Страница:
– Ну, что ты сидишь? Неужели не поможешь брату? – проговорила она с заднего сиденья.
Тимофей даже не обернулся.
– Нет.
Несколько секунд Наташа сидела неподвижно, потом открыла дверь. Тимофей мысленно усмехнулся. Ее сапоги остались в багажнике пикапа, а в то, что она отважится шагнуть в глубокую грязь в своих кроссовках, верилось с трудом. Прошло еще несколько секунд, в течение которых Наташа колебалась между желанием выглядеть отчаянной и решительной в глазах Хитера и здравым смыслом. Здравый смысл победил – она захлопнула дверь, но, чтобы оставить за собой последнее слово, сказала:
– Ты поступаешь нечестно по отношению к брату. Между прочим, он старается для нас всех.
Тимофея так и подмывало напомнить ей о ее собственной чести, но он промолчал.
Наконец вернулся Хитер: грязный и злой. Даже не потрудившись отряхнуть сапоги, он уселся за руль и объявил:
– Капитально застряли, так просто не выбраться. Может, утром кто-нибудь на тракторе поедет, тогда вытянет.
А может, вечером или через неделю. Судя по состоянию дороги, местные жители пользовались ею нечасто, по крайней мере, весной. Однако Тимофей не стал высказывать эти мысли вслух, чтобы не пробудить у Хитера новый приступ энтузиазма.
Помолчали. Потом Наташа неожиданно сказала:
– Ребята, я есть хочу.
Поесть действительно не мешало. После того, как пообедали в киренской столовой, прошло уже почти семь часов. Все продукты лежали в багажнике, и Хитеру пришлось снова вылезать из машины. Тимофей хотел ему помочь, но потом передумал. Хитер уже был в сапогах, так что выполнить этот каприз дамы для него не составляло труда. Правда, когда он вернулся с двумя банками тушенки, буханкой хлеба, вафлями и пятью банками пива, Тимофей пожалел, что остался в машине, доверив выбор продуктов старшему брату. Одну банку тушенки они с Хитером разделили пополам, вторую отдали Наташе. Но она съела меньше половины, после чего Хитер прикончил остальное. От пива Наташа вообще отказалась и запивала жирную тушенку обычной водой из фляжки, Тимофей осушил одну банку, а с остальными расправился Хитер. После пива у него заметно поднялось настроение. Он с удовольствием закурил, выпуская дым в открытую дверь, потом включил магнитолу, но на всех диапазонах слышалось только шипение и треск. Иногда прорывалась музыка или чьи-то голоса, но разобрать что-либо было совершенно невозможно – для уверенного приема определенно не хватало мощности сигнала. В конце концов Хитеру надоело мучить приемник. Он выключил его и спросил:
– Будем спать?
Словно мог предложить что-нибудь другое. Тимофей даже ехидно хмыкнул в ответ. Правда, в багажнике лежала свернутая палатка, но ставить ее было лень. Хитеру, похоже, тоже. Да и место совершенно не годилось для разбивки лагеря – вокруг только грязь и сырость. А в машине, по крайней мере, было сухо.
Тимофей начал устраиваться на своем сиденье, но тут Наташа неожиданно сказала.
– Мне нужно выйти.
– Что?
– Выйти, – смущенно повторила Наташа.
Тимофей наконец понял, что она имеет в виду. Пока он прикидывал, как помочь ей выбраться из машины, Хитер проявил неожиданное великодушие: решительно шагнул в грязь, обошел пикап и на руках перенес Наташу через лужу.
– Можешь делать свои дела, я отвернусь, – услышал Тимофей через открытую дверь. Отвернусь! Надо же, как благородно!
«Интересно, что ты у нее еще не видел?» – захотелось крикнуть Тимофею, но вместо этого он закрыл глаза и притворился спящим.
Хитер открыл дверь пикапа, но, когда вставал с сиденья, спросонья так врезал по рулю коленом, что от боли потемнело в глазах. А черт! Он едва не закричал. Хорошо, что в последний момент успел стиснуть зубы. Пронзившая колено боль была просто адской. Чертов руль! Чертова лужа!
Прихрамывая на ушибленную ногу, Хитер двинулся к ближайшим кустам. Наученный горьким опытом, от которого на колене наверняка останется здоровенный синяк, он внимательно смотрел под ноги, чтобы не свалиться в грязь. Очень кстати выглянувшая из-за облаков луна освещала лес и, главное – лужу, через которую ему приходись пробираться. В лунном свете вода отсвечивала серебром, нет, скорее сталью, отчего лужа казалась разлившимся по земле жидким металлом. Вязкие чавкающие звуки, раздававшиеся всякий раз, когда он вытаскивал из грязи ногу, только усиливали это впечатление. Хитер никогда не замечал за собой склонности к романтике, скорее этим страдал Тимми. Но сейчас ночной лес, тишина и эти чавкающие звуки пробудили у него странные, ранее не испытанные ощущения. И Хитер не стал бы утверждать, что эти ощущения ему приятны.
Наконец он выбрался из лужи на сухой участок и через секунду с наслаждением поливал струей лесную почву. Тишину наполнило веселое журчание растекающегося между ног ручья. «Надо было отойти за кусты», – всплыла в сознании глупая мысль, словно на этой лесной дороге, да еще ночью, его кто-нибудь мог застать за этим занятием. Однако откуда-то возникло ощущение, что за ним внимательно наблюдают. Хитер даже оглянулся на оставшийся за спиной пикап. Конечно, окна машины были темны. Да и не стали бы Тимка или Натаха за ним подсматривать. Пора было заканчивать дело и возвращаться назад. И тут Хитер увидел сову. Обыкновенную сову, которая сидела на крыше пикапа и во все глаза пялилась на него. Он так и застыл с расстегнутыми штанами и выставленным наружу «лучшим другом». Сова уселась на машину не просто так, она наблюдала за ним! Удивительно, как в такой тишине он не услышал ее. Впрочем, сов, кажется, называют бесшумными убийцами. Они так тихо подлетают к жертве, что та замечает опасность, только когда птица вонзает в нее свои когти. Когти! Хитер чуть не подскочил на месте. Эта пернатая тварь сейчас исцарапает ему всю машину! Он замахнулся на птицу. Сова даже не шелохнулась. Вот гадина!
– Пошла прочь!
Никакого эффекта. Видимо, слова на птицу не действовали. Хитер торопливо застегнул ширинку и поспешил к машине, размахивая руками, чтобы напугать сову и заставить ее улететь. В спешке он совсем забыл про осторожность. В результате наступил под водой на какую-то корягу, нога соскользнула, и он полетел прямо в лужу. Руки утонули в грязи. Холодная вода залилась в джинсы и под свитер. Да еще взметнувшиеся брызги окатили его с ног до головы. Разразившись трехэтажным матом собственного сочинения, Хитер поднялся из лужи. Сейчас он мечтал о том, чтобы птица, из-за которой он вывалялся в грязи, осталась на месте, хотелось собственными руками свернуть ей шею. Но после такого шумного всплеска она, конечно, улетела. Хитер поднял глаза.
Сова сидела на машине. Как ни в чем не бывало сидела на машине! Правда, перелетела с крыши на капот и оттуда пялилась на него выпученными черными глазищами. Ну все, тебе конец! Разбрызгивая грязь, Хитер рванулся вперед – с учетом того, во что превратилась его одежда, это уже не имело значения. Перебирая лапами, сова засеменила навстречу. Хитер отчетливо услышал, как ее когти скребут по металлу. Тварь! Он уже был возле машины и выбросил вперед руку, чтобы сграбастать гадкую птицу. И тут сова резко дернула головой. Хитер увидел открытый клюв, в котором трепыхался узкий черный язык, похожий на змеиный. В следующее мгновение клюв впился ему в средний палец. Он не почувствовал боли, только необычное тепло, но когда посмотрел на свою руку, увидел, как из рассеченного пальца брызжет кровь. От неожиданности на какой-то миг он совершенно забыл про сову и прозевал ее следующий бросок. Она снова «выстрелила» головой – у подлой твари оказалась на редкость длинная и гибкая шея, и цапнула его за руку, выхватив кусок плоти между большим и указательным пальцем. Кисть обожгло так, словно по ней полоснули бритвой, а из раны толчками потекла кровь, смешиваясь с покрывающей руку грязью.
Разъяренная птица слетела с капота и, растопырив когти, закружила вокруг. И тогда Хитер закричал. Закричал не только от боли, но и от страха, потому что понял: сова кружит не просто так, она собирается выцарапать ему глаза. Ее собственные выпученные блямбы, не желтые, а совершенно черные, без всяких зрачков, внимательно следили за каждым его движением, и сова всякий раз ловко уворачивалась от его рук.
– Кто здесь?! – раздалось рядом, и яркий луч фонаря прорезал ночную тьму.
Тим! Хитер повернулся к брату. И в этот момент сова спикировала на него. Ее когтистые лапы оказались в нескольких сантиметрах от лица. Хитер едва успел заслониться локтем, и сова, промахнувшись, вцепилась ему в руку. Когти вспороли рукав куртки и вонзились в кожу. Перебирая лапами, сова, как по ветке, рванулась по руке вверх, к его голове. Хитер завопил от ужаса, пытаясь сбросить птицу. Но она только крепче впивалась в руку цепкими, как крючья, когтями. Он вполне мог потерять глаза, а вместе с ними и половину лица, если бы не Тим. Тот подоспел как раз вовремя и что есть силы врезал по хребту совы своим фонарем. Они специально купили фонарь в ударопрочном металлическом корпусе и еще шутили потом, что таким орудием запросто можно проломить кому-нибудь башку, но и представить не могли, что фонарь пригодится при таких обстоятельствах.
Оглушенная сова кувырнулась вниз и шлепнулась в лужу. Хитер отчетливо услышал хруст ломающихся костей, поэтому не сомневался, что птица мертва. Каково же было его удивление, когда спустя несколько секунд из воды показалась ее голова, а затем и крылья. В следующее мгновение сова взмахнула мокрыми крыльями, окатив брызгами его и Тима, взвилась в воздух и скрылась в темноте. Хитер перевел взгляд на брата. Тим стоял рядом с открытым ртом и смотрел вслед улетевшей птице.
– Ты видел? – шепотом спросил Хитер, удивившись тому, как хрипло звучит его голос.
– Это была сова? – также шепотом уточнил Тим.
«Ну а кто же», – хотел ответить Хитер, но, вспомнив, что творила разъярившаяся птица, промолчал. Его никогда не интересовали ни совы, ни их повадки. Но, черт побери, не надо быть зоологом, чтобы знать, что совы не нападают на людей!
– Ребята, что случилось?
Натаха! Хитер повернулся к ней.
– Птица…
Но Натаха не стала его слушать. Ее лицо вытянулось от ужаса, губы задрожали, и она испуганно пролепетала:
– Что у тебя с рукой?
Только сейчас Хитер вспомнил про свою раненую руку. Она и вправду выглядела жутко: смешавшаяся с грязью кровь превратилась в густую жижу и, стекая вниз, срывалась с пальцев тяжелыми каплями. Тим тоже взглянул на его изувеченную кисть и побледнел, но тут же пришел в себя.
– Достань бутылку с водой! Надо промыть рану! – прикрикнул он на Натаху, а сам бросился к багажнику, где лежала автомобильная аптечка.
Может, Тимми и был немного инфантильным, но в экстремальной ситуации он всегда проявлял себя с лучшей стороны. Так, например, в Сирии благодаря его настойчивости их все-таки выпустили из тюрьмы, вернули видеокамеру и все отснятые материалы. Вот и сейчас он не потерял присутствия духа: смыл с поврежденной руки всю грязь, залил рану перекисью водорода и замотал поврежденное место бинтом. Потом в одиночку рубил деревья и подкладывал их под колеса. Хитер, как мог, помогал ему. Но помощи от него, с одной рукой, было немного.
Когда гать была готова, как раз наступил рассвет. Тим с таким решительным видом уселся за руль, что Хитер сразу заподозрил неладное.
– Куда это ты собрался ехать?
– Обратно в Киренск, – огорошил его Тим. – Тебе срочно нужно в больницу. Дорога каждая минута. Иначе может начаться заражение крови. Или того хуже… вдруг эта сова бешеная.
Птица и правда была какая-то ненормальная, но чтобы бешеная!
– Где это ты слышал, чтобы совы болели бешенством?
Тим пожал плечами. Разумеется, он такого не слышал, но по-прежнему стоял на своем.
– Как бы там ни было, тебе все равно нужно показаться врачу. С такими ранами шутки плохи.
– Тим, не говори ерунды! – разозлился Хитер. – Она всего лишь пару раз клюнула меня.
– И распахала руку до кости! – воскликнул Тим. – Всё! Что бы ты ни говорил, я все равно отвезу тебя к врачу.
Иногда, к счастью довольно редко, в нем просыпалось такое упрямство, что спорить с ним становилось бесполезно. Хитер решил прибегнуть к хитрости.
– До Киренска мы будем ехать полдня, если не дольше, а до Неры доберемся за пару часов. А там наверняка есть врач.
Тим с сомнением покачал головой.
– Какой-нибудь сельский коновал.
– А мне профессор не нужен. Сделать противостолбнячную прививку и обработать рану сможет обыкновенная медсестра, – живо отреагировал Хитер. Сейчас главное было заставить Тима сомневаться в верности выбранного решения. – Ты же сам сказал: дорога каждая минута.
Брат еще ничего не ответил, но Хитер уже понял по его лицу, что победил. Так и случилось.
– Ладно, поехали, – сдался Тим. – Но если врач скажет, что тебе нужно в больницу, мы сразу поворачиваем в Киренск.
– Заметано, – заверил его Хитер и, пока Тим не успел передумать, запрыгнул в машину.
Глава 4
Тимофей даже не обернулся.
– Нет.
Несколько секунд Наташа сидела неподвижно, потом открыла дверь. Тимофей мысленно усмехнулся. Ее сапоги остались в багажнике пикапа, а в то, что она отважится шагнуть в глубокую грязь в своих кроссовках, верилось с трудом. Прошло еще несколько секунд, в течение которых Наташа колебалась между желанием выглядеть отчаянной и решительной в глазах Хитера и здравым смыслом. Здравый смысл победил – она захлопнула дверь, но, чтобы оставить за собой последнее слово, сказала:
– Ты поступаешь нечестно по отношению к брату. Между прочим, он старается для нас всех.
Тимофея так и подмывало напомнить ей о ее собственной чести, но он промолчал.
Наконец вернулся Хитер: грязный и злой. Даже не потрудившись отряхнуть сапоги, он уселся за руль и объявил:
– Капитально застряли, так просто не выбраться. Может, утром кто-нибудь на тракторе поедет, тогда вытянет.
А может, вечером или через неделю. Судя по состоянию дороги, местные жители пользовались ею нечасто, по крайней мере, весной. Однако Тимофей не стал высказывать эти мысли вслух, чтобы не пробудить у Хитера новый приступ энтузиазма.
Помолчали. Потом Наташа неожиданно сказала:
– Ребята, я есть хочу.
Поесть действительно не мешало. После того, как пообедали в киренской столовой, прошло уже почти семь часов. Все продукты лежали в багажнике, и Хитеру пришлось снова вылезать из машины. Тимофей хотел ему помочь, но потом передумал. Хитер уже был в сапогах, так что выполнить этот каприз дамы для него не составляло труда. Правда, когда он вернулся с двумя банками тушенки, буханкой хлеба, вафлями и пятью банками пива, Тимофей пожалел, что остался в машине, доверив выбор продуктов старшему брату. Одну банку тушенки они с Хитером разделили пополам, вторую отдали Наташе. Но она съела меньше половины, после чего Хитер прикончил остальное. От пива Наташа вообще отказалась и запивала жирную тушенку обычной водой из фляжки, Тимофей осушил одну банку, а с остальными расправился Хитер. После пива у него заметно поднялось настроение. Он с удовольствием закурил, выпуская дым в открытую дверь, потом включил магнитолу, но на всех диапазонах слышалось только шипение и треск. Иногда прорывалась музыка или чьи-то голоса, но разобрать что-либо было совершенно невозможно – для уверенного приема определенно не хватало мощности сигнала. В конце концов Хитеру надоело мучить приемник. Он выключил его и спросил:
– Будем спать?
Словно мог предложить что-нибудь другое. Тимофей даже ехидно хмыкнул в ответ. Правда, в багажнике лежала свернутая палатка, но ставить ее было лень. Хитеру, похоже, тоже. Да и место совершенно не годилось для разбивки лагеря – вокруг только грязь и сырость. А в машине, по крайней мере, было сухо.
Тимофей начал устраиваться на своем сиденье, но тут Наташа неожиданно сказала.
– Мне нужно выйти.
– Что?
– Выйти, – смущенно повторила Наташа.
Тимофей наконец понял, что она имеет в виду. Пока он прикидывал, как помочь ей выбраться из машины, Хитер проявил неожиданное великодушие: решительно шагнул в грязь, обошел пикап и на руках перенес Наташу через лужу.
– Можешь делать свои дела, я отвернусь, – услышал Тимофей через открытую дверь. Отвернусь! Надо же, как благородно!
«Интересно, что ты у нее еще не видел?» – захотелось крикнуть Тимофею, но вместо этого он закрыл глаза и притворился спящим.
* * *
Хитер проснулся среди ночи от тяжести переполненного мочевого пузыря. С пивом он определенно перебрал. Четвертая банка была явно лишней. И вот теперь ему нестерпимо хотелось отлить. На соседнем сиденье дрых Тимка. Он спал, как ребенок, свесив голову на грудь. Того и гляди, из приоткрытого рта покажется капля слюны. Сзади мирно посапывала Натаха. Ей-то хорошо: облегчилась перед сном. По ее примеру он сделал то же самое, но тогда выпитое пиво еще не просилось наружу.Хитер открыл дверь пикапа, но, когда вставал с сиденья, спросонья так врезал по рулю коленом, что от боли потемнело в глазах. А черт! Он едва не закричал. Хорошо, что в последний момент успел стиснуть зубы. Пронзившая колено боль была просто адской. Чертов руль! Чертова лужа!
Прихрамывая на ушибленную ногу, Хитер двинулся к ближайшим кустам. Наученный горьким опытом, от которого на колене наверняка останется здоровенный синяк, он внимательно смотрел под ноги, чтобы не свалиться в грязь. Очень кстати выглянувшая из-за облаков луна освещала лес и, главное – лужу, через которую ему приходись пробираться. В лунном свете вода отсвечивала серебром, нет, скорее сталью, отчего лужа казалась разлившимся по земле жидким металлом. Вязкие чавкающие звуки, раздававшиеся всякий раз, когда он вытаскивал из грязи ногу, только усиливали это впечатление. Хитер никогда не замечал за собой склонности к романтике, скорее этим страдал Тимми. Но сейчас ночной лес, тишина и эти чавкающие звуки пробудили у него странные, ранее не испытанные ощущения. И Хитер не стал бы утверждать, что эти ощущения ему приятны.
Наконец он выбрался из лужи на сухой участок и через секунду с наслаждением поливал струей лесную почву. Тишину наполнило веселое журчание растекающегося между ног ручья. «Надо было отойти за кусты», – всплыла в сознании глупая мысль, словно на этой лесной дороге, да еще ночью, его кто-нибудь мог застать за этим занятием. Однако откуда-то возникло ощущение, что за ним внимательно наблюдают. Хитер даже оглянулся на оставшийся за спиной пикап. Конечно, окна машины были темны. Да и не стали бы Тимка или Натаха за ним подсматривать. Пора было заканчивать дело и возвращаться назад. И тут Хитер увидел сову. Обыкновенную сову, которая сидела на крыше пикапа и во все глаза пялилась на него. Он так и застыл с расстегнутыми штанами и выставленным наружу «лучшим другом». Сова уселась на машину не просто так, она наблюдала за ним! Удивительно, как в такой тишине он не услышал ее. Впрочем, сов, кажется, называют бесшумными убийцами. Они так тихо подлетают к жертве, что та замечает опасность, только когда птица вонзает в нее свои когти. Когти! Хитер чуть не подскочил на месте. Эта пернатая тварь сейчас исцарапает ему всю машину! Он замахнулся на птицу. Сова даже не шелохнулась. Вот гадина!
– Пошла прочь!
Никакого эффекта. Видимо, слова на птицу не действовали. Хитер торопливо застегнул ширинку и поспешил к машине, размахивая руками, чтобы напугать сову и заставить ее улететь. В спешке он совсем забыл про осторожность. В результате наступил под водой на какую-то корягу, нога соскользнула, и он полетел прямо в лужу. Руки утонули в грязи. Холодная вода залилась в джинсы и под свитер. Да еще взметнувшиеся брызги окатили его с ног до головы. Разразившись трехэтажным матом собственного сочинения, Хитер поднялся из лужи. Сейчас он мечтал о том, чтобы птица, из-за которой он вывалялся в грязи, осталась на месте, хотелось собственными руками свернуть ей шею. Но после такого шумного всплеска она, конечно, улетела. Хитер поднял глаза.
Сова сидела на машине. Как ни в чем не бывало сидела на машине! Правда, перелетела с крыши на капот и оттуда пялилась на него выпученными черными глазищами. Ну все, тебе конец! Разбрызгивая грязь, Хитер рванулся вперед – с учетом того, во что превратилась его одежда, это уже не имело значения. Перебирая лапами, сова засеменила навстречу. Хитер отчетливо услышал, как ее когти скребут по металлу. Тварь! Он уже был возле машины и выбросил вперед руку, чтобы сграбастать гадкую птицу. И тут сова резко дернула головой. Хитер увидел открытый клюв, в котором трепыхался узкий черный язык, похожий на змеиный. В следующее мгновение клюв впился ему в средний палец. Он не почувствовал боли, только необычное тепло, но когда посмотрел на свою руку, увидел, как из рассеченного пальца брызжет кровь. От неожиданности на какой-то миг он совершенно забыл про сову и прозевал ее следующий бросок. Она снова «выстрелила» головой – у подлой твари оказалась на редкость длинная и гибкая шея, и цапнула его за руку, выхватив кусок плоти между большим и указательным пальцем. Кисть обожгло так, словно по ней полоснули бритвой, а из раны толчками потекла кровь, смешиваясь с покрывающей руку грязью.
Разъяренная птица слетела с капота и, растопырив когти, закружила вокруг. И тогда Хитер закричал. Закричал не только от боли, но и от страха, потому что понял: сова кружит не просто так, она собирается выцарапать ему глаза. Ее собственные выпученные блямбы, не желтые, а совершенно черные, без всяких зрачков, внимательно следили за каждым его движением, и сова всякий раз ловко уворачивалась от его рук.
– Кто здесь?! – раздалось рядом, и яркий луч фонаря прорезал ночную тьму.
Тим! Хитер повернулся к брату. И в этот момент сова спикировала на него. Ее когтистые лапы оказались в нескольких сантиметрах от лица. Хитер едва успел заслониться локтем, и сова, промахнувшись, вцепилась ему в руку. Когти вспороли рукав куртки и вонзились в кожу. Перебирая лапами, сова, как по ветке, рванулась по руке вверх, к его голове. Хитер завопил от ужаса, пытаясь сбросить птицу. Но она только крепче впивалась в руку цепкими, как крючья, когтями. Он вполне мог потерять глаза, а вместе с ними и половину лица, если бы не Тим. Тот подоспел как раз вовремя и что есть силы врезал по хребту совы своим фонарем. Они специально купили фонарь в ударопрочном металлическом корпусе и еще шутили потом, что таким орудием запросто можно проломить кому-нибудь башку, но и представить не могли, что фонарь пригодится при таких обстоятельствах.
Оглушенная сова кувырнулась вниз и шлепнулась в лужу. Хитер отчетливо услышал хруст ломающихся костей, поэтому не сомневался, что птица мертва. Каково же было его удивление, когда спустя несколько секунд из воды показалась ее голова, а затем и крылья. В следующее мгновение сова взмахнула мокрыми крыльями, окатив брызгами его и Тима, взвилась в воздух и скрылась в темноте. Хитер перевел взгляд на брата. Тим стоял рядом с открытым ртом и смотрел вслед улетевшей птице.
– Ты видел? – шепотом спросил Хитер, удивившись тому, как хрипло звучит его голос.
– Это была сова? – также шепотом уточнил Тим.
«Ну а кто же», – хотел ответить Хитер, но, вспомнив, что творила разъярившаяся птица, промолчал. Его никогда не интересовали ни совы, ни их повадки. Но, черт побери, не надо быть зоологом, чтобы знать, что совы не нападают на людей!
– Ребята, что случилось?
Натаха! Хитер повернулся к ней.
– Птица…
Но Натаха не стала его слушать. Ее лицо вытянулось от ужаса, губы задрожали, и она испуганно пролепетала:
– Что у тебя с рукой?
Только сейчас Хитер вспомнил про свою раненую руку. Она и вправду выглядела жутко: смешавшаяся с грязью кровь превратилась в густую жижу и, стекая вниз, срывалась с пальцев тяжелыми каплями. Тим тоже взглянул на его изувеченную кисть и побледнел, но тут же пришел в себя.
– Достань бутылку с водой! Надо промыть рану! – прикрикнул он на Натаху, а сам бросился к багажнику, где лежала автомобильная аптечка.
Может, Тимми и был немного инфантильным, но в экстремальной ситуации он всегда проявлял себя с лучшей стороны. Так, например, в Сирии благодаря его настойчивости их все-таки выпустили из тюрьмы, вернули видеокамеру и все отснятые материалы. Вот и сейчас он не потерял присутствия духа: смыл с поврежденной руки всю грязь, залил рану перекисью водорода и замотал поврежденное место бинтом. Потом в одиночку рубил деревья и подкладывал их под колеса. Хитер, как мог, помогал ему. Но помощи от него, с одной рукой, было немного.
Когда гать была готова, как раз наступил рассвет. Тим с таким решительным видом уселся за руль, что Хитер сразу заподозрил неладное.
– Куда это ты собрался ехать?
– Обратно в Киренск, – огорошил его Тим. – Тебе срочно нужно в больницу. Дорога каждая минута. Иначе может начаться заражение крови. Или того хуже… вдруг эта сова бешеная.
Птица и правда была какая-то ненормальная, но чтобы бешеная!
– Где это ты слышал, чтобы совы болели бешенством?
Тим пожал плечами. Разумеется, он такого не слышал, но по-прежнему стоял на своем.
– Как бы там ни было, тебе все равно нужно показаться врачу. С такими ранами шутки плохи.
– Тим, не говори ерунды! – разозлился Хитер. – Она всего лишь пару раз клюнула меня.
– И распахала руку до кости! – воскликнул Тим. – Всё! Что бы ты ни говорил, я все равно отвезу тебя к врачу.
Иногда, к счастью довольно редко, в нем просыпалось такое упрямство, что спорить с ним становилось бесполезно. Хитер решил прибегнуть к хитрости.
– До Киренска мы будем ехать полдня, если не дольше, а до Неры доберемся за пару часов. А там наверняка есть врач.
Тим с сомнением покачал головой.
– Какой-нибудь сельский коновал.
– А мне профессор не нужен. Сделать противостолбнячную прививку и обработать рану сможет обыкновенная медсестра, – живо отреагировал Хитер. Сейчас главное было заставить Тима сомневаться в верности выбранного решения. – Ты же сам сказал: дорога каждая минута.
Брат еще ничего не ответил, но Хитер уже понял по его лицу, что победил. Так и случилось.
– Ладно, поехали, – сдался Тим. – Но если врач скажет, что тебе нужно в больницу, мы сразу поворачиваем в Киренск.
– Заметано, – заверил его Хитер и, пока Тим не успел передумать, запрыгнул в машину.
Глава 4
Зайчики
День выдался просто отличный. Во-первых, с самого утра светило солнышко и было так тепло, словно уже наступило лето. А во-вторых, и это было самое главное, домашнее задание на завтра можно было не делать. Анна Николаевна задала только выучить из учебника стихотворение про зайчишку-хвастунишку. Но Маше этот стих нравился – зайчик был там такой смешной, – и она его давно знала. Вовке, который был старше Маши на два года и учился уже по программе третьего класса, Анна Николаевна велела решить задачу и два примера, да еще провести работу над ошибками, которые он наделал в последней контрольной по математике. Так ему и надо, а то постоянно обзывается.
– Урок окончен. До свидания, дети. До завтра, – объявила Анна Николаевна.
Все сразу загалдели, вскочили с мест. Маша тоже встала и принялась укладывать рюкзак. Она никогда не спешила и всегда делала это аккуратно, чтобы не повредить его. Рюкзак Маше нравился. Он был очень красивый. Папа привез его из города, и Маша его берегла. Ни у кого в школе не было такого красивого рюкзака. А это ни много ни мало двое четвероклассников, пять третьеклассников, три второклассника и Маша с Павликом, только Павлик сейчас болел. Всего двенадцать учеников. В городских школах младшие учатся отдельно от старших. Там даже классы различаются: первый, второй, третий. Потому что в городе детей больше. А у них в деревне все дети ходили в один класс. И учительница тоже была одна – Анна Николаевна. Но так было даже интереснее. Особенно когда Анна Николаевна что-нибудь рассказывала, чего не было в учебнике. После того как недавно в тайгу упал метеорит, Анна Николаевна целый урок рассказывала о метеоритах. Это было так интересно, что даже мальчишки слушали ее раскрыв рты. Оказывается, падающие звезды, которые Маша не раз видела в ночном небе, вовсе не звезды, а сгорающие в земной атмосфере частицы космической пыли. Но кроме мелких частиц, в космосе летают целые каменные глыбы. Их называют астероидами. Они такие большие, что, столкнувшись с Землей, не сгорают в атмосфере, а падают на ее поверхность. Вот такие упавшие на Землю астероиды и называют метеоритами. Некоторые астероиды просто огромные. Самый большой из известных астероидов достигает 1000 километров в диаметре! Но тот, который упал в тайге, был гораздо меньше, хотя все равно очень большой. В деревне все видели на небе дымный след, оставшийся после того, как там пролетел метеорит. И Маша видела. Даже испугалась сначала. А как было не испугаться? Серое небо, а по нему полоса, длинная и широкая, словно рана, в центре красная, как будто там кровь выступила, а по краям черная, как грязь или засохший гной. Да и не одна Маша испугалась. Старушки вон даже крестились и причитали: «Спаси, Господи!» А потом пошел дождь и шел целых два дня, не переставая. Зато «рана» на небе исчезла. Видно, дождь ее смыл.
– Ну, скоро ты, мелкота? – нетерпеливо спросил Вовка, пробегая мимо.
Он наспех запихал в портфель свои тетрадки и учебники и вылетел из класса. Торопит, а сам небось сейчас будет в футбол играть. Это было любимое занятие мальчишек после уроков. Но когда Маша вышла на крыльцо школы, то увидела, что Вовка не гоняет мяч, а что-то оживленно обсуждает со Славкой и Димкой, своими приятелями. Присмотревшись, Маша увидела в руках у Славки игрушечный катер. Это был не деревянный кораблик с самодельной мачтой и парусом, а настоящий гоночный катер с моторчиком, антенной и пультом управления. Ничего себе! Вот это да! Неудивительно, что мальчишки забыли про футбол. И откуда у Славки такая игрушка? Не иначе, отец недавно купил. Он как раз на днях в город ездил. Машу никогда не интересовали глупые мальчишечьи игры, но поиграть с таким катером, проверить, как он держится на воде и как управляется, она бы тоже не отказалась.
Маша подошла к мальчишкам и услышала, как Вовка сказал:
– Пошли скорей на речку.
Он буквально подпрыгивал от нетерпения, потом увидел Машу и недовольно спросил:
– А тебе чего надо?
– Я тоже хочу посмотреть, – ответила она.
– Иди домой, мелкота! – набычился Вовка.
– Между прочим, мама велела, чтобы ты меня отводил, – напомнила Маша.
Она вполне могла дойти и сама – дом-то рядом. Но уж очень хотелось пойти с мальчишками, посмотреть, как будут они пускать катер.
– Ладно, – сдался Вовка. – Только чур не ныть: я устала, я домой хочу.
– Не буду, не буду, – заверила брата Маша. Когда это она ныла? Придумает тоже.
Все вчетвером они спустились к реке. Но Славка посмотрел на бегущую воду и сказал:
– Не, течение слишком быстрое, еще унесет. Пошли на Заячий луг.
Заячий луг находился за деревней, в низине. Летом там росла сочная трава и молодые кустики, которыми очень любили лакомиться зайцы. А весной луг затапливала разливающаяся река. Идея пойти на луг Маше не очень понравилась. Далеко идти, да и ноги можно промочить. Но она же обещала не ныть. Так и пошла. Пришлось очень стараться, чтобы не отстать от мальчишек. Те ни за что не стали бы ее ждать. Наконец пришли.
Затопленный луг напоминал болото. Из воды торчали сухие стебли прошлогодней травы. Местами они образовывали настоящие густые заросли. Кое-где вода уже начала отступать, и на поверхности показались поросшие молодой травкой кочки и целые зеленые островки.
Только мальчишек все это не очень-то интересовало. Они бросились к затопленному лугу и спустили на воду катер. Славка, как хозяин катера, взял в руки пульт. Маша не успела рассмотреть, что он там такое нажал, как за кормой катера зажужжал моторчик, и катер резво рванулся вперед. Мальчишки радостно завизжали. Но их восторг длился недолго. Не успел катер как следует отплыть от берега, как влетел в заросли прошлогодней осоки и там застрял. Славка включил заднюю скорость, катер немного подергался в траве, но так и не выплыл на чистую воду. Славка чуть не заревел от досады. Но тут Вовка притащил откуда-то длинную палку, где только нашел, и с ее помощью вытолкнул катер из зарослей. Славка повеселел, но уже через минуту снова загнал катер в траву, и Вовке опять пришлось доставать его. Управлять катером оказалось совсем непросто. Мальчишки не столько гоняли его по воде, сколько вытаскивали из зарослей. Димка тоже вооружился палкой, и они вдвоем с Вовкой бегали по берегу, по очереди освобождая застрявший катер. И все это с криками, как обычно бывает у мальчишек. В конце концов Маше надоело смотреть на эту беготню. Она уже жалела, что пошла с Вовкой и его приятелями. Теперь оставалось только ждать, когда мальчишкам надоест возиться с непослушным катером и они отправятся домой.
Делать было нечего, и Маша решила прогуляться по берегу. Шла и просто глазела по сторонам, надеясь увидеть что-нибудь интересное. И увидела. На одном из островков, посреди залитого водой луга, качнулась ветка, и из-за куста показался зайчик. Маша замерла от восторга. Не то чтобы она никогда не видела зайцев – видела. Но чтобы так близко! Ее и зайчишку на островке разделяло всего каких-то десять шагов, а то и меньше. Удивительно, как это зайчика не напугали крики Вовки и его приятелей? И тут Маша поняла, что зайчик не убежал, потому что не может выбраться с островка. Ведь кругом вода, а он, наверное, не умеет плавать.
– Бедненький, – сказала она.
И зайчик услышал ее: встал на задние лапки и навострил уши. Ушки у него были как будто обгрызенные, а концы выпачканы в какой-то черной смоле. Зимняя шерсть висела клочьями, а местами свалялась в колтуны, от этого зайчик выглядел еще несчастнее. Маша едва не заплакала от жалости к нему. Но тут из-за куста выполз второй, а за ним и третий зайчишка. Три зайчика! Вот это да! Маша даже рот открыла от изумления. Сказать кому, не поверят. И все трое внимательно смотрели на нее своими черными глазками. Несколько секунд Маша и зайцы разглядывали друг друга, потом первый зайчик, наверное, он у них был за главного, прыгнул в воду и поплыл к берегу. Он плыл очень шустро, ловко загребая лапками. Плыл прямо к Маше. Другие зайцы тоже попрыгали в воду и поплыли вслед за вожаком. Наверное, они решили с ней познакомиться. Маша сорвала пучок свежей травки и протянула его первому зайчику, который как раз подплыл к берегу. Стараясь не вспугнуть зайчишку, она присела на корточки и вытянула вперед руку.
– На, попробуй.
Зайчик выбрался на берег, отряхнулся и припал к земле, выставив перед собой передние лапы. Маша заметила, что у него на лапах длинные острые когти, загнутые вниз. На пучок травы он даже не взглянул. Мокрая шерсть прилипла к телу, отчего зайчик выглядел не пушистым, а каким-то склизким. И еще от него ужасно гадко пахло. Маше уже не хотелось угощать его. Тем временем другие зайцы тоже вылезли из воды и расселись по бокам своего вожака. Отвратительный запах усилился. Маша поднялась на ноги.
– Ну, что сели? Бегите, – сказала она, обращаясь к зайчикам.
И тут первый заяц прыгнул. Он взвился над землей, выбросил вперед задние ноги и ударил ими Машу в живот. Маша вскрикнула, ей показалось, что в нее ткнули раскаленной кочергой, и упала. Падая, она успела заметить метнувшееся к ней с земли стремительное серое тело. Это прыгнул другой заяц, и сейчас же новая боль обожгла ей плечо и шею. Маша коснулась рукой шеи, дотронулась до чего-то скользкого и липкого и сейчас же отдернула руку. Ладонь оказалась в крови. Новая боль, теперь в левом боку. Да что же они делают?!
– Ай! Мама! Мама! – в ужасе закричала Маша.
Никто не отозвался. Она попыталась подняться на ноги, но не смогла это сделать. Сил не хватило. Ноги вдруг ослабли, а живот крутило так, словно там разгорался костер. Маша перевернулась на четвереньки и поползла прочь от берега и набросившихся на нее обезумевших зайцев. Но зайцы не отставали. Один из них запрыгнул Маше на спину. Она почувствовала, как в кожу вонзились его когти, а потом и… зубы. Заяц не просто укусил, он вырвал кусок у нее из шеи!
– А-а!!!
Из раны полилась кровь. Маша задергалась, пытаясь сбросить запрыгнувшего на спину зверька. Борясь с ним, она случайно взглянула назад и увидела толстую кольчатую змею, вцепившуюся ей в живот. Змея была такой же склизкой и вся-вся в крови. И тут Маше стало дурно, дурно и жутко, потому что она поняла, что волочит за собой по земле собственные кишки, вывалившиеся из распоротого живота.
– А-а… – из последних сил прокричала она.
Но изо рта крик вырвался свистящим шепотом, потому что другой заяц повис у нее на груди и впился зубами в горло. Зубы у него были такие же кривые и острые, как когти. Но этого Маша уже не увидела…
Прибежав вместе с друзьями на крики младшей сестры, Вова Кузнецов увидел страшную картину. Сестра лежала на земле, лицом вниз, а вокруг копошились похожие на зайцев мокрые существа. Двое сидели у Маши на спине, погружая морды в распоротую шею, и что-то жевали. Они ели Машу! Вырывали у нее из шеи куски и проглатывали! Третий заяц… – заяц?! – тянул у нее из живота что-то длинное и упругое. Ее кишки!
В следующую секунду Вову вытошнило прямо под ноги. Потом, когда он немного отдышался, дети набрались храбрости и попытались палками отогнать зверей от тела девочки. Но звери угрожающе оскалились. А один из них прыгнул на детей, расцарапав когтями Вовиному приятелю руку. Перепуганные дети бросились в деревню. Когда они спустя примерно двадцать минут вернулись обратно вместе со взрослыми, зверей, терзавших Машу, уже не было. Хищники скрылись, успев за это время отгрызть девочке голову и сожрать ее внутренности. Ни Вова, ни его приятели так и не смогли толком объяснить, что за животные растерзали его сестру. Перепуганные дети утверждали, что звери больше всего походили на зайцев, но их слова никто не принял всерьез. Чтобы выяснить это, жители деревни на общем собрании решили отправить тело погибшей девочки на патологоанатомическую экспертизу. В тот же день отец Маши Кузнецовой повез тело дочери в Киренск.
– Урок окончен. До свидания, дети. До завтра, – объявила Анна Николаевна.
Все сразу загалдели, вскочили с мест. Маша тоже встала и принялась укладывать рюкзак. Она никогда не спешила и всегда делала это аккуратно, чтобы не повредить его. Рюкзак Маше нравился. Он был очень красивый. Папа привез его из города, и Маша его берегла. Ни у кого в школе не было такого красивого рюкзака. А это ни много ни мало двое четвероклассников, пять третьеклассников, три второклассника и Маша с Павликом, только Павлик сейчас болел. Всего двенадцать учеников. В городских школах младшие учатся отдельно от старших. Там даже классы различаются: первый, второй, третий. Потому что в городе детей больше. А у них в деревне все дети ходили в один класс. И учительница тоже была одна – Анна Николаевна. Но так было даже интереснее. Особенно когда Анна Николаевна что-нибудь рассказывала, чего не было в учебнике. После того как недавно в тайгу упал метеорит, Анна Николаевна целый урок рассказывала о метеоритах. Это было так интересно, что даже мальчишки слушали ее раскрыв рты. Оказывается, падающие звезды, которые Маша не раз видела в ночном небе, вовсе не звезды, а сгорающие в земной атмосфере частицы космической пыли. Но кроме мелких частиц, в космосе летают целые каменные глыбы. Их называют астероидами. Они такие большие, что, столкнувшись с Землей, не сгорают в атмосфере, а падают на ее поверхность. Вот такие упавшие на Землю астероиды и называют метеоритами. Некоторые астероиды просто огромные. Самый большой из известных астероидов достигает 1000 километров в диаметре! Но тот, который упал в тайге, был гораздо меньше, хотя все равно очень большой. В деревне все видели на небе дымный след, оставшийся после того, как там пролетел метеорит. И Маша видела. Даже испугалась сначала. А как было не испугаться? Серое небо, а по нему полоса, длинная и широкая, словно рана, в центре красная, как будто там кровь выступила, а по краям черная, как грязь или засохший гной. Да и не одна Маша испугалась. Старушки вон даже крестились и причитали: «Спаси, Господи!» А потом пошел дождь и шел целых два дня, не переставая. Зато «рана» на небе исчезла. Видно, дождь ее смыл.
– Ну, скоро ты, мелкота? – нетерпеливо спросил Вовка, пробегая мимо.
Он наспех запихал в портфель свои тетрадки и учебники и вылетел из класса. Торопит, а сам небось сейчас будет в футбол играть. Это было любимое занятие мальчишек после уроков. Но когда Маша вышла на крыльцо школы, то увидела, что Вовка не гоняет мяч, а что-то оживленно обсуждает со Славкой и Димкой, своими приятелями. Присмотревшись, Маша увидела в руках у Славки игрушечный катер. Это был не деревянный кораблик с самодельной мачтой и парусом, а настоящий гоночный катер с моторчиком, антенной и пультом управления. Ничего себе! Вот это да! Неудивительно, что мальчишки забыли про футбол. И откуда у Славки такая игрушка? Не иначе, отец недавно купил. Он как раз на днях в город ездил. Машу никогда не интересовали глупые мальчишечьи игры, но поиграть с таким катером, проверить, как он держится на воде и как управляется, она бы тоже не отказалась.
Маша подошла к мальчишкам и услышала, как Вовка сказал:
– Пошли скорей на речку.
Он буквально подпрыгивал от нетерпения, потом увидел Машу и недовольно спросил:
– А тебе чего надо?
– Я тоже хочу посмотреть, – ответила она.
– Иди домой, мелкота! – набычился Вовка.
– Между прочим, мама велела, чтобы ты меня отводил, – напомнила Маша.
Она вполне могла дойти и сама – дом-то рядом. Но уж очень хотелось пойти с мальчишками, посмотреть, как будут они пускать катер.
– Ладно, – сдался Вовка. – Только чур не ныть: я устала, я домой хочу.
– Не буду, не буду, – заверила брата Маша. Когда это она ныла? Придумает тоже.
Все вчетвером они спустились к реке. Но Славка посмотрел на бегущую воду и сказал:
– Не, течение слишком быстрое, еще унесет. Пошли на Заячий луг.
Заячий луг находился за деревней, в низине. Летом там росла сочная трава и молодые кустики, которыми очень любили лакомиться зайцы. А весной луг затапливала разливающаяся река. Идея пойти на луг Маше не очень понравилась. Далеко идти, да и ноги можно промочить. Но она же обещала не ныть. Так и пошла. Пришлось очень стараться, чтобы не отстать от мальчишек. Те ни за что не стали бы ее ждать. Наконец пришли.
Затопленный луг напоминал болото. Из воды торчали сухие стебли прошлогодней травы. Местами они образовывали настоящие густые заросли. Кое-где вода уже начала отступать, и на поверхности показались поросшие молодой травкой кочки и целые зеленые островки.
Только мальчишек все это не очень-то интересовало. Они бросились к затопленному лугу и спустили на воду катер. Славка, как хозяин катера, взял в руки пульт. Маша не успела рассмотреть, что он там такое нажал, как за кормой катера зажужжал моторчик, и катер резво рванулся вперед. Мальчишки радостно завизжали. Но их восторг длился недолго. Не успел катер как следует отплыть от берега, как влетел в заросли прошлогодней осоки и там застрял. Славка включил заднюю скорость, катер немного подергался в траве, но так и не выплыл на чистую воду. Славка чуть не заревел от досады. Но тут Вовка притащил откуда-то длинную палку, где только нашел, и с ее помощью вытолкнул катер из зарослей. Славка повеселел, но уже через минуту снова загнал катер в траву, и Вовке опять пришлось доставать его. Управлять катером оказалось совсем непросто. Мальчишки не столько гоняли его по воде, сколько вытаскивали из зарослей. Димка тоже вооружился палкой, и они вдвоем с Вовкой бегали по берегу, по очереди освобождая застрявший катер. И все это с криками, как обычно бывает у мальчишек. В конце концов Маше надоело смотреть на эту беготню. Она уже жалела, что пошла с Вовкой и его приятелями. Теперь оставалось только ждать, когда мальчишкам надоест возиться с непослушным катером и они отправятся домой.
Делать было нечего, и Маша решила прогуляться по берегу. Шла и просто глазела по сторонам, надеясь увидеть что-нибудь интересное. И увидела. На одном из островков, посреди залитого водой луга, качнулась ветка, и из-за куста показался зайчик. Маша замерла от восторга. Не то чтобы она никогда не видела зайцев – видела. Но чтобы так близко! Ее и зайчишку на островке разделяло всего каких-то десять шагов, а то и меньше. Удивительно, как это зайчика не напугали крики Вовки и его приятелей? И тут Маша поняла, что зайчик не убежал, потому что не может выбраться с островка. Ведь кругом вода, а он, наверное, не умеет плавать.
– Бедненький, – сказала она.
И зайчик услышал ее: встал на задние лапки и навострил уши. Ушки у него были как будто обгрызенные, а концы выпачканы в какой-то черной смоле. Зимняя шерсть висела клочьями, а местами свалялась в колтуны, от этого зайчик выглядел еще несчастнее. Маша едва не заплакала от жалости к нему. Но тут из-за куста выполз второй, а за ним и третий зайчишка. Три зайчика! Вот это да! Маша даже рот открыла от изумления. Сказать кому, не поверят. И все трое внимательно смотрели на нее своими черными глазками. Несколько секунд Маша и зайцы разглядывали друг друга, потом первый зайчик, наверное, он у них был за главного, прыгнул в воду и поплыл к берегу. Он плыл очень шустро, ловко загребая лапками. Плыл прямо к Маше. Другие зайцы тоже попрыгали в воду и поплыли вслед за вожаком. Наверное, они решили с ней познакомиться. Маша сорвала пучок свежей травки и протянула его первому зайчику, который как раз подплыл к берегу. Стараясь не вспугнуть зайчишку, она присела на корточки и вытянула вперед руку.
– На, попробуй.
Зайчик выбрался на берег, отряхнулся и припал к земле, выставив перед собой передние лапы. Маша заметила, что у него на лапах длинные острые когти, загнутые вниз. На пучок травы он даже не взглянул. Мокрая шерсть прилипла к телу, отчего зайчик выглядел не пушистым, а каким-то склизким. И еще от него ужасно гадко пахло. Маше уже не хотелось угощать его. Тем временем другие зайцы тоже вылезли из воды и расселись по бокам своего вожака. Отвратительный запах усилился. Маша поднялась на ноги.
– Ну, что сели? Бегите, – сказала она, обращаясь к зайчикам.
И тут первый заяц прыгнул. Он взвился над землей, выбросил вперед задние ноги и ударил ими Машу в живот. Маша вскрикнула, ей показалось, что в нее ткнули раскаленной кочергой, и упала. Падая, она успела заметить метнувшееся к ней с земли стремительное серое тело. Это прыгнул другой заяц, и сейчас же новая боль обожгла ей плечо и шею. Маша коснулась рукой шеи, дотронулась до чего-то скользкого и липкого и сейчас же отдернула руку. Ладонь оказалась в крови. Новая боль, теперь в левом боку. Да что же они делают?!
– Ай! Мама! Мама! – в ужасе закричала Маша.
Никто не отозвался. Она попыталась подняться на ноги, но не смогла это сделать. Сил не хватило. Ноги вдруг ослабли, а живот крутило так, словно там разгорался костер. Маша перевернулась на четвереньки и поползла прочь от берега и набросившихся на нее обезумевших зайцев. Но зайцы не отставали. Один из них запрыгнул Маше на спину. Она почувствовала, как в кожу вонзились его когти, а потом и… зубы. Заяц не просто укусил, он вырвал кусок у нее из шеи!
– А-а!!!
Из раны полилась кровь. Маша задергалась, пытаясь сбросить запрыгнувшего на спину зверька. Борясь с ним, она случайно взглянула назад и увидела толстую кольчатую змею, вцепившуюся ей в живот. Змея была такой же склизкой и вся-вся в крови. И тут Маше стало дурно, дурно и жутко, потому что она поняла, что волочит за собой по земле собственные кишки, вывалившиеся из распоротого живота.
– А-а… – из последних сил прокричала она.
Но изо рта крик вырвался свистящим шепотом, потому что другой заяц повис у нее на груди и впился зубами в горло. Зубы у него были такие же кривые и острые, как когти. Но этого Маша уже не увидела…
Прибежав вместе с друзьями на крики младшей сестры, Вова Кузнецов увидел страшную картину. Сестра лежала на земле, лицом вниз, а вокруг копошились похожие на зайцев мокрые существа. Двое сидели у Маши на спине, погружая морды в распоротую шею, и что-то жевали. Они ели Машу! Вырывали у нее из шеи куски и проглатывали! Третий заяц… – заяц?! – тянул у нее из живота что-то длинное и упругое. Ее кишки!
В следующую секунду Вову вытошнило прямо под ноги. Потом, когда он немного отдышался, дети набрались храбрости и попытались палками отогнать зверей от тела девочки. Но звери угрожающе оскалились. А один из них прыгнул на детей, расцарапав когтями Вовиному приятелю руку. Перепуганные дети бросились в деревню. Когда они спустя примерно двадцать минут вернулись обратно вместе со взрослыми, зверей, терзавших Машу, уже не было. Хищники скрылись, успев за это время отгрызть девочке голову и сожрать ее внутренности. Ни Вова, ни его приятели так и не смогли толком объяснить, что за животные растерзали его сестру. Перепуганные дети утверждали, что звери больше всего походили на зайцев, но их слова никто не принял всерьез. Чтобы выяснить это, жители деревни на общем собрании решили отправить тело погибшей девочки на патологоанатомическую экспертизу. В тот же день отец Маши Кузнецовой повез тело дочери в Киренск.