Страница:
– Что значит забрать? – удивился Кирилл, – есть же право на собственность или как там это называется…
– Кирилл, ты, вообще, в этой стране живешь и ли где? Какие права, если денег сунул и в момент все решил.
– Беспредел полный… – пробормотал Кирилл.
– …А ты как думал? Вася абсолютно прав; только ты один все витаешь в облаках, – подал голос Ян, сразу сбросивший маску безразличия, едва уловил суть вопроса, – тема, кстати, интересная, но заниматься ею не буду принципиально!..
В дверях появилась Алена, и разговор прервался.
– Вы идете? А то рыбу греть придется.
– Вот еще, удумала, – Василий пожал плечами, – рыба, Ален, в любом виде съедобная, даже в сыром. Идем, Кирилл, – он поставил удочку на прежнее место.
Стол был накрыт, и водка налита в рюмки.
– Умница, дочка, – Василий уселся за стол, – давай, Кирилл, за знакомство.
Алена чокнулась чашкой сока, и все выпили. Водку Кирилл не любил, но то ли играл роль свежий воздух, то ли сама обстановка – обычного противного вкуса он не ощутил; наоборот, в голове появилась легкость, требующая общения, как бывает после виски. Конечно, общаться хотелось с Аленой, но девушка, поймав его взгляд, смущенно отвернулась, и чтоб не молчать, Кирилл вернулся к прерванной теме.
– А товарищество ваше землю-то чего ж приватизирует? Сейчас ведь всякие там «дачные амнистии» и прочее.
– Так не дают, – Василий невесело усмехнулся, – мы ж люди еще социалистические, поэтому в 90-е, когда все всё рвали на куски, об этом не подумали, а теперь вдруг оказалось, что у нас здесь, то ли заповедник, то ли заказник – короче, возможна только аренда, которую, сам понимаешь, можно запросто расторгнуть; было б желание…
– Стоп! – Кирилл мотнул головой, – а тем москвичам кто разрешил в заповеднике строить?
– В том-то и фокус – для нас это заповедник, а для них – земли городского поселения. Ты видишь тут где-нибудь поселение? И я не вижу, но наши ж законы, что дышло – как повернул, так и вышло. Тут, знаешь, кто строит? Жена вашего мэра; понятно дело, не лично и не себе, но застройщик – ее контора. И что, судиться с ней? Угадай с трех раз, кто победит.
Правильный ответ напрашивался с первого раза, поэтому Кирилл промолчал, и Василий, не дождавшись реакции, наполнил рюмки так резко, что Алена накрыла ладонью его руку.
– Пап, ты, главное, не волнуйся. Сам ведь говорил, что договор аренды еще действует – может, что-нибудь изменится…
– Да не может ничего измениться в этой стране! – Василий поднял рюмку, – давай, Кирилл, – и выпив, повернулся к дочери, – я вуз закончил хоть и технический, но философию учил получше всяких юристов, которые сейчас у власти!
…Да ты, оказывается, адекватный человек! – удивился Ян, – а с виду и не скажешь! Если ты еще, сидя в своем «медвежьем углу, понимаешь, куда эти «юристы» ведут страну…
– Слушай, – вмешался Кирилл, обрадованный реакцией «соседа», – так помоги ему! С захватом земли – это ж реально твоя тема! Ну, что ты встал в позу?
– В нашем бардаке, куда ни плюнь, все темы мои…
– Нет, ведь смотри, как все складно – тут тебе, и борьба за экологию, и продажность местных властей, и про семью мэра, прям, в ключе высказываний Президента…
– Блин, ты, оказывается, разбираешься в политической конъюнктуре? – делано изумился Ян.
– Не надо из меня совсем дурака делать. Я серьезно говорю – материал «на ура» пойдет.
– Да кто ж против? Материал можно сделать убойный – тут сейчас и прокуратура нагрянет, и депутатские запросы косяками полетят; коттеджи конфискуют, передадут под какие-нибудь детские санатории…
– И в чем же дело?! – воодушевился Кирилл.
– Дело в том, я не хочу, чтоб тебе досталась вся слава.
– О, как! – Кирилл был сражен, – то есть ты не воспринимаешь нас, как части одного целого?..
– Все я воспринимаю! Но в данном случае есть нюанс – Алена на говно изойдет, являя тебе свою благодарность. Тут такая любовь-морковь начнется!..
– Ну, допустим… – смутился Кирилл, потому что и надеялся именно на такой исход, – а что в этом плохого?
– Да все плохое, – Ян пожал плечами, – не хочу, чтоб ты отвлекал меня от работы сопливыми переживаниями и воспоминаниями о страстных поцелуях; чтоб тратил мое время на поиски подарков к 8-му марта, тащил меня в этот гнусный городишко… или еще лучше, решишь забрать ее в Москву! Тогда, вообще, будет полная жопа! Она будет названивать тебе каждые полчаса, а мне придется выслушивать ее рыдания и объяснять, что интервью берут тогда, когда их назначают, даже ночью, а не когда ей хочется; начнутся сцены ревности – ты будешь краснеть и бледнеть, а я жертвовать работой, чтоб не волновать ее, да? Или я должен таскать ее с собой по всем мероприятиям и следить, чтоб она не нырнула в чью-нибудь койку? Знаешь, у меня голова занята тем, что дает нам обоим нормально жить, а ты собираешься загрузить ее херней!..
Быстро сориентироваться в потоке аргументов, Кирилл не успел, и Ян неожиданно предложил свой вариант.
– Хотя тема, действительно, «живая», – он вздохнул, – давай так – я влезу в это дело, причем, на сто процентов раскручу его, но обещай, что ваши с Аленой отношения закончатся навсегда, как только мы сядем в поезд.
– А… – Кирилл открыл рот, и снова закрыл его.
– Что «а»? – Ян хитро прищурился, – ты ж любишь ее? А любовь жертвенна, так что, давай, как в кино: – Любимая, я спасу твой райский уголок, но мы должны будем расстаться, и я готов на это, лишь бы вы с папочкой были счастливы!.. Что, слабо? Не будь таким эгоистом, как я; влюбленные так не поступают – почитай классику…
Кирилл чувствовал себя загнанным в угол; загнанным так искусно, что любой из возможных вариантов, оказывался плох, но он всегда верил в чудо – в то, что кто-то свыше найдет неожиданный ход, способный все расставить по местам наилучшим образом. Поэтому тяжело вздохнув, сказал:
– Я согласен…
– Точно? – обрадовался Ян, – и не будешь канючить, что не можешь без нее жить? Не будешь мешать мне спокойно спать по ночам? Не будешь портить аппетит? Не будешь на улице вырубать мои мысли – типа, а вдруг это она села в такси и надо ее срочно догнать? Не будешь…
– Ничего я не буду, – Кирилл не стал дослушивать полный комплект классических симптомов влюбленности.
– Хорошо. Но только попробуй не сдержи слово!..
– Слушай, Вась, – Ян бестактно прервал его беседу с дочерью, – если хочешь, я готов подключиться к твоей проблеме. Для этого мне, во-первых, нужны копии всех документов вашего товарищества со дня основания и до ответов из администрации, прокуратуры – куда вы там еще писали.
Отец с дочерью удивленно уставились на будто проснувшегося вдруг журналиста.
– Кирилл, – Василий покачал головой, – есть силы, с которыми бесполезно тягаться. Понятно, Аленка тебе нравится…
– Причем тут Аленка? Просто тема актуальная! А, насчет «бесполезно», я, Вась, губернаторам хребты ломал, а тут… тем более, сам знаешь, мэр наш уже не в фаворе.
Алена смотрела во все глаза, пытаясь понять, как это так внезапно на месте славного Кирилла, за какую-то минуту оказался вчерашний мужчина, по одному слову которого, она безропотно пошла в гостиницу и… ну, и все остальное. Нет, она не боялась его – он умный, целеустремленный, а потому очень притягательный, но Кирилл казался… как-то роднее, что ли.
…Его зовут Ян, – вспомнила она, – я уж и выбросила его из головы… да похоже, и он меня…
– Так, что с бумагами? – Ян смотрел только на Василия.
– Бумаги в порядке, но они у председателя товарищества, а Сан Саныч пока еще в городе. Ты когда уезжаешь?
– Завтра вечером.
– Тогда я позвоню ему, чтоб сделал копии. Алена знает, где Сан Саныч живет. Съездите вместе, заберете.
– Отлично, – Ян хлопнул ладонью по столу, – а, во-вторых, надо сделать снимки шикарной нетронутой природы, процесс варварского строительства и сами коттеджи, в которых будут жить воры и взяточники. Можно организовать фотосессию?
– Можно, – Василий кивнул, – но только с реки – по берегу там все загорожено наглухо.
– Так поплыли, пока не стемнело, – Ян встал, и Василий, удивленный внезапным напором, поднялся следом. Алена подумала, что даже отец попал под влияние… нет, назвать этого человека Кириллом язык не поворачивался – под влияние Яна.
– Ален, прокатишься с нами? – отец уже стоял в дверях, но кататься с Яном ей не хотелось.
– Зачем? – она пожала плечами, – я лучше в комнате уберу.
Василий вышел крыльцо, где его ждал Ян, наблюдая, как у самых ног тихо плескала вода, покачивая лодку.
– Пойдем на веслах, – предупредил Василий, – пока особо никто не плавает, так что на шум движка охрана может выскочить; увидит, что фотографируют…
– Мне все равно – главное, до темноты пощелкать, – не снимая галош, Ян спустился в лодку.
– Сейчас пощелкаешь, – Василий настроил весла и погреб неслышно, как индеец в ГДРовских фильмах, которые он, в отличие от Яна, еще прекрасно помнил.
Лодка медленно двигалась мимо стоявших в воде деревьев. Ян с интересом смотрел по сторонам – теперь ведь ему предстояло писать об этом, да так, чтоб читатели прониклись духом мира, который может быть стерт с лица земли, и вдруг он поймал себя на том, что ему не хватает слов для описания грандиозного зрелища. На ум приходило «буйство стихии», «пробудившаяся природа» и прочие безликие штампы, не способные никого тронуть. …С другой стороны, читал я в детстве Паустовского – тягомотина! – вспомнил он, – любому современному человеку это на фиг не нужно – ему важно, сколько миллионов украли из бюджета на эти коттеджи…
Радчинские домики скрылись из вида и начались бледно зеленые заросли, будто покрытые серебристым налетом.
– Верба зацвела, – сообщил Василий в паузе между гребками, – природа Бога чувствует – Вербное ж скоро.
– Неужто чувствует? – Ян усмехнулся, – хотя вам, диким племенам, виднее.
Обиделся Василий на «черный» юмор или нет, неизвестно, но дальше они плыли молча, пока водное пространство не сузилось, а радостные вербные заросли не сменились уродливым бетонным забором, за которым виднелись башенки недостроенного коттеджа; чуть в стороне поднимался еще один.
– Здесь берег высокий – паводок никогда сюда не доходит, – пояснил Василий, предвидя логичный вопрос.
– Неплохие домики, – Ян пару раз щелкнул камерой, – а чтоб стройплощадку было видно, можно? Вырубки, заборы, перекрывающие доступ к реке… ну, сам понимаешь.
– Сейчас все будет. Только, если честно, не верю я в силу прессы. Скандал, конечно, можно затеять, но его тихо погасят и ничего не изменится… – сделав еще несколько гребков, Василий опустил весла, – вон, смотри, – и Ян увидел варварски выкорчеванные деревья, лежащие могучими корнями вверх; бульдозер, наполовину сползший в котлован, аккуратные пакеты кирпичей, горы земли и мусора.
– О! То, что доктор прописал! – он снова навел камеру на берег, – а поближе можно подплыть?
– Можно, – Василий повернул лодку.
До берега оставалось метров двадцать, когда Ян принялся щелкать камерой; при этом автоматически срабатывала вспышка, и с берега раздался грозный голос:
– Кто, сука, позволил снимать? Это частное владение! Валите отсюда! Пристрелю! – из-за кирпичей появился мужчина в камуфляже, с карабином в руке.
– Он чего, псих? – удивился Ян, – да если он только поднимет свою «дуру», я сгною его! – поймал в видоискатель красномордого охранника, который все-таки вскинул оружие. Звук выстрела вспугнул стайку мелких птиц, заметавшихся над водой, и эхом покатился дальше, подняв с дуба десяток отдыхавших там ворон.
– Ты, дебил! – заорал Ян, – я тебя засажу лет на восемь!
– Покойники не кусаются! – расхохотался стрелок, – валите или убью! – и для убедительности выстрелил еще раз.
Странным образом, пули не просвистели рядом и не плюхнулись в воду, оставив круги на зеркальной поверхности, хотя целился безумный стрелок однозначно в лодку.
Бесстрашно щелкнув еще несколько раз, Ян убрал камеру.
– Все, Вась, валим отсюда.
– Как скажешь, – затушив «бычок», Василий взялся за весла, и стрелок сразу опустил карабин.
– И больше чтоб тут не шастали! – крикнул он на прощанье.
– Нет, блин, я это так не оставлю, – было видно, что Ян поражен наглостью и чувством безнаказанности охранника, – не знаете, идиоты, с кем связались!..
Поскольку Василий молчал, а требовалось выплеснуть эмоции, он обратился к еще не пришедшему в себя «соседу»:
– …О, втянул ты в историю!.. Тут пока до больницы довезут, кровью истечешь…
– Да уж… хорошо, что стрелок попался косой – ни разу не попасть в здоровенную лодку с двадцати метров!..
Фраза вернула Яна к явной нестыковке в произошедшем.
– Вась, – он устроился поудобнее, – мне кажется, тот козел стрелял холостыми. Я ж бывал в «горячих точках», знаю…
– Если б «козел» холостыми палил, – перебил Василий, – наши мужики давно б разнесли всю стройку на куски. Нет, Кирилл, у них все по-взрослому.
– Тогда ничего не понимаю. Я ж видел – он целил в нас!
– А оно тебе надо, понимать? – Василий перевел взгляд с потемневшей воды на журналиста, – пронесло, и слава богу.
Скорее всего, Яна б удовлетворил такой ответ, ведь даже самый блестящий репортаж – это все равно не роман, требующий экскурсов с глубоким анализом причинно-следственных связей, но Кирилл не дал ему просто кивнуть и отвернуться.
– …Слушай! – он встрепенулся, – неужто тебе самому не интересно? Что ж ты такой примитивный! Уперся в одну тему и больше ничего не хочешь знать! А вдруг Вася обладает сверхъестественной силой и умеет, к примеру, отклонять пули?..
– Я не примитивный, – Ян погрозил «соседу» и в подтверждение сказал:
– Не, Вась, колись. Если знаешь хоть какое-то объяснение…
– Ты все равно не поверишь.
– Это мое дело, верить или нет! Ты расскажи.
– Ладно, – Василий перестал грести, – меня хранит Водяной, а раз ты со мной, значит, и тебя тоже. Не знаю, что он сделал конкретно – то ли туманом глаза Егорке застлал (этого охранника Егором зовут), то ли ствол в небо завернул, то ли проглотил те пули, но одно знаю точно – на этой реке я в безопасности.
– Водяной?!.. – воскликнули Ян и Кирилл хором, правда, услышал Василий лишь насмешливый голос Яна, – ты, значит, веришь в сказки про водяных? Ты что, язычник?
– Не люблю ярлыки – без них проще жить. А, касаемо «сказок», верю я в них или нет, так скажу – каждый Бог открыт лишь для тех, кто в него верит – им он помогает, а для всех остальных он закрыт, то есть фактически не существует.
– Эти байки мы тоже знаем, – Ян махнул рукой, – а более реалистического объяснения у тебя нет?
– Я ж говорил, не поверишь, – Василий совсем не обиделся, и это смутило Яна, привыкшего биться за свои убеждения.
– Ладно, – вздохнул он, – допустим, некая таинственная сила, привязанная к реке, существует; природы ее мы не знаем, поэтому можем называть, хоть Водяным, хоть каким-нибудь энергетическим полем – не важно. Но тогда объясни, почему твой Водяной сам не разберется с коттеджами? Поднял бы уровень воды еще на метр. Что ему стоит, если он, местный царь и бог?
– …Хороший вопрос! – похвалил Кирилл, и Ян, в кои-то веки, подмигнул ему, как сообщнику.
– У него ж не спросишь, а версий несколько, – Василий закурил. Коттеджи давно скрылись из вида, и лодка, вернувшись на простор, ограниченный далеким темным лесом, спокойно дрейфовала в предвечерней тишине, – например, он хочет проверить, на что способны люди в борьбе за свою среду обитания – не все ж высшим силам оберегать их; или, возможно, он не хочет приносить зло нам, уважающим его, ведь если еще поднять уровень, наши дома тоже затопит, а народ там, в основном, не богатый – восстанавливать будет не на что, и Радчино погибнет само собой…
– То есть, все-таки получается, Водяной – это реальный божок, которому вы тут поклоняетесь, – резюмировал Ян, – а как и где вы это делаете? У него есть алтарь или… как это по язычески, капище, да?..
– Его алтарь – река; зачем ему еще что-то? – Василий затушил сигарету и снова взялся за весла, – темнеет уже. Может, завтра утром поедете? А то сейчас и Вовку можете не найти, чтоб машину забрать – бухает, небось, с рыбаками, да и ты ж хотел еще природу поснимать.
– Поезд у меня вечером, так что… – Ян пожал плечами.
Лодка пошла быстрее, еле слышно всплескивая веслами. Сумерки сгущались, постепенно стирая далекий лес и превращая простор в серую бесконечность. Ян почувствовал себя неуютно – наверное, веру в сверхъестественное отметает исключительно сознание, а то, что находится глубже, потаеннее; то, что досталось нам от предков, готово принять любую ересь.
– …Ты чего там затаился? – обратился он к «соседу».
– Наслаждаюсь природой. Где еще такое увидишь?
– Согласен. Красиво, – Ян вздохнул полной грудью, – скажи, а ты что думаешь о Водяном?
– Вопрос поставлен некорректно. Водяного ведь нельзя воспринимать отдельно – он часть остального пантеона; тогда надо ставить вопрос о Боге…
– Давай поставим, – перебил Ян, – я считаю, Бог нужен тем, кто сам ничего не может. Например, я живу без него и прекрасно себя чувствую; и дальше проживу. А, вот, местные аборигены не могут ничего сделать с московскими рейдерами и потому придумали себе заступника. Разве нет?
– Да кто ж знает, как оно на самом деле? – философски ответил Кирилл, и Яна это вполне устроило.
– Знаешь, – он зло прищурился, – я теперь такой репортаж про это Радчино сделаю!.. Еще всякие уроды будут стрелять в меня!.. Когда в Дагестане со спецназом работал, понятно, но, чтоб тут, в российской глубинке?..
Вдали появились темные домики Радчино, словно поднявшийся из воды призрачный город. Выглядел он сказочно и в то же время пугающе реально; даже Ян заметил это, хоть ничего и не сказал, но Кирилл тоже без труда читал его мысли.
– А если Водяной – не сказка?.. – прошептал он зловеще.
– Слушай, – Ян взглянул недовольно, – давай не будем ломать нашу жизнь глупостями! Зачем ты хочешь перевернуть все с ног на голову? Это тебе кажется, что с Богом, как, кстати, и с любовью, живется легко и просто, а на самом деле…
– Ты просто боишься, и того, и другого! Вот в чем дело!..
– Ничего я не боюсь, но я привык решать конкретные задачи, получать за это конкретные бабки и заранее планировать на исполнение каких конкретных желаний их потратить. Разве это плохо или не правильно?
– Не плохо, – согласился Кирилл, – но если все будет происходить только по законам логики, то Егорка-стрелок не мог промахнуться с такого расстояния; а он ведь промахнулся.
– Наконец-то я тебя понял, – Ян улыбнулся, – мы ж говорим об одном и том же, только терминология разная – я предпочитаю слово «случайность», а ты – «чудо».
– Ну да, случайность проще…
– Так и я о том же! – обрадовался Ян, – зачем самому усложнять и без того сложную жизнь?..
– Смотри, – раздался взволнованный голос Василия, и Ян вздрогнул, прервав дискуссию с «соседом».
Он не понял, что надо увидеть, потому что воду заволокло дымкой. Зрелище, без сомнения, выглядело завораживающе, но Ян видывал и не такие туманы – однажды, во время учений тихоокеанского флота, он чуть не «потерял» Большой Противолодочный Корабль, стоявший на рейде.
– …Да куда ты смотришь? – воскликнул Кирилл, – вон же!
Ян повернулся в другую сторону – дымка там двигалась как-то странно, словно в ней возник крохотный локальный смерч. Она принимала неописуемые ни математикой, ни системой сравнительных образов, фигуры, уверенно приближаясь к лодке.
– Водяной, – тихо объявил Василий, – он часто так бродит. Если на пути встретит сетку или перемет – утром будут полные рыбы; тысячу раз проверял. И еще, даже если потом пройдет ливень, вода будет чистая-чистая, но очень холодная.
Водяной прошел рядом, качнув лодку, и проследовал дальше, унося дымку с собой. Через несколько минут пространство очистилось полностью, и Ян увидел, что находятся они всего в десятке метров от дома, а на кухне горит свет.
– Другие объяснения есть? – спросил Василий.
– Если честно, не знаю, – Ян пожал плечами, – но, на мой взгляд, это какое-то физическое явление. Просто я ж не физик.
– Ну, считай, как хочешь, – Василий сделал последний гребок, и лодка ткнулась в лестницу. Быстро перебравшись на верхнюю сухую ступеньку, он привязал конец, чтоб гость мог сойти с полным комфортом, и поднял голову, – весла уложи, пожалуйста, вдоль бортов.
Ян еще пытался придумать объяснение увиденному явлению, поэтому Кирилл, вынув весла из уключин, наклонился, и вдруг увидел на расчерченном заклепками днище маленький цилиндрик, который перекатывался в такт покачиванию лодки.
… – Блин! Это ж пуля!
Бросив «научные изыскания», Ян приподнял деревянную решетку под сиденьем.
– А вот и вторая, – он поднял точно такой же цилиндрик, – похоже, от «Сайгака», как был у Егорки. Но как они попали сюда, не пробив борт?
– Если только их не подбросил Водяной, проходя мимо…
– Да знаю я, какой «водяной» их подбросил! Я, когда писал о сверхспособностях, и не таких фокусов насмотрелся – это так, фуфло, рассчитанное на дураков, вроде тебя, – Ян выпрямился.
– Вась! Твои штучки? – он протянул пули, но тут, услышав голоса, появилась Алена.
– Где вы есть, ночь на дворе! Я уж волнуюсь! Тем более, пап, телефон ты оставил, номер Кирилла я не знаю. Нам же еще ехать, между прочим!..
– Утром поедете. Вовка, небось, пьяный давно спит, – Василий при этом разглядывал пули, – знаешь, Кирилл, я не собираюсь ничего доказывать, но объясни, зачем мне это нужно?
– А что случилось? – встревожилась Алена.
– Ой, дочь, – Василий махнул рукой, – ну, не может человек поверить, что Радчино – это место особенное.
И тут Яна осенило. Самостоятельно выбравшись из лодки, он покровительственно положил руку Василию на плечо.
– Сейчас объясню, для чего это нужно.
– Идемте ужинать – вы ж целый день голодные; потом объяснишь, – Алена вернулась в дом, и мужчины вошли следом.
На столе появились остатки обеда, и в кои-то веки, Ян выпил рюмку водки с удовольствием.
– Значит, объясняю, Вась, твой план.
– Давай, – Василий улыбнулся.
– А план простой – доказать, как ты сам сказал, что Радчино – место особенное, и, соответственно, объявить тут аномальную зону. Сейчас это модно – где-то являются призраки времен войны, где-то находят следы йети, у кого-то вампиры режут коров, но Водяного еще нигде не было. Понаедут уфологии, а еще лучше – молодцы из группы «Днестр»; эти завсегда что-нибудь находят…
– Я понял мысль, – Василий вновь наполнил рюмки, – только этого-то я и боюсь больше всего, поэтому давай решим сразу – если все-таки соберешься писать статью, пиши только о незаконном строительстве и никаких Водяных. Иначе вообще ничего не надо. Договорились?
– О, как! – Ян замер с поднятой рюмкой.
– Именно, так. Я как раз не хочу, чтоб сюда наехали разные экспедиции, а пуще того, толпы любопытных, которые засрут все окрестности. Веришь ты в Водяного или нет, но мы-то с ним дружим – это мой сосед по коммуналке. Тебе приятно, если б в твоей квартире шлялись толпы экскурсантов?
– Нет, – Ян выпил.
– Поэтому повторяю – не надо никаких сенсаций. Мы здесь живем, нас это устраивает и больше никого не касается.
– Тогда не понимаю, зачем ты подкинул пули, – признался Ян – придумывать новую версию мешала вторая выпитая рюмка и слишком быстро наполнившийся желудок.
– Пап, какие пули? – Алена уставилась на отца, – немедленно говори, что стряслось!
– Да ничего не стряслось – Егорка чудит, как всегда… – Василий принялся вкратце пересказывать «партизанский рейд» к коттеджам.
…Что-то меня все это утомило… да и водку уже сто лет не пил… хорошо хоть не самогон… – Ян зевнул
Кирилла же, бездействовавшего весь день, водка, наоборот, взбодрила – он смотрел на Алену, и мечты рождались самые замечательные. Правда, Ян без труда проник в них.
– …Давай-давай – времени у тебя не много, а я отдохну; не буду мешать трогательному прощанию. Так что до отъезда твори все, что хочешь, но потом…
Что должно быть потом, Кирилл прекрасно помнил, но водка великая вещь – она способна изменить самое категоричное «нет!» на вполне приемлемое «а вдруг все-таки?..»
Незаметно, под столом, он нащупал Аленину руку. Наверное, взгляд Кирилла сильно отличался от Яна, потому что девушка, стрельнув глазами в его сторону, неожиданно улыбнулась. Василий сразу замолчал – недосказанная история никуда ведь не денется, ни завтра, ни даже через месяц.
– Ладно, – он поднялся из-за стола, – пойду «Новости» посмотрю, а то, может, уже третья мировая война началась.
– Мудрый у меня папка, да? – прошептала Алена, когда дверь в жилую часть дома закрылась, – пойдем на улицу, а то он вечно накурит – это единственный его недостаток.
Они вышли на лестницу. В небе висела дынная долька луны, переливались бесчисленные россыпи звезд, завораживающе пахло рекой, которая тихонько плескала под полом, а вокруг стояла волшебная тишина, готовая произвести на свет любые чудеса. Обнять Алену было очень просто, потому что вся принадлежавшая людям суша занимала лишь пару квадратных метров рифленого железа; девушка прижалась к Кириллу, но вдруг подняла голову.
– Кирилл, ты, вообще, в этой стране живешь и ли где? Какие права, если денег сунул и в момент все решил.
– Беспредел полный… – пробормотал Кирилл.
– …А ты как думал? Вася абсолютно прав; только ты один все витаешь в облаках, – подал голос Ян, сразу сбросивший маску безразличия, едва уловил суть вопроса, – тема, кстати, интересная, но заниматься ею не буду принципиально!..
В дверях появилась Алена, и разговор прервался.
– Вы идете? А то рыбу греть придется.
– Вот еще, удумала, – Василий пожал плечами, – рыба, Ален, в любом виде съедобная, даже в сыром. Идем, Кирилл, – он поставил удочку на прежнее место.
Стол был накрыт, и водка налита в рюмки.
– Умница, дочка, – Василий уселся за стол, – давай, Кирилл, за знакомство.
Алена чокнулась чашкой сока, и все выпили. Водку Кирилл не любил, но то ли играл роль свежий воздух, то ли сама обстановка – обычного противного вкуса он не ощутил; наоборот, в голове появилась легкость, требующая общения, как бывает после виски. Конечно, общаться хотелось с Аленой, но девушка, поймав его взгляд, смущенно отвернулась, и чтоб не молчать, Кирилл вернулся к прерванной теме.
– А товарищество ваше землю-то чего ж приватизирует? Сейчас ведь всякие там «дачные амнистии» и прочее.
– Так не дают, – Василий невесело усмехнулся, – мы ж люди еще социалистические, поэтому в 90-е, когда все всё рвали на куски, об этом не подумали, а теперь вдруг оказалось, что у нас здесь, то ли заповедник, то ли заказник – короче, возможна только аренда, которую, сам понимаешь, можно запросто расторгнуть; было б желание…
– Стоп! – Кирилл мотнул головой, – а тем москвичам кто разрешил в заповеднике строить?
– В том-то и фокус – для нас это заповедник, а для них – земли городского поселения. Ты видишь тут где-нибудь поселение? И я не вижу, но наши ж законы, что дышло – как повернул, так и вышло. Тут, знаешь, кто строит? Жена вашего мэра; понятно дело, не лично и не себе, но застройщик – ее контора. И что, судиться с ней? Угадай с трех раз, кто победит.
Правильный ответ напрашивался с первого раза, поэтому Кирилл промолчал, и Василий, не дождавшись реакции, наполнил рюмки так резко, что Алена накрыла ладонью его руку.
– Пап, ты, главное, не волнуйся. Сам ведь говорил, что договор аренды еще действует – может, что-нибудь изменится…
– Да не может ничего измениться в этой стране! – Василий поднял рюмку, – давай, Кирилл, – и выпив, повернулся к дочери, – я вуз закончил хоть и технический, но философию учил получше всяких юристов, которые сейчас у власти!
…Да ты, оказывается, адекватный человек! – удивился Ян, – а с виду и не скажешь! Если ты еще, сидя в своем «медвежьем углу, понимаешь, куда эти «юристы» ведут страну…
– Слушай, – вмешался Кирилл, обрадованный реакцией «соседа», – так помоги ему! С захватом земли – это ж реально твоя тема! Ну, что ты встал в позу?
– В нашем бардаке, куда ни плюнь, все темы мои…
– Нет, ведь смотри, как все складно – тут тебе, и борьба за экологию, и продажность местных властей, и про семью мэра, прям, в ключе высказываний Президента…
– Блин, ты, оказывается, разбираешься в политической конъюнктуре? – делано изумился Ян.
– Не надо из меня совсем дурака делать. Я серьезно говорю – материал «на ура» пойдет.
– Да кто ж против? Материал можно сделать убойный – тут сейчас и прокуратура нагрянет, и депутатские запросы косяками полетят; коттеджи конфискуют, передадут под какие-нибудь детские санатории…
– И в чем же дело?! – воодушевился Кирилл.
– Дело в том, я не хочу, чтоб тебе досталась вся слава.
– О, как! – Кирилл был сражен, – то есть ты не воспринимаешь нас, как части одного целого?..
– Все я воспринимаю! Но в данном случае есть нюанс – Алена на говно изойдет, являя тебе свою благодарность. Тут такая любовь-морковь начнется!..
– Ну, допустим… – смутился Кирилл, потому что и надеялся именно на такой исход, – а что в этом плохого?
– Да все плохое, – Ян пожал плечами, – не хочу, чтоб ты отвлекал меня от работы сопливыми переживаниями и воспоминаниями о страстных поцелуях; чтоб тратил мое время на поиски подарков к 8-му марта, тащил меня в этот гнусный городишко… или еще лучше, решишь забрать ее в Москву! Тогда, вообще, будет полная жопа! Она будет названивать тебе каждые полчаса, а мне придется выслушивать ее рыдания и объяснять, что интервью берут тогда, когда их назначают, даже ночью, а не когда ей хочется; начнутся сцены ревности – ты будешь краснеть и бледнеть, а я жертвовать работой, чтоб не волновать ее, да? Или я должен таскать ее с собой по всем мероприятиям и следить, чтоб она не нырнула в чью-нибудь койку? Знаешь, у меня голова занята тем, что дает нам обоим нормально жить, а ты собираешься загрузить ее херней!..
Быстро сориентироваться в потоке аргументов, Кирилл не успел, и Ян неожиданно предложил свой вариант.
– Хотя тема, действительно, «живая», – он вздохнул, – давай так – я влезу в это дело, причем, на сто процентов раскручу его, но обещай, что ваши с Аленой отношения закончатся навсегда, как только мы сядем в поезд.
– А… – Кирилл открыл рот, и снова закрыл его.
– Что «а»? – Ян хитро прищурился, – ты ж любишь ее? А любовь жертвенна, так что, давай, как в кино: – Любимая, я спасу твой райский уголок, но мы должны будем расстаться, и я готов на это, лишь бы вы с папочкой были счастливы!.. Что, слабо? Не будь таким эгоистом, как я; влюбленные так не поступают – почитай классику…
Кирилл чувствовал себя загнанным в угол; загнанным так искусно, что любой из возможных вариантов, оказывался плох, но он всегда верил в чудо – в то, что кто-то свыше найдет неожиданный ход, способный все расставить по местам наилучшим образом. Поэтому тяжело вздохнув, сказал:
– Я согласен…
– Точно? – обрадовался Ян, – и не будешь канючить, что не можешь без нее жить? Не будешь мешать мне спокойно спать по ночам? Не будешь портить аппетит? Не будешь на улице вырубать мои мысли – типа, а вдруг это она села в такси и надо ее срочно догнать? Не будешь…
– Ничего я не буду, – Кирилл не стал дослушивать полный комплект классических симптомов влюбленности.
– Хорошо. Но только попробуй не сдержи слово!..
– Слушай, Вась, – Ян бестактно прервал его беседу с дочерью, – если хочешь, я готов подключиться к твоей проблеме. Для этого мне, во-первых, нужны копии всех документов вашего товарищества со дня основания и до ответов из администрации, прокуратуры – куда вы там еще писали.
Отец с дочерью удивленно уставились на будто проснувшегося вдруг журналиста.
– Кирилл, – Василий покачал головой, – есть силы, с которыми бесполезно тягаться. Понятно, Аленка тебе нравится…
– Причем тут Аленка? Просто тема актуальная! А, насчет «бесполезно», я, Вась, губернаторам хребты ломал, а тут… тем более, сам знаешь, мэр наш уже не в фаворе.
Алена смотрела во все глаза, пытаясь понять, как это так внезапно на месте славного Кирилла, за какую-то минуту оказался вчерашний мужчина, по одному слову которого, она безропотно пошла в гостиницу и… ну, и все остальное. Нет, она не боялась его – он умный, целеустремленный, а потому очень притягательный, но Кирилл казался… как-то роднее, что ли.
…Его зовут Ян, – вспомнила она, – я уж и выбросила его из головы… да похоже, и он меня…
– Так, что с бумагами? – Ян смотрел только на Василия.
– Бумаги в порядке, но они у председателя товарищества, а Сан Саныч пока еще в городе. Ты когда уезжаешь?
– Завтра вечером.
– Тогда я позвоню ему, чтоб сделал копии. Алена знает, где Сан Саныч живет. Съездите вместе, заберете.
– Отлично, – Ян хлопнул ладонью по столу, – а, во-вторых, надо сделать снимки шикарной нетронутой природы, процесс варварского строительства и сами коттеджи, в которых будут жить воры и взяточники. Можно организовать фотосессию?
– Можно, – Василий кивнул, – но только с реки – по берегу там все загорожено наглухо.
– Так поплыли, пока не стемнело, – Ян встал, и Василий, удивленный внезапным напором, поднялся следом. Алена подумала, что даже отец попал под влияние… нет, назвать этого человека Кириллом язык не поворачивался – под влияние Яна.
– Ален, прокатишься с нами? – отец уже стоял в дверях, но кататься с Яном ей не хотелось.
– Зачем? – она пожала плечами, – я лучше в комнате уберу.
Василий вышел крыльцо, где его ждал Ян, наблюдая, как у самых ног тихо плескала вода, покачивая лодку.
– Пойдем на веслах, – предупредил Василий, – пока особо никто не плавает, так что на шум движка охрана может выскочить; увидит, что фотографируют…
– Мне все равно – главное, до темноты пощелкать, – не снимая галош, Ян спустился в лодку.
– Сейчас пощелкаешь, – Василий настроил весла и погреб неслышно, как индеец в ГДРовских фильмах, которые он, в отличие от Яна, еще прекрасно помнил.
Лодка медленно двигалась мимо стоявших в воде деревьев. Ян с интересом смотрел по сторонам – теперь ведь ему предстояло писать об этом, да так, чтоб читатели прониклись духом мира, который может быть стерт с лица земли, и вдруг он поймал себя на том, что ему не хватает слов для описания грандиозного зрелища. На ум приходило «буйство стихии», «пробудившаяся природа» и прочие безликие штампы, не способные никого тронуть. …С другой стороны, читал я в детстве Паустовского – тягомотина! – вспомнил он, – любому современному человеку это на фиг не нужно – ему важно, сколько миллионов украли из бюджета на эти коттеджи…
Радчинские домики скрылись из вида и начались бледно зеленые заросли, будто покрытые серебристым налетом.
– Верба зацвела, – сообщил Василий в паузе между гребками, – природа Бога чувствует – Вербное ж скоро.
– Неужто чувствует? – Ян усмехнулся, – хотя вам, диким племенам, виднее.
Обиделся Василий на «черный» юмор или нет, неизвестно, но дальше они плыли молча, пока водное пространство не сузилось, а радостные вербные заросли не сменились уродливым бетонным забором, за которым виднелись башенки недостроенного коттеджа; чуть в стороне поднимался еще один.
– Здесь берег высокий – паводок никогда сюда не доходит, – пояснил Василий, предвидя логичный вопрос.
– Неплохие домики, – Ян пару раз щелкнул камерой, – а чтоб стройплощадку было видно, можно? Вырубки, заборы, перекрывающие доступ к реке… ну, сам понимаешь.
– Сейчас все будет. Только, если честно, не верю я в силу прессы. Скандал, конечно, можно затеять, но его тихо погасят и ничего не изменится… – сделав еще несколько гребков, Василий опустил весла, – вон, смотри, – и Ян увидел варварски выкорчеванные деревья, лежащие могучими корнями вверх; бульдозер, наполовину сползший в котлован, аккуратные пакеты кирпичей, горы земли и мусора.
– О! То, что доктор прописал! – он снова навел камеру на берег, – а поближе можно подплыть?
– Можно, – Василий повернул лодку.
До берега оставалось метров двадцать, когда Ян принялся щелкать камерой; при этом автоматически срабатывала вспышка, и с берега раздался грозный голос:
– Кто, сука, позволил снимать? Это частное владение! Валите отсюда! Пристрелю! – из-за кирпичей появился мужчина в камуфляже, с карабином в руке.
– Он чего, псих? – удивился Ян, – да если он только поднимет свою «дуру», я сгною его! – поймал в видоискатель красномордого охранника, который все-таки вскинул оружие. Звук выстрела вспугнул стайку мелких птиц, заметавшихся над водой, и эхом покатился дальше, подняв с дуба десяток отдыхавших там ворон.
– Ты, дебил! – заорал Ян, – я тебя засажу лет на восемь!
– Покойники не кусаются! – расхохотался стрелок, – валите или убью! – и для убедительности выстрелил еще раз.
Странным образом, пули не просвистели рядом и не плюхнулись в воду, оставив круги на зеркальной поверхности, хотя целился безумный стрелок однозначно в лодку.
Бесстрашно щелкнув еще несколько раз, Ян убрал камеру.
– Все, Вась, валим отсюда.
– Как скажешь, – затушив «бычок», Василий взялся за весла, и стрелок сразу опустил карабин.
– И больше чтоб тут не шастали! – крикнул он на прощанье.
– Нет, блин, я это так не оставлю, – было видно, что Ян поражен наглостью и чувством безнаказанности охранника, – не знаете, идиоты, с кем связались!..
Поскольку Василий молчал, а требовалось выплеснуть эмоции, он обратился к еще не пришедшему в себя «соседу»:
– …О, втянул ты в историю!.. Тут пока до больницы довезут, кровью истечешь…
– Да уж… хорошо, что стрелок попался косой – ни разу не попасть в здоровенную лодку с двадцати метров!..
Фраза вернула Яна к явной нестыковке в произошедшем.
– Вась, – он устроился поудобнее, – мне кажется, тот козел стрелял холостыми. Я ж бывал в «горячих точках», знаю…
– Если б «козел» холостыми палил, – перебил Василий, – наши мужики давно б разнесли всю стройку на куски. Нет, Кирилл, у них все по-взрослому.
– Тогда ничего не понимаю. Я ж видел – он целил в нас!
– А оно тебе надо, понимать? – Василий перевел взгляд с потемневшей воды на журналиста, – пронесло, и слава богу.
Скорее всего, Яна б удовлетворил такой ответ, ведь даже самый блестящий репортаж – это все равно не роман, требующий экскурсов с глубоким анализом причинно-следственных связей, но Кирилл не дал ему просто кивнуть и отвернуться.
– …Слушай! – он встрепенулся, – неужто тебе самому не интересно? Что ж ты такой примитивный! Уперся в одну тему и больше ничего не хочешь знать! А вдруг Вася обладает сверхъестественной силой и умеет, к примеру, отклонять пули?..
– Я не примитивный, – Ян погрозил «соседу» и в подтверждение сказал:
– Не, Вась, колись. Если знаешь хоть какое-то объяснение…
– Ты все равно не поверишь.
– Это мое дело, верить или нет! Ты расскажи.
– Ладно, – Василий перестал грести, – меня хранит Водяной, а раз ты со мной, значит, и тебя тоже. Не знаю, что он сделал конкретно – то ли туманом глаза Егорке застлал (этого охранника Егором зовут), то ли ствол в небо завернул, то ли проглотил те пули, но одно знаю точно – на этой реке я в безопасности.
– Водяной?!.. – воскликнули Ян и Кирилл хором, правда, услышал Василий лишь насмешливый голос Яна, – ты, значит, веришь в сказки про водяных? Ты что, язычник?
– Не люблю ярлыки – без них проще жить. А, касаемо «сказок», верю я в них или нет, так скажу – каждый Бог открыт лишь для тех, кто в него верит – им он помогает, а для всех остальных он закрыт, то есть фактически не существует.
– Эти байки мы тоже знаем, – Ян махнул рукой, – а более реалистического объяснения у тебя нет?
– Я ж говорил, не поверишь, – Василий совсем не обиделся, и это смутило Яна, привыкшего биться за свои убеждения.
– Ладно, – вздохнул он, – допустим, некая таинственная сила, привязанная к реке, существует; природы ее мы не знаем, поэтому можем называть, хоть Водяным, хоть каким-нибудь энергетическим полем – не важно. Но тогда объясни, почему твой Водяной сам не разберется с коттеджами? Поднял бы уровень воды еще на метр. Что ему стоит, если он, местный царь и бог?
– …Хороший вопрос! – похвалил Кирилл, и Ян, в кои-то веки, подмигнул ему, как сообщнику.
– У него ж не спросишь, а версий несколько, – Василий закурил. Коттеджи давно скрылись из вида, и лодка, вернувшись на простор, ограниченный далеким темным лесом, спокойно дрейфовала в предвечерней тишине, – например, он хочет проверить, на что способны люди в борьбе за свою среду обитания – не все ж высшим силам оберегать их; или, возможно, он не хочет приносить зло нам, уважающим его, ведь если еще поднять уровень, наши дома тоже затопит, а народ там, в основном, не богатый – восстанавливать будет не на что, и Радчино погибнет само собой…
– То есть, все-таки получается, Водяной – это реальный божок, которому вы тут поклоняетесь, – резюмировал Ян, – а как и где вы это делаете? У него есть алтарь или… как это по язычески, капище, да?..
– Его алтарь – река; зачем ему еще что-то? – Василий затушил сигарету и снова взялся за весла, – темнеет уже. Может, завтра утром поедете? А то сейчас и Вовку можете не найти, чтоб машину забрать – бухает, небось, с рыбаками, да и ты ж хотел еще природу поснимать.
– Поезд у меня вечером, так что… – Ян пожал плечами.
Лодка пошла быстрее, еле слышно всплескивая веслами. Сумерки сгущались, постепенно стирая далекий лес и превращая простор в серую бесконечность. Ян почувствовал себя неуютно – наверное, веру в сверхъестественное отметает исключительно сознание, а то, что находится глубже, потаеннее; то, что досталось нам от предков, готово принять любую ересь.
– …Ты чего там затаился? – обратился он к «соседу».
– Наслаждаюсь природой. Где еще такое увидишь?
– Согласен. Красиво, – Ян вздохнул полной грудью, – скажи, а ты что думаешь о Водяном?
– Вопрос поставлен некорректно. Водяного ведь нельзя воспринимать отдельно – он часть остального пантеона; тогда надо ставить вопрос о Боге…
– Давай поставим, – перебил Ян, – я считаю, Бог нужен тем, кто сам ничего не может. Например, я живу без него и прекрасно себя чувствую; и дальше проживу. А, вот, местные аборигены не могут ничего сделать с московскими рейдерами и потому придумали себе заступника. Разве нет?
– Да кто ж знает, как оно на самом деле? – философски ответил Кирилл, и Яна это вполне устроило.
– Знаешь, – он зло прищурился, – я теперь такой репортаж про это Радчино сделаю!.. Еще всякие уроды будут стрелять в меня!.. Когда в Дагестане со спецназом работал, понятно, но, чтоб тут, в российской глубинке?..
Вдали появились темные домики Радчино, словно поднявшийся из воды призрачный город. Выглядел он сказочно и в то же время пугающе реально; даже Ян заметил это, хоть ничего и не сказал, но Кирилл тоже без труда читал его мысли.
– А если Водяной – не сказка?.. – прошептал он зловеще.
– Слушай, – Ян взглянул недовольно, – давай не будем ломать нашу жизнь глупостями! Зачем ты хочешь перевернуть все с ног на голову? Это тебе кажется, что с Богом, как, кстати, и с любовью, живется легко и просто, а на самом деле…
– Ты просто боишься, и того, и другого! Вот в чем дело!..
– Ничего я не боюсь, но я привык решать конкретные задачи, получать за это конкретные бабки и заранее планировать на исполнение каких конкретных желаний их потратить. Разве это плохо или не правильно?
– Не плохо, – согласился Кирилл, – но если все будет происходить только по законам логики, то Егорка-стрелок не мог промахнуться с такого расстояния; а он ведь промахнулся.
– Наконец-то я тебя понял, – Ян улыбнулся, – мы ж говорим об одном и том же, только терминология разная – я предпочитаю слово «случайность», а ты – «чудо».
– Ну да, случайность проще…
– Так и я о том же! – обрадовался Ян, – зачем самому усложнять и без того сложную жизнь?..
– Смотри, – раздался взволнованный голос Василия, и Ян вздрогнул, прервав дискуссию с «соседом».
Он не понял, что надо увидеть, потому что воду заволокло дымкой. Зрелище, без сомнения, выглядело завораживающе, но Ян видывал и не такие туманы – однажды, во время учений тихоокеанского флота, он чуть не «потерял» Большой Противолодочный Корабль, стоявший на рейде.
– …Да куда ты смотришь? – воскликнул Кирилл, – вон же!
Ян повернулся в другую сторону – дымка там двигалась как-то странно, словно в ней возник крохотный локальный смерч. Она принимала неописуемые ни математикой, ни системой сравнительных образов, фигуры, уверенно приближаясь к лодке.
– Водяной, – тихо объявил Василий, – он часто так бродит. Если на пути встретит сетку или перемет – утром будут полные рыбы; тысячу раз проверял. И еще, даже если потом пройдет ливень, вода будет чистая-чистая, но очень холодная.
Водяной прошел рядом, качнув лодку, и проследовал дальше, унося дымку с собой. Через несколько минут пространство очистилось полностью, и Ян увидел, что находятся они всего в десятке метров от дома, а на кухне горит свет.
– Другие объяснения есть? – спросил Василий.
– Если честно, не знаю, – Ян пожал плечами, – но, на мой взгляд, это какое-то физическое явление. Просто я ж не физик.
– Ну, считай, как хочешь, – Василий сделал последний гребок, и лодка ткнулась в лестницу. Быстро перебравшись на верхнюю сухую ступеньку, он привязал конец, чтоб гость мог сойти с полным комфортом, и поднял голову, – весла уложи, пожалуйста, вдоль бортов.
Ян еще пытался придумать объяснение увиденному явлению, поэтому Кирилл, вынув весла из уключин, наклонился, и вдруг увидел на расчерченном заклепками днище маленький цилиндрик, который перекатывался в такт покачиванию лодки.
… – Блин! Это ж пуля!
Бросив «научные изыскания», Ян приподнял деревянную решетку под сиденьем.
– А вот и вторая, – он поднял точно такой же цилиндрик, – похоже, от «Сайгака», как был у Егорки. Но как они попали сюда, не пробив борт?
– Если только их не подбросил Водяной, проходя мимо…
– Да знаю я, какой «водяной» их подбросил! Я, когда писал о сверхспособностях, и не таких фокусов насмотрелся – это так, фуфло, рассчитанное на дураков, вроде тебя, – Ян выпрямился.
– Вась! Твои штучки? – он протянул пули, но тут, услышав голоса, появилась Алена.
– Где вы есть, ночь на дворе! Я уж волнуюсь! Тем более, пап, телефон ты оставил, номер Кирилла я не знаю. Нам же еще ехать, между прочим!..
– Утром поедете. Вовка, небось, пьяный давно спит, – Василий при этом разглядывал пули, – знаешь, Кирилл, я не собираюсь ничего доказывать, но объясни, зачем мне это нужно?
– А что случилось? – встревожилась Алена.
– Ой, дочь, – Василий махнул рукой, – ну, не может человек поверить, что Радчино – это место особенное.
И тут Яна осенило. Самостоятельно выбравшись из лодки, он покровительственно положил руку Василию на плечо.
– Сейчас объясню, для чего это нужно.
– Идемте ужинать – вы ж целый день голодные; потом объяснишь, – Алена вернулась в дом, и мужчины вошли следом.
На столе появились остатки обеда, и в кои-то веки, Ян выпил рюмку водки с удовольствием.
– Значит, объясняю, Вась, твой план.
– Давай, – Василий улыбнулся.
– А план простой – доказать, как ты сам сказал, что Радчино – место особенное, и, соответственно, объявить тут аномальную зону. Сейчас это модно – где-то являются призраки времен войны, где-то находят следы йети, у кого-то вампиры режут коров, но Водяного еще нигде не было. Понаедут уфологии, а еще лучше – молодцы из группы «Днестр»; эти завсегда что-нибудь находят…
– Я понял мысль, – Василий вновь наполнил рюмки, – только этого-то я и боюсь больше всего, поэтому давай решим сразу – если все-таки соберешься писать статью, пиши только о незаконном строительстве и никаких Водяных. Иначе вообще ничего не надо. Договорились?
– О, как! – Ян замер с поднятой рюмкой.
– Именно, так. Я как раз не хочу, чтоб сюда наехали разные экспедиции, а пуще того, толпы любопытных, которые засрут все окрестности. Веришь ты в Водяного или нет, но мы-то с ним дружим – это мой сосед по коммуналке. Тебе приятно, если б в твоей квартире шлялись толпы экскурсантов?
– Нет, – Ян выпил.
– Поэтому повторяю – не надо никаких сенсаций. Мы здесь живем, нас это устраивает и больше никого не касается.
– Тогда не понимаю, зачем ты подкинул пули, – признался Ян – придумывать новую версию мешала вторая выпитая рюмка и слишком быстро наполнившийся желудок.
– Пап, какие пули? – Алена уставилась на отца, – немедленно говори, что стряслось!
– Да ничего не стряслось – Егорка чудит, как всегда… – Василий принялся вкратце пересказывать «партизанский рейд» к коттеджам.
…Что-то меня все это утомило… да и водку уже сто лет не пил… хорошо хоть не самогон… – Ян зевнул
Кирилла же, бездействовавшего весь день, водка, наоборот, взбодрила – он смотрел на Алену, и мечты рождались самые замечательные. Правда, Ян без труда проник в них.
– …Давай-давай – времени у тебя не много, а я отдохну; не буду мешать трогательному прощанию. Так что до отъезда твори все, что хочешь, но потом…
Что должно быть потом, Кирилл прекрасно помнил, но водка великая вещь – она способна изменить самое категоричное «нет!» на вполне приемлемое «а вдруг все-таки?..»
Незаметно, под столом, он нащупал Аленину руку. Наверное, взгляд Кирилла сильно отличался от Яна, потому что девушка, стрельнув глазами в его сторону, неожиданно улыбнулась. Василий сразу замолчал – недосказанная история никуда ведь не денется, ни завтра, ни даже через месяц.
– Ладно, – он поднялся из-за стола, – пойду «Новости» посмотрю, а то, может, уже третья мировая война началась.
– Мудрый у меня папка, да? – прошептала Алена, когда дверь в жилую часть дома закрылась, – пойдем на улицу, а то он вечно накурит – это единственный его недостаток.
Они вышли на лестницу. В небе висела дынная долька луны, переливались бесчисленные россыпи звезд, завораживающе пахло рекой, которая тихонько плескала под полом, а вокруг стояла волшебная тишина, готовая произвести на свет любые чудеса. Обнять Алену было очень просто, потому что вся принадлежавшая людям суша занимала лишь пару квадратных метров рифленого железа; девушка прижалась к Кириллу, но вдруг подняла голову.