Сборник. Белорусские сказки

   Через некоторое время выныривает рак и выталкивает на берег желанный сундук. Взял Иван прибрежный камень и разбил замки. Но только открыл крышку – выскочил оттуда заяц и понесся по песку вдоль берега.
   – Вот беда! – вскрикнул Иван. – Если б волк был где-нибудь близко!
   Не успел и до конца проговорить, как видит: несется за зайцем волк. Поймал и в мгновение разорвал его.
   И тут же из зайца вылетела утка, полетела так быстро, что Иван и уследить за ней не смог:
   – Опять неудача! Что же делать? Коршуна бы!
   А коршун тут как тут! Камнем упал на утку, схватил ее клювом, принес на берег, поближе к Ивану, и разорвал. Только пух и перья полетели!
   И яйцо выпало из утки!
   Взял Утреник яйцо и пошел в золотой дворец.
   Приходит, а там дед сидит, тот самый, что житья им не давал с братьями. Да злой! Увидел Ивана, аж затрясся от ненависти:
   – А на ловца и зверь бежит! Давненько тебя поджидаю, – глаза, кажется, вообще выкатились из орбит у старика. – Теперь ты от меня никуда не сбежишь!
   – Шутишь, дедуля, – отвечает Утреник. – Пока это только ты от меня бегаешь!
   Схватил снова дед толкачи да плетку – бросился на Ивана. А Иван достал яйцо да как запустит этим яйцом дедку – Кощею – прямо в лоб!
   Тот и упал замертво.
   Развел костер Иван да сжег все, что осталось от Кощея. Чтоб и духу даже не было! Пепел над морем развеял.
   Нашел Иван Утреник царевну в дальней светелке.
   – Спасибо тебе, краса девица, помогла одолеть чародея злобного.
   – Я замуж за тебя пойду. Ты – мой спаситель!
   – Смотри, не передумай! – улыбнулся Иван счастливо, потому что полюбил русокосую и синеглазую царевну сразу, как только увидел.
   Ушли от дворца недалеко, повернулся Иван и говорит:
   – Столько золота пропадает, дворец-то из настоящего золота!
   Царевна улыбнулась и достала маленький платочек.
   – Если взмахнуть этим платочком три раза слева направо – будет чудо. Попробуй!
   Послушался Иван, махнул, как царевна наказала – золотой дворец тут же свернулся и стал размером с яйцо.
   А царевна продолжала:
   – А коли наоборот махнуть – справа налево, то дворец снова огромным станет.
   Вскоре подошли Иван с царевной к серебряному дворцу. Уж как обрадовалась средняя сестрица, что живы все, здоровы, да еще и с волшебными вещами домой возвращаются.
   Забрали ее, серебряный дворец в яйцо спрятали, как и золотой. Завернул в платочек Иван оба яйца и прямиком с царевнами к медному дворцу. Сестрица их уже вся извелась, то надеясь, то ожидая страшного известия.
   С медным дворцом Иван так же поступил: потом завернул все три яйца в платочек и в карман положил.
   Наконец, подошли Иван и три царевны к месту, через которое он спустился. Веревка по-прежнему висела.
   Посадил Иван старшую царевну в корзину и за веревку из воловьих шкур дернул. Братья были наверху, потому что сразу стали вытягивать корзину. Подняли братья на поверхность еще двух сестер-царевен.
   Сидит Иван Утренник внизу и ждет, когда для него корзина опустится. Не слышал Иван, как завистливый Вечерник говорил Полуночнику:
   – Слушай, а зачем нам Иван Утренник? Царевны есть, отвезти их к отцу – дело легкое. Пускай там сидит и не мешает нам. А ты скажешь, что это я царевен спас, тогда их батюшка нам с тобой полцарства отвалит. Так и решили.
   Не дождался Иван корзину. Не мог понять, как это братья предать могут. Расстроился и пошел по подземному царству искать другой выход.
   Вдруг налетела страшная буря. Спрятался Иван под раскидистым дубом. Стоит под ним, ливень пережидает. Вдруг слышит: плачут птенцы в гнезде. Видимо, дождь с градом били по маленьким птенчикам.
   Не мог Иван оставить птенцов пропадать. Забрался на дуб и прикрыл малышей от дождя своей одеждой.
   И вот дождь закончился. Слышит Иван – над ним крыльями хлопает большая птица. Это вернулась к гнезду лазоревая птица Нагай. Она видела, что Иван прикрыл ее гнездо от града.
   Говорит Ивану лазоревая птица Нагай:
   – Скажи, Иван, что мне для тебя сделать, как поблагодарить за спасение моих птенцов?
   – Помоги, птица, выбраться отсюда на землю.
   – Мне легко помочь тебе, потому что над землей я часто летаю, но одна. А тут тебя тяжелого выносить надо, поэтому достань мне бочку воловьего мяса и бочку воды родниковой. Это в дороге понадобится.
   Иди в сторону огненной реки. Там живет дед, у которого много волов.
   Отправился Иван к старому деду, у которого паслись волы. Попросил Иван вола, а дед и говорит:
   – Летом нужно пасти моих волов. Коли возьмешься – дам тебе вола.
   Делать-то нечего, согласился Иван помочь старику.
   Посоветовал дед, когда пришел за волами Иван:
   – Пасти моих волов можно везде, кроме луга старой ведьмы Бабы-Яги. Она только и мечтает, чтобы хоть кто-нибудь ее луг посетил – сразу глаза выкалывает. Однажды она меня подстерегла. Теперь уже тридцать лет не вижу ничего.
   – Ладно, разберусь с ней, не тревожься, – Иван сам хотел решить, где пасти.
   Сделал он себе проволочный кнут, взял свой тяжеленный меч и погнал волов на ведьмин луг.
   Не успел появиться – мчится в ступе Баба-Яга, толкачом погоняет, метлой след заметает.
   И сразу в крик:
   – Ах, такой-сякой! Сейчас глазоньки твои повыколю – будешь знать, как травить чужой луг.
   Замахнулась Баба-Яга железным толкачом на Ивана, а тот как хлестнет ее проволочным кнутом, как ударит по спине своим двенадцатипудовым мечом! Сразу взвыла ведьма да пощады запросила.
   А Иван ей в ответ:
   – Деду глаза верни, тогда перестану бить, – и еще раз для вразумления хлестнул кнутом ведьму.
   – Верну, верну, у меня в избушке есть живая и мертвая вода. Бери, сегодня я добрая! – и ведьма сверкнула злобно единственным целым глазом, что еле виден был из-под нависших бровей.
   – Да уж, после порки совсем подобрела, – усмехнулся Иван. – Смотри! Если обманула, вернусь! – и пригрозил ей кнутом.
   Помчался в избушку Бабы-Яги. Взял и мертвую воду, и живую. Потом – сразу к деду, помазал ему сначала мертвой водой, потом живой – прозрел дед!
   Как старик обрадовался! Уж не чаял белый свет увидеть:
   – Бери двух волов и иди. Сам теперь справлюсь!
   – А если ведьма снова тебе глаза выколет?
   – С нее станется! Это же жена Кощея!
   – Ах, так это жена этого разбойника? Ну, тогда ей такая же участь будет – меньше зла на земле станет!
   С этими словами прибил он Бабу-Ягу, сжег и пепел вслед пеплу Кощея над морем развеял. Чтобы и ее духом не пахло!
   Теперь птица ему точно поможет: мясо есть, вода тоже.
   – Подвяжи бочку с мясом под одно крыло, а бочку с водой – под другое. Куда голову поверну, того и давай мне подкрепиться в полете.
   Все, как потребовала птица Нагай, сделал Иван Утреник. Полетели они. Летят, птица повернет голову в сторону мяса – Иван куски воловьи ей прямо в клюв забрасывает. А повернет голову в сторону воды – ковш протягивает и дает напиться. Так и долетели. Не заметила только птица, что мяса не хватило, и Иван два раза отрезал куски мяса со своих ног.
   Долететь-то долетели, только Иван слезть с птицы и пойти не может.
   – Что с тобой? – птица спрашивает.
   – Вот, – и Иван показывает ей страшные раны на своих ногах.
   Раз, потом другой сплюнула птица – мясо с ног Ивана вылетело из клюва. Приложил он к ногам – приросло, как и было.
   Счастлив был Иван, что выбрался. Поблагодарил птицу и в город отправился.
   Остановился в чужой избе у доброй старушки. Утром попросил ее разузнать новости городские.
   Вернулась она и рассказала, что дочки царские нашлись.
   – Во дворце – пир горой, и людей на улицах скоморохи развлекают.
   – И кто же это разыскал пропавших царских дочерей? – спрашивает Иван.
   – Сказывают, что Иван Вечерник. Царь ему полцарства отдает да младшую дочку в жены. И свадьба назначена через три дня, – старушка заметила, как потемнело от печали лицо ее нового постояльца.
   На следующий день старушка другие новости принесла:
   – Царевна, что замуж идет, потребовала от жениха сшить такие черевички, какие она в доме Кощея носила.
   Обрадовался Иван: значит, помнит свое обещание красавица царевна! Попросил старушку:
   – Сходи к царю, скажи, что сможешь такие черевички сшить.
   – Что ты, милый! Не умею я, не знаю, что то за черевички были!
   – Ничего, ты сходи и скажи, а шить я буду!
   Пошла старушка к царю, сказала, что сошьет такие черевички.
   Царь обрадовался: может, теперь не будет так тосковать его любимая дочка! Никак не мог он понять причину ее печали.
   – Если сошьешь такие, что дочери понравятся, – озолочу!
   Дал царь ей денег в задаток и приказал принести черевички через три дня.
   Принесла Ивану деньги старушка, а сама распереживалась: а вдруг у него не получится?
   – Не бойся, бабушка, не подведу тебя! – Иван видел, как боится старушка.
   Один день прошел, за ним другой, а парень и не собирается шить что-то! Совсем испугалась старушка:
   – Да что ж ты со мной делаешь, хлопче?
   – Завтра не успеет солнце взойти – черевички будут готовы. Отнесешь сама!
   Поздно вечером вышел Иван за околицу, достал золотое яйцо и маленький платочек, что царевна ему подарила. Махнул платочком – яйцо в дворец превратилось. Зашел Иван во дворец, нашел царевнины черевички, положил в карман и вышел. Потом снова махнул платочком – дворец в яйцо свернулся. А яйцо Иван назад в карман спрятал.
   Проснулась старушка утром, глядь – а на столе черевички стоят.
   Схватила она их и быстренько во дворец побежала. Царевна, как увидела эти черевички, так засияла улыбкой, похорошела, обрадовалась несказанно.
   – Веди меня, – потребовала она от старушки, – к тому человеку, который сшил их.
   Царь, видя, как радуется и волнуется любимица, распорядился за этим сапожником карету послать.
   Увидела царевна Ивана Утреника – бросилась к нему.
   – Вот кто меня и моих сестер спас, из Кощеевой неволи вызволил. За него и замуж пойду.
   Царь Ивану полцарства подарил, а вскоре и свадьбу сыграли.
   А на свадьбе, как и положено, матушка с батюшкой, родня вся, старушка, что помогла, только вот не хотел Иван видеть братьев-предателей на своей свадьбе. Может, потом простит…
   Я на той свадьбе был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало. А Иван Утреник с царевной жили долго и счастливо.

Вдовий сын

   В некотором царстве, в некотором государстве жили-были люди счастливо да спокойно: трудились да хлеб растили, деток поднимали.
   В одночасье все стало совсем худо: прилетело Чудо-Юдо страшное – Змей о девяти головах. Из пастей каждой головы огонь пышет – дома сжег да посевы все. Напоследок украл у людей и солнце, и месяц.
   От горя люди все слезы выплакали, без солнца и холодно, и тоскливо. Ночью темно – месяца-то тоже нет. Беда – да и только!
   Так получилось, что в том царстве жила бедная вдова с маленьким сыном лет пяти. И в лучшие времена тяжко ей жилось, а тут – хоть погибай вовсе! Мальчик рос таким разумным да ловким, что для вдовы он стал единственной надеждой и утешением.
   Неподалеку от вдовьего дома жил богатый купец, а у него рос сынок тех же лет, что и вдовий.
   Мальчики с детства играли вместе. Часто купеческий сын убегал в дом бедной вдовы, играл с разумным дружком. В теплые дни бегали вместе на речку, гонялись в салочки.
   Поиграют-наиграются, а после сядут на пригорочке да опечалятся: плохо без солнышка, холодно и грустно.
   Как-то однажды разумник вдовий и говорит дружку своему, сынку купеческому:
   – С такой едой, как у тебя дома на столе, стал бы я таким сильным, что легко победил бы Чудо-Юдо, отнял бы наше солнышко да месяц на небо вернул!
   Вернулся купеческий сынок домой и передал батюшке слова сына вдовьего.
   – Может, ты не понял дружка своего? Слишком удивительно было бы это! Позови-ка его да порасспроси хорошенько. Только смотри, чтоб он не видел меня!
   – Хорошо, батюшка, – ответил купеческий сын и побежал снова в дом друга.
   – Не пойду! – отвечает тот. – Есть хочется, просто невмоготу, а дома и куска хлеба нет.
   – Пойдем, – не отстает купеческий сынок. – Я тебе вынесу хлеб, наешься досыта.
   Вышли мальчики во двор. Купеческий сын сбегал домой и вынес краюху хлеба:
   – Держи! Так ты и вправду можешь победить Чудо-Юдо, коли сыт будешь?
   – Силушка нужна, чтобы справиться с этим змеем. А силу хлебушек дает! Справлюсь, коли хлеба вдосталь наемся!
   Купец стоит за крепким каменным забором с другой стороны и все слышит.
   – Наверное, особенный мальчонка этот. От чудища и моей семье плохо. Надо бы испробовать. А вдруг малец и впрямь справится?
   На следующий день заявился купец к вдове:
   – Послушай! Что по темноте мальчишки гуляют! Вдруг беда какая случится. Пусть твой малец у нас поживет: и тебе полегче, и мой парень из дому убегать не будет. Да и веселее им вместе расти.
   Деваться некуда – тяжело вдове живется, видит бедная женщина, что сынок недоедает. Согласилась:
   – Ладно, только каждый день я его, кровинушку свою, навещать буду.
   Вот и стал жить в купеческом доме вдовий сын. Еды у него теперь вдоволь было. Купец заметил, что малец растет не по дням, а по часам. Через несколько лет стал настоящим маленьким богатырем. Решил тогда купец к царю обратиться: «Так, мол, и так, растет у меня в семье такой силач, который само Чудо-Юдо побороть сможет. Обещает вернуть солнце ясное и месяц светлый на небо».
   Доложили царю о словах купца. Приказал царь доставить вдовьего сына к себе во дворец. Предстал богатырь пред царем. Тот и спрашивает:
   – Чем тебя кормить надобно, чтоб нужную силу набрал? Вишь, какая беда в царстве от этого чудища!
   – Воловья печень для силы нужна. Да не день, не два – три года воловью печень есть надобно.
   Такая задача царю под силу: свои стада волов пасутся. Приказал царь не жалеть волов: сколько надо, столько и доставлять-готовить сыну вдовьему. Только бы толк был!
   Еда царская да воловья печень впрок вдовьему сыну пошли: растет быстро, мужает на глазах. Вместо купеческого сына в напарниках по играм да борьбе у него теперь царский сын.
   Через три года и три месяца пришел вдовий сын к царю и говорит:
   – Настало время идти Чудо-Юдо искать. Спасибо тебе, батюшка-царь, в силе я с чудовищем теперь справиться. Только нужны мне соратники-помощники. Отпусти сына своего да позови сына купеческого: с детства их знаю – верные друзья! Да и веселей втроем-то!
   Обрадовался царь: хоть надежда появилась!
   Приказал купеческому сыну явиться во дворец, своего сына, царевича, в дорогу собрал.
   Купцу жаль отпускать своего сыночка, да с царем не поспоришь – отпустил.
   Собрались друзья втроем. Радуются, с одной стороны, что удаль свою молодецкую покажут. А с другой, опасность видят. Решили крепкое оружие взять с собой.
   Выбрал вдовий сын меч пудов на девять:
   – Хоть от собак будет чем отбиться, – и усмехается.
   Купеческому сыну приглянулся меч на шесть пудов, а царевичу – трехпудовый. Решили побратимы испробовать свои мечи, пошли в лес и давай рубить валежник да сухостой.
   Выбрал вдовий сын бревно толщиной в две руки, размахнулся, ударил мечом – а тот пополам разлетелся. Осерчал вдовий сын и говорит царевичу:
   – В царстве всем неужто кузнеца получше не нашлось? С таким мечом нам всем троим несдобровать. Закажи меч весом в шестнадцать пудов, тогда можно на Чудо-Юдо идти.
   – Тогда и нам нужны мечи покрепче: мне – в двенадцать пудов, а сыну купеческому на девять пудов весом.
   – И кузнецы пускай сталь крепкую возьмут да мечи булатные выкуют, – сказал вдовий сын царевичу вдогонку.
   Рассказал отцу царевич о слабых мечах, что получили от кузнецов. Кликнул царь самых лучших:
   – Что ж вы так плохо сработали? Али настоящих мастеров средь вас нет?
   – Есть, Ваше величество, как не быть! Далеко за лесом живет один славный кузнец, крепкие мечи делает, булатные. Только как его в темноте кромешной отыскать, как выкликать?
   – Это уже не ваша забота! – повернулся царь к придворным: – Немедленно доставить умельца ко двору!
   Помчалась свита на быстрых конях, доставила кузнеца.
   – Прими, мастер заказ дорогой! – говорит ему царь. – Да постарайся, не для себя одного делаешь – царству надобно.
   Три дня и три ночи колдовал над железом у печи кузнец – выковал. Взял вдовий сын в руку меч, прицелился и запустил мечом в птицу, что высоко пролетала мимо. Не долетел меч, на землю упал, ударился о камень и на две части разлетелся.
   – Нет уж, – вымолвил вдовий сын, с таким мечом чудище не победить. – Идемте-ка к царю!
   Пришли, а вдовий сын и говорит:
   – С таким оружием мы не только Чудо-Юдо сразить не сможем – сами попусту поляжем. Вели, царь по-другому мечи булатные ковать: день пускай булатную сталь варит кузнец, ночь – пусть мечи в воловьей крови лежат, силы набираются.
   Услышал такое кузнец и удивился: никогда он так мечи не ковал. Делать нечего: вдовьему сыну, видать, лучше ведомо, как мастерить богатырские мечи. Отправился на кузню и колдовал там три дня и три ночи. Царь трех волов не пожалел, чтоб крови их хватило мечи закаливать. Не спал, не ел – все боялся, что не получатся мечи такими, как пожелал вдовий сын. Наконец сделал, пришел к царю, где побратимы мечей дожидались, и отдал. А потом вернулся домой, упал и трое суток спал – усталость одолела.
   А вдовий сын взял в руки знатный меч, повертел его в руках, осмотрел – понравился меч. Решил испробовать: пустил в небо, где птица пролетала. Пополам рассек меч птицу и вниз упал, точнехонько в руку богатыря вернулся.
   – Вот это то, что надо! – повеселел вдовий сын. – С таким мечом можно на Чудо-Юдо идти.
   Купеческий сын и царевич и свои мечи испробовали – ловко кузнец оружие сработал.
   Пришла пора с царем и родными прощаться, чтоб благословили на ратное дело. Вдовий сын матери весточку отправил, царевич отцовское благословение принял, только купеческий отказался с отцом видеться:
   – Что время терять, в дорогу пора!
   Подпоясались, котомки с едой взяли – да и в путь.
   Это сказка скоро сказывается – дорога долгой оказалась: три царства прошли, а следов чудища все нет. Пришли богатыри к реке, а через нее калинов мост переброшен. На берегу увидели развалюшку-хатку.
   – Вот и отдохнуть есть где, – махнул в сторону хатки вдовий сын. – Одному Богу известно, сколько нам еще ходить придется.
   Вошли и видят: на печи сидит старушка да пряжу прядет. Попросились заночевать.
   – Оставайтесь, – разрешила старушка. – Видать издалека, раз дорожная пыль на сапогах коркой взялась. Нужда, видать, в такую даль позвала.
   Поделился со старушкой вдовий сын едой из своей котомки, рассказал, какую беду сотворил змей поганый.
   – Так вы, сыночки, как раз в самое логово пришли, в царство страшного Чуда-Юда, – женщина всплеснула руками.
   – На ловца и зверь бежит! Вот тут и сразимся мы с ним, – обрадовался вдовий сын.
   Посовещались побратимы, решили у калинова моста дозор выставить, чтоб не застал змей их врасплох.
   Первым пошел в дозор царский сын. Вышел на калинов мост, прошел его вперед-назад и думает: «Что я здесь на виду стоять буду – за семь верст видать. Спрячусь-ка я под мостом и там стеречь буду». Сошел с моста, лег под кустом и заснул.
   Вдовий сын, тем временем все не спит, думу думает: «А ну, как царевич пропустит вражину али не справится?» Встал и вышел к калинову мосту. Нет нигде царевича! Искал-искал, а тут змей трехголовый на мост ступил. Это был младший брат Чуда-Юда. На одной из голов сокол зоркий сидит, сбоку от коня – охотничья собака нос по ветру вытянула, принюхивается. Едва конь на мост ступил, заржал, собака завыла, а сокол клекотать начал.
   Досталось коню от младшего брата Чуда-Юда по ушам:
   – Что ржешь, травяной мешок? Чего, пес, попусту брехать начал? Ты, птица, чего раскудахталась? Коли врага моего чуете, так его и близко тут нет. Есть один достойный воин, так и тот за тридевять земель живет. Не чую я тут поблизости вдовьего сына! Не вылупился еще тот ворон, что кости сюда его занесет.
   Рассмеялся таким словам трехголового змея вдовий сын, появился перед змеем:
   – Доброму молодцу приглашения не нужно, и воронье ни к чему. Надо – сам появляется!
   От испугу чуть с коня не свалился змееныш:
   – Ты, что ль, вдовий сын?
   – Я это, я! Не ждал?
   – Биться, аль мириться будем?
   – С тобой, змей поганый, мир дороже станет. Биться!
   – А место приготовил? – страшно змею, время тянет.
   – Коли тебе места мало, бери и расчищай. Духу, чай, в трех глотках поболе, чем у меня в одной. Делать нечего, – снова вдовий сын рассмеялся, – так и дуй, освобождай место для боя. А мне и так хорошо.
   Соскочил змей с коня да как дунет из трех голов во все стороны – вмиг поле чистым на три версты стало.
   И начался бой не на жизнь, а на смерть.
   Три часа битва длилась, нелегко пришлось вдовьему сыну, но срубил он все три головы у младшего брата Чуда-Юда. Потом сложил головы под калинов мост, коня в поле выпустил. Собака сама за зайцем погналась, а сокол в небо улетел.
   Вернулся вдовий сын в старушкину избушку, тихонько улегся и заснул.
   Утром из дозора пришел царевич.
   Вдовий сын и спрашивает:
   – Тихо, спокойно было? Никто не шел, не шумел, копытом по мосту не стучал?
   – Ни души не было! Даже рыба в реке ни разу не плеснула, – царевичу о чем рассказывать-то было, когда он беспробудно спал под калиновым мостом.
   «Да уж, – подумал вдовий сын, – мало надежды на такого товарища!»
   В следующую ночь купеческому сыну дозор нести. Отправился он к калинову мосту, так и не ступил на него. «Чего, – думает, – буду стоять на виду!» Спустился под калинов мост да спать в кустах завалился.
   А вдовьему сыну вновь не спится: «А ну, как пропустит Чудо-Юдо!» Встал и пошел к калинову мосту. Видит, спит его товарищ крепким сном. Не стал будить, сам стеречь калинов мост решил. Едва успел за куст ракиты схорониться, как увидел, что на мост въехал средний брат Чуда-Юда – змей о шести головах. Почуял опасность конь – заржал, собака залаяла, а сокол, что сидел на одной из голов, встрепенулся.
   – Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Чего ржешь без дела? А ты, пес, отчего шум поднимаешь?
   А соколу вообще пригрозил шею свернуть.
   – Нет тут поблизости ни одного мне супротивника! Аль испугались кого? Так единственный человек, которого вам бояться надо, далеко отсюда. Ворон три дня лететь будет и костей не донесет вражьих сюда.
   Вышел из-за куста вдовий сын и говорит:
   – Добрый молодец сам вороньи кости разбрасывает и с нечистью без приглашения рассчитывается!
   Удивился змей шестиголовый, испугался, но виду не подал:
   – А-а-а! Так каким же ветром тебя в наши края занесло: биться или мириться?
   – Мир с вами, нечистью, дороже станет. Биться!
   – Не боишься? Ведь убью, а прах по ветру развею!
   У вдовьего сына в руках меч сверкает, клинок в бой просится, позванивает. Отвечает богатырь:
   – Сначала убей, потом хвалиться будешь!
   – Ладно, расчищай поле! Попробует моя собака твое мясо на зуб!
   – Тебе надо, ты готовься, а мне все ладно. У тебя шесть глоток, вот и дуй. Мне и на земле биться сподручно.
   Сполз змей с коня, когтями острыми в землю вцепился да как дунет из шести глоток – опустела земля на шесть верст округ.
   Стали биться-сражаться. Горячая битва была: меч вдовьего сына не раз о железные когти да шкуру змееву искры высекал. Грохот от битвы за шесть верст слыхать было, только купеческому сыну под мостом спалось крепко.
   Справился с шестью головами вдовий сын, отрубил их да под мост в куст ракиты запрятал. Залюбовался своим мечом богатырь – ни зазубринки, ни щербинки не осталось. Добрый меч! Коня змеева пустил вдовий сын в поля, собака за куропаткой погналась, а сокол в свободный полет отправился.
   Усталый да измученный воротился вдовий сын в старушкину хатку, упал на лежанку да в сон провалился.
   Будит его наутро ночной дозорный – купеческий сын:
   – Что так долго, брат, спишь? Я вот за всю ночь глаз не сомкнул, вас да калинов мост стерег.
   Ничего не сказал вдовий сын: видел, «как глаз не смыкал» купеческий сын. «И на этого воина мало надежды, – подумал вдовий сын. – Коли край придет, все самому придется делать».
   Третья ночь – черед вдовьего сына дозор нести.
   Позаботился богатырь о старушке, что на ночлег приютила. Отправил ее вдовий сын ночевать подальше от хатки, в овин. Чуяло его сердце, что бой предстоит кровавый, тяжкий. Хотелось ему уберечь хозяюшку от смерти лютой.
   В хатке проткнул стенку ножом, и под нож кубок поставил.
   Друзьям наказал:
   – Коли с ножа кровь капать в кубок будет – ко мне на помощь спешите. Да не спите, иначе и вам несдобровать!
   Бросил им на стол колоду карт и велел играть, чтоб не заснули.
   Ох, слабых себе помощников-соратников взял вдовий сын! Он – за порог, а те карты побросали да спать завалились.
   Подошел к калинову мосту вдовий сын, осмотрелся. Потом спрятался за ракитовый куст и ждет.
   В полночь загудела земля под копытами крепкого коня, задрожали литья на раките, словно буря налетела.
   Это Чудо-Юдо о девяти головах на мосту появилось: из глоток огонь пышет, на груди солнце и месяц цепями пристегнуты. Конь под ним от испуга на колени пал, собака рядом визжит и вертится, сокол клекотом дрожь земли перекрикивает.
   Ударил змей коня промеж ушей:
   – Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Чего падаешь? И вы, – обернулся одной головой к собаке, а другой – соколу, – что такое учуяли?
   Конь не заржал – простонал: