Сергей Гатаулин. Вирус

   – С чего бы это?
   – Вопросы задавали, переаттестация скоро.
   – О чем спрашивали? – резко спросил он и, замечая тревогу в глазах матери, вымученно улыбнулся.
   – Обо всем. Спрашивали, есть ли у тебя компьютер, сколько времени ты проводишь за ним, спрашивали о твоих привычках, друзьях, спрашивали об отце, о его работе, чем я дома занимаюсь. Да всего не упомнишь, что спрашивали. Спать пора! – резко оборвала себя мать и кивнула в сторону ванной. – Мыться, и в постель!
 
   Поспать в свое удовольствие и уж тем более просто поваляться в постели Славке удавалось крайне редко. Мать считала, что спать с утра могут только хронические лентяи, и потому с ее пробуждением квартира наполнялась шумом и стуком, запахом кофе и горячей еды. Вот и сегодня звуки гремящей на кухне посуды просочились в приятное сновидение, прогоняя теплое море и солнце и, в конце концов, растворяя остатки яркого сна в скучной действительности.
   Славка вскочил с кровати, прилипая подушечками теплых пальцев к холодному кафелю прихожей, пробежал на цыпочках к кухонному столу и был пойман при попытке выхватить из стопки бутербродов самый толстый и аппетитный.
   – Умываться! – не терпящим возражения голосом приказала мать и подтолкнула Славку к ванной. – Звонила тетя Рая, – добавила она вдогонку.
   – Что-то с бабулькой? – Славка выскочил назад с абсолютно серьезным, встревоженным лицом.
   – Я на работу, а потом сразу на вокзал. Обойдетесь без меня несколько дней? – вопросом на вопрос ответила мать, громко вздохнула и, усаживаясь на табурет, задумчиво посмотрела на сына. – Заболела наша бабушка! Ночью увезли в больницу: давление прыгнуло. Пока она болеет, кто-то должен быть рядом. Отцу позвонила, но он ведь все равно на работе целыми сутками торчать будет. Уж и не знаю, как вас двоих одних оставлять.
   Мать вздохнула еще раз. Опущенные плечи дрогнули, по щеке поползла маленькая слезинка.
   – Работает он!
   – Ма, да ты не бойся! Ничего страшного. Не первый же раз один дома остаюсь!
   – Побуду недельку и вернусь, как только ей станет лучше, – мать смахнула слезу, бросив взгляд на часы, заторопилась. – Деньги на тумбочке, еда на столе, борщ в холодильнике. Если что, звони отцу.
   Прижала Славку к груди, чмокнула в щеку.
   – Все, я пошла! – громко вздохнула и исчезла в прихожей.
   Хлопнула входная дверь, что-то зашумело в подъезде, противно залаяла собака на улице, накликая на себя проклятия всех в округе любителей поспать.
   Славка, зевая, прошел в ванную. Наскоро ополоснул лицо теплой водой и поторопился назад – к аппетитным бутербродам. Он хотел усесться за стол, но в последний момент что-то подтолкнуло его к окну. Прижимаясь лбом к холодному стеклу, он выглянул на улицу. На скамейке возле подъезда сидел знакомый узбек и внимательно слушал Арсения Петровича, который, расставив кисти сведенных рук, изображал взлетающий в небо самолет. Славка знал каждое слово этой истории – старый летчик любил рассказывать о своих армейских приключениях, но делился воспоминаниями только с близкими людьми. А здесь? Что могло произойти, чтобы прожженный вояка так запросто открыл душу постороннему человеку? Самое малое, узбек должен быть военным летчиком, и, судя по всему, был им (он периодически что-то говорил пенсионеру, отчего тот прерывал свой полет и согласно кивал) либо очень хорошо знал, о чем говорит.
   Не переставая удивляться странному поведению обычно замкнутого пенсионера, Славка подхватил со стола бутерброд, сунул его в рот – и в это время за стеной, в зале, завибрировал мобильник, громко запел, призывая хозяина поторопиться.
   – Тромб на связи! – сухо произнесла трубка, как только Славка ответил на вызов.
   – Тромб, ты? Но как? – воскликнул он, удивленно распахивая глаза.
   – Я же сказал, нужно установить оперативную связь. Не думаешь же ты, что телефонные сети чем-то кроме скорости передачи данных отличаются от компьютерных?
   – Но! – Славка с трудом приходил в себя. – Ты ведь, ммм…
   – У тебя есть беспроводная гарнитура? – Тромб не обращал внимания на смущение Вячеслава. – Лучше с голосовым управлением.
   Славка вспомнил, что отец совсем недавно притащил с работы фантастического вида наушник.
   – Сейчас, сейчас! – выдвигая ящики, забитые всевозможным хламом, он с трудом отыскал небольшую коробку.
   – Есть!
   Разглядывая извлеченную на свет плоскую и сильно вытянутую пластиковую каплю с торчащей из нее силиконовой горошиной динамика, Славка потер выпуклый миниатюрный глазок видеокамеры о рукав рубахи.
   – Все равно лежит без дела, – привычно оправдался он перед отсутствующим отцом и нажал на маленькую выпуклую кнопку, больше похожую на прозрачное рисовое зернышко. – Не работает, – разочарованно протянул он, но тут его взгляд упал на зарядное устройство, лежащее тут же, в коробке.
   Гарнитура ожила, как только он воткнул зарядку в розетку. Красный мигающий огонек приветливо замигал, Славка радостно вздохнул и вспомнил, что на кухне его ждут аппетитные бутерброды.
   – Подзаряжусь и я, – предупредил он Тромба, быстро оделся и прошел на кухню.
   «Закон сообщающихся сосудов, – попытался улыбнуться Славка, замечая, как стопка бутербродов быстро оседает, а живот наполняется. Насытившись, он запихал остатки завтрака в холодильник и шагнул к окну. На улице потемнело – повалил плотный мелкий снег. Вглядываясь в серую мглу, он припал лицом к стеклу. Узбек никуда не исчез, он сидел на скамейке и, задрав голову, смотрел на Славку. Затрещал и, не дожидаясь хозяина, включился мобильник.
   – Ты зарядился? – поинтересовался Тромб и тут же добавил. – А я не знал, что люди используют электрическую энергию для подзарядки.
   – Тромб, я просто съел несколько бутеров, – с трудом сдерживая раздражение, вытолкнул Славка.
   Он понимал, что понапрасну злится на виртуального бойца, но ничего с собой поделать не мог.
   – Что ты собираешься делать? – спросил Тромб как ни в чем не бывало, сухо и спокойно.
   – Это я у тебя хотел спросить, что мне делать? Нужно в школу, а на улице меня ждут.
   – Пока они не пытаются войти в квартиру, на улицу лучше не выходить, – посоветовал Тромб.
   – И долго мне, по-твоему, торчать дома? – Славка прошел в зал. – Что я родителям скажу? Не пошел в школу, потому что испугался узбека, сидящего во дворе на лавке?
   – Расскажи правду, – предложил Тромб.
   – Правду? Кха, кха, кха! – Славка закашлялся, после чего, подумав секунду, грустно досказал. – Если бы сразу. Теперь уже не поймут. Да и кому рассказывать? – расстроился он.
   – Тому, кто может помочь, – ответил Тромб. Не будучи искушенным в человеческой психике, он решил, что вопрос обращен к нему.
   Славка задумался и пришел к неутешительному выводу – рассказывать некому! Кроме одного человека – Потемкина. Он вышел в подъезд, быстро поднялся на этаж выше и позвонил в старенькую, обитую фанерой дверь. Постоял, пока пронзительное треньканье звонка не стихло, подождал еще немного и только после этого повернулся и пошел назад, твердо убежденный, что Тромб прав, нужно все рассказать Потемкину. Он старше, сильнее, а может быть и… (нет, что кто-то умнее него, Славка признать не мог). Может, он что-нибудь придумает. Пока он шел по лестнице, в оставленной открытой квартире в очередной раз задребезжал мобильник. Прыгая через ступеньку, он бросился вниз, решив, что звонить в такое время может только Дмитрий. Телефон, медленно вибрируя, полз по столу, и на его дисплее высвечивался незнакомый номер.
   – Ты еще не надумал? – спросил мягкий мужской голос, как только Славка подхватил трубку и включил связь.
   – Что вам от меня нужно? – выкрикнул он.
   – Код доступа к Синариону.
   «Всем нужен Синарион, что за?..» – Славка сжал трубку так, что побелели костяшки пальцев и уже замахнулся, чтобы хрястнуть ее об стол, но в этот момент вновь раздался звонок, и ужасающе спокойный голос Тромба охладил его пыл:
   – Плохо то, что они не идут напрямую в лабораторию.
   Казалось, боец подслушивал разговор.
   – Почему это? – заинтересовался Славка.
   – Либо у них нет допуска в лабораторию, либо они слишком хорошо осведомлены о положении дел и знают, что ко мне можно добраться только через тебя.
   – Ты же говорил, что никто не знает о твоем существовании! – возмутился Славка, до крови закусив губу.
   – Так было вчера. Сегодня все изменилось. Сеть говорит, что они знают о Синарионе, но нет никаких данных, что они знают обо мне, – Тромб замолчал: может, анализировал информацию из глобальной Сети, а может, ему просто нечего было сказать.
   Славка быстро оделся и выбежал из квартиры. Опускаясь на первый этаж, он прислушался к тишине в подъезде и различил доносящийся с улицы голос Арсения Петровича. «Зажали! – вздохнул он. – Выходить во двор нельзя». Осмотрелся. Замечая узкую полоску света, пробивающуюся в щель между стеной и толстым металлическим листом, закрывающим вход в подвал, приблизился к железной двери и осторожно потянул ее на себя.
   Дверь негромко заскрипела, в лицо дохнуло горячей сыростью, послышался гулкий стук и приглушенные мужские голоса. Недолго думая, Славка спустился по старой, прогибающейся на каждом шагу лестнице, сваренной из ржавых стальных прутьев, и шагнул в молочный туман. Горячий пар уплотнялся с каждым шагом. Заползая за шиворот, он стекал противными струйками по спине. Тусклая лампочка под потолком приблизилась и исчезла, стоило Славке сделать шаг в сторону. Еще пара шагов, и Славка остановился, вглядываясь в серую мглу перед глазами. Видимо, где-то впереди, где громко матерились ремонтники, ухала кувалда и шипел кипяток, прорвало трубу отопления. Теперь он ничего не видел даже на расстоянии вытянутой руки. Как слепой, мелкими шажками, он медленно брел вперед. Кирпичная стена возникла перед глазами внезапно. От неожиданности он дернул головой назад, отклонился и, спотыкаясь, едва не рухнул на спину.
   – Митрич, это ты? – спросил недовольный голос совсем рядом.
   Славка отпрянул к стене, касаясь спиною шершавой поверхности, прошел несколько шагов и почувствовал дуновение прохладного ветерка. Поворачиваясь, он обнаружил неровную дыру в кирпичной кладке. С трудом протискивая в нее свое тело, он пролез в большое темное помещение. Можно было облегченно вздохнуть – после невыносимо душной парилки он оказался в настоящем раю. В этой части подвала было тепло и сухо, виднелись в полумраке батареи труб, торчали из темноты громадные баранки вентилей. Хотелось посидеть и отдышаться, но Славка отказался от этой мысли и двинулся дальше, пробираясь из одного бетонного мешка в другой, пока не увидел впереди серую стену с меленькой амбразурой окошка под потолком. Он дошел до противоположной стороны дома. «Бывают в жизни и светлые моменты», – улыбнулся, разглядывая большую металлическую задвижку. «Как бы ты выбирался, окажись замок снаружи?» – подумал он, торопливо отодвигая толстый стержень в сторону. Вынырнул на площадку и попытался открыть подъездную дверь. Та не поддалась.
   Пошарив ладонью по холодному металлу, Славка наткнулся в темноте на кнопку кодового замка и нажал ее. Понимая, что бесшумно выйти на улицу не удастся, он буквально на сантиметр приоткрыл дверь и дождался, пока замок не перестал громко и противно пикать. Высовывая голову, быстро нашел взглядом скамейку с сидящими на ней «летчиками» и понял, что те не обратили на предательские звуки никакого внимания.
   Видимо, Арсений Петрович уже закончил свою очередную жизненную историю, и настало время узбеку имитировать взлетающий самолет. Тот вскочил со скамейки, раскинул руки в стороны и, набирая скорость, «пошел на взлет». Когда узбек, повернувшись спиной к Славке, «вошел в штопор», тот выскользнул из подъезда и со всей скоростью, на которую был способен, бросился за угол дома. Только под прикрытием стены он перевел дух.
   «Куда теперь?» – спросил он себя и только сейчас, вспомнил про телефонную гарнитуру. Быстро затолкав силиконовую горошину в ухо, он четко произнес:
   – Тромб!?
   Едва слышно щелкнул динамик.
   – Подключаю камеру, – произнес спокойный голос бойца.
   – Вижу, ты уже выбрался из дома. Куда дальше?
   – В школу! Попробую найти Потемкина.
   Однако в школу Славке попасть не удалось. Когда до крыльца оставалось не больше семидесяти метров, он заметил бородатых здоровяков, торчащих возле входа. Лениво разглядывая толпу входящих в дверь школяров, похожие на церковных служителей мужики неожиданно, как по команде, напряглись и синхронно повернулись в его сторону. Спокойное безразличие на их лицах сменила злая решимость. Не сговариваясь, они шагнули навстречу.
   – Уходи, это за тобой! – рявкнул Тромб.
   Но Славка и без него понял, что медлить нельзя.
   Не дожидаясь пока преследователи прорвутся сквозь плотный поток учеников, он повернулся и бросился наутек.
   За спиной заверещал звонок: начинались уроки. Он с трудом преодолел заросли колючих кустов, надеясь, что у незнакомцев этот маневр займет гораздо больше времени, быстро пересек двор и, выскакивая в арку, расположенную в одном из соседних домов, оказался на проезжей части.
   Мимо неслись автомобили. Прошуршал колесами тяжелый грузовик, проехал и остановился на остановке, в полусотне метров впереди, рогатый троллейбус.
   Славка оглянулся и, не заметив преследователей, бросился к нему, стараясь успеть на посадку. Последний рывок, и двери с шипением сомкнулись за его спиной. Он расслабленно рухнул на жесткое сиденье, с трудом успокоил дыхание, выглянул в окно и едва не застонал, когда заметил крепкого бородача, стоящего на выезде из двора. Мужчина, активно размахивая руками, указывал кому-то на отъезжающий троллейбус. Из арки вырулил темный микроавтобус, останавливаясь, подобрал бородача и, встраиваясь в густой поток движущегося транспорта, повернул за троллейбусом.
   «Заметили!» – решил Славка. Пригибаясь, он прошел в середину салона и, вжавшись в невысокую спинку сиденья возле двери, стал разглядывать мелькающие за окнами деревья. Иногда он оборачивался и находил взглядом черный микроавтобус – тот, как привязанный, следовал за ними на некотором отдалении. Троллейбус свернул на набережную. За окном замелькали гранитные тумбы с массивными чугунными балясинами между ними.
   – Тромб! – позвал Славка. – Что мне делать?
   – Нужно постараться выбраться наружу незамеченным, – мгновенно отозвался боец, словно все это время был на связи.
   – Легко сказать! – буркнул Славка, рассматривая пустую остановку, показавшуюся впереди.
   Стеклянные стены, небольшая металлическая скамейка – все на виду. Захочешь – не спрячешься. Разве только… Славка, вытянув шею, заглянул вперед и увидел небольшую площадку, выступающую полукругом в сторону Москва-реки. Каменная лавка прижалась к чугунной балюстраде, отделяющей площадку от плескавшейся внизу мутной воды.
   «Пора!» – выдохнул он, и когда двери с шипением разошлись, метнулся вперед. Сгибаясь в три погибели, спешно выбрался из троллейбуса и на карачках, прижимаясь боком к машинам, засеменил вдоль дороги. Когда площадка со скамейкой оказалась напротив, Славка метнулся за массивную гранитную тумбу и, усевшись на асфальт, вздохнул полной грудью. Разглядывая открытую, хорошо просматриваемую с дороги площадку, он понял, что расслабляться рано. Спрятаться под каменной лавкой оказалось так же сложно, как и оставаться незамеченным, сидя на ней. Распластавшись на асфальте, он осторожно выглянул из-за гранитной тумбы и, подметая землю волосами, посмотрел налево.
   Видимо, преследователи решили подстраховаться и разделились. Один из них сейчас бодрой походкой двигался по тротуару в сторону остановки, а второй, скорее всего, остался за рулем микроавтобуса. «Обложили, гады!» – подумал Славка, и тут его взгляд упал на выломанную чугунную балясину.
   Дырка не бросалась в глаза – ее прикрывала каменная лавка. Может быть, поэтому ее до сих пор не заделали. С дороги она тоже не просматривалась, так как пряталась в тени гранитной тумбы.
   Славка перевернулся на живот, оглядываясь, примерился к отверстию и быстро сунулся ногами под скамейку; с трудом протиснул грудь, засопел, проталкивая плечи. Тело зависло в воздухе. Ощущая полную беспомощность, он вдруг понял всю безрассудность пришедшей в голову идеи, но было поздно – назад при всем своем желании он бы не вылез ни за что. Как только плечи освободились, он почувствовал, что тело его быстро скользит вниз. Сдерживая крик, он разинул рот, попытался ухватиться за чугунную балясину, но, видимо, опоздал – пальцы поймали пустоту, а ноги сковало ледяными тисками. Погружаясь в грязную ноябрьскую воду, он испугался настолько сильно, что не смог вздохнуть. Вода еще только коснулась живота, а в голове уже выстрелило паническое «Тону!». И в этот же миг ноги уперлись в каменистое дно. Речка в этом месте оказалась неглубокой, чуть выше пупка. Однако и этого хватило, чтобы почувствовать прелести осенних заморозков. Мир взорвался – это испуганный организм запоздало отреагировал на резкое охлаждение, выплескивая в маленькое сердце дополнительную порцию адреналина. И оно ударило в набат, разгоняя застывающую кровь. В голове загудело, парализованные холодом мышцы задрожали, согревая организм.
   Славка, пытаясь прислушаться к звукам наверху, на секунду замер, но ничего кроме клацанья своих зубов не услышал. Задирая голову, он оглядел закованный в бетон берег, но не нашел в стене никаких неровностей, за которые можно было бы ухватиться, чтобы подняться к остановке. Поэтому, и еще потому, что без движения ноги начинали терять чувствительность, он вынужден был брести вдоль берега до тех пор, пока не вышел к ступеням, опускающимся к самой воде. «Куда теперь?» – спросил он себя, понимая, что еще секунду – и его воля даст трещину, он будет готов пойти навстречу теплу, даже если там его будут ждать и бандиты, и спецслужбы, и все бородачи мира. В ухе завибрировала гарнитура, и голос Тромба сухо поинтересовался:
   – Ты сейчас где?
   – Твоими стараниями – в-в-в реке, – раздраженно проблеял Славка, с трудом справляясь с дрожью в голосе, злой на себя, а еще больше на спокойствие электронного бойца.
   Тело безостановочно тряслось, холод просачивался в самые отдаленные уголки организма, заставляя вибрировать каждую его клетку.
   Сбрасывая хлюпающие ботинки, Славка вылил из них воду, сжимая твердеющие брюки трясущимися руками, согнал ледяную воду книзу, обулся и потрусил в направлении ближайших домов. Нужно срочно в тепло, согреться. Вот только как добраться до этого самого тепла, если подавляющее большинство подъездов охраняется чертовыми домофонами? Славка сунулся в один подъезд, толкнул дверь в другой, попробовал набрать цифровую комбинацию в третьем; пару раз наткнулся на консьержку, выслушал гневную тираду и быстро ретировался. Перепробовал разные комбинации цифр в разных местах, пытаясь вычислить код подъезда, послушал недовольные голоса жильцов. Когда уже не осталось сил, а ноги вынесли его к старенькому дому, он неожиданно вспомнил утреннее путешествие по подвалу и, прикрывая глаза, представил, что снова оказался в заполненном горячим паром, душном каменном мешке…
   – Слава! – громкий крик Тромба разорвал узы сладостной дремы, выталкивая сознание в отвратительную, обжигающе холодную действительность. – Ты почему молчишь?
   – Я здесь! – прохрипел он, понимая, что на какое-то время отключился.
   Оглядываясь по сторонам, он побрел между стареньких домов, вглядываясь в заколоченные подвальные окошки до тех пор, пока не нашел, как ему показалось, подходящего. Пара полусгнивших досок прикрывала небольшое отверстие, из которого заметно парило. С трудом оторвав одну доску, Славка надолго застопорился на второй – ржавый гвоздь никак не желал отпускать тонкую, но крепкую деревяшку. Он пинал по доске ногой, но та, хоть и со скрипом, выдерживала его удары. Усаживаясь на землю, он прижал колени к груди и, быстро распрямляясь, подобно пружине, со всего маху впечатался обеими ногами в заколоченное окно. Доска с треском лопнула, и он провалился в дырку по самые колени. Ноги коснулись горячей трубы, и Славка, забывая обо всем на свете, спешно полез навстречу божественному теплу. Замечая в углу деревянный лежак, а на стенах пышущие жаром трубы, радостно охнул.
   Тепло и сухо. Стянув мокрую одежду, Славка разложил ее по раскаленным трубам, а сам присел на деревянный лежак в углу и задумался. «Нужно позвонить Потемкину, договориться о встрече где-нибудь на нейтральной территории, где много народу. В компьютерном клубе, например, – Славка ощутил, как горячие волны прокатываются по телу, наполняя его тяжелым теплом. – Нужно дозвониться отцу и что-нибудь придумать, нужно…»
   Тяжелые веки плавно сомкнулись. Он медленно соскальзывал в крепкий сон. Мысли, путаясь, то появлялись, то исчезали, пока не растворились полностью в непроглядном беспамятстве. «Завтра. Все завтра. И Потемкин, и отец, и Тутанхамон, и…»

Глава четвертая
ТУТАНХАМОН

   Кто быстрее найдет мальчишек: интеллигентный Профессор или работники спецслужб?
 
   Крепкий мужчина, одетый не по погоде в легкое демисезонное пальто, удивленно посмотрев на дрожащего мальчишку, толкнул дверь и шагнул в затемненный полуподвал.
   – Холод…но, черт, как холод…но… – азбука Морзе в исполнении мальчугана, приютившегося на лестнице компьютерного клуба, на мгновение стихла. Бумажный прямоугольник едва заметно шевельнулся на грязной стене и беззвучно предупредил: «Свободных компьютеров нет!».
   За железной дверью гудел забитый до отказа зал игрового клуба «Тутанхамон». Сегодня он не собирается демонстрировать гостям гостеприимную улыбку. Пыльный и темный, он больше походит на фамильный склеп, который облюбовали местные геймеры.
   В нос шибануло кисло-сладким запахом немытых молодых тел. Чихнув от всепроникающей пыли, мужчина неторопливо огляделся, и как только взгляд его уткнулся в свободный стул в темном углу, спокойно прошел через зал и уселся к маленькому столу, напоминающему то ли школьную парту, то ли рабочее место программиста. Вот только все программисты сегодня, судя по всему, «ушли на фронт». Война захватила их души, пленила их разум, война идет, она вокруг, она со всех сторон. Безумные вопли гибнущих противников и непрерывная пальба из всех видов оружия вытеснили сознание собравшихся в зале геймеров из реального мира. Азарт боя превратил их тела в механические придатки электронных машин; перехватывая контроль над рефлексами, он затуманил мозги.
   Порхающие над клавиатурами руки несут смерть виртуальному врагу. Вздрагивающие плечи уворачиваются от шальных пуль. Выпученные остекленевшие глаза отражают потоки нуль-единичной крови, брызжущей фонтанами со всех экранов. Одним словом, «затменье разума – война!
   Мужчина устроился поудобнее, откинулся на спинку стула и, не обращая внимания на крики в зале, прислушался к сидящим за соседним столом молодым людям. Один из них был Славка Пугачев, второй, судя по описаниям отца Славки, Дмитрий Потемкин.
   Зал ревел, палил, стонал. Извивающиеся тени скакали по грязным стенам.
   – Димыч, завязывай лупиться с ботами! Я позвал тебя не играть, – Славка старался говорить как можно тише, при этом постоянно наклонялся к товарищу, но через минуту срывался и, стараясь перекричать шум в зале, переходил на крик. – Димыч! Мне нужно поговорить. Я влип!
   Славка в очередной раз с опаской оглядел темный зал. Он чего-то боялся, втягивая голову в плечи, старался заправить непокорные белокурые волосы под купол спортивной шапочки. Белые пряди, просачиваясь сквозь пальцы, тут же выскальзывали, упорно не желая подчиняться воле хозяина.
   – У меня мало времени, они скоро появятся здесь, – подросток махнул рукой в сторону шумящего зала. – Ну же! – умоляюще протянул он.
   – Влип?! Можно подумать, в первый раз! – Дмитрий пребывал в том возрасте, когда юношеское лицо заметно «утяжеляется», а фигура из мальчишечьей, угловатой превращается в рельефную – мужскую. Крепкое, спортивное телосложение и сто восемьдесят сантиметров роста выделяли его из общей массы тщедушных тел, дергающихся перед мониторами.
   – Постой-ка! А, может, ты опять загрузил в сетку очередной свой ускоритель? И сейчас нас снова вышвырнут из клуба? – крепкая, накачанная рука вцепилась в худенькое плечо Пугачева.
   – Я, только… – Славка замялся, расстроенно опустил голову и глубоко вздохнул.
   – А я-то все думаю, почему игра не идет? Если так, то играй со своим ускорителем сам! – Дмитрий попытался встать и уйти, но Славка, навалившись на него всем телом, яростно зашептал:
   – Димыч! У меня правда проблема, и она не в ускорителе. Точнее, не только в ускорителе.
   Сидящий за соседним столом мужчина вздохнул. Вот ведь совпадение. Его, Дмитрия Степановича Медведева, нынешнее светило российской науки, профессора, без которого не проходит ни одна конференция по компьютерным технологиям, друзья детства тоже звали Димычем.
   Медведев задумался. Что связывает между собой столь разных мальчишек, и что общего у них с проблемой, застопорившей все работы лаборатории, которой он заведует? Впрочем, «застопорившей» – легковесное слово, совершенно не соответствующее истине. Проблема обрушилась словно тайфун, неожиданный смерч, мощный и коварный, уничтожающий все, что попадается ему на пути. Пятнадцатилетний труд целого коллектива – коту под хвост.