Страница:
– Да на самом поезде два десятка стрелков, да расчеты к пушкам, да паровозная команда, – дополнил Бёрнхем и посмотрел на друзей. – Если судить на первый взгляд, картина глаз не радует, но и особых препятствий для подрыва поезда я не вижу. Сварт! Твои ребята владеют высоким искусством резьбы по горлу?
– И не только, – хмыкнул старый траппер, раскуривая очередную самокрутку. – Не боись, чиф, только свистни – мигом всем горло распишем.
– А потом я эту коробку рвану, – мечтательным тоном произнес Митчелл, почти радостно улыбаясь…
– Нет, Майлз, рвать «эту коробку» мы не будем, – прищурился Бёрнхем, выжидательно поглядывая на команду.
– Как не будем? Эй, чиф, ты так не шути. А какого, спрашивается, мы там весь день брюхо протирали? – посыпались возмущенные вопросы со всех сторон.
– Тиха-а-а! – пристукнул ладонью по столу Бёрнхем. – Рвать бронепоезд мы не будем! Мы его… угоним, – глядя на тотальное удивление, поразившее всех вокруг, Фрэнк невольно рассмеялся. – Да-да, друзья мои, угоним. Буры смогли провернуть такую шутку с нашими союзниками, а мы чем хуже?
– И я не буду ничего взрывать? – тоном обиженного школьника промямлил Митчелл. – Совсем-совсем ничего?..
– Хреновая затея, чиф, – прокашлялся Паркер. – Мы еще до конца лощины доехать не успеем, как буры из своих шести дюймов нас по местной прерии размажут. А мы им в ответ только пальцем погрозить сможем. Как я по карте вижу, их орудия на закрытых позициях стоят, да и не умеет из нас никто из пушек палить…
– А вот артиллерией мы попросим заняться Митчелла, – улыбнулся Бёрнхем. – Неужто он не сможет каждой гаубице в ствол по динамитной шашке воткнуть? Сварт и его приятели обеспечат быстрый и бесшумный уход в небеса поездной команде. Я, Картрайт и Хост присмотрим за тем, чтобы Майлзу никто не помешал. Генри спроворит машинистов и артиллерийский расчет… Корнет, среди ваших знакомцев сыщутся артиллеристы? Паркер…
– Один хрен, дерьмовая затея, чиф, – откашлялся Сварт. – Я днем тоже не в носу ковырялся. Там, – он ткнул пальцем в карту, – еще одна стоянка есть, а на ней Ван Мейер со своими головорезами отдыхает.
– Это кто? – вопросительно приподнял бровь Бёрнхем.
– Развеселый такой малый, – буркнул Сварт. – Он еще в октябре прошлого году англичанам, – Сварт покосился на корнета, – уж простите, мистер, так врезал!.. Взял с собой двух братьев, два десятка охотников и за полчаса оставил от королевского эскадрона, а там их, почитай, сотня будет, только трупы. А сейчас у него под рукой полторы сотни таких умельцев. А теперь смотри, чиф. Допустим, рванет Митчелл пушки, одной бедой меньше. И пусть он даже шнур на три минуты горения отмотает, один черт, пока ты с Майлзом до поезда добежишь, заряды рванут, и Ван Мейер те взрывы услышит. А он не дурак, вмиг поймет, чё почем. Пока на паровозе пары разводить будут, та орава из лагеря набежит. И пусть мы от нее отобьемся, пока мы будем скорость набирать, Ван Мейер уже до края лощины доскачет, а он, поверь мне, туда первым делом рванет, потому как понимает, сволочь, что ехать нам больше некуда, и выход закупорит! А как Ван Мейер путь рванет, все! Пожалте бриться, сударь! Так что взрываем чертов поезд и назад несемся во весь опор, генералы, они не дурней тебя, Фрэнк, будут. Знают, что говорят.
Выслушав тираду приятеля, Бёрнхем задумался. Склонившись над картой, долго водил пальцем, молча прикидывая какие-то варианты, после чего, озаренный внезапной идеей, резко развернулся к Паркеру:
– Рой! А выходит, не зря ты ту кольтовскую машинку из-за океана приволок! Вот она-то нам дорогу домой и откроет!
– Да ты не томи, чиф, – встрепенулся Паркер. – Че удумал-то?
– Слушайте меня, джентльмены, – продолжая улыбаться, проговорил Бёрнхем, – мы поступим следующим образом.
Сварт! Как и намечалось, ты со своими режешь поездную команду. Митчелл! Ты рвешь одну пушку, я – вторую. Хост и Картрайт нас прикрывают. Генри! Ваша задача за два дня найти паровозную команду и хотя бы один артиллерийский расчет, а уж уговорить их поучаствовать в нашем предприятии поможет бумага дяди Робертса. Но этим ваша роль не ограничивается. Паркер! Берешь свой пулемет, присоединяешься к команде господина корнета и всей веселой компанией размещаетесь вот здесь, – Бёрнхем указал на выход из лощины. Этот Ван Мейер ночью через холмы не попрется, иначе они там себе шеи свернут, а коням ноги переломают, а посему план действий следующий.
Первым делом работают Сварт и его люди, машинист и артиллеристы сидят в кустах и даже не дышат. Тем временем я, Митчелл, Хост и Картрайт расползаемся поближе к пушкам. Как только бронепоезд будет очищен от буров, Сварт сажает на него машинистов и артрасчеты. Все сидят тихо, ждут, пока мы вернемся. Но паровоз к тому времени уже должен быть под парами. Как только рванут пушки…
– Я могу сделать так, что они рванут не раньше, чем мы на поезде тронемся с места, – почти равнодушным тоном заметил Митчелл. – Правда, в таком разе покурить не удастся…
– А это-то тут при чем? – удивленно бухнул Паркер. – Ты ж почти и не куришь…
– А это, друг мой, при том, что среди нас, взрывников, есть такая славная традиция, поджигать огнепроводной шнур от хорошей сигары, – Майлз вынул из жилета небольшую, но шикарную на вид коробку с надписью: «Carlos Torano Reserva Selecta», смакующе втянул в себя исходящий из нее запах и спрятал назад. – А в предлагаемом мной варианте огонь не нужен. Буры все сделают сами.
– Разъясни, – Бёрнхем, отложив в сторону карандаш, вопросительно взглянул на приятеля.
– Все просто, – улыбнулся Митчелл. – Берем динамитную шашку, – для наглядности он взял один из карандашей, – вместо запального шнура вставляем капсюль, он послужит нам детонатором. Затем берем затвор от игольчатого ружья, я видел, они тут такие еще есть, и взводим его, утопив пружину до упора. Пружину, чтоб не сорвалась раньше времени, фиксируем шомполом. На один уровень с верхним краем динамитной шашки ставим деревянную плашку, которая будет удерживать шомпол. Всю конструкцию помещаем в зарядный ящик и поверх нее кладем снаряд. Тот самый, что лежит первым. Все.
– Э-э-э, умник, че все-то? – возмутился Паркер. – Ты давай, поясни, че потом-то будет?
– Представь себе, что ты артиллерист буров, – снисходительно улыбнулся Митчелл, – и тебе нужно пальнуть по мне. Я в бронепоезде.
– И чё?!
– Да ничё! – разозлившись, рявкнул Митчелл. – Ты ящик откроешь, снаряд достанешь, плашку, а следовательно, и пружину в затворе освободишь…
– А-а-а! – восхищенно протянул Паркер. – А затвор-то по капсюлю! Тот пыхнет, и все ка-а-ак бахнет!
– Эт точно.
– Хорошая идея, Майлз, – улыбнулся Бёрнхем, – как раз то, что нам нужно. Вношу поправки. Заминировав пушки, точнее снарядные ящики, мы вернемся на поезд. Вот тут-то скажут свое веское слово уже наши орудия, врезав по бурскому лагерю. Выпустим снарядов… несколько, и в путь. Пока мы будем устраивать внеплановую побудку бурам на стоянке, проснутся их артиллеристы и захотят устроить нам прощальный салют. Для них прощальный. Ван Мейер к тому времени тоже должен сообразить, в чем дело, и рвануть на пути, нас перехватывать. Вот тут в дело вступают: ты, Рой со своей молотилкой и вы, Генри, со своим взводом. Я думаю, тридцать винтовок и пулемет будут достаточно неприятным сюрпризом, чтобы отбить у буров охоту минировать путь. Пока вы будете развлекаться, там и мы подойдем, заберем вас на борт и в Ледисмит. План в общих чертах мы накидали, теперь – всем спать. Да, Рой! Завтра придумай что-нибудь, но белые портупеи стрелков должны стать черными. В крайнем случае – грязными, иначе будете светиться в ночи, как рой бестолковых бабочек…
Глава шестая
Часть вторая
Глава первая
– И не только, – хмыкнул старый траппер, раскуривая очередную самокрутку. – Не боись, чиф, только свистни – мигом всем горло распишем.
– А потом я эту коробку рвану, – мечтательным тоном произнес Митчелл, почти радостно улыбаясь…
– Нет, Майлз, рвать «эту коробку» мы не будем, – прищурился Бёрнхем, выжидательно поглядывая на команду.
– Как не будем? Эй, чиф, ты так не шути. А какого, спрашивается, мы там весь день брюхо протирали? – посыпались возмущенные вопросы со всех сторон.
– Тиха-а-а! – пристукнул ладонью по столу Бёрнхем. – Рвать бронепоезд мы не будем! Мы его… угоним, – глядя на тотальное удивление, поразившее всех вокруг, Фрэнк невольно рассмеялся. – Да-да, друзья мои, угоним. Буры смогли провернуть такую шутку с нашими союзниками, а мы чем хуже?
– И я не буду ничего взрывать? – тоном обиженного школьника промямлил Митчелл. – Совсем-совсем ничего?..
– Хреновая затея, чиф, – прокашлялся Паркер. – Мы еще до конца лощины доехать не успеем, как буры из своих шести дюймов нас по местной прерии размажут. А мы им в ответ только пальцем погрозить сможем. Как я по карте вижу, их орудия на закрытых позициях стоят, да и не умеет из нас никто из пушек палить…
– А вот артиллерией мы попросим заняться Митчелла, – улыбнулся Бёрнхем. – Неужто он не сможет каждой гаубице в ствол по динамитной шашке воткнуть? Сварт и его приятели обеспечат быстрый и бесшумный уход в небеса поездной команде. Я, Картрайт и Хост присмотрим за тем, чтобы Майлзу никто не помешал. Генри спроворит машинистов и артиллерийский расчет… Корнет, среди ваших знакомцев сыщутся артиллеристы? Паркер…
– Один хрен, дерьмовая затея, чиф, – откашлялся Сварт. – Я днем тоже не в носу ковырялся. Там, – он ткнул пальцем в карту, – еще одна стоянка есть, а на ней Ван Мейер со своими головорезами отдыхает.
– Это кто? – вопросительно приподнял бровь Бёрнхем.
– Развеселый такой малый, – буркнул Сварт. – Он еще в октябре прошлого году англичанам, – Сварт покосился на корнета, – уж простите, мистер, так врезал!.. Взял с собой двух братьев, два десятка охотников и за полчаса оставил от королевского эскадрона, а там их, почитай, сотня будет, только трупы. А сейчас у него под рукой полторы сотни таких умельцев. А теперь смотри, чиф. Допустим, рванет Митчелл пушки, одной бедой меньше. И пусть он даже шнур на три минуты горения отмотает, один черт, пока ты с Майлзом до поезда добежишь, заряды рванут, и Ван Мейер те взрывы услышит. А он не дурак, вмиг поймет, чё почем. Пока на паровозе пары разводить будут, та орава из лагеря набежит. И пусть мы от нее отобьемся, пока мы будем скорость набирать, Ван Мейер уже до края лощины доскачет, а он, поверь мне, туда первым делом рванет, потому как понимает, сволочь, что ехать нам больше некуда, и выход закупорит! А как Ван Мейер путь рванет, все! Пожалте бриться, сударь! Так что взрываем чертов поезд и назад несемся во весь опор, генералы, они не дурней тебя, Фрэнк, будут. Знают, что говорят.
Выслушав тираду приятеля, Бёрнхем задумался. Склонившись над картой, долго водил пальцем, молча прикидывая какие-то варианты, после чего, озаренный внезапной идеей, резко развернулся к Паркеру:
– Рой! А выходит, не зря ты ту кольтовскую машинку из-за океана приволок! Вот она-то нам дорогу домой и откроет!
– Да ты не томи, чиф, – встрепенулся Паркер. – Че удумал-то?
– Слушайте меня, джентльмены, – продолжая улыбаться, проговорил Бёрнхем, – мы поступим следующим образом.
Сварт! Как и намечалось, ты со своими режешь поездную команду. Митчелл! Ты рвешь одну пушку, я – вторую. Хост и Картрайт нас прикрывают. Генри! Ваша задача за два дня найти паровозную команду и хотя бы один артиллерийский расчет, а уж уговорить их поучаствовать в нашем предприятии поможет бумага дяди Робертса. Но этим ваша роль не ограничивается. Паркер! Берешь свой пулемет, присоединяешься к команде господина корнета и всей веселой компанией размещаетесь вот здесь, – Бёрнхем указал на выход из лощины. Этот Ван Мейер ночью через холмы не попрется, иначе они там себе шеи свернут, а коням ноги переломают, а посему план действий следующий.
Первым делом работают Сварт и его люди, машинист и артиллеристы сидят в кустах и даже не дышат. Тем временем я, Митчелл, Хост и Картрайт расползаемся поближе к пушкам. Как только бронепоезд будет очищен от буров, Сварт сажает на него машинистов и артрасчеты. Все сидят тихо, ждут, пока мы вернемся. Но паровоз к тому времени уже должен быть под парами. Как только рванут пушки…
– Я могу сделать так, что они рванут не раньше, чем мы на поезде тронемся с места, – почти равнодушным тоном заметил Митчелл. – Правда, в таком разе покурить не удастся…
– А это-то тут при чем? – удивленно бухнул Паркер. – Ты ж почти и не куришь…
– А это, друг мой, при том, что среди нас, взрывников, есть такая славная традиция, поджигать огнепроводной шнур от хорошей сигары, – Майлз вынул из жилета небольшую, но шикарную на вид коробку с надписью: «Carlos Torano Reserva Selecta», смакующе втянул в себя исходящий из нее запах и спрятал назад. – А в предлагаемом мной варианте огонь не нужен. Буры все сделают сами.
– Разъясни, – Бёрнхем, отложив в сторону карандаш, вопросительно взглянул на приятеля.
– Все просто, – улыбнулся Митчелл. – Берем динамитную шашку, – для наглядности он взял один из карандашей, – вместо запального шнура вставляем капсюль, он послужит нам детонатором. Затем берем затвор от игольчатого ружья, я видел, они тут такие еще есть, и взводим его, утопив пружину до упора. Пружину, чтоб не сорвалась раньше времени, фиксируем шомполом. На один уровень с верхним краем динамитной шашки ставим деревянную плашку, которая будет удерживать шомпол. Всю конструкцию помещаем в зарядный ящик и поверх нее кладем снаряд. Тот самый, что лежит первым. Все.
– Э-э-э, умник, че все-то? – возмутился Паркер. – Ты давай, поясни, че потом-то будет?
– Представь себе, что ты артиллерист буров, – снисходительно улыбнулся Митчелл, – и тебе нужно пальнуть по мне. Я в бронепоезде.
– И чё?!
– Да ничё! – разозлившись, рявкнул Митчелл. – Ты ящик откроешь, снаряд достанешь, плашку, а следовательно, и пружину в затворе освободишь…
– А-а-а! – восхищенно протянул Паркер. – А затвор-то по капсюлю! Тот пыхнет, и все ка-а-ак бахнет!
– Эт точно.
– Хорошая идея, Майлз, – улыбнулся Бёрнхем, – как раз то, что нам нужно. Вношу поправки. Заминировав пушки, точнее снарядные ящики, мы вернемся на поезд. Вот тут-то скажут свое веское слово уже наши орудия, врезав по бурскому лагерю. Выпустим снарядов… несколько, и в путь. Пока мы будем устраивать внеплановую побудку бурам на стоянке, проснутся их артиллеристы и захотят устроить нам прощальный салют. Для них прощальный. Ван Мейер к тому времени тоже должен сообразить, в чем дело, и рвануть на пути, нас перехватывать. Вот тут в дело вступают: ты, Рой со своей молотилкой и вы, Генри, со своим взводом. Я думаю, тридцать винтовок и пулемет будут достаточно неприятным сюрпризом, чтобы отбить у буров охоту минировать путь. Пока вы будете развлекаться, там и мы подойдем, заберем вас на борт и в Ледисмит. План в общих чертах мы накидали, теперь – всем спать. Да, Рой! Завтра придумай что-нибудь, но белые портупеи стрелков должны стать черными. В крайнем случае – грязными, иначе будете светиться в ночи, как рой бестолковых бабочек…
Глава шестая
Утро выдалось несколько суматошным. Бегали все: стрелки под пристальным присмотром Паркера носились то вокруг палаток, то до стрельбища, где их поджидали Хост и Картрайт. Волонтеры Сварта – кто в кузницу подправить клинок, кто по бабам, но под предлогом посещения той же кузницы. Дальмонт разрывался между депо, палаткой Бёрнхема и артиллерийской батареей Читтлхэма, и даже сам Бёрнхем был вынужден пару раз пробежаться: в первый раз – до резиденции Уайта, во второй – до ближайшего бомбоубежища. Буры, оставаясь верными своим привычкам, напомнили городу и его обитателям об осаде, устроив очередной артналет. Только Митчелл, вольготно развалившись подальше от окопов третьей линии, неторопливо ковырялся в груде старых винтовок, подыскивая подходящий для своей поделки материал. После обеда суета понемногу улеглась, теперь бегали только стрелки да люди Сварта.
Бёрнхем отвесил офицеру благодарственный поклон и стал собираться, искоса поглядывая на Генри. Того явно обуревали какие-то сомнения.
– Знаете, Фрэнк, – начал корнет, наблюдая за сборами старшего товарища, – я тут подумал…
– Замечательная черта, достойная всяческого уважения, – весело улыбнулся Бёрнхем. – Вы не поверите, но я и сам частенько грешу подобным образом. Вот только, друг мой, не говорите об этой своей привычке генералам, иначе не быть вам лейтенантом. Ни-ког-да. Однако вынужден просить прощения за то, что перебил вас. Продолжайте.
– Я подумал, – чуть сконфуженно произнес Дальмонт, – что я, конечно, не великий стратег, но… Если все пойдет так, как вы задумали, и если вовремя ударить хотя бы ротой, то мы сможем, если не прорвать блокаду окончательно, проделать в рядах осаждающих значительную брешь…
– Вы напрасно скромничаете, Генри, – уважительно кивнул головой Бёрнхем. – Сейчас я не буду тревожить его высокопревосходительство подобной идеей, но, вернувшись с рекогносцировки, огорошу его обязательно…
– Это нормальное для них положение дел, – пыхнул дымом неизменной самокрутки Сварт. – Это мы еще пришли поздновато, а то б ты охренел еще больше, глядя, как часовые на посту вечерние псалмы распевают.
– О! К слову сказать, Сварт, – дернул щекой Бёрнхем. – Передай своим ухарям, что если они и сегодня будут точить ножи не в кузне, а в борделе, то я им лично та-а-акие ножны подберу, что навек без наследства останутся. Все. Я на поклон к генералу, остальные – по распорядку дня.
– Ну, че там, Шрейдер? – чуть слышно цыкнул Сварт, прислушиваясь к ночной саванне. – Все, или еще кто остался?
– Ежли по шконкам считать, еще один должон быть, – задумчиво пробормотал Шрейдер, интереснейший тип с немецкой фамилией, лицом англиканского проповедника и повадками румынского воришки. – Только чей-то я не вижу никого.
– Прах вас всех задери, – угрюмо буркнул Сварт, – вечно я за вас думать должен. А сортир проверяли?
– Щас гляну, – наемник беззвучно спрыгнул с орудийной платформы бронепоезда и скрылся в кустах. Мгновением позже оттуда раздался сдавленный хрип, после чего двойной крик ибиса возвестил победу.
В это же время Бёрнхем, втиснувшись в кусты на обратной стороне Блэк-хилл, крыл про себя всевозможными ругательствами двух буров, решивших как нельзя некстати обменяться мнениями о разных породах быков и способах их приручения, рассевшись на зарядных ящиках. Неспешный разговор длился уже полчаса, и конца и края ему не было видно. Внезапно футах в тридцати от них раздался отчетливый металлический лязг. Буры, прервав разговор и обменявшись многозначительными взглядами, с неожиданной для Фрэнка грацией отправились на поиск источника шума. К штабелю скользнула тень – Картрайт, экономя время Бёрнхема, вынул чушку снаряда из ящика. Еще две минуты, и, установив заряд, друзья спешно, но тихо покинули орудийную площадку.
– Все на месте, все в порядке? – не желая поддерживать шутку, жестко спросил Бёрнхем.
– А то как же, – не стирая с лица довольной усмешки, бросил Митчелл. – Паровоз, как ты мог заметить, под парами, артиллеристы только тебя, словно первенца да команды ждут. Как говорит Сварт – пожалте бриться!
– Ваши люди действительно готовы? – отмахнулся от Майлза Фрэнк и повернулся к флотскому лейтенанту. – Отлично! Тогда по лагерной стоянке буров, беглым, из всех стволов… Огонь!
– Или с ума сошли, или «Святую Бригитту» англичане захватили, – флегматично буркнул командир орудия. – Что бы там ни было, сейчас мы им мозги прочистим не хуже, чем словом Божьим… Ну чего застыли, дьяволова отрыжка?! Заряжай!
И шагнул к раме орудия, в то время как первый бур метнулся к зарядному ящику. Сделать второй шаг командир не успел. Фонтан огня, взметнувшийся вверх и вширь, разметав людей по сторонам, сорвал орудийный ствол с лафета и, словно озорной мальчишка палку, забросил его в кусты.
Их коллеги на Блэк-хилл прожили на несколько секунд дольше. Заряжающий, выдернув снаряд из ящика, успел удивиться занятной металлической штуковине, со звоном взлетевшей вверх, и только потом стена огня унесла его в небытие.
Парой минут позже, сотрясая землю топотом сотен копыт, отряд сорвался с места, уносясь следом за своим командиром.
Дальмонт нервно сглотнул слюну, поправил каску и, дождавшись, когда первый десяток буров утвердился на земле, срывая голос, заорал: «Огонь!»
Длинная, в два десятка патронов, очередь разорвала ночную тишину, чтобы мгновением позже затеряться в частом тявканье британских ли-метфордов, ржании перепуганных лошадей и криках умирающих людей.
– Лошадок-то как жалко, – тоскливым тоном протянул английский стрелок, глядя на бьющегося в конвульсиях пони, – им-то за что страдать…
– А людей тебе не жалко? – зло бросил Паркер, вставляя новую ленту в пулемет. – Десяти минут не прошло, а, почитай, полусотня на тот свет отправилась.
– А я их сюда не звал, – с вызовом встрепенулся солдат. – Сидели б дома, живы были..
– Они тебя сюда тоже не приглашали, – сплюнул Паркер и выстрелом из револьвера оборвал мучения животного. А минутой позже он, позабыв и о только что убитых людях, и о риторическом споре, радостно орал, подбрасывая в воздух шляпу: из темноты донесся лязг несущегося поезда, и два длинных гудка сообщили, что потерь среди его нынешних владельцев нет. – Роулинз, Роулинз, мать твою так и эдак, давай ракеты! Две ракеты давай, говорю!
– Прошу прощения, сэр, – адъютант, приоткрыв дверь, бесплотным призраком аккуратно просочился в кабинет Уайта, – с внешних постов докладывают, что со стороны Сонной Лощины пришел сигнал – две белые ракеты. Какие будут приказания, сэр?
– Этот американский выскочка все-таки вляпался и теперь хочет, чтобы мы вытащили его задницу из огня, – подойдя к окну, произнес Уайт. – Значит, мы, уже потеряв тридцать не самых плохих солдат, должны ради спасения его шкуры потерять еще какое-то количество. Нет уж, не бывать этому. Приказываю – всем оставаться на своих местах.
– Все очень просто, Генри, – чуть грустно улыбнулся Бёрнхем, – подкрепления и новой попытки прорыва не будет. Больше ждать нечего, возвращаемся в Ледисмит. И улыбнитесь, мой юный друг! Вас ждут почет, слава и, вполне возможно, давно заслуженные лейтенантские погоны!
– Рад приветствовать вас, господин генерал, сэр! – Бёрнхем, отпечатав два шага, вытянулся перед Уайтом. – Разрешите доложить! В ходе акции, проведенной сегодняшней ночью, подразделением под моим управлением и командованием корнета Дальмонта, захвачен бронепоезд буров «Святая Бригитта», уничтожены два орудия калибра шесть дюймов и их расчеты, а также до сотни солдат противника! Поздравляю вас с победой, сэр!
– Отлично, мистер Бёрнхем, отлично! – на лице Уайта, встретившего героев с крайне недоуменным видом, с каждым произнесенным Фрэнком словом расцветала улыбка. – То, что вы совершили, это даже не подвиг! Это чудо! Поздравляю вас, господа! Вас, корнет… прощу прощения, уже лейтенант, Дальмонт и вас, лейтенант, к своему сожалению, повысить вас в звании я не могу, Бёрнхем! Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания. Просьбы?
– Пожеланий у меня нет, сэр, – чуть натянуто произнес Бёрнхем, – а вот получить ответ на один вопрос мне бы хотелось…
– Конечно же, друг мой, спрашивайте, – широко улыбнулся Уайт, внутренне радуясь, что каких-либо материальных затрат не предвидится.
– Мне хотелось бы знать, господин генерал, сэр, почему несмотря на договоренность, после того, как мы послали сигнал, подкрепление так и не подошло?
– Видите ли, мистер Бёрнхем, – скривил губы британец, – понимание мной ситуации, сложившейся на тот момент, не позволило мне принять решение о ненужном риске жизнями солдат…
– Еще раз прощу прощения, сэр, – уже жестче произнес Бёрнхем, – но неужели вы не понимаете, что бездарно потеряли шанс если не полностью сорвать блокаду, то нанести противнику такие потери, на фоне которых наша эскапада выглядела бы смешной и никчемной!
– Позвольте судить о стратегии тем людям, которые знают в ней толк! – закипел Уайт. – А свои дилетантские рассуждения лучше оставьте при себе!
– Оно и видно, как вы разбираетесь в стратегии, – презрительно фыркнул Бёрнхем. – Умудриться, имея под началом двенадцать тысяч кадровых солдат и сорок восемь орудий, проиграть битву десяти тысячам ополченцев при восьми пушках?! Это вы называете стратегией?! А ваш бездарный прорыв на Веенен?
– Я все понял, мистер Бёрнхем, – неожиданно успокоившись, язвительно хмыкнул генерал. – Выслушав ваши инсинуации, я имею все основании усомниться в вашей лояльности престолу… И я в ней сомневаюсь. Корнет… лейтенант Дальмонт! – Уайт развернулся в сторону юноши. – Арестуйте этого наглеца и препроводите его на гауптвахту!
– Но, сэр… – протянул растерявшийся Дальмонт. – Как же так можно, сэр? Возможно, Фрэ… лейтенант Бёрнхем в чем-то был не совсем прав и излишне резок, но арестовывать его…
– Лей-те-нант! – зло отчеканил Уайт. – Я отдал четкий и недвусмысленный приказ, извольте его исполнить! Или вы, верноподданный Британской империи, отказываетесь исполнить распоряжение старшего по званию?!
– Сэр. Прощу прощения, сэр, – окончательно побледнел Дальмонт, – я не могу выполнить подобный приказ, сэр…
– Понятно, – катнул желваками Уайт, – еще один изменник. Лонсгейт! Лонсгейт, черт тебя побери!
– Я здесь, сэр! – вбежал в кабинет давешний капитан.
– Лонсгейт! Вызовите караул, арестуйте этих… господ и препроводите их на гауптвахту, где они будут обитать вплоть до заседания трибунала!
– Будет исполнено, сэр! – капитан ожег Бёрнхема злорадным взглядом. – С превеликим удовольствием, сэр!
– Не переживайте, Генри, – миролюбиво улыбнулся Бёрнхем, вытягиваясь на узкой тюремной койке. – Как по мне, то эта постель вполне достойная награда. А чтобы вам было легче, скажу следующее: ничего еще не кончилось, а также напомню бессмертные слова: «Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя». Вам ясно, Генри? На круги своя, и этим все сказано.
* * *
– Вставайте, Фредерик, – Дальмонт аккуратно потряс Бёрнхема за плечо. – Сейчас уже восемь вечера, и вы просили вас разбудить.Бёрнхем отвесил офицеру благодарственный поклон и стал собираться, искоса поглядывая на Генри. Того явно обуревали какие-то сомнения.
– Знаете, Фрэнк, – начал корнет, наблюдая за сборами старшего товарища, – я тут подумал…
– Замечательная черта, достойная всяческого уважения, – весело улыбнулся Бёрнхем. – Вы не поверите, но я и сам частенько грешу подобным образом. Вот только, друг мой, не говорите об этой своей привычке генералам, иначе не быть вам лейтенантом. Ни-ког-да. Однако вынужден просить прощения за то, что перебил вас. Продолжайте.
– Я подумал, – чуть сконфуженно произнес Дальмонт, – что я, конечно, не великий стратег, но… Если все пойдет так, как вы задумали, и если вовремя ударить хотя бы ротой, то мы сможем, если не прорвать блокаду окончательно, проделать в рядах осаждающих значительную брешь…
– Вы напрасно скромничаете, Генри, – уважительно кивнул головой Бёрнхем. – Сейчас я не буду тревожить его высокопревосходительство подобной идеей, но, вернувшись с рекогносцировки, огорошу его обязательно…
* * *
– Черт его знает, парни, – Бёрнхем, вернувшийся из ночного рейда, вот уже полчаса озадаченно подкручивал ус и размышлял вслух, – либо эти буры чересчур ушлые ребята, либо они берут пример с наших союзничков… Я был поражен до глубины души: ночные посты размещены там же, где и дневные. Меняются – как бог на душу положит! Часовые на посту курят! Пара дальних, то есть ближних к нам секретов, вообще спит. Я понимаю, что воевать ночью здесь не принято, моветон, так сказать, но все же, на мой взгляд, это уж слишком…– Это нормальное для них положение дел, – пыхнул дымом неизменной самокрутки Сварт. – Это мы еще пришли поздновато, а то б ты охренел еще больше, глядя, как часовые на посту вечерние псалмы распевают.
– О! К слову сказать, Сварт, – дернул щекой Бёрнхем. – Передай своим ухарям, что если они и сегодня будут точить ножи не в кузне, а в борделе, то я им лично та-а-акие ножны подберу, что навек без наследства останутся. Все. Я на поклон к генералу, остальные – по распорядку дня.
* * *
Встреча с сэром Уайтом прошла на удивление быстро и, можно сказать, конструктивно. Генерал с энтузиазмом выслушал доклад о готовности Бёрнхема к проведению акции, почти благосклонно воспринял хвалебную оду в адрес Дальмонта и, только слегка поморщившись, принял к сведению пожелание отрядить хотя бы пару рот для возможной поддержки диверсионной группы. Передав адъютанту сведения о возможных действиях при получении сигнала в две белые ракеты, Уайт быстренько спровадил Бёрнхема из кабинета.* * *
К полуночи небо затянулось облаками, скрыв из вида луну. Бёрнхем, одобрительно поглядывая на небо, еще раз прочитал нотацию машинистам, добившись, что их при виде Фрэнка стало трясти больше, чем от упоминания прогулки в тыл бурских позиций, вежливо раскланялся с морским лейтенантом – командиром двух артиллерийских расчетов, ободряюще похлопал по плечу Дальмонта и легонько ткнул кулаком в печень ухмыляющегося Паркера. После чего перекрестился и растворился в ночной тьме следом за ушедшими вперед головорезами Сварта.– Ну, че там, Шрейдер? – чуть слышно цыкнул Сварт, прислушиваясь к ночной саванне. – Все, или еще кто остался?
– Ежли по шконкам считать, еще один должон быть, – задумчиво пробормотал Шрейдер, интереснейший тип с немецкой фамилией, лицом англиканского проповедника и повадками румынского воришки. – Только чей-то я не вижу никого.
– Прах вас всех задери, – угрюмо буркнул Сварт, – вечно я за вас думать должен. А сортир проверяли?
– Щас гляну, – наемник беззвучно спрыгнул с орудийной платформы бронепоезда и скрылся в кустах. Мгновением позже оттуда раздался сдавленный хрип, после чего двойной крик ибиса возвестил победу.
* * *
– Злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя… – беззвучно, одними губами прошептал Митчелл, аккуратно уложив снаряд поверх взрывчатки. Прикрыв крышку ящика, он немного подумал, вынул из внутреннего кармана жилета сигару и сунул ее внутрь. Сочтя свой долг выполненным, он так же бесшумно отполз в сторону, хлопнул по плечу Хоста, держащего часового на прицеле, и заскользил вниз по склону холма.В это же время Бёрнхем, втиснувшись в кусты на обратной стороне Блэк-хилл, крыл про себя всевозможными ругательствами двух буров, решивших как нельзя некстати обменяться мнениями о разных породах быков и способах их приручения, рассевшись на зарядных ящиках. Неспешный разговор длился уже полчаса, и конца и края ему не было видно. Внезапно футах в тридцати от них раздался отчетливый металлический лязг. Буры, прервав разговор и обменявшись многозначительными взглядами, с неожиданной для Фрэнка грацией отправились на поиск источника шума. К штабелю скользнула тень – Картрайт, экономя время Бёрнхема, вынул чушку снаряда из ящика. Еще две минуты, и, установив заряд, друзья спешно, но тихо покинули орудийную площадку.
* * *
– Ну наконец-то явился, – с облегчением выдохнул Митчелл, когда Бёрнхем запрыгнул на край платформы. – Только вашу милость все и ждут, от тоски изнывая. Где загулял-то, Фрэнк? Баб тут не водится, да и ты от Бланш вроде не гуляешь…– Все на месте, все в порядке? – не желая поддерживать шутку, жестко спросил Бёрнхем.
– А то как же, – не стирая с лица довольной усмешки, бросил Митчелл. – Паровоз, как ты мог заметить, под парами, артиллеристы только тебя, словно первенца да команды ждут. Как говорит Сварт – пожалте бриться!
– Ваши люди действительно готовы? – отмахнулся от Майлза Фрэнк и повернулся к флотскому лейтенанту. – Отлично! Тогда по лагерной стоянке буров, беглым, из всех стволов… Огонь!
* * *
– Они там что, с ума посходили? – удивленно рявкнул бурский артиллерист, вслушиваясь в грохот рвавшихся в полумиле от Пепворт-хилл снарядов.– Или с ума сошли, или «Святую Бригитту» англичане захватили, – флегматично буркнул командир орудия. – Что бы там ни было, сейчас мы им мозги прочистим не хуже, чем словом Божьим… Ну чего застыли, дьяволова отрыжка?! Заряжай!
И шагнул к раме орудия, в то время как первый бур метнулся к зарядному ящику. Сделать второй шаг командир не успел. Фонтан огня, взметнувшийся вверх и вширь, разметав людей по сторонам, сорвал орудийный ствол с лафета и, словно озорной мальчишка палку, забросил его в кусты.
Их коллеги на Блэк-хилл прожили на несколько секунд дольше. Заряжающий, выдернув снаряд из ящика, успел удивиться занятной металлической штуковине, со звоном взлетевшей вверх, и только потом стена огня унесла его в небытие.
* * *
– Вы долго еще копаться будете, сволочи! – орал Ван Мейер, взлетая в седло. – Чертовы «томми» захватили «Святую Бригитту» и теперь безнаказанно отправляют на тот свет наших братьев! Ден Брабер! Захвати весь динамит, какой найдешь, и двигай следом за мной к выходу из лощины! Пока эта железка наберет ход, мы успеем туда домчаться и рвануть дорогу, пусть даже у них под носом! Да шевелитесь же вы, черти, шевелитесь!Парой минут позже, сотрясая землю топотом сотен копыт, отряд сорвался с места, уносясь следом за своим командиром.
* * *
– Ну, вот и наш черед поработать пришел, – пробормотал Паркер, глядя поверх пулеметного ствола на показавшихся из-за подножия холма всадников. – Эй, Генри, то есть господин корнет, сэр, скомандуйте «Пли!», как только эти твари седла покинут. А там и я присоединюсь… – Рой, дернув рычаг затвора, шикнул на стоящего рядом солдата, чтоб тот ровнее держал ленту, и приник к прицелу.Дальмонт нервно сглотнул слюну, поправил каску и, дождавшись, когда первый десяток буров утвердился на земле, срывая голос, заорал: «Огонь!»
Длинная, в два десятка патронов, очередь разорвала ночную тишину, чтобы мгновением позже затеряться в частом тявканье британских ли-метфордов, ржании перепуганных лошадей и криках умирающих людей.
– Лошадок-то как жалко, – тоскливым тоном протянул английский стрелок, глядя на бьющегося в конвульсиях пони, – им-то за что страдать…
– А людей тебе не жалко? – зло бросил Паркер, вставляя новую ленту в пулемет. – Десяти минут не прошло, а, почитай, полусотня на тот свет отправилась.
– А я их сюда не звал, – с вызовом встрепенулся солдат. – Сидели б дома, живы были..
– Они тебя сюда тоже не приглашали, – сплюнул Паркер и выстрелом из револьвера оборвал мучения животного. А минутой позже он, позабыв и о только что убитых людях, и о риторическом споре, радостно орал, подбрасывая в воздух шляпу: из темноты донесся лязг несущегося поезда, и два длинных гудка сообщили, что потерь среди его нынешних владельцев нет. – Роулинз, Роулинз, мать твою так и эдак, давай ракеты! Две ракеты давай, говорю!
– Прошу прощения, сэр, – адъютант, приоткрыв дверь, бесплотным призраком аккуратно просочился в кабинет Уайта, – с внешних постов докладывают, что со стороны Сонной Лощины пришел сигнал – две белые ракеты. Какие будут приказания, сэр?
– Этот американский выскочка все-таки вляпался и теперь хочет, чтобы мы вытащили его задницу из огня, – подойдя к окну, произнес Уайт. – Значит, мы, уже потеряв тридцать не самых плохих солдат, должны ради спасения его шкуры потерять еще какое-то количество. Нет уж, не бывать этому. Приказываю – всем оставаться на своих местах.
* * *
– Я ничего не понимаю, господин лейтенант, сэр, – Дальмонт, опустив бесполезный в ночи бинокль, оглянулся на Бёрнхема. – Мы уже почти час, как послали сигнал, но на наших позициях нет ни малейшего шевеления.– Все очень просто, Генри, – чуть грустно улыбнулся Бёрнхем, – подкрепления и новой попытки прорыва не будет. Больше ждать нечего, возвращаемся в Ледисмит. И улыбнитесь, мой юный друг! Вас ждут почет, слава и, вполне возможно, давно заслуженные лейтенантские погоны!
* * *
Подъезжая к зданию резиденции командующего, Бёрнхем внутренне опасался увидеть у дверей того же незадачливого часового, что и в первый свой визит. И если в данном вопросе опасения оказались напрасны: на посту стояли двое улан, то возле дверей кабинета Уайта его встретил уже знакомый капитан. Увидев Фрэнка в сопровождении Дальмонта, дежурный офицер явственно побледнел и, не дожидаясь очередного внушения, поспешил доложить о визитерах.– Рад приветствовать вас, господин генерал, сэр! – Бёрнхем, отпечатав два шага, вытянулся перед Уайтом. – Разрешите доложить! В ходе акции, проведенной сегодняшней ночью, подразделением под моим управлением и командованием корнета Дальмонта, захвачен бронепоезд буров «Святая Бригитта», уничтожены два орудия калибра шесть дюймов и их расчеты, а также до сотни солдат противника! Поздравляю вас с победой, сэр!
– Отлично, мистер Бёрнхем, отлично! – на лице Уайта, встретившего героев с крайне недоуменным видом, с каждым произнесенным Фрэнком словом расцветала улыбка. – То, что вы совершили, это даже не подвиг! Это чудо! Поздравляю вас, господа! Вас, корнет… прощу прощения, уже лейтенант, Дальмонт и вас, лейтенант, к своему сожалению, повысить вас в звании я не могу, Бёрнхем! Может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания. Просьбы?
– Пожеланий у меня нет, сэр, – чуть натянуто произнес Бёрнхем, – а вот получить ответ на один вопрос мне бы хотелось…
– Конечно же, друг мой, спрашивайте, – широко улыбнулся Уайт, внутренне радуясь, что каких-либо материальных затрат не предвидится.
– Мне хотелось бы знать, господин генерал, сэр, почему несмотря на договоренность, после того, как мы послали сигнал, подкрепление так и не подошло?
– Видите ли, мистер Бёрнхем, – скривил губы британец, – понимание мной ситуации, сложившейся на тот момент, не позволило мне принять решение о ненужном риске жизнями солдат…
– Еще раз прощу прощения, сэр, – уже жестче произнес Бёрнхем, – но неужели вы не понимаете, что бездарно потеряли шанс если не полностью сорвать блокаду, то нанести противнику такие потери, на фоне которых наша эскапада выглядела бы смешной и никчемной!
– Позвольте судить о стратегии тем людям, которые знают в ней толк! – закипел Уайт. – А свои дилетантские рассуждения лучше оставьте при себе!
– Оно и видно, как вы разбираетесь в стратегии, – презрительно фыркнул Бёрнхем. – Умудриться, имея под началом двенадцать тысяч кадровых солдат и сорок восемь орудий, проиграть битву десяти тысячам ополченцев при восьми пушках?! Это вы называете стратегией?! А ваш бездарный прорыв на Веенен?
– Я все понял, мистер Бёрнхем, – неожиданно успокоившись, язвительно хмыкнул генерал. – Выслушав ваши инсинуации, я имею все основании усомниться в вашей лояльности престолу… И я в ней сомневаюсь. Корнет… лейтенант Дальмонт! – Уайт развернулся в сторону юноши. – Арестуйте этого наглеца и препроводите его на гауптвахту!
– Но, сэр… – протянул растерявшийся Дальмонт. – Как же так можно, сэр? Возможно, Фрэ… лейтенант Бёрнхем в чем-то был не совсем прав и излишне резок, но арестовывать его…
– Лей-те-нант! – зло отчеканил Уайт. – Я отдал четкий и недвусмысленный приказ, извольте его исполнить! Или вы, верноподданный Британской империи, отказываетесь исполнить распоряжение старшего по званию?!
– Сэр. Прощу прощения, сэр, – окончательно побледнел Дальмонт, – я не могу выполнить подобный приказ, сэр…
– Понятно, – катнул желваками Уайт, – еще один изменник. Лонсгейт! Лонсгейт, черт тебя побери!
– Я здесь, сэр! – вбежал в кабинет давешний капитан.
– Лонсгейт! Вызовите караул, арестуйте этих… господ и препроводите их на гауптвахту, где они будут обитать вплоть до заседания трибунала!
– Будет исполнено, сэр! – капитан ожег Бёрнхема злорадным взглядом. – С превеликим удовольствием, сэр!
* * *
– Как же так можно, Фрэнк? – дрожащим от обиды голосом спросил Дальмонт, в очередной раз пытаясь выглянуть наружу через узкую решетку. – Ведь то, что мы с вами сделали, иначе как подвигом не назовешь, а вместо награды нас отправили в темницу…– Не переживайте, Генри, – миролюбиво улыбнулся Бёрнхем, вытягиваясь на узкой тюремной койке. – Как по мне, то эта постель вполне достойная награда. А чтобы вам было легче, скажу следующее: ничего еще не кончилось, а также напомню бессмертные слова: «Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя». Вам ясно, Генри? На круги своя, и этим все сказано.
Часть вторая
Глава первая
20 февраля 1900 года. Окрестности шахтерского поселка Кингсгроув
Едкий дым резал глаза и назойливо, уподобившись суетливому местному гнусу, лез в рот и ноздри. И хотя никто из ворвавшихся в лагерь огнем особо не баловался, оставленное без присмотра пламя само нашло и пищу, и развлечение.
Костерок, вяло тлевший в нескольких ярдах от палатки, воспользовавшись всеобщей сумятицей, осторожно разбросал огненные лепестки по сторонам. Словно белка, огонь перепрыгнул на валяющуюся поблизости ветку и, сочтя ее слишком маленькой, побежал дальше по сухой траве. Найдя подходящую добычу, он жадно вгрызся в полотно походного шатра и теперь, потрескивая и рассыпая искры, урчал, словно довольная кошка. Вот только людям не было до этого никакого дела. Они занимались истреблением подобных себе.
Приглушенно лязгнул затвор, и сухой кашель винтовочного выстрела поставил точку в жизни еще одного человека.
– Ну? И кто желает быть следующим? – Арсенин, переступив через валяющееся на пути тело, обвел взглядом троих англичан, стоявших на коленях.
– Может быть, ты?! – он ткнул воняющим дымом стволом в направлении молоденького рядового, оцепенело взирающего на сослуживца, застреленного минутой ранее. – Ты хочешь быть следующим?
Паренек попытался перевести взгляд на Арсенина, но где-то на середине пути его глаза наткнулись на мрачный зрачок винтовочного дула. Юнец шумно сглотнул слюну и, размазывая немые слезы по чумазым щекам, ошалело замотал головой.
– Наверное, ты? – Арсенин резко повернулся к пухлому капралу с одутловатым лицом, беззвучно открывавшему рот. – Или враз говорить разучился? Может, тебе доходчивей объяснить?!
Британец что-то неразборчиво проскулил, всхлипывая и шмыгая носом на каждом слоге.
– Не нужно ничего объяснять. Он все понял, батоно капитан, – флегматично обронил Туташхиа, звонко щелкнув затвором «маузера». – Из контекста понял.
– Из чего, говоришь, понял? – Арсенин повернулся к другу, раскрыв рот от удивления.
– Из контекста, – пожал плечами абрек. – Контекст, батоно капитан, это…
– Я знаю, что такое контекст, – ошарашенно пробормотал Всеслав. – А ты-то где таких слов нахватался да еще и по-английски понимать научился?
Едкий дым резал глаза и назойливо, уподобившись суетливому местному гнусу, лез в рот и ноздри. И хотя никто из ворвавшихся в лагерь огнем особо не баловался, оставленное без присмотра пламя само нашло и пищу, и развлечение.
Костерок, вяло тлевший в нескольких ярдах от палатки, воспользовавшись всеобщей сумятицей, осторожно разбросал огненные лепестки по сторонам. Словно белка, огонь перепрыгнул на валяющуюся поблизости ветку и, сочтя ее слишком маленькой, побежал дальше по сухой траве. Найдя подходящую добычу, он жадно вгрызся в полотно походного шатра и теперь, потрескивая и рассыпая искры, урчал, словно довольная кошка. Вот только людям не было до этого никакого дела. Они занимались истреблением подобных себе.
Приглушенно лязгнул затвор, и сухой кашель винтовочного выстрела поставил точку в жизни еще одного человека.
– Ну? И кто желает быть следующим? – Арсенин, переступив через валяющееся на пути тело, обвел взглядом троих англичан, стоявших на коленях.
– Может быть, ты?! – он ткнул воняющим дымом стволом в направлении молоденького рядового, оцепенело взирающего на сослуживца, застреленного минутой ранее. – Ты хочешь быть следующим?
Паренек попытался перевести взгляд на Арсенина, но где-то на середине пути его глаза наткнулись на мрачный зрачок винтовочного дула. Юнец шумно сглотнул слюну и, размазывая немые слезы по чумазым щекам, ошалело замотал головой.
– Наверное, ты? – Арсенин резко повернулся к пухлому капралу с одутловатым лицом, беззвучно открывавшему рот. – Или враз говорить разучился? Может, тебе доходчивей объяснить?!
Британец что-то неразборчиво проскулил, всхлипывая и шмыгая носом на каждом слоге.
– Не нужно ничего объяснять. Он все понял, батоно капитан, – флегматично обронил Туташхиа, звонко щелкнув затвором «маузера». – Из контекста понял.
– Из чего, говоришь, понял? – Арсенин повернулся к другу, раскрыв рот от удивления.
– Из контекста, – пожал плечами абрек. – Контекст, батоно капитан, это…
– Я знаю, что такое контекст, – ошарашенно пробормотал Всеслав. – А ты-то где таких слов нахватался да еще и по-английски понимать научился?