Но можешь и в любой другой день.
— По понедельникам у тебя тоже бывают больные дети? — догадалась я.
— Точно, — кивнула Даша. — Ты приди и просто поговори с ними, пообщайся, как ты умеешь. Глядишь, и обнаружишь, как им можно помочь. Мне почему-то кажется, — доверительно добавила Даша, — что у тебя это получится. Ведь помигала же ты многим людям…
Я неопределенно качнула головой. Прийти-то я приду. Могу и пообщаться с больными детьми, постараюсь проникнуть в подсознание кого-то из них, чтобы выяснить, в чем причина их странной болезни. Если организм поражен на уровне психическом, то почти наверняка смогу быть чем-нибудь полезна этим несчастным малышам.
— Так ты согласна? — с надеждой спросила Даша.
— Конечно, согласна, — ответила я, — в понедельник буду как штык.
— Отлично! — просияла Даша. И раздался звонок в дверь.
— Ждравштвуйте, — угрюмо прошепелявил он, вваливаясь в прихожую, — только-только ошвободилфя и фраву к вам. Ольга. — Он исподлобья посмотрел на меня. — Ты мне офень нувна, офень…
— Мамочки, — произнесла позади меня Даша, — вот это видок!..
— Васик, — ошарашенно пробормотала я. — Кто тебя так отделал?
— Фейфаф рафкаву, — ответил Васик.
— Кто? — переспросила Даша, — Фейфах Рафкаву? Кто он такой? Имя вроде арабское…
— Погоди, — остановила я Дашу, — он не то имел виду. Он хотел сказать — «сейчас расскажу».
— А-а… — протянула Даша.
— А ты, Васик, — повернулась я к Васику, — раздевайся и проходи на кухню. Там и расскажешь все по порядку. И говори, пожалуйста, помедленнее и более… членораздельно. А то и правда, очень трудно понимать, что ты хочешь довести до нашего сведения.
— У него же зубы передние переломаны, — прошептала, приложив ладони к щекам, Даша. — Поэтому он так неразборчиво говорит, шепелявит.
— Я не фепелявяю! — воскликнул Васик, сдирая с себя куртку. — То ефть… Я не потому фепелявлю, фто… Тьфу ты, фферт!
Он сплюнул в угол какие-то розовые комочки.
— Я не потому шепелявлю, — уже более или менее внятно повторил он, — что зубы сломаны, я шепелявлю, потому что мне вату в рот заложили: рану обрабатывали.
— Так что случилось-то?! — в один голос закричали мы с Дашей.
Васик швырнул свою куртку туда, куда за минуту до этого выплюнул вату изо рта, и взмахнул руками, будто пытался взлететь.
— Не знаю я, что случилось! — заорал он. — Не знаю! Сам не понимаю! И ментам тоже объяснил — не понимаю, почему именно с нами такое случилось!
— А что случилось-то? — повторила я. — Где Нина?
— В больнице, — буркнул Васик и прошагал на кухню.
Мы с Дашей переглянулись. Я отчетливо увидела тревогу в ее глазах. Да и сама я не на шутку была взволнована внешним видом Васика, его состоянием; более всего его невнятными фразами, в которых, как мне казалось, таилось много страшного, чего он нам еще не успел рассказать.
Из кухни долетел шум разбивающейся об эмалированную поверхность раковины струи водопроводной воды, затем раздалось невнятное бульканье.
— Что?! — в один голос воскликнули мы с Дашей и бросились на кухню.
— Я говорю — Нину ранили, — поднимая голову и вытирая льющуюся по подбородку воду, сказал Васик. — Она в больнице.
— Кто ранил?! — выдохнула Даша, а я спросила:
— Серьезно ранили?
— Два огнестрельных ранения, — проговорил Васик и тяжело бухнулся на стул. — Оба — в грудь…
Даша тихо охнула.
— Одна пуля прошла, не задев жизненно важных органов, — проговорил Васик, доставая из заднего кармана джинсов измятую пачку сигарет. — А вторая задела верхушку правого легкого. Там… кровотечение сильное и все остальное. Врачи говорят, состояние тяжелое, но стабильное… Я был в больнице. Нина пока без сознания. Еще не приходила в сознание после того момента, как в нее стреляли…
— Да кто стрелял, кто?! — закричала Даша. — Рассказывай все по порядку!
— Я и рассказываю! — рявкнул в ответ Васик. — Не перебивай. У меня тоже нервы не железные, и не надо на меня орать. У меня сегодня был очень тяжелый день — я потерял передние зубы… Расстреляли любимую девушку, а моего сына похитили.
Васик замолчал. Страшно сопя, он пытался прикурить сигарету трясущимися руками.
— Сына? — недоуменно спросила Даша и посмотрела на меня. — Какого сына? Чьего сына, то есть?
— Чьего сына хотели похитить? — спросила я у Васика, думая, что ослышалась.
— Моего… — сквозь зубы пробормотал Васик.
Сигарета в его дрожащих руках сломалась, и он бросил ее на стол. Полез за другой, но, неловко повернувшись, разорвал пачку, и сигареты рассыпались по полу.
Васик выругался и ударил обоими кулаками по столу.
— Гады, — обращаясь непонятно к кому, сказал он и угрюмо замолчал, будто каменной стеной отгородившись от нас с Дашей.
Я не знала, что сказать. Даша тоже задумалась о чем-то, потом наклонилась к Васику, принюхалась и вдруг весело подмигнула мне.
— Я все поняла, — шепнула она, — у него белая горячка. Вот и мерещится все что ни попадя. Сына «какого-то придумал… Покушение с выстрелами и тому подобное. Наш Васик, очевидно, после длительного алкогольного воздержания решил наверстать упущенное и надрался как следует. А потом, наверное, еще раз надрался и еще. Я, когда только начинала работать в центре психологической реабилитации, с таким часто сталкивалась — нафантазируют невесть чего в пьяном угаре, а потом… Мне с алкоголиками много раз сталкиваться приходилось. Покушение и похищение несуществующего сына — это еще цветочки. Мои пациенты подчас такое рассказывали — волосы дыбом становились. Инопланетяне, восставшие из ада мертвецы, ожившие предметы мебели…
Я покачала головой: мне вовсе не казалось, что Васик фантазирует. Слишком явственная от него исходила тревога. И пьяным он не выглядел. Пахнет — это да. Здорово пахнет, причем не спиртом, а гадостью какой-то… Да и лицо Васика…
— А лицо? — спросила я у Даши. — Зубы-то ему в таком случае кто выбил?
— Подрался, — уверенно сказала Даша, — пьяный подрался. Это тоже часто бывает.
— Дуры! — взревел вдруг Васик. — Глупые дуры! Я к ним за помощью приехал, а они херню какую-то несут! Какая белая горячка?!
Это от меня нашатырным спиртом пахнет! Меня полчаса откачивали после этого чудовищного нокаута! А вы — пьяный! Нина в больнице — без сознания. Мой сын неизвестно где, а вы!..
Взбешенный, он вскочил со стула, Даша испуганно отшатнулась к окну.
— Сейчас на людей бросаться начнет, — пробормотала она, — я с такими тоже сталкивалась.
— Дура!
— Сядь! — резко приказала я Васику.
Он опешил.
— Сядь! — повторила я. — И успокойся. Никто не считает, что ты свихнулся от пьянства. И пьяным ты не выглядишь. Это Даша просто… выдвинула предположение и сама тут же поняла, что неверное! Правда?
Я грозно посмотрела на Дашу. Она растерянно кивнула и едва слышно прошептала:
— Правда…
— Расскажи нам все по порядку, — скомандовала я, — все с самого начала. Откуда у тебя появился вдруг сын и что случилось с Ниной. И кто тебя так разукрасил. И не впадай больше в истерику!
— Ладно, — проворчал Васик и опустился на стул. Потом провел по лбу дрожащей рукой и попросил:
— Дайте сигаретку кто-нибудь…
Я немедленно прикурила и протянула ему сигарету. Даша испуганно смотрела то на меня, то на Васика. Ничего, подруга, посмотри. Ты психолог, а не знаешь, что лучший способ вывести человека из состояния истерики — это сбить его с толку внезапным и очень громким приказанием. Или — еще более действенный способ — дать ему пощечину. Ну, пощечину я Васику дать не решилась, и так на его физиономию смотреть страшно, а вот приказание…
— Значит, так, — глубоко затянувшись, начал Васик, — все началось вчера. Ко мне зашла моя старая знакомая… Катя. У меня с ней роман был когда-то… шесть лет назад. В городе Сочи. Зашла и сразу огорошила меня…
И Васик рассказал все, вплоть до того момента, когда на него наскочили двое и он сразу вырубился. — Последнее, что я успел заметить, так это как один из них схватил Петьку в охапку и поволок к машине. Потом — чернота… Очнулся я когда уже подъехали «Скорая» и менты. Это надо же — какой удар у человека — на полчаса вырубил меня… Правда, я еще затылком здорово приложился об асфальт. Но это уже мелочи! По сравнению…
— Васик, — проникновенно взмолилась вдруг Даша, — прости меня, пожалуйста…
— За что? — удивленно спросил Васик, но тут же вспомнил. — А, за это, что ли?.. Да ладно тебе, Даш… Я и сам понимаю, что так нельзя — ничего толком не объяснил, а ору… Но и вы меня понять должны — такое случилось, а ты — белая горячка… Думать же надо!
— Прости, — совсем поникла Даша, — я же не знала…
— Погоди-ка, — перебила я ее, — а номера машины ты не запомнил?
— Какое там! — горестно махнул рукой Васик. — Я только искры запомнил.
— Какие еще искры?
— Которые из глаз посыпались, — пояснил Васик, — когда мне этот ублюдок врезал. Да и что толку с того, если бы я даже и запомнил номер? Все равно — через двадцать минут после происшествия менты эту самую «шестерку» обнаружили в подворотне неподалеку. Стояла брошенная. Никаких следов, никаких отпечатков: эти козлы в перчатках работали.
Мы немного помолчали.
— А сами менты что говорят? — спросила Даша.
— А что они могут сказать? — хмыкнул разбитым ртом Васик. — Руками разводят.
Никаких следов! Чистая работа. Свидетелей вроде полно, а никто не успел заметить лица нападавших. Все одно и то же говорили — молодые парни с короткой стрижкой.
— Ну и дела-а!.. — протянула Даша. — Придется папашу твоего подключать. Или я попрошу помочь своих родителей. Того же дядю Володю Пронина. Он большая ментовская шишка. Помните, как он нам помог в прошлый раз? Ах, нет!.. — она вдруг помрачнела. — С Прониным ничего не выйдет. Он в отпуске — на целый месяц. Улетел куда-то, а куда — не сказал. Сказал только, что хочет от работы отдохнуть как следует. Чтобы никто не мешал.
— И мой отец тоже, — глухо отозвался Васик, — ничем не сможет помочь. Я ему звонил сегодня с утра, отменял назначенную встречу. Документы там нужно было какие-то подписывать. А он, оказывается, сам велел своей секретарше передать мне, что встретиться со мной не сможет. Улетает куда-то по срочным делам за границу. Я ему сегодня уже звонил на мобильный, говорят, «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия»…
— Так что, — резюмировала Даша, — придется нам самим разбираться. Никто нам помочь не сможет.
— Ну почему это никто, — проговорила я, — а мой Витя?
— А что твой Витя? — хмуро спросил Васик. — Он ведь не супермен?.. Обычный бизнесмен. И сам, наверное, бандитов боится, как черт ладана.
— Пока что не видела, чтобы Витя чего-нибудь боялся, — заметила я. — В любом случае, ему все нужно рассказать. Связи у него есть, так что лишний человек не помешает. Три головы — хорошо, как говорится, а четыре — лучше.
— Ну ладно, — сказал Васик, — пока этого твоего великого Вити нет, давайте сами подумаем, кому и зачем понадобилось похищать Петьку. Я и сам пытался думать, но голова моя что-то слабо соображает после всех этих потрясений… и сотрясений.
— Меня больше всего, — сказала Даша, — беспокоит Катя. Как-то странно все получается — она передала ребенка Васику, сообщив, что тот — его сын, и Петю тут же похитили. Не Катя ли подстроила это похищение с целью выманить у Васика деньги?
— Не совсем логично, — не согласилась я, — если Катя и играет, то она играет в другую игру — выманивает деньги, давя на жалость. Болезнь, то да се… И зачем вся эта петрушка с похищением? Да еще и с выстрелами? Нина в больнице, а ведь ее легко могли и застрелить. Васик изувечен. Просто беспредел какой-то!.. Нет, мне кажется, что Катя здесь ни при чем.
— А мне еще кажется, — высказался Васик, — что не врет мне Катя. Этот Петя — жалко, девочки, что вы его не видели — очень на меня похож. Ну прямо одно лицо! Я сегодня утром, когда мы с ним и с Ниной из подъезда выходили, поймал себя на мысли, что уже считаю его своим сыном. Странно, да? Прошло всего каких-то полтора часа с тех пор, как я его первый раз в жизни увидел, и вдруг такое чувство… Мне даже расхотелось ехать на эту генетическую экспертизу.
— Тогда кто же мог похитить Петю? — воскликнула Даша. — Ведь не может же так быть, чтобы ни одной зацепочки не осталось? А вдруг… Катя сама все это подстроила, чтобы потом похищение на тебя свалить? А, Васик?
— Ерунда! — в один голос сказали мы с Васиком. — Ведь Катя же сама отдала мне ребенка, — объяснял Васик. — И Нина тому свидетель.
— А Нину пытались убить, — вставила Даша, — убирая свидетеля.
— Глупости! — упрямо тряхнул головой Васик. — Зачем, в таком случае, надо было устраивать похищение прямо у подъезда, где весь двор видел, как меня били и как в Нину стреляли? Нет, Дашенька, ты извини, но эта версия тоже не подходит.
— Вполне возможно, — проговорила я, — что у Кати какие-то проблемы с криминальным миром. Допустим, что так. Ей угрожали, говорили о том, что отберут сына, а собственный ребенок — это ведь самое дорогое, что может быть у женщины… И она решила тогда передать Петю тебе. Ты все-таки мужчина, ты о нем лучше позаботишься. К тому же у тебя крутой папа.
— Папа… — передразнил Васик, — тоже какие-то глупости! Если так, то почему Катя ничего мне не сказала? А плела какую-то чушь про болезни и дорогостоящий аппарат.
— Это какой аппарат? — спросила вдруг Даша.
— Медицинский, — ответил ей Васик, — из Швейцарии. Огромных денег стоит, но Пете необходим. Итак, поехали дальше…
— Что-то подобное я уже слышала, — пробормотала Даша, — только вот где и когда? Медицинский аппарат из Швейцарии, огромные деньги…
— Не отвлекайся, — строго глянул на Дашу Васик. — Мы о другом сейчас рассуждаем. Какие еще есть версии?
— Больше никаких, — сказала Даша, тряхнув головой, — пока.
— Так, — веско проговорила я, и все замолчали, — сколько бы версий у нас ни было, нет самого главного.
— Чего? — поинтересовалась Даша.
— Уверенности в том, что та или иная версия единственно верная, — сказала я. — Поэтому предлагаю следующее: мы сейчас едем к Кате и… разговариваем с ней. Если она не захочет говорить, то с ней побеседую я. Уж от меня-то она ничего не сможет скрыть. Я постараюсь заглянуть в каждый потайной уголок ее подсознания.
— Отлично! — хлопнула в ладони Даша. — Едем прямо сейчас!
Она поднялась, следом за нею — и я. Мы посмотрели на Васика, так и оставшегося сидеть на стуле.
— Ну? — осведомилась Даша.
— Что? — поднял голову Васик.
— Ты с нами или нет?
— Куда?
— Не валяй дурака! — строго сказала я. — Мы решили ехать к твоей Кате. И ты, как очевидец событий, поедешь с нами.
— Нет, не поеду, — вздохнул Васик, — И вы не поедете…
— Почему это? — удивилась Даша.
— А потому что у меня нет ее адреса, — ответил Васик, — откуда мне адрес-то ее знать? Мыс ней встречались шесть лет назад, в Сочи. А в Москве не виделись до тех пор, пока она сама ко мне не пришла. Вчера.
— А Петя?.. — начала было Даша, но спохватилась. — Ах, да…
— Погоди-ка, погоди-ка, — я уселась на стул рядом с Васиком. — Ты что же — не сможешь найти Катю?
— Нет, — помотал головой Васик, — сам — не смогу. Я и ментам ничего про нее не рассказывал.
— То есть?..
— Ну да, — опустил голову Васик, — я сказал, что Петя — мой сын.
— Нормально…
— Тихо! — закричала Даша. — Что вы мне голову морочите? Васик!
— Да?
— Ты сегодня собирался идти с Петей в институт на обследование? — спросила Даша. — А потом куда вы собирались?
— Не знаю точно, — пожал плечами Васик. — В зоопарк там… на слонов посмотреть… Или в кино. Или еще куда-нибудь. Мороженого бы просто поесть… А что?
— А потом?
— А потом домой, — сказал Васик, — Катя ко мне обещала зайти сегодня вечером, в шесть часов, и забрать Пе… Ой, — сказал Васик и глупо улыбнулся. — И правда! В шесть часов вечера! Ко мне Катя зайдет!
Выражение его лица вдруг изменилось. Васик сжал губы и снова грохнул кулаками по столу:
— Зайдет! — глухим и хриплым голосом проговорил он. — Тогда я с этой дрянью и рассчитаюсь за подлянку, которую она мне подкинула.
— Ты бы, Васик, подождал с окончательными выводами, — осторожно сказала Даша, — вполне возможно, что Катя твоя здесь ни при чем. А ты…
— В любом случае, — вставила я, — лучше, если мы прямо сейчас снимемся с места, поедем к Васику и будем ждать там Катю. Хорошо?
— А сколько сейчас времени? — встрепенулся Васик.
Даша ответила, посмотрев на часы.
— Ничего себе! — воскликнул Васик. — Пошли быстрее! Как раз успеем доехать!
Даша без лишних слов побежала одеваться. Васик устремился за ней.
— Ольга! — крикнула мне Даша из прихожей. — Чего же ты? Нужно спешить!
— Сейчас! — ответила я. — Только записку оставлю Вите, чтобы он не беспокоился…
— С дороги позвонишь, — подал голос Васик, — с мобильного! Что время-то терять с записками всякими… Поехали!
— Ничего, — сказала я, уже выводя слова на салфетке, — успею. По телефону долго объяснять, а Витя еще, чего доброго, волноваться станет.
Не успела я договорить, как в замочной скважине заскрежетал ключ, открылась дверь, и на пороге собственной квартиры возник Витя. Увидев замерших от неожиданности Дашу и Васика, он сначала нахмурился, а потом весело рассмеялся.
— Привет честной компании, — сказал он, — я-то сначала вас не узнал, особенно Василия. Кто это тебя так, Вася, разукрасил?
— Было дело, — неохотно проворчал Васик.
Я смяла уже ненужную записку и сунула ее в мусорное ведро, потом вышла в прихожую.
— Привет, — поздоровался Витя и со мной тоже.
Глава 6
— Очень страшно, — вместе с облачком дыма выпустила она слова. — Очень страшно, когда читаешь историю болезни умершего от такой болезни ребенка. Я просто физически чувствовала, как был растерян и подавлен лечащий врач. Такие… скупые строки, и в них — боль. А в последние несколько месяцев жизни ребенка записи делались каждый день. Вот это самое страшное. Такой, понимаешь, дневник смерти.
Даша замолчала. И мне вдруг стало заметно, как она похудела и осунулась за все то время, которое мы не виделись. Да и эта ее новая стрижка, очень короткая, что называется «под мальчика», открывала худую и такую хрупкую шею. Даша молчала, и я не решалась сказать ни слова. Наконец, когда стрелка настенных часов остановилась на цифре «три», я спросила:
— А с тем врачом, который берется лечить таких детей, ты общалась?
— Нет.
— Почему? — с недоумением проговорила я. — Если он берется лечить, значит, у него хоть что-то получается. Значит, он знает хоть что-то об этом заболевании. Тебе обязательно нужно…
— Да я понимаю! — воскликнула Даша. — Я уже много раз пыталась добраться до этого врача, но у него какая-то непонятная система: в его клинику не пускают никого, кроме пациентов, записанных на прием.
— И ты запишись, — посоветовала я.
— Десять раз, наверное, записывалась, но мне все время говорили, что моей фамилии в списках нет.
— Странно, — сказала я.
— Конечно, странно, — согласилась Даша.
Мы еще немного посидели в тишине. Честно говоря, мне было совсем не по себе от Дашиного рассказа. Ведь это самое ужасное, когда дети мучаются. Нельзя, чтобы мучились дети. И почему, откуда берутся силы, заставляющие мудрую природу создавать подобные отвратительные заболевания… Или это виновата не природа?
«Черт возьми, — подумала я, — поскорее бы приехал Васик. Рассказал бы о своем приключении. Разрушил бы это гнетущее состояние, а то мы сидим сейчас, и будто вся комната наполнена густой, как липкая смола, тоской. Даша не смотрит на меня, задумалась о чем-то. Обычно, когда она о чем-то задумывается, то смотрит в окно — светлым и отрешенным, только ей свойственным взглядом. А сейчас она в пол уставилась. Да, здорово изменилась моя подруга. Вечно витала в облаках, а теперь столкнулась с жестокой действительностью. Да еще с какой!
— Интересно, — осмелилась я нарушить тишину, — что же такое с Васиком случилось? Менты, милиция… Неужели опять вляпался в какую-то историю? Это он может. У него на это просто талант.
— Что-то с Ниной случилось скорее всего, — бесцветным голосом проговорила Даша, — и что-то серьезное, судя по всему.
Голос у Васика по телефону был очень встревоженный, я его не сразу даже узнала.
— Ну, ты; может, преувеличиваешь? — неуверенно проговорила я. — Может, от всех этих кошмаров, связанных с твоей работой, у тебя несколько изменилось ощущение действительности? Такое бывает. Когда нехорошо внутри, тогда и снаружи все отвратительным кажется.
Даша пожала плечами.
— Сейчас он приедет и сам, расскажет, — проговорила она, — я что-то на самом деле устала немного. Да и еще вот… — вспомнила она вдруг. — Я ведь давно к тебе собиралась, но только не могла никак время выбрать. У меня к тебе большая просьба.
— Какая? — спросила я.
— Понимаю, что не имею права заставлять тебя влезать не в свое дело, но мне очень нужна твоя помощь… — Даша, как обычно, начала издалека.
— Говори, — сказал я, — ты же знаешь, что любую твою просьбу я исполню с радостью.
— С радостью… — невесело усмехнулась Даша, — радости, правда, в последнее время что-то маловато. Дело в том, Ольга, что хотела тебя попросить как-нибудь навестить меня на работе. Просто прийти и спросить у вахтера, как меня найти. Тебе покажут, в какой я комнате. Лучше всего это сделать в понедельник или вторник. Или, скажем, в пятницу. Но можешь и в любой другой день.
— По понедельникам у тебя тоже бывают больные дети? — догадалась я.
— Точно, — кивнула Даша. — Ты приди и просто поговори с ними, пообщайся, как ты умеешь. Глядишь, и обнаружишь, как им можно помочь. Мне почему-то кажется, — доверительно добавила Даша, — что у тебя это получится. Ведь помигала же ты многим людям…
Я неопределенно качнула головой. Прийти-то я приду. Могу и пообщаться с больными детьми, постараюсь проникнуть в подсознание кого-то из них, чтобы выяснить, в чем причина их странной болезни. Если организм поражен на уровне психическом, то почти наверняка смогу быть чем-нибудь полезна этим несчастным малышам.
— Так ты согласна? — с надеждой спросила Даша.
— Конечно, согласна, — ответила я, — в понедельник буду как штык.
— Отлично! — просияла Даша. И раздался звонок в дверь.
***
Конечно, это явился Васик. Но это был очень странный Васик. Одежда на нем болталась, а волосы были растрепаны так, что казалось, будто он приехал сюда не на машине, а скакал на коне через бескрайние снежные равнины; К тому же — что более всего бросалось в глаза — лицо его было изуродовано явно очень сильным ударом: губы вспухли и сочились кровью; слева ото рта расплывался обширный синяк, а когда Васик приоткрыл рот, чтобы поздороваться, стали видны острые осколки — то, что осталось от его передних зубов.— Ждравштвуйте, — угрюмо прошепелявил он, вваливаясь в прихожую, — только-только ошвободилфя и фраву к вам. Ольга. — Он исподлобья посмотрел на меня. — Ты мне офень нувна, офень…
— Мамочки, — произнесла позади меня Даша, — вот это видок!..
— Васик, — ошарашенно пробормотала я. — Кто тебя так отделал?
— Фейфаф рафкаву, — ответил Васик.
— Кто? — переспросила Даша, — Фейфах Рафкаву? Кто он такой? Имя вроде арабское…
— Погоди, — остановила я Дашу, — он не то имел виду. Он хотел сказать — «сейчас расскажу».
— А-а… — протянула Даша.
— А ты, Васик, — повернулась я к Васику, — раздевайся и проходи на кухню. Там и расскажешь все по порядку. И говори, пожалуйста, помедленнее и более… членораздельно. А то и правда, очень трудно понимать, что ты хочешь довести до нашего сведения.
— У него же зубы передние переломаны, — прошептала, приложив ладони к щекам, Даша. — Поэтому он так неразборчиво говорит, шепелявит.
— Я не фепелявяю! — воскликнул Васик, сдирая с себя куртку. — То ефть… Я не потому фепелявлю, фто… Тьфу ты, фферт!
Он сплюнул в угол какие-то розовые комочки.
— Я не потому шепелявлю, — уже более или менее внятно повторил он, — что зубы сломаны, я шепелявлю, потому что мне вату в рот заложили: рану обрабатывали.
— Так что случилось-то?! — в один голос закричали мы с Дашей.
Васик швырнул свою куртку туда, куда за минуту до этого выплюнул вату изо рта, и взмахнул руками, будто пытался взлететь.
— Не знаю я, что случилось! — заорал он. — Не знаю! Сам не понимаю! И ментам тоже объяснил — не понимаю, почему именно с нами такое случилось!
— А что случилось-то? — повторила я. — Где Нина?
— В больнице, — буркнул Васик и прошагал на кухню.
Мы с Дашей переглянулись. Я отчетливо увидела тревогу в ее глазах. Да и сама я не на шутку была взволнована внешним видом Васика, его состоянием; более всего его невнятными фразами, в которых, как мне казалось, таилось много страшного, чего он нам еще не успел рассказать.
Из кухни долетел шум разбивающейся об эмалированную поверхность раковины струи водопроводной воды, затем раздалось невнятное бульканье.
— Что?! — в один голос воскликнули мы с Дашей и бросились на кухню.
— Я говорю — Нину ранили, — поднимая голову и вытирая льющуюся по подбородку воду, сказал Васик. — Она в больнице.
— Кто ранил?! — выдохнула Даша, а я спросила:
— Серьезно ранили?
— Два огнестрельных ранения, — проговорил Васик и тяжело бухнулся на стул. — Оба — в грудь…
Даша тихо охнула.
— Одна пуля прошла, не задев жизненно важных органов, — проговорил Васик, доставая из заднего кармана джинсов измятую пачку сигарет. — А вторая задела верхушку правого легкого. Там… кровотечение сильное и все остальное. Врачи говорят, состояние тяжелое, но стабильное… Я был в больнице. Нина пока без сознания. Еще не приходила в сознание после того момента, как в нее стреляли…
— Да кто стрелял, кто?! — закричала Даша. — Рассказывай все по порядку!
— Я и рассказываю! — рявкнул в ответ Васик. — Не перебивай. У меня тоже нервы не железные, и не надо на меня орать. У меня сегодня был очень тяжелый день — я потерял передние зубы… Расстреляли любимую девушку, а моего сына похитили.
Васик замолчал. Страшно сопя, он пытался прикурить сигарету трясущимися руками.
— Сына? — недоуменно спросила Даша и посмотрела на меня. — Какого сына? Чьего сына, то есть?
— Чьего сына хотели похитить? — спросила я у Васика, думая, что ослышалась.
— Моего… — сквозь зубы пробормотал Васик.
Сигарета в его дрожащих руках сломалась, и он бросил ее на стол. Полез за другой, но, неловко повернувшись, разорвал пачку, и сигареты рассыпались по полу.
Васик выругался и ударил обоими кулаками по столу.
— Гады, — обращаясь непонятно к кому, сказал он и угрюмо замолчал, будто каменной стеной отгородившись от нас с Дашей.
Я не знала, что сказать. Даша тоже задумалась о чем-то, потом наклонилась к Васику, принюхалась и вдруг весело подмигнула мне.
— Я все поняла, — шепнула она, — у него белая горячка. Вот и мерещится все что ни попадя. Сына «какого-то придумал… Покушение с выстрелами и тому подобное. Наш Васик, очевидно, после длительного алкогольного воздержания решил наверстать упущенное и надрался как следует. А потом, наверное, еще раз надрался и еще. Я, когда только начинала работать в центре психологической реабилитации, с таким часто сталкивалась — нафантазируют невесть чего в пьяном угаре, а потом… Мне с алкоголиками много раз сталкиваться приходилось. Покушение и похищение несуществующего сына — это еще цветочки. Мои пациенты подчас такое рассказывали — волосы дыбом становились. Инопланетяне, восставшие из ада мертвецы, ожившие предметы мебели…
Я покачала головой: мне вовсе не казалось, что Васик фантазирует. Слишком явственная от него исходила тревога. И пьяным он не выглядел. Пахнет — это да. Здорово пахнет, причем не спиртом, а гадостью какой-то… Да и лицо Васика…
— А лицо? — спросила я у Даши. — Зубы-то ему в таком случае кто выбил?
— Подрался, — уверенно сказала Даша, — пьяный подрался. Это тоже часто бывает.
— Дуры! — взревел вдруг Васик. — Глупые дуры! Я к ним за помощью приехал, а они херню какую-то несут! Какая белая горячка?!
Это от меня нашатырным спиртом пахнет! Меня полчаса откачивали после этого чудовищного нокаута! А вы — пьяный! Нина в больнице — без сознания. Мой сын неизвестно где, а вы!..
Взбешенный, он вскочил со стула, Даша испуганно отшатнулась к окну.
— Сейчас на людей бросаться начнет, — пробормотала она, — я с такими тоже сталкивалась.
— Дура!
— Сядь! — резко приказала я Васику.
Он опешил.
— Сядь! — повторила я. — И успокойся. Никто не считает, что ты свихнулся от пьянства. И пьяным ты не выглядишь. Это Даша просто… выдвинула предположение и сама тут же поняла, что неверное! Правда?
Я грозно посмотрела на Дашу. Она растерянно кивнула и едва слышно прошептала:
— Правда…
— Расскажи нам все по порядку, — скомандовала я, — все с самого начала. Откуда у тебя появился вдруг сын и что случилось с Ниной. И кто тебя так разукрасил. И не впадай больше в истерику!
— Ладно, — проворчал Васик и опустился на стул. Потом провел по лбу дрожащей рукой и попросил:
— Дайте сигаретку кто-нибудь…
Я немедленно прикурила и протянула ему сигарету. Даша испуганно смотрела то на меня, то на Васика. Ничего, подруга, посмотри. Ты психолог, а не знаешь, что лучший способ вывести человека из состояния истерики — это сбить его с толку внезапным и очень громким приказанием. Или — еще более действенный способ — дать ему пощечину. Ну, пощечину я Васику дать не решилась, и так на его физиономию смотреть страшно, а вот приказание…
— Значит, так, — глубоко затянувшись, начал Васик, — все началось вчера. Ко мне зашла моя старая знакомая… Катя. У меня с ней роман был когда-то… шесть лет назад. В городе Сочи. Зашла и сразу огорошила меня…
***
— Вот так, — закончил Васик, — это было вчера… А сегодня…И Васик рассказал все, вплоть до того момента, когда на него наскочили двое и он сразу вырубился. — Последнее, что я успел заметить, так это как один из них схватил Петьку в охапку и поволок к машине. Потом — чернота… Очнулся я когда уже подъехали «Скорая» и менты. Это надо же — какой удар у человека — на полчаса вырубил меня… Правда, я еще затылком здорово приложился об асфальт. Но это уже мелочи! По сравнению…
— Васик, — проникновенно взмолилась вдруг Даша, — прости меня, пожалуйста…
— За что? — удивленно спросил Васик, но тут же вспомнил. — А, за это, что ли?.. Да ладно тебе, Даш… Я и сам понимаю, что так нельзя — ничего толком не объяснил, а ору… Но и вы меня понять должны — такое случилось, а ты — белая горячка… Думать же надо!
— Прости, — совсем поникла Даша, — я же не знала…
— Погоди-ка, — перебила я ее, — а номера машины ты не запомнил?
— Какое там! — горестно махнул рукой Васик. — Я только искры запомнил.
— Какие еще искры?
— Которые из глаз посыпались, — пояснил Васик, — когда мне этот ублюдок врезал. Да и что толку с того, если бы я даже и запомнил номер? Все равно — через двадцать минут после происшествия менты эту самую «шестерку» обнаружили в подворотне неподалеку. Стояла брошенная. Никаких следов, никаких отпечатков: эти козлы в перчатках работали.
Мы немного помолчали.
— А сами менты что говорят? — спросила Даша.
— А что они могут сказать? — хмыкнул разбитым ртом Васик. — Руками разводят.
Никаких следов! Чистая работа. Свидетелей вроде полно, а никто не успел заметить лица нападавших. Все одно и то же говорили — молодые парни с короткой стрижкой.
— Ну и дела-а!.. — протянула Даша. — Придется папашу твоего подключать. Или я попрошу помочь своих родителей. Того же дядю Володю Пронина. Он большая ментовская шишка. Помните, как он нам помог в прошлый раз? Ах, нет!.. — она вдруг помрачнела. — С Прониным ничего не выйдет. Он в отпуске — на целый месяц. Улетел куда-то, а куда — не сказал. Сказал только, что хочет от работы отдохнуть как следует. Чтобы никто не мешал.
— И мой отец тоже, — глухо отозвался Васик, — ничем не сможет помочь. Я ему звонил сегодня с утра, отменял назначенную встречу. Документы там нужно было какие-то подписывать. А он, оказывается, сам велел своей секретарше передать мне, что встретиться со мной не сможет. Улетает куда-то по срочным делам за границу. Я ему сегодня уже звонил на мобильный, говорят, «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия»…
— Так что, — резюмировала Даша, — придется нам самим разбираться. Никто нам помочь не сможет.
— Ну почему это никто, — проговорила я, — а мой Витя?
— А что твой Витя? — хмуро спросил Васик. — Он ведь не супермен?.. Обычный бизнесмен. И сам, наверное, бандитов боится, как черт ладана.
— Пока что не видела, чтобы Витя чего-нибудь боялся, — заметила я. — В любом случае, ему все нужно рассказать. Связи у него есть, так что лишний человек не помешает. Три головы — хорошо, как говорится, а четыре — лучше.
— Ну ладно, — сказал Васик, — пока этого твоего великого Вити нет, давайте сами подумаем, кому и зачем понадобилось похищать Петьку. Я и сам пытался думать, но голова моя что-то слабо соображает после всех этих потрясений… и сотрясений.
— Меня больше всего, — сказала Даша, — беспокоит Катя. Как-то странно все получается — она передала ребенка Васику, сообщив, что тот — его сын, и Петю тут же похитили. Не Катя ли подстроила это похищение с целью выманить у Васика деньги?
— Не совсем логично, — не согласилась я, — если Катя и играет, то она играет в другую игру — выманивает деньги, давя на жалость. Болезнь, то да се… И зачем вся эта петрушка с похищением? Да еще и с выстрелами? Нина в больнице, а ведь ее легко могли и застрелить. Васик изувечен. Просто беспредел какой-то!.. Нет, мне кажется, что Катя здесь ни при чем.
— А мне еще кажется, — высказался Васик, — что не врет мне Катя. Этот Петя — жалко, девочки, что вы его не видели — очень на меня похож. Ну прямо одно лицо! Я сегодня утром, когда мы с ним и с Ниной из подъезда выходили, поймал себя на мысли, что уже считаю его своим сыном. Странно, да? Прошло всего каких-то полтора часа с тех пор, как я его первый раз в жизни увидел, и вдруг такое чувство… Мне даже расхотелось ехать на эту генетическую экспертизу.
— Тогда кто же мог похитить Петю? — воскликнула Даша. — Ведь не может же так быть, чтобы ни одной зацепочки не осталось? А вдруг… Катя сама все это подстроила, чтобы потом похищение на тебя свалить? А, Васик?
— Ерунда! — в один голос сказали мы с Васиком. — Ведь Катя же сама отдала мне ребенка, — объяснял Васик. — И Нина тому свидетель.
— А Нину пытались убить, — вставила Даша, — убирая свидетеля.
— Глупости! — упрямо тряхнул головой Васик. — Зачем, в таком случае, надо было устраивать похищение прямо у подъезда, где весь двор видел, как меня били и как в Нину стреляли? Нет, Дашенька, ты извини, но эта версия тоже не подходит.
— Вполне возможно, — проговорила я, — что у Кати какие-то проблемы с криминальным миром. Допустим, что так. Ей угрожали, говорили о том, что отберут сына, а собственный ребенок — это ведь самое дорогое, что может быть у женщины… И она решила тогда передать Петю тебе. Ты все-таки мужчина, ты о нем лучше позаботишься. К тому же у тебя крутой папа.
— Папа… — передразнил Васик, — тоже какие-то глупости! Если так, то почему Катя ничего мне не сказала? А плела какую-то чушь про болезни и дорогостоящий аппарат.
— Это какой аппарат? — спросила вдруг Даша.
— Медицинский, — ответил ей Васик, — из Швейцарии. Огромных денег стоит, но Пете необходим. Итак, поехали дальше…
— Что-то подобное я уже слышала, — пробормотала Даша, — только вот где и когда? Медицинский аппарат из Швейцарии, огромные деньги…
— Не отвлекайся, — строго глянул на Дашу Васик. — Мы о другом сейчас рассуждаем. Какие еще есть версии?
— Больше никаких, — сказала Даша, тряхнув головой, — пока.
— Так, — веско проговорила я, и все замолчали, — сколько бы версий у нас ни было, нет самого главного.
— Чего? — поинтересовалась Даша.
— Уверенности в том, что та или иная версия единственно верная, — сказала я. — Поэтому предлагаю следующее: мы сейчас едем к Кате и… разговариваем с ней. Если она не захочет говорить, то с ней побеседую я. Уж от меня-то она ничего не сможет скрыть. Я постараюсь заглянуть в каждый потайной уголок ее подсознания.
— Отлично! — хлопнула в ладони Даша. — Едем прямо сейчас!
Она поднялась, следом за нею — и я. Мы посмотрели на Васика, так и оставшегося сидеть на стуле.
— Ну? — осведомилась Даша.
— Что? — поднял голову Васик.
— Ты с нами или нет?
— Куда?
— Не валяй дурака! — строго сказала я. — Мы решили ехать к твоей Кате. И ты, как очевидец событий, поедешь с нами.
— Нет, не поеду, — вздохнул Васик, — И вы не поедете…
— Почему это? — удивилась Даша.
— А потому что у меня нет ее адреса, — ответил Васик, — откуда мне адрес-то ее знать? Мыс ней встречались шесть лет назад, в Сочи. А в Москве не виделись до тех пор, пока она сама ко мне не пришла. Вчера.
— А Петя?.. — начала было Даша, но спохватилась. — Ах, да…
— Погоди-ка, погоди-ка, — я уселась на стул рядом с Васиком. — Ты что же — не сможешь найти Катю?
— Нет, — помотал головой Васик, — сам — не смогу. Я и ментам ничего про нее не рассказывал.
— То есть?..
— Ну да, — опустил голову Васик, — я сказал, что Петя — мой сын.
— Нормально…
— Тихо! — закричала Даша. — Что вы мне голову морочите? Васик!
— Да?
— Ты сегодня собирался идти с Петей в институт на обследование? — спросила Даша. — А потом куда вы собирались?
— Не знаю точно, — пожал плечами Васик. — В зоопарк там… на слонов посмотреть… Или в кино. Или еще куда-нибудь. Мороженого бы просто поесть… А что?
— А потом?
— А потом домой, — сказал Васик, — Катя ко мне обещала зайти сегодня вечером, в шесть часов, и забрать Пе… Ой, — сказал Васик и глупо улыбнулся. — И правда! В шесть часов вечера! Ко мне Катя зайдет!
Выражение его лица вдруг изменилось. Васик сжал губы и снова грохнул кулаками по столу:
— Зайдет! — глухим и хриплым голосом проговорил он. — Тогда я с этой дрянью и рассчитаюсь за подлянку, которую она мне подкинула.
— Ты бы, Васик, подождал с окончательными выводами, — осторожно сказала Даша, — вполне возможно, что Катя твоя здесь ни при чем. А ты…
— В любом случае, — вставила я, — лучше, если мы прямо сейчас снимемся с места, поедем к Васику и будем ждать там Катю. Хорошо?
— А сколько сейчас времени? — встрепенулся Васик.
Даша ответила, посмотрев на часы.
— Ничего себе! — воскликнул Васик. — Пошли быстрее! Как раз успеем доехать!
Даша без лишних слов побежала одеваться. Васик устремился за ней.
— Ольга! — крикнула мне Даша из прихожей. — Чего же ты? Нужно спешить!
— Сейчас! — ответила я. — Только записку оставлю Вите, чтобы он не беспокоился…
— С дороги позвонишь, — подал голос Васик, — с мобильного! Что время-то терять с записками всякими… Поехали!
— Ничего, — сказала я, уже выводя слова на салфетке, — успею. По телефону долго объяснять, а Витя еще, чего доброго, волноваться станет.
Не успела я договорить, как в замочной скважине заскрежетал ключ, открылась дверь, и на пороге собственной квартиры возник Витя. Увидев замерших от неожиданности Дашу и Васика, он сначала нахмурился, а потом весело рассмеялся.
— Привет честной компании, — сказал он, — я-то сначала вас не узнал, особенно Василия. Кто это тебя так, Вася, разукрасил?
— Было дело, — неохотно проворчал Васик.
Я смяла уже ненужную записку и сунула ее в мусорное ведро, потом вышла в прихожую.
— Привет, — поздоровался Витя и со мной тоже.
Глава 6
— Куда-то собираетесь? — спросил Витя.
— Собираемся, — ответила я, — и очень спешим.
Васик с Дашей, уже одетые и готовые к выходу, ждали меня.
— А можно мне с вами? — спросил вдруг Витя.
Я посмотрела на Дашу, она пожала плечами.
«А почему бы нет? — подумала я. — То, что у моего Вити крепкие кулаки, это я уже знаю. К тому же у него всегда при себе газовый пистолет…» Поэтому сказала:
— Поехали! Только, Витенька, учти, мы сейчас не на увеселительную прогулку отправляемся.
— А куда? — удивился Витя.
— Долго рассказывать, — подал голос переминающийся с ноги на ногу Васик. — Так что, поехали, а? А то, чего доброго, опоздаем и упустим ее. А Виктору по дороге все расскажем.
Витя окинул недоумевающим взглядом наши посерьезневшие лица и спросил:
— Что-то случилось?
— Случилось, — быстро ответила Даша, — но, ради бога, не спрашивайте ничего сейчас, мы все вам расскажем позже.
— Хорошо, — Витя пожал плечами. — По дороге, так по дороге, я же не спорю. Только давайте на моей машине поедем? — предложил он.
— А почему не на моей? — спросил Васик.
— И не на моей? — добавила Даша.
— Моя побольше, — объяснил Витя — и уж, не обижайтесь, пожалуйста, немного представительнее. К тому же джипу все остальные машины уступают обычно дорогу, поэтому доберемся быстрее.
Я тем временем оделась.
— Ну, поехали?
— Наконец-то! — воскликнул Васик. — Сколько можно собираться!
Все вышли на лестничную площадку, только Витя немного задержался — положить портфель и, как он шепнул мне на ухо, немного того… чтобы на клапан не так сильно давило.
Впрочем, управился он быстро, вскоре мы уже ехали по направлению к дому Васика.
— Ну чего? — спросил тот, кто сидел за рулем и постучал по панели управления обтянутым черной кожей пальцем. — Как ты решил-то, Колян?
— Как? — переспросил тот, кого называли Коляном, и зевнул. — Да не знаю пока, Толян…
Толян символически сплюнул и заговорил горячо и торопливо:
— Ты туфту-то не гони, брателло! — он сильно повысил голос, не оборачиваясь к сидящему на заднем сиденье собеседнику:, прекрасно видел его лицо в зеркале заднего вида и так. — Ты мозгами раскинь, а не жопой!
Вот сейчас ты это задание выполнишь и получишь бабки. И что? Сразу же пропьешь их!
— С тобой же и пропью, — меланхолически заметил Колян.
— А если немного подождать и все свои бабки сложить с моими и вбухать в нормальное дело? — проигнорировав последнее замечание, проговорил Толян. — Ведь бабки-то нам обломятся нормальные. Этот фуфел, который нам задания дает, видно, не лох…
— Ага, не лох, — проворчал Колян, — а тебе за первое задание заплатил? Нет? И мне нет.
— Собираемся, — ответила я, — и очень спешим.
Васик с Дашей, уже одетые и готовые к выходу, ждали меня.
— А можно мне с вами? — спросил вдруг Витя.
Я посмотрела на Дашу, она пожала плечами.
«А почему бы нет? — подумала я. — То, что у моего Вити крепкие кулаки, это я уже знаю. К тому же у него всегда при себе газовый пистолет…» Поэтому сказала:
— Поехали! Только, Витенька, учти, мы сейчас не на увеселительную прогулку отправляемся.
— А куда? — удивился Витя.
— Долго рассказывать, — подал голос переминающийся с ноги на ногу Васик. — Так что, поехали, а? А то, чего доброго, опоздаем и упустим ее. А Виктору по дороге все расскажем.
Витя окинул недоумевающим взглядом наши посерьезневшие лица и спросил:
— Что-то случилось?
— Случилось, — быстро ответила Даша, — но, ради бога, не спрашивайте ничего сейчас, мы все вам расскажем позже.
— Хорошо, — Витя пожал плечами. — По дороге, так по дороге, я же не спорю. Только давайте на моей машине поедем? — предложил он.
— А почему не на моей? — спросил Васик.
— И не на моей? — добавила Даша.
— Моя побольше, — объяснил Витя — и уж, не обижайтесь, пожалуйста, немного представительнее. К тому же джипу все остальные машины уступают обычно дорогу, поэтому доберемся быстрее.
Я тем временем оделась.
— Ну, поехали?
— Наконец-то! — воскликнул Васик. — Сколько можно собираться!
Все вышли на лестничную площадку, только Витя немного задержался — положить портфель и, как он шепнул мне на ухо, немного того… чтобы на клапан не так сильно давило.
Впрочем, управился он быстро, вскоре мы уже ехали по направлению к дому Васика.
***
В припаркованной к обочине черной «девятке» сидели два человека, удивительно похожих друг на друга, довольно молодых, плотного телосложения, коротко стриженных, одетых в черные кожаные куртки, просторные спортивные штаны и армейские ботинки. На руках у обоих были тонкие кожаные перчатки.— Ну чего? — спросил тот, кто сидел за рулем и постучал по панели управления обтянутым черной кожей пальцем. — Как ты решил-то, Колян?
— Как? — переспросил тот, кого называли Коляном, и зевнул. — Да не знаю пока, Толян…
Толян символически сплюнул и заговорил горячо и торопливо:
— Ты туфту-то не гони, брателло! — он сильно повысил голос, не оборачиваясь к сидящему на заднем сиденье собеседнику:, прекрасно видел его лицо в зеркале заднего вида и так. — Ты мозгами раскинь, а не жопой!
Вот сейчас ты это задание выполнишь и получишь бабки. И что? Сразу же пропьешь их!
— С тобой же и пропью, — меланхолически заметил Колян.
— А если немного подождать и все свои бабки сложить с моими и вбухать в нормальное дело? — проигнорировав последнее замечание, проговорил Толян. — Ведь бабки-то нам обломятся нормальные. Этот фуфел, который нам задания дает, видно, не лох…
— Ага, не лох, — проворчал Колян, — а тебе за первое задание заплатил? Нет? И мне нет.