Сербжинская Ирина. Тропою волка

   – Хозяин, – окликнул Тирк. Он склонился над тем, который был ранен, произнес что-то негромко и выпрямился. – Есть у тебя кружка? Азах, принеси мою, она в сумке...
   Гийя торопливо отыскал на кухонном столе глиняную пузатую кружку.
   Норлок с кошачьими глазами хмуро покосился на него и перевел взгляд на раненого. Тот, уже одетый в сухую рубаху, осторожно взял кружку, из которой валил пар.
   – Пей, пока горячее! – велел лекарь. Он так и не успел высушить свою одежду, лишь вытер лицо полой плаща.
   – Что это? – Раненый норлок принюхался к запаху питья. – Поможет?
   Лекарь переглянулся с Тирком.
   – Поможет. Но ненадолго, – неохотно сказал он. Гийе показалось, что он хотел добавить еще что-то, но сдержался. – Потом дозу придется увеличить. Ладно, хватит болтать, пей!
   Норлок выпил снадобье и мгновение сидел, словно ждал чего-то. Потом поставил кружку на лавку и поднялся. Он держался очень прямо, и, если б не глаза – измученные и совсем больные – нипочем бы не догадаться, что он ранен.
   – Собирайтесь, – приказал он, и Гийя, услышав это, повеселел. – Пора уезжать.
 
   Сумерки в полях стали совсем синими, когда норлоки покинули деревню. Над крышами поднимались редкие дымки, и по ветру летели мирные запахи жилья: горящих в очаге дров и немудрящей еды, наводя на мысли о спокойном сне под крышей под неумолчный шум дождя. Тем не менее норлоки старались как можно скорее убраться из деревни. В мглистых пустынных полях, мокрых перелесках они чувствовали себя спокойнее.
   Гийя не смог скрыть облегчения, когда незваные гости наконец покинули его дом. Стоя на крыльце, он глядел, как они проскользнули мимо изгородей деревенского кладбища и растворились в дождливом вечере.
 
   На пустынных холмах в лицо ударил мокрый ветер, не слишком холодный, но сильный и упругий.
   Тирк привстал на стременах, определяя кратчайший путь к броду на реке: за ней начиналась Сарамитская равнина, и всего два перехода до Сторожевой башни.
   – К лесу, – скомандовал Сульг и поморщился, чувствуя, как всколыхнулась притаившаяся было боль. – Будем ехать всю ночь.
   – Не так уж и далеко. – Тирк мельком глянул на Сульга. – Будем там завтра к полудню. А если получится, то и раньше... – сказал он и осекся: по краю леса, вынырнув из слоистого тумана, словно серые призраки, неслись девять всадников.
   Илам выругался, громко и с чувством.
   – Гляди-ка, – заметил Кейси безмятежным тоном. – Нам везет по-прежнему...
   Раздумывать было некогда.
   – Уходим! – крикнул Сульг. – К реке, где брод! Быстро!
   Одно короткое мгновение в сердце его жила надежда, что агрхи не заметят и не почуют норлоков, но в следующую минуту те, словно по команде, изменили направление и устремились им наперерез.
   В другое время норлоки не отказались бы принять бой, но сейчас старались во что бы то ни стало избежать стычки. Агрхи приближались с такой скоростью, что было понятно: их лошади не утомлены многодневным переходом.
   Первым к реке понесся Тиларм. Его небольшая серая кобыла полетела как стрела. Казалось, она самостоятельно оценила обстановку, мгновенно выбрала единственно правильное решение и поскакала к броду, унося своего хозяина от опасности. За Тилармом следовал Сульг, в лицо ему летели брызги воды, комья грязи из-под копыт серой. Мелькали по сторонам невысокие кусты, сливаясь в одну сплошную линию. Снадобье монахов, которым напоил его Тиларм, немного притупило боль, но Сульг прекрасно понимал, что это ненадолго. От бешеной скачки растревоженная рана начинала гореть огнем.
   Агрхи, словно почуяв слабость норлоков, вновь стремительно поменяли направление, отрезая их от реки, без труда сокращая расстояние, приближаясь неотвратимо, как сама смерть. Пронесся над пустынными полями долгий вой, долетевший до тихой деревни. Гийя поднял голову от башмака, который он чинил, и с тревогой глянул в оконце: по слюде, заменяющей беднякам оконное стекло, струились мутные потоки дождя. Он отложил башмак, и вышел на крыльцо, поеживаясь от капель воды, попадающих за шиворот, и холодного ветра. Снова донесся вой, Гийя попятился, споткнулся о порог и только тогда опомнился. Он захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов. Сердце его колотилось: где-то далеко, возле реки, агрхи настигли свою добычу.
 
   Серые призраки степей догнали норлоков возле самой реки.
   И через минуту сонная тишина дремлющих холмов взорвалась звоном стали, храпом лошадей и громогласными возгласами Илама: в пылу битвы он не стеснялся нечестивых выражений. Агрхи сражались молча и яростно. Сульг чувствовал, как каждый толчок отзывается в раненом плече, хорошо понимая, что долго ему не продержаться. Рядом кружил Тирк, успевая атаковать и отгонять от друга слишком рьяно нападавшего противника. Быстро раскусившие его тактику агрхи насели на них двоих с таким напором, что Тирку пришлось несладко, но он продолжал держать Сульга в поле зрения.
   Тот был сейчас легкой добычей. Растревоженная рана горела огнем, от боли мутилось в глазах. В какой-то момент с полной отчетливостью Сульг осознал, что этот бой для него – последний. Он собрал все силы, но в ту же секунду получил такой удар в грудь, что вылетел из седла и покатился по галечному берегу. Падение едва не вышибло дух из норлока. В следующую секунду перед его глазами блеснула сталь, и он чудом успел увернулся от чужого клинка, зарычав от боли, когда острые камни впились в раненое плечо. Меч агрха со свистом пролетел мимо и ударил в землю. Сульг перекатился, подхватил свой клинок и вскочил на ноги. Ему приходилось отбиваться сразу от двоих, почуявших его кровь, и Сульг, глядя на их горящие глаза, твердо решил, что уж если ему предстоит сейчас отправиться в Долину Серой реки, то этих двух агрхов он обязательно прихватит с собой. Один из них нападал, зато другой, который беспокоил Сульга гораздо больше, скорее выжидал, чем атаковал, подстерегая удобный момент. Норлок сделал шаг назад, потом другой, выбирая на каменистом берегу положение поустойчивее, его противники бросились вперед, и Сульг, отбивая удар первого из них, нырнул ему под руку, уходя от удара второго, и тут же почувствовал сильный толчок: второй агрх ударил его, но лезвие прошло вскользь, распоров одежду.
   Азах и Тирк одновременно устремились к нему на помощь, но Сульг видел, что им приходится нелегко, и приготовился дорого продать свою жизнь. В этот момент рядом блеснула чужая сталь, и один из нападавших свалился прямо ему под ноги, мгновением позже рухнул второй. Сжимая меч, норлок быстро обернулся: за его спиной стоял Фиренц. Это было настолько невероятно, что в первое мгновение Сульг не поверил своим глазам, а потом почувствовал, что помимо воли губы его расплываются в улыбке:
   – Фиренц! Ты вовремя!
   – Да, я уже понял, – коротко заметил тот.
   С появлением Фиренца схватка завершилась в считанные минуты. Оставшиеся в живых агрхи почуяли дракона и исчезли мгновенно. О стычке напоминали лишь тела кочевников на берегу да пара лошадей, низкорослых и злых, которые бродили по берегу, не желая покинуть своих мертвых хозяев.
   Тирк, увидев Фиренца, остолбенел от удивления. Восточный рубеж, традиционное место обитания драконов, находилось так далеко от земель Ашуры, что появление Фиренца казалось чудом. Он тепло улыбнулся норлоку, и Тирк, опомнившись, засмеялся. Он часто слышал от Сульга о магии драконов, но первый раз увидел ее в действии.
   Между тем подъем сил, вызванный появлением Фиренца, схлынул и Сульг внезапно почувствовал, что все вновь поплыло перед глазами. Он тяжело оперся на меч, всерьез опасаясь, что впервые в жизни вот-вот лишится чувств.
   Фиренц шагнул вперед и подхватил его.
   – Что с тобой? – тревожно спросил он. – От тебя пахнет кровью и чужой магией. Куда ты вляпался на этот раз?
   – Меч, – пояснил норлок. Он ухватился за руку Фиренца, и земля медленно качнулась под его ногами. – Зачарованный меч... рассек гоблинскую кольчугу, а она была непростая, несколько заклятий, одно другого сложнее.
   – Зачарованный?
   – Вчера вечером, – пояснил Тирк, поймав вопросительный взгляд дракона. – Мы наткнулись на агрхов, его ранили этим клинком.
   Сульг опустился на валун, изо всех сил стараясь сидеть прямо.
   – Тиларм, – окликнул он. – Принеси меч. Пусть глянет....
   Через минуту тот примчался и, во все глаза глядя на Фиренца, протянул ему оружие.
   Дракон повернул ножны, мельком глянул на клеймо, потом наполовину вытянул клинок из ножен. Сульг слабо усмехнулся, ему пришла в голову странная мысль: Фиренц смотрел на меч, как на своего старого знакомого. Определенно, он встречался с ним!
   – Видел уже его? – не утерпел норлок, морщась от боли. Тирк стоял рядом, с беспокойством переводя взгляд с Сульга на дракона.
   – Приходилось, – уклончиво ответил Фиренц. – Не пробовал работать с этим клинком?
   Норлок усмехнулся, превозмогая дурноту:
   – Фиренц, меч не простой, это и дураку понятно. Кто ж захочет иметь дело с чужим зачарованным клинком? Разве тот, кому уж совсем жизнь надоела!
   – Правильно, – произнес тот с видимым облегчением. – Я, пожалуй, заберу его у тебя. Так будет лучше.
   Он провел рукой по мечу, делая его невидимым, и отложил в сторону.
   – Значит, ты ранен этим клинком? – Фиренц вглядывался в бледное лицо норлока.
   – Да, – произнес тот в один голос с Тирком.
   – Тиларм лечит его снадобьями. – Тирк махнул рукой в сторону реки: возле прибрежных серых камней Илам уже развел костер, в котелке, поставленном на огонь, закипала вода. Тиларм, хмурясь, разговаривал с Азахом. – Но... пока... – Он замялся, поглядывая на своего друга. Тот махнул рукой, и Тирк закончил, тряхнув головой: – Пока что-то не очень помогает.
   – Мы думаем добраться до монастыря сарамитов, – пояснил Сульг. – И там...
   – Сульг, сарамиты тебе не помогут, – произнес Фиренц. Тирк насторожился и тревожно глянул на него. – Покажи рану.
   Стиснув зубы, Сульг расстегнул одежду. Зловещая синева все дальше растекалась из-под повязки.
   – Я знаю, что клинок был отравлен. Вернее, это я так думаю, – поправился он. – И Тиларм тоже. Это так?
   – Похоже на то, – задумчиво произнес дракон, разглядывая рану, оставленную мечом. – Яд зачарованного клинка отравляет кровь, меч мстит за своего хозяина.
   – Этот агрх, которого я убил, – хозяин клинка? – недоверчиво переспросил Тирк. – Что ж он позволил расправиться с собой?
   – Ну, будь он настоящим хозяином, ты бы его не убил. Неизвестно, каким способом заполучил его агрх, да это сейчас и неважно. Меч добился, чтобы агрх-похититель погиб. Меня беспокоит другое: на сколько быстро отравленная кровь разносится по венам. Некоторые зачарованные клинки ядовитее бриллиантовой кобры. Тебя ранили вчера вечером? Именно тогда я почуял, что тебя коснулась чужая магия, опасная и древняя.
   Сульг слабо кивнул. Увидев, что Фиренц осматривает рану, от костра подошел Тиларм. За ним, не в силах побороть любопытства, потянулись и остальные.
   – Я сделал ему повязку с мазью. Тогда еще я не думал, что клинок отравлен. Это стало ясно потом, когда я увидел, как увеличивается синее пятно, становится почти черным. – Тиларм впервые разговаривал с драконом, и ему приходилось делать усилие, чтобы говорить связно, но постепенно он успокоился, и речь его стала звучать увереннее. – Тогда я сделал питье: листья волчьей фиалки и корень горейника. Нумариит, монах-врачеватель из Сторожевой башни, много рассказывал о лечебных травах и дал нам кое-что из своих запасов, – пояснил он.
   – Ты сделал все правильно, – сказал Фиренц, выслушав норлока, и тот вспыхнул от смущения. – Настой немного замедлил распространение зараженной крови. Но полностью уничтожить яд он не в силах. Сарамиты умеют изготовлять неплохие противоядия – если отрава сотворена при помощи человеческих рук. Но яд зачарованных клинков им не под силу, это верная смерть...
   Кейси выслушал дракона и озадаченно переглянулся с Азахом, тот пожал плечами. Тирк открыл было рот, но Сульг его опередил.
   – Замечательно, – с жаром произнес он. – Хорошо, что ты сказал об этом. Спасибо! Для этого, конечно, стоило прилететь с Восточного рубежа.
   Он попытался сфокусировать взгляд на Тирке и поморгал глазами, чтобы окружающий мир перестал наконец качаться из стороны в сторону.
   – Тирк, слышишь меня? Когда я умру, похороните меня на Побережье... и не сильно напивайтесь на погребении, понятно?
   Тот вытаращил глаза.
   – На Побережье?! Ты в своем уме? До него семь дней пути! Ха! Нашел дураков: тащить твой труп на Побережье. Нет. – Он решительно мотнул головой. – Только не туда. Выбери что-нибудь другое.
   – На Побережье! – стоял на своем Сульг, чувствуя, как от жара начинает заплетаться язык.
   – Да ладно, дотащим мы тебя до Побережья, не волнуйся, – буркнул Тиларм. – Если время будет. Кейси, принеси котелок, он возле костра. Пока этот несчастный еще не помер, надо напоить его отваром монахов.
   – Слушай, когда ты помрешь, какая разница, где тебя похоронят, а? Тебе-то уже все равно будет, а нам – лишние хлопоты. – Илам задумался, что-то соображая. – Насчет Побережья... Твердо не обещаем, но...
   Но Сульг не слышал: в одну секунду в голове его вихрем проносились тысячи мыслей, и он успевал ловить лишь их обрывки.
   – Хорошо, – неожиданно покладисто согласился он. – Тогда в нашем городе, в Доршате. Но только весной, когда начинают цвести акации. Нет красивее места на земле! Фиренц, иногда мне снится, что мы вернулись.
   – Я прекрасно знаю, что тебе снится.
   – Нужно умирать там, где ты родился, – бессвязно продолжал Сульг: ему было трудно остановиться. Азах глядел на него круглыми глазами. – Весной, когда благоухают акации. Фиренц, скажи, ты часто бывал в Доршате?
   – Похоже, ты совсем спятил! – покачал головой Тирк. Он присел на корточки, с сочувствием глядя на приятеля снизу вверх. – Умирать собираешься осенью, а похоронить требуешь весной! И Побережье тебя уже не устраивает?!
   Илам озабоченно почесал в затылке.
   – Нелегко нам придется, а? – пробубнил он – Тащить его в Доршату... Тьфу, даже думать противно...
   – Если мы появимся там, то будет шесть трупов вместо одного... – резонно заметил Кейси и толкнул Азаха в бок, чтобы тот закрыл наконец рот. – Так что если собрались в город, то, пожалуй, без меня.
   – По-моему, у него с головой не все в порядке... – пробормотал Тиларм, обломком веточки помешивая дымящийся настой в кружке. – Мелет какую-то чушь...
   – Ха! Удивил...
   – Ты бывал в Доршате? – не унимался Сульг. – Там что-нибудь изменилось?
   Фиренц усмехнулся.
   – К Серому Замку пристроили новое крыло, там проходит Совет Шести. Перестроили здание школы, сейчас оружейная находится рядом с конюшнями. Больше ничего не изменилось. А теперь помолчи, не мешай мне. У тебя сильный жар.
   Он шагнул ближе и положил ладонь на плечо норлока, туда, где под повязкой горела огнем рана, нанесенная магическим мечом.
   Сульг невольно вздрогнул, почувствовав ледяной холод его пальцев. Это было не очень приятно, хотя он помнил, что кровь драконов отличалась от крови других существо не только цветом, но и температурой: она всегда оставалась холодной. Мороз мгновенно продрал до костей, губы застыли, и он не мог вымолвить ни слова: никогда в жизни ему не было так холодно. Едва Сульг подумал об этом, как от руки Фиренца пошло живое тепло. Оно проникало глубоко внутрь, уничтожая яд, который разносила по венам отравленная кровь. Жар все усиливался, дышать становилось труднее. Заплясали перед глазами радужные круги, огонь костра взметнулся к черному небу и рассыпался искрами. Вцепившись здоровой рукой в камень, на котором сидел, Сульг хватал ртом прохладный вечерний воздух. К сердцу прихлынула обжигающая волна, словно он стоял в самом сердце огня. Казалось, еще секунда – и кровь его вскипит. И в это мгновение Фиренц отнял ладонь.
   – Все, – произнес он. – В твоей крови больше нет яда. Теперь рана заживет быстро.
   Тиларм тут же сунул в руку Сульгу жестяную кружку с дымящимся напитком.
   – Тебе надо это выпить, – объявил он тоном, не терпящим возражений. – Быстро!
   Сульг принюхался к пару, который валил из кружки. Пахло резко и пряно чем-то совершенно незнакомым.
   – Это что за дрянь? – спросил он с опаской.
   – А, ерунда, – с готовностью пришел на помощь Илам, хохотнув в кулак. – Если сразу не помрешь, то эта отрава... я хотел сказать, лекарство, здорово тебе поможет. Пей, не бойся!
   Тиларм рассерженно сверкнул глазами.
   – Не слушай его! Ну, давай же! Его нужно пить горячим. Это отвар корня горейника...
   – ... и кроличьего помета... – прибавил Илам вполголоса. – Я сам видел, как он собирал его под стенами монастыря. Своими собственными глазами видел!
   Сульг заколебался и вопросительно взглянул на Фиренца.
   – Это всего лишь отвар лечебных трав. – Он глянул на Тиларма, тот поспешно кивнул. – Придаст тебе силы и поможет добраться до монастыря. Пей, Сульг!
   – Ну, если ты говоришь... – пробормотал тот и сделал глоток. Несмотря на сильный запах, настой был почти безвкусным, словно вода. Горячая жидкость огнем пролилась в пустой желудок, и вновь обжигающая волна накрыла норлока с головой.
   – О... – произнес Сульг. Ухватившись за руку Фиренца, он попытался встать – земля медленно качнулась под ногами, пламя костра отъехало куда-то вбок. Издалека донесся взволнованный голос Тиларма:
   – Ну как? Чувствуешь что-нибудь? Должно сразу же полегчать!
   Кто-то забрал у него из рук кружку.
   – Я... а, да... чувствую...
   – Чем ты его напоил, лекарь-недоучка? – донеслись до его слуха слова Илама. – Гляди, что с ним делается!
   – Заткнись ты, наконец! Сейчас ему должно стать лучше!
   – Лучше?! – Сульг почувствовал, что кто-то сжал его здоровую руку повыше локтя, и тревожный голос Тирка прозвучал прямо над ухом: – Тебе действительно лучше?
   – Не знаю, – отозвался он, сцепив зубы. Он чувствовал зелье, которое бушевало внутри, сердце билось так, словно он взбегал на огромную гору. – Наверное...
   Он снова сел на камень и опустил голову, пытаясь справиться с дыханием. Это было нелегко.
   Тиларм недовольным голосом препирался с Иламом.
   – Очевидно, какие-то неизвестные свойства лекарства, – раздраженно говорил он. – Откуда я знал, что оно подействует на него именно так? Монахи об этом ничего не сказали.
   – Имей в виду, в следующий раз сначала заставим хлебнуть тебя, – бубнил Илам. – Узнаешь тогда, какие-такие неизвестные свойства...
   – Все в порядке, – вмешался в спор Фиренц. – Это зелье всегда действует именно так.
   Вскоре Сульг почувствовал, что жар спадает. Земля дрогнула и остановилась, голоса друзей выплыли из тумана и зазвучали рядом. Вместо усталости он ощутил неожиданный прилив бодрости, словно искупался в холодной речке. Энергия бурлила в нем. Сульг попытался было встать, но Фиренц нажал на его плечо и усадил обратно.
   – Не торопись. Знаю, тебе сейчас кажется, что ты горы готов свернуть, но это ощущение продлится не долго.
   – А потом?
   – Свалишься и заснешь. Утром проснешься ни в чем не бывало.
   Сульг потер ладонями лицо. Раненая рука болела но гораздо меньше, чем раньше. Он засмеялся.
   – Я говорил уже, что рад тебя видеть?
   – Всего-то раз десять, так что можешь повторить еще. Кстати, Тисс передает тебе большой привет.
   Тирк стоял у огня и с подозрением разглядывал остатки зелья в кружке, принюхиваясь к отвару. Тиларм с жаром доказывал ему что-то, размахивая руками, Илам слушал, открыв рот, потом переспросил недоверчиво, Тиларм с досадой махнул рукой и отошел от костра.
   Сульг снова засмеялся.
   – А ты все еще думаешь о возвращении? – вскользь поинтересовался Фиренц, наблюдая, как Азах подманивает к себе пугливых лошадей кочевников: он собирался доставить их в Сторожевую башню в качестве подарка сарамитам. Кейси, жуя черствую горбушку, скептически наблюдал за его попытками.
   Сульг мгновенно помрачнел.
   – Стараюсь думать об этом как можно реже, – откровенно ответил он. – Все это без толку. Что ж печалиться о том, чего все равно не изменить! Придется как-то жить дальше...
   Он взглянул в зеленые глаза дракона:
   – Мы никогда не сможем вернуться в Доршату. Разве что Совет Шести изменит свое решение и отзовет приказ. А этого не произойдет никогда. Ты сам знаешь.
   – Посмотрим... – неопределенно ответил Фиренц.

Глава пятая
РЫЖАЯ ДЕВЧОНКА

   Поразительно, как быстро летело время...
   За высокими синими горами еще пышно увядало лето, а здесь, на Вересковой пустоши, по утрам трава уже была седой от инея. Неяркое солнце не задерживалось на небосклоне и, совершив свой обычный путь, торопилось укрыться за горными вершинами. Хмурый день рано сменялся сумерками, и по вечерам чувствовалось дыхание близкой зимы.
   Норлоки следовали из портовой Лутаки на Сарамитскую равнину, торопясь как можно быстрее перейти реку. Они редко забирались так далеко на север и не собирались задерживаться здесь надолго. Пустынная равнина расстилалась перед ними; слева темными громадами в наступающей темноте вставали холмы. Вот от этих холмов, поросших у подножья вереском, а ближе к вершинам – дубами, следовало держаться подальше.
   Внезапно Тирк подал знак, и Сульг придержал коня. Тирк, остановив лошадь, мгновение пристально вглядывался в подступающие сумерки, потом пожал плечами.
   – Кажется, по дороге кто-то движется, – сообщил он, в голосе его слышалось недоумение. – Не уверен, но...
   – Думаешь, это агрхи? – Азах принюхался к ветру и уверенно заявил: – Нет, не они.
   – Да, вряд ли. – Сульг окинул местность настороженным взглядом. – В это время суток агрхи на Вересковой пустоши не появятся. Если им, конечно, жить не надоело.
   – Вот как нам, например, – недовольно встрял в разговор Кейси. – Давайте трогаться. По пути можно подробно обсудить, какого дурака понесло, на ночь глядя, по пустоши. А?
   Сульг тронул было лошадь, но снова остановился.
   – Кому взбрело в голову разгуливать здесь так поздно? – пробормотал он.
   – Знаешь, – заметил осторожно Тирк, – это не наша забота. Надо торопиться! Темнеет, а лошади устали.
   Сульг заколебался. Собственно говоря, Тирк был совершенно прав. Задерживаться на Вересковой пустоши не следовало: ночью здесь было небезопасно. Места возле границы слыли неспокойными не только потому, что была вероятность напороться на вооруженную шайку агрхов-лазутчиков. Среди холмов шныряли волколаки, и с каждым годом этих тварей становилось все больше. Встречаться с теми, кто хозяйничал на этих пустошах при лунном свете, норлокам не хотелось, и всякий раз, оказываясь в этой части Ашуры, они торопились как можно скорее унести ноги отсюда. До сих пор им удавалось избегать встреч с опасными и хитрыми существами, лишь несколько раз издалека они слышали долгий вой, летевший над пустынными полями, да ветер доносил запах мокрой волчьей шкуры и человеческого тела.
   До заката солнца во что бы то ни стало следовало перебраться через реку. На другом берегу можно было остановиться на ночь неподалеку от брода, возле старых развалин. Тиларм утверждал, что это руины древнего замка великанов, некогда населявших предгорья, и ссылался на текст летописи, который якобы читал им во время обучения в школе Хранитель манускриптов. Сульг ничего такого не помнил, но с Тилармом не спорил. Огромные поваленные колонны, поросшие диким кустарником и бурьяном, гигантские полуразрушенные каменные ступени вполне могли быть развалинами дворца исчезнувших давным-давно гигантов. Неведомая магия столь густо пропитала эту землю, что волколаки опасались заходить за реку и приближаться к руинам. Здесь, в относительной безопасности, норлоки собирались дать отдохнуть лошадям, прежде чем совершить предпоследний переход и попасть на Сарамитскую равнину.
   Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Сульга, и он с досадой прикусил губу. Нужно торопиться... Но все же: кто отважен настолько, что пускается в путь по Вересковой пустоши, отлично понимая, что ночь застанет его в дороге?
   – Илам, Кейси, – скомандовал Сульг, поколебавшись. – Проверьте, кто это!
   Норлоки сорвались с места и исчезли между холмов, Азах, изнывая от нетерпения, смотрел им вслед. Тирк озабоченно взглянул на линию горизонта: небо еще чуть светилось, окрашенное неярким желтым светом невидимого уже солнца.
   Сульг тоже быстро глянул на закат.
   – Это много времени не займет, – сказал он. – Гляди, они уже возвращаются!
   Кейси подскакал первым и придержал лошадь.
   – Идет обоз, – сообщил он, а Илам многозначительно добавил:
   – С продовольствием, надо думать.
   Сульг не поверил своим ушам.
   – Что? Обоз?! Ночью?!
   – Ну, обоз – это громко сказано, – сказал Кейси, хмыкнув. – Три телеги всего. Сопровождают люди.
   – Хочу напомнить, что жрать у нас нечего! – недовольным тоном вмешался Илам. – Обоз – это очень кстати.
   – Ты что, предлагаешь грабить обозы?! – возмущенно воскликнул Тиларм. – Словно мы какие-нибудь разбойники?
   – Чуть-чуть! – пробубнил Илам, покосившись на него. – Отчего бы чуть-чуть не пограбить? – И добавил недовольным голосом: – Шучу! Шучу! Давайте пошлем к обозу Кейси, он со всеми поговорит, очарует своими манерами, ему сами все отдадут. Еще будут бежать следом и предлагать.
   – Поговорит? – Азах пренебрежительно фыркнул: он предпочитал действовать, а не рассуждать. – О чем говорить с глупцами, которые едут ночью? На что они рассчитывают? До ближайшего селения засветло не добраться. Получается, они выехали из своего селения уже после обеда?