Мария Васильевна Семенова
Родная душа
Рассказы о собаках

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

   Любезный читатель! Эта книга написана НЕ единомышленниками. Скорее даже наоборот. Из шести её авторов пятеро — матёрые профессионалы: заводчики, дрессировщики, университетский биолог. Сами понимаете, у каждого специалиста такого калибра по любому профильному вопросу имеется выстраданное мнение, единственно верное, правильное и никакому обсуждению не подлежащее. Шаг влево, шаг вправо — расстрел! Вовсе не говоря уже о прыжке вверх…
   Творческие разногласия корифеев закономерно переходят в личную полемику, порой весьма неприязненную. Носители противоборствующих взглядов обвиняются, самое мягкое, в профессиональной некомпетентности. А по максимуму — даже в злонамеренном обмане клиента! Я не знаю, передрались бы или нет наши псы, волею случая оказавшись в одном помещении. Подозреваю, однако, что у них хватило бы мужества и благородства разойтись миром. Авторы этой книги передрались бы точно.
   Сейчас полки магазинов буквально ломятся от кинологической литературы, отечественной и переводной. Ну а я принадлежу к поколению, которое при полном отсутствии доступных книг о собаках зачитывало до дыр повесть Б. Рябинина «Мои друзья». Мы воспринимали художественный текст как практическое руководство. У меня ещё хранится старый-престарый экземпляр, где можно найти на полях карандашные пометки детским, неустоявшимся почерком: «Так со щенком нельзя»… «А вот так — надо».
   Это всё я к тому, что перед вами ни в коем случае не сборник полезных советов, поданных в художественной форме. Повторяю: ни в коем случае! Хотя бы потому, что одно и то же поведение одной и той же собаки получит у пяти авторов пять РАЗНЫХ истолкований. Какое из них применимо конкретно к вашему питомцу? Думайте, любезный читатель.
   Скажу даже больше. Буквальное следование примеру героев некоторых эпизодов может оказаться просто опасным. Так, рассказ Петра Абрамова «Басмач» — вовсе не наставление по совместному использованию караульного азиата и маленького ребёнка. А «Страшно, аж жуть!» Александра Таненя — отнюдь не инструкция по игре в мячик со служебным ротвейлером. И даже «Кто о чём…» — ни в коей мере не призыв тащить с улицы в дом страхолюдного беспризорного кобелину. Это просто рассказы о случаях, имевших место с конкретными собаками и их хозяевами. Никакой гарантии, что другое животное в сходных обстоятельствах поведёт себя так же, мы вам не даём. Не пытайтесь слепо копировать то, что объясняется либо огромным опытом кинолога, либо особыми отношениями с уникальной собакой, либо… элементарным везением. Вы можете оказаться далеко не так удачливы!
   …Ну а шестой автор, отнюдь не претендующий на какие-либо кинологические познания, — это я. И мне остаётся лишь извиниться перед вами, любезный читатель, за краткость предлагаемых вашему вниманию трёх рассказов про Чейза. Что поделаешь, если мой пёс со всей своей биографией и привычками уже стал главным героем двухтомного романа, получившего название «Кудеяр» по имени сугубо второстепенного персонажа!
 
   С уважением, составитель.

ПЁТР АБРАМОВ
ЛЮБОВЬ НА ВСЮ ЖИЗНЬ

БАСМАЧ

   Собак я держал всегда. Ходил с лайками и гончими на охоту и о других породах вовсе не помышлял… Пока однажды в моё отсутствие посреди ночи в дом не начала ломиться какая-то подгулявшая компания. Возможно, эти граждане просто ошиблись адресом и ничего худого не замышляли, но Татьяна, моя супруга, пережила нешуточный испуг — и за себя, и за детей. Настолько нешуточный, что, подхватив младших, прямо в ночной рубашке бросилась искать спасения у соседей.
   Это заставило меня впервые задуматься о серьёзной охранной собаке.
   Так совпало, что буквально через несколько дней после ночного происшествия я ехал в машине по городу и подвёз голосовавшую на улице девушку. Она тоже оказалась собачницей, мы разговорились, и я поделился своей проблемой.
   — Так, может, возьмёте у меня азиата? — неожиданно предложила попутчица.
   Я даже притормозил.
   — Азиат… это кто?
   Девушка с семьёй жила в рабочем общежитии на краю города. Она попросила меня обождать перед дверью, потом пригласила войти. Войдя, я увидел её у дальней стены комнаты — и рядом с ней здоровенного куцехвостого пса тигрового окраса в наморднике.
   Знать бы мне, что это стояла моя любовь на всю жизнь…
   Между тем прозвучала команда:
   — Фас!..
   И я спиной вперёд вылетел обратно за дверь, вышибленный могучим броском.
   Вот так состоялось моё знакомство с породой.
   Спустя несколько минут Басмач, затаренный в машину, уже ехал вместе с хозяйкой ко мне. Путь через весь Челябинск был неблизкий, и, не теряя времени даром, я принялся расспрашивать девушку о собаке и о том, как правильно себя с ней вести. При этом, поскольку я успел получить некоторое представление об охранных способностях Басмача, меня особенно волновало, как заставить его впустить в дом доброго гостя и, случись что, как «снять» его с человека? Ведь я-то для него ещё не хозяин, не непререкаемый авторитет. Как самому при этом не оказаться покусанным?
   Ответ потряс меня до глубины души:
   — Если уж совсем никак, вы позовите ребёнка, тот его и уберёт.
   Совет показался мне до такой степени диким, что я даже не стал переспрашивать, решив про себя, что всё равно ни за что на свете им не воспользуюсь…
   Приехали ко мне. В доме открыли все двери, чтобы пёс мог подробно ознакомиться с вверенной территорией. Представили ему моё семейство — обрадованных мальчишек и несколько оробевшую супругу. Басмач всех обнюхал, всё изучил — и взял под охрану. А я снова завёл машину и повёз его хозяйку — уже бывшую — обратно в общежитие.
   Мог ли я предполагать, в какую ситуацию попаду по возвращении!
   Открыв входную дверь, я оказался носом к носу со своим новым охранником. И его вид мгновенно заставил меня вспомнить, что для него я пока ещё «никто и звать никак». Басмач не бросился на меня, не залаял, он просто стоял и смотрел, но стоял как-то так, что я замер буквально на одной ноге, понимая: ещё одно движение, и знакомство с его зубами мне обеспечено. Шаг вперёд он расценит как вторжение на охраняемую территорию. Шаг назад будет считаться побегом, и реакция последует соответствующая.
   Пока я соображал, долго ли мне придётся стоять в проёме собственной двери арестантом, из комнаты выглянула Татьяна. Оценила положение дел и… позвала:
   — Антон! Антоша, уведи Басмача…
   У меня в голове успели пронестись ужасные картины, и, рискуя спровоцировать пса, я хотел было заорать: «Антошка, не смей…» — но тут малыш преспокойно вышел в прихожую и, ухватив Басмача за ошейник, столь же спокойно увёл его в комнату. Свирепый пёс пошёл за ним безропотно, словно так тому и следовало быть.
   А я смог наконец выдохнуть, поставить вторую ногу на пол и войти в свой дом…
   …Это теперь я отчётливо понимаю, насколько чудовищно всем нам повезло. Басмач был удивительно адекватной собакой и действительно трепетно относился к маленьким детям. Поэтому всё кончилось хорошо. Тем не менее больше я ни за что не стал бы проводить подобный эксперимент. И другим не советую. Слишком высокой может оказаться цена…
   Мой двор в Челябинске окружал весьма капитальный забор. Это была настоящая стена, сложенная из почти дармового местного камня недорогим трудом заезжих рабочих. Высотой она была около двух метров, и в ней имелась довольно узкая калитка, перекрытая аркой. Эта стена сама по себе представляла неплохой защитный рубеж, но гораздо больше надежды было на Басмача, разгуливавшего по двору.
   Однажды я что-то делал на втором этаже дома и увидел в окно такую картину. Идёт по улице мой младший сынишка-дошкольник и ведёт с собой приятеля примерно такого же возраста. И дети как раз открывают снаружи калитку во двор… где их уже поджидает насторожившийся Басмач.
   И я физически не успеваю подбежать и вмешаться.
   Я был уверен, что Басмач не тронет сынишку, но вот как он поступит с малолетним «нарушителем»?… Сердце провалилось в желудок…
   Кобель действительно впустил моего сына во двор. А соседского мальчика решил не пускать. Его он выставил обратно на улицу. Надо было видеть, как он это проделал!
   Ни рыка, ни оскала, ни лая. Он повернулся к ребёнку хвостом и, действуя мягкой, пушистой попкой, как толкачом, аккуратненько выпер малыша за калитку…
   Вот и верь после этого тем, кто утверждает, будто собака — это всего лишь инстинкты с рефлексами и более ничего. Сообразил же Басмач, что зрелище «морды его лица» испугает ребёнка, и мигом придумал, как этого избежать! Мало того, действия пса не давали даже отдалённого повода заподозрить его в попытке нападения на человеческое дитя!
   Когда я поведал эту историю своей знакомой, выбиравшей охранную собаку для жизни в семье, она задумалась и сказала:
   — А ведь кавказец в такой ситуации, пожалуй, мог бы чужого ребёнка обидеть…
   Однажды ей довелось видеть, как кобеля-кавказца «снимали» с восьмилетнего мальчика, случайно оказавшегося в пределах его досягаемости.
   Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться:
   — Иной кавказец и хозяйского ребёнка недолго думая «наказал» бы.
   У нас в Челябинске регулярно проходили собачьи выставки, и на одной из них я показал Басмача. Эксперт поставил ему «оч. хор.». Я, помнится, возликовал, по незнанию сочтя эту оценку в самом деле высокой. Люди, более сведущие в выставочных делах, разъяснили мне, что к чему… На следующей выставке Басмач удостоился и вовсе «хорька». Тут уже моё самолюбие оказалось задето, и я задался целью получить собаку, способную не только оборонить свой дом от любого врага, но и выиграть выставку сколь угодно высокого ранга.
   Однако это уже совсем другая история…

ДОЧА

   Это была семимесячная азиатка, существо настолько ласковое и душевное, что я называл её Дочей. Дело происходило под самый Новый год; морозы стояли лютые, и Доча квартировала на веранде, неотапливаемой, но всё же закрытой от ветра и худо-бедно согретой близостью дома.
   Все нормальные люди уже готовились к праздничному застолью, и только мне было не до веселья. Незадолго перед этим я подхватил жестокий грипп и валялся с высокой температурой, весь в соплях.
   Двое друзей из нашей охотничьей компании решили меня навестить, подбодрить болящего. Это были граждане в своём роде замечательные, пользовавшиеся в Челябинске известностью. Один, Юрий Петрович, директор областной детской спортшколы олимпийского резерва по классической борьбе, могучий человек, весивший, наверное, килограммов сто двадцать. Петрович являлся неформальным лидером нашей компании. Он остался на улице закрывать автомобиль. Второй мой приятель был личностью не менее продвинутой, только в другой области. Вячеслав Ильич, самый среди нас старший и очень уважаемый, выполнял в компании роль духовного наставника. Мы в своём кругу называли его Батюшкой. Именно Батюшка открыл калитку и пошёл в дом, неся в руке сокровенную бутылочку и готовя поздравительную речь.
   Войдя на веранду, он принялся шумно топать, сбивая с валенок снег.
   И… разбудил Дочу…
   Увидя спросонья чужого мужика в огромной дублёнке, топавшего на веранде, перепуганная малышка шарахнулась в угол и тявкнула: «Ой, дяденька, пожалуйста, не трогай меня!..»
   …Лёжа в доме, я услышал с веранды этот писк и сразу за ним — жуткий грохот и треск. Поняв, что произошло нечто непредвиденное и, возможно, опасное, я сорвался с дивана и, как был, в одних трусах кинулся на мороз…
   Бедная Доча, тараща глазёнки, трепетала в углу.
   Входная дверь со двора на веранду полностью отсутствовала. Вместо неё зияла дыра с обломками щепок. Батюшка, знавший Басмача и других азиатов, которых я в то время держал, при первом же звуке собачьего голоса вылетел наружу, унеся дверь вместе с собой. При этом он вышиб головой центральную филёнку, а всё остальное повисло у него на плечах.
   И застряло, когда в таком виде он попытался проскочить ещё и калитку.
   Когда я появился на крыльце, он барахтался в узком проходе: голова и руки — на улице, нижняя половина тела — у меня во дворе.
   Чемпион по борьбе, беспомощный от хохота, стоял возле машины и был неспособен его выручить.
   Что характерно, бутылочку со спиртным Батюшка из вытянутой руки так и не обронил…

РЕКОРДСМЕН

   Был у меня в Челябинске приятель и сосед, назовём его Лёня. Выражаясь словами Высоцкого, «большого риска человек». Иногда его склонность к экстриму даже, на мой взгляд, выходила за пределы разумного. По крайней мере в тех случаях, когда он начинал проверять бдительность Басмача. Бдительность неизменно оказывалась на высоте, так что испытанию подвергалась скорее прочность блокпоста, сооружённого мной во дворе. А вот это было уже чревато.
   Замечу, что привязать караульного азиата таким образом, чтобы он и долг свой исполнял, и высвободиться не мог, — задача не из самых простых. Хитрая сука способна вывернуться почти из любого ошейника. Могучий кобель рвёт обычную цепь, а более прочный капроновый трос без больших усилий перегрызает… Тогда я только осваивал науку устраивать надёжную привязь. А это значило, что Лёня в своих поисках адреналина подвергал себя весьма серьёзной опасности. Но можно ли подобное втолковать любителю риска?…
   Однажды поздним зимним вечером, возвращаясь к себе домой, я вышел из-за угла и увидел зрелище, прямо скажем, не среднее. Я упоминал уже о высокой каменной стене, которая окружала мой двор. Так вот, моим глазам предстал Лёня, топтавшийся… на гребне этой стены.
   А из-за забора слышалось угрожающее ворчание Басмача…
   Я помог обрадованному моим появлением и довольно-таки замёрзшему соседу спуститься на улицу. Вскоре выяснилось следующее.
   Под вечер к Лёне заглянул друг, и по ходу скромного товарищеского застолья пошла речь обо мне и о моих собаках. К тому времени уже была опрокинута рюмочка, и Лёню в очередной раз потянуло на подвиги. После второй рюмочки он вызвался на спор пройти по моему двору до крыльца и обратно, а после третьей — перешёл от слов к делу. Лёня перелез через забор, разделявший наши участки, и зашагал через двор…
   На его беду, Басмач воспринял неожиданное вторжение безо всякого чувства юмора. Несколько могучих рывков — и цепь лопнула!
   Увидев летящего к нему пса, Лёня, мгновенно трезвея, кинулся наутёк… и, как был, в валенках и толстой зимней одежде — вспорхнул на гребень двухметровой стены. Не помню, каков был тогда мировой рекорд по прыжкам в высоту. Думаю, однако, что Лёня его или побил, или был весьма близок к тому…
   Там, наверху, он и стоял, клацая зубами от холода, пока не подошёл я.
   — А что же ты наружу не спрыгнул?
   — Да калитка у тебя больно уж хлипкая, думаю, как вышибет её Басмач, тут-то мне и абзац…

ВЕНДЕТТА

   В ту зиму у нас в продаже только-только появились китайские пуховики. И конечно, немедленно угодили в разряд желанного и очень престижного дефицита. Мой сосед Лёня оказался едва ли не первым на нашей улице, кому повезло раздобыть такой пуховик. В тот же вечер он заглянул ко мне — похвастать обновкой.
   — А лёгкий-то до чего! А тёплый!.. А карманов, карманов!..
   Я должным образом восторгался, щупая и поглаживая действительно добротную вещь… И в некоторый момент заметил, что Лёня, расписывая достоинства новенького пуховика, в то же время не забывал и о Басмаче, пристёгнутом возле стены. Видимо, Лёня не мог простить псу «великого стояния» на заборе и решил лишний раз его подразнить, полагая, что уж в моём-то присутствии безопасность ему гарантирована.
   Он поддевал ногой снег и подкидывал его в сторону Басмача, а тот, соответственно, от такого непотребства потихоньку зверел.
   Я хотел предупредить Лёню — не дело, мол, затеваешь, — но именно в этот момент терпению Басмача пришёл конец. Бросок!.. На сей раз цепь выстояла. Не выдержал большой монтажный карабин, которым я её застегнул. Конец цепи высек искры, хлестнув по мёрзлой земле…
   Лёня заорал дурным голосом и кинулся привычным маршрутом — всё к той же стене. Наверное, собирался повторить свой рекорд. А я попытался перехватить Басмача, но не успел: поймал только цепь. Упал и, обдирая руки, поехал за кобелём по двору…
   Всё-таки мой вес помешал псу в полной мере осуществить «страшную месть». До Лёниного тела он не добрался. Только до его пуховика…
   Следующие несколько минут над моим двором кружилась импортная метель. Половина китайской обновки осталась на Лёне, половина — в зубах Басмача. И поди почини: набивка-то вся разлетелась.
   Всё же надо отдать Лёне должное. Свои разборки с Басмачом он производил по-мужски, не пытаясь исподтишка доконать пса отравой или настрочить на него поклёп участковому. Сам напрашивался на неприятности, сам и ответ держал.
   Хотя пуховик был вправду хороший…

МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ

   Моим первым выставочным азиатом стал рыжий Кибир. Ему были суждены немалые известность и слава, но всё-таки, оглядываясь на выставочную карьеру Кибира, я всегда вспоминаю наше с ним самое первое путешествие на выставку.
   Погрузив кобеля в машину, я уселся за руль, чтобы выехать за ворота… и вот тут, к моей немалой досаде, двигатель наотрез отказался заводиться. Автомобилисты меня поймут. Ну почему подобные вещи всегда происходят так некстати? Да притом в самый последний момент!
   Делать нечего, пришлось созывать соседских подростков машинку толкнуть. Суровый Басмач по-прежнему сторожил двор, и, чтобы он не счёл нашествие ребят безобразием, которое следует немедля пресечь, я подозвал его и от греха подальше закрыл в опустевшем гараже. Потом распахнул ворота, и подростки весело облепили автомобиль.
   В это время из дому с ведёрком в руках вышла моя жена — набрать картошки. Картошка же хранилась у нас как раз в гараже. Ни о чём не подозревая, Татьяна открыла дверь…
   Я обернулся на её невольный вскрик. И увидел Басмача, с самыми кровожадными намерениями несшегося прямо к нам.
   — В машину!.. Прячьтесь!.. — только и успел заорать я.
   Соседским ребятам повторять не потребовалось. Охранные подвиги Басмача были им отлично известны. Парни так и нырнули в открытые дверцы…
   Слава Богу, траектория Басмача пролегала в шаге от того места, где я стоял. Я упал на него и сгрёб кобеля в охапку. «Уф! Обошлось…»
   И тут же я услышал из машины низкий, тяжёлый рык Кибира. Я и забыл, что он там на заднем сиденье лежал…
   С трудом удерживая Басмача, я увидел зрелище, которое не скоро забуду. Из дверей машины торчали руки и ноги. Кто-то верещал, придавленный к сиденью. Ребята запрыгнули внутрь чуть ли не все разом — и напоролись там на Кибира. Столь же синхронно выскочить наружу оказалось очень непросто…
   Не иначе как заступничеством святых угодников в тот раз всё действительно обошлось. Кибир в машине вдруг замолчал. Должно быть, сообразил, что «нападение на хозяйский автомобиль» на самом деле никакой угрозы в себе не несло. Сообразил — и, перестав рычать, позволил перепуганным «нападавшим» благополучно убраться…
   Машина, видимо тоже с перепугу, после этого завелась, и мы поехали выставляться. Хотя, честно сказать, руки у меня на руле долго ещё противно дрожали.
   Те подростки давно превратились во взрослых мужчин. Но до сих пор, завидев меня на улице, они ехидно осведомляются:
   — Дядь Петь, не надо машинку толкнуть?…

МУЖСКОЕ ВОСПИТАНИЕ

   Однажды обстоятельства сложились так, что моему кобелю Нарзану пришлось пожить некоторое время у нашего хэндлера, Саши. Тут надо сразу сказать, что Саша, без сомнения, в своём деле — лучший специалист всех времён и народов. Она никогда не теряет профессиональной бдительности. Соответственно, Нарзан угодил не «к доброй тёте на блины», а в ежовые рукавицы. Саша прекрасно понимала выставочные перспективы подростка и, не тратя времени даром, принялась внушать ему основы хороших манер.
   В частности, Нарзану было сразу и настрого запрещено поддаваться на провокации уличных шавок, которыми изобилуют наши пригородные посёлки. Надо ли объяснять почему? На выставке обязательно сыщется какая-нибудь породистая моська, никогда не получавшая сдачи и оттого уверенная в своей безнаказанности. Что, если ей взбредёт в голову полаять на оказавшегося рядом «слона»?… Нарзана, при его размерах и силе, не вдруг удержал бы даже очень крупный мужчина. Одна надежда на послушание!
   У нас с Сашей крайне редко случаются разногласия, но это оказался как раз тот случай, когда личные подходы к делу решительно не совпали. Нарзан был совсем ещё юн, его характер только формировался. И мне совсем не хотелось, чтобы когда-нибудь, будучи атакован чужой агрессивной собакой, могучий азиат съёжился у моей ноги, заглядывая в глаза: «Можно? Нельзя?… Что делать, хозяин?»
   Однажды я приехал навестить питомца, пошёл с ним гулять и, как мог, объяснил ему свою точку зрения на этот вопрос…
   …И буквально в тот же вечер мне позвонила разъярённая Саша! Для начала я узнал массу нового и интересного о себе и о своих умственных достоинствах. Когда же телефонная трубка перестала плавиться у меня в руке, прояснилась следующая картина.
   Вскоре после моего отбытия, отправившись на очередную прогулку, Саша с Нарзаном повстречали брехливого и задиристого кобелишку из местных. Этот мелкий скандалист привык всячески хамить Нарзану, пользуясь тем, что молодой великан никогда ему не отвечал. Мог ли знать четвероногий уличный гопник, что именно сегодня Нарзан решит прислушаться к моим советам и дать сокрушительный отпор!
   Когда вконец обнаглевший барбос сделал очередной выпад, якобы собираясь схватить Нарзана сзади за штаны, тот развернулся и…
   Весьма ошибается тот, кто считает, будто очень крупная собака неспособна к мгновенным движениям. Не судите по некоторым перекормленным экземплярам, у которых на морде написано: «Ох, я сам себе в тягость!» Рывок Нарзана оказался настолько стремительным, что даже Саша, при всём её опыте и умении, не успела его перехватить.
   Кобелишка взвыл от ужаса и кинулся спасаться под ноги каким-то тёткам, мирно беседовавшим поблизости. Тётки поспешно подхватили сперва сумки, а потом и подолы: кругом них завертелся торнадо, который состоял из отчаянно верещавшего «двортерьера» — и Нарзана, несшегося за ним, точно молчаливая смерть.
   Обежав тёток раз десять и сообразив наконец, что спастись таким образом не удастся, перепуганный хулиган вырвался из круга и полетел к знакомой дырке в заборе. Сколько раз он успешно в ней исчезал, удирая от более крупных собак, им же спровоцированных на драку!.. Панический ужас, однако, сделал своё дело, пёсик промахнулся, ошибившись доской, сунулся не в ту щель…
   И застрял.
 
   Нарзан догнал его долю секунды спустя…
   Естественно, он мог одним махом перекусить его пополам. Но не стал этого делать. Может, смертоубийство с самого начала не входило в его планы, а может, быстрая погоня успела остудить первоначальную злобу? Как знать. Не хотелось бы излишне очеловечивать, но, по-моему, к тому времени Нарзана натурально распирал смех. Он не стал пускать в ход зубы — просто со всего маху наподдал пёсику мордой под зад.
   Прикиньте, с какой силой бьёт тяжёлая голова на необъятной шее, состоящей из одних мышц? Узкая щель сразу превратилась в полноразмерную дверь. Визжащий кобелишка улетел в неё кувырком, сопровождаемый обломками досок…
   Бранила или нет Саша вернувшегося к ней Нарзана, мне неизвестно. Подозреваю, однако, что предназначенные нам обоим эпитеты пришлось вечером выслушивать мне одному.
 
   Надо сказать, что Нарзан проявил свойственный ему ум, сумев прекрасно разобраться в столь противоречивых жизненных наставлениях. Он бдительно охраняет мой двор, не допуская на территорию ни двуногого, ни четвероногого проходимца. На выставках же ведёт себя безукоризненно, никого не трогает, не обижает ни маленьких, ни больших. Но когда мы входим с ним в ринг и шагаем к своему месту вдоль вереницы ревнивых соперников, — взгляд Нарзана делается тяжёлым, он приподнимает на загривке щетину и каждого конкурента по очереди «дарит рублём», а глубоко в груди начинает закипать низкий глухой рык: «Ну? Кто первый на нас?…»
   До сих пор желающих не находилось…

ВЫПЕНДРЁЖНИКИ

   Безопасность моего нынешнего двора в Подмосковье доверена двоим достойным кобелям азиатам, отцу и сыну: Гючару и Нарзану. Гючар давно зарекомендовал себя не только как прекрасный производитель, но и как очень серьёзный охранник. Да и Нарзан, при всех его экстерьерных титулах и достоинствах, тоже далеко не бесхарактерная «выставочная амёба».
   Блокпосты не дают кобелям радикально выяснить иерархические отношения. К тому же оба прекрасно знают, что я этого не одобрю. Они и не делают серьёзных попыток друг до дружки добраться. Однако повыпендриваться, «покидать понты» — дело святое.
   Вот каким образом это иногда происходит.
   Не желая возбуждать излишнюю ревность, я долго старался кормить кобелей так, чтобы при этом один не видел другого. В частности, миску Нарзану ставил позади его будки, вне поля зрения Гючара. Боже, как я был наивен! Один раз, только-только выдав Нарзану его «пайку», я зачем-то вернулся… Нарзан успел извлечь из миски большой кусок мяса и, обойдя будку, устроился смаковать лакомство непосредственно на глазах у Гючара.